Армия

               
                АРМИЯ. (1965-1968)
   С ВДНХ меня и других призывников увезли на автобусах и целый день мы просидели в каком-то кинотеатре. Многие были прилично пьяные, да ещё ухитрились раздобыть  и там выпивки, так-что зрелище было, мягко говоря, забавное. Поздним вечером нас отправили на аэродром и загрузили в самолёт Ту-104.

Я понятия не имел куда нас везут, хотя в военкомате мне говорили,что направят служить в ансамбль, где я смогу продолжать заниматься своей профессией и участвовать в концертах.
Но писали на бумаге позабыли про овраги, ни в какой ансамбль я не попал, а прилетел прямиком в замечательный сибирский город Красноярск, что на реке Енисей.
После московской вольготной житухи и вкусных домашних пирожков я очутился как бы в другом измерении.

На аэродроме нас посадили в грузовые военные машины, покрытые сверху брезентом
и повезли в неведомые дали. Мороз был под сорок градусов и всё заметено снегом. Проехав долгий путь мы благополучно добрались до края света или его начала, в темноте было не разобрать. Когда машины остановились и откинули брезент я увидел, что нахожусь в дремучем лесу.

Нас выгрузили и куда-то повели, идти в ботиночках по глубокому снегу было не совсем удобно, но мы не роптали, а дружно семенили друг за другом. Привели нас
в так называемые казармы, но это не были солдатские помещения, которые мы раньше видели в кино, это были деревянные бараки засыпанные снегом по самую крышу. Внутри было красиво и уютно, на полу лежал лёд и в углах скопился снег, вобщем экзотика. Наши командиры подбодрили нас, они сказали, что мы сейчас надышим и будет тепло, ещё посоветовали ночью не раздеваться, а спать прямо в одежде. Кровати были железные и к ним прикасаться первое время было нежелательно,
так-как можно невзначай прилипнуть.

В конце казармы находились даже умывальники, но не с водой, а со льдом, но это уже мелочь, льдом можно тоже потереться, то есть умыться. Вот такая незатейливая картинка предстала передо мной. Я попробовал ущипнуть себя, а вдруг сплю, но ничего подобного, болевые рефлексы были ощутимы. Тут нас сильно обрадовали и пригласили покушать, вывели на улицу, построили в колонны и мы потопали принимать солдатскую пищу.
Конечно, это всё надо было видеть и ощутить на своей шкуре, иначе трудно понять. Надеюсь, что в других частях всё было иначе, но нам “повезло” с сервисом.

Столовая находилась тоже в бараке, грязь присутствовала в полном объёме и в воздухе парило и пахло, запахи были “великолепные”. Мы уселись на лавки за длинный деревянный стол на десять человек и уставились на грязные, сальные аллюминевые миски. На середине стола стояла большая кастрюля с кашей.
Когда мне бухнули в миску порцию и я глянул на это серое месиво, то как-то кушать расхотелось.

Но всё-таки решил попробовать, вдруг на вид неказисто, а на вкус сойдёт.
Собрался с духом и сунул ложку в рот, но мой организм решительно отказался участвовать в процессе адоптации и заставил меня искать местечко, куда выплюнуть это произведение кулинарного искусства. Под столом нашлось.

Многие ребята последовали моему примеру. Каша была из какой-то серосиней крупы, вперемежку с сушёной картошкой и неприятно пахла жиром.
Но сладкий чай с хлебом я выпил с удовольствием, кстати хлеб был очень вкусный.

Так-что несоло нахлебавшись мы вышли из столовой и побрели в казармы, там нас тоже ожидал сюрприз из серии “Очевидное-Невероятное”.
Наши кровати были почему-то без матрасов, подушек и одеял, просто железный остов.
Но командиры и тут не оставили нас в беде, они посоветовали не унывать, а следовать за ними.
И повели нас на улицу, где недалеко от казармы возвышалась огромная куча сена, которая заблаговременно была завезена дядями военными.
Около сена валялись большие полосатые мешки - это и было наше постельное бельё.

Процесс был не хитрый, надо было набить эти мешки сеносоломой и тащить на свою кровать, на один мешок можно лечь, другим накрыться, романтика, куда уж лучше.
Но ничего, мы ребята молодые, сильные, нас просто так не возьмёшь, да и деваться нам собственно было некуда и мы стали обживаться и приспосабливаться.
Правда оказались и слабые духом, они очень растерялись и сильно поприуныли, но наши испытания только начинались. На следующий день нас повезли в баню, а вот банька была, то что надо, настоящая сибирская, из толстых брёвен и с хорошей парилкой, тут приложили руку местные специалисты. В баньке мы согрелись, помылись, а при выходе нас переодели уже в солдатскую одежду, а наши гражданские шмотки тю-тю, благополучно уплыли в неизвестном направлении и моё модное пальтишко и шапка и всё остальное. Но я ухитрился сохранить перчатки, часы, сигареты, зубную щётку, пасту, мыло, шампунь и немного денег, припрятав  заблаговременно их в казарме.
Кстати вспомнить, в бане мой шампунь произвёл на многих ребят удивительное впечатление, некоторые тогда ещё не видели и не слышали о таком продукте цивилизации, и когда я им дал помыться они были в полном восторге от запаха и удобства.
В основном, наш контингент был из Москвы и города Иваново. Ивановские ребята мне очень нравились, они были спокойные, рассудительные и добротные мужички.
А вот москвичи не такие. Некоторые ребята интересные, умные и достойные, но большинство вертлявые и хулиганистые, которые привыкли на гражданке кочевряжиться
и здесь думали пройдёт. Ан нет, пришлось быстро обломаться и сбавить свою спесь и амбиции, тут всё происходило по иным правилам и раскладам, тут каждый проявился в полной мере, армия хорошая проверка на вшивость, здесь сразу видно “Ху есть кто”. Всё, что происходило в первые дни, вернее в первый месяц службы, было в так называемом карантине, тогда мы ещё не были полноправными военослужащими, до принятия присяги нас только обучали и подготавливали. Нам читали лекции на политические и патриотические темы, мы учились ходить строевым шагом и выполнять команды. Командиры были доброжелательными и даже в чём-то смешными.
Мы жили в дремучей, непроходимой тайге, но были не одни, недалеко от нашего барака-казармы за железобетонным забором находилась другая войсковая часть. Там обитали ракетчики. Но у них протекала совершенно иная жизнь, там была цивилизация по сравнению с нашим первобытным бытом.
С некоторыми представителями ракетчиков нам довелось познакомиться на второй день нашего прибывания в карантине, они пришли к нам в гости поживиться, кто чем может с неопытных и растерянных новобранцев и в первый день это им удалось. У некоторых ребят они забрали часы, деньги, даже снимали сапоги и шапки, взамен оставляя свои старые. Но когда они появились в следующий раз мы уже подготовились и погнали их восвояси. Драки не было, но пуганули их прилично, они бежали выкрикивая угрозы.
Им вслед мы дружно посвистели. На этом наше знакомство с ракетчиками не закончилось, через несколько дней мы наведались к ним в гости, через дырку
в заборе.
А у нас в казарме потеплело, заработало отопление, батареи стали слегка тёплые, но это всё таки кое-что, руки уже не прилипали к кровати и  умываться можно было раздевшись по пояс, мы даже ухитрялись выбегать на улицу и обтираться пушистым снегом, получая при этом огромное удовольствие. По поводу туалета шутили так: Для этой процедуры нужны две толстые палки, на одну вешать одежду, а другой медведей отгонять.
Для непонятливых объясняю, туалет в виде деревянного сарая был, но в условиях трескучего мороза воспользоваться им было невозможно, так-как говно замерзает и превращается в высокие горы на которые забраться не каждый способен, поэтому приходилось удаляться в тайгу, вытаптывать себе площадочку и внимательно прислушиваясь к торжественной тишине, совершать благородную миссию, при этом наблюдая очаровательную природу. Да за такой сервис ещё доплачивать надо!
Я подружился с некоторыми ребятами, всё происходило методом естественного отбора, кто поспокойнее и потише кучковались вместе, придурки с придурками, одиночкам и замкнутым  было тяжелее всех. А мне было интересно общаться со всеми, я разделял людей только по порядочности и по поступкам, которые они совершают, а поболтать
и послушать было очень полезно. Никогда в жизни я не общался с такой разношёрстной публикой.
Конечно, в то время всё было проще, естественнее и наивнее.
Сначала я был в какой-то прострации, мне всё неверилось, что я куда-то переместился, думал, что может быть каким-то чудесным образом
всё прекратится и я снова окажусь в Москве с мамой, со своими друзьями.
Дни шли, а волшебство не происходило. Если бы меня тогда отпустили, я был готов пешком добираться до дома и даже высчитывал маршрут, время и способы как это сделать. Но реальная действительность не позволяла долго заниматься мечтаниями, нужно было адаптироваться и как-то устраиваться в новой жизненной ситуации.
Круг моих друзей и определённый статус образовался после одного забавного случая, до этого я был как-то сам по себе и ни с кем особенно не общался. В казарме, как я говорил, был люд очень разношёрстный. Как оказалось, некоторые ребята были знакомы друг с другом ещё по гражданке, они призывались из одного района, и у них тут возникли воспоминания давних обид и разборки. Кто-то у кого-то отнял деньги при входе в кинотеатр, знакомая для меня история с ремесленниками из газеты Правда, кто-то, когда-то, кого-то побил.
И вот здесь, “Друзья” встретились снова в замкнутом пространстве, но у них некоторые позиции очень изменились.
Там на воле они ходили в окружении кодлы, а здесь оказались нос к носу и никто
за спиной не стоит, надо надеяться только на себя. И в этой ситуации многое что поменялось, гонору поубавилось и надо было зашищать свою шкуру самостоятельно.   И вот во время одной такой разборки сцепились два “Приятеля”, дело происходило прямо в казарме.
Я лежал на кровати и как все остальные наблюдал за происходящим. Ребятки долго пыхтели, пихались и толкались, пытаясь опрокинуть соперника на пол. Со стороны   я видел, как неудачно и неправильно, с моей точки зрения, происходит эта схватка, меня просто подмывало вмешаться в это мероприятие и в какой-то момент я не вытерпел и громко сказал им, что они толкаются, как бабы и пора бы им прекратить эту возню. В ответ услышал, что может быть я сам покажу, как надо действовать. Мне ничего не оставалось, как принять это предложение. Наблюдая за их вознёй, я видел, как и что надо сделать, со стороны всегда видней. И вот я встал с кровати подошёл к самому здоровому из них, взял его за плечи и откинувшись назад, при этом уперевшись ногой ему в живот, произвёл такой великолепный бросок через голову, что клиент махнув ногами в районе потолка с грохотом чмокнулся об пол и надолго замер, боясь даже пошевилиться.
Я предложил другому тоже показать, как нужно действовать, но он благоразумно отказался. В это время первый пришёл в себя, привстал и с удивлённым, восхищённым видом произнёс: Уважаю! К его заявлению многие присоединились. А у меня хоть и гудела голова от соприкасания с полом, но я не показывал виду, что мне больно.   С тех пор ко мне стали относится с вниманием и уважением, но я думаю не только  за то, что произвёл удачный бросок, просто я не задавался и никого не обижал и всегда был доброжелательным со всеми и ещё они конечно видели, что я могу постоять за себя.
Первым моим армейским приятелем стал Серёжа Шишков, он был воспитанным, интеллигентным человеком и абсолютно неприспособленный к суровым испытаниям.  Было видно невооруженным глазом, что он находится просто в оцепенении и ужасе
от созерцания обстановки в которую попал. Он не мог осмыслить реальность и очень растерялся. Этим решили воспользоваться некоторые несознательные элименты и начали буквально преследование за ним. Поначалу его ограбили, забрав всё что можно, а потом стали и бить, ни за что ни про что, видя что это лёгкая добыча
и не может дать отпор.
И вот как-то раз, групка из трёх-четырёх человек, прижали его прямо в казарме
к стене и собрались побить. Я тогда ещё не был знаком с Серёжей и не знал что с
ним  происходит, это он мне уже потом рассказал все свои перепитии и проблеммы.   Драка затевалась прямо напротив моей кровати и я не захотел сидеть и наблюдать, мне показалось очень несправедливо, что так много на одного. Поэтому я подошёл
к этой компании и заявил, чтобы они оставили парня в покое. Естественно мне ответили: Что, тебе больше всех надо, или тоже хочешь получить за компанию?     Но со мной всё было очень просто, не долго думая я звезданул по челюсти обидчику, он кувыркнулся на пол, остальные быстро всё поняли и исчезли. Отовсюду раздались одобрительные возгласы в мою сторону, а когда я сел к себе на кровать, ко мне подошли два здоровенных парня и протянули руки для пожатия и знакомства.
Они тоже были из Москвы и оказались хорошие спортсмены-самбисты. Одного звали Валентин Резвов, а другого Сергей Раков. Потом подошёл ещё один парень, Борис Поливанов, и вот чудеса, оказалось мы с ним занимались у одного и того же тренера по боксу в обществе “Трудовые Резервы”, только в разное время. Имя тренера: Михаил Владимирович Бедарский. Так-что компания у нас образовалась очень крепкая и надёжная, никто не смел “поднять хвост” против нас.
А Серёжа Шишков с тех пор старался не отходить от меня ни на шаг, он даже поменялся кроватями с одним парнем, чтобы быть поближе ко мне. С Серёжей было очень интересно побеседовать, он был просто ходячая энциклопедия, и немудрено, как оказалось, его отец был журналистом-международником, редактором и парторгом ТАСС, телеграфного агенства СССР.  Такая аббревиатура была известна во всём мире. Непонятная история, как вообще Серёжа попал в армию, в те времена дети таких “шишек” в армии не служили. Серёжа мне рассказывал, что произошло недразумение, что пока отец был в долгой загранкомандировке, его ухитрились загрести в армию. Мама Серёжи была просто женой, никогда не работала и вообще не вникала ни в какие дела. Но вскоре вернулся отец и всё встало на свои места. Серёжа прослужил недолго, месяца через три его перевели в Москву и оттуда комиссовали, то есть освободили от армейской службы.
