"Мы знаем, что такое война. И знаем, что
есть военные трофеи, знаем, что есть
делёж добычи, что после окончания войны
особенно победоносной, когда на войну
списываются грехи и позор, возникает
культ победителей, принёсших на своих
знамёнах аромат победоносного опьянения
Но идут годы, и из них вырастают
обделённые, которые ещё не очень
явственно говорят о том, что их забыли,
но затем они начинают глухо роптать.
Ветераны - это ведь особая
человеческая порода. Всё это мы знаем,
и наша война тоже не исключение".
Лев Гумилёв. "Поколение ветеранов"
Наша группа из двадцати восьми человек, на трёх БэТээРах, высадилась в долине за какой-то час до заката солнца. Окружающие горы в сумерках казались огромными коричневыми ладонями, прикрывающими долину. В инфракрасный бинокль "блик", на противоположной стороне, были видны освещенные дома в кишлаке и какие-то строения, по видимости брошенные жильцами, потому что никто не выходил, и не заходил в них.
Задача группы была простой. Мы должны были до утра продвинуться в глубь долины и занять позиции на высоте 1215, в районе пересечения троп 7 и 9 (тропы взяты из карт царандоя). В течение следующего дня вести наблюдение, выявляя маршруты передвижения караванов. Всё это нужно было делать тихо, в режиме радиомолчания.
За остаток ночи группа спустилась в долину и благополучно добралась до высоты 1215. Рассвет мы встречали, обживаясь на новых позициях.
С восходом солнца разверзлись двери ада - мы оказались в пекле. Камни, нагретые солнцем, обжигали всё и сразу. Тени не было нигде. Передвигаться было запрещено, в крайних случаях - только ползком. Когда, наконец, закончился этот, казавшийся бесконечным, как боль, день, было принято решение спуститься с осточертевшей горы и пополнить запасы воды в обнаруженном поблизости кяризе. Затем, разделившись на две группы, блокировать минами, отмеченные днём маршруты. Мы закончили минировать последний из трёх маршрутов и уже двигались к месту сбора. Ярко светила луна. Совсем близко от нас, ниже по руслу, послышался негромкий нарастающий гул. Нажав включатель НСПУ, я заметил двигавшийся грузовик с зажжёнными подфарниками. Сразу показалось, что он движется как-то слишком медленно и тихо урча мотором идёт прямо на нас. Это был душманский дозор. Откуда он появился? Мы этот момент проморгали, потому что всецело были поглощены набором воды.
Прицельная сетка моей ночной оптики металась по лобовому стеклу, пытаясь определить цель среди троих сидящих в кабине людей. В кузове машины тряслось ещё человек пять с оружием. Необходимо было уйти с маршрута движения машины, либо ... вся наша операция могла оказаться сорванной, ещё толком не начавшись.
Командир группы, а это был командир роты разведки, поднял правую руку: "Всё! Будем отходить!"
Я в этом выходе, выполнял роль артиллерийского наблюдателя и корректировщика.
Все поняли команду, но наш пулемётчик вместо отхода, открыл бешеную стрельбу по автомобилю, практически в упор, автомобиль мгновенно вспыхнул ярким пламенем.
Духи выскочили из машины. Дико крича, они пытались сбить огонь с одежд. Некоторые вскоре начали отстреливаться. Звук одновременно стреляющих стволов был оглушителен посреди огромной долины - "пэбээсы" были уже бесполезны в этом грохоте. вспышки выстрелов и мечущиеся в их отсветах тени чередовались с головокружительной быстротой. Чужие автоматные очереди вспарывали темноту жёлтыми трассерами. Не находя нас, они чёткими строчками рикошета уходили в бесконечность ночного неба. Это напоминало грызню специально обученных собак. Мы спокойно расстреливали духов. Это единственное, что мы могли сделать для них, чтобы прекратить их мучения. Всё закончилось очень быстро. Как учили.
Конечно, этот бой нам был совсем не к стати, но дело сделано, тем более с большим шумом. Машина почему-то горела очень сильно, словно в ней везли напалм. Нужно было или потушить, или хотя бы уменьшить горение. Ребята, схватив малые сапёрные лопаты, попытались сбить пламя при помощи песка.
Нам не удалось полностью сбить пламя песком, и грузовик медленно догорал, словно маяк, раскрывая наше местоположение.
Нет никакой разницы, прячешься ты или нет, если все знают, что ты прячешься. И всё же "эрэсы" свалились на наши головы почти неожиданно. Их короткий свист не спутаешь ни с чем - началось. Первый рванул метрах в тридцати за нашей спиной. Второй и третий - ещё дальше. Полёт реактивных снарядов занимал секунд двадцать-двадцать пять. Время я засекал по вспышкам в темноте на противоположной стороне долины и по глухим разрывам позади. По направлению огня определил - бьют по площади, но нас вероятно не видят, а возможно поставили цель отсечь нас от многострадальной догорающей машины.
