Лес. Вдали от города и его суеты. Достаточно далеко, чтобы не наблюдать кострищ от шашлыков в слегка пожухлой, частично от жаркого лета, частично от первого дыхания осени, траве. Место достаточно глухое, чтобы скрыть в себе чью-то тайну. Настолько глухое, чтобы скрыть даже нечеловеческую тайну. Хотя в лежащей там мертвеца нет, вроде бы, ничего нечеловеческого. Да и мертвецов его уже можно назвать с большой натяжкой. Вполне человеческий скелет в лохмотьях, которые когда-то были, возможно, вполне человеческой одеждой. Ветер гнал свинцовые дождевые тучи в сторону города.
* * *
Страх. Страх охвативший целый город. Страх насаждаемый убийцей, безликим и неуловимым. Конечно не только, еще опасным, жестоким, нелогичным. Никакой связи между трупами, никаких закономерностей в выборе жертвы, почти никаких следов. Почти... лишь маленький надрез, который он оставляет на левой щеке каждого трупа. И неясно кого искать, мужчину, женщину, рогатого демона, силуэт в черном капюшоне с косой...
Боятся все, матери больше, отцы тише, дети и старики обсуждая и перешептываясь. Поиски идут, но идут по трупам, а значит ищут не там или не так. Боятся все. Сложно не бояться, когда маньяком может оказаться лучший друг, подруга, нелюдимый мужик с третьего этажа, тот кто спит с тобой в одной постели и остается дома с твоими детьми пока ты на работе, подпитый сантехник из соседнего ЖЭКа... Так что думай, думай и гадай, гадай и бойся.
«Уже почти месяц, как полиция не может найти появившегося в городе серийного убийцу, по предварительным данным это мужчина, рост 180см, среднего телосложения. Правоохранителные органы делают все возможное для поимки маньяка».
* * *
Вот кабинет. В кабинете работает Следователь и живет пепельница. Вот Следователь. Следователь работает и населяет пепельницу окурками. Окурков много. Мыслей много. Толка мало. Есть еще Маньяк. Маньяк не в кабинете, но тоже работает, а может развлекается, а может маньячка, но не в кабинете. А где? А не знаю, и никто не знает и никто не догадывается. Никто не догадывается, но все строят догадки. В центре. В промзоне. В парке бомжует. Среди депутатов городской думы с жиру бесится. Ради мести убивает. Нет, не стоит у него, вот и глушит всех подряд. А щеку зачем режет? Вот потому и режет, что из твердого только нож, я такое в книжке читал. А что курить вредно не читал? Да пошел ты...
Вот в фильмах все легче, там какой-нибудь маньяк на шаг опережает следствие, потом появляется какой-нибудь умный специалист и на шаг опережает маньяка. А здесь никто никого не опережает, каждый делает свое дело, вот только маньяк себя ничем не выдает, никаких записок, звонков и прочих выходов на связь, значит хотя бы не пытается кому-то что-то доказать, а убивает просто потому что хочет убивать, а может и пытается, только зачем ему выходить на связь, когда вокруг и так разговоров только и есть, что о нем. Но это все пустое, это аналитики уже и так поняли, а вот кто он и как его поймать еще не понял никто.
* * *
Обычное утро. Обычная загородная трасса. Обычный лес. И кое-что совсем необычное, что там происходит. Такого не видел ни один человек, ну разве что в фильмах ужасов, наверное, именно поэтому оно и происходит там, где люди практически не показываются. Вроде ничего не меняется, лишь кости скелета стали белее и вроде немного толще, да по лохмотьям стало вполне ясно видно, что когда-то это были черные джинсы и короткое черное пальто. Дул небольшой ветер, но ни одна травинка возле останков не шелохнулась. Через пару часов на костях стали заметны кусочки мяса, глазницы увлажнились. К полудню в лесу лежал полуразложившийся труп в, на удивление чистой, хотя и порядком поношенной, одежде. Странно, но усиливающегося ветра вокруг него, как будто не существовало, несмотря на относительно теплую погоду, над ним не кружилась мошкара, до него не долетали пыль и листья и, даже птичье пение доносилось издалека. К вечеру началась гроза, но она, казалось, никаким образом не трогала лежащего в лесу человека. Лежащего абсолютно неподвижно, немного бледного. Именно про такую бледноту, обычно, говорят «ни жив, ни мертв», но никто и подозревать не мог, как точно эти слова отражали состояние человека лежащего в лесу. Или не совсем человека…
* * *
Труп тридцатидвухлетней женщины нашли ближе к полудню. Никаких следов борьбы. На первый взгляд, можно было подумать, будто женщина просто прилегла отдохнуть. Но горло перерезано, да и переулок между домами - не лучшее место для отдыха. На левой щеке был небольшой надрез, рядом валялись сумки и выпавшие из них продукты. Видимо нападение было внезапным. Возможно, убийца даже предложил ей помочь донести сумки и заодно проводить до дома, а ей путь домой в сопровождении мужчины показался более безопасным. И плевать на то, что он подходит под примерное описание, оно ведь примерное, да и сколько человек в городе под него подходит.
