У Воронцовых гостили Бутовы. Наденька с Соней тихонько беседовали в уголке о своём, о женском.
- Сонечка! Тебе Катя пишет?
- Да, Наденька, я уже знаю её новость: Катюша опять ребёночка ждёт!
Софья улыбалась: ей эта новость очень нравилась. Надя спросила:
- Скоро она и тебя догонит, значит?
- У меня тоже, знаешь, Наденька, не всё ещё позади! - немного задиристо ответила Софья.
Оказывается, некоторые вопросы задевают самолюбие графини Воронцовой. Например, рождение и воспитание детей.
- Но ты же в институт пошла служить!
Соня широко открыла и без того большие глаза и отрицательно повела головой: мол, ишь ты какая!
- Ты знаешь, душечка, - продолжала Надя, - меня беспокоит, что Катюшин супруг, когда она беременна, всё время на сторону смотрит.
Соня тоже подумала, что Миша неправильно себя ведёт, когда супруга плохо выглядит из-за беременности. Но графиня Воронцова не будет обсуждать ни с кем подобные темы.
- Да, Наденька, жалко Катюшу: зря нервничает! Дай срок - родит! Всё у них с Мишей будет хорошо!
Вера играла с Мишей и Николкой. Мальчикам было уже десять и восемь лет, но они слушались приказаний девочки. Особенно любили они игру в прятки, а ещё игру в рыцарей и королеву.
Все трое заворачивались в какие-то длинные, красиво драпирующиеся полотнища - не иначе, Офимьевна им выдала; у мальчиков были деревянные мечи, которыми не разрешалось размахивать в комнатах. На головы были надеты склеенные из картона шлемы. Конструкция шлема была разработала при участии Веры Воронцовой. А сама она брала веер и обмахивалась им с томным видом. Тоже сразу видно истинную женщину!
Причём Вере тоже хотелось быть рыцарем, но мальчики наотрез отказывались играть королеву. Зато Верочка отыгрывалась и давала Мише с Николкой почти невыполнимые приказания! Например, достать золотого петушка! Интересно, как они выкрутятся?!
Люба подошла к Евгению Петровичу и предложила сыграть в шахматы. Она с недавних пор увлеклась этой интеллектуальной игрой. В семье почти никто не поддерживал её интереса. Серёжа играл примерно на её уровне, но редко бывал дома. А с отцом садиться было невыгодно: он тут же в три хода ставил ей шах, а в четыре – мат.
– Папенька! Как это у тебя получается?
Люба удивлялась искренне.
– Сам не знаю, дочка! – смеялся отец.
Воронцов был военный, полковник (похоже, так ему полковником и быть до конца этого царствования!), он умел просчитывать ход боя и предполагаемые шаги противника! Поэтому и в шахматах ему равных не было!
Бутов, при всей любви к военному делу, к шахматам относился несерьёзно. И поэтому Любочке было нестрашно с ним играть. Сыграв пару раз вничью, они договорились сделать перерыв.
Мамы предложили пойти на воздух. Стояла прохладная, но сухая осень. Все оделись и вышли в сад.
Люба старалась держаться как большая, следила за малышами.
Соня с Наденькой, надев суконные мантильи и фетровые шляпки, бродили по кленовой аллее и любовались осенней листвой.
– Наденька! А как твоя Манечка поживает?
– Учится Манечка! Два года ей ещё осталось! Ты её не видишь в институте?
Софья даже удивилась такому наивному вопросу.
– Что ты, Надя! Мне голову повернуть-то некогда! У меня десять часов словесности, девочки маленькие, классные дамы неопытные, приходится помогать им! Я никуда не захожу, кроме своего класса и учительской! А после уроков сразу бегу домой, к своим детям!
– А как ты помогаешь классным дамам?
– В классе нередки разборки. Представляешь: кнопки такие на вид, а дотронься – они, оказывается, железные! Уколешься! - Наденька засмеялась неожиданному сравнению. - Вот, приходится улаживать скандалы. То бойкот, то драка. Не благородные девицы, а мушкетёры какие-то!
Наденька слушала и поражалась. И нужно Софье вникать во всё это!
Соня удивилась в свою очередь:
– Да ты же, Наденька, сама была классной дамой! И свекровь твоя, наверное, рассказывает похожие случаи!
