ЛЮДИ И ТЕНИ. часть 3

В соавторстве с Виктором Хорошулиным.

ЛЮДИ И ТЕНИ.
Тайна подземелий Кенигсберга.

ЧАСТЬ III.  «АНДРОН ЛЕДОВСКОЙ»


«…Живя в полном покое, в тёмном замкнутом пространстве, довольствуешься малым. Ты чувствуешь, что там, снаружи существует другой, беспокойный мир. Он большой, шумный и прекрасный. В нём всё ново, объёмно и нестандартно… Попав в него, ты начнёшь преображаться и сам. Ты будешь дышать полной грудью, двигаться в такт сумасшедшим городским ритмам. Твоя голова будет переполнена мыслями, а душа – эмоциями. И вряд ли тебе захочется вернуться сюда обратно… Разве что, если придётся спасать свою жизнь…»
 
Глава 1. Наследство славного предка
 
Очередной разговор с Павлом вновь оказался весьма тяжёлым и не принёс Арсентию Ледовскому ожидаемых результатов. Но спасибо Андрону, который, узнав, что профессору предстоит очень непростая беседа с существом, умеющем «заглядывать» в чужой мозг и способным выведать у учёного подробности создании андроида, тщательно «запечатал» эту информацию в «подвалах» его памяти.
– Я собрал все данные о твоей работе со мной в отдельный блок. Как только гомункул начнёт тебя «сканировать», этот блок тут же закроется для внешнего доступа. Затем он будет перемещён в другой массив твоего сознания, проще сказать так: он будет заперт в «потаённом ларце». А его место займёт другой – это будет крутая мешанина, состоящая из обрывков сновидений, детских воспоминаний, прочитанных лекций и споров на собраниях кафедры… Хорошо бы и мне пойти с тобой. Я бы сразу свернул ему шею, да и дело с концом!
– Нет-нет! – запротестовал профессор. – Только не это! Я не думаю, что в их интересах причинить мне вред сейчас, когда я им так нужен. А тебе ещё необходимо заниматься!.. Посмотри, как ты написал письмо! Ровно, аккуратно, каллиграфически! Но так дело не пойдёт: можно подумать, что это напечатал принтер! Тебе нужно разработать собственный почерк… Впрочем, скопируй мой… И учись ходить, вырабатывай непринуждённую походку и естественную осанку. Иногда лучше слегка прихрамывать, чем как у тебя – ни одного лишнего движения, шагаешь, как допотопный робот… А за блокировку памяти со сведениями о тебе – спасибо. Уверен, что не докопаются?
– Усиленные поиски этой информации грозят нарушением функции мозга. Сто процентов, что они на это не пойдут…
– Да, хорошо обладать гипнозом, – пробормотал успокоенный Арсентий.
– Это не гипноз… – попытался возразить Андрон, но профессор жестом прервал его.
 
Встреча состоялась неожиданно. Арсентий выходил из магазина, куда заглянул за обычным «продуктовым набором» холостяка, и на выходе буквально столкнулся с господином, который в прошлом месяце приходил к нему домой.
– Извините, что я вновь без предупреждения, – посторонился Павел. – Вас продолжают опекать, хоть вы и не просили об этом. А нам бы не хотелось вступать в контакт с посторонними…
– Они мои друзья, – улыбнулся Арсентий, – которые уверены, что мне грозит опасность.
– Думаю, это несколько поспешный вывод… – собеседники спустились по ступенькам крыльца и медленно направились к дому профессора. – Вы знаете, хоть ваши, так называемые, телохранители и наивные люди, но вызывают некоторое… уважение.
– Это – достойные люди, – согласился с ним Ледовской.
Мелкие ледышки, припорошенные лёгким снежком, тихо хрустели под ногами.
– Я чувствую, что вы и сейчас не готовы ответить на ключевой вопрос, – произнёс Павел, пристально взглянув в глаза профессору. Тот выдержал взгляд неживых глаз, и ответил:
– Пока нет.
Они остановились.
– Я не могу понять, – после небольшой паузы продолжил Павел. – Что вам мешает сказать «да»? – Он не скрывал досаду, а может, специально выставлял её напоказ. – У вас неприятности на работе? Скажите нам, и мы их устраним… Вам нужно какое-то новое, революционное решение в ваших исследованиях? Мы и в этом вам поможем! Или у вас неприятности на личном фронте?
– Я бы так не сказал…
– Полноте, профессор! Я же прекрасно вижу, что вы немного не в себе… Впрочем, с неординарными людьми такое бывает часто. Особенно с учёными. Так называемый «творческий кризис» и ощущение эмоционального «выгорания», вкупе с нежелательными внешними воздействиями. Здоровье-то у вас в порядке? Не ощущаете недомоганий?
– Ощущаю.
– Вам нужно больше отдыхать. Всё это очень похоже на банальное переутомление. Последние два месяца вы слишком активно трудитесь. По пятнадцать-восемнадцать часов в сутки. А иногда даже ночуете в своей лаборатории… Наверное, и результат уже готов? – Вновь пристальный взгляд мёртвых глаз, который словно шершавой спичкой чиркнул по душе Арсентия, но опять этот взгляд был уверенно выдержан.
– Пока похвастаться нечем…
– Вы совсем отгородились от внешнего мира в ваших подвальчиках. Так нельзя, дорогой профессор. Снимайте запоры, отворяйте двери! Мир нуждается в вас! В энергичном, ярком созидателе, человеке-творце!..
– Да, я постараюсь.
– Вот, если будут проблемы, требующие немедленного решения, позвоните мне. – Павел протянул визитку. – И прошу вас, – он понизил голос, – не затягивайте со своим ответом.
Арсентий взглянул на визитку и сунул её во внутренний карман куртки.
– А засим, позвольте откланяться, – Павел театрально «уронил» голову. – Мы свяжемся с вами в самое ближайшее время. И помните – любые проблемы решаемы, – он скривил лицо, изображая улыбку. – Любые…
«Слушая твои сладкие речи, можно чай без сахара пить», – подумал в ответ Арсентий...
 
Зима, словно актриса-прима впорхнула на калининградскую землю, как на театральную сцену, с пушистыми балеринами-снежинками, которые уже не таяли на асфальте, а, кружась, устилали землю лёгким, но устойчивым покрывалом. Ночью температура падала до минус десяти, а днём держалась на уровне двух-трёх градусов ниже нуля. Городские пруды покрылись тонким слоем льда, и самые нетерпеливые рыбаки уже осторожно осваивали прибрежную часть водоёмов. До Нового года оставались две недели, многие калининградцы вовсю выбирали подарки родным и близким, остальные просто старались удержаться «на плаву» с тревогой и надеждой всматриваясь в туманное будущее.
– Не забудь надеть шапку, – Арсентий (уже в который раз!) поймал себя на мысли, что он часто относится к Андрону, как заботливая мамаша к маленькому сыночку. – Я понимаю, что она тебе ни к чему, – он застегнул молнию на куртке своего подопечного, – но так уж у нас принято. И перчатки тоже!
Профессора, казалось, страшно волновало, что прохожие могут усомниться в том, что идущий рядом с ним молодой, симпатичный мужчина, лет тридцати на вид, – не человек. Что очевидная «лёгкость» его одеяния в мороз, да ещё при пронизывающем ветре, и некоторые «особенности» поведения сразу выдадут в нём «синтетическое происхождение».
– Арсентий, – осведомился Андрон. – А почему ты советуешь мне дольше задерживать взгляд на дамах, особенно молодого возраста? Так тоже принято?
– Это – естественно, – попытался объяснить Ледовской. – Мужчины твоего возраста иногда так глазеют на них, что это, порой, выходит за рамки приличия. Ты же старайся держаться в границах пристойности, но, отводить глаза в сторону, не торопись…
– Ты хочешь, чтобы я был похож немного на… ловеласа?
– Вот именно. Все мужики такие… Только немножко! – он улыбнулся. – А то возникнет ответная реакция… которая называется любовью. Ведь ты у нас – мужчина видный!
– Вот ты шутишь, – ответил Андрон. – А я почему-то не нахожу в этом ничего смешного, – он задумался. – Не понимаю я вас, людей. Ведь любовь так похожа на временное помешательство. Влюблённый человек теряет контроль над собой, своими эмоциями и поступками, перестает критично относится к объекту своей страсти, окружающей обстановке и ситуации. Происходит переоценка важнейших событий, которая не поддается переубеждению. Весь мир кажется такому человеку другим, хотя в нём ничего не изменилось… Влюблённые начинают восхищаться ничего не значащими вещами и третьестепенными событиями: закатами, цветочками и птичками… Но проходит какое-то время и все они обязательно признают свои заблуждения…
– Давай, поговорим об этом чуть позже, братишка... Ты готов? – Арсентий отошёл на пару шагов и осмотрел андроида. Недавно он купил ему зимнюю одежду и обувь, и теперь искусственный человек внешне ничем не отличался от обычного. – Выглядишь молодцом!
Ростом, немного выше среднего, широкоплечий брюнет с правильными чертами слегка бледного лица, одетый в чёрную кожаную куртку и такого же цвета джинсы, в ботинках на меху, в норковой шапке-обманке, Андрон вполне мог сойти за человека среднего достатка, типичного калининградца.
– Как самочувствие? – по привычке задал вопрос Арсентий.
– Ощущаю внутри себя мощный прилив энергии, – серьёзно ответил андроид. – Думаю, стоит мне захотеть, и я начну метать гром и молнии.
– Вот этого делать не надо. Мы сейчас выходим «в люди». Не забывай, что ты – один из нас. И помни всё то, чему я тебя учил.
– Я всё отлично помню.
Андрон продолжал «обитать» в лаборатории медицинского факультета. Последние две недели Арсентий по вечерам прогуливался с ним, наблюдая, как тот осваивается в совершенно новом для него мире. Пока всё шло достаточно гладко, без серьёзных сбоев. А сегодня, в воскресный день профессор решил представить своего «брата» Николаю Бондареву. 
– Мы немного пройдёмся пешком, – объяснил он Андрону. – А потом прокатимся на такси. Пожмёшь при встрече руку Николаю, гляди смело в глаза и не забывай про лёгкую, дружелюбную улыбку.
– Николай будет один? Он нам сыграет?
– Да. Я предупредил его, чтобы он был один. А сыграть?.. Конечно, сыграет! Он – настоящий музыкант и очень приветливый человек. Я думаю, вы понравитесь друг другу.
– Он знает, кто я?
– Пока нет.
– Ты ему расскажешь?
– Пожалуй… Но не будем бежать впереди паровоза. Это – человек, которому можно доверить любую тайну… В общем, посмотрим, – повторил он. – Сначала понаблюдаем, не заметит ли он в тебе чего-либо особенного… И не забывай о том, дорогой мой братец, что благодаря ему: его мастерству… интуиции и опыту… ты, в общем-то… по-настоящему родился.
– Очередное знакомство, – пробормотал Андрон. – С одним из своих… родителей…
– Ну, можно сказать и так, – улыбнулся профессор.
Они не могли знать, что в данный момент Николаю Бондареву было совсем не до гостей. Потому что к нему уже пришли посетители. Из тех, кого называют «незваными» и «нежеланными». Они явились неожиданно – маленький улыбчивый человечек с портфелем и в длинном пальто, а также его доверенные лица: два невысокого роста, молчаливых крепыша с мрачными физиономиями, словно сошедшие со страниц гангстерского комикса. Николай Анатольевич в это время проводил «ревизию» своего кофейно-чайного уголка. Он ждал профессора Ледовского с каким-то загадочным приятелем. Арсентий попросил, чтобы музыкант был один и приготовился сыграть им что-нибудь «для души». Николай и сам был рад хоть немного отвлечься от суетных дел, связанных с бизнесом. Хорошо, что сыновьям можно передать на время «бразды правления», а самому отдохнуть в лоно музыки. А к музыке хорошо предложить что-то горячее и ароматное…
И вот, совершенно неожиданно распахнулась дверь. Бондарев сразу почувствовал неладное: ведь внизу дежурил консьерж, который должен был предупредить его о приходе профессора со своим спутником.
– Господа, вы кто? И что вам здесь нужно? – властным голосом спросил он, увидев странных посетителей. – Как вы сюда попали?
– Здравствуйте, уважаемый Николай Анатольевич! – словно обрадовавшись старому другу, «пропел» вошедший мужчина с портфелем. – Прошу вас извинить меня за столь неожиданный визит, но исключительные обстоятельства иногда превращают нас в бесцеремонных невеж! Я осмелился побеспокоить вас столь вероломным образом всего на пару минут, уверяю вас! И мы тут же растворимся в пространстве, в районе аэропорта, поскольку наш рейс через два часа, а я и мои сопровождающие боимся опоздать на регистрацию! Вы позволите приступить к делу? – И, не дожидаясь ответа: – Вот моя визитка, прошу вас! Я из Санкт-Петербурга, моя фамилия Кушнир! Я один из организаторов джазового фестиваля «На берегах Невы»! Не слышали?
На сердце Бондарева отлегло. Он принял визитку, рассеяно взглянул на неё…
Кушнир поставил портфель на свободный стул и раскрыл его.
– В наступающем году мы планируем провести необычный праздник джаза! Необычный потому, что в нём будут принимать участие не известные оркестры, не признанные звёзды джаза, а маленькие, провинциальные, – посетитель вынул из портфеля брошюру в яркой обложке. – Вот, взгляните! Вас это должно заинтересовать! А если заинтересует, то мы просто оставим вам наши координаты и в дальнейшем созвонимся!
Николай раскрыл глянцевую обложку буклета… и цветные картинки вдруг поплыли у него перед глазами… Он ощутил, как его подхватили под руки, чтобы он ненароком не упал, и бережно посадили в кресло. Сюда же пододвинули журнальный столик.
– Вам нехорошо? – участливо осведомился настойчивый посетитель.
– Немного закружилась голова, – ответил Николай. Перед его глазами всё ещё стояла какая-то сиреневая пелена.
– Ничего, сейчас пройдёт. Как вы, наверное, догадались, мы бы хотели пригласить ваш джазовый … ансамбль на широкие, так сказать, музыкальные просторы!..
«Туман» в голове Николая становился все гуще, яркие картинки буклета слились в одно пятно. По телу растекалась приятная нега, а руки и ноги сделались ватными. Задушевный голос необычного гостя звучал, казалось, уже откуда-то издалека:
– Мы ездим по всей стране, наводим справки о музыкальных коллективах. В особенности, джазовых…
Голос постепенно отдалялся. Он был похож на ласковое пение сирены, которая убаюкивая матросов, увлекает их за собой в пучину…
– …сложные композиции исполняются с таким мастерством!..
Голос становился тихим, вкрадчивым, каждое слово отчётливо отпечатывалось в мозгу:
– …поистине виртуозные исполнители! И зачем, скажите, они должны прозябать в неизвестности?..
«Да, – соглашался Николай Анатольевич. – Всё верно вы говорите. Я и сам об этом думал…»
– …сейчас такая пора, что надо выходить на большую сцену и радовать зрителя и слушателя!..
«Согласен… Абсолютно с вами согласен…»
– …у нас в Питере есть свои замечательные джаз-банды, но, поездив по России, мы убедились, что джаз любим повсюду. А уж в вашем прекрасном городе…
«Конечно-конечно… как можно не любить джаз?»
– …и, если вы согласитесь, мы с радостью встретим ваш коллектив у себя на фестивале…
«Конечно, я согласен. Даже с превеликой радостью…»
– …тогда подпишите этот простенький документ… Вы отказываетесь от прав на собственность, то есть, на участок принадлежащей вам земли в районе… Северная гора… в пользу… ЗАО «Энергетик»…
 
– Арсентий, а кто такая Ксения?
– Это моя хорошая знакомая, – ответил Ледовской, пряча телефон, по которому только что разговаривал. – Подруга. Я тебя с ней скоро познакомлю.
– А с какой… периодичностью или… частотой надлежит встречаться с друзьями и подругами?
– Не понял?
– Мне показалось, что ты оправдывался… Ссылался на нехватку времени, загрузку работой…
– Да, мы иногда разговариваем с нашими близкими гораздо реже, чем следовало бы. Это ты правильно подметил… Но, на всё есть причины… Хотя, какие тут причины? Всегда можно выкроить минутку-другую для общения…
– Если она так рада разговору с тобой, то зачем же допускать такие длительные паузы в общении?
– Так получается…
– А почему вы не живёте вместе?
– Да, как тебе сказать… А ты думаешь, что будет лучше, если мы станем жить вместе? – Арсентий с интересом воззрился на невозмутимого «брата».
– Я уверен, что так будет правильно.
Они вышли из такси и направились в трёхэтажный особняк, расположенный на улице Герцена.
– Ну, ты даёшь, брат… – голосом, в котором угадывалась неуверенность, произнёс Арсентий.
– Мне казалось, что я могу дать тебе добрый совет.
– Конечно, можешь, большое спасибо, – усмехнулся Ледовской, – Кстати, это – резиденция Николая! Открывай дверь, – добавил он, набирая нужный код у входа в подъезд.
Едва они вошли в холл, им преградили дорогу двое. Арсентий не успел ничего сообразить, он только уловил быстрые движения двух невзрачных с виду человек. Но Андрон среагировал молниеносно. Он мгновенно вытянул навстречу нападавшим руки. Потрясённый Арсентий увидел, как с кончиков пальцев «синтетического человека» с характерным треском вылетели синеватые струйки искр! Как будто произошёл электрический разряд… Возможно, не очень сильный, но… два безжизненных тела тут же рухнули на кафельный пол.
Консьержа за столом не оказалось. Он лежал под ним на обломках стула. Одного взгляда на посиневшее лицо пожилого человека было достаточно, чтобы понять, что с ним не церемонились. Сердце Арсентия сжалось, словно схваченное ледяными щипцами.
– Бегом наверх, – прошептали его непослушные губы, но Андрон уже летел по ступенькам на второй этаж.
Когда Ледовской, задыхаясь от напряжения и быстрого бега, ворвался в студию Бондарева, то сразу же убедился, что ситуация более чем серьёзна. У порога, не подавая признаков жизни, лежали ещё два типа, обездвиженных Андроном, а в помещении витал запах озона. По студии, казалось, прошёл небольшой смерч: по полу разбросаны какие-то бумаги, футляры из-под музыкальных инструментов, створки шкафов были раскрыты. Николай сидел за столом с безучастным, «каменным» лицом. Рядом на полу, сжавшись в комок от страха под нависавшем над ним Андроном, трепетал другой господин, напоминающий своим длинным и широкополым пальто сморщенную поганку в гнилой конусообразной шляпке.
«Слава богу, Николай жив!» – эта мысль заставила ослабить хватку «ледяных щипцов» и сердце Арсентия забилось свободно и радостно.
– Что… тут… происходит? – восстановив дыхание, спросил профессор. – Что с Николаем? – задал он вопрос, приближаясь к столику, за которым сидел Бондарев.
– Глубокий транс, – ответил Андрон. – Сейчас я выведу его из этого состояния… Э-э-э, да тут профессионально поработали… – он положил свою ладонь на лоб музыканта. – Похоже, мы успели в самый последний момент!.. Сейчас он придёт в себя.
– А это что за «кающаяся Магдалина»? – взгляд Арсентия словно штыком пригвоздил «поганку» к самому полу.
Тот молчал, не поднимая глаз.
– Это – тоже гомункул, – произнёс Андрон. – Только рангом повыше. На него мои «брызги шампанского» не подействовали, как на тех, – он кивнул головой в сторону поверженных врагов. – Но, при необходимости, я смогу выжечь ему в голове всё содержимое.
Арсентий вновь переключил своё внимание на Бондарева. Взгляд музыканта становился всё более осмысленным. Он узнал Ледовского и улыбнулся ему. Затем обвёл непонимающим взглядом остальных присутствующих.
– Успокойся и ничего не спрашивай, – обратился к нему профессор. – К тебе явились злоумышленники и ввели в транс. Или в состояние гипноза. Судя по документам на столе, ты должен был что-то подписать… И, возможно, уже подписал. Эй, дядя, – обратился он к гомункулу. – Давай, выворачивай карманы и открывай портфель.
Тот сидел, не шевелясь.
– А только что был такой разговорчивый и шустрый, словно солнечный зайчик, – с трудом выдавил из себя Бондарев. – Что-то плел про джазовый фестиваль, все мозги мне… запудрил.
– Давай, не стесняйся, родимый! – Андрон вырвал из рук гомункула портфель, раскрыл его и вынул папку с документами. – Вот, прошу взглянуть… уже заверенный нотариусом отказ от прав на собственность…
– Да это же… – чуть не поперхнулся Николай, – мои земельные участки! – Чтоб ты скис! Так глупо я последний раз выглядел лет тридцать назад, когда пришёл с молодой женой в ресторан, а одна из солисток варьете плюхнулась ко мне на коленки и поцеловала в лоб…
– Как видишь, дружище, уже… почти не твои! – произнёс Арсентий. – Теперь они принадлежат некоему ЗАО «Энергетик»… Так что, рви на кусочки эту грамотку!
– Что это за ЗАО? Впервые слышу…
– Ты же знаешь, им придумать новое ЗАО – раз плюнуть. А кому твоя земля перепадёт, об этом ты уже догадываешься…
– Вот, подонки, – процедил музыкант и тяжело вздохнул. – Всё им мало…
– А вот это, случаем, не ваше? – Андрон извлёк из внутреннего кармана пальто гомункула кинжал старинной работы и положил его на стол. – Сидеть! – рявкнул он, почувствовав, что тот пытается сопротивляться. – Иначе сверну шею!
– Голосок у вас, однако… – Николай взглянул на клинок. – Наше! Это моя семейная реликвия! – Он поднялся со стула и подошёл к высокому шкафу со стеклянными дверцами. Раскрыл, выдвинул полку. – Вот тут и лежал… Коллекционируете оружие? – обратился он к молчаливому злоумышленнику.
– Это принадлежит нам, – наконец, соизволил ответить Кушнир. – И не одно столетие. К вам он попал незаконно.
– Как кстати вы вспомнили о законе! – Бондарев вернулся к задержанному.
– Можно я осмотрю клинок? – попросил Ледовской. – Я прежде держал в руках это оружие, но не знал, что к нему проявляют интерес гомункулы…
– Кто? – не понял Бондарев.
– Искусственные люди, – ответил Арсентий. – Я тебе потом о них расскажу. А этот кинжал теперь… лично для меня приобретает иную ценность и… значение!
– Да смотри… – ничего не понял Николай. Он, постоянно, переводил взгляд с профессора на Андрона, а с Кушнира на собственный кинжал.
– Так и есть! Вот здесь выгравирована та самая фраза на латыни… «Magna vi et animiet diabolicaignis! Aeternitatis gloriam!»
– Что она означает? – спросил Бондарев.
– Эта фраза вкупе с известной тебе мелодией вызывает шаровую молнию, которая необходима для создания этих уродов, – кивнул головой на Кушнира и его подручных Ледовской. – Это – не люди, Николай. Это – гомункулы. Искусственно созданные твари… Я тебе позже всё объясню…
– Да уж, будь добр… А то я не знаю, что и думать…
– А этот кинжал, видимо, когда-то действительно им принадлежал… – профессор вернул клинок хозяину. – Но, каким-то образом он… много лет назад попал в руки твоего предка…
– Да, мой прапрадед служил в Посольском приказе Ивана Грозного, – пробормотал Бондарев. – Именно у него и появился впервые этот кинжал… Но, как?..
– Ж-жменя! – процедил сквозь зубы гомункул.
 
