Здесь я хочу коротко ответить на вопрос, почему Александр Шморель был прославлен Русской Православной Церковью в лике местночных святых.
Конечно, он был крещён в младенчестве в православной церкви Оренбурга. Регулярно посещал службы православного храма в Мюнхене. В 1937 году во время отбывания военной обязанности он - святая простота признался своему командиру отделения - подполковнику фон Ланцелю в присутствии командира батареи и других офицеров (дело происходило в казарме), что он не может убивать людей. Тогда этот инцидент подполковнику удалось замять. Последние 6 месяцев службы Александр посещал школу санитаров и в марте 1939 года был уволен в запас. Способствовал этому увольнению рапорт, из которого следовало, что младший офицер Александр Шморель намерен поступить в университет, учиться на врача.
На суде на вопрос о том, что он делал на фронте, он спокойно ответил:"Заботился о раненых в соответствии с моими врачебными обязанностями."
"Когда русские наступали, - спросил Фрайслер*, - вы не стреляли по ним?" Утвердительный ответ Александра, пояснившего, что он не стрелял в русских, как не стал бы стрелять и в немцев, взбесил председательствующего. Но,
по-моему лучше всего святость Александра видна по его последним письмам из тюрьмы, написанным родным уже после вынесенного смертельного приговора.
В мае, когда родители ещё надеялись на помилование, он пытается их успокоить:
«Дорогой папа, дорогая мама! Если мне придётся умереть, если прошение будет отклонено, знайте: я не боюсь смерти, нет! Поэтому не мучайте себя! Я знаю, что нас ожидает другая, более прекрасная жизнь, и мы ещё обязательно встретимся.» «Поймите, смерть не означает завершения жизни. Наоборот, это — рождение, преход к новой жизни, великолепной и вечной! Страшна не смерть. Страшно расставание.» «Помните о встрече здесь, на земле, или там, в вечности. Господь направляет ход вещей на своё усмотрение, но на наше благо. Потому мы должны довериться ему и отдать себя в его руки, и тогда он никогда не оставит нас, поможет нам и утешит нас.»
В каждом письме — утешение родным, оптимизм:
«У меня всё в порядке...Я много читаю — мне дают много хороших книг...Недавно прочитал в одной значительной книге пассаж, который так хорошо подходит к вам:
«Чем больше трагика жизни, тем сильнее должна быть вера, чем сильнее кажется, что Бог отвернулся от нас, тем больше должны мы доверять свои души его отеческим рукам.»
2 июля он пишет своей сестре Наташе:
«что я изо дня в день становлюсь всё спокойнее, даже радостнее, что моё настроение здесь зачастую бывает намного лучше, чем раньше, когда я был на свободе! Откуда это? Я сейчас объясню. Всё это ужасное «несчастье» было необходимо, чтобы направить меня на истинный путь, и потому это, собственно, совсем не «несчастье». Прежде всего, я счастлив и благодарю Господа за то, что он дал мне понять это знамение Божие и последовать в верном направлении. Что я знал прежде о вере, о настоящей, искренней вере, об истине, о Боге? - Так мало!... Всё это несчастье было необходимо, чтобы открыть мне глаза. Нет, не только мне, всем нам, всем тем, кого коснулась чаша сия, в том числе и нашей семье. Я надеюсь, вы тоже правильно поняли этот божественный знак.»
И вот его последнее письмо:
«Мои дорогие папа и мама!
Ничего не поделаешь. Сегодня по Божьей воле мне суждено завершить земную жизнь, чтобы перейти в другую, которая никогда не закончится и в которой мы все снова встретимся. Пусть эта встреча будет вашим утешением и вашей надеждой. К сожалению, для вас этот удар тяжелее, чем для меня, потому что я ухожу с сознанием, что служил моим искренним убеждениям и правому делу. Это позволяет мне со спокойной совестью ожидать смертного часа.
Помните о миллионах молодых людей, расстающихся с жизнью там, на поле битвы. Их судьба — моя судьба. Огромный сердечный привет всем моим дорогим! В особенности, Наташе, Эриху, няне, тёте Тоне, Марии, Алёнушке и Андрею.
Через несколько часов я окажусь в ином, лучшем мире, у мамы. Я не забуду вас и буду молить Господа об утешении и покое для вас. Я буду ждать вас!
Об одном прошу вас: не забывайте Бога!
Ваш Шурик.
Со мной идёт проф. Хуберт, от которого передаю вам сердечный привет!»
* так называемый специалист по громким политическим процессам, ученик Вышинского. Во время 1-ой мировой войны он был в русском плену, там выучил русский язык и в 30-тых годах приезжал в СССР наблюдателем на открытых политических процессах.