Гости съезжались на дачу…
А. С. Пушкин
Юный и прекрасный июньский день.
Начало летних каникул.
Лужайка перед гостевым загородным домом, срубленным из массивных жёлтых брёвен и крытым толстым этнически-стильным слоем тростника.
Большой недавно подстриженный зелёный газон, благоухающий тонким и свежим запахом молодой травы. Через всю территорию полосатой жёлто-коричневой лентой бархоток изгибается вытянутая длинная клумба.
Выложенные плиткой дорожки. Под двумя большими белыми навесами – два праздничных стола в окружении пластиковых стульев.
Под одним из тентов сидят два клоуна: девушка с двумя верёвочными канареечно-жёлтыми объёмными косами и молодой человек в рыжем парике. Они буднично переговариваются, и вид их создаёт впечатление, что даже в нелепых костюмах и вызывающем рябь в глазах гриме можно оставаться обычными людьми со своими весьма прозаическими проблемами.
По дорожке ходит именинник – восьмилетний мальчик в белой рубашке, белых брючках и с серебристым галстуком-бабочкой. Он «вылизан» и собран к приёму гостей – весь ожидание.
Но вот на дороге появляется автобус. Он паркуется на стоянке, и из него вываливаются дети и взрослые.
От толпы отделяется не менее празднично одетый мальчик и бросается по дорожке навстречу встречающему гостей имениннику.
– Барсик, привет! – вопит он.
– Привет, Вадька! – кричит в ответ главный герой праздника.
Стоящая неподалёку и вглядывающаяся в сторону приближающихся гостей мама слегка морщится, поднимает голову и шепчет возвышающемуся рядом с ней папе:
– Тьфу ты! Опять он его так называет!
Папа виновато улыбается. Он-то знает, что к седьмому классу детское прозвище преобразится в респектабельного Барса. Ну а пока пусть будет так. Он тоже через это прошёл.
Тем временем к ним подходят гости. Все здороваются.
– Привет, Барс! – жмёт руку папе один из гостей, бывший его одноклассник.
Дети начинают вручать Барсику цветы и подарки. Тот принимает дары и складывает рядом с собой прямо на газон. Вскоре образуется изрядная шуршаще-блестящая куча.
Когда процесс заканчивается, подключаются родители. Они начинают переносить свёртки под навес и расставляют цветы в специально приготовленные вазы, уже заполненные водой.
Гости рассаживаются за столы – дети за один, родители за другой.
К процессу подключается ведущий – клоун в рыжем парике. Он произносит подобающий ситуации спич с объяснением причин мероприятия и поздравлениями имениннику. Подчёркивает важность даты – достигнуто восьмилетие, решающий и значительный рубеж преодолён – окончен первый класс. Оценки отличные, круг друзей сложился, все товарищи собрались здесь, полные лучших чувств, планов и намерений. Подарки прилагаются – вот, пожалуйста, взгляните направо – всё в наличии: коробки, пакеты, фольга, банты, цветы. Родители, безусловно, должны быть счастливы, имея такое талантливое, прекрасное и уникальное дитя. Впереди светлая и прямая дорога, радужные планы и огромные блестящие перспективы. В полной дифирамбов речи начинает звучать чуть ли не намёк на нобелевку.
Затем клоуны переходят к практической части. Они надувают разноцветные шарики разной формы, особым образом сгибают и заламывают получившиеся «колбаски», делают смешные и забавные фигурки – собачек, кошечек, цветочки и раздают их детям, пускают затейливые мыльные пузыри, показывают фокусы и устраивают конкурсы.
После значительной партии развлечений гостям предлагают закусить. Официанты разносят угощения.
Но дети есть не хотят. Они усиленно пьют. Бутылки с минералкой, лимонадами и коробки с соками беспрестанно поднимаются и опорожняются. Наряженные раскрасневшиеся вспотевшие одноклассники бегают вокруг стола, будучи не в силах остановиться, и никак не могут угомониться.
Родители сидят за своим столом, благостные и счастливые.
Они поглядывают в сторону «детского» стола, пьют кофе и незаметно втягиваются в разговоры.
Бразды правления в свои руки берёт полная ярко одетая и манерная мама с пышно уложенными пепельного цвета волосами.
– А мой Вова, – подчёркивает она имя сына, – вчера был на занятиях в школе для особо одарённых детей. Они там такие картины рисуют! Вы себе не представляете! Мы Вовин натюрморт как раз в подарок принесли! Посмотрите, вон он на столе стоит в рамочке. Конечно, его надо на стену повесить! Но это уже потом – дома.
– Спасибо, – хором говорят родители виновника торжества Барсика.