– Ты знаешь, Соня, я скучаю по институту, но я не решусь, как ты, возвращаться в педагогику. А граф что говорит?
Ну вот, всем интересно мнение графа. А мнение Софьи как бы неважно…
– Надя! Владимир меня, как ты знаешь, во всём поддерживает!
Ну да, попробуй её не поддержи! Всё равно же сделает по-своему.
* * *
А Воронцов с Бутовым решили проведать коней.
– Евгений! Кажется, ты желал освежить навыки верховой езды! Пойдём переоденемся!
Полковник надел свой военный полевой мундир, а другу дал костюм для езды верхом, и они отправились в манеж. У Воронцова тоже был манеж, не хуже, чем у Шестаковых.
Они покатались вместе, потом Владимир Сергеевич потренировал навыки выездки. Он всегда любил белых коней. Лошадь Воронцова стремилась вперёд, как ласточка. Казалось, он и не руководит её движениями. Евгений наблюдал со стороны, сидя всё так же верхом на своём коне. Он понимал высшую степень взаимодействия его друга с конём. «Любовь и сила» - вот два волшебных слова, которые помогают Воронцову и с лошадьми, и с людьми находить общий язык.
– Ну, теперь ты попробуй, Евгений! - подъехал к Бутову Воронцов.
Евгений сразу пустил коня в галоп. Воронцовский строптивый конь чуть не сбросил седока, но кавалерист удержался в седле. Он был доволен, что навыки не утеряны.
– В следующий раз надо попробовать взять барьер! – сказал он с воодушевлением.
Владимир засмеялся:
– Приходи в любое время, милости прошу!
– Да мы в понедельник с Платоном уже уезжаем на Урал, там строится дорога от Челябинска, нам дали этот подряд!
Бутов за много лет уже привык к своей штатской деятельности, но всё равно ревниво относился к мысли о военной службе.
– Эх, жаль, Наденька отказалась Мишу отдавать в военное училище! Да, по правде говоря, ему и неинтересно это! Не то что твоему Серёге!
– Не жалей: каждому своё, Евгений! Пусть Миша учится в реальном - хоть реальную специальность получит! Пойдёт в Высшее техническое училище, будет инженером.
– Как там мой крестник-то?
– Который? Старший? Постигает воинскую науку! Блюдёт наши традиции!
Бутов с трудом стряхнул с себя задумчивое сожаление о былом.
– В кавалерию пойдёт?
- В артиллерию! В Петербург, в Михайловское училище, наверное.
- Одобряю. Артиллерия тоже с конями дружит!
Раньше орудия в боевых походах перемещали на конной тяге.
- Кстати, Евгений, у нас новость вот какая: Верочка просится на лошадь!
Бутов опешил от услышанного, потом засмеялся, подставив кулак ко рту.
– На лошадь? Ей же семи нет ещё!
– Я говорил, но мать настаивает тоже. А ты что посоветуешь? Софья просила узнать насчёт пони.
Бутов опять засмеялся, уже громче и открыто.
– Да что вы, Воронцовы, смеётесь, что ли, над стариком Бутовым?! – Владимир понял, что Евгений шутит. – Какие такие пони? Зачем нам заморские диковины? Посади Верунчика на обычную лошадь.
– Но в ней роста – и двух аршин нет.
– Ничего страшного. Поначалу ты можешь сам с ней в седле сидеть!
– Хм, ты думаешь? Ну, пойдём по денникам, посмотрим лошадей, отберём подходящую.
Но все лошади у Воронцова оказались чересчур бойкими и своенравными, чтобы на какую-то из них сажать ребёнка.
– Сергей вот эту любит, Кровинушку, – сказал Владимир и показал на вишнёвую лошадь с чёрными хвостом и гривой. – Она довольно строптива. Но он уже большой парень, справляется. А ребёнка, девочку, я на такую не могу посадить.
Кровинушка, лёгкая, стройная, хорошо подходила подростку, мальчику. Ездить на ней было одно удовольствие! «Вот бы в училище такой конь у меня был!» - мечтал Серёжа.
– Слушай, Вольдемар! А что если спросить у Шестакова?! – Бутов всегда помогал другу найти выход из затруднительного положения. – Действительно, спроси у генерала! Он наверняка тебе уступит смирную лошадёнку! У него явно есть!