Лучше вовремя отступить, чем потом перешагивать через собственные трупы. Я уходил последним из группы, шли в три этапа: первым - командир роты с группой, за ним пулемётчик, потом я. Навстречу нам, выдавливаясь из русла, уже мчались две другие машины, набитые духами.
Духи стреляли на ходу из всех стволов. С флангов на подмогу им подтягивалась другая группа "бородатых", высадившаяся с подорвавшейся-таки на наших минах второй машины.
Пулемётчик вместе с гранатомётчиком должны были поджечь приближающийся грузовик, и под нашим прикрытием отступить на рубеж, с которого потом прикрывать наш отход. Машина двигалась прямо на позицию гранатомётчика. Он не имел права промахнуться,- иначе шансов уцелеть у него осталось бы, как у улитки под асфальтовым катком. Грузовик приближался. В свете его фар ветви чахлого кустарника, растущего вдоль сухого русла, казались рваной маскировочной сетью. Водитель несколько раз резко вильнул, видимо, объезжая трупы. Затем машина остановилась. Мы ждали выстрела, но РПГ молчал. Если что-то случилось с гранатомётом, то почему он не отходит?
Сквозь облако пыли, накрывшее грузовик, мы увидели, что оба наши бойца живы и отходят в указанный район.
Изо всех сил напрягая уставшие глаза, я видел, как духи выплывали из пыльного облака, в своих халатах, похожие на зловещих птиц со сложенными крыльями. Их размытые темнотой силуэты были видны мне в ночной бинокль, как речные камешки сквозь зелень воды. В это мгновение я совершенно отчётливо понял, что прикрывать группу остался я один. Даже если бы в это время я пожелал вызвать огонь наших, у меня это не получилось бы, потому что средств связи никаких.
Человек пятнадцать рослых мужиков перебежками двигались ко мне. Они были так близко, что я слышал, как под их обувью скрипел песок. Мне казалось, что через мгновение они просто наступят на меня. Заслонив лунное небо, воплощая собой весь мой страх, на меня, словно танк, наползал широкоплечий детина. Я нажал на курок, но выстрелов не услышал, только ощутил отдачу. Так бывает всегда, когда ты мысленно ведёшь мушку и, пропустив момент выстрела, видишь, как поражаешь цель. Мой "АКС" работал с такой уверенностью, что не вольно подумалось, - Кто нажимает на курок? Или он сам по себе, а я сам по себе. А может, мы оба хотим выжить?
Духи развернулись полукольцом на мои выстрелы, подставляя свои бока и спины под пули пулемётчика. Мало чего соображая, что делаю, я вытащил из "лифчика" две "эфки" и метнул их в направлении залёгших бородатых. Пулемётчик вёл огонь короткими очередями, меняя место ведения огня, при этом стремился не поразить своих, потому что мы были на его линии огня, но, увы, в этот момент у нас не было другого выбора. И мы сделали - опрокинули их, уложив одних и заставив отступить других.
Скрытый уход группы был, конечно, сорван.
Ребята из основной группы, вернувшись за нами, приняли бой. Всю оставшуюся ночь, духи долбили гору, пытаясь сравнять нас с землей.
Интенсивность огня была такова, что казалось - воздух состоит из кусочков металла и мелких осколков камней, а пыли уже наглотались на несколько лет вперед.
Я лежал вместе с командиром группы, в ложбинке у скалы, под плотным огнём.
Его тревожные вздохи следовали друг за другом,- всё задачу не выполнили, как же мы попались, неужели нас предали?
И с каждым причитанием всё неуверенней становился его боевой дух. Даже ни разу не подумал капитан, что все мы были настолько близки к попаданию в рай, что о каком задании нужно помнить, люди все живы, и слава Богу.
Доложив командованию, что дальнейшее выполнение задачи безсмысленно, так как мы раскрыты и ведём бой, мы ждали ответа оттуда- сверху.
На рассвете нам дали добро на вывод группы, при этом мне было разрешено огнём артиллерии обеспечить уход группы к броне. Подготовив данные для открытия огня, я запросил огонь по четырём целям.
Личный состав группы был проинструктирован, что с разрывами первых наших снарядов, мы снимаемся и уходим. С началом артподготовки, мы очень быстро спустились к броне и ушли. Ушли с чувством какого-то не выполненного долга.
Забегая вперёд, скажу, что при разборе, наши действия были оценены положительно, но была команда к наградам никого не представлять. Конечно обидно, ведь вся группа вела тяжёлый бой, и только каким-то чудом никого не оставили на этой славной высоте под номером 1215.