Планета Земля.
18 октября 2009 года.
- Почему человек так болтлив? Всех, кто работал над этой проблемой перепроверить! Почему утечка информации прошла ранее, чем мы запланировали закончить работу? Откуда в СМИ просочилась наша проблема? Самое главное, узнать кто, от кого это идет и выбросить к чертовой матери с отдела! – орал стоя, выпучив глаза начальник отдела ЕКА.
- Но, может это не наши люди? Это НАКА? У них прослушки на каждом шагу. Да, и что сказать журналистам? Они ведь атакуют нас с утра, - тихо спросил его заместитель.
- Скажи, - немного утих шеф, быстро соображая, - что 22 октября мы выпустим экстренный специальный выпуск в журнале «Астрономия и астрофизика». Мы планировали ошарашить этой новостью весь мир, а вот из-за … подчеркни журналистам: «из-за вас!» этот сюрприз не состоялся! Мы открыли несколько планет в этом году, почему всех заинтересовала именно она? Да, и не забудь позвонить главному редактору этого журнала, нужно оставить место и время для срочной верстки. И еще, пусть статью подготовят Легер, Руан и пусть Хатце сильно не вмешивается! Все! Иди! – начальник обессиленный упал в кресло.
Из рапорта: «Находится в созвездии Единорога. Планета КОРОТ слишком близка к Солнцу и довольно быстрая. Круг ее оборота равен 20 земным часам. Температура на одной ее стороне плюс двухсот тысяч градусов по Цельсию, на другой стороне до минус двухсот».
Планета КОРОТ.
15 мая 2009 года. Город Синташта.
Мосес влетел разгневанный в центр управления защитным экраном:
- До нас дошли сигналы с Земли! Нас обнаружили! Почему ослабили защитный экран? Что случилось? Долгие века мы могли скрывать эту планету для телескопов и спутников! Почему экран не сработал?
- Это было молниеносно! Метеорит, пролетавший мимо повредил экран, и теперь мы видимы для Земли.- виновато объяснил Лотап.
- Но почему до сих пор не починили? И, самое главное, мне не доложили?
- Мы вчера написали в рапорте, но видно, он завис где-то в кабинетах. А экран навряд-ли починим в ближайшее сто лет.
- Почему? – грозно спросил Мосес.
- Метеорит был слишком большой и чрезвычайно горячим. Он повредил большую часть защиты. Нам нужен озон, а его так мало! И кислорода еле хватает для планеты. Мы уже отправляли эскадру за добычей озона или кислорода, но они привезли всего одну цистерну. А нам нужно тысячу, чтобы восстановить экран. А для разложения льда или лавы понадобится несколько лет для восполнения такого количества озона. Но мы позаботились о ложной информации, послали снимки и характеристики в телескопы и спутники, что наша планета имеет две стороны: одна чрезвычайно холодная, а другая плавится от температуры Солнца и не указали нашу полосу, где температура пригодная для жизни. Думаю, сами они не сунутся.
- А если нас раскусят? Что я скажу Зардушту? Как я буду смотреть ему в глаза? Неужели, нам снова искать другую галактику, другую планету? Обустраиваться и начинать с нуля?
- Может, до того, как они разгадают нашу хитрость, мы починим защитный экран.
- Ладно, я полетел в город Радес к управителю планеты, пророку Зардушту. Послушаю, что он скажет.
- Не залетайте в город Балха. Там начались волнения. Они недовольны, что живут на границе с жаркой полосой: у них выгорают поля от зноя, они дерутся из-за воды. Из-за жары у них вымирают мамонты от голода.
- У нас всего три города, и никак не придем к согласию. Зардушт же предлагал им расселиться по Радесу и Синташту, нет же: в Синташте им сильно холодно, а в Радесе слишком тесно!
- Они требуют построить экран от Солнца, чтобы снизить температуру на своей полосе.
- Ну и строили бы за свой счет и своим трудом. Нет же, Зардушт им обязан. Оправдываются, что это город воинов и скотоводов, а не строителей. Хорошо хоть, Виштаспе немного смиряет их пыл, хотя их наместник Хвара-читра всегда неугомонный. Прав Зардушт: и у самых хороших найдутся плохие. Мы захватили с Земли самых лучших, и когда они успели стать плохими, не пойму! – с этими словами Мосес свистнул в открытое окно. К нему влетел птеранодон.