– А что это ваш Вова на каникулах куда-то ходит? Что, не научился ещё? – интересуется Митин дедушка, оскорблённый не в первый раз повторяющимся заявлением об особой одарённости и исключительности умного Вовы.
– Вы ничего не понимаете! Таланты надо развивать! Есть такие дети, которые умеют прекрасно рисовать, петь, танцевать, считать, читают много. Вот ваш Митя сколько слов в минуту прочитывает? – запальчиво спрашивает мама особо талантливого Вовы.
– А чего их считать-то? Главное, что читает. А с секундомером над книжкой стоять глупо. Чай не велокросс! – вворачивает дедушка архаичное разговорное словцо.
– А мой Вова – 120! Представляете? А норма в этом возрасте – 35! – не замечает скрытого сарказма мама Вовы. – У них там очень насыщенная программа! Их в этой школе ещё и программированию учат, и математике, и физике, и химии, – важно говорит она.
– Так и в простой школе этому учить будут, только в соответствующем возрасте, – не унимается дедушка.
– Так у нас там и дети необычные! – подчёркивает Вовина мама.
– Я больше не могу, – шепчет на ухо маме девочки Наташи мама девочки Али, – она меня вчера на улице поймала и полчаса рассказывала, какой у неё Вова замечательный! Еле отвязалась!
– Я уже её боюсь, – признаётся Наташина мама, – как послушаешь, ну прямо гений этот её Вова.
– А математику у них университетский преподаватель ведёт. Так они такие задачи решают! – значимо и важно восклицает неугомонная мама Вовы.
– Хорошая халтура! – весело комментирует дедушка. – Я бы тоже не отказался по субботам так подрабатывать!
Мама Вовы презрительно смотрит на него и продолжает:
– Им вчера такую головоломку задали! Сложнейшую! А я Вове всегда говорю: «Вова! Детка! Прежде чем что-то решать, хорошенько подумай!»
Она обводит сидящих за столом родителей взглядом победительницы.
– И что вы скажете! Он так и сделал! И решил! Один из всего класса! Сложнейшую задачу! Преподаватель был потрясён! Просто онемел! И поставил ему «отлично»! «У вас, – говорит, – Вова – умница, талантливый мальчик! Я таких, – говорит, – не встречал!»
– Наша Диана тоже её решила, она тоже в эту школу ходит, – скромно включается в разговор Дианина бабушка.
Все смотрят на неё с облегчением и благодарностью за восстановленную справедливость и развенчание мифа. Вроде бы по смыслу замечание бабушки Дианы должно вызвать такое же раздражение, но простой и будничный тон её речи таков, что неприязни у присутствующих не вызывает. К тому же все радуются, что особо одарённую маму, прожужжавшую всем уши дополнительной супершколой и выдающимися способностями Вовы, уличили во лжи.
Но та не теряется и продолжает:
– У них там и музыка, и хореография, и шахматы!
– Бедный ребёнок! – шепчет мама Наташи маме Али. – Никакого детства! «Ни сна, ни отдыха!» На каникулах!
– А наш Аркадий завтра на соревнования в Германию уезжает, – не выдерживает и включается в эстафету бабушка Аркаши.
– Молодец какой! Теннисист! – хвалит бабушку няня Германа.
Она нейтрально воспринимает все сообщения и не участвует в этой «ярмарке тщеславия», однако хвастовство Вовиной мамы и ей порядком надоело.
– Конечно, молодец! С прошлых соревнований из Чехии золотую медаль привёз!
– Теннис – это хорошо! – хвалит, в свою очередь, бабушку дедушка Мити.
– А наш всё со словарями сидит! – берёт старт мама Барсика и многозначительно смотрит на папу.
Тот подтверждает её слова кивком головы.
– Это с какими же словарями? – весело интересуется дедушка.
– Немецкий учит! Самостоятельно. Взял с полки книжку – сказки братьев Гримм – и читает на языке оригинала!
– Дурак! – раздаётся в этот момент громкий возмущённый крик полиглота Барсика, обращённый к особо одарённому Вове.
– Сам такой! – не теряется гений.
Родители мигом прекращают разговор и озабоченно, готовые в долю секунды вскочить и броситься наводить порядок, смотрят в сторону детей. Но рыжий клоун уже переключил на себя внимание поссорившихся было мальчиков и профессионально ликвидировал конфликт.
– А мой Вадик уже давно книжки на английском читает! – возобновляет разговор мама Вадика. – Как ни посмотришь – сидит, читает и смеётся. Ему книги Артура Рэнсома нравятся.