– Пожалуй, ты прав, - согласился Владимир.
* * *
Воронцов послал Шестаковым записку и получил приглашение приехать.
Генерал встретил его в гостиной в домашнем платье, предложил отличные колониальные сигары. Воронцов кратко изложил просьбу. Пётр Ильич вытаращил и без того круглые глаза:
– Девочку? Сажать на коня в неполные семь лет?!
Воронцов засмеялся.
– Пётр Ильич! Вы же давно знаете подругу Вашей дочери! А её дочь точно такая же, в маму!
В это время в гостиную вышла хозяйка дома.
– Да, мы с детства знаем графиню Воронцову и её характер!
Владимир Сергеевич подошёл к ручке Елизаветы Александровны.
– Представьте себе, мадам! Моя дочь – тоже графиня Воронцова!
Он был очень доволен. Генерал Шестаков засмеялся, приглашая всех оценить шутку любящего отца.
– А и правда, матушка! Что мы такое говорим с тобою?! Надо пойти выбрать лошадь для графа!
Генеральша же была не прочь ещё поболтать с гостем.
– Владимир Сергеевич! Как вы поживаете? Как супруга, детки?
– Мадам, благодарю Вас, всё хорошо! Софья Вам кланяется, она всегда просит передать поклон и Вашей уважаемой дочери.
– Катя говорит, что они с графиней переписываются регулярно! Всегда знают друг о друге!
Обсуждать с мужчиной вопрос беременности дочери генеральша не стала.
– Скучают они в разлуке друг без друга! – заметил Воронцов.
– Что же супруга Ваша не заехала к нам? Давно уже не бывала!
– В будни она в институте, а в выходной хочет побыть подольше с детьми.
Шестаков заглянул в гостиную:
– Граф! Я готов! Пойдёмте на конюшню!
Для ребёнка не столь важно было выбрать низкорослую, сколько спокойную и покладистую лошадку. Остановились на Белоножке – лошадке с тёмной шерстью, но с белыми чулочками на передних ногах.
– Она любит детей! Очень спокойная лошадь!
Граф попробовал проехать в седле и без седла на Белоножке и остался доволен.
– Благодарю, Ваше превосходительство! Сколько я Вам должен?
– Да помилуйте, Владимир Сергеевич! Это мой подарок Вашей дочери!
Воронцову было очень неудобно. Елизавета Александровна пришла на помощь мужчинам.
– Владимир Сергеевич, дорогой! Сделайте милость – примите наш подарок! Не обижайте отказом!
Воронцов вздохнул и был вынужден согласиться. Он всегда соглашался с женщинами.
* * *
Мама сшила Верочке специальный костюм для занятий верховой ездой. Это было трико с пришитой к нему юбочкой до колен с запахом. Когда ходишь, две полы нахлёстываются одна на другую, и кажется, будто это юбочка. А когда садишься на коня – юбка расходится, открывая штанишки.
Граф собирался учить Веру ездить не в дамском седле, а в обычном и даже без седла – так наездник лучше чувствует животное. А он знал, что дочери это очень важно. Поэтому и попросил Софью сконструировать именно такой наряд.
На первом занятии Вера знакомилась с лошадью. Был дождь, и Воронцовы пошли в крытый манеж. Веру подвели к животному.
«Это кобыла, – сказал отец. – Её кличка – Белоножка!» Вера уже знала, как гладить лошадь по морде, трепать за уши, как правильно давать ей угощение – подсолённый чёрный хлеб. Всё это было проделано. Вере – продолжение игры, а отцу – начало серьёзных занятий.
Белоножка опустила голову, взяла угощение, понюхала Верочку. Девочке стало щекотно от прикосновения мягких ноздрей лошади, и она засмеялась. Лошадь насторожилась. Воронцов предложил дочери погладить, потрогать лошадь и посмотреть на реакцию.
Софья хорошо знала, что вопросы безопасности можно целиком доверить супругу: ничего с ребёнком не случится, если он с Владимиром! Отец исключит все «а вдруг». Но ей и самой хотелось посмотреть, как пройдёт занятие, и Вера просила, чтобы мама постояла рядом, полюбовалась и похвалила её.