Бытует мнение, что если маньяк выбрал вас как жертву, то следует сделать, своего рода, контрход. Например, если девушка попросит насильника (естественно, не зная, что он насильник) проводить ее до дома, то он проводит ее до дома и не тронет. Такая вероятность действительно есть, но нет ни одного правила, которое действует всегда и везде.
Маньяк, появившийся в этом городе был, явно не из таких. Если он решал убить, то он мог и проводить жертву до дома, и поболтать с ней по дороге, и, все равно, в итоге вынуть нож. Правда, он не считал нужным тратить время на подобные прелюдии и, возможно, именно поэтому, остался незамеченным и непойманым.
Рядом с трупом уже находился Следователь с опергруппой. Делались снимки трупа и места преступления, собирались вещдоки, отдавались указания. Семья уже была оповещена и приглашена на опознание. И как всегда, не взяты ни деньги, ни украшения, из страха не взяты даже окрестными бомжами, которым хватило ума ничего не трогать и заодно не оставлять своих отпечатков. Следователь закурил. Сейчас он думал о том, что как вариант неплохо было, если бы маньяк напал на него. Иллюзий он не питал, потому что слабым маньяк не казался, среди жертв были и мужчины, а при взгляде на одного из них сразу становилось ясно, что отпор он бы дать смог. Но Следователь надеялся на свой опыт, на годы, проведенные по контракту в армии и, вообще, на себя. За бывшую жену и дочь живущих, в другом городе, он не боялся, вот сделать спокойней жизнь в своем городе был готов. И дело здесь не в альтруизме, просто работа такая и взгляд на жизнь. Вот лежит женщина, а где-то семья осталась без жены, матери, дочери, кто-то без подруги, кто-то без коллеги, не исключено, что и без любовницы. А город остался без человека, хотя город этого и не заметит, а сейчас убийца еще на свободе, и от страха город замечает все.
* * *
По дороге в город шел человек. Бледность уже исчезла с его лица. Примерно час назад он открыл глаза и их, еще не привыкшие к свету ослепила молния, но больно не было. Ему уже давно не было больно. Ему уже давно было никак. Он не знал где он, не знал зачем он здесь, знал только что надо убить, правда, пока не знал кого. Ботинки на толстой подошве, черные джинсы, короткое черное пальто, короткая стрижка, среднего роста, среднего телосложения, без особых примет. От любого другого человека его мог отличить разве что взгляд. Взгляд, который не выражал ничего, даже равнодушия, пустой. Но и это не сильно бы его выдало, в конце концов, он шел в город, туда где люди не так часто смотрят друг другу в глаза, а если кто-то и взглянет в его глаза, то не больше чем отшатнется и пройдет дальше, а если с нервами все в порядке, то просто отведет взгляд. Такими глазами можно заглянуть в душу, особенно, когда своей уже не осталось. Скоро ему предстоит днями и ночами бродить среди людей и ничем не выказывать своей настоящей сущности. Осознавая свое превосходство над ними не допускать, чтобы они почувствовали это превосходство раньше, чем его будет необходимо проявить. Примерно через полчаса он войдет в город и ему надо будет понять, кого надо убить теперь, по времени он неограничен. Как можно ограничить по времени того, кто живет вечность. Но это совсем не значило, что он собирается медлить. Его послали выполнять то, что он умел делать лучше всего, то единственное, что он умел делать. Он не боялся, но чувствовал как боятся остальные, как боится сам город, и чем ближе, тем сильнее был запах страха.