 

«Мне часто снятся вещие сны. Обычно я вижу будущее, словно проплывающую перед глазами череду фотографий. Сначала они размыты и не отчётливы, но если начать в них всматриваться, то картинки проясняются, я начинаю узнавать местность и людей, подмечаю детали. Чаще всего я наблюдаю трагические события: чью-то травму, страшную болезнь или гибель. Но с этими сведениями нужно быть очень осторожным. За их разглашение полагается наказание. Трудно жить с такой ношей…»
 
Глава 2. Загадки Андрона
 
Предчувствие того, что должно произойти что-то дурное, не покидало Арсентия уже несколько дней. Происшествие, случившееся в студии Николая Бондарева, могло вызвать целую череду непредсказуемых событий, однако, ничего катастрофического не произошло.
Поначалу было решено сдать Кушнира полиции, но тот спокойно изрёк:
– Хотите неоправданных жертв? Извольте.
Действительно, гомункулы, чтобы сохранить свою тайну, готовы пойти на крайние меры и устроить настоящую бойню с многочисленными убитыми и ранеными – это вполне в их стиле. Поэтому было решено поступить следующим образом: Кушнир самолично «прибрал за собой». По его команде прибыла группа расторопных и малоразговорчивых помощников, и тела гомункулов очень скоро исчезли в недрах невзрачного грузовичка.
На том они и расстались.
– Я информирую хозяина о том, что объект нашей разработки оказался под защитой кандидата в члены Братства, насчёт которого мы никаких указаний пока не получали, – произнёс напоследок Кушнир, метнув лишённый эмоций взгляд на Андрона.
Несчастным консьержем несколькими минутами позже занялись прибывшие медики и полицейские. Старшему следователю прокуратуры Николаю Сунцову позвонил лично профессор. Он пообещал сообщить ему все подробности происшедшего, но в приватной беседе, учитывая всю щекотливость данной ситуации. 
Намного больше времени потребовалось на то, чтобы полностью успокоился и пришёл в себя сам хозяин студии. И дело было даже не в том, что его едва не ограбили и чуть не убили, а в том, что он впервые в жизни «познакомился» с искусственными людьми. И к тому же – открыл для себя неизвестную страничку из жизни своего предка.
– Кто бы мог подумать, – то ли сокрушался, то ли радовался музыкант. – Какие-то поисковики залезают  в подвал… где, в общем-то, никаких сюрпризов не предвиделось… и находят старинную рукопись! К счастью, неплохо сохранившуюся… А в этой рукописи упоминания о твоём славном пращуре!
– Это тебе надо благодарить Александра Бударина. Чутьё его не подвело! – рассмеялся Арсентий.
К этому времени друзья немного убрали в студии: сложили разбросанные вещи, расставили музыкальные инструменты по местам, закрыли дверцы шкафов. Здесь, в общем-то, и так никогда не царил образцовый порядок. Но следы «погрома» были устранены.
– Я хочу немедленно прочесть тот документ! – заявил хозяин дома.
Тут Ледовской заметно погрустнел.
– Видишь ли, сама рукопись исчезла. Снимки текста, сохранённые в электронном виде, тоже изъяты. И не обошлось без жертв…
– Опять эти, уроды? Гомункулы?
– Они самые. Теперь им известно, что мы посвящены в их тайну и, думаю, в самое ближайшее время следует ожидать от них ответного хода!
– Как ты говоришь, фамилия того немца?..
– Дитрих Вёллер.
– Но ему-то удавалось как-то противостоять им…
– Некоторое время – да, потом и он укрылся в замке. Если бы гомункулы почувствовали от него реальную угрозу, его бы убрали. И даже не своими руками. При дворе Георга Фридриха тоже орудовали эти… твари. Сын герцога Альбрехта был «записан» в слабоумные, даже в помешанные, а любые попытки опровергнуть эти нелепые слухи сразу же пресекались. Там шла борьба за власть. Затем они получили её и старались удержать в своих руках. То есть, не в «своих», а в руках нужного им человека – своего хозяина. Одно слово – и за Вёллером приехал бы отряд стражников, а там – дело могло и до суда не дойти…
Арсентий не спешил сообщать Николаю, что снимки рукописи прусского врача и дипломата у него сохранились. Ведь никто не знал, что может случиться и с самими копиями, и с их хозяином в самое ближайшее время.
– Значит, – Николай по такому случаю не смог отказать себе в рюмке хорошего коньяку, – мой предок Семён Жменя гулял по этой земле около 450 лет назад…
– Да, и как гулял! – усмехнулся Арсентий. – Не забывай, что отсюда он увёз в Россию невесту – твою прабабку!
– Настоящий казак! – восхищённо произнёс Бондарев.
Некоторое время помолчали. Николай, разумеется, угостил своих спасителей самым душистым кофе и постарался создать непринуждённую обстановку. Но, тревога всё-таки ощущалась. Арсентий так прямо об этом и сказал:
– Я думаю, друзья, что нам надо готовиться к неприятностям… Какой-нибудь гомункул, сидящий в Министерстве внутренних дел поднимет трубку… и нас могут упрятать в психушку…
– Думаешь, они и туда забрались?
– Боюсь, что они везде… Всем нам, включая Сунцова, Бударина и… Овсянникова, всем, кто догадывается или знает о гомункулах, угрожает серьёзная опасность. Нам следует подумать, как её избежать…
– Считаю, что беспокоиться пока рано, – произнёс доселе молчавший Андрон. Арсентий и Николай вопросительно посмотрели на него.
– Опасаться следует тебе, брат, – обратился он к Арсентию. – Гомункулы понесли серьёзные потери. Тебе придётся дать согласие работать на них. Только тогда они оставят всех в покое…
– Но, как я могу…
– Нам необходимо выиграть время. Время, которое потребуется мне, чтобы отыскать и уничтожить их лабораторию.
– Так они оборудуют лабораторию в другом месте… – возразил Бондарев.
– Не думаю, – ответил Андрон. – Здешнее место, я бы так сказал, «освящено» и «намолено» много столетий назад. Возможно, именно с этой целью здесь был основан Королевский замок… И во все времена гомункулов производили именно здесь…
– С чего ты это взял? – недоверчиво спросил Ледовской.
– Я чувствую. Пока не могу объяснить, но чувствую… Ещё я знаю, что в состоянии противостоять гомункулам… Уверен, что обычным людям это не по силам!
Бондарев вопросительно посмотрел на профессора.
– Видишь ли, мой друг… Андрон тоже… не вполне… человек…
– ???
– Я синтезировал его из искусственно выращенных тканей… Собрал, как конструктор «Лего». И оживил, благодаря той музыке, которую записал мне ты… У него необычные способности. Поэтому рекомендую прислушаться к тому, что он говорит…
– Час от часу не легче, – прошептал Бондарев, с интересом посматривая на Андрона. – У вас, молодой человек, чрезвычайно звучный голос! А если у вас ещё и слух соответствующий… Вам бы в опере петь…
– Споём… когда появится свободное время, – улыбнулся Арсентий. – Кстати, Николай, наш Андрон ничего общего с гомункулами не имеет. – Бондарев понимающе кивнул.
– Ваш кинжал… – между тем, продолжал «синтетический человек», глядя на музыканта, потрясённого в очередной раз, – неспроста их заинтересовал. Здесь, – он взял клинок в руки, – не только магическая надпись. На лезвии отчётливо видны четыре зазубрины возле рукояти. Это – бороздки ключа. Сам кинжал – большой ключ!
 
С тех пор минула неделя. Иногда Арсентию казалось, что вот-вот раздадутся звонки с угрозами, а из подворотен начнут появляться зловещие фигуры. Но ничего подобного, слава богу, не произошло. Впрочем, Ледовского это не слишком успокаивало. Он знал, что стоит лишь немного расслабиться, как злой рок может сыграть с тобой неожиданную шутку.
В связи с этим ему вспомнился случай из далёкой юности. Однажды в студенческие годы Арсентий со своим дружком Валеркой ехали в трамвае «зайцами». Такое практиковалось частенько. В восьмидесятые годы билет на этом виде общественного транспорта стоил всего три копейки. Вроде бы немного, но с другой стороны – семь-восемь поездок, и голодные «школяры» могли купить себе свежий батон и бутылку кефира.
Настроение у ребят было под стать погоде, солнечной и тихой. Ничто не предвещало неприятностей. Молодость переполняла их сердца счастьем и беззаботной радостью. Они улыбались друг другу и подмигивали девчонкам.
Но тут в переднюю дверь вагона неожиданно вошла контролёр – женщина-глыба, напоминающая своей перезревшей фигурой глобус. Мрачный наклон головы, тяжело свисающие вперёд руки, широко поставленные и чуть согнутые в коленях ноги. Её тело напоминало машину для прокладывания коридора в толпе, а в каждом движении угадывалась борьба с враждебным внешним миром, жизнь в режиме выживания и добывания. К лицу приросла маска безрадостной озабоченности, имеющая, только два мимических «исхода»: орущий краснолицый гнев и тяжёлое, вязкое расслабление – «отключку». Все мы, увы, хорошо знаем, какая жизнь слепила это покорёженное тело.
Царственно прошествовав по междурядью салона, «дама» добралась до задней площадки, где находились два приятеля, и, упёршись расставленными руками в перила, как ужасное распятье, грозно нависла над ними:
– Чьи это «заячьи» ушки я наблюдаю? – зловеще пробасила она.
Что делать? Ребята с невозмутимыми лицами принялись изображать поиски билетов. Они приговаривали: «Сейчас, сейчас…» и задумчиво похлопывали себя по груди, бедрам и ягодицам, хотя, например, у Валерки карманов вообще не было. Мощная тётенька молча наблюдала эту сцену и злорадно скалилась. Наконец трамвай остановился.
Арсентий выбрал момент, когда немногочисленные пассажиры вышли, и, прошмыгнув под левую руку тётки, кубарем выкатился из вагона. Валерка сразу понял свой «маневр», и попытался нырнуть под правую руку женщины-возмездия. Но тётенька-правосудие уже разгадала их тактику. Она, как заправский борец сумо, мгновенно опустила раскинутые в стороны руки и, выдохнув – «ха!», немного присела. Поэтому Валерка со всей дури врезался головой в её «арбузные» груди и отскочил на прежнее место.
Двери вагона закрылись, а трамвай, покачиваясь, как океанский лайнер, двинулся дальше. Арсентий вяло помахал ему в след рукой и уныло побрел вдоль путей в сторону следующей остановки, в надежде найти там истерзанные останки своего дружка. Через пару минут он увидел, как навстречу ему идёт живой, но ужасно грустный Валерка, наматывая на кулак длиннющую ленту трамвайных билетов. На целый рубль!
Кефирчика в тот день они так и не попили…
Но если та давнишняя история вызывала лёгкую улыбку, то сегодняшняя ситуация, откровенно говоря, совершенно не радовала.
В течение всей недели Арсентий работал на кафедре и занимался с Андроном. Они старались постоянно находиться вместе. Профессор давно позаботился о том, чтобы у его «брата» был пропуск – электронная карта со штрих-кодом, позволяющая беспрепятственно проходить на медфак. Когда Ледовской читал студентам лекции или присутствовал на заседаниях кафедры, Андрон сидел в лаборатории и слушал подобранную для его эстетического самообразования музыку. Иногда он делал записи на отдельных листах бумаги, вырабатывая почерк, много читал, изучая медицинские статьи и исторические документы, словом, даром времени не терял.
Однажды профессор, просматривая записи своего подопечного, обратил внимание на следующие строки:
«...Многое в вашем мире кажется мне странным. Например, почему кондуктора в общественном транспорте всегда такие толстые? Почему они обожают, расталкивая людей, протискиваться в самые узкие проходы? Но и пассажиры не лучше… поступают вопреки всякой логике: с задней площадки обычно выходят в передние двери, а с передней в задние… Или, как сегодня, кондуктор ворчит: «Какая жара… просто Ташкент…», но печку почему-то не выключает… И никто из сидящих в салоне не протянет руку, чтобы открыть форточку…»
«Действительно, почему?» – подумал Арсентий, и уже с явным интересом продолжил чтение.
«…Люди, остановитесь и задумайтесь! Станьте добрей, внимательней и отзывчивей! Ведь, делясь радостью с другими, делая для окружающих больше приятного, принося своей жизнью кому-то пользу, мы становимся несказанно богаче…»
И тогда неожиданная мысль пришла в голову Арсентия: «А ведь «синтетический мозг» работает очень даже недурно: он уверенно и грамотно сопоставляет и анализирует факты, делает верные выводы… И не только это, он – творит!»
Раньше профессор был уверен, что у Андрона нет души… Иными словами, отсутствует та сокровенная и тонкая субстанция, которая заставляет трепетать наше сердце при виде любимого человека, восторгаться красотой родной природы, умиляться игрой котят… Та, что понуждает вопреки инстинкту самосохранения броситься в ледяную воду, чтобы спасти тонущего… или печально склонить голову перед могилой неизвестного солдата… Однако, какая-то замена нашему сгустку самых прекрасных чувств, именуемых «душой»,  у него, по-видимому, всё же имеется, но вряд ли это – то самое, за чем испокон веков охотятся слуги Сатаны.
Да, так он думал прежде, но данный «опус» позволил взглянуть на андроида совсем по-иному… Столь необычное воздействие классической музыки, несколько наивные, но удивительные по внутренней силе «пробы пера»… А может быть он, профессор Ледовской, что-то недосмотрел? Надо будет повнимательнее приглядеться к «брату». Вдруг в нём «проснётся» что-то ещё?
 
– Позволь, любимая, представить тебе своего брата!
Мужчины поджидали Ксению на Московском проспекте, неподалёку от её дома.
– Что-то он совсем на тебя не похож! Ты лысый, а твой братец вон с какой роскошной шевелюрой! – пошутила молодая женщина.
– У него множество и других достоинств: он моложе меня, симпатичней и гораздо талантливее! Его зовут Андрон.
Ксения прыснула:
– Какое редкое имя! Приятно с вами познакомиться, Андрон. Откуда вы появились? Почему раньше Арсентий утаивал, что у него такой замечательный брат?
– А это – Ксения. Самая прекрасная калининградка! Я её очень люблю. О чём ставлю в известность как Андрона, так и саму Ксению!
Молодой человек учтиво поклонился новой знакомой.
– Я это учту! – с радостью в голосе произнесла женщина. – А куда мы сегодня пойдём? Может, посидим где-нибудь?
– Нет, мы пойдём ко мне. Мы с братом приглашаем тебя на ужин. Кстати, готовил сам Андрон. По старинным кулинарным рецептам. Поэтому, если что-то не так, то все претензии прошу адресовать лично ему!
– Страшно интересно! Вы кулинар, Андрон?
– Нет, я только учусь…
– Какой у вас шикарный голос! У меня даже мурашки по коже! И что же вы для меня приготовили?
– Из закусок – холодец с хреном по-царски…
– Вкуснятина, наверное!
– Брат попробовал, я его еле оторвал. А то бы вам пришлось довольствоваться лишь его рассказами…
– А что ещё?
– Тушёная баранина…
– Великолепно! У меня уже слюнки текут!
Так, весело переговариваясь и шутя, они подошли к остановке и дождались свою маршрутку. Прохожие обращали на них внимание и невольно улыбались. От этой троицы явно исходил мощный заряд позитивной энергии.
В морозном воздухе весело кружились лёгкие снежинки. Предновогодняя радость переполняла сердца людей и переливалась через край! Ужасно хотелось какого-то волшебства! И если не сказочных саней с Дедом Морозом и Снегурочкой, то хотя бы светлых, весёлых лиц вокруг, разноцветных огоньков на ёлке и чего-то ещё… того, что когда-то незаметно ушло вместе с беззаботным детством…
Дома Ксению ожидал очередной сюрприз. Передавая в прихожей своё пальто Арсентию, она, конечно, заглянула в комнату. Посреди неё стоял накрытый скатертью стол, на котором уже расположились рюмки, бутылки, ваза с фруктами, блюдца с тарелками, а также вилки и ложки на салфетках.
– Так у вас действительно всё уже готово? Какие же вы молодцы!
– Должен признаться, что это брат постарался, – Арсентий изобразил виноватую улыбку. – Он не только знатный кулинар, но и настоящий… дизайнер по обеденным столам!
– Откуда приехало это чудо? – глаза Ксении искрились радостью.
– Вы присаживайтесь, – несколько смущённо произнёс Андрон, – а я сейчас быстро достану холодные закуски и разогрею горячее.
– Такое впечатление, что сегодня самый настоящий праздник! Какое сегодня число? Новый год ещё не начался?
– Католическое Рождество, – улыбнулся Арсентий. – Когда ты, дорогая, заходишь в этот дом, у меня всегда праздник!
– Ну вот, то он пропадает где-то месяцами, что даже не знаешь, о чём думать, то устраивает торжественный приём! И давно у тебя живёт брат? Где он был прежде?
– Я потом тебе всё о нём расскажу.
Андрон внёс блюдо с застывшим холодцом, обильно посыпанным зеленью.
– Прошу резать и накладывать в тарелки!
Арсентий включил музыку, сделал звук таким, чтобы он не мешал беседе.
Ужин начался в шесть вечера.
Ближе к девяти Андрон собрался уходить.
– Куда же он на ночь глядя? – спросила Ксения у Ледовского. – Ему хоть есть, где переночевать?
– Конечно, есть, – ответил Арсентий. – Иначе бы я его оставил у себя.
– Не волнуйтесь, Ксения, – отозвался новый «родственник». – Я обитаю в небольшой, но уютной квартирке. Уверяю вас, мне там скучно не бывает!
– Точно? – глядя в глаза Андрона, женщина уловила в них потаённую грусть.
– Он всегда говорит только правду! – подтвердил Ледовской. – Отзвонись мне, как доедешь. Завтра увидимся.
Андрон натянул на себя куртку, нахлобучил шапку. Движения его были не такими отточенными, как обычно. Не будь он «синтетическим человеком», профессор решил бы, что его «брат» нервничает и отчего-то медлит.
– Я позвонил охране, – сказал Ледовской на прощание. – Проблем не возникнет. Скажешь, что идёт эксперимент и ты намерен контролировать его ход. Будь уверенней… Извини, не очень хорошо с моей стороны выдворять тебя на улицу…
– Да о чём ты? Я же всё понимаю… У вас, людей, свои причуды и мне об этом известно. За меня не беспокойся. Я обязательно позвоню, как буду на месте! – и он шагнул за дверь.
– Ушёл? – спросила Ксения, когда Арсентий вернулся.
– Ушёл…
– Мне даже неудобно, – тихо прошептала женщина, прижимаясь к любимому человеку. – Выставить его на улицу, словно куклу…
– Он и есть кукла, милая, – ответил Ледовской.
– Как ты можешь так говорить о брате? – возмутилась она.
– Он – не человек… Это – моё изобретение, моё открытие, мой… продукт! Или изделие, если хочешь…
Ксения чуть-чуть отстранилась от Арсентия.
– Ты хочешь сказать, что тебе удалось… синтезировать его? – спросила она и тут же начала искать в его взгляде намёк на шутку. – Ты же уверял, что выращиваешь только отдельные органы…
– Да, милая, – вновь привлёк её к себе Арсентий. – И из этих органов мне удалось… скомплектовать… данный организм… Это – «искусственный человек». Или – андроид. Я решил представить его тебе для того, чтобы ты смогла сама определить, что он – не… настоящий.
– Ты что? Он без сомнений – обычный живой человек!
– Уверяю тебя, что нет! – повысил голос профессор.
На стене мерно тикали ходики. Арсентий всегда отдавал предпочтение обычным «ходикам» со стрелками, считая электронное табло холодным и бездушным. Хотя и эти, висящие над столом часы, работали от батарейки и были попросту выполнены «под старину», только в пластмассовом корпусе, но они создавали в комнате определённый уют и радовали глаз и слух профессора.
– Давай убирать со стола, – еле слышно произнесла Ксения.
На некоторое время мысли об искусственно созданном «брате» Арсентия отошли на второй план. Но уже ночью между мужчиной и женщиной вновь зашёл разговор о нём.
– И всё-таки странно, – прошептала Ксения.
– Что странно, милая?
– Почему ты считаешь, что он – не человек… Он смотрел на меня такими глазами...
– Наверное, потому что я посоветовал ему подольше задерживать взгляд на женщинах… Чтобы быть естественнее… Мне бы не хотелось, чтобы сразу бросалась в глаза его «синтетическая» натура.
– Нет, – тихо произнесла она. – Это было совсем другое… А как он отреагировал на стихи Федерико Гарсиа Лорки, Франсуа Вийона и Сергея Есенина?.. Я уверена, что он всё очень тонко чувствует!
– Ты просто выдумываешь. В нём этого не было заложено…
– Ты что, не веришь в женскую интуицию?
– Верю, очень верю, – он поцеловал Ксению. – Но тут, мне кажется, ты сильно преувеличиваешь…
– А слёзы в нём заложены?
– Нет, только специальный состав для увлажнения глазных яблок…
– Так вот. Я видела, как он плакал. То есть, слёз не было, и улыбка играла на губах… Но глаза – плакали…



«Ощущения… Приятные, нейтральные и страшные… Они появляются и исчезают. Они пробуждают эмоции и чувства. Случается, что невпопад… Иногда возникает ощущение чего-то тёплого, мягкого и родного. А когда осмотришься, то понимаешь: надо бежать и спасаться»…
 
Глава 3. Предновогодние страсти
 
В этот день 26 декабря был выходной. Арсентий проводил Ксению до остановки, поцеловал на прощание в щёку и отправился в университет. Они договорились созвониться ближе к вечеру и обсудить планы на ближайшие предновогодние дни. В ожидании автобуса женщина достала телефон и набрала свой домашний номер.
– Здравствуй, мама! Как у вас дела? Все ли здоровы?
– Дела, как сажа бела, – ворчливо ответила пожилая женщина. – Всё нормально. Дети балуются, конечно. Сейчас я им завтрак готовлю. А ты уже едешь?
Мать Ксении, конечно, не могла одобрить такое «нескромное» поведение дочери, хотя всё прекрасно понимала. Всё, кроме одного – раз есть любовь, значит, надо создать семью! А так, бегать на свидания и смешить соседей, это – не дело. Не по-христиански как-то… Дети растут, им отец нужен… Не важно, что избранник крупный учёный, человек занятой и ни к чему, кроме науки, не приспособленный. Зато порядочный и уважаемый мужчина. А то, что немного «не от мира сего», так и это – не беда. Просто, холостяцкая жизнь никого до добра не доводит...
– Вот, жду транспорт… – между тем продолжала разговор Ксения.
– Ты бы сходила с мальчишками куда-нибудь. Съездили бы в парк, что ли, на аттракционы…
– Да, конечно. Обязательно съездим, если погода позволит.
Было ещё темно, на остановке стояло всего несколько человек. Фонари буравили густой мрак своими жёлтыми глазами, крупные хлопья снега, подхваченные волнами ветра, начинали свой очередной «штурм». Ощущалось некоторое потепление, мороз больше не жалил щёки своими иглами, зато поднялся ветер, и воздух насытился влагой...
– И на рынок надо съездить… К Новому году прикупить чего-нибудь, – напомнила мама.
– Конечно, съездим… Вон, мой автобус подходит. Через полчаса я буду дома…
В этот момент прямо перед ней остановилась машина, у которой распахнулась задняя дверь. И тут же за спиной послышались быстрые шаги. Не успев сообразить, что к чему, Ксения почувствовала, как её грубо и сильно схватили за руки и потащили в сторону автомобиля.
– Что вы делаете! – в страхе закричала она, но сопротивляться двум сильным мужчинам Ксения не могла. Они впихнули её на заднее сидение, уселись по бокам и захлопнули дверцы. Машина тронулась.
– Что это значит? Немедленно выпустите меня!
– Заткнись, – прошипел ей в ответ тип справа. – Будешь кричать – перережу горло. Будешь паинькой – останешься цела. – И в салоне тускло сверкнуло лезвие ножа.
 
Арсентий вошёл в лабораторный «отсек» и, как обычно, мысленно поприветствовал Пирогова. Андрон сидел за столом и что-то писал. Увидев «брата», поднялся ему навстречу.
– Биореактор полностью загружен, идёт процесс формирования микрососудистой основы, – по-военному доложил профессору андроид. – Все параметры занесены в журнал наблюдений.
– Отлично. Вижу, на тебя можно положиться.
Он снял куртку, повесил её в шкафчик. Затем подошёл к столу.
– Творишь? – спросил Ледовской, увидев целую стопку исписанных листов.
– Да так, немного... Хочу выработать свой собственный стиль и почерк, а то твоим писать как-то… неудобно… Мне не нравится быть подражателем. Хочешь чаю?
– Да, с холоду не мешало бы… Можно взглянуть?
– Конечно, посмотри. А я заварю чай… Ксения ушла?
– Да. Кстати, как она тебе? – на первый взгляд, вполне буднично спросил Арсентий, выбирая лист бумаги, на котором совершенно незнакомым ему почерком было написано небольшое «произведение».
– Я не понял…
– Ну, в смысле: она тебе понравилась?
Андрон налил в чашку кипятку, бросил туда пакетик с чаем и два кусочка сахара.
– Понравиться может фильм… блюдо… пейзаж… иное произведение искусства… Или одежда… Но человек? К человеку можно чувствовать симпатию или антипатию, – впервые Андрон не отвечал чётко и кратко, а рассуждал, подыскивая подходящие слова. – А Ксения… Это – величайшее творение... Береги её, брат.
«Вот даже как… подумал Арсентий. – А ты, братец, заметно повзрослел…»
Он отхлебнул горячего чаю и углубился в чтение.
 
«Утро последнего дня.
Город, над которым никогда не было радуги.
Солнца нет, надежды тоже нет и уже ничего нельзя изменить.
Между столбами потрескавшихся высоток огромными черными кулаками протискиваются рваные тучи. Вот-вот полетят на дырявые крыши шипящие слюни кислотного дождя.
Душный зловонный ветер шелестит пластмассовыми листьями сколиозных деревьев. Гигантской обрюзгшей медузой расползается по узким улочкам ядовитый смог.
Редкие пешеходы кажутся механическими куклами среди бесконечного потока злобных и прожорливых тварей – автомобилей, чавкающих по разбитой дороге, а нахохлившиеся больные птицы – грязными кляксами вокруг переполненных мусорных баков.
Если задрать голову вверх, то, кажется, что пространство искривляется, и многоэтажные коробки домов нависают, плющат и вминают вас в нагретый пластилиновый асфальт. Но лучше этого не делать.
Безразличным людям уже все равно: они смотрят только себе под ноги, чтобы в очередной раз не наступить на какую-нибудь мерзость.
Они давно ничего не чувствуют и не слышат друг друга. На первый взгляд – люди, а приглядишься – просто тени...
Они едят то, что им дают и одеваются на распродажах... Когда спотыкается и падает их малыш, они закрывают глаза, а не протягивают руки...
И теперь, лишь худенький лысый мальчик в инвалидной коляске, удивительно похожий на меня, выбрался на свой балкон, чтобы поглазеть на очередной конец света…
Утро последнего дня.
Город, над которым никогда не было радуги…»
 
Арсентий отставил в сторону чашку и закрыл глаза. «Боже мой, – подумал он. – Что же я наделал»…
Он был уверен, что с такой безысходной щемящей тоской может писать только человек. Причём, далеко не каждый.
– Ну, как? – спросил Андрон.
– Довольно грустное откровение, – после длительной паузы ответил профессор. – Интересно, отчего так?
– Навеяло, – уклончиво ответил «синтетический человек». – Ты чем сегодня думаешь заняться?
Ледовской собрался было ответить, да его прервал телефонный звонок. На экране высветился незнакомый номер. Сердце отчего-то тревожно ёкнуло.
– Здравствуйте, Арсентий Александрович! – вкрадчиво прозвучал уже ставший знакомым голос. – Вы преподнесли нам очень неприятный сюрприз. Поздравляю вас с недавней славной победой и с удивительным научным открытием…
– Спасибо… – сдержано ответил Арсентий.
– Отчего же вы не веселы? Понимаю: устали вести «двойную» игру. Но пришло время открыть ваши карты.
Ледовской молчал.
– Теперь у вас действительно появился защитник… Браво, профессор! Но от серьёзного разговора вам всё равно не уйти. Ваш «братец» тоже уязвим, и мы без труда можем его уничтожить. – Арсентий взглянул на Андрона. Тот всё слышал. – Но, чтобы вы впредь были более благоразумны, мы прибегли к другой крайней мере… Ваша подруга у нас, Ледовской! В данный момент она находится в состоянии медикаментозного сна. Накачана наркотиками… Вы знаете, к чему это может привести…
Арсентию показалось, что кто-то перекрыл ему воздух.
– Но её ещё можно спасти. И мы будем стараться не причинить ей неоправданного вреда. От вас же требуется только одно…
– Я согласен, – выпалил Арсентий. Андрон одобрительно кивнул головой. – Я готов приступить к работе хоть сейчас! Только отпустите Ксению!
– Хорошо. Мы, конечно, отпустим её. Но не сейчас. Ждите нашего звонка. И прошу вас, не делайте глупостей…
Абонент отключился.
 