- Как хорошо, что сын Зардушта, Урватат, любил этих животных и заставил вначале вывезти этих динозавров, потом уже мамонтов, а следом еще множество живой твари. Теперь они служат нам верой и правдой. Да и сам Урватат прекрасно снабжает едой три города с холодного Синташта. Два сына, а такие разные. – Мосес сел верхом на птеранодона и вылетел в окно.
Город Радес.
Это была самая густонаселенная область планеты. Здесь была самая лучшая температура и самая лучшая вода. Город был увит зеленью и цветами.
Мосес влетел в храм Огня. Его встретил верховный жрец Исад-вастра с укором и поднятой рукой:
- Здесь храм, а не площадь! Здесь царит тишина и покой!
- Извини, Исад, привычка! – Мосес соскочил с динозавра и крикнул рядом стоящим жрецам, - Покормите мою птичку и устройте на ночлег.
Один жрец выступил из толпы, поклонился Мосесу, похлопал птеронодона по клюву и динозавр послушно пошел за ним.
- Мосес, отец тебя уже ждет. И он очень озабочен!
- Исад, сам не знаю, что делать! Но из-за нехватки озона и кислорода ничего и не сделаешь!
- Об этом ему уже тоже известно!
- И как он узнает новости первым?
- Он не узнаёт, а знает! Пророк знает всё, в том, числе и твои мысли. Отец знает, что без плохого не бывает хорошего, а без зла не бывает добра. Надо познать эти две материи, но стремится к добру.
- Как всегда, он прав.
Когда они пришли, в просторном светлом зале в белой одежде Зардушт кормил орла и змею:
- Заходи, Мосес. Твоей вины нет, метеорит был с Солнца, поэтому ни видеть наши приборы не могли, ни обезвредить его. Теперь, надо думать о плане отступления, если вдруг земляне решат к нам прокатиться.
- Кораблей у нас достаточно, чтобы всех вывезти. Вопрос только в том, куда?
- Куда? Думаю, что в Тиштрию.
- На Сатурн? Так близко к земным людям? Тех, кого порок одолел с невиданной силой!
- Говорят, что лежит близко, то не видно.
- Ты о людских пороках?
- Нет, о нашей будущей Родине. Тиштрия отвечает за круговорот воды во всей Вселенной на всех Галактиках.
- Но почему ты сразу туда не направился?
- Один из страшных грехов – загрязнить водоем! Вода основа жизни! Если не будет воды – умрет всё живое. И мы туда направимся только в том случае, если человек с Земли захочет расселиться здесь. Нам всем здесь не место!
- Но почему ты не хочешь жить на Земле?
- И как им объяснить, что мы можем жить веками, а они лишь еле-еле до ста лет?
- Но ты ведь пророк ! А они простые смертные.
- Нет, они не дадут нам ни прохода, ни житья. И еще, смерть несет не только кончину человеку, но и еще конец плохому. Если у человека не будет смерти, то не будет конца плохому. И никогда не воссияет яркий, ослепляющий свет блаженства и покоя. И только через смерть человек сможет возродиться духовно.
В это время в зал вошли бок о бок собака и кот. Кот мурлыкая, стал увиваться возле Мосеса. А пес лег у ног пророка. Орел перестал есть с рук Зардушта и взлетел на высокий насест, зорко наблюдая за происходящим. Хозяин животных улыбнулся и продолжил:
- К примеру, простой землянин, как кот, неважно, кто хозяин, он может подстроиться под любого. Правоверный же всегда будет чтить учение и будет всегда подле, как верный пес. Но только истинный приверженец будет всегда на страже, как гордый орел.
- Истина в твоих устах. Но это твоя самая любимая кошка: ибо она трехцветная.
- Три цвета мне напоминают о трех заповедей: «благие намерения- благие слова- добрые дела» !
- Но и сами намерения – это тоже много!
- Можно хотеть, но не делать. Добрых помыслов значительно больше, чем благих дел! Особенно ценятся благие дела, идущие по воле души, а не по воле обязательств или доводов разума.
Зардушт похлопал змею по туловищу: она уползла.
- Почему ты любишь змею? Она ведь жалит - и простой смертный, а также и животное умирает от её укуса.
