Я скрою своё имя и церковное прошлое звание, чтобы рассказать
нечто греховное, случившееся со мною, когда я по поручению или, же
можно сказать, по причуде патриарха один, инкогнито отправился для
проверки мужских монастырей. Переходя из одного в другой, я од-
нажды расположился на ночлег возле небольшой деревушки у вод зер-
кального родника, где по-походному потрапезничав и прочтя благо-
дарственную молитву Всевышнему перед сном, заслушался журчани-
ем источника. Мне казалось, что он, убаюкивая меня, рассказывает
сказку, как к нему ночью приходит очень красивая девушка и нежны-
ми руками ласково умывает в нём луну и звёзды, а ежели когда небо
затянуто облаками, то сидит одна в кромешной тьме, не шелохнув-
шись, о чём-то думая. Камень, на который она всегда усаживается,
необычен. Он вымыт дождями, вытерт ветрами, отшлифован задами
путников и под нынешнею луною блестит, как кусок самородка сереб-
ра. Я сонно повёл глазами, чтобы убедиться, что возле родника нет
никакого камня, и что эта родниковая сказка мне только грезится, но
оторопело увидел не только его блескучий силуэт, но и усаживающу-
юся на него девушку. Присев, она медленно опустила руки в источник
и, набрав из него пригоршню воды, благоговейно прошептала:
— Как же я по вас соскучилась, любимые подруженьки мои звёзды
и луна.
С малого расстояния я видел, как девушка коснулась в пригоршни
губами, видимо к их отражению. В это время я от укуса комара заше-
велился, на что она вполголоса заметила:
— Я привыкла к тому, что здесь иногда ночуют пришлые люди, и
кто бы ты ни был, путник, я не нарушу твоего сна, молча побуду со
своими верными подружками. — И затихла, поглаживая на водной
глади своих небесных девушек.
Была ли эта её ласка каким-то её воспоминанием или же мечтани-
ем о будущем я решил узнать от неё самой. Благо, что мой сон отлетел
от меня, я завел такой разговор:
— Да, мне, как и вам, девушка, не даёт уснуть красота небесных
светил, но они мне видятся не как вам — подруженьки, а…
— Это как же ещё, если не секрет? — перебила она, недовольно
повернув голову в мою сторону.
— Да вот как! — продолжал я, немного приподнявшись и подав-
шись всем телом к ней. — Луна эта служит круглой белой дверью в
рай, а райские окна — это звёзды.
— Это же откуда вам известно? — нетерпеливо задала она вопрос.
— Да из Писания Божьего. Как сказано в нём: рай в небесах.
— Вы что набожный человек?! — спросила она
— Милостью божьей состою при патриархе первоосвященном.
— Неужели человек такого высокого сана, как ты, должен соби-
рать пыль по дорогам и на ночлегах в полях?
— Вынужден, вынужден, голубушка, по делам Господним.
Помолчали. Я заговорил снова:
— Если взглянуть на мой жизненный путь, то он покажется стран-
ным и красивым одновременно, потому что в нём видны сложные кра-
сочные извивы, изгибы, искажения, повороты, переплетения линий.
Она не дала мне дальше продлить мою мысль, сказав такое:
— Ты веришь, что я давно ждала такого момента, чтобы совер-
шить в чьей-то мужской, подобной твоей, судьбе неожиданный пово-
рот, протянув линию его жизни совсем в другом направлении. — И
громко захохотала.
Я внимательно посмотрел на неё: откуда мне знать волю Божию.
В это время вместе с прохладой, внезапно подувший ветер придул
ей неожиданное решение:
— Путник, что-то холодно стало, давай как-нибудь погреемся. Я
иду к тебе.
Она подошла и тихо присела рядом со мной, потом рывком вытяну-
ла своё тело вдоль моего. Внезапность прикосновения её большой уп-
ругой груди к моей и проворные её руки, жадно искавшие что-то между
моих ног, решили мою участь: то, что до сих пор запрещала мне цер-
ковь, мгновенно разрешила моя плоть. Я был на ней, потом под ней,
потом за ней, потом не знаю где. Когда мы, согревшись таким образом,
обнажённые при луне и звёздах плескались в роднике, я подумал обра-
щаясь мысленно к первоосвященному: «Ну, батюшка мой, какой же я
был прежде болван, отказываясь от наслаждений бренной жизни».
На этом с проверкой мужских монастырей было враз покончено. Я
остался в этой деревушке с родником и в епархию о себе ничего не
доложил. Пусть себе думают, что я погиб при исполнении служебных
обязанностей. А на самом деле я живёхонек и приятно мне теперь без
церковного облачения нянчить своих десятерых крикунов, которых
после той бурной ночи у родника родила мне, как в сказке — за один
день — та девушка, став мне женой. Хотите верьте, хотите нет!