Мне он запомнился одной забавной и в тоже время грустной картинкой, когда мы после карантина приехали в часть, то Серёжа буквально загибался от холода и тяжести солдатской службы, сердобольные командиры увидев это решили пойти ему навстречу, помочь парню выжить. Они оказали ему великую честь и определили на блатное место. Серёжа получил должность кочегара в нашей казарме, отныне он мог не участвовать в военной муштре и разных физических мероприятиях, а лишь усердно подкидывать уголёк в топку. В кочегарке он смотрелся просто великолепно, особенно на всех производило впечатление его нижнее бельё розового цвета. Не знаю, как
уж он ухитрился, но тонкошерстяные кальсоны и рубашку французкого производства сохранил с лучших времён и теперь гордо восседал в этом экзотическом наряде в кочегарке, правда все эти изделия покрылись сажей и копотью, но тем не менее.    А когда Серёжа поцарапал указательный пальчик, то забинтовал его толстым слоем бинта и ходил как раненый в бою отважный воин, все умилялись на него. И спал он с этим пальчиком тоже очень смешно, он его гордо держал поднятым вверх, не понятно, как в таком положении он ухитрялся ещё и спать. Ну вот и всё о Серёже Шишкове в армейские времена, но должен сказать, что наша дружба продолжалась многие годы, уже после армии мы встретились и нам было интересно общаться друг с другом, но об этом напишу потом.
А пока мы были на карантине случилось грандиозное ЧП, загорелся гараж,
где находились огромные тягочи для перевозки балистических ракет, это было впечатляющее зрелище. Нас подняли ночью по тревоге и мы выбежав на улицу, увидили огромное зарево поднимающееся над тайгой, бегом нас направили в сторону пожара. Но подойти ближе чем метров за двести не было никакой возможности, так-как жар стоял такой, что наши лица зарумянились, да и внутри гаража что-то время от времени взрывалось и в воздух выбрасывались огромные столбы огня и дыма, так-что мы просто стояли и наблюдали за происходящим. Не обошлось и без героического поступка, хочется добавить глупого, но поди знай с какой точки зрения это оценивать. Один сержант, служивший в этом злополучном дивизионе тягочей, сел в бронетранспортёр и направил его в огонь пытаясь зацепить один из тягочей и вытащить его наружу, но это у него не получилось, а ожоги заработал. На утро, когда мы пришли на место пожара, то увидили, что от гаража ничего не осталось, лишь торчали как скилеты мамонтов остовы сгоревших машин. Говорили, что пожар возник из-за старой печки-буржуйки, которая находилась внутри гаража, и ещё из-за того, что гараж был весь пропитан маслом и бензином и достаточно было одной искорки, чтобы всё полыхнуло.
Через несколько дней мы приняли присягу на верность Родине, Союзу советских социалистических республик, её партии и правительству, пообещали до последней капли крови защищать её рубежи от врагов, подчиняться командирам и быть достойными памяти своих отцов и дедов. А если клятву вдруг нарушим, то нас: Табдынь-пумпынь, трах-тарарах, ну и всё такое, вобщем мало не покажется.
После принятия присяги мы стали полноценными войнами и получили право подчиняться командирам и теперь они могли нам приказывать и указывать, а мы должны всё бесприкословно выполнять и не обсуждать их решения, а ежели что, то сразу на гауптвахту или военный требунал. К солдатской пище некоторые стали потихоньку привыкать, но у меня это не получалось, даже зажав нос я не мог откушать этой синей каши из сальной миски. Но я нашёл выход из сложившейся ситуации и перевёл свой рацион исключительно только на селёдку с хлебом и сладкий чай.
Селёдка была очень вкусная и её можно было есть в неограниченном
количестве, мы её даже брали с собой в казарму и по вечерам скипятив чай самодельным кипятильником, сделанным народными умельцами из лезвий бритв, уплетали рыбку за рыбкой сопровождая это действие весёлыми и интересными беседами. По вечерам в казармах мы оставались одни, наши командиры куда-то исчезали и появлялись только утром на подъём.
Распорядок дня был не очень мудрён, с утра лекции на политикопатриотические темы, затем мы занимались строевой подготовкой, то-есть учились поворачивать направо, налево, топать в ногу и выполнять всякие команды, ну вобщем, как на собачъей площадке. Три раза в день нас водили в столовую, где звучала команда: Шапки снять, сесть, а затем: Встать, шапки одеть. Ещё мы ходили в наряды, в столовую мыть посуду тёплой водой и на кухню чистить картошку и лук, но самым любимым моим занятием было пилить и рубить дрова. На крепком сибирском морозе огромные сосновые брёвна с треском разваливались под ударом топора и от меня пар валил, хоть я и был в одной гимнастёрочке.
И никто не болел все были бодренькие и здоровенькие. Правда, к нам как-то
раз заявились врачи и санитары с большими шприцами и длинными иголками
и в обязательном порядке пригласили сделать прививки, не помню уж от чего.
Всех выстроили в казарме и мы по очереди подходили на экзекуцию, укол делали под лопатку и говорят очень болезненный, я не могу утверждать так-как избежал этой участи. Как-то под дурочка перешёл из одного места в другое, затем снова поменял дислокацию и укол мне не достался. Кстати сказать, что многие потом плохо себя чувствовали, а я ничего, всё было в порядке.
Ещё помнится, что ребята страдали от фурункулов, которые высыпали у
них на шее и других частях тела, врачи им давали какие-то таблетки, но это
не помогало. Самым эффективным методом лечения было переливание крови, но для этого нужно было ехать в госпиталь, а пока до этого доходило дело ребята долго мучились. Меня миновала эта напасть, я был здоровенький, вонюченький и вредненький. Анекдот: Через много-много лет встречаются бывшие сослуживцы и один другому говорит: А ты помнишь, когда мы служили в армии нам сделали укол, чтобы не стоял ..? Ну помню, а что? - ответил другой.  Так вот, только теперь начинает действовать! - Удивлённо резюмировал солдат.
То, что я пишу некоторые мелкие подробности из моей солдатской жизни, наверное сейчас не представляет особого интереса, но для меня это целые картинки моего тогдашнего быта и без этого не получатся полноценные воспоминания. Вот кажется пустячок, но будет всё не то, если я не вспомню, как однажды с ребятами сплели
из веток ёлки лыжи-снегоходы и привязав их к ногам пошлёпали в тайгу по глубокому снегу и забрались в такую глушь, что казалось отсюда нет хода назад.
Всё было как не наяву, сказочные непроходимые лагуны, стройные высокие сосны и огромные могучие кедры необыкновенной красоты и всё было обметено чистейшим пушистым снегом и тёплое солнце искрилось в его кристалах. Одно гигантское дерево было сломанно пополам и мы по его стволу ловко залезли на приличную высоту.
И стали совершать духозахватывающие прыжки, уходя в глубину снега прямо
с ручками и ножками, и потом с огромным трудом выкарабкивались из этих дыр.      А Валя Резвов пошёл на подвиг, он прыгнул не ногами вниз, а головой...
Мы долго стояли и умирали от хохота наблюдая, как его ноги торчат глубоко
в снегу, но вскоре они перестали дёргаться и до нас только тогда дошло,
что парень застрял серьёзно и не может выбраться самостоятельно. Мы все дружно принялись его откапывать и вскоре вытащили живым и невридимым, но изрядно перепуганным.
А ещё мы сходили к ракетчикам в гости, они обитали за железобетонным забором в котором, как пологается для приличного забора, была дырка для непрошенных гостей. По сравнению с нашими бараками это были настоящие казармы, с центральным отоплением и тёплой водой, чистота и порядок, и что нам особенно понравилось с действующим буфетом. А в нём: пряники, печенье, конфеты, згущёнка, фруктовая водичка, колбаска, консервы, вобщем есть чем полакомиться. У кого были деньги могли позволить себе это удовольствие. Кто не оказывался в таких экстримальных условиях, тот не поймёт всю прелесть простого сладкого пряничка, не говоря уже о сгущёночке.
Теперь по вечерам мы с ребятами чаёвничивали со сладостями, а потом шли в кочегарку покурить махорки, которую нам выдавали просто мешками. Кстати, мне махорка очень нравилась.
А как-то раз по приглашению ракетчиков, мы пришли к ним в спортивный
зал и там произошёл некоторый казус, дружеский, но почему-то после этого
они нас больше к себе не приглашали. А дело было так: Придя в очень хороший, настоящий, добротный спортивный зал, мы не большой групкой скромно встали в уголочке и наблюдали, как доблестные войны-спортсмены совершенствуют свой боевой дух. Командиры-тренеры показывали им приёмы самбо, в центре зала находился боксёрский ринг, где усердно молотили друг друга кожанными перчатками спаринг партнёры, а в другом конце зала обустроились штангисты. В общем всё, как пологается. И тут нам предложили тоже поучаствовать в занятиях и как бы провести дружественную спотивную встречу-состязание между нашими воинскими частями.
Мы не были подготовленны к такому обороту дела, но от предложения не отказались. Спортсмены ракетчики были одеты в специальную спортивную форму, а мы сняли сапоги, портянки, ремни, гимнастёрки и остались практически в нижнем белье,
что вызвало нескрываемый смех среди наших друзей-соперников.
Для начала нам предложили побоксировать и желающим надели боксёрские перчатки,
а боксёров среди нас оказалось трое, Боря Поливанов, я и ещё один парень из Иваново. Мы постучались с ракетчиками минуты две-три и поняли, что среди них нет настоящих боксёров, они были явно слабо подготовленны по сравнению с нами,
всё-таки как-никак у меня был первый разряд по боксу, а Боря Поливанов и вовсе кандидат в мастера спорта, а это уже очень серьёзно. Махаться с начинающими нам было просто не интересно. Тогда Боря заметив, что у тренера на груди приколот значок “Мастер спорта” по боксу, предложил ему побоксировать. В зале все заулюлюкали и тренеру ничего не оставалось, как принять предложение. И вот они вышли на ринг. Тренер в спортивной форме, а Боря босиком, в нижней рубашке и сползающих штанах. Через три минуты у тренера морда трещала по швам, значок явно пренадлежал не ему, а ещё через минуту он позорно поднял руки вверх и прекратил бой, ссылаясь на то, что сейчас он не в форме – в зале повисла тишина.
Затем очередь дошла до самбистов, тут Валя Резвов и Серёжа Раков, ну просто распластали всех на полу, для них равных тоже не оказалось. А когда Серёжа предложил тренеру по самбо с ним побороться, тот видно помня вариант с тренером по боксу, благоразумно отказался. Штангисты наши тоже были посильнее.       Вобщем нанесли мы позору ракетным частям по полной программе.
На следующий день дырку в заборе замуровали, но нас это не сильно растроило потому что через три дня наш карантин закончился, нас снова загрузили в машины и увезли в часть, где мы продолжали свою службу. Здесь нас ожидало множество разных событий после которых можно было сказать, что служба наша началась.
Во-первых это был большой гарнизон, где находилось примерно полторы тысячи человек. Хоть он и распологался в дремучей тайге, но здесь была хоть какая-то цивилизация. Рядами стояли длинные казармы, в которых размещались человек по сто, была приличная столовая, где кормили уже добротнее, ну во всяком случае появились щи с мясом, масло, да и каша была повкуснее, так-что я начал питаться в солдатской столовой без отвращения.
Только здесь я узнал, что оказывается служу в строительных войсках, а в Москве в военкомате мне говорили, что направляют в ансамбль, где я смогу участвовать в концертах и продолжать свою артистическую деятельность, но видно просто обманули.
Я обратился к командиру части полковнику Чайковскому и рассказал ему, что меня направляли служить в ансамбль и вроде-бы произошла ошибка. Он мне посоветовал написать письмо в политуправление и ещё куда-то, что я и сделал. А служба пошла своим чередом, нас поднимали в семь утра, производили утреннию проверку, затем физзарядка на морозе, умывание и завтрак.
После политзанятия, строевая подготовка и работа на свежем  воздухе,
в основном копали какие-то ямы и траншеи, предварительно разводя на этом месте костры, потому что земля была мёрзлая и лопата её не брала. Затем обед, опять работа, ужин, свободное время, вечерняя проверка и бай-бай. Так-как часть была не строевая, то нас особенно не муштравали и оружие не давали. Это было первый месяц службы, потом каждый как-то стал устраиваться по мере своих способностей и удачи. Мне можно сказать повезло, приближался праздник “День Советской армии” – 23 февраля, и командир части предложил мне организовать художественную самодеятельность. Я взялся за это дело и устроил просмотр среди военнослужающих желающих поучаствовать в концерте. И таких объявилось не мало, ребята замечательно пели, танцевали, играли на музыкальных инструментах. Особенно блистали выходцы из Сибири, у них был такой запас песен и мелодий, каких я никогда в жизни не слышал и танцевали они просто виртуозно и с азартом.
В части нашлись гитары, ударная установка, бояны, балалайки, правда всё в очень затрапезном состоянии, но что было, то было.
Организовать праздничный концерт оказалось занятием очень интересным и увлекательным. Всех участников концерта освободили от воинских обязанностей и предоставили свободное время для репетиций. Даже сейчас помню с каким удовольствием и восхищением я наблюдал и слушал, как поют и танцуют ребята.      С одним парнем я состряпал акробатический номер, он раньше тоже занимался акробатикой, и ещё я показывал фокусы, у меня был такой небольшой набор незамысловатых, но оригинальных трюков – ведь моя мамашка была фокусницей.
И ещё я вёл программу, ну просто объявлял номера. Концерт удался на славу, все были очень довольны. Но кончились праздники и наши привилегии тоже закончились вместе с ними, все снова занялись обыденной солдатской службой.
Правда, командир части, полковник Чайковский, заприметил меня и предложил работать в штабе, в отделе телефонной связи. Я в этом деле абсолютно не разбирался, но ребята связисты мне объяснили, что ничего сложного тут нет, а если появятся какие-то вопросы то они всегда готовы помочь.