- Она никогда просто так, от скуки ради, не выпустит яда: сначала, она сделает предупреждающий сигнал: или шипением, или шумом, затем встанет в подобие стойки, и лишь, когда это все не поможет, то укусит. Она – умное существо, хотя с виду и не скажешь. А есть всем надо. Нельзя корить животное за его жизненно важные потребности. Каждый убивает свою еду, прежде, чем её съест и переварит в желудке, будь то животное или растение.
Пророк подошел вплотную к гостю:
- Мосес, не пропускай ни единого сигнала с Земли, как можно больше читай их послания. И если первая к нам экспедиция прорвется, то мы тут же снарядим несколько кораблей на Тиштрию.
- Слушаюсь!
- Я в этом и не сомневаюсь. Не останешься посмотреть на церемонию посвящения новорожденных? Нам посчастливилось: трех младенцев принесли одновременно с трех городов. С Синташта, Радеса и Балха.
- О! Это радостная весть. Как жаль, что дети у нас рождаются раз в сто-двести лет, да и то не у всякой семейной пары. Дети- это лучшее, чем собственное бессмертие, ибо они и есть сущность бессмертия. Обязательно останусь: это честь для меня!
- Тогда, иди погуляй пока по городу. А через три часа вернешься сюда и мы начнем.
Мосес почтительно поклонился Зардушту и вышел. За дверью его ожидал Исад-вастра:
- Отец тебе предложил остаться на ритуал посвящения младенцев?
- Да. А ты откуда знаешь? Тебе отец рассказал?
- Нет, - улыбнулся Исад, - не забывай, я хоть не пророк, а верховный жрец, но кое-что предвижу или чувствую!
Мосес и ему поклонился.
- А, если серьезно, ты входил к нему мрачнее тучи, а выходишь весь сияющий. Зная тебя, я и предположил, что Зардушт предложил остаться на посвящение.
Мосес добродушно рассмеялся и хлопнул по плечу Исада, но тут же посерьезнел:
- А если все будут жрецы?
- Это не проблема для нас, это проблема для их матерей. Ведь тогда мать разлучится с ребенком и навеки. Мать сможет приходить в храм, но ее ребенок не сможет к ней даже подойти, так сын или дочь не будут знать своих родителей ни в лицо, ни по имени, но будут чтить их духовно. И, только, со смертью родителей, если они умрут, а ты знаешь это практически у нас не бывает, дитя узнает, кто они для него и придет попрощаться с ними.
- Да, я в курсе. Давно хотел спросить, почему именно «жрецов» отрывают от матери и отца?
- Поклоняться Огню надо без колебания. А перед дилеммой: служению Огню или любовь к матери, мать всегда выиграет.
- М-м, серьезные дела…. Не знаешь, моя птичка где?
- Твой динозавр ждет тебя во дворе.
- Тогда до встречи через три часа! – Мосес выбежал во двор, где действительно сидел его птеранодон. Увидев хозяина, динозавр встрепенулся и встал. Мосес забрался ему на спину и они полетели над городом.
Радес был красивым городом. Большое количество храмов красиво переплеталось с домами горожан. Зелень, сочная и ухоженная, обрамляла каждое здание и росла по всем дорогам. Мосес летел над городом, рассматривая новые построенные здания с интересом. Около окраины было множество оранжерей и разделенных полей. Возле работников выделялся один человек: самый рослый из них, который суетливо бегал, давая указания. К нему-то и направил птеронодона Мосес.
- Эй, Урватат! Поберегись! – с этими словами Мосес резко приземлил своего динозавра подле человека. Окружающие его работники еле успели отпрыгнуть в стороны.
- Мосес! Как я по тебе соскучился! Я так рад тебя видеть!
- Я тоже! – Всадник спрыгнул с дракона. Птеронодон послушно отошел в сторону и свернулся клубком. – Но, к сожалению не благое событие привело меня в этот город.
- До меня дошли слухи, что земляне нас уловили.
- Интересно, кто это тут все рассекречивает? – нахмурился Мосес.
- Никто, не забывай я сын своего отца. Не пророк, но частица его крови.
- Прости, - Мосес учтиво поклонился. Урватат-нара подошел к нему и тепло обнял.
- У тебя все тот же птеранодон? Как его зовут?
- Все тот же, он мой верный друг. Я его зову «Аспа».
- Лошадь?
- А чем он не лошадь?
- В каком-то смысле, да. Идем, покажу новые оранжереи! Я решил многие отстроить заново: вон смотри самые высокие – это новые! Там теперь такое разнообразие растет! Всем хватит. Пошли, угощу свежесорванными плодами.