Белоножка, как и обещал Шестаков, была покладистой лошадью и очень терпеливой. Она сносила безропотно все прикосновения, щекотку и всё, что с ней проделывала Вера.
Папа похвалил дочку и сказал, что за хорошее поведение он посадит её впереди себя и прокатит на лошадке. Юбка эта путается, конечно! Зачем женщины навивают это на себя, если они решили заняться мужским делом!
За Софьей пришёл слуга и сказал, что её зовут дети, а отец с дочерью стали продолжать занятие.
Когда всадник подсадил на спину лошади впереди себя маленькую девочку, Белоножка насторожилась. Она уже начала привыкать к новому хозяину, а тут появилось что-то непривычное. Она инстинктивно чувствовала, что наездник не принадлежит теперь ей целиком - он отвлекается на второго человека.
- Ты учись слушать лошадь, взаимодействовать с ней! - говорил отец.
Он держал поводья и показывал дочери, как управлять лошадью, что будет, если потянуть за правый повод, за левый. Вера это сразу поняла и захотела попробовать сама. Папа ей показал, как правильно держать поводья. Лошадь удивлялась, но слушалась маленького человечка, сидящего у неё на спине рядом с большим хозяином.
Вера была в восторге! Она сказала, что Белоножка - лучший подарок на её день рождения!
* * *
К следующему занятию Воронцов отладил стремена по длине Вериных ножек, а к головке передней луки седла прикрепил гибкую ручку, чтобы дочь могла удерживаться в седле, не поранив при этом рта лошади.
Вера сидела в седле, а отец держал кобылу за повод недоуздка. Он же следил за лошадью и подбадривал дочку. Правда, Верочка и так была радостна и бодра.
Она находила удовольствие в физических движениях, поэтому гимнастику в седле она восприняла на "ура". Папа командовал ей привстать то в стременах, то без стремян, - держась ногами за бока лошади. Потом она попробовала удержаться, вытянув руки вперёд. И у неё получилось!
Приходилось выполнять движения по несколько раз, и Белоножка спокойно стояла и пожёвывала губами. Закончив упражнение, Вера получила от папы морковку.
- Это не тебе, это животному! - сказал он. - Угости её! Похвали, потрепли по морде! Знаешь, как в походе бывало: надо вначале накормить, напоить лошадь, а потом уже есть-пить самим! Представь, каково было в пустыне, в степи!
Отец приучал дочь заботиться об окружающих, тем более о тех, кто сам о себе позаботиться не может. Воронцов старался немного отвлекать и развлекать ученицу, чтобы она не была скована излишним напряжением.
- Не забывай прижимать колени к бокам лошади, - объяснял он, - держи пятки ниже и выпрями спину, не то Серёжа, когда увидит, непременно скажет тебе, что ты сидишь на лошади, как собака на заборе!
- Я не собака! И не на заборе! - возмутилась Вера.
- Вот поэтому ты должна прямо сидеть. Выпрями спину!
Делая упражнения под папины команды, Вера думала, что у неё уже всё получается, как у той гимнастки в цирке. Она запуталась в руках, ногах и в юбке. Ей хотелось всего и сразу, и она чуть не свалилась с лошади. Хорошо, Воронцов был начеку и подхватил её!
На следующем занятии папа повёл лошадь, на которой сидела Вера, и девочка пришла в восторг!
- Папа! Я еду на лошади верхом!
- А теперь натяни и отпусти поводья. Что ты чувствуешь?
- Ура! Лошадь меня слушается!
- За это надо дать ей морковки или сахару, чтобы она запомнила: когда она тебя слушается, она получает вкусненькое!
Воронцов остановил лошадь.
- Вера! А как ты думаешь: что надо сделать, чтобы Белоножка снова пошла?
Девочка не знала.
- Ну а ты бы что сделала?
- Дёрнула бы за повод?
- Ну, попробуй!
Отец спрятал в усы улыбку. Вере не нравилось, когда над ней смеются. Она разозлилась и ударила каблуками по бокам лошади. Белоножка посмотрела на мужчину, который держал её повод. По едва уловимому его движению она поняла, что от неё требуется. Лошадь тронулась.
- Па-апа! Получи-илось!
Воронцов был доволен, что Верочка серьёзно относится к занятиям. Вера и Белоножка постепенно привыкали друг к другу и приноравливались.