Итак я заделался в связисты, мне это было очень удобно и выгодно по всем статьям. Во-первых, можно было не ночевать в казарме и не присутствовать на разных проверках, не заниматься на морозе тяжёлым трудом, командиры тебя не видят и не достают по пустякам, да и вообще это престижное место по солдатским меркам.      Я быстро научился втыкать шнуры в нужные дырочки и соединять желающих поговорить,
а через некоторое время и этим перестал заниматься, так-как меня перевели
в особый отдел и поручили сопровождать секретную почту, и даже в каких-то случаях выдавали пистолет “Т Т ”c настоящими боевыми патронами.
В штабе работал мой приятель Валя Резвов, рыжий самбист, Чайковский
взял его личным  шофёром. До армии Валя работал таксистом и машину
знал в совершенстве, мог с закрытыми глазами собрать и разобрать мотор.
Со временем он стал завгаражом всей части – это фактически офицерская должность. Вспомнил смешную штуку, которую Валя учудил с командиром части, буквально в первую свою поездку с ним, он хотел  удивить его своим мастерством и ловкостью вождения машины, и на “Газике” по скользкой дороге развил такую скорость, что командиру аж поплохело, а под конец у самого штаба тормознул так, что машина завертелась волчком и юзом подкатила к самому крыльцу, разогнав всех вокруг. Командир, прилично перепуганный, выскочил из машины и сделал Вале строгое замечание, но не уволил.
С тех пор Валя его возил тихонечко и аккуратно, как любил командир, и у них всегда были очень хорошие взаимоотношения. Полковник Чайковский был замечательный человек, воспитанный и интеллигентный, что очень редко бывает среди военных. Полная ему противоположность был начальник штаба, майор Громов – это просто бестия в голифе, он был маленький шибздик, матершинник и задира, всегда на кого-то ругался и без зазрения совести сажал на гауптвахту, все от него старались держаться подальше.
Меня он тоже один раз упёк на гауптвахту, правда за дело. Я сбегал в “самоволку” в соседнюю деревню, как раз на свой день рождения и не успел на вечернюю проверку. Не знаю, как он пронюхал о моём отсутствии, но уже поджидал меня в штабе и когда я там появился он вызвал наряд охраны и на матерном языке предложил мне посидеть на “Губе”.
А я и рад был, потому что в это время в казармах было холодно, а “Губу” топили в полную силу, так как это заведение находилось в здании штаба. Да ещё мне на день рождения пришла посылка от мамы со всякими вкусностями и ребята притащили мне её прямо в “карцер”, где я уютно расположившись на деревянных нарах вместе с другими пострадавшими, уплетал за обе щёки копчёную колбаску, печенье и конфеты. Охранники были мои друзья и знакомые и поэтому ни чем не докучали. Правда, на третий день майор усёк нашу “малину” и выгнал меня с тёплого местечка.
За всю свою службу я сидел на гауптвахте всего два раза и второй раз тоже на свой день рождения, но это было позже, я об этом ещё напишу.
Кто не подчинялся майору Громову, так это Валя Резвов, к нему начальник штаба никак не мог подъехать на “кривой кобыле”, потому что Валя был шофёр командира и мастерски чинил все машины, без которых в части всё останавливалось, а машины были очень допотопные, не хватало запчастей и они постоянно ломались. Так-что на Валю там молились, как на бога. Майор всё-таки время от времени пытался наскочить
на Валю, но у него всегда с этим получался казус, и в конце-концов он принял разумное решение, он просто решил подружиться с Резвовым и больше никокда не докучать ему, до этого он додумался после нескольких неудачных попыток образумить строптивого солдата.
Вот приведу пару смешных примеров, когда майор оказывался в дурацком положении. Один раз Валя, на санитарной машине повёз в госпиталь города Красноярск, жён офицеров и ещё кого-то из гражданского персонала и по дороге машина заглохла,
а был сильный мороз и снегу по самую крышу. Майор сопровождал эту делегацию, и когда машина встала он разрозился неимоверной бранью в сторону Вали, он кричал ему: “На губе сгною подлеца...” Валя попытался объяснить, что машина не его и
о поездке ему сказали в последней момент и он не смог проверить и подготовить машину. Но майора было не убедить и вместо того, чтобы что-то предпринять, он набросился на Валю, пытаясь запугать его. На это Валя ответил, что дальше пусть ведёт машину майор и вышел из неё, майор выскочил за ним и они начали бегать вокруг санитарной машины. Валя убегал, майор с невероятной бранью пытался его поймать, а все кто сидел в машине наблюдали эту комедию и умирали со смеху. Наконец майор выдохся бегать по снегу и предложил Вале сдаться по хорошему,
на что Валя показал ему согнутый локоть, в машине все уже были в слезах.
В конце-концов майору пришлось сдаться и он вежливо попросил Валю не усугублять ситуацию, а что то сделать. Валя согласился и предложил майору сесть в машину и не мешать. Майору ничего не оставалось делать, как поджать хвост и сесть на своё место, не замерзать же на дороге, да и все пассажиры начали уже на него ругаться. Валя быстро нашёл  неисправность и все благополучно добрались до госпиталя. Естественно, об этом происшествии узнали в части и по этому поводу было много разговоров и смешков в сторону майора.
Ещё как-то, в отсутствии командира части, майор решил посадить Резвого на гауптвахту за нарушение формы одежды, но у него снова получился казус.        Дело было так: Майор заметил, что Резвов одет не по форме, Валя не особенно себя утруждал солдатским этикетом и ходил на распашку не застёгивая пуговиц, под гимнастёркой носил домашний шерстянной свитр, да ещё раздобыл офицерский полушубок и подпоясовшись солдатским ремнём лихо разгуливал в нём. Это было конечно нарушение устава и майор непременнул воспользоваться случаем и наказать неродивого солдата. Надо заметить, что командир части Чайковский не обращал внимания на форму одежды Резвого, но начальник штаба не мог позволить разложения в советских войсках.
В тот день он был в караульном наряде и арестовал Резвого, когда тот шёл в столовую, и не дав ему покушать отправил на гауптвахту.
И вот, в сопровождении майора и двух караульных Валя направился к гауптвахте, но подойдя к этому заведению остановился в дверях и заявил, что вход туда очень узкий и он не сможет пролезеть, а Валя был парень приличных размеров, да ещё в овчинном тулупе. Ну майор совсем взбеленился на это заявление и стал сзади толкать Валю в спину, пытаясь его протиснуть в дверь. Но паренёк упёрся в косяк двери двумя руками и столкнуть его с места не представляло возможности. Караульные солдаты тоже делали вид, что помогают майору, но на самом деле только это изображали, так как понимали, что напрягись они посильнее, то потом им шею свернут ненароком, в части Резвого знали и уважали. Так-что майору пришлось барахтаться в гордом одиночестве, а вокруг уже стали собираться любопытствующие и понеслись смешки и нескромные вопросы типа: Чего это там майор сзади к солдатику пристроился...?
Через некоторое время майор понял, что ему не справиться со строптивым солдатом и что он опять попал с ним в неловкое положение. И тут произошло неожиданное, майор шёпотом, чтобы никто не услышал стал просить Валю, чтобы он не сопротивлялся и не позорил его перед всей частью, это мне Валя потом рассказывал. И Валя сжалился над начальником штаба, убрал руки и сам зашёл на гауптвахту. Но он просидел не долго, через час майор зашёл к нему и выпустил на волю, но и это не всё, чудеса продолжались, майор пригласил Валю к себе домой на обед, так как забрал его из столовой и солдат остался голодный.
Валя рассказывал, что дома майора было просто не узнать, это был совсем другой человек и там всем верховодила его жена, очень добродушная и приятная женщина,   а майор перед ней, ну просто на задних лапках ходил и слушался каждого её слова. Когда она узнала, что её муж посадил на губу шофёра командира, да ещё в такой комичной ситуации, то она посоветовала ему, освободить Валю и пригласить на обед. Но как бы то ни было, с тех пор Валя стал неприкасаемый, а майор всячески оказывал ему своё расположение, и ещё не раз приглашал к себе на обед, вот такие чудеса и метаморфозы.
Ещё хочу рассказать о своём знакомстве с очень интересным человеком, его звали Боря Акрамов, он был таджик по национальности и служил уже последний год.     Таких в армии называют “Стариками”. Но Боря был не просто “Старик”, он был в большом уважении и афторитете во всей войсковой части. Наше знакомство произошло сразу же, как только я появился в казарме после прибытия с карантина.
Когда мы всей толпой новобранцев вошли в казарму и стали оглядываясь по сторонам подыскивать себе местечко, где можно расположиться, я проходя между рядов двухярусных кроватей заметил парня, который сидел на нижней кровати. Я спросил
у него свободна ли верхняя, он ответил что да, и предложил мне распологаться там. Меня удивила его одежда, он был одет в офицерские брюки голифе, чёрный свитр,
а на ногах домашние шерстяные носки. Парень был смуглый, с чёрными блестящими глазами и с белоснежной улыбкой, он разговаривал тихим спокойным голосом и вёл себя очень достойно. Как-то сразу между нами завязался контакт, и забегая вперёд могу сказать, что на протяжени всей службы, а вместе мы  прослужили почти что полтора года, я и Боря были закадычными друзьями. Он был родом из города Душанбе – это столица Таджикистана. Его дед был священник, мулла, а он сам до армии занимался художественной мазаикой. В нашей части Боря славился и удивлял всех своими кулинарными способностями, он был мастер приготавливать такие вкусности, что от стола невозможно было отойти, надо ещё учитывать, что всё происходило в солдатских условиях, поэтому это было особенно ценно.
Какое то время я прослужил в штабе, жизнь была спокойная, сытая и в общем никаких проблем, это называется: “Тепло, светло и мухи не кусают” В помещение связи мы ухитрились сооружить одно приспособление которое позволяло нам спать среди белого дня не привлекая внимание наших командиров. Мы сделали потайную комнату, а вместо двери подвесили большой шкаф, и там разместили кровати и могли в любое время забраться туда и подрыхать.“Солдат спит, а служба идёт”, такой афоризм нам был по душе.
Так прошло четыре месяца, но вот наступила весна, солнышко стало припекать и от монотонной солдатской службы я затоскавал, захотелось перемен. Я всё время думал: Как же бездарно и за зря проходит время, ведь на гражданке я мог бы учиться и многое что полезное сделать для своего будущего, а тут слушайся и подчиняйся всевозможным дурацким указаниям и выполняй идиотские, бессмысленные приказания недалёких командиров.
Конечно, государство за счёт рабского солдатского труда решает свои насущные проблемы, в смысле обороны страны и строительства военных объектов, но это можно было осуществить более рациональным способом, надо просто набирать на службу заинтересованных лиц и профессиональных военных  по контракту и создать им такие условия, чтобы служить было выгодно, а так получается один смех, и я думаю, что в конечном счёте государство только проигрывает и остаётся в накладе по всем статьям.
Служба в армии конечно потерянное время для нормального человека, но есть и полезные аспекты, здесь проявляются все твои человеческие качества, ты начинаешь ценить свободу и очень остро ощущать потерянное время, здесь многие становятся самостоятельными, разумными и сильными, из детей превращаются в мужчину.
В армии сразу видно “Ху есть кто”, здесь не спрячешся за мамину юбку, ты сам за всё в ответе и твоё существование зависит от твоего характера и твои способностей.
Бывают случаи, когда люди ломаются от свалившихся на их разум и плечи забот и невзгод. Я был свидетелем, когда парень сошёл с ума, он был тихий, незаметный, даже помню фамилие Куликов, его прозвали “Кулёк”. Нашлись придурки, которые воспользовались его слабостью и постепенно затюкали до такой степени, что у него крыша поехала, парня увезли в госпиталь и больше мы его не видели.
Ещё один солдат повесился, правда виной этому была не армейская служба, а просто он получил письмо от любимой девушки, где она ему написала, что у неё появился другой парень.
Всяких несуразностей и трагедий во время моей службы было много, но также много было и очень замечетельных происшествий и событий, без которых жизнь моя наверное была бы неполноценной. Поэтому, хоть я и считаю военную службу потерянным временем, но без неё я бы упустил значительный и важный период становления своей личности, вот такая философия.
Наступила весна, но снегу было ещё по самую макушку, и как-то зашёл я в столовую, где в этот день кашеварил Боря Акрамов, должен заметить, что эту работу он выполнял по собственному желанию, когда ему взбрендит, он не числился в поворах части, но если появлялся на кухне, то всё было к его услугам. Я любил захаживать на кухню, когда там был Боря, это значило скушать очень приличный плов или прекрасно приготовленное мясо с жаренной картошечкой и выпить вкусный кампот, он умел готовить супы, борьщи и другие блюда разных народностей. Грузинский суп “Харчё” я в жизни лучше не пробовал, чем у Бори. Ну да ладно, а то слюнки уже потекли. Так вот, когда я зашёл к Боре на кухню он мне поведал военную тайну, он сказал, что в тайгу отправляется группа солдат, офицеров и гражданских лиц для подготовки военного объекта к эксплуатации, а конкретно подыскивается место для размещения балестической ракеты и вот эта группа должна там на месте всё проверить, измерить и расчитать. Боре предложили отправиться туда в качестве повара и он мне посоветовал тоже присоедениться к этой кампании. Поживём в палатках, в тайге, там охота на коз, на медведя и вообще свобода и романтика - восторженно говорил Боря. И я согласился, пошёл в штаб и попросил командира, чтобы он мне разрешил прогуляться в тайгу, а то я засиделся на тёплых батареях, так и геморрой заработать можно.
И командир внял моей просьбе. На вертолётах нас забросили в самую глушь тайги, вокруг только огромные сосны, кедры да дикие животные, в основном козы, медведи, да лисицы с зайчиками. Нас было человек тридцать и жили мы в палатке, такой большой брезентовой, как раз на тридцать человек. Отапливалась она двумя железными печками-буржуйками, расположенными в разных углах.