* * *
Улица. Поздний вечер. Из автобуса вышел мужчина, с небольшой борсеткой в руке, и направился в сторону перекрестка. На какое-то мгновение ему показалось, что он уловил краем глаза какое-то шевеление в подворотне, но обернувшись, он ничего не увидел. Видимо показалось, да и немудрено, когда везде только и разговоров, что о маньяке нападающем под покровом темноты. Но ему бояться нечего. Чего может бояться добившийся определенного положения бизнесмен средней руки? Стабильных деловых партнеров, которых он мог бы не устраивать еще нет, никаких претензий у местного криминала на его бизнес пока не было, а если бы и было, то убивать его, пусть даже ночью, на освещенной улице вряд ли кто-то станет – пуля куда надежней. А маньяк, да что маньяк – какой он может представлять для него интерес, чтобы там не писали в газетах, а какой-то мотив есть, и ой как вряд ли, из всего города может не повезти именно сейчас. Дома ждет жена, ужин, заслуженный отдых. Да и взрослый мужчина не какой-нибудь мальчишка, который не сможет толком дать отпор. Бизнесмен дошел до перекрестка и повернул за угол. Подворотня уже далеко…
* * *
Кажется, заметил. Что с того, не он первый, не он последний. Он всего лишь человек и кровь у него, скорее всего, такая же красная как и у всех. Остановился, взглянул, пошел дальше. А было бы неплохо, если бы решил проверить подворотню – экономия времени, плюс сам бы и подошел, не пришлось бы ждать момента. Так,поворачивает и обходит дом. Пора, перехвачу его на том тротуаре. Обежать этот дом дело полуминуты. Вот я и на месте. Шел он не посередине тротуара, а ближе к зданию, значит, и сейчас будет идти также, а значит, все случится внезапно для него. А теперь настало время… вот он… массивный клинок, тяжелая рукоять, она еще хранит тепло моей руки, естественно, она всегда будет его хранить, ведь это мой нож! Шаги все ближе остался примерно метр. Рывок. Выход. Разворот. Выпад. Даже странно, с виду, такой плотный, а лезвие вошло как в масло. И попал точно в сердце. И правда, кровь такая же красная, так же как и вся остальная смотрится на моем пальце. Вот тебе подарок от моего величества. Того чтобы оставить тебе такой же прекрасный шрамик, как у меня, ты конечно не достоин, но и я далеко не тот кто мне его оставил. Счастливо оставаться.
* * *
Рынок. Газетный киоск. Молодой мужчина в коротком черном пальто остановился у витрины. Очередная жертва маньяка… какой-то бизнесмен… убит ударом ножа в сердце… С каких пор здесь появились маньяки, которые убивают одним ударом? 12-я жертва. Сколько же здесь суеты и как только они живут среди всего этого шума и возни. Ничего, за чертой отдохнут, правда не все, кто знает, может, найдется среди них умелец, которого тоже будут время от времени, возвращать, чтобы стало справедливей. На каждое действие свое противодействие и т.д.
В музыкальном киоске рядом, сильный мужской голос из динамиков протянул
«Я – хранитель врат, на границе тьмы,
свет ковал мой меч для своей войны…»
До сих пор верят в свет и тьму, добро и зло, ад и рай, а не могут понять, что, по сути есть лишь действие и противодействие, а остальное суета, которую они сами себе выдумали…
теперь дальше... Женщина задела его рукой, и он почувствовал что-то странное, она связана с его миссией, вот только как. До самого дома она так и не заметила идущего за ней в толпе человека. А он, стоило ей зайти в подъезд, отправился на окраину. Там в промзоне есть масса заброшенных зданий, где никто не сможет ему помешать. А обходиться без лишних удобств его уже научила та половина вечности, которую он прожил.
* * *
Удар в сердце был, своего рода шедевром. Но сейчас радость от него прошла и сменилась другим чувством. Не оставляет в покое странный осадок от этого сна. Говорят, собаки снятся к друзьям, но друзей нет, тогда что могла означать эта погоня? Что мог означать волк всю ночь гнавшийся за собакой. С одной стороны, это было, безусловно, прекрасно – одно сильное здоровое хищное животное, гонится за другим. И неясно чем закончилось, то есть волк в конце кинулся на пса, но на этом сон и закончился. Может пес успел увернуться, может он даже победил волка… ничего неясно. Но волк, этот взгляд… нет, такого вряд ли победишь, хотя никто не вечен, и, как выяснилось, это довольно легко доказуемо. Но почему, почему пробуждение настало именно в тот момент, когда волк бросился на пса, и откуда это странное чувство?