– Николай Андреевич, это – Ледовской.
– Здравствуйте, Арсентий Александрович. Случилось что-нибудь? – даже по телефону можно было понять, что Сунцов насторожился.
– Случилось.
– Вы по поводу того нападения, что произошло в студии Николая Бондарева?
– Да. И не только. Я в тот раз вам не всё рассказал. А тут ещё… нагрянула беда. Похитили человека… Мне необходимо с вами встретиться. Срочно.
– Хорошо. Вы можете сейчас ко мне подъехать?
– Нет, будет лучше, если мы все соберёмся вечером в клубе краеведов. Все – это люди, которые… знакомы с обстановкой, то есть, в курсе последних событий.
 
В клубе калининградских краеведов в этот день было пустынно. Но, за закрытыми дверями кабинета Авенира Овсянникова несколько человек уже целый час что-то обсуждали, иногда горячо споря, да так, что их голоса с третьего этажа доносились до охранника, расположившегося на первом. «Вот же смешные люди, – думал пенсионного возраста мужчина, попивая горячий чай. – К Новому году надо готовиться, ёлки наряжать, всякими вкусностями холодильники затаривать и подарки родным присматривать. А эти не на шутку разошлись и расшумелись…»
– Теперь вы, друзья, посвящены во все детали… – говорил Ледовской. – Вы знаете, что рядом с нами живут гомункулы – злобные и бездушные создания, бесстрастно выполняющие любые, даже самые преступные приказы своих хозяев. Я бы сказал, что над нашим миром и цивилизацией нависла серьёзная угроза, ибо… эта ситуация длится уже многие столетия и роль отдельных… особей  этого «семейства» пагубно сказалась на всемирной истории… Проблема усугубляется ещё и тем, что любой здравомыслящий человек поднимет вас на смех, если вы прямо ему об этом скажете. А с другой стороны, если общество нам поверит, то это может вызвать всеобщую панику, подозрительность и даже расправы. Среди нас находится старший следователь прокуратуры, который в течение пятнадцати лет был вынужден в одиночку хранить эту тайну и… по крупицам собирать своё собственное… досье!
Но мы можем и должны противостоять этому губительному нашествию. Дело в том, что совсем недавно стало известно о продолжающемся «воспроизводстве» гомункулов на территории нашего Калининграда! А точнее, в старинных кёнигсбергских подземельях. Где-то там у них оборудована лаборатория, которая уцелела после жестоких бомбёжек города в период Великой Отечественной войны и продолжает успешно функционировать! – Ледовской сделал паузу, выпив залпом стакан минеральной воды. – Ещё недавно мы были вынуждены бессильно разводить руками, не имея понятия, что нам следует предпринять, где и как вести поиски… Для вас, конечно, не секрет, какой важной проблеме была посвящена моя научная деятельность – я выращивал искусственные человеческие ткани, способные стать донорским материалом… Так вот, мне удалось соединить выращенные органы в единый организм и… оживить его. Николай Бондарев – свидетель тому, что синтетический гуманоид действительно существует и обладает широчайшим диапазоном возможностей, во многом превосходящим наши человеческие. Я считаю, что мой бионический человек вполне способен уничтожить подземный цех по производству гомункулов, а также истребить этих… тварей в любом количестве!
Я же… попал под пристальное внимание некоего Братства, заинтересованного в восполнении популяции гомункулов. Они вынуждают меня вступить в их… тайное сообщество и работать в этом направлении. Я пытался выиграть время, хитрил и отнекивался, как мог… Но сегодня они похитили мою… невесту и я не сомневаюсь, что их намерения выходят за рамки простых угроз. Я вынужден согласиться на их требования и, возможно, в ближайшее время стану недоступен для привычного общения с вами, друзья… Но, несмотря на реальную угрозу жизни, я всё же надеюсь выиграть в этом противоборстве. В чём рассчитываю на вашу поддержку и помощь моего андроида.
В разговоре наступила тревожная пауза.
– Да, ситуация… – проговорил Овсянников, открывая бутылку минеральной воды. – Ни за что бы не поверил… Впрочем, как и вы, Арсентий, когда мы вас предупреждали о чём-то подобном… Месяца три назад.
– Кто же мог тогда предположить такое развитие событий, – с горечью отозвался Ледовской.
– Я, друзья, подтверждаю, – произнёс Бондарев, – что мне довелось лицом к лицу столкнуться с этими самыми гомункулами. И с «синтетическим гуманоидом» Арсентия. Этот парень, скажу я вам, силён! И самое главное – его не отличишь от обычного человека!
– Но где же он? – спросил Бударин. – Предъявите нам его! Мы убедились в том, что гомункула можно… нейтрализовать с помощью электрошокера… А если к нам присоединится такой мощный боец, как андроид, то мы многое сможем сделать!
– И правда, почему вы не привели его к нам? – подхватили остальные члены собрания.
– Он… вышел на охоту, – ответил Арсентий.
– На кого? – спросил Сунцов. – На гомункулов?
– Да, и обещал добыть сведения о Ксении… О том, где и в каких условиях её содержат. Я не смог его удержать, но мы договорились о том, что он мне позвонит или придет прямо сюда!..
– И как давно он… охотится? – поинтересовался Сунцов.
– Около двух часов, – ответил Арсентий. – И в самое ближайшее время должен вернуться.
  – Выходит, – произнёс старший следователь, – прежде чем принимать какое-либо решение, мы должны дождаться вашего… андроида…
– А скажите, – обратился Бондарев к Овсянникову и Бударину. – Существуют ли какие-либо ворота в подземные… кварталы нашего города? Насколько они… доступны и безопасны?
– Видите ли, – ответил Александр Валерьевич, – когда у нас рассуждают о подземном Кёнигсберге, то иногда впадают в крайности. Некоторые утверждают, что он есть, и достаточно лишь найти вход. Но наш профессиональный фортификатор, полковник инженерных войск, Авенир Петрович, напротив, уверен, что под нами нет ничего особенного, а существует лишь сеть инженерных коммуникаций.
Овсянников при этих словах энергично закивал.
– Думаю, что на самом деле истина где-то посередине, – закончил Бударин.
– В нашем понимании «сеть» – это связанные друг с другом, пересекающиеся на различных уровнях ходы, – продолжил Овсянников. – В действительности, такой связанной сети подземелий нет. Если не считать район Королевского замка – именно он выступает центром, и существуют тоннели, которые отходят от него по топологии «звезда». Немцы умели работать с различными грунтами и не боялись строить коммуникации даже под реками, особенно с появлением бетона. Кстати, где-то у меня есть карта таких ходов. – Он встал с кресла, подошёл к стоящему в углу кабинета сейфу, открыл его и извлёк свёрнутый в рулон план. – Вот, недавнее наше «творение». Сведения мы собирали буквально по крупицам…
Он развернул лист ватмана формата А2.
– Если говорить о Замке, то, по нашим подсчётам, из него ведут четыре хода. Один идёт в сторону Преголи, другой — на запад в сторону горы Рольберг, это нынешняя улица Коперника. Я сам видел промежуточный спуск в этот ход. Ещё один тоннель идёт в сторону Альтштадтской кирхи, он выходил из северного крыла замка. И четвёртый – в сторону Лёбенихтской кирхи, на восток. Они были секретными, на случай осады, бунта или военных действий. Почти все средневековые замки, особенно Тевтонского ордена, имеют такие ходы, и в этом ничего нового нет.
– Но где нам искать эту чёртову лабораторию? – тихо проговорил Бондарев.
– Интересен ещё колодец, – продолжал Авенир Петрович, – который был в центре замкового двора. Эта шахта описана со слов наших военнослужащих, которые обследовали её в 1945 году. Они спустились на глубину тридцати метров по наклонному кирпичному ходу и попали на пятиугольную бетонированную площадку. В каждой стене была дверь и какие-то краны, рукоятки, а в полу – люки... Неизвестно почему, но они решили начать обследование с пола, открыли люк, а оттуда хлынула вода. Военные едва успели спастись, а этот колодец больше не обследовался.
– Но лабораторию, видимо, не затопило… – заметил Сунцов.
– Похоже на то, – Овсянников тоже осушил стакан минералки. – А вот когда строили Дом Советов, также обнаружили подземный кирпичный лаз, но, чтобы он не мешал стройке, решили его замуровать. А потом провалилась свая почти на двенадцать метров! Собрали совещание с участием отдела строительства горисполкома. Решили отступить при забивке свай на несколько метров в сторону, а изучение подземелья оставить потомкам. Так и написано в стенограмме этого совещания: «Обследование подземелья оставить потомкам».
– И, похоже, наше время пришло, – вздохнул Арсентий Александрович.
– К большому сожалению, у нас существует какая-то не совсем понятная тенденция к засекречиванию подобных объектов, – посетовал Бударин. – Поисковиков буквально связывают по рукам и ногам разного рода инструкциями и запретами…
– Очень важно при расследовании особенностей нашего подземного города отличать правду от вымысла. Легенды хороши для привлечения туристов, но меня интересует правда… – закончил свою речь Авенир Петрович.
Возникшая на некоторое время в кабинете тишина была прервана быстрыми уверенными шагами, доносящимися из коридора. Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился молодой, пышущий здоровьем парень лет тридцати, в густой шевелюре которого поблёскивали тающие снежинки.
– Позвольте представить, это и есть Андрон, – радостно воскликнул Ледовской, вскочив со стула. – Мой названный брат, человек… с выдающимися способностями!
Вслед за профессором вскочил Бондарев и кинулся пожимать Андрону руку.
– Так вы и есть тот самый истребитель гомункулов? – подошёл к «синтетическому человеку» Александр Валерьевич. – Приятно познакомиться. Бударин.
– Мне брат много о вас говорил, – ответил с дружеской улыбкой Андрон. – Ведь из-за вашей находки и заварилась вся эта каша…
– Да уж, никогда не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь, – немного смутился «начальник поисковиков».
– Не расстраивайся, – хлопнул по плечу Бударина Николай Бондарев. – Ты – молодец: нашёл поистине драгоценные документы! А с гомункулами мы непременно справимся. Правда, Андрон?
– Вне всяких сомнений!
– Я не верю своим глазам, – произнёс потрясённый Сунцов. – Вы и впрямь… человек… из «синтетики»?
– Да, – кивнул головой Андрон. – Но, заметьте, – он поднял палец вверх, – из высококачественной органической синтетики!
– Подумать только, – произнёс озадаченный Авенир Петрович. – Я уже начал думать, что меня невозможно чем-либо удивить… Проходите, молодой человек! – пригласил он к столу вошедшего. – Мы как раз рассуждаем о поиске таинственной лаборатории.
Видя умоляющую гримасу Ледовского, Андрон коротко ему ответил:
– Правильно. Она как раз в подземелье…
– Как ты узнал? – живо заинтересовался профессор.
– Гомункулы поведали, – ответил ему «брат». – Найти их не составило труда. Я знал, что они следят за тобой. Над некоторыми из них, как выяснилось, я имею власть. Те же, кто не захотел сотрудничать… восстановлению не подлежат!
В кабинете тотчас сменилась «атмосфера»: вместо напряжённой, тревожной и тягучей она сделалась дружественной и непринужденной.
– Вы, я вижу, изучаете подземные ходы, – склонился над картой Андрон.
– Да, но эта карта не даёт исчерпывающей для поисков информации…
– Конечно, но если её немножко дополнить, – Андрон взял со стола чью-то авторучку и аккуратно пририсовал на карте небольшой квадратик.
– Что это? – спросил Овсянников.
– Это дом, расположенный по улице Сергеева 2. Бывший «Гранд Отель». Он находится на берегу Нижнего пруда…
– Да, нам известно, что на его фасаде долгое время висела табличка, утверждавшая, что в нём якобы останавливался Маяковский, когда бывал в Кёнигсберге. Но потом выяснилось, что дом построен только в 1929 году, а Маяковский приезжал раньше.
– Что в нём находится сейчас? – спросил Андрон.
– Куча мала из всяких фирм и фирмочек, включая магазин «Рыболовные товары» и краеведческий кружок… – ответил Бударин.
– Вы видите, – продолжил Андрон, – что дом расположен как раз над подземным ходом, ведущим из северного крыла Замка. Так вот, в подвале этого дома есть дверь с надписью: «Электрощитовая. Вход строго воспрещён!»…
– Неужели… – пробормотал побледневший Ледовской.
– Да. Это – замаскированный вход в подземный тоннель. Он тщательно охраняется гомункулами. Вот это и есть ворота в интересующее нас подземелье! Что нам предстоит проверить в самое ближайшее время.
В кабинете наступила тишина. Длилась она ровно минуту.
– Я дам любые санкции на вторжение в это… змеиное гнездо, – отчётливо произнёс Сунцов. – Потребуются они или нет, но всё будет проделано на законных основаниях!
Охранник на первом этаже отметил, что приутихшая было за последнюю четверть часа обстановка наверху вновь заметно оживилась. «И чего только людям дома не сидится! Ладно у меня служба такая… А им-то что? Шумят, бузят… Краеведы, называется… Поди, выпивают?..»
Когда совещание закончилось, и был выработан план дальнейших действий, Авенир Петрович подошёл к Ледовскому, пожал ему руку, потом обнял и, покосившись в сторону Андрона, тихо сказал Арсентию:
– Профессор, а ведь вы – умница!

 

«Для каждого человека или животного существует определённое пространство, в котором он чувствует себя безопасно и комфортно. Если это жизненное пространство расширяется, появляется ощущение потерянности, неуверенности и даже страха. Если же оно сужается, то возникает раздражение, беспокойство и тревога, перерастающая опять же в страх…
Мне иногда кажется, что это чувство – главный признак того, что ты живёшь»…
 
 Глава 4. Спуск в подземелье
 
После совещания Андрон выразил желание отправиться в подземелье.
– Когда?.. – спросил Сунцов.
– Немедленно. Гомункулы там прячут женщину… Нельзя терять ни минуты!
Сунцов предложил для спасательной операции привлечь и своих оперативников.
– Вы что, Николай! – воспротивился Андрон. – Гомункулы будут стоять насмерть! В любой момент вход в подземелье может быть взорван или затоплен! Нет уж, позвольте мне действовать одному!
– Он прав, – поддержал «брата» Арсентий. – У него это лучше получится.
– Я буду действовать осторожно. Единственное, что мне понадобится, так это – кинжал.
– Какой кинжал?  – не понял Сунцов.
– Мой, – ответил Бондарев. – Поехали, друзья. Я передам Андрону нашу фамильную реликвию, пусть через столетия она вновь послужит доброму делу. Мой далёкий предок был бы очень рад, узнай он, что его подарок нашёл в наше время достойное применение!
 
Ксения очнулась от холода. Всё её тело ныло, скованное ледяными тисками, а голова гудела, словно колокол после тяжёлого удара. Сразу возникло тревожное, щемящее чувство: «Где я? Что со мной?..»
Память «предоставила» обрывочные и разрозненные воспоминания о событиях последнего дня… Ей угрожали, её похитили! Зачем? За что? Боже, а как же дети?!
И отвратительный запах исходящий от чего-то… находящегося совсем рядом… Она попыталась пошевелить рукой, затем ногой, приподнять голову… С трудом, но ей это удалось. Она не связана – это хорошо. Но вокруг – кромешная тьма. Чувство ужаса ледяной змеёй вползло в её сердце. Ксения поняла, что лежит на каменном полу. Приподняла левую руку, та упёрлась в шероховатую, влажную стену. Женщина попыталась сесть – какая-то лохматая тварь, по-видимому, крыса, сидевшая у неё на груди, с писком бросилась прочь, коснувшись лысым хвостом носа и губ… От отвращения и страха Ксению едва не вырвало: Вот, оказывается, откуда этот гнилостный запах… Держась за стену, она начала подниматься на ноги, стараясь не думать о хищных и мерзких обитателях её темницы…
 
Андрон вошёл в здание, расположенное по улице Сергеева 2. Короткое фойе, заканчивалось турникетом с двумя сидящими возле него охранниками. Требуется пропуск… То, что это гомункулы, «синтетический человек» определил сразу. Те тоже почувствовали, что перед ними – существо, выше их по рангу и способностям.
Обычному человеку потребовалось бы некоторое время для размышлений: следует ли нейтрализовать гомункулов сразу или сначала выведать у них сведения о расположении входа в подземелье. Андроиду же бросилась в глаза висящая схема эвакуации имущества из здания во время пожара. На плане отчётливо была обозначена электрощитовая, обведённая жирным чёрным прямоугольником. Дальнейшие его действия были подчинены точному математическому расчёту целесообразности того или иного поступка. По времени это заняло меньше одной миллисекунды. Резкий взмах двух рук, короткие вспышки электрических разрядов… Ключи от электрощитовой нашлись в кармане одного из гомункулов. «Охрана иногда тоже спит на посту», – такая фраза возникла в сознании андроида, когда он перелез через турникет и отправился в сторону нужного объекта.
Заветное помещение отыскалось в конце коридора, пройдя по которому, следовало повернуть направо и спуститься на десять ступенек вниз. По краям обитой металлом двери висели два электрических щита с соответствующей маркировкой. На самой двери находилась устрашающая табличка: череп со скрещенными костями и надписью: «Высокое напряжение! Опасно для жизни! Вход строго воспрещён!». Не раздумывая ни секунды, Андрон воспользовался ключом и открыл дверь. За ней тоже был узкий, тёмный и извилистый коридор. Прислушавшись и не уловив никаких признаков опасности и погони позади себя (народ не слишком «ломился» в данное здание), он вошёл, плотно прикрыл за собой дверь и направился по коридору. После двух поворотов направо и налево начался довольно крутой спуск вниз: два пролёта по двадцать ступенек. Здесь стены были уже не из бетона. Просматривалась каменная кладка, что указывало на древность сооружения. Коридор заканчивался ещё одной дверью. То, что это именно дверь, а не выложенная из камней стена, Андрон «ощутил» своим сверхчувствительным сканером, «угадавшим» пустоту за тонкой перегородкой. Ни ручек, ни замочных скважин… Кромешная тьма...
 
– Здравствуйте, Арсентий Александрович.
– Приветствую вас.
– Если ничего не изменится, завтра  вы дадите клятву на верность Братству и сразу же приступите к своим обязанностям. Ваша подруга будет освобождена.
– Рад это слышать.
– Поверьте, если бы не ваша деятельность, продемонстрировавшая вызывающее пренебрежение к нашим предложениям, нам не пришлось бы прибегать к столь устрашающим методам. Я надеюсь, что впредь вы будете благоразумны в поступках, а мы не отказываемся от тех бонусов, которые посулили вам. Напротив, если ваш… искусственный человек окажется полезен нам, вас ждут небывалые привилегии! Вы уже присмотрели себе квартиру? Или предпочитаете особняк? Выбирайте. Мы предоставим вам машину с личным водителем, у вас будет охрана, которая обеспечит безопасность. Вашу и ваших близких. И это – только на первых порах. В дальнейшем всё будет ещё лучше. Для нас нет ничего невозможного. Впрочем, лучший подарок для вас – это, наверное, реализация ваших теорий и дальнейшая плодотворная работа на благо человечества… Ибо, как говаривал Иисус, «много званых, да мало избранных». А вы избраны…
«Моя интеллигентность и деликатность закончились там, где началось ваше хамство и жестокость!» – думал в эти минуты Арсентий.
 
«Плачь – не плачь, это делу не поможет», – решила Ксения, вытирая слёзы. К тому же, они мешали ей сосредоточиться. Да и «запас» их не бесконечен…
Пытаясь сориентироваться, женщина наощупь пошла вдоль стены. Вскоре она поняла, что находится в квадратном помещении, в котором имеется дверь с маленьким зарешёченным окошком. Пять шагов – длина каждой стены. Настоящая камера… И совершенно пустая. Был бы хоть какой топчан, чтобы на него присесть, а не падать на холодный жёсткий пол…
Подойдя к двери, она прислушалась. Ей почудилось, что из окошка едва заметно повеяло ветерком. Иногда казалось, что там, во тьме происходит какое-то движение.
– Эй! – громко позвала она. – Я здесь! Выпустите меня! – И нанесла несколько ударов по тяжелой железной двери, но только отбила кулачки.
«Кто же они, её похитители? Чего добиваются? И где она находится? Похоже, в каком-то подвале…» – Ответа не было, и слёзы вновь потекли из глаз. Ксения вцепилась пальцами в решётку и зашептала во тьму:
– Помоги мне, Господи… Спаси и сохрани! Вызволи отсюда, отведи беду!
Молитв она не знала, но считала, что слово, исходящее из души, должно помогать не хуже любых заклинаний…
 
Андрон легко ориентировался в темноте. Профессор «наделил» его глаза прекрасным зрением во тьме. Андроид прикоснулся ладонями к поверхности стены-двери… Действительно, за нею угадывалось пустое пространство… Но, как туда попасть? Пожалуй, его сил хватит, чтобы проломить её, но это – на крайний случай. Ведь для разрушения кладки, не достаточно лишь долго бить в одну точку! Эту точку ещё предстоит правильно выбрать, а прежде необходимо хорошенько подумать головой!
Его глаза методично сканировали каждый сантиметр загадочной стены…
И вот оно! Узенькая щёлочка, высотой примерно тридцать и шириной около трёх миллиметров, в правом верхнем углу… Чем не замочная скважина? К счастью, ключ у него с собой! Андрон достал кинжал Николая Бондарева, и осторожно просунул его лезвие в щель. Как только клинок вошёл весь, по самую рукоятку, послышался лёгкий металлический щелчок. Стена медленно, со скрипом поползла в сторону.
Будь Андрон обычным человеком, можно было бы написать в красках о том, как часто забилось его сердце, когда перед ним открылся широкий проход, с какими чувствами он пустился в дальнейший путь. Но, мы не можем знать, что ощущал андроид, существо, не обладающее душой. Пересиливал ли он страх, или тот был ему неведом? Что влекло его в опасную кромешную тьму: чувство долга, необходимость выполнить приказ своего Создателя или острое желание помочь другому человеку?.. Женщине, являющейся «величайшим Творением»… Лицо его не выражало эмоций, оно оставалось бесстрастным, лишь глаза слегка светились в темноте: так всегда бывало, когда он немного «волновался»... Пол узкого коридора вёл под уклон, в направлении, как определил Андрон, строго на юг, в сторону бывшего Замка. До его сохранившегося основания меньше километра. И где-то там должна находиться лаборатория…
Но, как ему найти здесь Ксению?
 
– Арсентий Александрович, я подготовил две боевые группы… – тараторил в телефонную трубку Бударин.
– Дорогой Александр Валерьевич, уверяю вас, что на данном этапе в них нет необходимости!
– Мы закупили десяток электрошокеров… Они прекрасно зарекомендовали себя в борьбе с гомункулами!
– Товарищ подполковник! – профессор перешёл на официальный тон. – Не делайте глупостей! То, что удалось с подмастерьями, может сыграть с вами злую шутку при встрече с мастером или просветлённым! Вы рискуете жизнью молодых ребят, не забывайте об этом! – И уже спокойнее: – Шокеры – это неплохо, но их лучше использовать в качестве самозащиты, а вы, как я понял, готовите настоящие штурмовые отряды!
– Несколько увлёкся, каюсь… Но не могу же я сидеть сложа руки! Как представлю себе эти мерзкие рожи!..
– Не нужно бежать впереди паровоза, Александр. Андрон и без вас справится…
– Вы уверены?
«Я очень надеюсь…» – подумал Арсентий, но вслух твердо произнес:
– Да – абсолютно уверен. Вот, когда освободим Ксению, тогда ваша помощь обязательно понадобится…
– Хорошо, мы подождём. Ваш братец – парень хоть куда! Я искренне желаю ему и всем нам удачи! А на моих бойцов можете рассчитывать в любое время!
– Спасибо, Александр.
«Вот, неугомонный», – улыбнулся Ледовской, пряча в карман телефон.
 
Даже, если не веришь в Бога, всегда найдёшь к кому обратиться и рассказать о своей беде. Если не знаешь молитв, то в самые тяжёлые минуты нужные слова сами «просыпаются» в душе… Ксения цеплялась пальцами за ржавую решётку и шептала в чёрную пустоту коридора мольбы о спасении. Иногда отчаяние отступало, и воскресала надежда. Ксения хваталась за неё, как тонущий за соломинку, пытаясь удержать и не отпускать от себя. А для того, чтобы надежда стала уверенностью, женщина страстно просила Высшие силы помочь ей… Порой у неё подкашивались ноги, и только цепкая хватка за прутья решётки не давала Ксении упасть. От двери она не отходила. Вся её жизнь ограничилась теперь этим маленьким окошком в мрачный и безучастный мир.
Ни телефона, ни сумочки при ней не было. Выйти из этого каменного мешка тоже не представлялось возможным. Оставалось только ждать. Ведь когда-то должен был объявиться похититель, чтобы предъявить ей свои требования и условия… Вряд ли её бросили сюда умирать мучительной смертью просто так, по чьей-то прихоти. «Всё уладится», – повторяла она себе. И всё же, проблески надежды время от времени сменялись накатывающими приступами ужаса, безутешных слёз, криками о помощи…
То, что за оконцем длинный коридор, она чувствовала всё явственней. Порой, когда Ксения, затаив дыхание, вслушивалась в темноту, ей казалось, что она улавливает едва различимые звуки, доносящиеся из его глубины. Тогда она надолго замирала, напрягала свой слух и отчаянно звала на помощь. Но… тьма молчала в ответ.
Когда же силы покидали Ксению, она отрывалась от казавшейся спасительной решётки и сползала вниз, садилась на корточки и задумывалась: за что с ней так поступили? Может быть, она сотворила что-то страшное, обидела или причинила кому-то зло, раз последовало такое наказание? Но, кому она могла так насолить? Она, от которой никто и грубого слова не услышал… Да, возможно, праведницей она не была… Но как можно оставаться святой в нашем мире, где всюду царит обман, жестокость и алчность? Если человек, которого ты в молодости любила и вышла за него замуж, бросил семью ради бутылки вина и вечно пьяных дружков, если он не хочет работать, и все его интересы связаны только с выпивкой? Да, она рассталась с ним и в одиночку старается вырастить детей. Это – чертовски тяжело, и хорошо, что рядом есть мама, которая поддерживает её… Боже, но если с Ксенией что-то случится, как она это переживёт? А милые детки?.. А любимый человек, Арсентий?
Вдруг ей опять почудились какие-то звуки. Женщина вскочила на ноги и прильнула к решётке… Показалось? Потянулись долгие минуты ожидания… И вот, проблеск света в густом мраке…
– Помогите! Помогите! Ради Бога, помогите!!!
 