Нам было настолько тепло, что приходилось спать в одежде накрывшись матрасом. Лицо на ночь заматывали полотенцем, а не то можно было задохнуться от угарного газа, выделяемым печурками. На утро, сняв полотенце мы обнаруживали чёрную окантовку из сажи на своём личике и чёрные мокрые круги на полотенце в местах где распологались нос и рот, но выбежав из палатки, каждый имел право макнуться в сверкающий, первозданный снег и умыться в нём, весело покряхтывая и повизгивая.
За палаткой, на вытоптаной площадке были установили котлы и печки, там находилась святая святых – кухня, где занимался своим кулинарным волшебством Боря Акрамов. Вот удивительно, он южный человек, родился и жил в самом пекле средней азии, совершенно спокойно переносил жгучий сибирский мороз, любил ходить в одной гимнастёрке без головного убора.
Откушав Бориных явств настроение у всех приподнималось. Он действительно мог из топора сварить кашу и подготовился к десанту очень серьёзно и ответственно и мы все были ему за это благодарны, ведь вкусно покушать в таких экстримальных условиях большое дело. Из запасов части Боря загрузил в вертолёт кое какие военные деликатесы, это вкуснейшая мясная тушонка, были туши свежего мяса, конечно всякие крупы, макароны, масло, жир, сахар, хлеб и даже сухой кампот. Несмотря на трудности и неудобства наш быт протекал довольно интересно, азартно и романтично. Ну когда ещё в своей жизни мы могли бы себе позволить охоту на коз и даже на медведя, а здесь это было элементарно, эти особи бродили прямо у нас под боком, а медведи просто жопами толкались и это не глупая шутка, а было на самом деле, вот могу рассказать: Как-то к нам на огонёк заглянул наш командир части полковник Чайковский, а он как оказалось, был заядлый охотник, мне потом много раз доводилось ходить с ним на охоту, но это уже другие истории. На этот раз командир прилетел на вертолёте вместе со своими друзьями, были среди них и гражданские лица. Охота намечалась на коз, мы для этого провели специальные мероприятия, заметили куда любят ходить козы и соорудили там укрытия из больших камней, насыпали туда много соли крупного помола, а соль для дикого животного является вкуснейшим лакомством. Рано утром часа в четыре мы добравшись до наших засад тихонечко спрятались за каменными укрытиями с подветренной стороны. Сидим ждём, когда появятся дикие козочки, почти что не дышим и не шевелемся. Было нас шесть человек, командир с капитаном, двое солдат и двое гражданских, кто такие
мы не знали, не нашего ума было это дело. Командир и его друзья были вооружены охотничьими ружями, а у солдат были автоматы Калашникова. Мы разделились на две группы, командир с гражданским и солдатом заняли одну засаду, а капитан с другим гражданским и со мной разместились за каменными валунами. Капитан был пожилой человек, я его видел  в части, он на меня производил впечатление какой-то раскорячки, был кривоногий, ходил быстро почти что бегал, обладал вставными железными зубами, и ружьё у него было допотопное, помню что перемотанно изоляционной лентой. И вот этот капитан, видно тоже заядлый охотник, сидел со своей берданкой у смотровой щели оставленной специально для этой цели между двумя огромными камнями, а я и гражданский разместились сзади него. Было ещё темно, лишь слегка начинало рассветать, и тут что-то произошло, неожиданно и непонятное. Капитан охнул, зашептал, зашипел, а потом заорал: Стреляй! Огонь! Уйдёт! Потом высунул свою берданку в смотровую щель и бабахнул из неё с двух стволов.
Ничего не понимая мы выбежали из укрытия и никого не увидили, лишь только вдалеке по кустам шёл шорох. Медведь! Медведь... твою мать, орал капитан.
Не сразу сообразив в чём дело я всё таки дал пару очередей по кустам и на этом всё закончилось. Потом капитан восторженно и в ужасе рассказывал: “Сижу в засаде и внимательно смотрю в щель, не появились ли козочки, ну на секунду отвернулся в сторону, потом опять глядь в щель, а её нету, щели-то. Думаю, ну что за чудеса! Стал рукой шарить по стене, искать на ощупь дырку и вдруг чувствую шерсть, такая жёсткая и колючая, ну я и обомлел. Медведь! Как током ударило в мозгу.
А он оказывается жопой прижался к моей амбразуре и соль лижет, когда он подобрался, подошёл не видел. Как только я его пощупал он и бросился на утёк,
ну я берданку в дырку и давай палить наугад, может подранил, но самого не нашли”  Вот такие дела.
А коз мы всё таки наловили, именно наловили, а не настреляли, это тоже можно сказать экзотический вид охоты. Поймать дикую козу дело не очень сложное, но при одном условии, если после оттепели снег подморозило и он покрылся корочкой льда, а у тебя есть хорошие лыжи.
Коза долго не может бежать по жёсткому снегу, она сбивает свои ноги в кровь
и валится на бок, беспомощно предоставив себя на волю судьбы, зрелище не для слабонервных и эмоциональных. Окрестную тайгу я исходил вдоль и поперёк, знал каждый пенёк и дерево, знаком был с белками и лисицами, я был как житель тайги, мог с закрытыми глазами найти любое место и направление, уходил на лыжах за много километров и ни разу не заблудился, можно было подумать, что я всю жизнь провёл в тайге и чувствовал себя здесь комфортно и уютно. Несмотря на множество неудобств и трудности, впечатления от этой красоты остались у меня на всю жизнь.
Наступил новый год, 1966, мама мне как раз прислала замечательную посылку, в ней помимо вкусных конфет, печений, копчёных колбасок и консервов были две бутылочки хорошего вина, заплетённые в соломенную оплётку и несколько блоков немецких сигарет, так что я был упакован, как король: “Сижу на нарах, как король на именинах...” Боря сварганил великолепный праздничный ужин: Вкуснейший плов, шашлык из баранины приготовленный на углях, и ещё у нас был питьевой спирт,     но мы его не использовали в чистом виде, а сварили “Грог” и получилось что-то невероятное, могу дать рецепт: Берутся две бутылки красного вина, выливаются в алюминиевую кастрюльку, добавляется пол бутылки 98% спирта, немного сахара и желательно апельсиновые корочки, всё тщательно перемешивается, ставится на огонь и доводится до кипения. Затем, это зелье разливается в алюминиевые кружки и страждующие с горящими глазами и трясущимися руками заливают его в самую сердцевину своего тела, через отверстие в голове. Эффект потрясающий, первые две минуты молчишь, а потом вообще ничего сказать не можешь, но нужно повторить и тогда начинаешь разговаривать, ну просто не остановить – предлагаю применять для развязывания языка у шпионов.
И вот, выпив этого замечательного грогу, а некоторые отважные ребята прополоскали рот чистым спиртом, и откушав вкуснейшей еды, мы всей компанией выскочили из палатки на ночной таёжный воздух и устроили грандиозный костёр. Это представление света надо было видеть, огонь возвышался метров на тридцать, а когда всё прогорело мы на углях пекли картошку и жарили хлеб, пели песни и прыгали вокруг огня, было очень весело и здорово. Больше такого нового года у меня никогда не было. По весне мы из палатки переселились в добротную казарму, которую собрали собственными руками из деревянных панелей, завезёнными по проложенной дороге огромными тягочами.
Боря Акрамов каким-то образом нашёл в глубокой тайге жилище людей, это были “Староверы”, они много десятков лет тому назад ушли из мирской жизни, по своим религиозным соображениям и жили в тайге маленькой семьёй. Боря ухитрился наладить с ними добрые отношения, хотя эти люди совсем не были заинтересованны в контактах с внешним миром, они с подозрением и опаской относились к пришельцам. Но Боря как-то смог их подкупить непревзойдённой военной тушонкой и ещё он им отнёс некоторое количество обмундирования, бушлаты, телогрейки, тёплые штаны и даже одеяла и простыни. Взамен ему давали вкуснейший мёд и настойки из ягод и трав. Эти настойки можно было приравнивать к алкогольным напиткам, если немного их выпить, то настроение и боевой дух поднимались, что непременно заставляло задумываться о другой прекрасной половине человечества.
Как не странно, в такой глуши помышлять и надеяться на что то интимное, в смысле женского общества, казалось бы глупо и безнадёжно. Но не скажи, судьба вытаскивает из своих потайных карманов удивительные подарки, случаи и приключения и я не был в них обделён, даже можно сказать таких приключений было в избытке, один другого интереснее и замечательнее.
Вот сейчас, вспоминая своё прошлое, можно подумать, что служба моя в армии была, ну просто какой-то праздник, приключение и курорт, и кому рассказать не поверят, но всё было как пишу и даже приходиться опускать многие подробности.
Моя служба была не очень похожа на службу других солдат, даже на тех, кто находился со мной рядом, но видно так складывается моя судьба и ничего не поделаешь, да и не надо делать.
Раньше я никогда не проводил оценки тех или иных событий, для меня всё было в порядке вещей, это только сейчас, оглядываясь назад я осознаю некоторую неординарность многих событий в моей жизни, и будь у меня тогда опыт и знания, многое бы сделал иначе, более разумно и продуктивно. Конечно, нужно учитывать, что жил я в Советском союзе, а житуха там была специфична и возможности очень ограниченны, да ещё у меня были некоторые объективные обстоятельства, связанные с
моим здоровьем, с маминым образом жизни, можно сказать с семейным положением и как следствие всего этого образовалась ситуация непозволившая мне вовремя получить должное образование и организовать свой быт как бы я хотел.
У меня была мечта кем стать, но не судьба. Правда, я сумел найти занятие для себя и наверное грех жаловаться на свою жизнь, по своему времени и возможностям я смог добиться немалых успехов и жил очень неплохо по сравнению со многими другими.
Но сейчас думаю, что мог бы жить лучше и интереснее, прояви определённое усилие  и разум, но тогда меня некому было наставить на путь истинный. Я понимаю, что говорить задним числом всегда легче, но тем не менее не вредно порассуждать. Ладно, вернусь к своим армейским воспоминаниям, здесь ещё хочу заметить, что пишу не об армии как таковой, а о своей жизни, о людях окружающих меня и о разных событиях произошедших со мной.
Вот расскажу интересную, неординарную историю случившуюся со мной на втором году службы. Как-то у Бори Акрамова заболело ухо и его направили в госпиталь города Красноярск, я тоже подсуетился и смог поехать на санитарной машине вместе с другими больными, хотя у меня ничего не болело, но знакомый санитар внёс меня в список “Симулянтов”, якобы мне требуется осмотр врача стоматолога.
В госпитале мы быстро управились с врачебными процедурами и у нас оставалось много времени до возвращения в часть. У сопровождавшего нас офицера были какие-то личные дела в Красноярске и мы договорились с ним встретиться ближе к вечеру в определённом месте и время. Увольнительных у нас не было, так что мы рисковали попасться патрулю в лапы, но кто не рискует тот шампанского не пьёт, а у нас именно так и получилось. Вообще-то мы собирались пойти в кино, но остановившись у афиши я случайно увидел, что в славный город Красноярск из родной Москвы приехала группа артистов Москонцерта во главе с певцом Эмилем Горовцом. И тут ко мне пришла идея и говорит: А вдруг ты встретишь кого нибудь из знакомых, ну тогда можно будет немножко потрепаться, узнать как и что в Москве происходит.
И мы с Борей сказав другим ребятам, что в кино не пойдём, направились в местную филармонию, где должен был проходить концерт Эмиля Горовца. Зайдя в здание я прямо в фойе встретил одного своего давнего московского знакомого, Мишу Плоткина. Я знал его много лет и всегда относился к нему с уважением, несмотря на его нетрадиционную сексуальную ориентацию.
Это сейчас, как то уже принято относиться к людям такого направления с пониманием и не очень их осуждать за предрасположенность к однополым интимным контактам,
а тогда в советские времена, это было, ну просто кошмаром, ужасом, непристойным поведением и наказывалось в уголовном порядке.
Мне такие люди не нравились, но и неприязни к ним не питал, иногда было даже интересно их поведение, их манера разговоров и общения, некоторые были противные, а некоторые даже очень обоятельны, но это всё для меня было, как экзотика, как некая составляющая моего московского бомонда. Я тогда не классифицировал всё и всех по каким-то определённым признакам, для меня просто было важно, хороший ли этот человек и насколько интересно с ним общаться, а общественные морали и догмы меня интересовали мало, да и сейчас тоже. Миша Плоткин, или как он сам себя называл: “Мэри Пикфорд”, человек не с простой судьбой, я знаю его историю, но
не буду сейчас рассказывать, просто скажу, что у него были объективные обстоятельства, которые объясняют его нестандартное поведение.
Я с ним мало общался, так случайные встречи на московских улицах, в кафе, иногда в коридорах москонцерта. А самая первая встреча и знакомство с Мишей были довольно забавным эпизодом в моей жизни. Это был год 1963, я тогда учился в цирковом училище. На гастроли в Москву приехали артисты из Болгарии, известный певец Эмил Димитров и певица Грэта Ганчева.
И вот как-то вечерком Юра Пухов и я шли по улице Горького, с нами ещё был наш знакомый музыкант-саксофонист, из кафе “Синяя птица”. И видим, у выхода гостиницы “Центральная” стоит группа каких-то людей, по разговору иностранцы, и когда мы с ними поравнялись образовался затор, слово за слово и как-то невзначай у нас завязался разговор. Это оказались музыканты Эмиля Димитрова, а болгарский язык очень похож на русский, так что особых проблем не было.
Как я заметил, среди нас тоже был музыкант и у него сразу нашлась общая тема для разговора. Мы постояли  потрепались с болгарам и предложили им пойти с нами поужинать в актёрский ресторан “ВТО”, он находился буквально в тридцати шагах от гостиницы, на что они с радостью согласились.
ВТО – это замечательный ресторан с прекрасной кухней и не очень дорогой, но туда мог пойти далеко не каждый желающий, а только члены Всеросийского Театрального Общества и некоторые артисты имеющие соответствующие документы. У нас были удостоверения, что мы учимся в цирковом училище, так что иногда под “артистов ” проходили.