* * *
Странно, эта женщина буквально пропитана злом, но выглядит счастливой. Никаких ложных эмоций – она счастлива. Но что же тогда не так?.. так, коенчно бывает, но причин этому может быть масса и за один вечер всё не передумаешь, не поймешь и не исключишь. К счастью, есть один прекрасный помощник - время. Ему даже не приходится прилагать усилий, ему достаточно просто немного пройти и всё само собой становится на свои места. А чем заняться, пока не стало ясно и так есть.
* * *
Следователь ехал на окраину. Там у заброшенного завода, полчаса назад, видели мужчину по описанию похожего на маньяка. Выезд для проверки был обязательным, но что-то не срасталось. Во первых все заброшенные и пустынные места были давно и тщательно обысканы и возле большинства из них вертелись патрули из добровольцев. Его не могут поймать уже месяц, практически неизвестно как он выглядит… при таких условиях куда легче и выгодней было бы затеряться где-то в городе, если конечно не хочешь, чтобы тебя поймали.
Следователь подошел к зданию завода. Двоих, из сопровождавших его полицейских, он оставил снаружи а сам, вместе с молодым младшим лейтенантом пошел внутрь.
Внутри было сухо и немного душно. Сразу бросались в глаза свежие следы на полу. Вездесущая пыль не успела еще даже припорошить их, значит, оставлены они около часа назад. По крайней мере, приехали не зря, раз здесь человек, значит, скорее всего, ему есть что скрывать, вряд ли маньяк, но, тем не менее… Следы привели к маленькому кабинету на втором этаже и оборвались, потому что пол перед кабинетом был чисто подметен, а может и вымыт. Либо убийца помешан не только на крови, либо это логово не в меру чистоплотного бомжа. Следователь и лейтенант вошли в кабинет, держа оружие наготове. Через два окна в кабинет попадало достаточно света, чтобы не натыкаться на вещи, но недостаточно, чтобы рассмотреть все, что здесь находилось. С уверенностью можно было лишь сказать, что место обжитое, и кто-то за ним следил, правда, без особого рвения, ровно настолько насколько считал нужным. В кабинете стояли стол, стул, кушетка и кресло в углу, которое они вначале не заметили, а если бы заметили, то сразу увидели бы мужчину в коротком черном пальто, который, закинув ногу на ногу, внимательно следил за их действиями.
Оба пистолета мгновенно направились на него.
- Встать! Выйти на свет, медленно поднять руки, чтобы я их видел! – приказал Следователь.
Все так же, не спуская глаз с вошедших, мужчина медленно поднялся, поднял ладони на уровень плеч и подошел к окну. При этом от его взгляда не ускользнула предусмотрительность лейтенанта, который направив на него пистолет, бегло огляделся, проверяя, нет ли в комнате еще людей. Подойдя к окну, мужчина встал так, чтобы его лицо было освещено, и остановился, словно, ожидая дальнейших приказаний.
- Кто ты такой?
- Мы делаем одно дело. Тебе незачем угрожать мне.
От звуков этого голоса Следователю стало не по себе. Как будто с ним говорил не человек, но голос, несмотря на это ощущение, не выглядел механическим или искусственным. И, что странно, был просто сообщен факт, не создавалось впечатления, что мужчина у окна пытается в чем-то убеждать. Но лейтенант при звуках голоса, еле заметно переменился в лице и его взгляд стал нервно-неуверенным.
- Тебе нужен другой.
- В отделении разберемся! – твердо сказал Следователь.