Все с ненавистью смотрят на маму Вадика и пытаются запомнить фамилию незнакомого, но, судя по всему, уважаемого автора, чтобы при случае выяснить и прочитать, что это за писатель такой, что он «наваял» и чему так радуется умный Вадик.
– Тоже мне! – вдруг неожиданно подскакивает дедушка Мити. – Нашёл, что читать!
– Мальчик мечтает о дальних странствиях, о море! – заступается за сына мама Вадика.
– Шпион он был, ваш Рэнсом! – гневно-обличительно выпаливает всезнающий дедушка.
– Это почему же шпион? – теряется мама Вадика.
– А потому что бросил жену с детьми, женился на секретарше Троцкого, увёз из России мешок алмазов и по всей Балтике на яхте плавал. Как пить дать, наблюдал и следил, сведения собирал! Конечно, шпион! А кто же ещё! И чему вы вашего мальчика учите!
– Кто он там был – неважно! Главное, что Вадику нравится!
– А я своего Вову всему учу, – берёт инициативу в разговоре мама Вовы, – и пуговицы пришивать, и кашу варить.
– Вы, что, ему сами кашу сварить не можете? – презрительно спрашивает дедушка. – Зачем ему это в семь-то лет?
– В восемь, – уточняет особо одарённая неугомонная мама.
– Какая разница? – нечаянно брызжет слюной дедушка.
– Как какая? Ведь это же самообслуживающий труд! – хлопает длинными накрашенными ресницами мама Вовы. – Всё нужно уметь делать! Вот у моей знакомой дочка уехала учиться в Англию, поступила в университет.
– Знаем мы их английские университеты! – восклицает брюзга-дедушка. – Программы «пэтэушные», а туда же – университеты!
– Да перестаньте вы! – мощным хорошо поставленным оперным голосом осекает его няня Германа. – И что?
– Так вот, – с наслаждением продолжает мама Вовы, – знакомая её туда отправила. Всему научила, кашу варить тоже научила. Рецепт написала, ну, всё-всё до мелочей предусмотрела: сколько ложек овсянки, сколько молока, когда сахар класть, когда масло! Одно не указала! Знаете что? – она обводит окружающих восторженным победоносным взглядом и хитро выжидательно молчит.
На лицах отображается немой вопрос, всем при такой актёрской игре интересно, что же за премудрость ещё надо было отметить.
– Что мешать надо! – радостно выкрикивает мама Вовы после умело выдержанной паузы.
Взрослые хохочут.
– Кашу надо помешивать! – наслаждается эффектом мама Вовы. – А вы говорите: «Восемь лет, восемь лет!» Всему надо учить!
– Овсяную кашу надо на воде варить, – просыпается бабушка Дианы, – это полезнее. И не варить, а заливать кипятком и упаривать. И мёду, мёду туда с орехами! Так лучше!
– Ну, не скажите, – протестует своим певческим сопрано няня Германа, – овсянку детям надо варить на молоке.
– А наш китайской философией увлёкся, – вдруг спохватывается мама именинника Барсика.
– Час от часу не легче! – стонет дедушка Мити. – Вы бы его лучше кашу варить учили!
– Нашёл у папы книжку, – не обращает внимания на его сарказм мама, – и читает.
– Да уж! – вздыхает здравомыслящий дедушка. – Ещё скажите, что на китайском языке!
– Нет, – обижается мама, – философию он у нас на русском читает.
– Ну и молодец! Пусть «читает философию» на русском, – миролюбиво соглашается дедушка.
– А детьми надо заниматься, – не унимается словоохотливая мама Вовы и нравоучительно продолжает, – а то у моей знакомой дочка…
– Которая в Англии? – перебив её, ехидно справляется дедушка.
– Нет, это другая знакомая! – не замечает тайного злорадства жаждущая разговоров и всеобщего внимания одарённая мама.
– Так вот. Занималась она своей девочкой. И всё было хорошо. Девочка – умничка-разумничка, отличница, хорошенькая, глазки, как у куколки. Воспитанная, маме по хозяйству помогала, квартиру убирала, вязала-вышивала, книжки читала, на пианино играла. И тут, представляете, знакомая выходит замуж. Они с мужем в разводе были. Ну, встретила мужчину. И девочкой так пристально заниматься не стала. А то ведь всё с ней – на выставки, в театры, на концерты, на курорты. Ну, и девочка подросла. Восемнадцать лет, одиннадцатый класс. И появился у неё мальчик. Что уж там за мальчик – не знаю. Но девочку, как подменили. Ни тебе пианино, ни книжек. Учиться перестала, съехала на неуды, обрила полголовы наголо, другую покрасила в малиновый цвет, вставила в бровь, пупок и язык по серёжке. Мало того! Бросила школу! И это ещё не всё! Уехала! Уехала со своим мальчиком в Англию! И того мало! Они там ушли в лес и живут на природе!