Урватат повел Мосеса по одной из новых оранжерей, рассказывая устройство ее бесперебойной работы.
- Вот, смотри. Это кристалл: он находится возле каждого растения и реагируя на его потребности: будь то микроэлементы, или полив. От кристалла подается сигнал на систему водоснабжения, оттуда вода в виде микрочастиц капельной взвеси попадает на растение и почву, с или без микроэлементов. А вот эти экраны удерживают или отражают солнечный свет от зеленых насаждений. Таким образом, регулируя необходимое освещение. Давай, поднимемся на самый верхний этаж! - Урват и Мосес встали на черную квадратную пластину, расположенную в середине оранжереи. Пластина мягко взлетела до верхнего этажа, Урватат махнул рукой, указывая на определенный куст, находящийся в конце ряда. Квадрат переместил их в ту сторону. Урватат сорвал спелый плод.
- Вот, угощайся!
- Какая сладкая и сочная хурма!
Урватат гордо улыбнулся:
- Здесь собраны все фруктовые деревья. И каждое растение дает до ста килограммов урожая! – идем в другую оранжерею, я покажу тебе овощи.
Хозяин опустил руку вниз и пластина плавно переместила их на нижний этаж. Они вышли из этой оранжереи и вошли в другую. Там их тоже ожидала черная пластина и направила на средние этажи.
- Интересно, а меня пластина послушает? – Мосес махнул рукой, чтобы квадрат остановился, но они продолжали двигаться.
Урватат засмеялся:
- Нет, друг, черная пластина обладает интеллектом. Если ты начнешь у нас работать, то она будет выполнять все твои приказания. Но ты – гость. Поэтому, квадрат остановится тогда, когда я попрошу. А если я забуду остановить, то пластина остановится на любом этаже и будет терпеливо ждать, пока я не опомнюсь. Хочешь капусту?
- Нет, спасибо, я хурмой сыт!
- Тогда, покажу тебе, где растут новые виды цветов. Это в старых оранжереях.
Они переместились в соседнюю оранжерею. Время пробежало незаметно.
- Извини, Урватат, но мне пора в храм Огня. Не хочешь со мной?
- Нет, я не люблю эти ритуалы. Дети это прекрасно, но лучше я побуду со своими цветочками. – ответил Урватат-нара, провожая Мосеса до динозавра.
- Тогда, до встречи! – Мосес привычно запрыгнул на спину птеранодона, тот молниеносно взлетел, оставляя за собой пыль от взмаха громадных крыльев.
В этот раз, помня укор Исад-вастра, Мосес остановил Аспа возле ступенек, ведущих в храм, и сам поднялся по ним. Площадь перед храмом уже была полна народу.
На входе его никто не ждал. Он прошел вовнутрь и услышал голоса людей и плач младенцев, доносившихся с верхнего этажа. Мосес пошел на шум голосов на верхний ярус храма. В просторном белоснежном зале уже было всё готово: ярко горел огонь, блестели кинжалы, бурлила раскаленная лава металла.
Мосес остановился возле жертвенного ритуального круга, так чтобы ему было удобно за всем наблюдать. Матери крепко держали своих детей и ужас сковал их лица, младенцы, словно чувствуя настроение мам, беспрерывно орали. Отцы детей стояли подле, но на их лицах сияла гордость. Вокруг стояли жрецы уже в золотых одеждах, были воины в красных плащах, группа людей, отдельно стоящих, в зеленых и несколько жрецов в белых нарядах. Все ждали верховного жреца.
Раздался звук громких труб и все двери распахнулись. Зал был устроен таким способом, что когда все двери открывались, то всё, что происходило в зале, было видно каждому желающему на площади.
Верховный жрец вошел вместе с Зардуштом. Волна восторга прокатилось по народу. Оба были в белоснежных одеждах, подпоясанных золотым поясом, на Зардуште была золотая корона. Оба были величественны и таинственны.
Зардушт подошел к бушующему огню – огонь от него отпрянул, но он все же поймал огонь ладонью и долго держал, а когда разжал пальцы - ладонь его была чистой, будто побывала в прохладной воде. Затем он проткнул свою руку кинжалом, кровь брызнула на его одежды, тогда управитель прижал раненную руку к губам – рука тут же затянулась, словно не пробовала металла. Зардушт почерпнул ковшом часть расплавленной массы металла и вылил к себе на грудь – металл молниеносно застыл и упал к ногам пророка охлажденным куском.