Мужчина не двинулся с места и лишь перевел пристальный взгляд на лейтенанта. Отводить взгляд было нельзя, и лейтенант знал это, но вдруг понял, что, и без этого, что-то мешает ему оторвать взгляд от глубоких пристальных глаз незнакомца. И вдруг он понял. Следователь занят разговором и следит за злоумышленником, а теперь эта тварь еще и его пытается отвлечь, а ведь есть еще какой-то «другой». Лейтенант резко отвел взгляд и развернулся, на всякий случай, наставив ствол на дверь. Следователь до этого стоявший спокойно, быстро среагировав на движение лейтенанта, повернулся в сторону двери и услышал звон бьющегося стекла. Развернувшись обратно, он успел заметить только, исчезающий в оконном проеме, край пальто. Бросившись к окну, он увидел тот же край пальто, скрывающийся за углом соседнего здания.
- Ты какого хрена к двери рванул так?! – напустился он на лейтенанта, уже развернувшегося к окну, но все еще с подозрением косящегося на дверь.
- Ну, так этот… другой… – с явным сомнением в голосе, промямлил лейтенант.
-Какой другой?!
- Ну, про которого он говорил.
- Ты его видел?
- Ну да, вот же здесь стоял, потом в окно прыгнул…
- Тьфу, блин! Да не этого, а «другого»? – язвительно спросил Следователь.
- Нет.
- А слышал?
Лейтенант растерянно помотал головой
- Тогда вернемся к началу разговора – какого хрена?!
Единственное, что смог в том момент сделать лейтенант, это поднять на Следователя виноватый взгляд, чем усилить свое сходство с виноватым детсадовцем, который взял что-то чужое и теперь силится хотя бы сам себе объяснить, зачем это что-то ему понадобилось.
- Чтобы вечером рапорт был! - закончил Следователь.
Рапорт и правда был необходим, но больше для галочки. Следователь и сам понимал, что то что произошло не уложится не в один рапорт. И что с официальной точки зрения реальные переживания лейтенанта это блажь и творчество, но никак не рабочий отчет оперуполномоченного. Однако, сам он корить лейтенанта не стал, не только неизвестным сущностям помогает время.
* * *
Много вопросов требовало ответа, и часть их ответы нашли. Может и остальные бы нашли, если бы не появились эти двое с оружием. Значит в этот раз, я могу еще и внушать, но слабо. Старшего например пробить бы вряд ли удалось. Порезы от стекла уже зажили, интересно, а сколько бы понадобилось времени на восстановление, если бы не удалось внушить образ молодому, и они бы меня изрешетили? Ясно, что не убили бы, но все же… Теперь надо еще раз увидеться с той женщиной и под любым предлогом взять ее за руку, тогда станет яснее, как она связана с моим появлением. Значит, он похож на меня и, кажется, был где-то неподалеку.
* * *
А в том самом здании, за которым от Следователя скрылся край пальто, из окна верхнего этажа, соблюдая меры предосторожности, наблюдал человек поразительно похожий на, выпрыгнувшего из окна, мужчину, но с небольшим шрамом на левой щеке. С одной стороны, его беспокоило появление полиции так близко от его временного обиталища, но с другой стороны, подолгу на одном месте он не засиживался, просто придется сняться с этой точки раньше, чем ему бы хотелось. Но еще одно его заинтересовало и, буквально, заворожило. Выпрыгнувший из окна. Он отлично понимал, что это был лишь второй этаж, и, настигая жертву, он сам легко бы совершил точно такой прыжок. Но не это его привлекло, и даже не то, что прыжок был совершен практически идеально, с четко отточенным приземлением, после которого мужчине пришлось лишь встать с корточек и сразу же бежать. Его привлекало спокойствие, с которым выпрыгнувший уходил от преследования, казалось, его не особо волнует, что его преследуют, могут поймать, убить… Как машина, которая видит цель, оценивает ситуацию и действует. Как РАВНЫЙ. А приземлился он мягко, надо будет потом взглянуть на след, который он оставил… След… Как во сне… Интересно почему этот сон был таким странным? Как сериал, только показывают его мне с конца или почти с конца, интересно же, чем закончилась схватка пса с волком. А сегодня никакой схватки и не было. Просто шел по лесу пес, а еще шел по лесу волк. И никто никого не трогал. Не трогал, пока волк не нашел собачий след. Но откуда взялась лиса, ведь во сне с погоней никакой лисы не было?..
* * *
К вышедшей из подъезда молодой женщине подошел мужчина в коротком пальто с поднятым воротником.
- Здравствуйте, можно с вами познакомиться? – спросил он, легко беря ее за руку.