Хорошо посидев в ресторане, вкусно покушав и выпив горячительных напитков, мы поздно ночью выползли на улицу и тут от болгарских друзей поступило предложение: А не поехать ли нам к ним в гостиницу и там продолжить наше международное содружество дальше. Мы согласились, но дело усложнялось тем, что в “Центральной” гостинице жили только Демитров и Ганчева, а музыканты были поселены в гостиницу поскромнее, в Марьиной роще в отель “Северная”, а туда от улицы Горького ехать
и ехать. Но мы ребята лёгкие на подъём и потом жаль было прекращать интересную встречу. Правда, возник сакроментальный вопрос, а как насчёт беспризорных девочек? С ними будет конечно веселее. А время-то уже час ночи! Мы стали прикидывать, кого можно выписать так поздно и неожиданно, но ничего на ум не приходило. И тут Пушок заявил, что у него есть идея, он сказал, что если ни у кого не будет особых претензий то можно договориться с проститутками, одну он заметил у выхода из ресторана, болгары одобрительно закивали головами.
Пушок буквально на минуту удалился и тут же вернулся, а вместе с ним стояла довольно-таки молоденькая и симпатичная девочка, но одна. Больше нету, сказал Пушок, но она согласна обслужить всех!?! И в это мгновение, как из под земли, появился молодой человек, который прдставился нам, как голливудская звезда - “Мэри Пикфорд” Я тоже хочу участвовать в международном симпозиуме - заявила Мэри. Но мы как-то пропустили мимо ушей предложение “звезды” и поймав два такси поехали в гостиницу “Северная”. Чтобы пройти в гостиницу нам пришлось применить некую хитрость, мы завернули девушку в плащ и под видом музыкального инструмента торжественно пронесли мимо швейцара, разговаривая на тарабарском языке и изображая из себя иностранцев. В те времена навешать лапшу было не очень сложно, тогда перед иностранцами благоговеяли и не дай бог было их обидеть, никто не смел этого делать, не то что сейчас. В гостинице наше веселье продолжалось до утра, музыканты рассказывали про свою жизнь, про разные приключения и события случившиеся с ними, мы пили вино и по очереди посещали проститутку, ей для обслуживания клиентов специально был выделен отдельный номер. Не обошлось и без смешного казуса. Самым первым клиентом оказался молодой гитарист, он был очень робкий и неопытный парень, и уйдя в номер к “любимой девушке” очень долго не возвращялся. По этому поводу прошло много шуток, мол старается парень в поте лица и хочет впрок насладиться на всю поездку вперёд, когда ещё подвернётся такой счастливый случай. Но время шло, а он всё не появлялся, и его друзья начали уже волноваться. А вдруг русская шлюха затрахала его до смерти, или может быть он позорно уснул на поле брани. Вобщем, направили двух ответственных представителей музыкального коллектива. И они, сначала потоптавшись у двери, всё-таки решились зайти в номер. И их взору представилась идеалистическая картина. Наша девушка, сидела на кровати поджав под себя ноги и с грустным и сонным лицом слушала, как болгарин читал ей стихи собственного производства и других авторов. Его тут же вежливо выпроводили из опочевальни и доставив в наш номер подвергли осуждению.   А он всё никак не мог понять и говорил: Да вы что? Она же не такая! Она совсем молоденькая девушка и любит стихи, она сама мне это сказала. Его приятель барабаньщик ответил, что сейчас проверит, и ушёл к девушке, через некоторое время он вернулся и заявил, что поступила жалоба от русской проститутки на головную боль от идиотских стихов, и сопливого болгарского мальчика. Следующие участники были более расторопны и стихи не читали. Я тоже заходил к этой девушке, она была очень нежна и вела себя так, как будто я был у неё первый в жизни. Да и под утро, когда мы уходили из гостиницы она жалась ко мне и предлагала встретиться ещё раз, правда выглядела она уже не очень, в темноте и по пьянке была значительно лучше. К нашему всеобщему удивлению, на улице мы увидели “Мэри Пикфорд.” Как оказалось, она пыталась ночью пробраться в гостиницу, но неудачно, её не пустили, она даже пыталась залезть по водосточной трубе, но тоже не успешно, окна были закрыты, и тогда она ждала нас на лавочке рядом в скверике и утром радостно встретила, как будто мы были старые добрые знакомые.
Эта и был Миша Плоткин – председатель Московских пидерастов, как про него некотрые говорили. А с болгарами мы подружились и встречались ещё, когда они через год снова приехали на гастроли в Москву, даже помню, что вместе ездили
к Пухову на дачу.
А с Мишей Плоткиным, мы стали как бы уже знакомые, иногда случайно виделись.    Со временем я узнал многих его друзей-подружек, они все имели женские имена и противно пахли пудрой. Бывало, что Миша ходил по улице Горького и даже с очень красивыми девочками, думается, что таким образом он подманивал мужиков и при случаи сам мог подсуетиться. Что касается меня, то я сразу дал понять, что я по другой части и мужеложество меня не интересует. Но это не мешало мне иметь дружеские отношения с некоторыми представителями “Голубого огонька.”                После этого краткого исторического отступления снова вернусь к армии.
Итак, входим мы с Борей в фойе филармонии, и я вижу стоит там Миша Плоткин собственной персоной. Как оказалось, он с группой артистов приехал на гастроли в город Красноярск, он был тогда администратором у Эмиля Горовца. Мы разговорились, как и что, я его познакомил с Борей. Боря тогда естественно не знал об ориентации Миши. И он нас пригласил на концерт.
Нам грех было отказываться и мы согласились, зная наперёд, что есть шанс не попасть вовремя в родную войсковую часть, но пить так пить, гулять так гулять. Вобщем мы пошли ва-банк, не знаю во имя чего, думаю, что просто захотелось отвлечься от монотонной солдатской жизни. Для полного комфорта, и чтобы
не попасться к патрулю в лапы, я попросил Мишу раздобыть нам гражданскую одежду, что он и сделал, позаимствовав её у музыкантов. Хочу сказать, что на концерте Эмиля Горовца я получил колоссальное удовольствие, раньше этого певца я никогда не слышал. Даже сейчас помню некоторые песни исполняемые им. Вот например задушевная эмигрантская песня: “Из Евроы путь проделав длинный, к нам в Нью-Йорк приехала кузина, мы её здесь новенькой назвали, а была кузина хороша, парни ей проходу не давали на неё смотрели не дыша...” Я потом купил пластинки с песнями Горовца и всегда с удовольствием их слушал.
После концерта мы с Борей решили продолжить наше самовольное приключение, всё равно опоздали в часть и терять было уже нечего. “Отрубляй рванина, гуляй и выше”, так бы сказал Генка Баскаков в этом случае. И мы пошли в ресторан, при гостинице где жили артисты. А в ресторане музыка играла, там вкусно ели и лилось вино и нашу душу радость наполняла, что я готов был выпрыгнуть в окно...
Прыгать в окно не было необходимости, но вот из своих ботинок мне выпрыгнуть очень хотелось, так как они были слегка маловаты и отвлекали внимание от более приятных занятий, а именно: В зале сидела компания симпатичных девочек и они отмечали какой-то свой юбилей. Вообще-то уму было непостижимо оказаться, а вернее переместиться во времени и в пространстве, из вонючей казармы, пахнующей сапогами и потом, в благоухающий рай веселья, музыки, вина и красивых девушек.
Мы были как во сне, но это не помешало мне почувствовать материально прикосновение одной из девушек, так как я набравшись смелости пригласил её на танго. Ощущение было.., стыдно сказать какое. Правда Боря не поддержал меня в этом начинании, он оказался скромным по части танцев-обжиманцев и вообще не умел танцевать. Но артисты-музыканты, которые тоже были с нами, или мы с ними, не упустили возможности пополнить свой арсенал Красноярскими девушками.
Миша Плоткин, с администраторской хваткой и с присущей ему лёгкостью общения, просто очаровал и обворожил девушек, он был тонкий знаток женских душь, так что девочки после его обработки готовы были со слезами на глазах отдаться Московским артистам, мы с Борей тоже проходили за артистов. Но вечер неумолимо близился к концу и бал “Золушек”, в данном случае меня и Бори, готов был трагически оборваться на самом интересном месте. И тут нам снова несказанно повезло, а как известно: “Кому повезёт у того и петух снесёт” Вобщем две девочки, как оказалось сестрички, пригласили меня, Борю и Мишу к себе в гости, продолжить знакомство и мы конечно не в силах были им отказать.
Взяли такси и по ночному Красноярску маханули прямо к ним домой, где нас поджидало.., а что поджидало, то и получилось. Скажу так: в эту ночь нам не дали.
А не дали потому что сестричек было две, а глаз они положили на меня одного.
А Миша захотел Борю, а Боря сказал что он не такой и чтобы к нему не приставали
с дурными предложениями, так что ночька была весёленькой и экзотичной, но все остались живы, целы и в добром здравии.
На утро мы с сестричками расстались, но взяли у них номер телефона и пообещали позвонить и встретиться, конечно даже не представляя, как сможем осуществить это мероприятие. Сестрички тогда наивно полагали, что мы московские артисты, и не догадывались, что мы бравые солдатики.
Приехав в гостиницу мы переоделись в своё военное обмундирование, поблагодарили Мишу и музыкантов за проявленное участие в нашем неожиданном празднике и весело поскакали по Енисейскому траку в родную часть на попутных машинах, а затем через тайгу пешком.
В части нас конечно очень ЖДАЛИ! Начальник штаба нежно потирая руки пообещал упечь в дисбат или в лучшем случае сгноить на губе. Но на нашей стороне снова была удача, может быть потому, что я откровенно рассказал командиру части Чайковскому, как и что с нами случилось, конечно упуская кое какие подробности,  я ему честно поведал, что встретил знакомых артистов из Москвы и они пригласили нас на концерт Эмиля Горовца, ну мы и соблазнились на это предложение,
а потом уже было поздно возвращаться в часть и мы заночевали в гостинице,
а на утро, как штык, мы уже здесь. И, как говориться, повинную голову меч не рубит, да ещё командир справедливо посчитал, что здесь есть вина и офицера, который нас сопровождал, но это уже были их разборки.
Нас сначала хотели посадить на гауптвахту, надо же было как-то наказать за самовольство, но тут меня осенило и я брякнул, что неплохо бы было переговорить с московскими артистами и попросить их выступить у нас в части, благо приближался праздник 23 февраля “День советской армии.” Командира очень заинтересовало это предложение. А сможешь договориться? С сомнением спросил он. Думаю, что да, нагло заявил я. И он мне поверил, и вместо того, чтобы посадить на губу, меня снова отправили в город Красноярск. Ну чудеса! И я смог договориться насчёт концерта, мало того, этот концерт оказался ещё и бесплатным для части. Миша сказал мне, что он имеет право делать шевские концерты, особенно для войсковых частей, и тем более в предверие военного праздника. Так что всё складывалось, как нельзя лучше. И концерт состоялся, в нашу часть съехались офицеры с семьями чуть ли не со всего округа, все были в восторге от прекрасного концерта и благодарили полковника Чайковского за оперативность и проявленное усердие в организации праздничного отдыха личного состава в предверии военного праздника.
После концерта в офицерской столовой был большой банкет, для этого дела повара очень постарались, произносились благодарные речи, сопровождаемые бурными аплодисментами и виноизлияниями.
Я конечно во всём этом деле не участвовал, а скромно посидел в зрительном зале среди солдатиков, а потом пошёл к себе в казарму. Но не был забыт, как оказалось, Эмиль Горовец во время банкета попросил полковника Чайковского не оставить без внимания мою персону и отпустить, хотя бы в отпуск, к маме. И Чайковский пообещал ему это сделать. И я в отпуск поехал, не на следующий день, но через некоторое время маханул на самолёте в родную Москву.
Но пока суть да дело, мне удалось несколько раз съездить в Красноярск и встретиться там с сестричками. Особенно было впечатляющим наше первое свидание.  Я пришёл не в гражданской одежде, как меня вероятно ожидали увидеть, а в солдатском бушлате и в сапогах с портянками, вот такой подарок.
Вообще-то я договорился встретиться со старшей сестрой, потому что она была посимпатичнее, но на свидание пришли обе, и мне ничего не оставалось делать,
как изобразить по этому поводу радость.
Как не странно, они меня сразу узнали не смотря на мой наряд, но конечно были очень удивленны моим перевоплащением. И я им тогда объяснил, что у меня не было легальной возможности остаться в их славном городе Красноярске и я решил записаться добровольцем в ряды советской армии. На что из-за любви не пойдёшь! Вобщем мне удалось отшутиться, да для них солдатская форма не была чем-то особенным, так как их папа тоже оказался военным, всего навсего командующим ракетным гарнизоном.
Разгуливать по городу в военной форме мне было не очень удобно, из-за большого количества патрулей, и мы благоразумно решили посидеть у них дома, что было для меня особенно приятно. Ведь очутиться в уютной домашней обстановке в окружении хорошеньких девочек, почувствовать на себе их заботу и внимание было чем-то сверхестественным и загадочноинтересным.
Сестричек звали Галя и Наташа, одна  училась на первом  курсе в медицинском институте, а другая заканчивала школу. Старшая сестра была довольно интересным и любопытным собеседником, с ней можно было поболтать на разные темы и она была очень по домашнему уютная. Младшая была более замкнутая, строгая и не очень разговорчивая, они были совершенно не похожи друг на друга и чувствовалось, что между ними постоянно идёт соперничество во всём.