Верховный жрец, Исад-вастра, следом шел за отцом. Когда он подошел к огню, языки огня стали гореть в противоположном от него направлении. Жрец взял кинжал и направил его в сторону своей ступни – кинжал отлетел в сторону. Исад почерпнул ковш горячего металла и налил на ладонь – металл плавно стек на пол, оставив на руке легкий красный след. Народ на площади закричал от восторга.
Зардушт подошел к первому младенцу, который тут же перестал орать. Пророк поцеловал мать и младенца в лоб, и забрал у нее младенца.
К ним подошли жрецы, они раздели младенца, показали всем – это был мальчик, обтерли его водой и отдали обратно Зардушту. Пророк поднес ребенка к пламени, пламя обдало дитя жаром, языки огня стали увиваться подле тела малыша. Мать его облегченно вздохнула: «Как хорошо, что он не будет жрецом!» Зардушт подошел к кинжалам. Он взял кинжал и провел острием по кожице младенца, выступила кровь, но ребенок даже не моргнул: он улыбался. Воины в красных одеждах заорали в знак приветствия! Это был их младенец. Пророк провел рукой по ране, рана тут же затянулась, не оставляя следа. К нему подошел жрец с красным покрывалом и смирной, завернул ребенка, и отнес к его матери, которая тут же схватила своего сына и прижала к груди.
- До четырнадцати лет ты будешь вместе с мужем воспитывать своего сына. Не балуйте его сильно, не делайте из него неженку. А в день четырнадцатилетия его отдадут на воспитание воинам. Не забывайте: красный цвет – это цвет мужества!
Родители оба поклонились пророку в знак согласия. Зардушт взял следующего младенца, который также перестал кричать. Пророк поцеловал сначала мать, а потом дитя в лоб, и отдал жрецам. Те раздели и подняли младенца – это тоже был мальчик. Они облили ребенка водой и отдали в руки Зардушту. Зардушт подошел к языкам пламени – пламя разбушевалось и окутало ребенка огнем. Мать ребенка не выдержала напряжения и крикнула: «Хвала, тебе Творец! Он останется со мной!». Пророк продолжал свой путь – он взял кинжал и сделал надрез на теле младенца – младенец заплакал от боли, возглас разочарования прошелся по толпе воинов. Люди в зеленых одеяниях напряглись - это был: или их ребенок, или простой смертный. Родители младенца тоже ужаснулись. Если он – простой смертный, то быстро умрет и даже раньше родителей, хотя будет волен выбирать между воином, скотоводом, землепашцем или строителем. Зардушт провел рукой по царапине – она тут же затянулась невидимым следом. Ребенок успокоился от плача.
Пророк подошел к раскаленной лаве металла. Зачерпнул ковшом часть порции и стал выливать на ножку младенца. Младенец даже не дернулся. Металл обтекая ребенка, собрался внизу в виде золотой коровы. Народ на площади и люди в зеленых одеждах закричали от радости - это был скотовод!
К ребенку подошли жрецы и завернули в зеленое покрывало. Зардушт взял ребенка и подошел к облегченно вздохнувшим родителям:
- Вы до семнадцати лет будете вместе с ребенком. А потом отдадите его в сообщество процветания и он станет скотоводом. Жить он будет вечно, но кто знает, что лучше: иногда смерть приносит и избавление, и радость. Не забывайте: зеленый цвет – символ процветания, плодородия и надежды!
Родители сына радостно поклонились.
Зардушт направился к третьему ребенку, над которым мать проливала горючие слезы.
- Ты, что так плачешь? О чем горюешь?
- Я не вытерплю боли расставания с моим ребенком!
При этих её словах пророк пристально посмотрел ей в глаза.
- Почему?
- Я буду думать, какой бы вырос ребенок рядом со мной! Вспоминать его запах! Думать о его будущем с нами, тосковать по нём.
- Тоска есть боль от близости далекого. Боль от далекого умаляет преходящее. В сущности, будущее не имеет истинного бытия. Нет «когда-нибудь» или «прежде», а есть «сегодня» и «здесь»! Зачем представлять: как могло было быть или должно было быть, когда есть сейчас, как и что есть! – с этими словами пророк поцеловал её в лоб и глаза, мать перестала рыдать.