- Ничего себе у вас тон для знакомства! – отшатнулась дама, поспешно высвобождая руку, что было несложно так как хватка незнакомца, которая не отличалась силой изначально, ослабла вовсе, а на лице отразилась гримаса боли. – Плохо, так иди лечись, или опохмеляйся, а не к людям приставай! – прикрикнула женщина, заметив, как изменилось выражение лица мужчины, и поспешила прочь.
Кто его знает, что ему надо, а тут еще этого маньяка поймать не могут никак. Вроде в газетах пишут, что вчера вечером, почти получилось поймать похожего на него мужчину, но ему удалось уйти, какой-то лейтенант в рапорте написал, что его притягивал взгляд этого мужчины. Чего только не придумают эти газетчики. Теперь у нас еще и маньяк-гипнотизер появится.
* * *
После прикосновения к руке картина стала, несомненно, полнее, но сложнее в разы. Как может быть связана с его приходом эта женщина, которая носит в утробе чудовище в человеческом облике? Она же ничего не сделала, иначе, если бы его целью была она, он бы это сразу почувствовал. Понятно, что любого из людей бросило бы в дрожь, от одной мысли о том, что сделает с этим миром ребенок, которого она носит в себе, но все равно не то. Возможно она будущая жертва. Надо достать оружие, лучше холодное, чтобы без лишнего шума. И проследить за ней.
Он шел за ней до работы, а когда она зашла в офис, то взглянул на расписание. Обед только через четыре часа. Нападет он скорее всего вечером или утром, но никак не днем, но на всякий случай надо будет за ней присмотреть и днем.
* * *
«Дерзкое ограбление оружейного магазина! Сегодня днем в магазин «Охотник» на улице Пушкина вошел человек. Подойдя к витрине с армейскими ножами он разбил стекло и взяв пять ножей, стремительно скрылся. Прибывшие на место происшествия полицейские взяли стекла со следами крови на экспертизу. Составить портрет преступника не удалось. Известно лишь, что это был мужчина ,одетый в черное. Перед магазином и в самом торговом зале он шел и стоял, низко опустив голову, так что его лицо не опало в объектив камер наблюдения. Поимо всего прочего, очевидцы отмечают, что на злоумышленнике было короткое черное пальто, что поневоле наводит на мысли о, до сих пор не пойманном, маньяке. Возбуждено уголовное дело».
* * *
Никто, ни охотник, ни жертва не видели темного силуэта, который неотступно следовал за идущей с работы женщиной. Вот знакомый проход между двумя домами, потом полквартала и дома. Она спокойно направилась к проходу, и вот на этом моменте раздался звонок в полицию. Тот самый звонок, в котором сообщили, что только что видели, как за женщиной в проулок между домами зашел человек, похожий по описанию на маньяка, и на ограбившего утром оружейный магазин.
* * *
Он шел за ней. Он видел как она подходит к проулку, а проулок очень удобное место. Безлюдное и тихое даже днем, и даже днем туда заходят люди, так что на случайный вскрик могут попросту не обратить внимания, если она успеет вскрикнуть. Он долго думал перед сегодняшним вечером, кое-что не давало ему покоя, но он решил твердо следовать плану, который наметил для себя. Но он не учел одного. У каждого в жизни, да и после смерти, был или есть, или будет такой момент, когда обдумывая какой-либо выбор, настоящее решение ты уже принял. Тайком от самого себя. И неважно к чему ты придешь в результате выбора - настоящий Ты уже точно знаешь, как ты будешь действовать. И изменить уже ничего нельзя.
* * *
Он стоял в приоткрытом подъезде и слышал ее приближающиеся шаги. Он еще не знал кто она, но его расчет оказался верен. В проулке мало прохожих и есть где спрятаться. Увидев ее в приоткрытую дверь, он быстро схватил ее и втащил внутрь.
