Притча – один из наиболее ранних жанров в древнерусской литературе. Проникновение этого жанра в духовную жизнь людей происходило при чтении Библии, особенно Нового завета. Кирилл Туровский в своей «Притче о душе и теле» советовал «прилежно читать» Библию: «Хорошо же, братья, и очень полезно понимать нам святого писания смысл: это и душу делает целомудренней, и на смирение направляет ум, и сердце на стремлении к добродетели изостряет, и самого человека делает благодарным, и на небеса к Божьим заветам мысль устремляет, к духовным трудам тело укрепляет, и пренебрежение к этой земной жизни, и богатству, и славе дает, и все житейского мира печали отводит».
Можно выделить два типа притч. Первые – в виде коротких рассказов с иносказательным или символическим смыслом. Это притча о царе Соломоне, о добром самаритянине, о блудном сыне. Их отличает сюжет, простая образная система. Для второго типа притч характерна схематизация изображения человеческого поведения. Это притчи о сеятеле, о горчичном зерне, о неком человеке, построившем дом.
Любимые темы притчей связаны с нравственными категориями: правда и кривда, праведная и неправедная жизнь, жизнь и смерть, человек и Бог. Характерной притчей такого типа является рассказ о мудрости Соломона.
«Тогда пришли две женщины к царю и стали перед ним.
И сказала одна женщина: «О господин мой! Я и эта женщина живем в одном доме, и я родила при ней в этом доме.
На третий день после того, как я родила, родила и эта женщина…
И умер сын этой женщины ночью, ибо она заспала его.
И встала она ночью, и взяла сына моего от меня… , а своего мертвого сына положила к моей груди…
И сказал царь, эта говорит: «Мой сын живой, а твой мертвый», - а та говорит: «Нет, твой сын мертвый, а мой сын живой».
И сказал царь: «Подайте мне меч». И принесли меч к царю.
И сказал царь: «Рассеките живое дитя надвое, и отдайте половину одной и половину другой».
И отвечала та женщина, которой сын был живой, царю, ибо взволновалась вся внутренность ея от жалости к сыну своему: «О господин мой! Отдайте ей этого ребенка живого и не умерщвляйте его. А другая говорила: «Пусть же не будет ни мне, ни тебе, рубите».
И отвечал царь, и сказал: «Отдайте это живое дитя и не умерщвляйте его. Она его мать».
В этой притче представлен сюжет, очерчены образы женщин и показана мудрость царя Соломона. Многоплановость данного поучительного рассказа зависит от того, для чего она излагается. Можно показать мудрость человека, справедливость суда, любящее материнское сердце. Для притчи очень важен контекст. Её понимание обусловливается поводом, по которому она рассказывается. В таком случае меняются смысловые акценты, само же содержание остается неизменным.
Чаще всего смысл притчи можно объяснить пословицей, так как она наиболее близка притче. Их сближают такие присущие им черты, как схематичность, символичность и многоплановость. В.И.Даль, составитель сборника «Пословицы русского народа», писал: «Пословица – коротенькая притча… Это суждение, приговор, поучение, высказанное обиняком и пущенное в оборот, под чеканом народности. Пословица – обиняк с приложением к делу, понятый и принятый всеми». Притча, как и пословица, стремится научить, утвердить истину, воспитать, поэтому они дидактичны и обращены к читателю или собеседнику.
В притче персонажи обычно безымянны, очерчены схематично, лишены характеров. Художественный образ героя не представлен, так же, как нет и конкретных черт главного действующего лица. Некий человек, некий отец, некий сын. Это некий человек, в котором персонифицируется род человеческий. Это человек вообще. В связи с обобщенностью образа в притчах не показана и реальная обстановка, так как она для замысла не играет никакой роли.
«Некий человек строил дом. Он копал, углубился и положил основание на камне. Случилось наводнение, и вода напирала на этот дом, но не могла поколебать его.
Некий человек построил дом на земле без основания. И когда началось наводнение, дом обрушился».
Схематизация обстановки, характера персонажей в притче неизбежна, потому что смысл притчи не в описании человека, не в создании его образа, не в передаче его характера, а в том, какой этический смысл в ней заключён, какой выбор сделал человек после того, как познакомился с притчей.
