Из цикла "Маленькие сказки"
Луиза склонила голову на бок.
- Но вы ведь не станете спорить с тем, что сказки облагораживают?
- Конечно, не стану, - Арчибальд, расплывшийся в кресле, вертел в пальцах трубку, и своей расслабленной позой, а также тем, с какой готовностью при кажущейся безмятежности отвечал на каждый вопрос, напоминал пожилого кота, развалившегося у печки и делающего вид, что дремлет. - Хотя и позволю себе добавить маленькое уточнение.
Взгляды собравшихся безмолвно переходили с него на Луизу.
- Просим вас, - сказала, наконец, Энни.
- Благодарю вас, - Арчибальд кивнул ей. - Вы говорите, дорогая Луиза, что сказки облагораживают, и это действительно так; вопрос лишь в том, кого именно они облагораживают? Вы, вероятно, имели в виду, что облагораживают они тех, кому бывают рассказаны; мне же кажется куда более вероятным, что облагораживают они тех, про кого они бывают рассказаны, равно как самого рассказчика, особенно если это по стечению обстоятельств одна и та же персона.
По лицу Луизы делалось ясно, что просто так сдаваться она не собирается.
- Может быть, вы согласились бы привести какой-то пример? - сказала она.
- С удовольствием, - Арчибальд прикрыл на мгновенье глаза, словно бы старательно что-то припоминая. - Вот, например; пожалуй, это сгодится.
В комнате, где происходил светский вечер, воцарилась благоговейная тишина. Дамы и кавалеры приготовились внимать волшебству: Энн склонила прелестную голову на бок, и даже Тэдд прекратил, наконец, возиться в своём углу.
Внезапно губы Арчибальда расплылись в неловкой усмешке.
- Право, не знаю, и стоит ли, - сказал он, будто чего-то сконфузясь. - Вы все и так знаете эту историю, а я - тем более...
Диего покачал головой, показывая, что эта игра на публику ему уже надоела.
- Просим вас, - великодушно попросила Луиза.
- Ну, хорошо, хорошо, - Арчибальд поднял руки, словно бы его в самом деле долго пришлось уговаривать. - История про мальчика, который кричал, будто его овец режут волки.
Он обвёл глазами аудиторию, словно бы ожидая, что кто-то признается, будто что-то подобное уже слышал.
- Это Эзоп, - в самом деле, пробурчал Тэдди, вновь раскрывая журнал.
- Совершенно верно, Эзоп! - Арчибальд просиял. - Поскольку вы и так прекрасно всё знаете, я могу позволить себе лишь напомнить сюжет: один мальчик получал удовольствие от того, что дурачил голову своим деревенским соседям, уверяя, что его овец идут резать волки. Люди вынуждены были по несколько раз на дню бегать к нему на подмогу, чтоб убедиться, что и на этот раз их бессовестно обманули: они прибегали, но никаких волков, конечно же, не было.
Все, пока что, молчали, хоть и начинали уже переглядываться.
- Финальный эпизод этой сказки состоит в том, что, когда люди в очередной раз услышали крик о помощи, они подумали, что озорник в очередной раз дурачится; однако же, в этот раз мольба была искренней, но, поскольку на выручку никто не пришёл, волки зарезали всех, включая самого пастуха.
Арчибальд задумчиво приложил к губам мундштук так за весь вечер и не раскуренной трубки; слушатели молчали.
- Леди Энн! - позвал вдруг рассказчик так громко, что та, к кому был обращён этот зов, вздрогнула. - Скажите же мне и милой Луизе: кого, на ваш взгляд, облагораживает эта история?
Леди Энн оглянулась к Луизе - та кивнула.
- По-моему, слушателя, - сказала она, вновь поворачиваясь к Арчибальду. - Она учит его быть честнее и искреннее, ценить окружающих, и объясняет, что есть в мире вещи, которыми шутят лишь крайне недальновидные люди.
- Спасибо вам, Энн! - развалившийся в своём кресле Арчибальд посасывал холодную трубку и мыслями, казалось, был вовсе не здесь. - Вы очень мне помогли.
Вновь повисла молчание; Луиза ждала, когда спорщик скажет своё финальное слово, но тот лишь глядел в потолок и ничего, казалось, говорить больше не собирался.
- Ну же, Арчибальд! - наконец, не выдержав, с лёгким упрёком произнесла дуэлянтка. - Раскройте же нам суть вашей басни.
Арчибальд всё так же посасывал трубку и глядел в потолок.