* * *
Мужская рука, высунувшаяся из приоткрытых дверей подъезда, выходящего в проулок, схватила женщину за воротник легкого пальто и молниеносно втащила в подъезд. Сбив женщину с ног маньяк замахнулся, чтобы вонзить в нее нож, но у него промелькнуло какое-то смутное ощущение опасности и он, практически инстинктивно, резко дернулся вбок, успев при этом заметить блик на лезвии промелькнувшего мимо ножа. Тут же его, сильным ударом в грудь отбросило к стене. Мгновенно вскочив на ноги и приготовившись к схватке, он увидел Его. Перед ним стоял мужчина, который еще вчера, на его глазах выпрыгнул из окна второго этажа, убегая от полиции. В руках у него были два ножа и он не спускал взгляда с Маньяка. Они стояли смотря друг другу в глаза и ожидая каких-либо действий. Мысль, которая не давала покоя Мертвецу сейчас ставила его перед выбором, но выбор был настолько скрыт в глубинах его души (если она существовала), что ни один человек на земле не смог бы прочитать это в его глазах. Женщина, которая за это время успела встать с пола, сейчас стояла, вжавшись в стену и пытаясь понять суть происходящего. Перед ней стояли два, внешне очень похожих, мужчины, один из которых только что пытался ее убить, а второй утром очень странно знакомился. У них ножи и непонятно чем все это закончится и что, в итоге, будет с ней. Долго ее нервы этого выдержать не могли, и она крикнула, не особо разбираясь кому именно, а, скорее просто, чтобы нарушить эту давящую неопределенность: «Убей же его! Сделайте что-нибудь!».
То, что случилось дальше в той или иной мере было неожиданностью для всех троих, но наибольшей, для нее. Утренний кавалер моментально перехватил нож в более удобное для удара положение, и лезвие вошло через нижнюю челюсть, прямо в мозг женщине. Рот ее приоткрылся, глаза закатились и она уже не почувствовала, как второй клинок вошел ей в живот пронзив матку.
Маньяк ожидал нападения, но нападения на себя и решив воспользоваться моментом напал сам, но, несмотря на его стремительность, стоявший боком к нему мужчина, успел развернуться и отвести его удар, другой рукой достав из за пояса еще один нож. Ответный удар оставил глубокий порез на груди, и, не успей маньяк отскочить, порезал бы живот. Взмах руки и только выработанная годами реакция позволила увернуться от, глубоко впившегося в дверь, брошенного ножа. А в руках у незнакомца появились еще два ножа. Драться в тесном подъезде было неудобно, и Маньяк решил вытянуть противника на более удобную для себя местность. Выскочив из подъезда, Убийца побежал к находящемуся неподалеку гаражному кооперативу, где в будний день почти никого не должно было быть, и можно было спрятаться и напасть внезапно. Он бежал что было сил и, тем не менее, слышал, что его преследователь не отстает, что уменьшало возможность выиграть время для засады. И вдруг, его посетила абсолютно нелогичная и несвоевременная мысль, а точнее образ. Пес из его сна… Сначала, он не обращал внимания, но теперь ему все больше и больше начинало казаться, что на груди у убегающего от волка пса, была длинная, не очень глубокая, резаная рана.
В спецподразделениях обучают такому тактическому приему как «рубка хвоста кусками». Если за вами гонится несколько человек, то вперед выбивается обычно самый тренированный и быстрый из них, и тогда, чтобы выиграть время, а если получится и деморализовать преследователей, выбирается момент, и когда первый уже рядом, ему наносится удар достаточно сильный, чтобы сбить его с ног и получить возможность убежать.
Резко развернувшись, Маньяк выбросил вперед ногу, метя противнику в живот, но даже не успел заметить, как тело Мертвеца оказалось сбоку, и нога ушла в пустоту, а преследователь остановился в паре шагов за его спиной. «Мы принимаем бой!» пронеслась в памяти Убийцы фраза из мультика. Он резко развернулся и заметил кровь на ноже у противника и только потом ощутил тонкое жжение в области шеи. Вот теперь ему стало действительно страшно. Он отнявший столько жизней, и доведший свое тело и навыки практически до совершенства, не смог даже заметить, как кто-то, на бегу увернувшись от его удара, полоснул его ножом по горлу?! А теперь этот кто-то стоит и смотрит на него, словно выжидая и играя.
ИГРАЯ!
С НИМ!
Нож в руке Маньяка устремился к горлу Мертвеца, но тот с непостижимой скоростью присел и ушел под руку. По звуку было ясно, что сейчас он за спиной, но вот он уже чуть слева и сзади, примерно в полутора метрах и опять словно выжидает. Все это произошло в доли секунды. Несмотря ни на что реакция не оставляла Маньяка и он тут же развернулся, и вместе с этим боль дошла до него, подрезанные колени подкосились и он рухнул.