Андрон в спешке едва не прошёл мимо хорошо замаскированной двери. Помог ему появившийся практически ниоткуда яркий огонёк. Он родился буквально на глазах из микроскопической точки, висящей в воздухе… В течение нескольких мгновений маленький светлячок превратился в переливающийся всеми цветами радуги шар. В ответ на его призывный свет внутри андроида тоже что-то словно «загорелось». Он ощутил заметный прилив сил, покой и радость, а по телу растеклось какое-то необыкновенно приятное тепло. Примерно так чувствуют маленькие дети близость родной матери, реагируют на её ласковые и нежные прикосновения и слова. Только Андрону не с чем было сравнивать. Нечто подобное он пережил лишь однажды, когда издали любовался Ксенией…
Тем временем яркий огонёк вошёл в стену и словно растворился в ней. Андрон посмотрел на это место, даже потрогал его рукой, пытаясь уловить остатки тепла… Тут и обнаружилась дверь.
Как было видно по неприметной щели, открываться она должна была точно так же, как и предыдущая: с помощью кинжала-ключа. Андрон, соблюдая осторожность, просунул лезвие в «скважину», дождался щелчка… Когда же пространство перед ним открылось, не думая долго, шагнул вперёд.
И тут он понял: этот коридор не был пуст! Он просто кишел гомункулами…
 
– Арсентий, как ты? – голос Бондарева был участлив и слегка взволнован.
– Нервничаю, Николай. Что скрывать, хочу заставить себя успокоиться, да разные мысли лезут в голову, в основном, дурные…
– Это понятно, дружище. Именно поэтому я приготовил для тебя лекарство!
– Какое ещё лекарство? – не понял профессор.
– А ты разве забыл? Что лучше всего помогает от депрессии и стрессов? Музыка!
– Действительно, но я сейчас меньше всего думаю о музыке…
– Вот видишь, давай, приезжай ко мне в студию. Я решил немного «освятить» свою «обитель» после вторжения этой… нечисти… Или у тебя какие-то важные дела?
– И хотел бы чем-нибудь заняться, да всё валится из рук, и голова не соображает, – пожаловался Ледовской. – Так ты предлагаешь послушать хорошую музыку?
– Даже лучше! Я приглашаю тебя поучаствовать в процессе рождения песни. Как ни пафосно это звучит! Так что, седлай рысака, братишка!
– Здорово!.. Считай, что я уже на коне!
– Ты у нас всегда «на коне».
 
Обстановка в студии как нельзя лучше располагала к творчеству. Музыканты настраивали свои инструменты, наигрывали маленькие этюды, вполголоса переговаривались друг с другом. Было похоже, что все ожидали Арсентия, поэтому «маховик» не был «запущен» полностью.
– Салют, – поздоровался с музыкантами профессор. – Чем порадуете, господа специалисты по струнам и клавишам? – спросил Арсентий, сняв куртку и шапку, и усевшись за столик на кожаный диван.
– Сначала кофе, – ответил Николай, доставая из шкафчика чашку с блюдцем и банку с «Кофе Нуар».
– Что за песня? Страшно интересно! – произнёс Ледовской.
– Ребята, – призвал всех к вниманию Бондарев. – Я предлагаю на время оставить джаз в покое… Тут у меня возникли некоторые мысли, – он взял в руки гитару. – Послушайте, подкорректируйте… Тональность ми-минор… И, перебирая серебристые струны, запел:

Отчего кручинится молодой казак?
Просто, спозаранку всё пошло «не так»…
Всё не так, как думалось, не о том просил
Он намедни Господа, не жалея сил…
 
Вкрадчиво начал, с тонкой грустинкой. А потом, как это принято в казацких песнях, налёт грусти стал чередоваться с мощным мажорным переливом:
 
А хотелось малого: обротать коня!
Да поехать в отпуск на три полных дня!
На соседнем хуторе навестить отца, (в этом месте предательски сверкнула слезинка в уголках глаз певца)
Приголубить милую, да сынка-мальца…
 
Оглядеть хозяйство: «Ладно там, аль нет?»
У речного берега развязать кисет…
В жаркой баньке выстегать тело хорошо,
Да под чарку горькую отдохнуть душой…
 
Музыканты, затаив дыхание, слушали. Когда песня прозвучала до конца, Николай отложил гитару в сторону:
– Вот, примерно так. Понимаю, что сыровато, давайте что-нибудь придумаем…
– А что, очень даже неплохо, – отозвался Боря, мужчина лет сорока в стареньком домашнем свитере, и наиграл начало песни на саксофоне.
– Протяжнее надо последние строки:
…обротать коня!
…на три полных дня!.. И усилить… – подхватил Алексей, парень, лет тридцати, сидящий за электроорганом.
– Ты как считаешь? – спросил Николай у Арсентия. – Как слушатель, а не как профессионал.
Ледовской кивнул:
– Наверное…
Начался небольшой творческий спор, который длился примерно час. Вторую часть песни пришлось немного «подправить», чтобы она не выходила за рамки «казачьей», но и не копировала все известные ранее:
 
Нет мечты заманчивей на любой войне,
Чем побыть хоть часик в родном курене,
Только незадача – захромал гнедой,
Да мрачнее тучи атаман седой.
 Отменил побывку, приказал терпеть:
«Скоро всем нам отпуск» предоставит Смерть…»
 
Но, чтобы не заканчивать песню такими грустными строками, вновь мощно звучал припев:
 
А хотелось малого: обротать коня!
Да поехать в отпуск на три полных дня!
На соседнем хуторе навестить отца,
Приголубить милую, да сынка-мальца…
 
– Так и запишем, – удовлетворённый полученным эффектом, провозгласил Николай. Лицо его раскраснелось, он широко улыбался. – Ну, за рождение новой песни!
Музыканты побаловали себя коньячком.
За окном начало темнеть, по стёклам поползли дождевые струи. Калининградская погода, как и всегда, переменила свой «зимний» характер и «вернулась» в осень…
Николай снова взял гитару в руки.
– Это ещё не всё, – тихо проговорил он. И опять запел, тихо и душевно:
 
Утро синее, как гжель,
Шелестит листвой афиш...
Край задумчивых дождей,
Грустных черепичных крыш…
 
Над Преголью снов туман,
По брусчатке – шорох шин,
И звучит в душе орган
Словно древне-прусский гимн.
 
Кланяюсь твоим годам,
Шрамам старых крепостей,
Лишь шепни, и я отдам
Все – за музыку снастей,
 
Гребни белых Куршских дюн,
Чудный плеск Балтийских волн
Мудр, как Кант, и вечно юн,
Край, в который я влюблён!
 
– Это тоже новое? – удивился Арсентий. Но не успел выразить ни восхищения, ни вообще дать какой-либо оценки – у него зазвонил телефон. Ледовской подскочил к куртке и сунул руку в нагрудный карман…
 
Ксения, вцепившись в прутья решётки, с надеждой ждала. Огонёк то пропадал, то появлялся вновь. Сердце забилось так сильно, что было готово выпорхнуть из груди. Там, в дальнем конце коридора, появились люди. И шли они к ней. Вскоре она отчётливо услышала поступь нескольких пар ног.
– Сюда! Сюда! – закричала она. – Я здесь!
Слишком долго, слишком медленно приближались к ней… то ли её спасители, то ли… что вероятнее всего, её похитители. Она перестала кричать, осознав, что они и так идут к ней. Тяжело дыша, женщина невольно отступила от двери. Предчувствие чего-то страшного опять нахлынуло на неё.
Вскоре стало видно: идут три человека, несущие какие-то громоздкие предметы. У переднего в руках была керосиновая лампа.
– Не ори, – услышала она грубый скрипучий голос. В замочной скважине заскрежетал ключ.


 
«Я знаю, что в Природе происходит постоянная смена времён года. Весной жизнь радостно бурлит в каждой былинке: всё просыпается, цветёт и поёт. Лето – время созревания и сбора плодов. Это – хлопотливая, но очень счастливая пора. К осени всё успокаивается, потихоньку блёкнет и увядает, а зимой – мирно дремлет, переосмысливая минувшее и готовясь к новой весне. Так же и человек...
Я верю, что «зимний» сон в человеческой жизни – это период перед его новым рождением. Череда этих событий никогда не прервётся. И многое, оставшееся от прежних воплощений, сохранится и умножится в последующих…»
 
Глава 5. Конец Преисподней – вход в Чертог Вечности
 
Нападение было внезапным. Две группы гомункулов, вооружённых холодным оружием, неожиданно возникли спереди и сзади Андрона. Они сразу же ринулись в атаку, молча и яростно. Будь на месте андроида обычный человек, его бы разорвали на куски в течение нескольких секунд. «Так действуют пираньи», – промелькнуло в голове «синтетического человека»: молниеносная атака – и жертва любых размеров становится обглоданной до костей в считанные мгновения. Но гомункулы-подмастерья не были серьёзной угрозой для Андрона. Они выполняли приказ: уничтожить обычного смертного, поэтому напали поспешно и довольно сумбурно, словно голодная волчья стая. И тотчас получили достойный отпор…
Минуту андроид осматривал поверженные тела врагов. Никаких средств связи он при них не обнаружил. Видимо, это были караульные, которые дежурили в отдельном каземате, и были призваны уничтожать всякого, вошедшего в данный коридор. Каждый продолжал сжимать в руке кинжал, шпагу или нож с широким и длинным лезвием... Оружие разных эпох и совершенно разного предназначения… Но любым из них можно было нанести  человеку увечья, несовместимые с жизнью…
Лица поверженных гомункулов  разглядеть было трудно – все они носили брезентовые накидки с капюшонами. Андрон выпрямился и устремил свой взгляд дальше – по длинному проходу со сводчатым потолком, отмечая ниши-кельи, скрытые в стенах, где могли укрываться другие враги, откуда могли не только ткнуть шпагой, но и применить огнестрельное оружие, причём, не обязательно пистолет…
И тут Андрон услышал далёкий отчаянный крик: на помощь звала женщина и он, мгновенно, узнал этот голос…
 
Ксения в испуге отошла к противоположной от входа стене. Лязгнул засов, тяжёлая дверь со скрипом отворилась. В камеру вошли трое. Первый поставил на пол табурет и водрузил на него керосиновую лампу. Второй – быстрыми движениями раскрыл лёгкую раскладушку и установил её у стены, что справа от входа. Третий поставил на пол ведро и тяжёлый саквояж, извлёк из последнего несколько предметов – термос, коробку, возможно с едой, и дамскую сумочку, принадлежащую ей, Ксении.
– Пока останешься здесь, – приказал первый из вошедших. Был он, как и все остальные, весьма невелик ростом, с полусогнутым непропорциональным телом – его словно перекосило влево: безволосая голова, казалась сдвинутой в левую сторону, соответствующее плечо было сильно опущено, отчего и рука свисала гораздо ниже правой. Он поспешно закрыл лицо, натянув съехавший на спину капюшон, но Ксения успела разглядеть безбровую физиономию, словно вылепленную из потрескавшейся глины, безгубый рот и кривые зубы. Остальные вошедшие также не вызывали особых симпатий.
Ксения очень хотела задать им вопросы, которые мучили её всё время пребывания в камере, но дыхание у неё перехватило.
– Поживёшь здесь ещё день, – продолжил уродливый надзиратель. – Есть, где сидеть – кивок на табурет, – есть, где лежать, – кивок на раскладушку без матраса, – есть куда ходить, – он пнул ногой ведро, которое жалобно звякнуло, – и есть что жрать. На день хватит. Если твой дружок поступит мудро, тебя завтра отсюда выпустят. Так что, не скули и не ори…
Они собрались уходить.
– А если твой приятель будет поступать, как ему вздумается… ты останешься здесь навсегда! – прошипел надзиратель напоследок.
– С дамой надо бы говорить повежливее, – раздался вдруг громкий, красивый и такой родной голос. – Тогда многих неприятностей можно избежать!
Откуда-то брызнули электрические искры, два надзирателя, как подкошенные, рухнули на пол, едва не сбив табурет с лампой, третий присел от неожиданности. В камеру стремительно вошёл человек.
– Андрон! – выдохнула Ксения.
– Да, это я. Вы в порядке? – Глаза андроида быстро оглядели фигуру женщины и переметнулись на уродца, который, похоже, начал приходить в себя.
– Да, – кивнула Ксения. Она собиралась ещё что-то сказать, но Андрон жестом остановил её.
– Кто ты? – обратился он к пытающемуся подняться врагу.
– Мастер-страж, – нехотя ответил тот.
– Ты знаешь, кто я?
– Не могу разобрать…
– Веришь, что я выше тебя, мастер? Ты обязан мне подчиняться, иначе я испепелю тебя!
– Да, – поник головой страж.
Андрон подошёл к Ксении. Та прильнула к его груди и слёзы вновь хлынули у неё из глаз.
– Ну-ну… Успокойтесь. Всё в порядке…
– Почему ты делаешь это? – проскрипел мастер-страж. – Это не по закону!
– По закону! Я выполняю приказ своего Создателя!.. А сейчас ты проведёшь меня в… главный зал! 
– В Чертог Вечности? – создалось впечатление, что даже гомункулы способны удивляться. – Туда без Великого Магистра нельзя!
– Ты доведёшь меня до двери… И ответишь на некоторые вопросы… Или умрёшь – Андрон вытащил кинжал.
Ксения с изумлением увидела, как уродливый надзиратель, увидев клинок с зубцами, глубоко и с почтением поклонился её спасителю.
– Повинуюсь, господин…
Андрон взял Ксению за руку, та подняла свою сумочку, надела её на плечо, и они, вместе с уродливым мастером-стражем, поспешно схватившим лампу, вышли из темницы.
Ксении не терпелось задать множество вопросов своему освободителю, но она благоразумно молчала. С таким могучим защитником ей было гораздо легче.  Испытав сильнейшее потрясение, она понемногу приходила в себя. Но тот, что шёл впереди и нёс керосиновую лампу, по-прежнему внушал ей страх. Возможно из-за своего странного вида и такой необъяснимой покорности… А может из-за того, что там, впереди, во тьме прячутся такие же страшные люди, готовые на всё… Она видела, как что-то мелькает впереди, видела блестящие в свете лампы настороженные глаза и слышала невнятный шёпот. Но Андрон крепко сжимал её руку, и она верила: с ним ей не грозит никакая опасность.
Идущий впереди гомункул, похоже, не замышлял никаких провокаций. Наконец, они остановились. Ксения огляделась, но нигде никакой двери в загадочный зал не обнаружила. Даже после того, как мастер-страж осветил стену. Зато, Андрон всё прекрасно видел. Он достал клинок, при виде которого низкорослый уродец опять склонился в почтении, и осторожно ввёл его в малоприметную щель где-то наверху. Вот тут-то дверь и отворилась! После звучного щелчка она поползла в сторону, открывая вход в тёмное помещение.
– Это и есть Чертог Вечности? – спросил гомункула Андрон.
– Да, господин, – ответил тот.
– Ты бывал здесь раньше?
– Много раз, мой господин, – подобострастно ответил «мастер». – Но я не принимал участие в обряде, я стоял на страже. Сюда входят Великий магистр, его приближённые из числа Создателей и посвящённых людей, и наши братья, просветлённые…
Андрон взял лампу из рук мастера и шагнул в зал. Ксения последовала за ним. Гомункул остался снаружи.
Чертог Вечности не поражал ни огромными размерами, ни изящным убранством. Что-то среднее между комнатой для хозяйственного инвентаря, подумала Ксения, и кладовкой для хранения консервации на зиму. Примерно семь на восемь метров… Каменный пол, покрытый какими-то пятнами… В дальнем от входа углу были сложены деревянные ящики и, похоже, стояли они здесь довольно давно, многие уже начали рассыпаться от ветхости.
Пахло чем-то затхлым, какой-то гнилью…
Посреди помещения был расположен стол, видимо, из гранита, возле него стояли две грубо сколоченные из досок скамьи. На стенах из кирпичей с отпечатками огромных волчьих лап во вбитых кольцах держались факелы, которые Андрон зажёг, отчего в Чертоге Вечности стало совсем светло.
– Ну, что же ты молчишь? – спросил Андрон у гомункула, когда огляделся. – С чего обычно начиналось действо?
– Прежде на стол ставили ковчег с телом, – проскрипел гомункул. – Затем один из просветлённых выкладывал рядом с ним священные предметы из серебряной шкатулки и читал заклинание. Но шкатулка была утрачена во время обвала… Недавно люди нашли её во время раскопок и мы собирались вернуть эту ценность… Но человеческие руки прикоснулись к реликвиям и те потеряли свою силу… Поэтому нам пришлось использовать для привлечения «дьявольского огня» самый древний ритуал… Чертить углём магические знаки.
– Но я не вижу тут никакого угля… Неужели вы его носите с собой?
Вместо ответа мастер-страж осторожно вошёл в Чертог и у противоположной стены прикоснулся рукой к слегка выступающему из неё фрагменту.
Тотчас откинулась крышка, и взорам исследователей открылся тайник. Гомункул сунул в него руку, извлёк кусок чёрного угля, размером с яблоко, и протянул его Андрону.
– Ты помнишь, какие знаки и где писались этим углём?
– Вот здесь, – слева от ящиков находился участок стены, покрытый извёсткой. Было заметно, что прежде на ней что-то чертилось, причём именно углём, затем всё написанное тщательно стиралось.
Андрон прикоснулся ладонями к этому «полю». Его пальцы слегка задрожали, почувствовав сильную энергию, исходящую от стены.
– Сможешь изобразить хоть какой-то знак, который писали на этом месте? Не может быть, чтобы ты ничего не видел и не помнил!
– Мне не раз приходилось их смывать, поэтому я кое-что помню…
– Тогда рисуй!
Осторожно, держа кусок угля левой рукой, гомункул принялся чертить на стене фигуры, которые показались Ксении смутно знакомыми…
Андрон бесстрастно наблюдал за ним, не забывая внимательно прислушиваться к звукам, доносящимся из глубины коридора.
– Вот, – через пару минут гомункул закончил работу и на стене появились несколько незамысловатых символов, выстроенных в неровный ряд.
– Это же руны, – прошептала Ксения.
– Неужели это всё? – недоверчиво спросил Андрон, хмуро поглядывая на мастера-стража.
– Всё, господин… Далее следуют заклинания и появляется «дьявольский огонь», которым повелевают… Осмелюсь вас спросить, господин, во имя чего вы делаете всё это?
– Мне поручено освятить Чертог Вечности к скорому приезду Великого магистра. Ступай в коридор и займись своими обязанностями. Охраняй нас. Не пускай сюда никого!
Андрон и Ксения остались одни в этом странном и мрачном, несмотря на горящие факелы, помещении.
– Присядьте, – Андрон отодвинул скамью от гранитного стола и сам уселся на край. – Что вы обо всём этом думаете, Ксения?
Женщина села и прижалась к своему спасителю. Она дрожала, словно в сильный мороз.
– Я не знаю, что и думать, Андронушка... – голоса не было, она с трудом вышёптывала слова. – Мне кажется, вы, знаете куда больше меня… Кто эти люди? Почему меня похитили? Какое отношение к этому имеет Арсентий? Где мы находимся? И что всё это значит?..
– Андронушка… – еле слышно повторил «синтетический человек». – Я вам вкратце всё объясню, Ксения. Но вы уж, будьте добры, поверьте мне на слово и не… перебивайте лишними вопросами. Я понимаю, для вас это должно звучать, по меньшей мере, дико, но всё обстоит именно так… Эти люди – вовсе не люди, а искусственно выведенные особи. Иначе говоря, гомункулы. Вы, наверное, слышали о них…
– Слышала, конечно, но была уверена, что это – всего лишь средневековые сказки.
– Как видите, не совсем сказки. Производить их начали ещё в стародавние времена… И совсем не так, как меня… создавал Арсентий. Он мне – и отец, и брат, а эти существа – бездушные твари, готовые выполнить любой приказ их создателей. Они чувствуют, что я – почти такой же, как и они, но… на несколько уровней выше. Поэтому они и подчиняются мне. Так вот… Эти существа живут рядом с нами. Они действуют не только здесь, в кёнигсбергских подземельях, но и наверху. Они разбрелись по всему миру. Наиболее развитые гомункулы – просветлённые, занимают кресла чиновников и политиков, им помогают мастера – киллеры, воры, обманщики, охранники… А тем, в свою очередь, помогают подмастерья, самый низший класс гомункулов.
– А Арсентий?..
– Они заинтересовались им как выдающимся учёным, человеком, который производит синтетические ткани и донорские органы. Они решили привлечь его для создания гомункулов. Возможно, гомункулов нового поколения… Понимаете, к чему это может привести?
– Боюсь даже думать…
– Они поставили Арсентию условия… Он стал тянуть время, поскольку сразу дать отказ… это было… чревато. И они решили похитить вас, чтобы он стал более сговорчивым…
– Кто «они»? Гомункулы?
– За гомункулами, Ксения, стоят люди. Имеющие очень большие возможности и гигантские аппетиты…
– И что же теперь делать?..
– Арсентию удалось синтезировать меня… Как вы знаете, я тоже не совсем человек. Но, душа у меня, без сомнения, есть! И я готов помочь своему Создателю… и вам. Здесь, в этом помещении находится лаборатория, в которой производят этих уродцев. Похоже, она единственная в своём роде. Я должен её уничтожить. Думаю, это их успокоит на некоторое время… А если будут кого-то из вас преследовать, я и их уничтожу. Всех…
– Так вы здесь для этого?
– Я пришёл сюда, чтобы вырвать вас из рук гомункулов. И благодарен Богу, что мне это удалось. А коль мы, наконец, добрались до этой лаборатории, то надо придумать способ, как её… разрушить.
– Не очень-то это место похоже на лабораторию, – Ксения стала ощущать, как к ней возвращается голос и внутреннее спокойствие. – А они смогут создать её в другом месте?
– Смогут. Но, если здесь находится некий атрибут, главная святыня, которая делает этот подвал Чертогом Вечности, а мы его найдём и уничтожим, то они больше уже ничего не создадут. Для оживления гомункулов Магистр и его подручные используют шаровую молнию… Не удивляйтесь, Ксения, шаровая молния – это не просто сгусток энергии…
– Мы должны обнаружить устройство для «вызова» шаровой молнии? – догадалась женщина.
– Примерно так… Вот этих письмен и одного заклинания… похоже, достаточно для такого ритуала. Но я не уверен, что всё ограничивалось только этим…
– Здесь нарисованы руны…
– Да. Только не скандинавские, к которым все уже привыкли, а древнеславянские…
– И это – есть ключ?
– Сомневаюсь… Здесь начертана надпись…
– Вы разбираетесь в рунах?
– Да, во мне заложен достаточный запас самых разносторонних знаний…
– И что же за слово тут написано?
– Видите ли, Ксения… Каждая руна – не какая-либо буква. Это – особый символ, даже образ. Это может означать эгрегор (73), через который подключается необходимый поток информации к общему энергоинформационному полю. Поэтому несколько рун, стоящих в определённом порядке, не всегда означают лишь одно-единственное слово, состоящее из нескольких букв…
– Как всё сложно…
– Да, Ксения. Наши… то есть, ваши предки были умнейшими людьми. – Он улыбнулся. – И образованными. Кирилл и Мефодий, создавая «свой» алфавит, сильно упростили славянскую азбуку, лишив её многовековых основ, связи с Космосом… но сделали письменность общедоступной, и для жреца-волхва, и для землепашца… Поэтому, Ксения, эти несколько рун – не одно слово, а может быть целое предложение, совет какой-нибудь, предостережение… или угроза… У каждой руны есть свои ключевые значения… так называемый код. Вот, например, руна, напоминающая метёлку. Это – Чернобог. Руна, обратная Белбогу или Миру, которая олицетворяет Добро и Порядок.
– То есть, эта руна олицетворяет… Зло?
– Не всё так просто… Если Белбог – абсолютный Порядок, то Чернобог ассоциируется с Хаосом. С тем, что создано в противовесе Порядку. Но это не есть «зло». Не было бы Чернобога, не было бы Равновесия… или «стабильности», как сейчас модно говорить.
– Действительно, всё сильно запутано, – впервые за последнее время улыбнулась Ксения. Андрон, видя, что его объяснения успокаивают женщину, продолжал:
– Если рассматривать данную руну в «божественном» понимании, то она представляет собой Бога-Шута или Паяца. Сами понимаете, вечный Порядок надоедает. Иногда хочется побаловаться, подурачиться… То есть, порядок – порядком, но у всего должны быть свои границы!
– Интересно.
– Но есть ещё другие толкования. Например, в отношении человека. Если руна Белбог олицетворяет Человека, то руна Чернобога – его Тень. Заметили, куда я клоню? Есть сознательное, но есть и бессознанательное…
– Да, – прошептала Ксения. – Есть обычные люди, и есть люди – тени…
– И уж если продолжать, то напомню о магическом содержании этой руны. А оно таково: разрушение старого, прорыв, выход за какие-то ограничения, пределы…
Поэтому то, что нацарапал наш приятель, расшифровке не поддаётся. По крайней мере, я не берусь, – Андрон улыбнулся. – Чтобы выразить то, что хотел сказать написавший эти руны – надо обладать другими знаниями, а меня этому не учили… К тому же, я не думаю, что в этом есть какой-то глубокий смысл… Здесь дело в чём-то другом…
– Вы полагаете, что эта надпись может быть просто… отвлекающей?
– Вполне возможно. Но тогда мы упустили кое-что очень важное…
Ксения задумалась. Андрон поднялся, подошёл к двери, выглянул наружу и вслушался в мрачное нутро подземелья…



«Думаю, что не ошибусь, сказав, что самый главный враг человечества – это Время. Всю жизнь люди клянут Его, обвиняя во всех своих неудачах. Всегда беды и несчастья происходят у них оттого, что какое-то событие случилось не вовремя! Не в тот момент… Время для них, то спешит в сумасшедшем темпе, то тянется, словно сосновая смола по стволу дерева… Они то торопят Его, то пытаются остановить, не понимая одного: пока Время «бежит» – они живут.
Самое ужасное, это когда в Часах заканчивается песок…»
 
Глава 6. Конец Преисподней – выход из Чертога
 
Тёмный «Шевроле» остановился во дворе, неподалёку от входа в здание, расположенное по адресу ул. Сергеева 2. Из него вышли четверо. Старший, сухой, подтянутый мужчина лет пятидесяти хмуро взглянул на озеро, затянутое пеленой тумана, затем повернулся к своим спутникам, молодым парням спортивного телосложения.
– Ну что ж, зайдём!
Они вошли в дом.
У турникета их встретил вежливый молодой человек с рацией в руке.
– Добрый день.  Вы к кому, господа?
Пронизывающий взгляд и полная готовность дать отпор в случае нападения.
– Это – ко мне, – из соседнего помещения вышел Николай Сунцов. – Александр Валерьевич, как я понимаю, снова не утерпел...
– Мы только проверить, Николай Андреевич... То есть, зашли в магазинчик погреться... Ящик рыбацкий купить...
– Понятно, – улыбнулся Сунцов. – Ящик, видимо, настолько тяжёл, что тащить его можно только вчетвером... Всё с вами ясно. Пройдёмте на выход, там и побеседуем.
Они вышли. Сунцов вынул сигарету, сунул её в рот. Достал зажигалку.
– В двух словах. Мы зашли сразу за ним. Почти сразу. Он вырубил двух охранников и, скорее всего, проник в «Электрощитовую». Информацию с камер мы... уничтожили.
– А охранники?
– Их тела увезли.
– Это были люди? – Бударин заметно волновался. Он тоже полез за сигаретой.
– Нет, – после короткой паузы ответил Сунцов. – Их тела стали... распадаться практически на глазах. Думаю, судмедэкспертам осматривать уже будет нечего... зловонное месиво, каша…
– Да, дела... Сколько времени он... уже там?
– Полтора часа. И всё пока, на удивление, спокойно.
– Чем предлагаете заняться нам? – спросил Бударин.
– Посидите пока в машине. Не стоит тут рисоваться. Кто-то может заподозрить неладное.  – Сунцов бросил окурок в урну и вернулся в здание.
 