Мама Вовы, окрылённая зрительским вниманием, с видом заправской актрисы обводит взглядом слушателей.
– Зачем? – ошарашенно спрашивает дедушка.
– Что «зачем»? – не понимает мама, пребывающая на волнах вдохновения.
– На природу зачем? Им что, жить негде?
– Нет, жить есть где, – сладко причмокивая, продолжает мама, – мальчик обеспеченный. Это у него принципы такие, убеждения, увлечения. Говорит, к природе ближе надо быть. Теория у него такая. Не помню, как называется.
– Ну, это у него к зиме-то пройдёт! – по-простецки обещает дедушка.
– Да что вы! Какая в Англии зима! – горестно, как о личной проблеме, вздыхает рассказчица.
– Ну, случается иногда, – размышляет дедушка.
– Нет, детьми надо заниматься, – резюмирует мама, смотрит на лужайку и громко кричит. – Вова! Не бегай! Вспотеешь! Уже все волосы мокрые!
Дети между тем упоённо играют на поляне вместе с клоунами. Все в восторге, всем весело.
Родители наблюдают за ними и медленно переваривают преподнесённый им ни к селу, ни к городу рассказ.
– А представляете, какая новость! – вдруг спохватывается мама Ланы.
Все настораживаются и поворачиваются к ней.
– Какая? Не томите! – просит дедушка Мити.
– Екатерина Борисовна беременна!
Новость огорошивает и оглоушивает присутствующих. Екатерина Борисовна – учительница их детей, работает с ними ещё с подготовки.
Что немая сцена с бедным городничим! Там речь шла о должностях и чинах, а здесь о самом главном, большом и важном – о судьбе сыновей и дочерей!
– А вы откуда знаете? – осторожно, с тайной мыслью, что всё окажется неправдой, спрашивает бабушка Дианы.
– Мне мама Коли сказала, – авторитетно говорит мама Ланы.
Родители обескураженно молчат. Мама Коли на сносях, все помнят её большой живот. И слова мамы Коли в данном случае считаются неоспоримым аргументом.
Взрослые беспомощно смотрят в сторону соседнего тента, где уже сидят их уставшие дети, и ищут глазами Колю, но того ещё два дня назад вывезли на дачу, и на мероприятии он отсутствует.
– А она откуда знает? – с неослабевающей надеждой, что всё неправда, неоригинально повторяет бабушка Дианы.
– Она её в роддоме на консультации видела. На занятиях для будущих мам.
– Капец! – восклицает дедушка Мити.
– Ведь нам же этот… Как его? Обещал, – вспоминает мама Али.
– Кто и что нам обещал? – хорохорится Митин дедушка.
– Ну, завуч! Или кто он там? Помните? В прошлом году! Когда мы в первый класс собирались и оформлялись после подготовки.
– Ну-ну? – заинтересованно спрашивает и приободряет её дедушка, не присутствовавший на упомянутом мероприятии.
– Ну, тогда стало известно, что Екатерина замуж выходит. Мы спрашиваем: «А зачем же она первый класс берёт? Она же сразу в декрет уйдёт!»
– Ага, – включается в объяснения Наташина мама и смеётся, – а он говорит: «Не уйдёт! Я вам обещаю!»
Мама Али фыркает. Все остальные мамы презрительно улыбаются то ли собственной (лоханулись!), то ли мужской (мальчик жизни не знает!) наивности.
Наташина мама продолжает:
– Ну, мы похихикали! Говорим: «Он, что, свечку держать будет?» А он так серьёзно бодягу развёл: «Никуда она не уйдёт! Будет работать! Я гарантирую!» Ну, мы не сказали ему, что он кретин! Молодой человек… И за должность держится.
– Это мы кретины! – спохватывается мама Вадика. – Надо было сразу в класс к Елене Евгеньевне идти! Там женщине сорок лет, семья, муж, дети большие, без экстрима, без эксцессов! И чего к этой девчонке Екатерине попёрлись!
Воцаряется тишина. Вспоминается пословица про подстеленную на месте падения соломку.
– Да и вид у него странный, – рассуждает тем временем мама Барсика.
– Вот-вот! Ни кольца, ни венца! Лет уже не так и мало, холостой! И взгляд какой-то томный! – раздражённо говорит мама Вадика.
– Да хватит вам! – приструнивает её Дианина бабушка. – Это его личная жизнь! Что нам-то делать?