Слезы тут же высохли и в её душе наступил покой. Зардушт поцеловал ребенка в лоб, младенец загугукал. Он взял дитя в руки и отнес жрецам. Жрецы раздели ребенка и подняли высоко – это была девочка. Они обмыли ее водой и отдали пророку. Зардушт подошел к бешеному огню. Огонь немного от них отдалился. Жрецы ахнули. Зардушт еще раз, уже прямо в пламя запустил младенца, но огонь разделилось на несколько язычков и издали стало обрамлять ребенка. Вскрик матери и одобрительный возглас жрецов совпали. Это была жрица! Жрецы в белых и золотых одеждах подошли к ребенку и выхватили его из рук пророка прямо с огня, положили на ребенка ладан и завернули его в белое покрывало.
Народ на улице взбесился от радости и итогов церемонии. Несколько минут царили крики и шум. Верховный жрец, не выдержав, громко хлопнул в ладоши, и крик утих. Зардушт подошел к родителям девочки. Оба стояли бледнее полотна.
- Который раз поражаюсь предвидениям матери! Но таковы устои, как мне вас не жаль, но без жестких правил мы не смогли бы просуществовать так долго. На Земле века сменяются веками, а мы еще те же! Вы будете сюда приходить, но видеть свою дочь уже не будете. С ней будет всё прекрасно.
- Но ты ведь видишь всех своих сыновей! – с болью тихо сказала мать.
- Правда в том, что даже если их от меня бы спрятали, я всё равно узнал из миллиона людей. И, не видя их, я знаю, кто и что сейчас делает, как и о чём думает. Так, что нет необходимости разделять меня от моих детей.
- Извини мою жену! Она от горя сама не своя, не понимает, что говорит! Это честь для нас, что наша дочь станет жрицей Огня! – заступился за жену отец ребенка.
- Поцелуйте и обнимите на прощание свою дочь и идите с миром. Помните - белый цвет - цвет чистоты и покоя!
Зардушт удалился. Верховный жрец кивнул жрецам и над храмом раздался сигнал громких труб. Жрецы потушили огонь, охладили раскаленный металл и убрали кинжалы. Затем подошли к родителям новой жрицы, взяли ребенка, поклонились родителям и ушли. Воины окружили родителей своего ребенка и вышли вместе с ними. Сообщество процветания вышли вместе с родителями будущего скотовода. Народ на площади стал потихоньку расходиться. В зале остались только Мосес и родители оставленной девочки. Мосес подошел к ним:
- Почему вы не уходите?
- Я не могу, - еле шевеля губами ответила женщина, - у меня нет сил.
- У вашей дочери настаёт непрерывное теперь, то есть вечность! Она вошла в новую высшую касту жрецов! Ей буду служить тысячи и тысячи людей. Зачем же ты занимаешься самоускользанием в жертву? За ней уход будет в тысячу раз лучше, чем сейчас. А тепла от Огня ей хватит на любые дела и поступки. Поверьте: она не будет заброшенным ребенком.
С этими словами, мягко говоря с матерью, Мосес взял её за руку с одной стороны, муж - за другую. Так сообща они вывели её с храма. Дальше муж с женой пошли одни.
Мосес сел на ступени. К нему подошел Верховный Жрец.
- Ты, что так загрустил?
- Жаль мать девочки.
- Ты хоть помнишь, что сам только что ей говорил?
- Еще бы!
- У меня к тебе просьба: ты бы не мог на обратном пути заскочить в Балху? Выяснить, какой экран им лучше построить от Солнца.
- А если мы будем перебираться на Сатурн, зачем тогда экран?
- Ну, до этого еще далеко. А бунт назревает там серьезный.
- Хорошо. Заеду, тем более меня просил Лотап туда не заезжать.
Исад улыбнулся:
- Ты в точности выполняешь его просьбу!
- Ладно, завтра с утра и полечу. Пока отдохну.
- Тебе постелили в комнате для гостей. Извини, отец сейчас занят.
- Да, я сам развлеку себя: просто пойду и усну. Завтра слишком рано и полечу, так, что прощаемся сегодня!
- Хорошо, до встречи!
Мосес разлёгся на мягкой постели и тотчас же уснул. Зардушт заглянул к нему в комнату, полюбовался спящим другом и тихо вышел.