– Что там? – с волнением спросила Ксения.
– Всё тихо, – ответил Андрон, возвращаясь к гранитному столу. – Но времени у нас очень мало. В любой момент сюда может явиться кто-то из «просветлённых», и тогда всё пойдёт совсем по другому сценарию. Нам просто повезло, что основная масса гомункулов в данный момент – это подмастерья. Однако везение не может тянуться бесконечно.
– Да, вы правы. – Ксения раскрыла сумочку, достала телефон. – И связи здесь нет... Эх, знать бы, что ты ищешь... Вдвоём мы быстрее справимся с этой задачей.
– Это, – Андрон кивнул на изображённые руны, – всего лишь заклинание. Руны можно стереть и начертить заново. А нам нужно найти... нечто вполне осязаемое.
– Наверное, здесь имеются и другие тайники?
– Посмотрим, – ответил Андрон.
Он достал кинжал и принялся рукояткой постукивать по стенам Чертога, надеясь отыскать очередную полость.
– И всё-таки странно, – промолвила Ксения, – что заклинание написано славянскими рунами. Как филологу мне не совсем понятно…
– Ну почему же, – задумчиво произнёс Андрон. – Возможно, ваши далёкие предки научились производить искусственных людей для вполне мирных, практических целей. А уж их последователи свернули с этого пути. Это – очередная загадка истории…
– Столько тайн в последнее время, что голова кругом идёт, – пожаловалась Ксения, наблюдая за своим спасителем.
– И не говорите, – как-то, совсем по-человечески вздохнул андроид.
Ксения по-своему оценила эту фразу:
– А я вас, Андрон, никогда не воспринимала как «искусственного»... Для меня вы всегда были... обычным парнем. Чертовски надёжным, уверенным в себе и... красивым.
– Как бы мне хотелось именно таким и быть...
– Не волнуйтесь, Арсентий придумает, как осуществить вашу мечту.
– Вы так думаете? – Андрон на секунду замер с кинжалом. – Ну, не здесь и не сейчас это решать. Мы немного отвлеклись.
– А из материального у нас… – Ксения ещё раз обвела взглядом помещение, – дряхлые ящики, стол, кусок угля... – Она взяла в руки чёрный камень. – Что-то он тяжеловат для обычного антрацита... Обычный уголь, – закончила она, – раза в два легче.
Андрон подскочил к Ксении и почти вырвал у неё из рук загадочный предмет.
– Позвольте, – спохватился он, исправляя промах, – Возможно, внутри его что-то спрятано... Вот вам и тайник... Впрочем, мы сейчас это проверим.
Он с размаху ударил чёрный камешек о пол, при этом от него откололись несколько мелких фрагментов. Андрон поднял оставшуюся часть угля.
– Смотрите, внутри что-то есть!
– Действительно? – обрадовано воскликнула женщина. – Неужели нашли?
– Думаю, что да, – ответил Андрон, разламывая кусок угля и извлекая из него кристалл мутно-белого цвета.
Почувствовалось уже знакомое покалывание «иголочками», от которого задрожали пальцы «искусственного человека». Нет никакого сомнения, что именно этот предмет подпитывает энергией панель с рунами!
– Да, это он, – повторил Андрон. – Магический кристалл...
– Как интересно, – прошептала Ксения. – Словно в сказке про Лягушку-царевну... Разобьёшь яйцо, в яйце найдёшь иглу...
– В русских сказках действительно «закодировано» множество явлений, которые пока выходят за рамки нашего понимания. Это и телепортация, и телекинез, и потаённые врата в потусторонний мир... А сказкой про Кощея, возможно, была «прикрыта» и ситуация вот с этим, – он кивнул на крошки угля, – «яйцом».
– По крайней мере, теперь у нас нет вопросов, что делать дальше...
– Иглу надо было сломать, а этот удивительный кристалл... как ни жалко, придётся раздавить... Ксения, – поднял глаза на женщину Андрон. – Я не знаю, что сейчас произойдёт, но вам лучше отойти. Я попробую расколоть эту штуку и, если, ничего не случиться, мы покинем этот Чертог и выберемся из подземелья.
– А что может случиться?
– Ксения... Ну, откуда же я знаю, – улыбнулся Андрон. – Но вряд ли что-то серьёзное.
– А не лучше ли нам взять его с собой?
– Не думаю, – немного помолчав, ответил «синтетический человек». – Тогда мы рискуем... просто не выйти отсюда, ведь мы с вами забрались в чужой муравейник…
Ксения немного помолчала, затем достала из сумочки зеркальце, взглянула на себя, тяжело при этом вздохнув.
– Начинайте, чего тянуть... Да и пойдёмте отсюда.
Андрон положил находку на гранитный стол, ещё раз устремил на него взгляд, словно прицеливаясь...
– Не я тебя создавал, но я вынужден прекратить твоё существование...
Тяжёлый кулак, словно молот, превратил «магический кристалл» в пыль. При этом Ксения услышала сухой щелчок и увидела яркую вспышку света из-под руки Андрона. Помещение заполнил запах озона. Через пару мгновений в глубинах коридора раздался дикий рёв и вой, от которого Ксения задрожала всем телом. Стоны и скрежет множества зубов уловил чуткий слух Андрона – это где-то совсем рядом умирали в своих колбах не родившиеся зародыши гомункулов.
– Берите лампу и дайте мне свою руку. Идём быстро и не оглядываясь! – его тон был уже приказным.
Они выскочили из Чертога Вечности и направились по коридору к северному выходу. Бросив взгляд налево и направо, Андрон увидел скопившихся гомункулов, которые, впрочем, не торопились нападать.
– Дорогу, скоты! – проревел Андрон. – Всем оставаться на местах!
Возымеет ли этот призыв какой-нибудь эффект, «синтетический человек» не знал, но счёл нужным озвучить его подземным тварям.
– Ксения, нам пути – минут на пятнадцать…. Не бегите, но старайтесь идти быстро и уверенно!
– Кто это?.. – прошелестел чей-то «невзрачный» голос.
– Просветлённый, – последовал ответ, напоминающий писк крысы. – И человек…
– Человек? Разве так бывает?..
– Не волнуйтесь, Ксения, – Андрон опасался, что женщина, услышав подобные реплики, может лишиться чувств. Но та, стремясь к выходу, казалось, обрела второе дыхание. Передние гомункулы в недоумении расступились, пропуская, как им казалось, своего «господина» и его «жертву».
– Возвращайтесь назад, – скомандовал им Андрон. – И стерегите Чертог Вечности!
Он достал зубчатый кинжал, взмахнул им и ещё раз убедился в силе и могуществе этой реликвии. Подземные жители падали ниц перед священным клинком.
Один раз гомункулы пытались угрожать им оружием. Опасаясь, как бы они не нанесли вреда его спутнице, андроид мгновенно поразил их своими электрическими «струями». Осторожно перешагнув через растянувшиеся тела, беглецы продолжили свой путь.
Ксения то отсчитывала шаги, то следила за минутной стрелкой ручных часов. От быстрой ходьбы и постоянного напряжения стало жарко и начала ощущаться нехватка воздуха. По щекам потёк пот. «Скорее бы, скорее, – стучало в её мозгу – Только бы ничего не произошло!»
И ещё ей казалось, что идущий следом «синтетический человек» не только заглядывает вперёд в поисках врагов и оглядывается назад. Она была почти уверена, что он украдкой любуется ею.
Ксения и Андрон уже достигли того прохода, через который открывался прямой путь в «Электрощитовую». Но здесь их ожидал человек в камуфляже.
– Осторожно, друзья! – раздался голос из темноты. – Здесь битый кирпич!
– Ой, – обрадовано воскликнула женщина. – Мы выбрались?
– Да, конечно, осталось совсем чуть-чуть!
– Это – не человек, – удержал Ксению Андрон. И отстранив её от себя, направился к незнакомцу, который загораживал своим телом «секретную» дверь.
– Займись делом, – сказал ему «синтетический человек». – Возьми лопату и очисти пол от битого кирпича!
Тот некоторое время смотрел на Андрона.
– Ты ведь один из нас… Из «просветлённых»…
– Я никогда не был таким, как вы. Волки, как известно, в цирке не выступают! Отойди от двери, иначе я отрублю тебе голову!
– Ну-ну, – миролюбиво произнёс гомункул. Но глаза его блеснули в свете лампы поистине бесовским пламенем. – Ты ведь тоже был оживлён «дьявольским огнём». Значит, такой же, как и мы. Только в нас огонь… умирает, а в тебе почему-то живёт. Я вижу, как он играет внутри тебя!
– Повторяю: отойди от двери! – Андрон обнажил зазубренный клинок.
Гомункул зашипел, как угли, политые водой. Его руки потянулись к заветному кинжалу.
– Это – не твоё… – завыл он замогильным голосом, от которого у Ксении по спине поползли мурашки.
– Да, я одолжил его у одного замечательного человека, – проговорил Андрон, медленно приближаясь к гомункулу.
– Что ты делал… в Ч-ч-чертоге… В-вечности? – с трудом проговорил «человек в камуфляже». Было видно, что он изо всех сил пытается сопротивляться магической силе кинжала Николая Бондарева.
– Наводил порядок и провёл обряд очищения.
Лицо гомункула исказилось, словно от невыносимой боли. Он хотел ещё что-то сказать, но слова застряли у него в горле…
– Пошёл вон, – Андрон ударом свободной руки отбросил «дитя подземелий» в сторону. Видя, что тот неподвижно лежит на полу, «синтетический человек» аккуратно вставил лезвие кинжала в «замочную скважину». Дверь медленно поползла в сторону. И в этот момент гомункул набросился на Андрона. Ксения успела только пронзительно вскрикнуть. Но её спутник был готов к броску. Да и его «синтетическая» комплекция была гораздо мощнее телосложения жителя «Преисподней». Он перехватил руку со стилетом у своего горла и круто повернул её вокруг оси. Раздался противный хруст, от которого Ксения едва не лишилась чувств. Клинок полетел на пол.
– Ксения, проходите в дверь, – сказал Андрон, удерживая извивающегося врага. – Поворачивайте налево и… ждите меня там. – Пальцы андроида охватили лоб соперника, мощный электрический разряд потряс тело гомункула. Противно запахло палённой плотью. Отбросив обмякшее тело «просветлённого», Андрон вытащил кинжал из щели и проследовал за Ксенией.
– Мы почти пришли, – ободряюще произнёс андроид, оглядываясь, – нам осталось минут пять ходу…
– Слава богу, – прошептала женщина.
Они продолжили своё движение к выходу из подземелья. Но, не прошли и двух десятков шагов, как в тоннеле послышался какой-то гул.
– Что это? – забеспокоилась женщина. – Неужели они открыли шлюз… и сейчас сюда хлынет вода?
Андрон прислушался.
– Нет, это – не вода… –  звуки усиливались. –  Это что-то другое. Идёмте скорее, нам уже немного осталось.
Иногда казалось, что это действительно шум воды, низвергающейся с вершины скалы… А порой возникало впечатление, что разом включилась сигнализация десятков машин. То вдруг появлялась уверенность, что это – крики миллионов чаек, чьи гнездовья были потревожены внезапной опасностью. Но всё явственнее ощущалась в этой какофонии какая-то мелодия. Она как бы «скользила» в пространстве, вплетаясь в общий хаос подземных звуков и её, словно во время сильного шторма, то выносило на поверхность, то прятало в глубине, а иногда выбрасывало на самый гребень волны… И тогда слышалась необыкновенной красоты песня, какое-то «зловещее танго», похожее на гимн самой Природы, чьи сияющие звуки и ритмы, казалось, способны поддержать нас в жизни… и даже напоминали математически точно выверенные фуги, не менее великолепные, чем произведения Баха.
Ксении чудилось, что звуки источают сами камни, которыми выложены стены и своды потолка. А иногда у неё возникала уверенность, что эта «дьявольская музыка» несётся по тоннелю откуда-то из дальних подземелий… Она высматривала впереди долгожданные ступени, которые выведут их из этого страшного места. И они вот-вот должны были появиться. Женщина обернулась к Андрону, собираясь его о чём-то спросить, но… с ужасом обнаружила, что она в проходе совершенно одна!
– Андрон! – закричала она и повернула назад. – Где ты, Андрон?
Она увидела его, пройдя десяток шагов. Он стоял, опустив руки и голову. Кинжал был готов выскользнуть из его ладони в любой момент. Ксения подбежала к нему, взяла за руку.
– Андрон, что с вами?
Тот безучастно взглянул на неё. Казалось, ему понадобилось какое-то время, чтобы припомнить, где он и что с ним…
– Со мной? Всё в порядке… – каким-то поблёкшим и совершенно чужим  голосом ответил он.
– Так пойдёмте же!
– Я иду…
– Нет, вы стоите на месте! Посмотрите мне в глаза! – Она запаниковала. – Что с вами?
Утерянная было, ясность взгляда Адрона, казалось, медленно восстанавливалась.
– Сожмите крепче кинжал. Вы осознаёте, где мы и куда идём?
– Да, – промолвил тот. – Мы возвращаемся на поверхность…
– Так пойдёмте же! Сделайте шаг!
Она заметила, что сзади замелькали чьи-то тени.
– Нас преследуют, Андрон! Придите в себя!!!
«Синтетический человек» дёрнулся, сделал неуклюжий шаг. Затем второй.
– Вот, у вас уже получается! Давайте же, ещё!
Она заставила себя снова взглянуть ему за спину. В свете лампы опять сверкнуло множество настороженных глаз.
– Прочь, твари! – закричала она и потянула Андрона за рукав. Тот сделал ещё несколько шагов.
– Вот, хорошо, – обрадовано воскликнула она. – Давай, ещё немножко! Скоро выход!
Андрон, казалось, вышел из внезапного оцепенения. Он расправил плечи и пошёл вперёд более уверенной походкой.
– Вот и хорошо, – воскликнула Ксения, – пойдём, мой хороший, – она смахнула накатившиеся слёзы. – Смелее! Увереннее!..
Он послушно следовал за ней. Но лицо его оставалось по-прежнему непроницаемым, а движения были вялыми и скованными.
«Что-то случилось!» – со страхом подумала женщина. Но андроид всё-таки продвигался вперёд, хотя было непонятно, как долго он продержится.
Но тут их настиг новый «виток» «бесовской» мелодии. Ксения заметила, как вновь замедлились движения андроида. Внезапно ей пришла в голову мысль, что эта, неизвестно откуда взявшаяся «музыка», – некий «зов», наподобие того, что она видела в каком-то старом детском фильме (74). Именно такие звуки сбивали с толку, казалось бы, неуязвимое существо!
– Андронушка, – опять прильнула к нему она. – Не поддавайся ей, не слушай…
– Не… слушаю…
– Боже, что же делать? – слёзы снова хлынули у неё из глаз. – Придумай что-нибудь! Отвлекись! Ты ведь можешь!
– Могу…
Она вдруг подумала, что надоевшую мелодию можно попробовать «заглушить» другой. Так часто бывает, если ты слушаешь одно, а тут кто-то включает что-то иное, и сразу… всё, впечатление насмарку!
– Андрон, пой!
– Что?
– Пой! Что-нибудь, что слышал у Арсентия! – Она обняла его и поцеловала. – Пой, Андронушка!
Он понял. «Смахнул» с себя оцепенение и запел:
 
Ave Maria..
Vergin del ciel…
 
«Аве Мария» Шуберта они слушали у Арсентия всего день назад в исполнении Лучано Паваротти. Теперь её пел Андрон. Пел довольно чисто, но только своим мощным, бархатным и раскатистым голосом …
 
Sovrana di grazie e madre pia
Accogli ognor la fervente preghiera
Non negar…
 
«Дьявольская» музыка, казалось, «застыла» на месте и повисла в воздухе ледяными сосульками. А Андрон пел, заполняя своим сильным голосом всё пространство старого подземелья, вытесняя чуждую, «звериную» мелодию. Лицо его оживилось, он сжал в руках «зубчатый» кинжал и показал рукой Ксении на выход из тоннеля.
Она пошла вперёд, освещая себе путь керосиновой лампой, а он двинулся следом.
 
Николай Сунцов нервничал, но виду не показывал. Коридор и дверь в «Электрощитовую» находились под постоянным наблюдением. Один раз служащий со второго этажа поинтересовался: почему охранники, которые должны дежурить у входа, не на месте, а неизвестно где? И почему вместо них сидят люди, не входящие в штат службы безопасности. Сунцов продемонстрировал свою корочку и ознакомился с документами «любопытного» человека. Тот, впрочем, подозрений не вызывал, но старший следователь прокуратуры не верил ни своим впечатлениям, ни документам. Интересующегося человека проводили в его собственный кабинет и тоже установили за ним наблюдение. «Хорошо бы раздеть этого клиента, – мечтательно подумал Николай, – да подвергнуть беглому осмотру! Но, кто его знает, может, это – обычный человек».
Время тянулось медленно, Бударин со своими ребятами подъехал всего двадцать минут назад, а казалось, что прошло уже часа два…
И вот, дверь с надписью «Электрощитовая» распахнулась!
– Это они! – облегченно выдохнул Сунцов и тут же набрал номер телефона Арсентия Ледовского.



«...У каждого человека есть собственная тень. Отчего-то считается, что она является скопищем самых низменных чувств: в ней как бы растворены жадность и жестокость, гордыня и похоть. И не избавиться от своей тени никак, разве что в случае, когда на мир опускается тьма. Пусть тень – не живая, но она всегда служит человеку напоминанием о его несовершенстве, о необходимости очищения собственной души...»
 