Получилось так, что первое время они как-то не разобрались между собой с кем буду я, а мне не хотелось акцентировать конкретно на ком-то своё внимание особо, я с ними с обоими вёл себя доброжелательно и ровно, хотя мне больше нравилась старшая сестра, но по большому счёту мне было всё равно, меня устраивала просто их компания и каких-то планов на чувство и любовь у меня не замечалось. Даже помню, что мне тогда казалось, что какие-то чувства и ухаживания в моём положении были бы неуместны и неоправданны. И могу объяснить почему. Потому что эти девочки мне представлялись серьёзными и разумными и заводить с ними дешёвые шуры-муры мне не хотелось, учитывая что я всё-таки служу в армии и не свободный человек, а может быть интуитивно боялся влипнуть в неприятную историю. Так что я, по мере возможности, не особенно напрягался. Для меня было достаточно и интересно просто общаться с ними не переступая дозволенных границ. Но вероятно их планы и желания
не совпадали с моими или у них были ещё какие-то свои заморочки, подогревающие их жгучее соперничество. Вобщем получилось всё очень забавно, во всяком случае мне было довольно интересно и приятно.
Я, по простоте своей душевной думал, что вот так посидим, попьём чайку, поболтаем и я поеду в свою родную часть, но сестрички заботливо предложили мне заночевать у них, так-как уже поздно и добираться в часть очень далеко, а на улице мороз и патрульные могут сцапать. И мне грех было конечно отказываться от разумного предложения. И я не пожалел, потому что горячая ванная, вкусный ужин, забота и внимание, перевернули всю мою душу. Девчёнки рассказывали мне всякие забавные истории из своей жизни, я им про свои солдатские приключения, но про гражданскую жизнь не упоминал, как будто её и не было, лишь сказал что из Москвы. И так мы просидели очень долго, но пришло время и поспать, а вот поспать мне толком не дали, потому что легли мы в одну кровать втроём, я и не ожидал такого поворота, думал меня куда нибудь пристроят на ночь одного, но к счастью и ужасу ошибся.
К счастью, потому что всё-таки не каждый день выпадает такое экзотическое, эксклюзивное и приятное приключение, да ещё после долгого воздержания от женского общества. А к ужасу это то, что я был одет в беленькие солдатские кальсоны и под ними ничего, кроме меня самого. Я проклинал себя за то, что не догадался одеть плавки, когда шёл на свидание, но я не надеялся и предположить не мог, что меня так нежно пригреют. Но делать было нечего, я извинился, что “без галстука”, и закатав кальсоны покороче разгуливал по квартире, как Остап Бендер по бразильскому пляжу.
В кровати ничего такого не произошло, просто пощупал сестричек за разные места
и под утро благополучно уснул. Но и это было для меня достаточно приятным и восхитительным моментом, за исключением того, что ломило внизу живота
от нереализованной возбуждённости. И сестрички были довольны, так-как ни одной не удалось переманить меня на свою сторону, но у них всё было впереди, на что я тоже надеялся.
Наше знакомство затянулось на долгое время, наверное месяца на три, но я соберу всё в одну кучу без всякой последовательности, потому что между нашими встречами происходили и другие события в моей армейской жизни, но сейчас остановлюсь только на эпопее с сёстрами.
Мне часто удавалось улизнуть в Красноярск под разными предлогами, то в госпиталь прикинувшись больным, то закупать канцелярские товары для части, то сопровождать кого-то, а то и просто в увольнение за хорошую службу.
Кстати, иногда увольнительные я мог выписывать и сам себе, благо работал
в штабе, а печать мне запросто шлёпал секретарь начальника штаба, молодой лейтенант. Перед приездом в Красноярск я звонил сёстрам и они меня ждали
у себя дома. Их родители, как я понял постоянно находились в войсковой части, мама была врачём и тоже жила в гарнизоне, иногда они появлялись, но это было не так часто, во всяком случае с папой я встретился раза два, ну а с мамой побольше. К Гале и Наташе часто захаживали их подруги и со временем некоторых я познакомил со своими друзьями сослуживцами. Так-что квартира сестёр стала местом для приятных и интересных встреч. Помню один раз произошёл казус, как-то я с ребятами поехал в увольнение, нас было человек пять, и получилось так, что ребята не попали в кинотеатр, куда они собственно и направлялись, а погода была холодная и бродить по улицам было не очень приятно. Я позвонил сестричкам и сказал, что я в увольнении, но не один, а с целой командой солдат и не могу их бросить. И тогда сестрички пригласили нас всех к себе в гости, чему все очень обрадовались.
Мы зашли в магазин, купили поесть, взяли вина для девочек и водки для мальчиков
и всей оравой заявились на квартиру. Сидели очень хорошо, пили, ели, весилились, да ещё к ним пришли подруги, так-что мои друзья-солдатики, тёпленькие от выпитого вина и в блаженстве от созерцания молодых девушек, получили огромное удовольствие.
И всё было бы ничего, только в самый расслабленный момент, когда мы вальяжно развалились на диванчике, сняв гимнастёрки и оставшись только в штанах и нижних рубахах, вдруг открывается дверь и входит папа... Дорогой папа сестричек, в форме полковника. Мы замерли в немой позе, папа тоже. Через пару секунд кто-то из нас задёргался и попытался отдать честь, и даже брякнул: “Здравия желаю товарищ полковник!” А на столе бутылки с вином, с водкой, вобщем полный натюрморт.
Немая пауза долго не продолжалась, папа шмыганул к себе в комнату, но скоро вышел и молча ушёл. Это было моё первое знакомство с папой сестричек.
Галя нас успокоила, она сказала, что всё впорядке и чтобы мы не волновались. Потом я узнал, что она была любимицей отца и он ей полностью доверял.
Как-то в одно своё увольнение я пришёл на квартиру к сёстрам, конечно предварительно позвонив, а дома оказалась только Галя, Наташа уехала к родителям в часть. Ну тут и произошло бурное объяснение в любви со стороны Гали, она раскрасневшись от волнения и стыда выпалила всё, что обо мне думает и сказала, что хочет быть моей девушкой. Я не знал что делать, ведь у меня к ней никаких серьёзных чувств не было и не намечалось. И я насколько мог постарался ей объяснить, что в моей солдатской ситуации не совсем удобно обнадёживать хорошую девушку, я сказал, что очень хорошо к ней отношусь, что она мне нравится, но морочить ей голову не хочется. Но она меня неправильно поняла, или даже и не думала понимать, она сказала, что будет ждать меня всю службу, а потом видно будет.
Я подумал, и не стал строить из себя целочку, идиотом-недотрогой тоже не хотелось быть, тем более, что нюансы как бы оговорили. И я остался у неё на ночь и мы занимались любовью. Но вот на утро произошла забавная штука, Галя прямо мне в кровать принесла какой-то медицинский журнал и предложила прочитать статью, в которой говорилось, что не всегда у девушки во время первого полового контакта идёт кровь, а что бывают случаи когда этого не происходит и там объясняли по каким причинам это бывает.
Тут я только сообразил, что у Гали как раз этот случай, а то  я как-то об этом всю ночь не задумывался. Я тактично не стал обсуждать эту тему, а лишь
сказал, что приму к сведению. В следующие мои приходы меня встречали
уже как родного, чуть ли не как члена семьи и даже познакомили с мамой.
Младшая сестра явно была в обиде на старшую и демонстративно игнорировала её. Было видно, что она ещё не сдалась и ждала момента, чтобы насолить старшей.
Галя это чувствовала и бдительно опекала меня.
Но, как говорится: “****ец подкрался незаметно...”, со стороны её подруги.
Как-то я приехал в Красноярск и заглянул к сёстрам, а у них в гостях была однокурсница Гали, её звали Эля. Раньше я её никогда не видел, она была светлорыжая, кудрявая и говорила с приятным прибалтийским акцентом и оказалась очень эрудированным человеком и забавной в общении. Не знаю, чем я прельщал девушек, думаю это просто демографический недостаток того края, мужчин было маловато на душу женского населения. И это на самом деле была очень серьёзная проблема.
Красноярский край был закрытой зоной, весь засекреченный перезасекреченный и туда не пускали посторонних людей без особого разрешения властей, так-как там повсюду торчали ракеты и понатыканы военные гарнизоны. Красноярск очень своеобразный, большой и красивый город, там есть и театры, и музеи, и институты, очень много технической интеллигенции, в основном инженеры, учёные и врачи, но они как правило были приезжие и жили обособленной жизнью в силу некоторых обстоятельств, а местное население было спецефически рабочим, даже зачастую из бывших заключённых, так что выбор у девушек был очень ограниченный, этим думаю и сказывался некоторый успех, некоторых солдатиков, особенно родом из Москвы. Девочкам конечно было интересно пообщаться с неместными представителями, а может быть при удачном стечении обстоятельств и замуж выйти, и слинять из края вечной мерзлоты в более тёплые и цивилизованные города страны.
Притягательным и престижным местом обитания тогда была конечно столица Москва.   И я, и я, того же мнения! Но тогда я не понимал и не вдавался в такие филосовские рассуждения, это я сейчас понимаю и правильно рассуждаю, а тогда всё текло и развивалось само собой, без всяких иллюзий и хитростей, всё было наивно, просто, и этим прекрасно.
Вобщем Эля тоже решила мной серьёзно заняться и не стала откладывать дела на долго, а тут же: “Куй железо пока горячо” (надо поменять К на Х) и всё станет ясно и просто. Весь вечер она очаровывала меня, смотрела многозначительным страстным взглядом, рассказывала забавные истории с интимными подробностями, была раскованна и возбуждена, она прижималась всем телом во время танцев, которые устроили под пластинки популярных советских певцов, например: “Хороши вечера на Оби, ты мой миленький мне подсоби, буду петь танцевать и плясать, научись на гармошке играаать...” или: “Тополя, тополя, тополя раскинулись...” И Эля добилась успеха, она очень привлекла моё внимание к себе, а Галя с Наташей чувствовали что они проигрывают и слегка поприуныли, но сдаваться не собирались, они считали, что  у них есть какие-то первостепенные права на меня и потом наверное было бы глупо показывать вид, что они очень расстроились или ревнуют, особенно это касалось Гали, а для Наташи было даже забавно чем всё закончится.
А закончилось тем, что мы все легли спать на диванчик, правда вчетвером разместиться было проблематично, и Наташе, как самой крупной по габаритам и младшей по возрасту, пришлось сползти на пол, а оттуда в кресло.
Но она и не думала покидать весёлую компанию и очень удивила меня. Ненадолго удалясь в другую комнату она вернулась с красивым, большим аккордеоном и на всю ночь устроила концерт. Как оказалось она очень не плохо играет и поёт итальянские песенки. Так что под весёлый аккомпанимент и не гася свет мы возлежали на диванчике, что совсем не мешало мне пощупывать девочек лежащих по моим бокам.   Ну чем не гаремчик! После той ночьки Эля пригласила меня к себе домой, конечно в тайне от сестричек.
Но должен сразу сказать, что это уже не был “фонтан”, всё оказалось очень скучно и банально, так что мне быстро захотелось уйти оттуда. Когда Эля была у своих подруг, она очень старалась и вся буквально горела от страсти, а тут оказалась очень спокойной, расчётливой и абсолютно не привлекательной. Она сразу стала строить из себя недотрогу, а я собственно к ней пришёл в надежде получить удовольствие без всяких проблем, потому что там у сестричек она вела себя очень многообещающе. Но не тут-то было, Эля запела песенку что она не такая и что сначала надо бы жениться, а уж потом пожалуйста всё что угодно. Но такая фигня естественно не входила в мои расчёты и я сказав что подумаю, благополучно ушёл навсегда, решив что моей ноги здесь больше не будет.
Жениться! Ещё чего? Я что с ума сошёл, на первой встречной? “Первое впечатление бывает обманчиво, сказал ёжик слезая с сапожной щётки.”
Но видно в воздухе запахло грозой, так-как придя в следующий раз к Гале я встретил там её маму, с которой был уже знаком и не раз распивал с ней чаёк.     В эту встречу мама была ко мне особенно благосклонна и внимательна, она подкладывала мне варение, угощала пирожками собственного изготовления и невзначай завела разговор, ну такой, очень по семейному уютный и доверчивый.
Как сейчас помню она сказала: А у Галочки скоро день рождения, как ты думаешь, что бы ей подарить? Не знаю, что нибудь придумаю - ответил я. А тут и думать не надо, я знаю, что ей больше всего понравится, ей понравится муж! Многозначительно заявила мама. А где же его взять-то? - глупо вставил я, но тут же догадался, что пришли по мою душу.
Галя вся зарделась и смотрела на меня блестящими, влюблёнными глазами.
Это, как я понял, было предложение жениться. Но я совсем не хотел жениться, да
к тому же Эля успела мне рассказать забавную историю про Галю, вот что значит близкая подруга. Она рассказала, что Галя до встречи со мной трахалась с другим парнем. Он оказывается живёт в этом же доме, этажом выше, так что очень удобно, сбежал по лестнице сделал своё дело и бай-бай, а мне медицинский журнальчик подсунули почитать, чтобы я просветился и не думал, что она какая-то...
Вобщем маме я сказал, что мне надо поговорить с Галей, она согласилась и оставила нас вдвоём. Гале я сказал, что не люблю её и что знаю про парня этажом выше.
Ну были слёзы, сопли и дурацкие заверения в вечной любви, а я уже точно знал, что больше сюда никогда не появлюсь. Моя эпопея с сёстрами  закончилась, и хорошо, а то уж больно надолго затянулась и начинала тяготить. Да и всё одно к одному получалось, приближалось лето и меня вместе с другими солдатиками снова забросили далеко в тайгу.
А летом там благодать: грибы, ягоды, солнышко припекает, полная расслабуха.
И трудились мы в своё удовольствие, нам надо было всего-навсего построить пару деревянных казарм из сборных блоков, да вырыть шахту под баллистическую ракету глубиной метров двести, а свободное время гуляй, отдыхай и набирайся сил.
Боря Акрамов тоже был здесь, так что с покушать было всё впорядке. А жаренная в печке, на большом железном протвене картошечка, да с грибами и с луком, оставила незабываемое впечатление на всю жизнь.
Ещё мне помнится, что Боря наладил небольшой бизнес, время от времени он загружал в машину кое-какие продукты, в основном консервы, и развозил их в ближайшие деревни, а там на эти изделия был большой спрос, ещё Боря прихватывал с собой одеяла, бушлаты, сапоги, которые тоже за милую душу улетали с молотка.