И тут он услышал голос незнакомца. Голос вселивший в него страх, уверивший его окончательно что во сне он был вовсе не волком, и что участь пса не вызывает сомнений:
- Возомнившему себя высшим, уготована смерть на коленях.
Он не успел что-либо ответить на это, так противоречащее ему, высказывание. Незнакомец метнул нож и пробив лобную кость освободил город от маньяка.
Начинал накрапывать дождь. Теоретически возможно, чтобы в дождевой туче оказалась мелкая градина, но чтобы со среднюю ягоду земляники величиной, да еще и черная, да еще и упавшая к ногам того, к кому должна попасть?
Мертвец поднял градину. Это был знак. Дело закончено. Он подошел к трупу и вонзил последний нож ему в сердце.
Мертвец уходил из города.
* * *
Следователь, прибывший на место преступления. Нашел заколотую двумя ножами женщину, а на пути к, находящемуся рядом, гаражному кооперативу труп мужчины, очень похожий на того что вчера днем сбежал от него через окно. Но, присмотревшись, заметил, что у убитого небольшой шрам на левой щеке и на ногах у него черные штаны армейского типа, а у вчерашнего беглеца были джинсы. В лоб, по самую рукоять вошел, армейский нож, а еще один торчал из груди, точно из сердца. Позже, экспертиза определила, что именно это и был маньяк. Первое время это насторожило Следователя, в городе еще один убийца, который, судя по всему, отменно владеет холодным оружием и решил не делить этот город с конкурентом, но так как убийства прекратились, то беспокойство прошло. Правда, еще долго, младшему лейтенанту казалось, что временами за ним кто-то наблюдает и на ум, невольно, приходил взгляд того незнакомца с заброшенного завода…
* * *
Мертвец уходил из города.
Он знал, что теперь от него требуется только идти. Остальное случится само собой, как случалось уже не раз и не два. Загадкой для него оставалось то ощущение, которое он испытал, убив женщину. Разум подсказывал ему, что он все сделал правильно, но какая-то другая часть разума говорила, что она не была частью его задания, что он почувствовал от нее зло только из-за еще не рожденного ребенка. Но, ведь ребенок был злом для этого мира, а может мир и заслужил это зло, может тирания, которую нес этот ребенок, в чем-то помогла бы человечеству. Но в любом случае, теперь его судьба предрешена. Когда он еще в далекие века, после своей смерти, стал обречен возвращаться на землю для соблюдения баланса, то, уж неизвестно, волей какой силы, он стал знать очень многое. Он знал, что при ошибке или смертях, не входящих, в его цель он будет развеян – просто перестанет существовать, в каком бы то ни было мире, измерении, пространстве, континууме… Он знал, что он призван соблюдать справедливость. Справедливость не в том, ущербном понимании, каким пользуются люди, с чего-то, вдруг, решившие, что справедливость это когда зло получает по заслугам. Нет, справедливость, это соблюдение баланса добра и зла. Теперь это равновесие, вероятно, было нарушено смертью младенца. А вот и первый признак приближающегося развеяния, нет, не ветерок, а легкость. Легкость, которую он не чувствовал уже очень давно. Теперь не будет ни постоянного ощущения долга, ни постоянного чутья цели, меняющегося в зависимости от того насколько цель близка. И даже мир вокруг преобразился. Когда он явился, это была гроза, а теперь теплый осенний день, почти по-летнему яркое солнце и легкий ветерок, вот только какая-то серая пелена перед глазами. Нет не пелена, а очень мелкая пыль, будто ветерок, понемногу, стачивает одежду и тело. Если бы кто-то видел сейчас это со стороны, то он бы, скорее всего, видел медленно тающий силуэт, идущего по обочине, мужчины в черном. А он уже не шел по обочине. Он уже летел вместе с пылью над лесом, озерами, землей, Млечным путем, вселенной… Когда он был человеком он думал, что смерть это больно, после смерти он думал, что, когда он будет развеян, то испытает муки, а, на самом деле, он испытывал лишь легкость. И только легкий осенний ветерок сметал мелкие черные пылинки с обочины дороги.