Вскорости после того как прошёл благодатный тёплый ливень по-
звонили к вечерне, и люди потянулись в церковь. Я, закатав штаны по
колено, шлёпая по лужам босыми ногами, тоже направился туда и пе-
ред большой лужей стал, как вкопанный: да ведь это же было уже со
мной.
Вот так же, как сегодня, после обильного ливня босиком, держа
сандалии в руках, я, боясь опоздать к вечерне, бежал в нашу малень-
кую опрятную церковь. Но как я ни торопился, мне не довелось тог-
да отдать должное богу. Путь мне преградила, такая же, как сегодня,
лужа. Я засмотрелся в неё, где впечатляюще отражались причудливо
разорванные ветром облака, и, глядя на них, замечтался. Мне пред-
ставилось, что я ангел в вышине, стою на них и через их пролёты
наблюдаю, как протекает жизнь нашего села. Вот тихонько с края
села двинулась на богослужение старенькая бедная старушка, кото-
рая мечтает о красивой прочной клюке. Я подбрасываю её перед ней.
Довольная, что нашла необходимую вещь, она подмаргивает небе-
сам, крестится, вслух благодарит Господа Бога за подарок и ковыля-
ет дальше.
А вот на одной из улиц, заскользив с бугорка, упала в грязь замуж-
няя молодая женщина и, как ни в чём не бывало, поднялась сухая. Это
я вмешался, не стыдясь ласково мгновенно отёр её замазанное платье
и некоторые части её гибкого тела. А она, довольно посмотрев в небе-
са, зарумянилась и перекрестилась.
Немного поодаль от неё подвыпивший мужичок попал в закоулок
без выхода и не может выбраться оттуда, считая это своим концом све-
та. Я выпроваживаю его оттуда в сторону дома, украдкой сунув ему в
карман выроненную им начатую бутылку водки. Обнаружив её, он
возводит очи к небу и делает подобие реверанса. Я, развеселившись
от своих проделок, перевожу свой взор в другую от себя сторону и
вижу, как скупой мужик у себя за двором лупит свою бабу, за то что
она потеряла в навозной куче мелкую монету. Сверху я ему даю хоро-
шую зуботычину рукой его же супружницы. Он, не понимая в чём дело,
глядит то на неё, то на небеса и делает крестное знамение.
А вот и та, на которую я в сельской жизни всегда робко и стесни-
тельно смотрю, такая она красивая и гордая. Но пусть теперь она не
гордится собой. Мне, ангелу, доподлинно теперь известно, что она ду-
мает о том, как придя в церковь поставит свечку и возле неё в молитве
попросит Бога, чтобы он помог ей осуществить её заветное желание,
испытать любовь, любовь не романтическую, как о том мечтают мно-
гие девушки, а любовь плотскую, и не мимолётную, одноразовую, а
затяжную многочасовую, многократную, то ли лежа, то ли стоя, то ли
ещё, как сподобит Всевышний. Да только вот с кем исполнить такое?
Я сверху вижу, как она в раздумье замедлила шаг и смотрит за облака,
ожидая подсказки сверху. «Ан нет, — шепчу я сам себе, — думай, вы-
бирай сама». И начала она перебирать.
Первым у неё в уме оказался деревенский весёлый вор. Мысленно
его раздевая, она пришла к заключению, что не стоит с ним возиться.
Так бы всё ничего, да уж больно непомерной величины то, чем мужчи-
ны делают удовольствие женщинам. Видела она это однажды, когда вор
был нагим. Тут она закраснелась и опасливо посмотрела на небо, боясь
мгновенного Господнего гнева за то, что она с подружкой своей сегод-
ня, в жаркий полдень залезли на густое лиственное дерево и подсматри-
вали за купающимися ребятами и мужиками. Там вместе с вором был и
конюх. Его она тоже, как и вора забраковала из-за его волосатости, из-за
которой они с подружкой, как ни силились, не рассмотрели, что там
скрывается у него между ног. Перед тем как вспомнить третьего по сче-
ту купающегося, то есть почтальона, она вслух громко рассмеялась и,
озираясь по сторонам, подумала: «Вот чёрт дёрнул посмотреть на него.
Одно яйцо больше другого разов в восемнадцать, то-то он и кривится на
одну сторону, разнося почту». А вот обнажённый акушер было увлек её
воображение тем, что у него губы — лепестки розы и широкая, как глы-
ба мрамора грудь, но вспомнив, что внизу бритая пупырышка, разоча-
рованно перешла к следующему претенденту. Этот был, по её мыслен-
ному мнению, полон телесных сокровищ: что шея, что плечи, что ноги,
что лицо. Всем хорош, но пьяница тоже хороший. Да ну его, и махнула
рукой, то ли дело тот красавчик, что сперва стоял на берегу к ним задом,
а потом повернулся в их сторону. Они с подружкой чуть было не упали
с дерева от изумления. «Он хоть и отрок по возрасту, но телом красив
безмерно. Да только вот как к нему подступиться, если он всегда робок
и застенчив?» — подумала она. И тут я, ангел, вспомнил, что это же я с
мужиками купался в речке и меня она видела в чём мать родила.
Возбуждённый её мыслями, я, неощутимо от неё, поцеловал её в
губы, и также неощутимо пощупал те места на её теле за которые дают
оплеухи скромные девушки разбитным парням. И после этого хотел
было её увести в лес за деревней, чтобы, спустившись потом с обла-
ков, совершить блистательный в своей жизни поступок — раздеть её
кроткую и сказать: «Я твой падший ангел с небес. Начнём же, доро-
гая». На этом месте мои мечты были прерваны пронёсшимся на коне
галопом конюхом, обдавшим меня грязью из лужи. И из-за этого тогда
я не пошел в церковь и не поставил свечку за любовь плотскую.
Я часто заново и заново с радостью мысленно проживаю этот день
с того момента, как прошёл благодатный ливень и прозвонили к ве-
черне…