Так что возвращался он из этих поездок с набитыми деньгами карманами.
Его предпринимательство не отражалось на нашем благосостоянии и желудке, он был очень разумным и порядочным парнем, а свой товар доставал на военных складах,
где у него было много знакомых земляков, а потом они всё это списывали в своих отчётах, как непригодное и б/у(бывшее в употреблении)так что всё было шито-крыто.
Когда мы ездилив увольнение в Красноярск, Боря закупал для себя хорошую одежду и другие товары, ему нужно было, так как он готовился к дембелю.
Немного денег у меня тоже всегда водилось, мама присылала по телеграфу, но тратить их особенно некуда было, ну там в кино, мороженное, а так я не был транжирщиком. Боря постоянно предлогал воспользоваться его деньгами, но у меня
не было в этом нужды, и потом я всегда как-то любил на свои. Один раз мы с Борей попали в замечательное приключение, а не будь этого приключения может быть и в живых меня не было бы.
Вот расскажу: Нет не сейчас, потому что совсем забыл, что в отпуск в Москву к маме я всё-таки съездил. Вот как раз, как нас перебросили на точку в тайгу, я как-то с продуктовой машиной заехал в часть и зашёл в штаб повидаться с ребятами телефонистами, а они мне сообщили что у командира части полковника Чайковского лежит важное для меня письмо. Я зашёл к командиру и он мне вручил это письмо, сказав при этом: Вот, пришло тебе приглашение из Новосибирского округа, предлогают служить в ансамбле Краснознамённом, ты же писал туда прошение, прочитай и постарайся сразу же дать ответ. А я и читать не стал, а просто сказал: Товарищ полковник, разрешите остаться в части, не хочу я ни в какой ансамбль, мне и здесь хорошо, надо мы и свой ансамбль организуем не хуже чем у них.
Такой ответ очень понравился командиру и он сказал: Ну и правильно сынок, а затем добавил: Я тебе отпуск домой обещал, даю десять дней и восемь на дорогу можешь собираться.
Я подпрыгнул до потолка, поблагодарил командира и вылетел как на крыльях.
Через пару дней я уже был готов, получил в штабе необходимые  документы
и ребята меня отвезли в Красноярский аэропорт. Естественно я решил лететь
в Москву на самолёте, тем самым увеличив себе отпуск, так как восемь дней давались на дорогу в расчёте на передвижение поездом.
А Москва пахла своим особым запахом, это запах кирпичей и асфальта, было тепло и листочки на деревьях уже распустились.
Мама меня ждала, я ей позвонил ещё из Красноярского аэропорта. Бельды был на гастролях и мы с ним не встретились, а у мамы жила её подруга, Алла Ширяева, та самая из циркового училища.
Надо сказать, что отпуск пролетел мгновенно, я и оглянуться не успел, дома почти что не показывался, забегал только переночевать. В основном мотался по друзьям и знакомым, хотя Ганса и Петрушенкова Славы в Москве не было их тоже забрали в армию, лишь Пушок был свободным художником, он в это время репетировал в цирке свой новый номер. Я с ним и ещё с одним цирковым парнем Геной Антоновым съездил к Петрушенкову в войсковую часть, он служил под Москвой в Наро-Фоминске,в Таманской дивизии танкистом. Под наш приезд ему дали увольнение, но всего на несколько часов, за это короткое время ничего примечательного не произошло, не считая того, что мы сняв номер в местной гостинице набузили там основательно, устроив пьянку. Слава даже пытался заманить туда девочек, но ничего хорошего из этого не вышло, одна головная боль. После этой поездки остался неприятный осадок. Потому что Петрушенков напился до безобразия и вёл себя по дурному, просто какой-то придурок невминяемый. Пушок итак был с ним в натянутых отношениях и поехал со мной за компанию, а вообще-то их дружба уже давно треснула основательно.
Пушок мне ещё в армию написал письмо о том, как он поссорился со Славой.
В моё отсутствие между ними произошёл инцендент косвенно связанный со мной.
А дело было вот в чём: Как-то Петрушенков ехал к себе домой на станцию Мамонтовская и в электричке встретил девушку с которой я встречался перед армией,
её звали Люба и жила она в городе Пушкино, это следущая остановка после Мамонтовской. Я немного уже упоминал об этой девушке. Она была очень симпатичной и внешне похожа на балерину, у меня с ней были самые тёплые и нежные отношения, но без интимной близости, потому что она была девственницей и мне совсем не хотелось портить ей жизнь. Она мне написала в армию несколько добрых писем, что было очень приятно, я ей тоже ответил, но потом она перестала писать и я подумал, что: “Прошла любовь, по ней звонят колокола, прошла любовь, как хорошо, что ты была...” Я не стал горевать, но тем не менее было странно её неожиданное молчание без всяких объяснений. Ну да бог с ней, тогда подумал я, вобщем мне и не особенно
нужны были её письма, хотя получать их и читать было интересно и приятно.
А как потом выяснилось, всему причиной оказался Слава Петрушенков.
Он её хитростью заманил к себе домой, сказав, что получил от меня письмо
и фотокарточки, и что я там пишу что то о ней, и предложил поехать к нему почитать письмо, и Люба согласилась. А у себя дома он поступил с ней дико и по подлому, попросту изнасиловал её.
Пушок мне написал, как всё произошло. Они сидели с компанией ребят в кафе и Петрушенков перед всеми хвастался, как он ловко сломал целочку “Динамистке” Любе. Он даже смаковал некоторые подробности, а когда заявил, что она ему отказала и хотела уйти, то он ударил её, и насильно сделал своё чёрное дело. Пушок больше
не смог слушать этой мерзости и, как истинный джентельмен, врезал Петрушенкову
по морде, он мне так и написал в письме.
Как не странно, у меня не было на Петрушенкова зла, хотя его поступок я тоже считал мерзким, но тогда подумал: То, что произошло между ними это их проблема, ведь Люба не побежала жаловаться в милицию, да и вообще, когда поехала к нему она наверное понимала, что помимо почитать моих писем может что-то и произойти, не такая она была и наивная. Значит, может быть всё было и не совсем так, как рассказывал Пушок, во всяком случае мне совсем не хотелось разбираться во всём этом. И потом, я не считал Любу своей единственной девушкой, она была для меня такая же как и все прочие, ни чуть лучше или хуже, я ни на кого серьёзно не западал и не считал, что имею на кого-либо каких-то особых прав. Иногда мне не нравились некоторые поступки моих знакомых ребят, но я никогда не диктовал им свои правила и понятия. “Кто как хочет так и др...ет.” На своём веку я видел много всякого удивительного, непонятного, чуждого для меня, но для кого-то это
было нормально, просто в порядке вещей. Сам бы я никогда так не поступил,
а другие делали и совершали, и ничего, жили не тужили. И в случае с Любой я тоже оказался интуитивно прав, потому что в дальнейшем у неё и Славы можно сказать были нормальные отношения, правда не могу всё точно утверждать, потому что никогда не выяснял и не распрашивал у них, как и что происходит. Вот сейчас бы узнал, а тогда было всё пофигу.
В отпуске я встретился с Серёжей Шишковым он уже комиссовался и наслаждался гражданской жизнью. На гражданке он выглядел значительно лучше чем в армии, был таким холёным, опрятным и добротно одетым, и чувствовал себя свободно и раскованно. Как страшный сон он вспоминал армию, но уже с некоторым юмором относился к своему прибыванию там. Мне было интересно с ним пообщаться и погулять по красавице Москве.
Как-то мы с ним дефилировали по улице Горького, в районе площади Пушкина, и видим навстречу нам идёт стройная, красивая девушка, а когда она прошла мимо я обернулся, и она тоже. И вдруг, она подошла, обняла меня и поцеловала, а потом повернулась и чуть ли не бегом пошла прочь. Шишков смотрел на эту сцену широко растопырив глаза. А меня, как током прострелило, да это же Люба! Я её догнал, взял за руку, а она стоит и плачет, и потом говорит мне: Отпусти меня, я плохая, я недостойна тебя. Да, что ты такое говоришь Люба? Я очень рад тебя увидеть,
а то, что ты говоришь просто глупость, для меня совсем неважно, что там у тебя произошло, ты мне так же нравишься и я тебе не судья. Давай лучше встретимся сегодня вечером и обо всём поговорим - предложил я. И Люба согласилась встретиться. То, что я её сразу не узнал было объяснимо, мы с ней встречались недолго, перед самым моим уходом в армию, это было зимнее время и Люба тогда ходила в пальто и в тёплых вещах, а сейчас было лето и она, в короткой юбочке и модной кофточке выглядела просто обворожительно. Серёжа не без зависти заметил мне: Ну надо же, на тебя средь бела дня, прямо на улице бросаются красивые девушки! А я вместо ответа спел ему кусочек песни, которую пели ребята в армии: “Течёт речка по песочечку золотишко моет, молодая, прости господи, в речке ножки моет. Ты начальничек, начальничек отпусти до дома, видно ссучилась, видно скурвилась милая зазноба...”
Весь оставшийся отпуск я провёл с Любой, правда оставалось уже дня три-четыре. Наши отношения уже не были как раньше, романтическими и дружескими, мы перешли просто к откровенному сексу и меня это устраивало. Люба не задавала глупых вопросов и была очень нежна и внимательна ко мне, и она явно давала понять, что ни на что не претендует. Моей маме и её подруге Алле, довелось увидеть Любу, правда очень смешным способом. У мамы были ключи от квартиры соседей, которые жили напротив нас, они очень кстати уехали в отпуск и оставили ключи у мамы,
и мама отдала их мне, с пониманием.
Это была последняя моя ночь перед отбытием в армию, и мы с Любой провели её в квартире у соседей. А на утро, когда мы вышли на лестничную площадку и хотели потихонечку удалиться, вдруг открылась дверь маминой квартиры и оттуда высунулась
Алка Ширяева, мама тоже показалась, но буквально на одну секунду, она поздарововалась с Любой и потянув Алку за руку закрыла дверь. Потом я их шуганул за это, а они говорили мне, что им понравилась моя девушка, и что Люба даже чем-то внешне похожа на мою маму. А я проводил девушку до метро “Ново-Алексеевская” вернулся домой и стал собираться в дорогу дослуживать свой срок. Труба зовёт, пора в поход! В армию я взял с собой гражданскую одежду, одел её на себя и поехал прямо в ней, так было удобнее передвигаться, патрульные не приставали на каждом шагу проверять документы.
Добрался без всяких приключений, за исключением того, что прямо в Красноярском аэропорту встретил своего командира части полковника Чайковского, мы с ним столкнулись нос в нос при входе-выходе из аэропорта. Он вероятно прошёл бы мимо, если бы я не ляпнул: “Здравия желаю товарищ полковник.” Чайковский удивлённо посмотрел на меня, кивнул головой и прошёл дальше ничего не сказав. Тут я только и сообразил, что я же в гражданской одежде. А командир оказывается тоже уезжал в отпуск и мы с ним вот так случайно встретились. Надо заметить, что потом он никогда не спрашивал меня почему это я оказался в гражданской одежде.
Но вернусь к приключению в которое мы попали вместе с Борей Акрамовым, это уже после моего возвращения из отпуска. Всё так же было лето и я опять находился в тайге, на одной из точек, называемой военным объектом, надо добавить стратегическом и сверхсекретным. Кстати заметить, если спросить у любого местного житиля от старика до младенца, где здесь находится военный объект, они как правило отвечали: А, это где ракеты? Так вон там они... и безошибочно показывали пальцем. Так-что секретность была дутой из пальца.
Как-то по вражескому радио “Голосу Америки” открытым текстом передали поздравление генералу Вотинцеву, командующему Красноярским военным округом, с открытием нового ракетного комплекса – это было тогда оплеухой по самолюбию военных. Ну да ладно не буду о политике, тем более военной, лучше о мирских делах.
Было жарко, а недалеко от места нашего расположения находилось лесное озеро, небольшое и холодное, но макнуться в него было просто блаженство. Мы соорудили у самого берега “Тарзанку”, это такая верёвка привязанная к дереву, на которой можно раскачаться и плюхнуться в воду, издавая при этом истошные крики – занятие для начинающих придурков просто замечательное. Как-то мы весилились таким образом и вдруг видим на противоположном берегу появилась группа туристов. Это оказались студенты Красноярского института, которые забрели сюда неведомо как, с рюкзаками и походным снаряжением. Мы познакомились с ними и вместе купались и загорали, а когда расставались то взяли у двух девчонок номера телефонов.
Через некоторое время я и Боря позвонили им и назначили свидание. Вот сейчас вспомнил анекдот: Студентка опаздала на лекцию, вбегает в аудиторию и в своё оправдание говорит: Извините профессор, я проспала, вчера легла около двух... Профессор прервал её, сказав: Следующий раз ложитесь около одного.
Наше свидание с девочками было несколько рискованное, так как мы ушли в “Самоволку”, то есть смылись никого не спросясь. Вообще-то в этот день я должен был находиться на трудовой вахте и вместе с другими солдатами копать небольшую ямку, метров двести в глубину, а потом туда засунут баллистическую ракету и будут ей размахивать на благо мира во всём мире. Но в этот раз я решил не участвовать в благородной миссии, тем более, что ямка, которая называется ракетная шахта, была уже почти готова, а вытащить несколько кубов земли и песка на поверхность, смогут и без меня.
В смене было шесть человек, четыре внизу, двое наверху, и за нами никто не следил и не проверял, работа не хитрая, “Бери больше, кидай дальше”. Тот кто был внизу загружал большую железную бадью песком и кричал: “Вирааа!” Наверху включали механическую лебёдку и груз медленно полз к ним, и так туды-сюды, туды-сюды до полного одурения. Работа очень интеллектуальная и ответственная.