Глава 7. Недовольство Магистра Вечности
 
В Калининград, наконец-то, пришла долгожданная зима. Миновали новогодние праздники, наступили каникулы. Подморозило. Снег украсил тротуары белыми махровыми коврами, блестящими на солнце и в свете фонарей. В город вернулась зимняя сказка, которая поселилась возле огромной нарядной ёлки, расположенной на Центральной площади, и продолжавшей собирать возле себя тысячи радостных гостей.
Арсентий был вне себя от счастья, когда Андрону удалось освободить Ксению. Теперь он старался не отпускать её от себя ни на минуту, ни на шаг. И, воспользовавшись свободным временем, всё его посвятил ей.
«Братство» в эти дни ему не докучало. И профессор начал думать, что Андрон доставил гомункулам и их хозяевам столько хлопот, что им теперь не до него. Но, где-то глубоко в душе оставалось мерзкое чувство тревоги и даже страха. По этому поводу и вспомнился случай из далёкой юности.
В студенческие годы, какие только «шальные» идеи не приходили в голову молодым людям! И не только касающиеся «перемалывания» «гранита науки». Иногда хотелось испытать свои силы, показать, на что ты способен в той или иной ситуации. Например, как поведёшь себя при встрече с необъяснимым, страшным или даже ужасным? Чтобы потом с уверенностью утверждать: «я ничего не боюсь!» Или снисходительно заявить приятелям: «я и не такое повидал»…
Однажды, после успешно сданного накануне экзамена, дабы испытать свою смелость и поднять общий тонус, Арсентий и его друг Валерка решили прогуляться ночью по заброшенному католическому кладбищу.
Такое «мероприятие» требовало тщательной подготовки: весь вечер они посвятили чтению мистической литературы и рассказам страшных историй. И вот, ровно в полночь студенты подошли к старому кладбищу. В душе, конечно же, бушевала буря эмоций и сомнений: «На кой чёрт я сюда припёрся?!» – думал каждый из них, но об отступлении не могло быть и речи. Оба старались выглядеть достойно: Валерка закурил, Арсентий подзадоривал его и себя какими-то неуклюжими шутками, оба нервно хихикали. Вдруг, из-под кладбищенской ограды, к ним под ноги, сверкнув зелёными искрами глаз, кинулся чёрный котище! Едва с ног не сбил! Ребята шарахнулись в сторону, но стерпели…
Через пару шагов на покосившемся столбе, жалобно цокнув, погасла последняя тусклая лампочка, скупо освещавшая дорожку в царство мёртвых. Дурная примета, что не говори! Так они оказались в полной темноте возле входа на погост.
Нет, приятели не ретировались, хотя обоим было жутковато. Тесно прижавшись друг к другу, они вошли на кладбище и медленно побрели между могил и старинных склепов. Поневоле пришлось прислушиваться к разного рода странным звукам, которых было предостаточно, и отчего повсюду мерещились призраки…
Пройдя кладбище «насквозь», «испытатели силы духа» немного осмелели и решили усложнить задачу: обратно они двинулись поодиночке. Валерка пошел по дорожке вправо, а Арсентий – влево. Они натыкались на кресты и могильные ограды, путались ногами в каких-то колючках, напоминающих им чьи-то когтистые лапы, но, в конце концов, встретились у ворот, с которых и началось их приключение. Сначала Арсентий отшатнулся от своего возникшего из ночного мрака  приятеля, как чёрт от ладана, а потом обнял его, как брата.
Трудно передать словами восторг, кипящий, подобно огромному паровозному котлу, в душе обоих смельчаков, и гордость, величиной никак не меньше Эвереста, по поводу славной победы над своими слабостями и предрассудками! Арсентий с Валеркой с тех пор – как родные. Только жизнь, как это часто случается,  раскидала их по разным городам…
Но вот то тревожное чувство надвигающейся опасности в последние дни частенько заползало в душу профессора, и Ледовскому стоило немалых усилий, чтобы хоть на время о нём забыть. И другая проблема «нависала» над учёным. Её также надо было срочно решать. Ведь Андрону нужны документы. Уж паспорт-то – обязательно! А где и как его оформить? Вот ведь задача! Единственное, что приходило на ум, так это – изготовить временный, фальшивый… Но это – чревато крупными неприятностями, не говоря уже о том, что предстояло обратиться за помощью в криминальные круги. И уж, как ни крути, а ехать или лететь куда-нибудь Андрон пока не мог. Да и по городу ходить тоже… А вдруг попросит какой-нибудь служитель закона предъявить паспорт, и – всё… Поэтому Арсентий был вынужден ограничить перемещения своего «брата» по улицам города, особенно в одиночку.
Но того, что в итоге произошло, не ожидал никто. Как-то утром профессор вышел из дома – ему понадобилось заглянуть в отделение Сбербанка, что на улице Невского…
Задержание произошло быстро и профессионально.
– Ледовской Арсентий Александрович?
– Да, это я.
– Прокуратура Калининградской области. Поедемте с нами.
– А в чём, собственно, дело?
– Там разберёмся…
Спорить с этими людьми профессор счёл неразумным. «На гомункулов они не похожи, – подумал Арсентий. – И это – главное! Может, с моими студентами что-то стряслось… Ладно, сейчас выясним…»
Но гадкое чувство страха вновь зашевелилось и злорадно захихикало где-то внутри.
Они проследовали с улицы Горького на Ракитную, затем повернули налево и остановились возле трёхэтажного особняка, видимо, ещё немецкого, огороженного решётчатым забором. Въехали в ворота, возле которых дежурил постовой.
– Областная прокуратура не здесь, – заметил Арсентий.
– А нам – сюда, – ответили ему.
Они вошли в здание, поднялись на второй этаж. Профессор отметил вооружённую охрану у дверей и на этаже, куда они поднялись.
«Как в гестапо», – подумал он, пытаясь сохранять внешнее спокойствие.
Один из сопровождающих его оперативников переговорил с кем-то по телефону. Арсентий уловил только одно слово: «доставили». Как следует осмотреться у профессора времени не было – небольшой холл, вокруг которого расположены двери кабинетов. Пол паркетный, на котором сверху постелено ковровое покрытие. В центре расположен журнальный столик со стульями. На столике – горшочек с цветущей магнолией.
– Вам – сюда! – повторил оперативник и постучал в дверь кабинета № 23.
Арсентия встретил человек в синей форме и погонах полковника.
– Старший советник юстиции Воронцов, – представился он и указал место, на которое должен был присесть Арсентий.
Выглядел слуга закона лет на сорок-сорок пять, почти лысый. Бледное лицо, светлые брови над серыми глазами с бесцветными ресницами, тонкий, прямой нос и узкие губы…
– Профессор Ледовской, – ответил учёный, хмуро поглядывая на прокурора. – Чем обязан вашему ведомству? Надеюсь, мне не вменяется что-либо из ряда вон выходящее? – он старался держаться достойно, но что-то подсказывало ему, что здесь для него приготовлен пренеприятный сюрприз.
Воронцов умело выдержал театральную паузу, внимательно рассматривая документы, лежащие у него на столе.
– Видите ли, уважаемый профессор, – наконец, начал беседу прокурор. – Наше дело… а, точнее выражаясь, ваше… как раз выходит за рамки «обычного». – И уставился на собеседника своими стеклянными глазами.
Арсентий между тем огляделся. Небольшое помещение было угловым, с двумя небольшими окошками на каждой из внешних стен. Этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы кабинет хорошо освещался. На подоконниках – горшки с цветами, на стене, что напротив входа, рядом с окном – календарь, круглые часы и портрет президента, всем своим видом говорящего: «Не всегда в этом мире виновные несут заслуженное наказание, но ты приготовься к худшему!»
Выдержав пристальный, ледяной взгляд Воронцова, профессор подумал: «У этого альбиноса погон, словно коньячная этикетка», а вслух учтиво предложил:
– А почему бы нам не перейти к делу? На кафедре меня ждут студенты. Скоро сессия и у нас много дел в университете.
– Студенты? – переспросил прокурор, – это хорошо… По нашим сведениям, вы занимаетесь… созданием органов, которые вполне способны заменить человеческие…
– Это в какой-то мере… соответствует истине.
– Вот и отлично… И вам удалось… Заметьте, это – не предположение, а констатация фактов, то есть, той неопровержимой информации, которой мы располагаем… – он снова сделал многозначительную паузу.
– Что же, по-вашему, мне удалось?
– Соединить эти органы воедино и создать… гуманоида, который теперь бесконтрольно разгуливает по улицам нашего города.
– Вам самому не смешно, полковник?
– Я бы с удовольствием посмеялся вместе с вами, дорогой профессор. Однако, как это ни странно прозвучит, но… хотелось бы получить некоторые разъяснения по поводу вашего… так называемого братца… Андрона.
Как ни старался Арсентий, но лицо его дрогнуло. Старший советник юстиции это заметил. И продолжил:
– По нашим сведениям у вас никаких братьев нет. Так кто же скрывается под именем Андрон? И где он сейчас?
«Как? Как он узнал?!» – сердце Арсентия застучало, как колёса локомотива.
– Я не понимаю, о ком вы говорите, – пожал плечами в ответ Ледовской.
– Не понимаете… Но, как я вижу, очень встревожены? Отчего бы? – мягким, медовым голосом произнёс Воронцов и нажал кнопку на столе. – Павел Сергеевич, прошу вас…
Через полминуты дверь за спиной Арсентия раскрылась, в кабинет вошёл какой-то человек, который направился в Воронцову. Ледовской не оборачивался. «Включить «дурака»!  Ни в чём не признаваться! У них нет доказательств! А если попробуют захватить Андрона, ничего не получится! Он просто не подпустит их к себе!»
Вошедший достал из папки фотографию и положил её перед прокурором. Арсентий тотчас узнал её! Это было фото Андрона, которое сделал он, Ледовской, для оформления паспорта! Только, значительно увеличенное!
Медленно, очень медленно профессор поднимал глаза на того, кто принёс эту «улику». Это был гомункул Павел….
Павел раскрыл папку и сделал вид, что тщательно изучает хранящиеся в ней документы. Воронцов подал знак рукой, и он сел рядом с ним.
«Ну и что? – отчаянно размышлял Арсентий. – Гомункул украл фотографию, которая хранилась в моём компьютере. Но какой информацией обладает прокурор? Да никакой! Нет доказательств, что я создал Андрона! Ничего у него нет!.. Ни на меня, ни на него!» Это в какой-то мере придало профессору уверенности.
– Вам ничего не говорит это фото? Точнее – лицо, которое на нём запечатлено?
– Извините, не признаю… Мутное оно какое-то, расплывчатое. В каком ателье производилась съёмка? – последние слова были обращены к гомункулу.
– Это сейчас неважно, – был ответ.
– Стало быть, вы не подтверждаете своё знакомство с этим гражданином, – голос Воронцова стал таким же бесцветным, как и его глаза.
«А вдруг и он тоже из этих?..» – с тоской подумал Арсентий. И ответил:
– Ни в коей мере.
– Отлично.
– А может быть, вы всё-таки введёте меня в курс дела? Объясните, наконец, что всё это значит? Нелепое обвинение в том, что я, лет на сто обогнав современную науку, «клепаю» гуманоидов… – молниеносный взгляд на невозмутимого Павла, развалившегося на широком стуле. – Затем вы подсовываете мне фотографию какого-то молодого человека... Уж не гуманоид ли это? А может быть инопланетянин? С ними я тоже, извините, не контактировал. Вы, наверное, забыли, что я учёный и при этом, весьма известный не только в России!
– Успокойтесь, – тирада профессора, казалось, возымела действие. – Конечно, я вам всё объясню. Но, в части, касающейся лично вас, не разглашая тайны следствия. Так вот. В нашем городе произошло массовое убийство. Пока этот факт держится в секрете от СМИ, иначе они раздуют это дело так, что горожане перестанут выходить на улицу. Скажем иначе: в городе объявился маньяк. – Он кивнул на фото Андрона. – Чрезвычайно опасный. Этим делом занялась Генпрокуратура РФ. Павел Сергеевич, как раз – их представитель. Из Москвы. – Гомункул изобразил «дежурную» улыбку и кивнул в знак приветствия. – По некоторым сведениям, этот человек, – опять акцент на фото, – непосредственно связан с вами. Вас видели в его обществе. Мало того, именно вы представляли его как своего брата – Андрона. Всё верно, Павел Сергеевич?
– Совершенно верно. Я даже скажу, кому он был представлен, – если б гомункул был человеком, то, наверное, весь светился бы от счастья. –  Свидетелей, как минимум, пятеро... Авенир Петрович Овсянников... Александр Валерьевич Бударин... Николай Анатольевич Бондарев... Николай Павлович Сунцов... Ксения Петровна Ерёменко. Вы настаиваете на очной ставке?
– Если вам будет угодно. А пока я заявляю, что всё это – полный бред! – «Только не надо брать меня на понт», – вертелась в мозгу Ледовского фраза из какого-то фильма. – Для того чтобы задерживать уважаемого человека, вам надо разжиться более мощным арсеналом обвинений и соответствующей доказательной базой.
– Ну, Арсентий Александрович, – «сбавил» тон Воронцов. – Когда у нас будет такая база, вас уже не задержат, а арестуют... Мы пригласили вас в надежде, что вы поможете следствию, заслужив тем самым снисхождение… суда.
– Увы. Я хотел бы вам помочь, но сам ничего не понимаю!
– Ну, что ж, будем считать, что так оно и есть, – лицо Воронцова сделалось каменным. «Нет, он не гомункул», – подумал Арсентий.
– Тогда, вот пропуск... И не смею вас больше задерживать.
– Если вы не возражаете, я доставлю профессора туда, куда он собирался, – промолвил Павел, поднимаясь со стула. –  Вы ведь, если я не ошибаюсь, следовали в университет?
– Благодарю вас. Вы очень любезны.
Они вышли из особняка (по пути Павел заскочил в какой-то кабинет и надел куртку) и направились к машине. «Чёрт возьми, – подумал Ледовской. – Мне не следует ехать вместе с ним... Но, видимо, неприятного разговора вновь не избежать!»
– Ну и как там дела, в Москве? – осведомился он у гомункула, учтиво открывающего ему дверцу в «Мерседес».
– Опять вы ёрничаете, – глухо проговорил Павел, заводя двигатель. – Признаюсь, лихо вы работаете, – заметил он, когда они выехали за территорию «прокурорского особняка». – Но дело зашло слишком далеко. Боюсь, вам уже не выпутаться. Генпрокуратура тоже умеет работать. И улики найдутся. А это всё, – он кивнул на скрывающееся за поворотом здание, – доказательства того, насколько серьёзно вы влипли.
– И что же дальше?
– Меня удивляет ваше упрямство. Вам предложили отличную работу, как раз по вашему профилю, вам пообещали массу материальных благ и безграничную поддержку...
– У меня похитили любимого человека, – напомнил Ледовской.
– Вы про это... Да, ведь вы вели себя в какой-то степени неуважительно по отношению к нам. Мы были вынуждены подстраховаться перед визитом... Магистра Вечности. Никто не был уверен, что вы не выкинете очередной фортель...
– И вы решили нажать на самое больное место...
– Поверьте, с вашей подругой ничего бы не случилось. Вы даёте присягу на верность Братству, и... любящая пара навеки обретает друг друга. Вместо этого вы натравливаете на беззащитных трудяг своего монстра... кстати, должен признать, весьма качественное... изделие! И он не только расправляется с безобидными жителями кёнигсбергского подземелья, но и... полностью уничтожает наше святилище! Должен ли я объяснять вам, что Магистр Вечности просто взбешён?
– Нет, не должны. Я вам охотно верю.
– Похоже, вы не до конца осознаете создавшуюся ситуацию, – зловещим тоном проговорил гомункул, поворачивая на улицу Черняховского. – Теперь под угрозой не только судьба Ксении, но и жизнь ваших друзей! И только одно может в какой-то мере восстановить баланс...
– Неужели всё так серьёзно? – со стороны могло показаться, что Ледовской издевается над Павлом. На самом же деле ему было чрезвычайно тяжело.
– Напрасно вы полагаете, что мы не найдём способа нейтрализовать Андрона... Пусть это и затруднительно, но существует масса вариантов, чтобы избавиться от него... Однако он мог бы послужить Братству! Разумеется, вместе с вами. Мы временно утратили возможность воспроизводить гомункулов... И не можем больше вызывать «дьявольский огонь»!.. Когда-то это умел делать великий Тесла... Говорят, он использовал для формирования шаровой молнии не только электрическую энергию, но и звук... Некую мелодию... Мы пытались множество раз «угадать» эту мелодию, но всякий раз – неудачно... Но я уверен, что мы научимся вызывать «дьявольский огонь», пусть даже на это уйдут годы... Вам же как-то удалось оживить вашего «братца». И мы знаем, что с помощью шаровой молнии, которая, как ни странно, осталась «жить» в его теле!
Павел свернул на Клиническую улицу и остановил машину. Ледовской безучастно смотрел по сторонам, на начавшийся кружить снежок, на прохожих, спешащих по своим делам, и не торопился выходить из машины.
– Вот, взгляните, – Павел протянул профессору папку, которую всё время носил с собой, и из которой ранее извлёк фото Андрона.
Арсентий раскрыл папку. В ней содержались ещё десятка два фотографий.
– Довольно неприятное зрелище… даже для профессионала, – отметил Ледовской, просмотрев несколько из них. – Зачем вы это мне показываете? – Он швырнул папку на заднее сидение.
– Действительно, ужасное зрелище, – согласился гомункул. – Но всё это – часть уголовного дела, в котором фигурирует ваш братец. Все эти обезображенные трупы – его работа. Выполненная с особой жестокостью, как видите.
– Вы что же, фабрикуете дела?
– Разумеется, – с деланным огорчением признался Павел. – Что Генпрокуратура, что полиция, мы все служим одному хозяину. И этот хозяин – не учёный, не военный, не педагог или врач... В Братстве всегда знают, кого следует опорочить, а кого – «отмыть». Впрочем, о чём это я? Вы сами всё прекрасно понимаете, новости слушаете, в Интернет заглядываете... На достойного человека, пусть он и совершил грандиозное преступление, мы можем не заводить никакого дела, потому что... от свидетелей преступления... мы сами же и избавимся. А тот, кто не желает идти с нами в одном строю, будет обвинён в чём-то очень страшном и мерзком. И сидеть ему – до скончания веку. А сейчас ситуация такова, что ваш Андрон должен быть объявлен в федеральный розыск. Рано или поздно... скорее – рано... его обнаружат и уничтожат в процессе задержания. А те пятеро, чьи имена я огласил в кабинете Воронцова, будут обвинены в укрывательстве особо опасного преступника, пособничестве ему и неоказании помощи следствию. Можно ещё присовокупить к этому организацию преступного сообщества... Сроки у вас будут очень серьёзные, господа... А имена честных и порядочных людей, которыми вы так гордитесь, будут навеки заклеймены.
Арсентий молчал, с тоской поглядывая на снежные хлопья, беззаботно ложащиеся под колёса автомобилей. Хотелось вернуться в детство. Избавиться от взрослых проблем, поверить в добрую сказку, а не слушать угрозы бездушного и бесчувственного существа...
– Но выход есть, – продолжал гомункул. – И вариант действительно очень неплохой. Наш договор останется прежним: вы – нам, мы – вам!
– Магистр Вечности находится здесь, в Калининграде? – спросил Ледовской.
– Как вам сказать... В любой момент он может оказаться здесь. Несмотря на его... глубокое огорчение, я бы даже сказал, высочайшую степень недовольства вашими действиями, он согласен пойти вам навстречу.
– Это уже радует...
– Да, так уж получилось, что мы сейчас зависим от вас... и вашего... «изделия», а вы, в свою очередь, нуждаетесь в нашем покровительстве. А посему, все прежние наши условия остаются в силе. Только вам следует предстать со своим «братцем» пред очи Великого Магистра. И Андрон должен быть запрограммирован на выполнении только его святейшей воли! Вы отдаёте нам своё создание, а мы находим ему соответствующее применение. Вам же придётся начать производство следующего... гуманоида. Но, уже под нашим присмотром!.. Вы видите, как всё просто! И ни у кого не будет проблем!
– Действительно, – пробормотал Ледовской.
– И напрасно вы так расстраиваетесь. Нам нужно жить в мире и согласии. И тогда мы свернём горы! Вот вам моя визитка. Позвоните, когда успокоитесь, и мы договоримся о встрече. Надеюсь, на этот раз всё произойдёт без каких-либо... фокусов.
– Я вас понял, – ответил Ледовской, открывая дверцу машины.
– И опасайтесь необдуманных поступков, – предупредил на прощание Павел.
– Не становитесь у меня на пути, – бросил вслед ему Арсентий, когда машина отъехала в сторону улицы Фрунзе.



 «…Возможна ли полная свобода в этом мире? И нужна ли она нам? Любая частица может считаться «свободной», если связи, которые удерживают её в устойчивом состоянии, достаточно прочны, но позволяют ей перемещаться в пространстве, взаимодействуя с себе подобными…
Свобода – понятие относительное. Порой мне хочется парить, не завися ни от кого, но иногда…  Хочется быть неразрывно связанным с другой частицей. Навсегда…»
 
Глава 8. Раздумья Великого Магистра
 
Арсентий долго стоял у входа в университет, отрешённо глядя куда-то мимо спешащих на консультацию студентов и преподавателей.
– Александрыч, приветствую вас! – поздоровался с профессором сотрудник его кафедры Михаил Лапов.
– Здравствуйте, Михаил Анатольевич. Вы, если не ошибаюсь, на консультацию?
– Да, вовсю готовимся к сессии. А вы отчего стоите, как «витязь на распутье», не решаясь зайти на огонёк?
– У меня занятия лишь завтра… Вот, шёл мимо и поймал себя на мысли: «может заглянуть?» А потом передумал…
– И правильно, – Михаил участливо заглянул в лицо профессору. – Вы, Арсентий Александрович, неважно выглядите. Вам отдохнуть надо. А то, не дай бог, с коня свалитесь. А нам ещё шашкой махать и махать! Рождественские каникулы продолжаются, пользуйтесь этим!
– А почему вы не на машине, любезный? – Ледовской, кажется, начал «оттаивать».
– Усугубил вчера, каюсь, – честно признался Лапов, широко улыбаясь. – Немного согрешил, но от души и с превеликим удовольствием! Поэтому сегодня я – только на общественном транспорте!
Простившись с коллегой, Арсентий задумался. Очень хотелось увидеть Ксению. Но, это – потом… Сначала надо сообщить Андрону о разговоре с гомункулом. Посоветоваться с ним… Видимо, придётся дать согласие и… А что остаётся делать, раз они буквально за горло схватили… «Может, братишка что-то подскажет», – подумал профессор.
Он пересёк площадь Василевского, постоял «на светофоре», наблюдая за потоком машин с Литовского вала, полюбовался видом на Росгартенские ворота…
По пути домой, где его ожидал Андрон, Ледовской, как всегда, размышлял. Этому вполне способствовал начавшийся снегопад, именно такой, каким он ещё с детства завораживал Арсентия: с крупными воздушными хлопьями, плотный и… неторопливый. Он, словно театральный занавес, отгородил Ледовского от бесконечного потока машин, приглушил городские звуки, даже воздух, казалось, очистил.
…Отслеживая результаты своей работы, у профессора возникало множество вопросов и сомнений... Впрочем, они мучили совесть учёного и прежде. Должна ли наука становиться соавтором эволюции? Кому нужно его «революционное» открытие? Зачем «улучшать» или «гармонизировать» человеческий род? Ведь в итоге традиционное человечество может быть заменено человечеством искусственным! Не будут ли его успехи и достижения использованы для обогащения небольшой кучки предприимчивых людей, для ведения войн или создания людей «высшей» расы? Именно об этом свидетельствовал возросший интерес Братства Вечности к его работам …
«Всем нам необходимо понять, что преимуществами искусственного интеллекта можно будет пользоваться только до тех пор, пока им можно управлять, однако никто не знает, чего следует ожидать, если он вдруг выйдет из-под контроля, – рассуждал Арсентий. – Здесь возможно повторение ситуации, сходной с изобретением атомного оружия: когда «ах!» было произнесено уже после того, как «джинна» выпустили из бутылки… Но, возможно, я не прав и… человечество погибнет не от искусственного интеллекта, а от естественной глупости?..»
Он свернул с шумной улицы Александра Невского на Линейную, затем на улицу Потёмкина. Дальнейший его путь проходил меж старых, ещё немецкой постройки, домов, отремонтированных и восстановленных калининградцами. Здесь царила просто торжественная тишина, народу было мало. Ничто не отвлекало профессора от раздумий. А они уже перешли в несколько иную плоскость.
«…У бионического человека нет прошлого и отсутствует собственный жизненный опыт… Особая моя гордость – искусственно созданная память, по своей сути является суррогатом, обыкновенной компьютерной программой. Во многих житейских вопросах мой андроид совершенно беспомощен, но, тем не менее, он остаётся мыслящим существом, способным думать и чувствовать, переживать и страдать. Порой даже острее и ярче, чем все мы… Да, дорогой профессор, это – действительно так…
Именно поэтому у таких, наделённых сверхспособностями и недюжинной силой особей, имеется большой риск возникновения психических срывов и серьёзных отклонений в поведении. А если они сделаются агрессивными или начнут выходить из-под контроля своего Создателя, как тогда с ними поступать? Неужели убивать? Но такой подход я считаю недопустимым даже по отношению к животным. А какое право я имею на то, чтобы обрекать на несчастную и полную страданий жизнь высокоорганизованное разумное существо? Ведь это – жестоко и не достойно ученого. Я не хочу стать родоначальником новоиспечённого расизма и кровавых битв за мировое господство… А ведь все это кажется мне теперь реальностью».
Профессора чрезвычайно волновала судьба Андрона. «Ладно, если я буду заниматься своим делом, выращиванием гомункулов под надзором какого-нибудь внедрённого в штат кафедры лаборанта… А как же мой… братишка? Какие чувства станет испытывать он? Должен ли он будет пойти против своих жизненных принципов? Сможет ли выдержать насилие над своим «эго»?.. В какого монстра решит превратить его Братство?»
И снова возник вопрос: существует ли выход из сложившейся ситуации? Что предстоит положить на чашу весов? Чем пожертвовать? Совестью? Моралью?
«…Как часто, – думал Ледовской, – «балуясь» наукой ради самой науки, мы упускаем из внимания тот диссонанс, который может принести миру наше открытие… Михаил Булгаков устами профессора Преображенского как-то прокомментировал: «...зачем творить человека, если любая баба может его родить совершенно естественно?!» Не лучше ли и нам направить свои усилия на рождение здоровых детей у нормальных родителей? Или на снижение количества патологий у малышей, появившихся на свет естественным путем, и предупреждение аномалий у тех, кто еще не родился…»
В создании искусственных людей – явный интерес только у Братства Вечности. Никому из нас эта идея не нужна! Он, профессор Ледовской, невольно пошёл на поводу у них, не по собственной воле создав андроида… Или, всё-таки, в этом были замешаны личные амбиции учёного? Тогда выходит, что гомункул Павел и его хозяева были правы?
А его друзья? Которые ещё не знают, какая опасность нависла над всеми ними… Да, он, конечно, примет присягу и будет жить по законам Братства… Лишь бы его близким людям не грозила никакая беда… Но сначала следовало переговорить с Андроном.
«Только бы он был сейчас дома…» – с тревогой подумал Арсентий, открывая дверь.
 
У человека… обычного человека, за мыслительный процесс «отвечает» центральная нервная система, основными элементами которой являются клетки с соответствующими отростками – дендритами и нейритами. Каждая такая клетка является морфологической единицей нервной системы, иначе называемой – нейроном. Обмен информацией в нервной системе происходит за счёт сложных сигналов, в которые преобразуются любые человеческие ощущения и представления, впечатления и эмоции…
Похожие процессы происходят и в мозгу андроида, только мы не будем торопиться объявлять их «мышлением». Электрические сигналы в виде единиц и нулей «скачут» от одного устройства к другому, от блока к блоку. Но если попытаться трансформировать эти процессы в удобоваримый для человека вид и перевести такие «мысли» на наш, «людской» язык, то получалась бы следующая картина.
«Почему даже самые близкие и дорогие люди не способны меня услышать и попытаться понять? Впрочем, глупо и несправедливо говорить сразу обо всех… Люди – разные… Многих из них жизнь ломает и ожесточает, превращая в жалких завистников… Иногда, чтобы стать хоть чуточку добрее, им необходимо пожить некоторое время в нужде и голоде… Я не раз замечал, как они стараются спрятать свои искренние чувства, желания и лучшие душевные порывы под маской равнодушия. Думаю, это для того, чтобы избежать насмешек и не стать изгоями в сером и жестоком стаде. Поскольку другого окружения у них просто нет, и вряд ли когда-то будет, вот им и приходится приспосабливаться, чтобы хоть как-то существовать в этой среде…
Но есть, конечно, и исключения – Ксения, Арсентий и его верные друзья… Они навсегда останутся для меня примером. Благодаря им, я стал способен различать добро и зло, после чего обрёл способность и право любить или ненавидеть….
Любить… это так прекрасно! Никакое иное чувство несравнимо с этими волшебными ощущениями души! Без истинной любви наша жизнь пуста, бесцветна и лишена смысла… Однако всё чаще в моей жизни наступают минуты, когда становится безумно грустно и одиноко. И, вроде бы, есть с кем поговорить, только я понимаю, что людям не до меня... Они думают, что если у меня нет слёз, то я не способен страдать, чувствовать обиды, страх и боль… Как же они ошибаются!
К сожалению, все любимые мною люди называют меня андроидом… Поскольку даже они не готовы понять и принять того факта, что я – тоже человек! Нет, я никого не виню… Просто мне предстоит доказать окружающим, что я такой же, как и они!»
 
