петя и женя старые друзья, оба евреи.
петя с пеленок профессор - кардиолог, женя с пеленок владелец архитектурного бюро; за их внушительными спинами внушительные ряды уважаемых предков.
внушительный возраст после пятидесяти внушил жене основательную мысль заняться своим здоровьем, ибо что - то ему стало плоховато и тревожно оттого.
по логике вещей, женя, будучи основательным логиком, не долго думая(логика вещь вообще недолгая)отправился к пете в его уважаемую клинику, где петя восседал в основательном кресле корифея на фоне массивного книжного шкафа, набитого основательными изданиями в дорогих переплетах.
что это было посетители по старческой близорукости обычно не видели, да и какая разница, будь то хоть мопассан с траклем или пятьдесят книг по сексопатологии; главное, что производило нужное впечатление не только на глаза, но и на душу, особенным духом наследственной библиотеки.
петя сначала хотел и предков как - то на стенку втулить, но постеснялся, ограничился привезенными из франции рыцарскими доспехами в углу.
вешать унылую жену и бледную дочь, ему, сочному эпикурейцу, не хотелось.
женя, отдуваясь, зашел и сразу зауважал товарища, было ясно, что доверить жизнь пете, все равно, что прийти в церковь или швейцарский банк за процентами - результат гарантированно будет положительным и приятным.
стойкий мужской дух, как аромат сигар очень располагает, бабьем в петином кабинете даже и не пахло.
оба радостно улыбались друг другу, женя жеманился как девушка, все же рассказывать о своих хворях это не о бабах в бане, как - то даже стыдновато, но петина лысая голова его успокоила, как ни крути во враче тоже должно быть какое - то несовершенство, чтоб пациенты не чувствовали себя великими грешниками пред богом гармонии.
женя выложил все начистоту, петя сидел склонив тяжелую нацистскую голову и молчал.
наконец он ее поднял и как будто поздравил еврея женю со вступлением в ряды сс: "теперь ты наш навеки, друг!"
жене сразу празднично полегчало и от сердца отлегло, будто он боялся, что петя его отвергнет и отдаст в руки других, не таких родных и близких по духу и крови.
в тищине резко зазвонил петин телефон с рингтоном марша люфтваффе.
- занят, - бросил в раскаденную топку трубки словестное полено петя и принялся лихорадочно строчить рецепт.
- блять, сука, просил же на работу не звонить!
женя вопросительно напрягся.
- а, - ну ее нахрен, - сказал петя.
женины глаза приросли к бланку, петя там настрочил что - то внушительно незнакомое.
- короче, вот, - пояснил петя, - это супер, просто супер - пупер какое лекарство, только своим выписываю, оно конечно дороговато, да ну ты ж понимаешь, здоровье такое дело, потом это америка, курс доллара, гребаная нефть, - петя поморщился.
но женя уже итак все понял, что хоть дорого, но надо.
практически ту же пургу он говорил своим заказчикам о стоимости материалов, - лучше уж раз хорошо сделать,заказать все хорошему архитектору, чем купить дешевое отечественное, заказать студенту и потом убиться на перестройке.
женя безропотным агнцем шел в аптеку.
там его очень хорошо приняли, дали коробочку и выбили чек на такую сумму, что даже подготовленный морально женя с первого раза не поверил близоруким очам своим.
женя вбуравился еще раз, сумма не изменилась.
пыхтя достал кредитку и расплатился.
дома почти ритуально испив водицы, принял первую таблетку.
ничего не произошло. сознание жени, базируясь на цене и фантазийном еврейском уме, ожидало мгновенного воскрешения лазаря.
ничего не происходило практически неделю, а затем, женя едва верил себе, стало как - то хуже, эдак в целом и все понемногу, но хуже.
женя помчался к пете.
петя послушал, погонял по анализам, экг и прочим пыткам и...снова прописал ту же панацэю.
на тихий вопросительный взгляд жени ответил безапеляционно: "да что ты думаешь, без этого лекарства ты б уже кони там двинул, сердце, это же..ну, ты понимаешь!столько коньяку выжрать, вагонами курить, сидячая работа, бабье..."
женя понял, что все плохо и поплелся отовариваться, тем более, что все вышеперечисленное было в анамнезе.
вряд ли стоит описывать все кольца этой спирали, но в той же динамике она крутила женю и петю около года; к концу года женя превратился в развалину с трясущимися руками и параноидальным взглядом, а петя смотрел уже сочуственно и почти прощально.
женя все понял и отправился писать завещание.
в солидную контору, думал даже на кладбище зайти, погулять, привыкнуть, но что - то вдруг ему стало так обидно, так горько на душе, что он не выдержал и купил бутылку вискаря, пачку кэмэла и засел в парке на скамейке среди листвы и мерно гуляющих старушек.
женя пил из горла и курил с наслаждением, горлышко стучало о зубы, потому, что тремор в руках в последнее время стал очень сильным.
одна из старушек присела и сердобольно спросила не случилось ли чего, такой солидный человек и вдруг в парке, в жалком виде.
женя разрыдался и сообщил, что умирать не хочет, рассказал про аллу и про изольду, про то, что в детстве у него жил совенок, про скарлатину, про любовь к смородиновому джему, про жесткую конкуренцию на рынке, про дороговизну лицензионных программ..
наконец дошло до болезни и тут старушка живо заинтересовалась, и почти сразу перебила: "ты этих, их, не слущай, это кровососы, меня слушай, купи в аптеке тут за углом лекарство, через неделю пройдет все..а это свое выброси, не пей, отрава."
женя был пьян, жене было все равно, поэтому он зашел и купил бабкино лекарство.
стоило копейки и продавалось без рецепта.
через неделю стало как - то лучше, а через две так и вообще заметно полегчало.
через месяц прошел тремор и женя поверил, что ожил, но сходил на всякий случай в районную поликлинику, записавшись к врачу как нормальные люди.
петя звонил, женя от него прятался, но о своем чудесном спасении рассказывал всем, направо и налево.
только пете не рассказывал, боялся.
интеллигентные же люди....
забавно, но всем другим петино лекарство и правда замечательно помогало.
просто женя был "человек наоборот" с индивидуальной химией)