начало 5. Третья осень. Многоточие. http://www.proza.ru/2014/12/03/1821
Ты приходишь ко мне в феврале: отрешённый, холодный, чужой. Внутри меня один лишь вопрос «ЗАЧЕМ?». На который не думаю, что ты бы ответил прямо. Зато я знаю, как ты сейчас опустошён, одинок и морально слаб и болен душой.
Могу ли я опять показать свою слабость? Ведь моя память всё еще хранит твои слова, поступки и это глупо в данный момент не проявить гордость. Могу ли я тебя опять обнять, принять, любить как прежде? Конечно же...нет, вырывается что-то из меня надменное, усталое. Более того, хочется продолжится в этом тягучем забвении и молчать, молчать, молчать. Но что это? Симптом Снежной королевы? Нет, чёрт возьми, нет... и я опять сдаюсь.
Делаю шаг навстречу и надеюсь на возвращение тебя того прежнего и просто моего человека, которого я однажды выбрала. Но, увы, ты – другой или же я стала старше, мудрей?
- Вы своевольны, - с неким вызовом наконец-то, произносишь ты.
- А Вы своенравны.
Как-то уж совсем с обидой и неудовлетворённостью начался наш с тобой диалог.
- Хочу услышать ответ на простой вопрос, - продолжаю я. Почему?! Почему Вы тогда так и не пришли, когда я очень нуждалась в Вас... это как-то не по-мужски.
Ты медлишь с ответом. Ты знал, что я так cпрошу, возможно, у тебя были десятки разных вариантов, но ответил ты всё же так:
- Я совсем нас не помню... и вообще, весь этот период, только вот сейчас немного ожил.
- Бог мой! Вы словно чувствительная барышня, от поцелуя в обморок! Сами-то хоть слышите, что говорите?
На время мы замолкаем. Ты сидишь неподвижно, опустив глаза. Я склоняюсь над тобой, касаюсь губами твоего виска, медленно запускаю пальцы в твои волосы. Наблюдаю, как стучит пульс сонной артерии ровно в такт твоему измученному сердцу. Слушаю тебя изнутри, вижу, как много всего там накопилось и понимаю, как же мне тебя не хватало все эти томительные дни, недели, месяцы.
Затем поднимаюсь с бокалом виски, отстраняюсь. Очередной глоток спиртного разгоняет сомнения, приток крови обрамляется румянцем на щеках, дышать становится легче, думать проще.
- Удивляюсь я на Вас! Приходите, как ни в чём не бывало, даже «здравствуй» Вашего нет, зато с каким высокомерием "Рады ли Вы, что я опять с Вами! И тут же, как всегда, ставите противовес мне всё тех же своих женщин, бравируя, как Вы неплохо провели время.
Люди не меняются и я понимаю, что наступаю опять на те же грабли. Одну диву столичную ты "отлюбил", теперь повторяешься в других. Но это не столь важно, хуже другое, что ты продолжаешь топтаться на одном и том же месте. Толчка для творчества так и не последовало.
Когда человек внутри зажат, как пружина ему всякий раз необходимо выпрямится потому, как память тела всё ещё хранит сексуальные и эмоциональные переживания. А у тебя на удивление самому себе, не происходит разрядки ни в первом, ни во втором случае. Ты зажат настолько, что твоя пружина заклинила, поэтому всё именно так, со злой иронией и всевозможными манипуляциями.
Вот и сейчас ты пристально посмотришь на меня, пытаясь найти некий предлог, который бы оправдал твоё недовольство самим собой.
- А Вы одна у меня такая... живая!
- Поэтому Вы меня и "пьёте?"
- Вы сухой ветер, как Вас пить? Это Вы пьёте меня уж который год.
- Не думаю... Если Вы меня хотите столкнуть со своими женщинами, я пас!
- Но понимаете, они даже одиночество моё не трогают.
- Неужели?! Вы хотите сказать, что в Вашем одиночестве поселилась я?
- На клеточном уровне.
- Оу! Это сильно! Весьма серьёзное заявление!
- Да... с болезнью не шутят, - на твоём лице наконец-то появилась еле заметная улыбка. - Тупик… сложная ситуация у меня с Вами... И Вы делаете так, что мне противно говорить Вам неправду…
- Обидно мне за Вас, как и за себя, - продолжаешь ты.
- Почему?!
- Почему? Слишком Вы хороши! Вы даже не представляете, насколько Вы редки и ценны.
Ты крайне редко говорил мне подобные слова и не потому, что ты их не знал или берёг для удобного случая, нет. Возможно, что для тебя откровения тем и ценны, что нет необходимости играть словами и разбрасывать их всуе, а чтобы в нужный момент материализовать в устоявшиеся чувства.
Музыка из колонок разлилась приятной волной и разбавила все недосказанности и заполнила уютом все неровности и шероховатости былой тишины. Я разливаю по бокалам остатки Metaxa. Ты берёшь бокал и тут же передумав ставишь его на стол, подходишь ко мне вплотную и прижимаешь к себе.
- Вам нравится эта музыка? – чуть слышно шепчешь ты мне на ухо.
- Не знаю... Она нравится Вам, и я нахожу приятной её для себя.
Закрываю глаза, чувствую запах твой… он проникает в меня, поглощает... уносит. Руки твои лаcкают, трогают. Чувствую тепло твоё, как ты дышишь и как пьёшь изнутри и повсюду, а я по памяти, на ощупь, тянусь навстречу к твоим жарким сочным губам, чтобы испить и заполнить свои пороки-желания…
Открываю глаза и тону в твоём цвете коньячного взора... и опомниться вновь не могу, снова иду ко дну в поцелуе безумном, несносном… слышу лишь, как долетают слова… но твои ли?! твои?!... или это просто сон за пределами странствий фантазий…
- Мне стоит чаще бывать с тобой, возбуждаешь, словно я в большой светлой комнате… шумно и много женщин... душно... я устал. Ты... ты манишь из прохладной чёрной ночи, вижу твой одинокий силуэт в окне. И я никак не могу приблизиться... но ты, ты манишь меня всё дальше, глубже, ниже... и я подхожу к тебе ближе.
продолжение 7. Третий май. http://proza.ru/2014/12/11/1745