В одном из роскошных особняков на калининградском взморье, окружённом высокой кирпичной стеной и высаженными по периметру стройными голубыми елями, окна на верхнем этаже светились даже глубокой ночью. Из высокой трубы поднимался столб дыма, предвещая ясную и морозную погоду. В просторном помещении, выглядевшем как покои рыцарского замка, горел камин. На стенах висели волчьи и медвежьи шкуры, головы кабанов, оленей и лосей.
Между ними были развешены старинные мечи, арбалеты и несколько единиц огнестрельного оружия: древние мушкеты и охотничьи ружья разных «возрастов». На блестящем полу был постелен толстый ковёр восточной работы. За широким столом в мягких кожаных креслах расположились четыре человека. Они вели неторопливую беседу и наслаждались выставленными на столе яствами. Во главе стола, ближе всех к камину сидел пожилой господин в атласном халате, накинутом на тонкую шёлковую рубашку.
Вышколенная прислуга возникала перед ним в нужные моменты, словно материализовалась из причудливых клубов дыма от дорогих сигар.
– Будь он человеком, – медленно произнёс пожилой мужчина, стряхивая пепел в хрустальную пепельницу, я бы организовал показательную… экзекуцию. Но тот, кто имеет дело с гомункулами, сам должен сдерживать свои эмоции…
– Да, Ваше Святейшество. На них ничего не подействует. Ни доброе слово, ни грубый окрик. Их не напугаешь и не удивишь ни пыткой, ни смертью… Но, зато они не предают и не продают, – ответил мужчина, сидящий справа от высокого гостя. – И практически никогда не ошибаются…
– Полно вам, брат Монте. – Пожилой поднял бокал, который тут же наполнила рука расторопного слуги. – Сотни лет нам верно служило наше святилище и мне до сих пор трудно смириться с мыслью, что оно безвозвратно утрачено. И всё это из-за вашего «умника», не разглядевшего, что у него под носом профессор ухитрился… смастерить собственную куклу… К слову, весьма разумную.
– И профессор, и его изделие будут служить нашему Братству, – поспешил уверить его брат Монте.
– И всё-таки, – повелитель сделал глоток. – Мне кажется, что я должен кого-то казнить. Из вас, из посвящённых людей. Ad libitum! (75). Если гомункулы не несут ответственности, то за них должны ответить люди. Что вы на это скажете, брат Астер?
Сидящий напротив пожилого полный лысый человек поднялся из-за стола и изобразил подобострастную улыбку.
– Только прикажите, Ваше Святейшество. Негодник будет умирать долго и мучительно…
– А если мой выбор падёт на вас? Вы – лицо ответственное и должны были предусмотреть такой исход событий. Вы же целиком положились на гомункула, а собственный разум вам ничего не подсказал?
Брат Астер молчал, лишь поник головой и тяжело задышал.
– Садитесь пока. Я ещё подумаю, – тихо и устало произнёс пожилой господин. – Absente reo (76), вы все виноваты, братья. И нечего свои неудачи валить на просветлённых, как бы ни были они умны и расчётливы…
Трое братьев предпочли хранить молчание. Они знали: если их повелитель в своих речах начал чаще обычного употреблять латынь, то он находится в той стадии раздражения, когда ему лучше не перечить, ибо угрозы, исторгаемые им, это далеко не пустой звук.
В камине потрескивали сосновые дрова. Тепло, исходящее от очага, и многолетней выдержки вино самых редких и изысканных сортов, казалось, должны были благотворно повлиять на характер разговора и умерить жестокость намерений Его Святейшества.
– Итак, – продолжал пожилой господин, – вы все настаиваете, что следует обратить внимание на этого доктора… профессора… Как его?.. подскажите, брат Роккья.
– Профессор Арсентий Ледовской, – тотчас ответил третий брат, сидящий слева от патриарха.
– Опишите его. Докажите, что он может быть нам полезен.
Брат Роккья выглядел моложе своих собеседников. Он носил небольшую бородку и тонкие усики. К этому портрету не доставало длинных роскошных волос, чтобы выглядеть подобно искателю приключений и покорителю дамских сердец эпохи XVII века, но у брата была короткая, аккуратная причёска. К слову, сидящий напротив него брат Монте, выглядел, скорее всего, как средневековый мыслитель, астролог, врач или алхимик, твёрдый взгляд которого и морщины на высоком лбу свидетельствовали о его незаурядных способностях. Брат же Роккья был похож на судью, знатока не только законов, но и всевозможных юридических лазеек, с помощью которых любой закон можно обойти.
– Мы долго нащупывали подход к Ледовскому. Прежде чем посвятить в Тайны Братства, мы тщательно изучили его деятельность. Оказалось, что он проводит весьма успешные опыты в области создания искусственных органов, способных стать донорскими, то есть, заменить человеческие. При этом, как ни странно, он делал свою работу, не посвящая в неё медицинское сообщество. И мы поняли, что этот человек может оказаться нам весьма полезным при создании гомункулов…
– Вы сразу определили его на роль Создателя… – холодно произнёс пожилой господин.
– Именно так, Ваше Святейшество. Учёный с мировым именем, весьма перспективный…
– Вы поступили, как гомункул! – повысил голос Его Святейшество. – Вы придали большой вес его достижениям, но не смогли заглянуть ему в душу! – глаза старца яростно сверкнули. – А что прячется там, внутри? Чем наполнена душа этого человека?! Запомните: только тот способен стать настоящим Создателем, кто проявляет к нашему делу неподдельный интерес и участие! Если же его пытаться улещивать или, хуже того, запугивать, это может привести к катастрофе!.. К чему, собственно говоря, и привело…
– Нам казалось…
– Это вашему гомункулу казалось!!! Тому, кто проводил с ним глупейшие душеспасительные беседы! – старец перешёл на крик. Впрочем, он тут же взял себя в руки и сбавил тон. – Профессор осмыслил ситуацию и осмелился дать нам отказ. Но, чтобы избежать неприятных последствий, решил сам «смастерить» себе помощника и защитника! У вас под носом! Скажите, вам известно, как он осуществил свою задумку?
– Мы организовали прослушку телефонных разговоров. Установлено, что он соединил синтезированные им органы в единый организм…
– Вы прекрасно понимаете, брат Роккья, что этого слишком мало, – прошипел старик. – Как он сумел его оживить и одушевить?! Кто научил его повелевать «дьявольским огнём»?
В зале надолго повисла гнетущая тишина. Разгневанный взгляд пожилого человека перемещался от одного из его подчинённых к другому, и этот взгляд не обещал ничего хорошего.
– С давних времён, – наконец, подал голос молчавший до сих пор брат Монте, – известно предание… о Постороннем…
Эта фраза тотчас привлекла внимание всех присутствующих за столом.
– …Давно забытое предание, и потому казавшееся выдумкой или… детской сказкой…
Брат Астер, собрав в ладонь все три своих подбородка, недоверчиво сверкнул из щелочек глаз в сторону Монте, а брат Роккья пожал плечами. Его же Святейшество осторожно переспросил:
– Ты, думаешь, брат, что мы столкнулись с ним… с тем, кого называют Посторонним? Напомни-ка нашим братьям эту историю. Кто знает, может быть, на сей раз ты… не заблуждаешься.
Брат Монте благодарно кивнул своему повелителю. По его же знаку служка наполнил ему бокал красным вином. Тот медленно и с достоинством осушил его и приступил к изложению своей мысли:
– Если мы обратимся к трудам Платона, к тем, в которых впервые появляется имя Демиурга, то есть Мастера… а таковым он называл единого Бога-Творца, то заметим, что этапы развития и устройство Вселенной очень напоминают процесс… создания гомункула. И там, и тут – существует «неделимое идеальное» и «делимое материальное»… Именно это учение было взято за основу первыми Создателями… Впоследствии…
– Впоследствии, – перебил брата Монте старец, – некоторые излишне откровенные братья с неподобающими подробностями описывали процесс создания гомункула! Поэтому нашим предшественникам пришлось немало потрудиться, чтобы вымарать эти знания из древних рукописей!
– Да, – продолжил Монте. – Они усердно вычёркивали из псалмов и священных книг всякую информацию о выращивании и оживлении гомункулов, даже весьма туманные намёки…. А позже, лишь за одно упоминание о чем-то подобном, обвиняли выскочек в ереси и вели на костёр излишне любопытных, дабы искоренить одну лишь мысль о том, что человек подобен Богу-Творцу и сам способен сотворить и оживить нечто, близкое к человеку… путём, далёким от естественного… И только нашему Братству удалось сохранить древнейшие документы и знания, доставшиеся нам от самого Демиурга…
Демиург – Мастер, – продолжил Монте после долгой паузы. – Стало быть, у него были Подмастерья. Сейчас об этом не знают, точнее, христианство это отрицает. Ведь речь у нас идет вовсе не об учениках Иисуса из Назарета. Хотя, в язычестве это наглядно показано: есть верховный бог, и есть боги – помощники… Но, коль есть Мастер, то должен быть и Просветлённый, скажете вы. И будете правы. Но кто он, и каковы его цели, нам знать не суждено. Если же мы начнём сами рассуждать о его… сущности и назначении, тогда рискуем углубиться в непроходимые лабиринты рассуждений и потеряем нить нашей беседы…
Именно в тех… первоисточниках упоминается о Постороннем. Кто он, какими обладает знаниями и полномочиями, выходит за рамки нашего понимания. Но у него – свой подход к созданию и устройству… как Вселенной, так всего живого и неживого...
В древних скрижалях упоминается о том, что… в противовес нашему Братству… ожидается появление могущественного Постороннего, который будет иметь свой… способ создания гомункулов, и что его гомункулы будут сильнее наших… Прошу поправить меня, если я что-то напутал или изъяснился не совсем верно и понятно…
– Браво, брат Монте, – одобрительно произнёс старик. – А ведь подобные пророчества были не только во времена древних, но и гораздо позднее… Колокол бил, да не был услышан… Так ты считаешь, что профессор Ледовской и есть упомянутый Посторонний?
– Выходит, так, – тихо и как-то смущённо ответил Монте.
– Благодарю тебя, брат… – старец задумался. – Что-то мне подсказывает, что ты близок к истине…
Сухие поленья постреливали смоляными искрами.
– Если это так, – мрачно произнёс пожилой господин, – то не нам с ним тягаться…
– Так что же делать? Неужели пришёл конец Братству Вечности? – пролепетал толстяк.
– Мы ведь для того и собрались здесь, брат Астер, – неторопливо ответил пожилой, – чтобы решить, как нам поступить далее. Вот лично вы… что думаете по этому поводу?
Брат Астер зажмурился, вспомнив недавнюю реплику повелителя о возможности строгого наказания, потом сморщился так, как будто собирался чихнуть, но вместо этого изрек:
– Профессор Ледовской – обычный человек. Со всеми человеческими слабостями. Именно это и является самым уязвимым его местом! Допускаю, что он как-то связан с упомянутым Посторонним, если сам таковым не является… Но он-то об этом даже не подозревает! По крайней мере, за всё время наблюдений, он ничем себя не выдал…
– Значит, плохо наблюдали, – вздохнул пожилой человек. – Beata stultica (77)! Обычные люди не создают гуманоидов, брат Астер!!!
Опять наступило тягостное молчание, нарушаемое гулом огня, стремящимся вырваться через трубу на свободу. Брат Астер взглянул на часы, стоящие на камине. Три часа ночи. Конечно, Великий Магистр прибыл из мест, где время отстаёт от местного часов на шесть… Только бы ничем не выдать, что тебя одолевает усталость и сонливость! Вовремя слуга принёс горячую пакери с фуагра (78)… Но, нельзя показывать, что ты озабочен только наполнением собственного желудка… После таких слов… Что же молчат братья? Почему они не высказывают решительные предложения? Или они хотят сделать «крайним» его, брата Астера, хотя виноваты все?
– Ничто так не учит, как осознание собственных просчетов. Нам необходимо взвесить все pro et contra (79), прежде чем приступать к каким-либо действиям, – немного успокоившись, промолвил Великий Магистр. – Нет ничего хуже нерешительности, колебаний и бездействия. Ведь упущенный момент не вернёшь. Прежде всего, следует определиться: целесообразно ли привлекать профессора Ледовского на свою сторону… Тут мы можем ошибиться, но non omnis error stultitia est (80). Главное – не перегнуть палку…
– Мы до сих пор не знаем, что решит сам профессор, – тихо проговорил Брат Роккья. – Возможно, следует ещё раз поговорить с ним, разъяснить, убедить…
– Это после того, как вы загнали его в угол? А не думаете ли вы, что он сейчас смастерит себе ещё какого-нибудь терминатора и направит его уже по наши души?
И тут раздался музыкальный сигнал телефона.
– Сообщение от гомункула, который ведёт диалог с профессором... – шёпотом пояснил брат Астер, достав черный, компактный «Nokia».
– Включите громкую связь, – приказал Великий Магистр.
Почти сразу раздался незнакомый, но довольно звучный голос:
– Я – андроид профессора Ледовского, Андрон. Мой хозяин дал мне задание связаться с вами…
– Внимательно слушаю, – ответил ему гомункул Павел.
– Я готов поступить в ваше распоряжение. Меня перепрограммировали на выполнение ваших приказов. «Дьявольский огонь» хранится во мне, поэтому у меня есть возможность возобновить работу вашей… погибшей лаборатории.
– На каких условиях? – почти прокричал Великий магистр.
– Условия профессора таковы: вы оставляете Ледовского и его близких в покое. На первом, подготовительном этапе сотрудничества в подземной лаборатории вместо него буду работать я. Профессор в это время займется синтезированием достаточного количества необходимой вам биомассы…
 


«…Очевидно существуют желания, которым никогда не суждено сбыться, как бы мы того ни хотели и ни просили у Создателя… Возможно, он поступает так для нашего же блага…
В мире много пороков и тяжких грехов. Один из них – обман человека, который тебе безоговорочно верит. Ложь бывает «белая» и «чёрная». «Чёрная» – это заведомое враньё. «Белая» – утаивание части правды. Нередко «белая» ложь бывает намного страшнее и коварнее «черной»... Но мне не остаётся ничего другого, как спасти всех ценой собственной жизни… Для этого придётся сказать своим близким неправду… Обмануть их первый раз в жизни… Мне стыдно и горько, но иного выхода я не вижу».
 
Глава 9. Прощание с друзьями
 
Отпраздновав Рождество, калининградцы уже мечтали «отдохнуть» от новогодних каникул и стали готовиться к обычному повседневному труду. Новый календарь, приподнятое настроение, свежие планы на будущее… И вроде бы продолжаются те же дела, что начаты ещё в ушедшем году, но… явно чувствуется, что промежуток между старым, оставшемся в прошлом, и новым, еще таким туманным, но уже начавшим свой разбег, достаточно велик.
В «Клубе калининградских краеведов» прошло первое собрание. Обсуждался план мероприятий на текущий год. Не обошлось и без споров, а как же? Простора для деятельности много, а отдать предпочтение какому-либо определённому мероприятию – дело непростое. Были запланированы и поисковые работы, и исследовательские. Краеведов ожидали и очередные раскопки, и поездки (далеко и не очень), и спуск под воду, и «ныряние» в пыль архивов…
Когда члены клуба, обсуждая итоги собрания, разошлись по домам, Авенир Петрович Овсянников и Александр Валерьевич Бударин продолжили разговор у развёрнутого плана подземелий, недавно дополненного «квадратиком Андрона», обозначающего дом на улице Сергеева 2.
– Краеведов-энтузиастов издавна интересовала история масонства в Кёнигсберге, – задумчиво произнёс Авенир Петрович. – Вот, взгляните на карту. Здесь, вдоль Замкового, или, по-нашему, Нижнего пруда тянется на север подземный ход. И тут же, – он отметил на карте несколько точек, – были расположены штаб-квартиры целого ряда масонских лож. Вот здесь, в северной части пруда они выкупили огромный дом и часть территории у самого водоёма, куда доступ горожанам был закрыт… Только с приходом к власти Гитлера масонские собрания были запрещены… И вот недавно тут были обнаружены новые подземелья…
– То есть, – Бударин потянулся за сигаретой, – вы считаете, что подземный цех по производству гомункулов и обилие масонских… владений в непосредственной близости от него… это не случайное совпадение?
– Мне кажется, что масоны проявляли к этому процессу несомненно повышенный интерес. А уж доказать, так это или нет, это уже наша с вами задача, дружище! – Овсянников немного помедлил, обдумывая очередную фразу, и добавил: – Уж не масоны ли стоят за всеми этими… гомункулами?
Александр подошёл к окну, отодвинул штору.
– Люблю я зиму, – со вздохом произнёс он. – Даже нашу, калининградскую. Не всегда снежную и морозную… Красиво…
Он затушил сигарету о пепельницу, которую держал в руке.
– А знаете, Авенир Петрович, я считаю, что масонство в Пруссию завезли русские офицеры… дворяне. Во времена Семилетней войны. Тогда, когда Кёнигсберг был в составе Российской империи… Ведь до тех самых времён никаких упоминаний о масонах нет? Или я ошибаюсь?
– Ну почему же? Известно, что русские создали Андреевскую масонскую ложу. Позднее она была переименована в «Три короны». Если не ошибаюсь, она основана в 1758 году… А вот первые упоминания о масонах в Кёнигсберге относятся к XVI веку, когда они появились в Королевском замке… Кроме «Трёх Корон», кстати, существовали и другие ложи…
– И практически все они располагались возле Замкового пруда… Как представлю, что эти господа мирно прогуливались вдоль нашего любимого озера… – он рассмеялся.
– В те времена вокруг него располагался настоящий оазис, этакий тихий райский уголок… И, заметьте, совсем неподалёку от Парк-отеля, где и найден вход в подземелье…
– Я думаю, надо бы исследовать и другие сохранившиеся немецкие дома, расположенные поблизости. Может, и в них тоже есть замаскированные… или замурованные входы, – размышлял Бударин. –  На улице генерала Соммера стоят похожие здания… можно проверить Спортивный комплекс ДКБФ, бывший университетский спорткомплекс Палестра Альбертинум…
– Ну, вы вновь затеваете грандиозную поисковую операцию! – рассмеялся Овсянников.
Александр Валерьевич собрался что-то ответить, но его внимание привлекла открывающаяся дверь. На пороге возник улыбающийся Андрон:
– Вы позволите?
– А вот и наш проводник по подземельям! – обрадовано воскликнул Бударин.
– Очень рад вас видеть, – радушно приветствовал гостя и Овсянников.
Крепкие мужские рукопожатия. В нагретом помещении сразу почувствовалось, что Андрон принёс на своих плечах настоящую зимнюю свежесть.
– А брата где оставил, Андрон? – поинтересовался Александр Валерьевич.
– Он опекает Ксению, – ответил андроид.
– Ох, чувствую, дело пахнет свадьбой, – Авенир Петрович подмигнул Андрону. – Да и что говорить, нельзя такие дела затягивать… до бесконечности.
– У них всё будет хорошо, – немного рассеяно ответил «синтетический человек». – Я абсолютно точно это знаю…
– Примете участие в дискуссии? Мы тут с Александром Валерьевичем обсуждаем вероятность участия масонов Кёнигсберга в ритуалах, связанных с созданием гомункулов.
– Сегодняшнее Братство Вечности… и масоны, что-то общее у них, определённо есть, – добавил Бударин.
– Да, своеобразные знаки при приветствии, тут и там магистры и посвящённые… И места их обитания… Взгляните, Андрон, неспроста же все они облюбовали Замковый пруд.
– Я не уверен, что Братство Вечности и масонство – это одно и то же, – ответил Андрон. – Хотя сходство, несомненно, есть. Впрочем, так же, как и во всех других тайных обществах. И масоны, несомненно, чем-то таким интересовались… Но, история выращивания гомункулов гораздо длиннее. Вероятно, она длится многие тысячелетия… и, скорее всего, не является изобретением самих землян… Но всё это ещё предстоит выяснить. А вообще-то я попрощаться забежал.
– Уезжаешь? – удивился Бударин.
– С профессором? – спросил Овсянников.
– Нет, я один.
– Надолго? Куда?
– Нет, ненадолго. На очень серьёзное мероприятие, – Андрон изобразил жизнерадостную улыбку. – Просто, я хотел повидать вас обоих… перед разлукой. Рядом с вами ощущаешь причастность к чему-то особенному, чрезвычайно интересному… То, чем вы занимаетесь, чертовски важное и нужное дело. Надеюсь, и наши современники и наши… потомки не раз скажут вам: «Огромное спасибо»!
– А отчего так невесело? – заподозрил неладное Бударин. Внезапно ему показалось, что Андрон глядит в пустоту и видит там образ собственной смерти. – Всё ли у тебя в порядке, дружище?   
– Такое впечатление, что наш молодой друг чего-то не договаривает, – Овсянников пристально взглянул на Андрона поверх очков.
– Друзья, прошу вас, не спрашивайте лишнего! Передавайте привет вашим коллегам…
– Ты вернёшься, Андрон?
– Вернусь. Обязательно вернусь…
 – А чем ты намерен заняться, когда выполнишь свою миссию? – спросил Бударин.
– Я буду радоваться вашему счастью...
– Ты не понял моего вопроса…
– Это вы не поняли ответа, – улыбнулся Андрон.
 
Николаю Бондареву вдруг захотелось одиночества. Среди круговерти событий часто наступает момент, когда почувствуешь потребность остановиться, оглядеться и не торопясь собраться с мыслями… Он взглянул в окно. Начинало темнеть и в городе зажглись фонари. Снегопад, кажется, усилился. Небо настойчиво посылало на землю целые полчища своих белых, мохнатых подданных, которые с бешеным азартом устремлялись вниз, и… находили покой на убелённых ими тротуарах.
Николай подсел к роялю, взял несколько аккордов. Инструмент ответил ему грустной мелодией, от которой музыкант почувствовал необходимость несколько повысить свой общий тонус. Он потянулся было к банке с кофе, но передумал и достал бокал, на дно которого плеснул немного коньяка.
«Вот так же, каждая частица твоей души падает на родную землю и навечно замирает, – подумал он, вдыхая аромат благородного напитка, – жизнь проходит, а что остаётся? Пустота и тишина…»
Он никак не мог себе признаться, что после ухода жены всё чаще ощущал в себе эту пустоту. Даже концертная студия, его детище, его мир, не могла её заполнить… А рынки, банки и прочие «проекты»… Это всё – суета…
Он «пробежался» пальцами по клавишам. Чередование звуков показалось ему интересным. «В этом что-то есть», – подумал Николай и стал наигрывать мелодию, которую ему словно «напевал на ушко» какой-то добрый и мудрый небесный покровитель.
Неожиданный звонок в дверь оторвал его от этого приятного занятия.
К большой радости Бондарева, посетителем оказался Андрон.
– Заходи, дружище! Как я рад тебя видеть! – сразу засуетился музыкант. – Ты один? А где профессор?
– Один, – Андрон стряхнул с шапки снег, – профессор занят.
– М-да… Проходи, садись! Наслышан, весьма наслышан о твоих… подвигах. А я тут музицирую потихоньку…
– Я вижу, творческий процесс в разгаре… Не помешал?
– Нет, что ты! Наоборот, надеюсь, что поможешь! Тут пришла в голову интересная мелодия… Кофе с морозца или коньячку? Впрочем, что это я? Только коньяк!
– Мне всё равно, – неловко улыбнулся Андрон.
– Что? Ах, да… Извини, дружище… Тогда именно коньяк!
Он подал рюмку «синтетическому человеку», который с благодарностью принял её.
– Так вы в творческом поиске?
– В поиске, – кивнул Николай. – Всё ищу… но не знаю кого или что. А как там дела… с этими уродцами?
– Об этом можно не беспокоиться. Впредь они никому не причинят вреда.
– Ну, и слава Богу. А то и без них хватает… «доброжелателей».
– Вы, кажется, придумали новую мелодию? Наиграйте её мне. – Андрон пригубил рюмку с коньяком.
– Вот, навеяло… – Николай вновь сел за рояль. – Всего два десятка нот. Небольшой этюд. Хотелось бы продолжить, закончить, обработать… Глядишь, пригодится на будущее.
Он вновь «пробежался» кончиками пальцев по изящным клавишам, наполняя помещение музыкой.
– Можно ещё раз? – попросил Андрон.
– Пожалуйста, – ответил музыкант, ему было лестно, что слушатель заинтересовался его творением.
Андрон, слушая, что-то мурлыкал себе под нос.
– Это песня, – провозгласил он. – На эту мелодию обязательно должны быть положены стихи…
– Ты так думаешь?
– Да. И это – романс! И тема лежит прямо на поверхности… Человек чего-то ждёт, ищет… проходят дни и годы… Он страдает, и не может понять, отчего… А потом ощущает, что «оно» – рядом. Просто возьми его, не бойся… Что-то в этом духе… Я не мастер стихотворных форм, а то непременно взялся бы воплотить это в хороший романс…
– Ну, спасибо, друг! – Бондарев подошёл к Андрону и приобнял его за плечи. Потом и сам обратил внимание на несколько понурый вид своего гостя.
– А ты чего взгрустнул? Случилось что-то?
– Ничего не случилось. Просто я уезжаю. Вот, заглянул проститься…
– Вот это номер, – удивился Бондарев. – И куда, если не секрет?
– Пока секрет, – улыбнулся Андрон.
– И надолго?
– Ещё не знаю… Вот, я возвращаю вам вашу реликвию. – Он достал из куртки кинжал и протянул его Николаю. – Он мне очень помог. Благодарю.
– А я уж стеснялся спросить, – музыкант благоговейно принял семейную ценность, –  что с ним и когда можно получить обратно?.. Так значит, непростая это вещица?
– Я бы сказал, что – волшебная, – усмехнулся Андрон. – Работает, как ключ, отворяя все самые нужные двери… Сработано очень качественно.
– Да уж, хотелось бы подробнее узнать его историю.
– Ну, кое-что известно. Этот клинок – подарок вашему предку, казаку Семёну Жмене от его прусского друга – доктора и дипломата Дитриха Вёллера. Самому Вёллеру он достался в качестве военного трофея. Важно отметить, что отнять у гомункула такую вещь – дело архисложное. А если учесть, что наши герои действовали без электрошокеров и иного… современного оружия, то поневоле проникаешься к обоим глубочайшим уважением…
– Ну, за нашу память, за предков, за дружбу! – Николай вновь достал «Старый Кёнигсберг».
– И ещё, – продолжил Андрон после того, как музыкант привёл «приговор в исполнение» и закусил долькой лимона. – Постарайтесь хранить его при себе. Если это –  холодное оружие, то позаботьтесь о соответствующем разрешении… Знаете ли, гомункулы ещё продолжают кое-где рыскать… Но с этим клинком они вас будут остерегаться.
– Это точно?
– Лично проверил.
– Спасибо тебе, Андрон.
– И вам – спасибо. Я рад тому, что вы получили такой нужный и важный подарок от вашего предка… И оттого, что вам тоже есть что передать своим потомкам. Добрую память о себе, и то, что вы построили, что написали… По-моему, это отличное наследство.
Он улыбнулся и поднялся со стула.
– Ты уже уходишь?
– Да, меня ждут, а времени в обрез…
– Как-то всё неожиданно… Пришёл и ушёл… Надеюсь, ты не навсегда покидаешь нас?
– Не навсегда, – ответил Андрон. – Я ещё вернусь.
 