– Ничего себе – личная! Он наших детей учить будет! Вам это надо? – не унимается мама Вадика. – А Екатерина уйдёт! Всё бросит и уйдёт! Что-то надо делать!
– И что вы предлагаете? – интересуются со всех сторон мамы и бабушки.
– Что-что! Учительницу искать надо! Вы в этой вашей одарённой школе поспрашивайте, – обращается она к особо одарённой маме, – может, кто к нашим детям в нашу школу перейдёт?
– Надо с директором поговорить! – указующе изрекает мама Вовы.
– Нет, ну главное, – начинает интерпретировать проблему мама Вадика, – неделя, как учебный год закончился! И никто ни слова, ни звука! А как дальше?
– А, может, ещё и в школе ничего не знают! – подключается мама Барсика. – Что, она трезвонить об этом на всех углах будет? На каком она хоть месяце?
– А кто ж её знает? – отвечает мама Ланы на обращённый к ней вопрос, ведь начальную информацию принесла она.
– Живота ещё не видно, – рассуждает мама Вовы.
– Да у неё такие размахайки в последнее время были, что и не поймёшь ничего, – говорит мама Барсика, – а я ещё думаю: «И чего она такая бесформенная ходит?»
– Ну, ладно. Будем считать, что к Новому году родит, – говорит мама Ланы.
– И ведь, главное, попрощалась! – не прекращает причитаний мама Вадика. – «До встречи, говорит, до праздника Первого сентября!»
– Ну, первого сентября она ещё будет, – размышляет мама Ланы.
– Откуда вы знаете? – набрасывается на неё мама Вовы. – Там токсикоз, там шмотсикоз, там на сохранение, там ещё что-то! Учёба закончилась!
– Нет, она до декрета не уйдёт, – уверенно и авторитетно говорит мама Ланы, – так что будет не пойми что!
– Да, вы же в школе работали, – вспоминает и обращается к ней мама Вадика, – как у вас с этим было?
– Да так же! – практически-реалистично выдаёт мама Ланы. – У всех так. Все так уходят. И я тоже так ушла. Что, увольняться, что ли? Ей декрет оформлять, деньги получать! Что вы себе думаете? Так и будем всю осень висеть между небом и землёй до третьей четверти!
– Ну, может, в школе найдут ей замену? – говорит мама Барсика.
– Да что вы! И искать никого не будут, пока не уйдёт!
Родителям становится нехорошо и тревожно. Ведь как всё славно складывалось! Молодая учительница взяла свой первый класс, учеников любила, зайчиками называла, девочкам косички после уроков спорта переплетала! Они растерянно смотрят в сторону «детского» тента.
А дети хохочут и опять бегают под руководством клоунов по лужайке, хлопают шариками, по-прежнему ненасытно пьют соки и лимонады и в целом пребывают в состоянии броуновского движения.
Родители, снедаемые тайной тоской и обрушившейся на их плечи проблемой, озабоченно и в то же время очень увлечённо любуются ими – каждый своим – уникальным и самым лучшим.
– Ма-а-ам! – подбегает к особо одарённой маме особо одарённый Вова. – А чего Вадька стреляется?
– Не стреляется, а стреляет! – поправляет его сбившуюся набок бабочку мама. – Лида! Посмотрите за своим!
– Вадим-м-м! – громко кричит Лида, мама Вадика. – Прекрати!
– А чего! – возмущается красный и мокрый от беготни Вадик. – Он тоже стреляется!
– А куда, вообще, ведущий смотрит? – негодует мама Барсика и смотрит на папу – они организаторы торжества.
Папа крутит головой, выискивающе оглядывая гостей.
– Здесь-здесь! – наспех прихлебнув последний глоток кофе из чашки, подскакивает со стула клоун в огромных оранжевых штанах с широкими лямками и белыми пуговицами.
Он натягивает красный нос, закреплённый на резинке у него на затылке и торчащий передышки ради в середине лба, обратно на свой собственный нос, поправляет-нахлобучивает нарочито всклокоченный рыжий парик и с индейским или тарзановским криком деловито бросается в эпицентр конфликта.
Через минуту дети перестают ссориться и громко-заливисто хохочут.
Ведущий вместе с подоспевшей на помощь коллегой разбивает их на две команды. И дети начинают носиться уже целенаправленно, по специально заранее намеченным схемам.
Родители успокаиваются, какое-то время наблюдают за ними, потом опять отвлекаются на свои разговоры и перестают замечать предложенные ведущим векторы перемещений своих чад.
«А вот мой Вова!» – слышится иногда из-под «родительского» тента.
Праздник продолжается.
(«Портреты, прелести, причуды», Рига, 2014.)