- Эта история, - начал он таким тоном, словно бы говорил сам с собой, ни к кому при этом не обращаясь. - Эта история рассказана нам жителями деревни. Погибший пастух, очевидно, рассказать нам её не мог, поскольку конец истории перечёркивает его тягу к повествованию.
Люди молчали.
- Однако, на самом же деле всё было немного не так, - продолжал Арчибальд, всё так же подчёркнуто ни на кого не глядя. - Несомненно, что в этой истории достоверно одно: волки зарезали некоего пастуха, поскольку, когда тот звал на помощь, на выручку к нему никто не пришёл, хотя все прекрасно слышали этот зов. Что же до первой части истории... Она нужна для того лишь, чтоб оправдать поведение жителей, но никак не является необходимым условием подведения повествования к конечной точке. Мальчик, как мы понимаем, не мог бы погибнуть из-за собственного лицемерия - такие, как он, вообще гибнут редко, и уж точно не так, как описано; остаётся лишь два варианта: либо людей одурачил один, а пострадал из-за этого совершенно другой, либо... - он развёл руками и замолчал.
- Либо?.. - спросила юная Энни, видимо, не желая, чтобы рассказ прекращался.
Арчибальд вдруг взглянул на неё прямо и без улыбки.
- Ах, моя милая Энни, вы так наивны, - сказал он, глубоко вздохнув. - Вам непременно хочется, чтобы зло было наказано, а сказка заканчивалась хорошо; все виденные вами жизненные перепитеи нисколько не разочаровали вас в людях, и это прекрасно, но, тем не менее... - рассказчик снова протяжно вздохнул, подогревая всеобщее любопытство. - Милая Энни, скажите, пожалуйста: а что заставляет вас думать, что этот дурашливый мальчик вообще там был?
Арчибальд положил трубку на стоявший у подлокотника столик, кряхтя, поднялся из кресла, и, разминая затёкшие ноги, медленно подошёл к тёмному давно уж окну.
- Людям нравится придумывать оправдания своим самым низким поступкам, - сказал он, не оборачиваясь, так что теперь собравшимся не было видно его лица. - Если удастся вложить в них мораль, то тем лучше; истина же здесь в том, что пастуха съели волки, поскольку тем, кто оказался поблизости, было лень, или просто не захотелось вступать в бой с волками. Когда все увидели, к чему это, в конце концов, привело, они лишь разводили руками и бормотали: "Мы же не знали... Мы думали, кто-то балуется..."
- Боже мой!.. - Энни обхватила лицо руками и упала на грудь к Луизе; обняв девушку одной рукой, другой та принялась гладить её по волосам.
- Арчибальд, вы опять говорите ужасные вещи, - сказала она сердито. - Вы обещали мне честное пари, а теперь пытаетесь победить тем, чтоб сильнее шокировать слушателей.
- Нет, отчего же? - Тедд, давно уже с интересом следивший за ходом беседы, отложил журнал в сторону. - Арчибальд рассказал нам всё совершенно правильно, и мне остаётся лишь подписаться под каждым словом... Действительно, рассказчик стремится облагородить себя, и в этом и состоит суть любой сказки.
Все молчали; Арчибальд всё так же глядел в окно.
- Знаете, это даже напомнило мне ту притчу с котами, - всё так же воодушевлённо продолжал Тэдди.
- С какими котами? - Арчибальд обернулся к нему - вид у него был глуповатый.
- Рассказывают, - Тэдд тоже встал с кресла и пошёл кругом комнаты. - Леди Энн, леди Луиза; рассказывают, что кот может исчезнуть, но от него останется только улыбка - разумеется, это не так.
Набрав воздуха в грудь, так, чтоб его фигура хоть чем-то напоминала фигуру предыдущего спорщика, Тэдди продолжил деланно-сиплым голосом:
- Это - история, рассказанная котами; люди же верят, что коты не улыбаются. Истина в том, что коты действительно улыбаются, а ложь здесь в том, будто тот, кто увидит это, успеет потом кому-то об этом ещё рассказать.
Он наклонился к юной Энни, успевшей уже успокоиться, и заговорил тихо-тихо, словно бы обращаясь единственно к ней:
- На самом деле, коты улыбаются. Просто тот, кто увидит улыбку кота... В общем, это и будет последнее, что он увидит.
Молчание в комнате стало совсем уж растерянным - женщины смотрели на Тэдди, а тот, встав теперь возле камина, ни на кого больше уже не смотрел. А Арчибальд...
Арчибальд улыбался, и эта улыбка напоминала улыбку кота.