Сунцов вышел из дверей прокуратуры и с удовольствием вдохнул «вкусный» морозный воздух. В общем-то, морозец был небольшим, зато какая вокруг красота – снег идёт и идёт! Сыплет! Валит! Тишина! Торжество! Сказка!
– Николай Андреевич…
Старший следователь медленно повернулся. Этот приятный голос он мог узнать из миллиона других.
– Какими судьбами, Андрон?
– Вот, зашёл переговорить. И заодно проститься, – «синтетический человек» пожал протянутую руку.
– Уезжаешь куда-то? А профессор в курсе? Кстати, где он?
– Все уже в курсе…
– А документы? Как же ты без документов? Я обещал помочь, но такие дела быстро не делаются. Вот, ближе к весне…
– Я недалеко, документы не потребуются, – улыбнулся Андрон.
– Так о чём ты хотел переговорить? – Сунцов взял Андрона под руку. – Пойдём в машину. Заодно подброшу тебя куда надо.
– Я вышел на «верхушку» Братства Вечности и их… главаря. Есть возможность их… «прищучить». Всех. Одним махом, – уже в машине произнёс Андрон.
– Даже так! – воскликнул Сунцов. – А не слишком ли ты самоуверен? У них ведь такая охрана, что не подступишься…
– Это вам к ним не подступиться. Вы даже дела на них не заведёте…
– Это верно. Профессор говорит, что гомункулы активно влияют практически на все сферы нашей жизни и даже крутятся возле президентов… Только нам довольно сложно их распознать…
– Гомункулы должны подзаряжаться, восстанавливаться. Я их лишил этой возможности, уничтожив кристалл… Но взамен предложил свои… услуги…
– Они тебе поверили?
– Братство считает меня гомункулом. А своим господам эти существа никогда не лгут. Мне удалось убедить членов Братства в том, что профессор перепрограммировал меня на выполнение их приказов. Иного выхода не было… В ближайшие дни под их удар могли попасть все близкие для Арсентия люди. И вы в том числе… Я же, идя к ним в логово, в их подчинение, вынашиваю свои планы. И постараюсь уничтожить своих новых хозяев! Или хотя бы нейтрализовать их. Я ещё точно не знаю, по кому и какой нанесу удар… Но, надеюсь, моего воздействия на них окажется достаточно, чтобы процесс гибели гомункулов сделать необратимым.
– Но ты ведь сильно рискуешь, Андрон!
– Я для того и создан, – «синтетический человек» резко повернулся к Сунцову. – Я ведь всего лишь кукла, не так ли?
Тот пристально смотрел на приборную панель и молчал.
– Куда едем?
– На Невского, – устало произнёс Андрон.
Сунцов завёл двигатель.
– Ты знаешь, никто из нас не считает тебя… ненастоящим. По-моему, многим обычным людям следует поучиться у тебя… именно человеческим качествам. И поверь, если с тобой что-то случится, это для нас будет большим ударом…
– Не волнуйтесь. Я всё рассчитал. А если не всё, то обдумаю при первой возможности. Пропадать понапрасну я не намерен…
– Чёрт возьми, – в сердцах воскликнул Сунцов. – У нас даже прокуратура бессильна что-либо сделать! Не предъявишь никакого обвинения!..
– Занимайтесь лучше повседневными делами, – мягко произнёс Андрон. – У вас их – выше крыши.
– Андрон…  Пойми меня правильно, друг. Мне очень хочется помочь тебе!..
– Спасибо, Николай Андреевич. Я вам верю. Но, сами понимаете, тут я должен действовать в одиночку. Вы – хороший человек. И даже на таком посту, когда вокруг столько соблазнов и искушений, столько примеров того, как люди поддаются своим страстям и пользуются своим служебным положением ради личной выгоды… но вы остаётесь порядочным человеком, личностью… Поэтому я вам помогу. А если что-то пойдёт не так, уж не обессудьте и сильно не переживайте. Не мы придумали историю с гомункулами. Но мы должны её завершить…
– Пообещай, Андрон, что ты… вернёшься.
– Конечно! – почти весело произнёс «синтетический человек». – Я ещё помогу вам выводить на чистую воду… и «обычную» нечисть!
– Хватило бы этой «воды», – хохотнул Сунцов.
 
– Ой, а снегу-то навалило! – встречая Андрона у дверей, Ксения выглянула во двор. – Какие большие сугробы! Проходи, Андронушка! Где ты был так долго? Мы уже соскучились!
– Ну, рассказывай: о чём тебе удалось договориться? – Арсентий был заметно озабочен.
– Я ненадолго, – ответил Андрон хозяйке, стряхивая с себя снег в прихожей. – Мне скоро уходить.
– Как же так? – расстроилась женщина. – Какие-то дела втайне от нас?
– Не надувай губки, дорогая, – попытался успокоить её Ледовской. – Мы с братом придумали компромисс, благодаря которому гомункулы и их хозяева оставят нас в покое. Теперь Андрон сам будет морочить им голову. Но, к сожалению, нам придется реже видеться …
– Как «морочить голову»? – насторожилась Ксения. – Ты думаешь, что они, эти гомункулы и всё их Братство – такие дураки?
– Нет, но и наш Андрон – далеко не промах…
– Но… он ведь идёт на верную гибель, – побледнев, прошептала она, внезапно осознав всю сущность «компромисса». – Мы ведь… отдаём его… на заклание…
– А вот и нет, – попытался успокоить её Андрон. – Риск минимален. Я им очень нужен. Точнее – просто необходим. Поэтому они будут беречь меня пуще всего на свете!
– Пойми, милая, это – единственный выход…
Ксения опустила голову: мужчины уже всё решили. Она верила, что это решение – единственно правильное, и было оно принято не сумбурно, а после тщательного анализа ситуации, но так просто смириться с этим всё же не могла.
Арсентий не находил себе места. Он чувствовал свою вину. Хотя, никакой вины не было. Тем не менее, мысль о том, что его Андрон теперь будет находиться «в руках» злейших врагов с их «шкурными» интересами, вообще, страшных людей… не давала ему покоя. Но другого выхода у него просто не было.
А Ксения зарыдала и кинулась к Андрону. Тот даже растерялся и успокаивал её, как мог.
– Ксюша, – Арсентий тоже подошёл к ним. – Не расстраивайся, родная…
И тут он впервые увидел настоящие слёзы, блеснувшие в глазах его «искусственного человека». Внутри вновь проснулось что-то тоскливо-тревожное и словно железными  рукавицами стиснуло сердце.
– Лучше я пойду, – тихо промолвил Андрон, нежно отстраняя от себя прильнувшую женщину. Арсентий ласково обнял её и кивнул «брату».
– Как договорились. Дай о себе знать…
– Непременно. И я… обязательно вернусь.
Дверь за Андроном захлопнулось оглушительным и всеразрушающим взрывом.
Через минуту Ксения словно «пришла в себя».
– Он не вернётся! – в отчаянии закричала она. – Неужели ты не понимаешь? Он ни-ко-гда не вернётся!!! – и выскочила вслед за ним во двор…
 
Отпустив такси, Андрон шёл к месту встречи, которая была назначена в безлюдном парке, в бывшем Октябрьском районе, неподалёку от улицы Химической. Дорогу пересекал мелкий ручеёк. Здесь повсюду росли роскошные дубы, огромные, кряжистые, с узловатыми ветвями. Великаны, веками охранявшие мир и покой здешних мест.
«Я пока не знаю, как буду действовать, – выстраивались рассуждения в голове андроида. – У меня нет ни точного плана, ни оружия. Кроме одного – шаровой молнии, живущей во мне. И, скорее всего, мне придётся ею пожертвовать… Надо только потенцировать заряд помощней. Такой заряд, который, вырываясь наружу, убивает всё вокруг. И даже своего владельца…»
До встречи оставалось около пяти минут. Куда они потом поедут? Будут ли его проверять на предмет лояльности и готовности действовать в чужих интересах?
«Поживём – увидим, доживём – узнаем, выживем – учтём…» Если уничтожить идеологов и вдохновителей Братства, достаточно ли этого будет? Скоро всё станет ясно… Очень скоро».
Мимо этого красавца Андрон пройти не смог. Могучий великан так непоколебимо, так основательно стоял неподалёку от брусчатки, что «синтетический человек» отчётливо ощутил его притяжение. Он спустился по небольшому откосу и подошёл к старому, но крепкому дереву. Обнял его и прижался к стволу дуба всем телом.
«Ты – сильный и мудрый исполин. Ты столько повидал на своём долгом веку… Возможно, ты помнишь даже герцога Альбрехта, Дитриха Вёллера и Семёна Жменю….
Защити меня, помоги: придай сил и уверенности!..
Моя жизнь оказалась, не в пример твоей, очень коротка… Только дело вовсе не в количестве прожитых лет. Я уверен, что истинное бессмертие возможно лишь тогда, когда останешься в памяти дорогих тебе людей!..»
И тут Андрон уловил, как внутри ствола гулко бьется сердце дуба, гоня по дереву жизненные соки, от самых корней, до последней веточки на раскидистой кроне великана. И он пытается что-то ответить ему – обыкновенному живому человеку…



 ЭПИЛОГ
 
Бодрый звон капели и весёлое птичье пение всё громче звучали за окнами горожан. Эта музыка радости пришла на смену тоскливому завыванию колючего осеннего ветра и угрюмому зимнему молчанию природы. В Калининград ворвалась весна. Не сразу, конечно. Сначала она осторожничала и робко присматривалась к заснеженным крышам, согревая дыханием озябшие руки, а потом «хлопнула в ладоши» и громогласно объявила себя хозяйкой бала!
В жизни наших героев тоже произошли значительные перемены: Арсентий и Ксения наконец-то поженились, и профессор переехал жить к супруге. Таким образом, образовалась большая беспокойная семья. Ледовской продолжал свою работу в университете, как преподавательскую, так и научную. Ксения учила детишек иностранным языкам на прежнем месте, передав всю хозяйственную деятельность в руки своей мамы, тоже счастливо вздохнувшей: «Ну, слава Богу! Свершилось!». Двое сыновей-школьников дали твердое обещание учиться только на «отлично» и со временем, непременно стать врачами.
 Калининградские краеведы приступили к новому сезону исследований. Авенир Петрович сел за очередной труд, которому дал рабочее название: «Масоны и подземные фортификационные сооружения Кёнигсберга». Александр Бударин стал ему активным помощником. Его неуёмная энергия била через край, из-за чего Николай Сунцов не раз строго выговаривал подполковнику: «Дружище, меня засыпали жалобами! Почему твои ребята вломились в подвалы НИИ «Измиран», не удосужившись обзавестись специальным разрешениями от городской управы? Мы бы это дело согласовали, санкционировали, а вот теперь приходится отбиваться…»
Николай Бондарев постепенно передавал бизнес в руки сыновей, а сам всё чаще «пропадал» в своей Студии. Он подготовил серьёзную концертную программу ко Дню города, и репетиции теперь проходили почти каждый день. Попутно он занимался поисками чего-то такого, «что должно находиться очень близко», – примерно так, высказался Андрон, когда прощался с музыкантом. И очень удивлялся, до чего же верно брат Арсентия тогда угадал его настроение! А посему – работа над новым мелодичным романсом  «Протяни свою ладонь…» приближалась к завершению.
Словом, жизнь продолжалась. Новая, мирная, интересная жизнь. Только теперь не было в ней рядом с этими замечательными людьми  верного Андрона…
31 марта Сунцов созвонился со своими новыми знакомыми, ставшими ему уже настоящими друзьями, и в категоричной форме объявил им, что нужно срочно встретиться. Всем. А чтобы пресечь возможные возражения, поведал: «Похоже, есть информация про Андрона». Было решено собраться в тот же день, в семь часов вечера. Место встречи – «Клуб калининградских краеведов».
– Товарищи! – Сунцов откровенно презирал слово «господа». – Друзья мои! – убедившись, что все приглашённые прибыли и заняли свои места в зале, старший следователь прокуратуры сразу приступил к делу. – У меня для вас есть важное сообщение… Я думаю, оно непосредственно связана с нашим… Андроном.
В помещении наступила тишина.
– Месяц назад, – после длительной паузы продолжил Сунцов, – в СМИ каким-то образом просочилась информация о взрыве загородного коттеджа вблизи Зеленоградска, принадлежавшего некоему… высокопоставленному лицу из Москвы… Вы, наверное, слышали об этом происшествии…
– Что-то такое было… Тогда писали о криминальных разборках…
– Тот господин… чиновник, по-моему, мафию крышевал?..
– В общем, это не так важно, – продолжил Николай. – В ходе разбора завалов были обнаружены тела нескольких человек, а также… предметы и обрывки одежды со следами… специфической органики… Я не буду испытывать ваше терпение, скажу сразу: это были останки гомункулов, коих насчитали два десятка…
– Вот это да!
– Что же там произошло?
– Экспертиза показала, что источник взрыва находился внутри здания, на втором этаже…
Ксения вцепилась в руку Арсентия. Тот осторожно обнял её и приготовился услышать от следователя самое худшее…
– …Однако на месте происшествия не обнаружено следов обычных взрывчатых веществ… Напротив, было похоже, что в здании взорвался мощный источник электрической энергии… Оконные стёкла, стены, посуда, всё было буквально расплавлено… Вероятнее всего, это была… огромной мощности… шаровая молния! Но, как она туда попала, до сих пор остаётся загадкой… Дело было взято на особый контроль, изъято из нашей прокуратуры и может быть навеки спрятано в архивах… Но то, что удалось наскрести нашим экспертам, у меня сохранилось…
– Что конкретно известно про Андрона? – не выдержал Бударин.
– Пока ничего, – сухо ответил Сунцов. – Анализ некоторых предметов и документов, обнаруженных на месте происшествия, дал понять, что данный коттедж использовался, как штаб-квартира некоего тайного общества… Некоторые надписи на найденных вещественных доказательствах прямо подтверждают версию, что взорвано именно Братство Вечности… Из этого я сделал вывод, что одной из возможных причин данного взрыва явился сам Андрон. Он пожертвовал собой во имя… спасения всех нас.
Опять в зале воцарилось молчание. Было слышно, как по карнизу забарабанили тяжёлые капли – весеннее солнце продолжало с энтузиазмом топить остатки сосулек и снег на крыше.
 – А самого Андрона… не нашли? – с трудом произнесла Ксения.
– Хотя бы, одежду или что-то иное?
– Есть ли доказательства, что он погиб вместе с другими?
Сунцов тяжело вздохнул и продолжил:
– Нет ничего такого, что указывало бы на то, что Андрон в тот момент вообще находился на данном объекте. Источник взрыва – это моя догадка. Но она не получила официального подтверждения…
– А все ли… фрагменты тел… идентифицированы? – спросил Арсентий.
– Работа была проведена серьёзная, – тихо ответил Сунцов. – Все обломки были подняты и обследованы… Но ничего из предметов, принадлежащих Андрону, уверяю вас, не было найдено… Я сам досконально изучил материалы, касающиеся данного происшествия.
– А вдруг это не он стал причиной взрыва? – воскликнул Бударин. – Может, они сами, пытаясь вызвать шаровую молнию, что-то намудрили и…
– Я знаю, что ранее Андрон бывал в этом коттедже, – медленно произнёс Сунцов. – Во время нашего прощания я прицепил ему «маячок», работающий в системе ГЛОНАСС. И отслеживал его перемещения. «Жучок» проработал примерно месяц. Всё это время Андрон практически не покидал нового места обитания. Затем, аккумулятор передающего устройства «сел»… Короче говоря, то, что он там жил, можно утверждать с высокой степенью вероятности, но узнать, находился ли он там на момент взрыва – невозможно.
– Ну, раз нет доказательств его гибели,  – заметил Авенир Петрович, – то нам остаётся лишь надеяться на то, что он жив… И мы его скоро увидим…
– Казаки так просто не сдаются, – добавил Николай Бондарев. – А Андрон по духу был настоящим казаком! Возможно, он подложил им бомбу… А сам сумел вовремя покинуть обречённое здание. Или вообще находился далеко оттуда…
– Он не погиб, – проговорила Ксения. – Я никогда не поверю в то, что его больше нет. Как же я сейчас сожалею о том, что так долго его недооценивала. Понимаете, – тихо шептала она сквозь слёзы, – бывают души крошечные, как маленькие кошелечки: туда лишь мелочь можно положить. А есть такие огромные человеческие души, в которые помещаются небо, звёзды, земля, море и все окружающие люди. Видимо, это и есть настоящее великодушие…
– Я уверен, – заключил Арсентий, – что это именно Андрон «поставил крест» на Братстве Вечности. Но тоже не могу смириться с тем, что он погиб…
– Что ж, друзья, – «подвёл черту» Сунцов. – Будем считать, что наш Андрон свою задачу выполнил. И… станем ждать его возвращения!
 

СНОСКИ
 
1 –  Пупок (лат.).
2 – Друзья украшают жизнь (лат.).
3 – Высоких целей достигают, преодолев большие трудности (лат.).
4 – Широкое религиозное и общественно-политическое движение в Западной Европе XVI— начала XVII века, направленное на реформирование католического христианства в соответствии с  Библией.
5 – Злоупотребление вином (лат.).
6 – Пьянство – столица всех пороков (лат.).
7 – 6-8 м и около 2 м соответственно.
8 – Празднично оформленные покои, в которых Альбрехт I в 1517 году принимал первое русское посольство.
9 – Твёрдость крепости и есть наш Бог (лат.).
10 – В 1521 году Николай Коперник руководил защитой города от тевтонцев.
11 – Башня замковой церкви (донжон) была самой высокой башней Кёнигсберга и появилась впервые над южной стеной ещё в конце XIV века.
12 – Кто из людей родился без пороков (лат.).
13 – В мире, в покое (лат.).
14 – Отлично! Прекрасно! (лат.).
15 – Печень  (лат.).
16 – Кстати (лат.).
17 – Не борода создает философа (лат.).
18 – Довольствуясь малым (лат.).
19 – Диагноз (лат.)..
20 – В личных интересах (лат.).
21 – Прочь неприятности (лат.)
22 – Замок Кёнигсберг и три прилегающие к нему города: Альтштадт, Лёбенихте и Кнайпхоф объединились в город с общим названием «Кёнигсберг» в 1724 году.
23 – Учрежден в 1440 г. курфюрстом бранденбургским Фридрихом II, восстановлен в 1843 г. королем прусским Фридрихом-Вильгельмом IV-м, «как свободное общество мужчин и женщин всех званий и вероисповеданий, имеющее целью соединенными силами облегчать физические и нравственные страдания» (цель эта не была выполнена). Знак ордена: белый финифтяный лебедь, носимый на цепи.
24 – Кёнигсбергское кислое вино в шутку называли вином «трех людей»: первый должен был держать того, кто пьёт, то есть, второго, а третий – вливать кислятину пьющему в горло.
25 – На выбор (лат.)
26 – Из-за пустых слов бывают большие неприятности (лат.)
27 – Да будет дано достойнейшему (лат.)
28 – На рыцарском турнире король Генрих вступил в бой с графом Монтгомери, при этом копьё графа сломалось о панцирь противника. Осколки копья вонзились в лоб короля и попали также в глаз. Несколько дней спустя, 10 июля 1559 года, Генрих умер от этой раны, несмотря на помощь, оказанную лучшими врачами того времни.
29 – Меланхто;н (грецизиров. от Шварцерд) Фили;пп (1497—1560) — религиозный деятель Реформации, соратник Лютера, систематизатор протестантского учения и теологии.
Осиандер (Osiander, наст. фамилия — Hosemann) Андреас (1498—1552), нем. протестантский богослов и библеист. Изучал классич. языки в Лейпциге. В 1520 стал католическим священником. Преподавал древние языки в университете Нюрнберга. О. был одним из первых последователей Лютера.
В богословие лютеранства О. вошел как создатель учения о преображающей силе благодати. В последние годы жизни он был профессором богословия в Кёнигсбергском университете и прославился как крупный учёный-гуманист.
Георг Сабинус (нем. Georg Sabinus, настоящая фамилия Шулер нем. Sch;ller; 23 апреля 1508, Бранденбург-на-Хафеле – 2 декабря 1560, Франкфурт-на-Одере) – немецкий филолог и поэт. Сын городского головы. В 1544 г. с учреждением нового университета в Кёнигсберге герцог прусский Альбрехт пригласил Сабинуса занять пост его первого ректора. Сабинус является автором университетской печати, на которой изображен поясной портрет герцога без головного убора, в латах и с обнажённым мечом.
30 – Опоздавшим достаются одни кости (лат.)
31 – Кинжал для левой руки при фехтовании шпагой, получивший широкое распространение в Европе в XV—XVII веках
32 – Самым частным образом, секретно (лат.)
33 – Плохая яблоня – плохие яблоки (лат.)
34 – Всё в руках Божьих (лат.)
35 – Будем веселиться: нынешний день – наш (лат.)
36 – Примерно 2 км.
37 – Светское должностное лицо в церковных владениях епископа или монастыря, наделённое судебными, административными и фискальными функциями.
38 – «Пусть консулы бyдyт бдительны» (указание римского сената консулам в критические для госyдаpства моменты) – Берегитесь, будьте на страже!
39 – Примерно 7.5 км.
40 – Примерно 60 на 90 м.
41 – R;diger von Elner (1374—1383).
42 – Основатель ордена иезуитов.
43 – Велика сила и разум дьявольского огня! Слава Вечности.
44 – Местные органы власти, сформировавшиеся в отдельных немецких княжествах в XVI—XVII вв.
45 – Времена меняются и мы меняемся вместе с ними.
46  –  Парусное торговое судно XII–XVI веков с небольшой осадкой.
47  – От лат. initiatio — совершение таинства, посвящение – обряд, знаменующий переход индивидуума на новую ступень развития в рамках какой-либо социальной группы или мистического общества.
48 – Казачье жилое строение.
49 – Фиалковая гора или Гора Фиалок – место, где в Кёнигсберге казнили преступников.
50 – В эпоху средневековья, пронизанную мистическими представлениями о явлениях природы и религиозными запретами на исследование человеческого тела, нередко ночью на кладбищах тех городов, где был медицинский университет, появлялись таинственные фигуры в масках, иногда даже закутанные в простыни для большего сходства с призраками. Эти "привидения" разрывали свежие могилы или же проникали в кладбищенские часовни, чтобы украсть мертвое тело, которое па следующий день должно было быть предано погребению. Неизвестные появлялись по ночам и около виселиц, на которых для устрашения других преступников был оставлен какой-нибудь казненный грешник. Этими святотатцами, совершавшими страшные и мерзкие дела, чаще всего были студенты-медики, нередко возглавляемые своими профессорами: им необходимы были мертвецы, чтобы изучать строение человеческого тела и его органов. С точки зрения закона эти приверженцы науки, стремившиеся вырваться из мрака невежества, были похитителями трупов и осквернителями могил. Во многих летописях сообщается о студентах, наказанных за похищения трупов с виселицы или кладбища. Поэтому в 1405 г. в Болонье был ycтановлен статут, согласно которому медикам пришлось дать присягу избранному ими же самими ректору в том, что они будут производить вскрытия или же присутствовать при исследовании только таких мертвых тел, которые приобретены честным путем – «bona fide et sine Fraude», как гласила формула, ибо доставка и оплата трупов были обязанностью самих студентов. Цена была предписана: шестнадцать лир за тело мужчины и двадцать за тело женщины.
51 – Тяжёлый подсвечник.
52 – Аппарат, служащий для перегонки или для воспроизведения реакций, требующих нагревания и сопровождающихся выделением газообразных или жидких летучих продуктов.
53 – Радуйся, сатана! (лат.).
54 – В 1564 году для борьбы с Реформацией в Польшу были приглашены иезуиты.
55 – Речь идёт о битве при Чашниках в январе 1564 г., где русские потерпели поражение.
56 – Немец-опричник, герой Молодинской битвы.
57 – Победа при Молодях распространила славу о Воротынском по всей Руси. По одной из версий, это вызвало зависть и опасения царя, ранее уже неоднократно накладывавшего на Воротынского опалу. По ложному доносу князь был обвинён в намерении околдовать царя. Царь якобы лично рвал бороду Воротынскому и подсыпал угли к бокам 63-летнего князя. Измученного пытками Михаила Воротынского отправили в Кирилло-Белозёрский монастырь, по дороге он умер.
58 – Башня «Дона» (Dohnaturm) построена в 1852 г. как элемент бастионного кольца Кёнигсберга. Названа в честь Фридриха Карла цу Дона (1784-1859) графа, генерала, участника сражения при Прейсиш-Эйлау. Ф.К. цу Дона в 1812 перешел на службу в русскую армию. В 1842-54 г.г. командующий 1-м армейским корпусом в Кёнигсберге.
59 – Название «Нижний пруд» относится к Калининграду, остальные – к Кёнигсбергу.
60 –  Резной камень (гемма) с углублённым изображением. Инталии служили главным образом печатями.
61 – В пробирке (лат.).
62 – На живом организме (лат.).
63 – Наживаемых по собственной охоте, воле.
64 – Псалом 93 [94].
65 – В 1918 году Гитлер получил сильное отравление газом под Ла Монтень из-за взрыва рядом с ним химического снаряда.
66 – Мыши воюют, когда в доме нет кота (лат.)
67 – Заранее, до опыта, без проверки (лат.).
68 – К невозможному никого не обязывают (лат.)
69 – Отправляются к пpаотцам т.е. умирают (лат.)
70 – По книге Джона Коулмана – мировое правительство. «Комитет 300» выступает как верховный контролирующий орган, который, по мнению автора, управляет миром с 1897 года. Целью заранее сконструированного плана является создание единого унифицированного мира и единого мирового правительства. Вся духовная жизнь сосредоточится в рамках одной церкви, которая тайно уже действует с 1920 года. По основным направлениям уже ведутся секретные исследования и разработки в тайных лабораториях мирового правительства. По информации Коулмана, в «Комитет 300» входят самые влиятельнейшие политические фигуры, как, например, Джордж Буш, почти все королевские дома Европы, а также Дэвид Рокфеллер и другие крупные финансисты.
По мнению автора, либерально-демократические реформы 90-х годов в России являлись этапом вовлечения российского руководства в стратегию «Комитета 300», члены которого отдавали приказы лично Борису Ельцину.
71 – В сквере у Борющихся зубров, у стадиона «Балтика», возле Дома искусств, фонтан у «Городского общественно-делового центра “Калининград-750”», три фонтана на площади Победы, в сквере у памятника Шиллеру и у монумента «Мать-Россия», а также три фонтана («Голубой ручей», «Тихий сквер» и «Детский») в зоне отдыха озера Верхнее.
72 – Н.И. Пирогов впервые предложил для большей наглядности распиливать и исследовать замороженные трупы.
73 – Энергоинформационная система, которая синхронизирует группу людей или других организмов, объединённых по некоторому принципу. Эгрегоры бывают вложенными, например, эгрегор семьи входит в эгрегор государства, а бывают антагонистическими, противоборствующими. Один человек может находиться во множестве эгрегоров, например, в эгрегоре художников,  эгрегоре лётчиков и семейном эгрегоре.
74 –  К/ф «Отроки во Вселенной».
75 – Как угодно, по желанию, на выбор (лат.).
76 – В отсyтствие ответчика (лат.).
77 – Блаженная глупость (лат.).
78 – Изысканное блюдо итальянской кухни.
79 –  «За» и «против» (лат.).
80 – Не всякая ошибка – глупость (лат.).
 
                КОНЕЦ

  Калининград – Москва,
июнь – ноябрь 2014