Библейские, а в особенности евангельские притчи, посвящены отношению человека к Богу. И в этом случае в притче не два плана, а три. Такова притча о сеятеле.
«Вышел сеятель сеять. И когда сеял, то одно зерно упало при дороге, и налетели птицы и склевали его.
Иное пало на каменистое место, где было мало земли, и скоро оно взошло. Когда же взошло солнце, увяло, так как не имело корней.
Иное упало в терние. И терние выросло и заглушило семя, и оно не дало плода.
И иное упало на добрую землю и дало плод, который взошёл и вырос, и принесло иное тридцать, иное шестьдесят и иное сто».
Первый план – это самый простой. То, что происходило на самом деле. Ведь действительно зерно не вырастет, если не будет расти в хорошем месте. Второй план – нравственный. Он зависит от контекста, и толкований может быть достаточно много. Третий план – это отношение между человеком и Господом.
Сеятель сеет слово… Божье слово.
Посеянное при дороге означает тех, в которых сеется слово, но к которым приходит сатана и похищает слово, посеянное в сердцах.
Посеянное на каменистом месте означает тех, которые с радостью принимают слово, когда слышат его. Но не имеют в себе корня и не постоянны. Когда начинаются гонения, тотчас соблазняются.
Посеянное в тернии означает слышащих слово. Но заботы века, обольщение богатством входят в них и заглушают слово, и оно бывает без плода.
А посеянное на доброй земле означает тех, кто слушают слово, и принимают его, и приносят плоды.
Христос говорил притчами, так как его учение направлено на самостоятельное, личностное осмысление нравственности и морали нового времени. Человек ответственен за свои поступки, и ему дано право выбирать. И это даёт ему чувство внутренней, нравственной свободы. Каждый человек приходит к истине, к благодати через самостоятельные раздумья, через личный выбор. «Храм новой веры» невозможно построить в душе раба. Христианин может быть рабом, но у него должна быть душа свободного человека.
Притча о блудном сыне – это рассказ о нравственном выборе.
Герои притчи уже изначально поставлены в сложную ситуацию. Выбирает свой путь младший сын. Он хочет вырваться из-под родительской опеки, потому и потребовал свою часть наследства. Тем самым он не только оскорбил отца, но и нарушил традицию, неписаный закон. Наследство принято делить лишь после смерти. Однако он сделал свой выбор. Пусть неправильный. Но это его решение, и отвечает за него только он.
Совершённая ошибка не дает ему правильно выстроить жизнь. Из его поступка вытекает наказание, но наказывает себя он сам. «Нанялся к одному из жителей пасти свиней»… Чтобы подчеркнуть степень падения блудного сына, в притче подчёркивается, что герой стал свинопасом и даже, более того, рад был свиному корму. У иудеев свинья считалась нечестивым животным. Закон запрещал не только есть свинину, но и прикасаться к ней. В трудных обстоятельствах сын решает вернуться к отцу и повиниться ему в греховности содеянного.
Отец должен принять правильное решение. Он мог бы сохранить обиду, мог упрекнуть его, мог наказать и даже отвергнуть его. И он был бы прав по закону Моисея. И именно его придерживается старший брат. Отцовская любовь выше мнимой справедливости: «Сын мой был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся». Его сын нарушил нравственную заповедь, и он словно умер для семьи. Искреннее раскаяние возродило его, его душа преобразилась, и он «ожил» для родных.
Блудный сын – это сын или дочь человеческая, заблудившиеся на жизненном пути, потерявшие нравственные ориентиры. Любой человек достоин любви и прощения, если искренно раскаялся в своих недостойных поступках, если он сожалеет о случившемся и хочет исправить содеянное.
Притча о блудном сыне – это рассказ не только о человеке, вернувшемся в родительский дом, это одновременно и повествование о возвращении к истинной вере заблудшей души, о доброте и прощении Господнем. Богу, конечно, дороги вера и послушание, но милосердный Господь не отвергает и кающегося грешника, ему также дорого раскаяние человека, сбившегося с пути, но осознавшего свою греховность и вернувшегося на правильный путь.
Итак, притчи очень часто отражают парадигму человеческого существования, но с использованием языка символов для передачи системы понятий добра и зла, жизни и смерти, духовного расцвета и нравственного опустошения.