Боря тоже оставил свой пост повара без особого сожаления, перопоручив его на время своему помошнику. На попутных машинах мы добрались до Красноярска и там встретились с нашими знакомыми девочками. Для солдата, вот так оторваться от службы, и в свободном полёте ощутить некоторые радости жизни, очень дорого стоит и значит. Кто не побывал в этой шкуре не поймёт. А побродить с девчёнками по улицам, сходить с ними в кино, вообще высший пилотаж. Наше свидание можно было назвать удачным и романтичным. Во-первых мне очень понравилось то, что Боря сразу же нашёл с девочками общий язык, а то я боялся, что не получилось бы как в прошлый раз с сестричками. Но на этот раз Боря был очень общительным и весёлым,
и девчёнки оказались тоже очень интересными, разговорчивыми и даже азартными.
Я тогда определил, что они относятся к местной интеллигенции, потому что их разговоры были очень разумны и вели они себя достойно, свободно и совершенно раскованно.
Погуляв по улицам, мы посидели в кафе и съели мороженное, а затем поступило предложение: А не покататься ли нам на лодочке по реке Енисею! Идея всем понравилась и мы дружной компанией направились к причалу.
Там произошла небольшая заминка, так как помимо денег нужно было дать в залог за лодку какой нибудь документ, а у нас кроме военного билета ничего не имелось.
Но слава богу лодочник оказался не привередливым, только немножко удивлённо потаращил на нас глаза, потом с пониманием махнул рукой и вручил нам лодку, предупредив, чтобы мы были поаккуратнее, не баловали, ведь река серьёзная с сильным течением. Лодка была старенькая, но большая и тяжёлая, настоящяя шлюпка. Я уселся за вёсла, так как у меня была небольшая практика в этом деле, и через некоторое время выгреб на самую середину реки, хотя лодочник советовал, что лучше двигаться вдоль берега. Но у меня было хорошее настроение и потянуло на подвиги,
я чувствовал себя, как Том Сойер в путешествии по Миси-писи, или Мисисипи, не важно. Внизу по течению мы увидели большой остров, весь поросший кустарником и деревьями, и я направил лодку туда.
Лететь вниз по волнам было просто удовольствием, река сама несла нас, я лихо управлял вёслами и мы вскоре благополучно высадились на необитаемый остров.
Все пребывали в неописуемом восторге, хотя было немного жутко, но романтично.
Мы бродили по острову, исследуя его тайны, здесь наверное пираты закапывали свои клады и прятались злые разбойники. Нагулявшись по острову мы загрузились в лодку и налегая на вёсла стали медленно продвигаться вверх по течению.
Обратный путь был конечно посложнее, сильное течение не давало расслабиться ни на минуту и грести пришлось с особым усердием, но ничего силёнок хватало, тем более, что за вёсла мы с Борей сели вместе.
Мимо нас проплывали корабли, кораблики, катера и моторные лодки мы им помахивали руками и провожали взглядами.
И вот мы уже прошли пол пути, как хрясь.., сломалось весло, и нас закрутило и понесло вниз по течению. Хорошо я быстро сообразил, и вынув другое весло из уключины стал им усердно окучивать воду с двух бортов лодки, как индеец на пироге, таким образом мы хоть как-то управляли лодкой и нашей задачей на данный мемент было хотя бы вернуться обратно на остров, если пролители бы мимо, то неизвестно куда бы ещё нас занесло, дальше река делала поворот и за ним открывались необъятные дали.
С огромным усилием, но на остров мы всё-таки попали, зацепились за самый его край. Возбуждённые и разгорячённые мы стали бегать вдоль берега, размахивать руками и кричать проходящим судам призывая о помощи. Но наших голосов никто не раслышал, да на нас просто не обращали внимания, лишь с одного кораблика приветственно помахали ручками, наверное они подумали, что мы вот так весело отдыхаем. Набегавшись до полного изнеможения и одурения, после бесполезных телодвижений и возгласов мы поняли, что никому не нужны и: “Спасение утопающего дело рук самого утопающего” А становилось уже темно, и довольно- таки прохладно. Мы посовещавшись решили остаться ночевать на острове, а что нам собственно оставалось делать. Утром мы надеялись привлечь внимание какого нибудь судна и попросить нас отбуксировать, а пока стали готовиться к зимовке на полюсе.
Хорошо, что у нас оказались спички, мы хоть костёр смогли развести. Для этого дела усердно, как муравьи, натаскали огромную кучу веток, благо этого добра здесь было в изобилии. Правда, бегать за сырьём пришлось постоянно, так как дровишки быстро прогорали и становилось ооочень холодно. С реки постоянно дул холодный ветер и леденил всю нашу душу, зато это обстоятельство позволило нам без особых объяснений и ухаживаний крепко обнять своих девушек и таким образом греть их и себя тоже. Хоть у костра и было тепло, но прогревалась только та сторона, которая была повёрнутая к нему, вот например лицо горело от жара, а заднее оперение пребывало в холодном унынии, и чтобы решить эту проблему нам приходилось постоянно крутиться, то одним боком, то другим. Но всё равно было здорово, интересно и романтично, в какие века можно ещё будет вот так посидеть у костра
на брёвнушке, на необитаемом острове, в обнимочку с хорошенькими девочками и послушать их задушевные рассказы о жизни. Не знаю, может быть эта обстановка располагала к откровению, но в эту ночь я услышал много забавных историй.
Начал разговор Боря, он вспомнил, как в детстве заблудился в горных пещерах, где-то под Душанбе и там провёл несколько дней, а спасла его женщина, которая пришла в эти пещеры, чтобы покончить с жизнью. У неё были проблемы со своим мужем,
он был наркоман, часто её бил и унижал и вот она решилась на такой страшный поступок. А как я уже говорил, Борин дедушка был мулла, это масульманский священник, и Боря каким-то образом смог уговорить эту женщину не совершать зла над собой, а поити вместе с ним к своему деду. Мулла выслушал женщину и взялся помочь ей, он вызвал к себе этого мужчину и строго наказал ему никогда не поднимать руку на свою жену, иначе гореть ему в аду и обрести позор в этой жизни. Но этот мужчина не внял наставлениям муллы и убил жену за то, что она пожаловалась на него. Вот такая печальная история. У Бори на этой почве можно сказать “Крыша поехала”, ведь эта женщина спасла его и он её тоже хотел спасти,
а получилось вон чего. Боря потом выложил в мозаике образ этой женщины и хотел разместить его на стене мечети, но дед не разрешил.
После этого рассказа девочки прониклись к Боре доверием и уважением, и все заметили, что у него над головой засветился огненный ореол, это от костра искры засверкали.
Так или иначе, но девочки тоже решили расскзать откровенные истории из своей жизни. Несмотря на их молодой возраст они на многие житейские вещи смотрели совсем не детскими глазами, мне ещё тогда подумалось, что девчёнки взрослеют намного раньше чем ребята и понимают значительно правильнее и ответственнее.
К сожалению, некоторые жизненные ситуации ставят их в такие условия, когда они
не имеют возможность нормально, как бы им хотелось, устраивать свою жизнь.
Всегда найдётся какое нибудь дурацкое обстоятельство или целое стечение их,
когда благие намерения могут остаться только в мечтах, а жизненая правда в своей жестокой неминуемости торжествует, управляет и крутит судьбами. Лишь немногие люди могут оказать сопротивление и совершать поступки вопреки предлагаемым обстоятельствам и сложившимся стереотипов. Не буду в подробностях рассказывать истории этих девчёнок, хотя это заслуживает внимания, но займёт слишком много времени. Все рассказы девчёнок в основном были о том, как бы им хотелось жить и что этому мешает. Они сетовали на то, что старшее поколение в лице их родителей, учителей, близких родственников, да и всем кому не лень, убедительно навяхзывают и диктуют свои стереотипы поведения и взгляды на жизнь, и требуют безприкословного их исполнения.
Тогда я ещё не понимал, что это был бунт в умах и в сознании этих девчёнок.
Может быть потом, когда они выросли, они забыли или примирились с сермяжной действительностью, а может быть именно они всё-таки повлияли на дальнейший ход событий в нашей стране, Советском Союзе Социалистических Республик.
Девчёнки обращали внимание на нечестность в поведении взрослых, когда говорят одно, а делают и живут по другому, они с сожалением говорили о некоторых своих сверстниках ребятах, с которыми им не интересно было общаться, потому что у них
в основном все разговоры сводились только к одному: Где бы выпить?
Вырваться из этого “благополучного” г. Красноярска была их заветная мечта. Мы с Борей конечно не могли помочь им, для этого нужно было по крайней мере жениться, а этого мы не собирались делать, но мы с пониманием отнеслись к их откровениям
и поддержали разговор.
А тут незаметненько и утро наступило и наши Шахиризады прекратили свои рассказы. Мы снова забегали вдоль берега и замахали руками призывая о помощи.
И один сердобольный лодочник на моторке заметил наши телодвижения, проявил социалистическую сознательность и всего за трёшник отбуксировал нас до лодочной станции, чему мы и работник станции были неописуемо рады. К сожалению, мы с этими девочками больше никогда не встретились, так-как нашу войсковую часть вскорости перебросили в другое место нашей необъятной Родины, а именно в Забайкалье, в город Читу.
Но в этот день, когда мы всё-таки добрались на попутных машинах на наше место службы в тайгу, нас ожидали не только комары, но и наш ротный командир, к сожалению не помню ни имени ни фамилии его, но помню, что капитан, пожилой человек, с очень доброй душой и правильными жизненными понятиями.
Как только мы с Борей вышли на полянку, где распологалась наша ракетная ямка, мы увидели и удивились, что уж больно много народу встречают нас в такой ранний час, а когда к нам бросились ребята и начали нас обнимать и похлопывать руками со словами: Ну, слава богу живы! Мы совсем растерялись и не могли понять в чём дело. А уж, когда подошёл наш командир и по очереди обнял нас, вместо того, чтобы дать хороших ****юлей, а он мог, мы с Борей совсем опешили.
Но всё быстро прояснилось, капитан и ребята рассказали нам кошмарную новость. Оказывается, этой ночью произошла катастрофа, обрушилась ракетная шахта, и все кто был в ней остались на дне, засыпанные землёй и песком. Выжить им шансов практически не было, так как быстро прокапать около двухсот метров не представлялось никакой возможности, тем более, что воспользоваться техникой мы не могли, от включённых моторов содрагалась земля и осыпание продолжалось. Оставалось капать только лопатами, но другого выхода не было. Мы все немедленно принялись за работу. На дне шахты оставалось два человека, собственно, я тоже должен быть с ними, но спасла самовольная отлучка. Одному парню удалось выбраться из этого подземного ада, благодаря его ловкости и силе. Когда начался обвал и вниз полетели доски крепежа, камни, металлические конструкции, земля и песок,
он ухитрился схватиться за стальной трос бадьи в которую насыпали грунт
и по этому тонкому тросу, обдирая руки в кровь и получая удары падающих предметов, всё-таки поднялся на поверхность, практически без особых повреждений. А двое погибли, мы их смогли откопать только на третий день, хотя работали не останавливаясь ни на минуту день и ночь. Жалко ребят было до невозможности, одному из них до дембеля оставалось месяца три, он у нас в части был портным и всю службу просидел в тёплом уютном месте, а тут под конец службы потянуло на природу, на свежий воздух... Эх господи, да если бы знать, где потеряешь, где упадёшь. Через неделю нас всех сняли с этого злосчастного объекта и перевели в часть, а ещё через неделю сообщили, что наша войсковая часть в полном составе передислоцируется в другое место.
Мы не знали куда нас повезут, ходили разные слухи и предположения, от Москвы и
до китайской границы. Когда прибыли на место, последняя версия подтвердилась. Прокатились мы с ветерком, в товарных вагонах, в так называемых “Телятниках”. Передвигались только ночью, вероятно в целях военной секретности, а днём отсиживались на запасных путях. Запомнилось, что питались сухим пайком и ещё каким-то образом ухитрились раздобыть сырого мяса-свинины и жарили её прямо на печке-буржуйке которая нещадно коптила, дымила и совсем не грела. Место в которое нас привезли называлось Нерченский Завод. Это забайкалье, Читинская область, до самой Читы два лаптя по карте. Городок  весьма знаменательный, здесь мучились в рудниках известные “Декабристы”. Говорят добывали серебро и ещё какие-то ценные металлы. Я лазил в эти шахты, надо сказать жуткое ощущение и зрелеще.
Через маленькое отверстие на вершине горы, по длинной верёвке я спустился
в тёмную,сырую, тесную шахту. Передвигаться пришлось практически на четвереньках. Я тогда с ужасом подумал: как же эти ребята аристократы, господа офицеры, могли существовать в таких кошмарных условиях?
Пробыл я там не долго, минут десять, и выскочив из этой дыры аж перекрестился, произнеся: Не дай бог, вот так ...
Наша воинская часть разместилась на окраине города в больших палатках по тридцать человек в каждой. Растительность вокруг была жидковатой, не то что в Красноярске,
зато в небольших по высоте горках водилось множество змей, в основном гадюки, наши ребята быстро наладили их отлов и из шкурок делали ремни, правда эти изделия нещадно воняли распространяя тошнотворный запах. Были случаи, когда змейки приползали к нам в палатки, Валя Резвов однажды нашёл такую красавицу прямо у себя в кровати, но я не помню случая, чтобы кого-то укусили, как-то проносило. Совсем недалеко, за горами, за холмами проходила русско-китайская граница.
Вообще в этих местах жило много китайцев и корейцев, некоторые даже женились на русских и жили очень не плохо.
Здесь можно было забежать в корейские или китайские столовые-кафе и откушать вкуснейшие манты и другие экзотические блюда. Цивилизация сюда ещё не очень дошла, но местный колорит был уютный и спокойный. Люди жили размеренной не суетливой жизнью и были по своему счастливы.
Я со многими общался и видел, что у них нет таких проблем, претензий и разных заморочек с какими встречаются жители городов в индустриально развитых районах, здесь всё было проще, понятнее и надёжнее.
Хотя, некоторые земные страсти бушевали и тут. Наши солдатики конечно тоже внесли свою лепту в жизнь этого городка, много наделали шухера и в чём-то изменили их образ жизни. Цивилизация не приходит безнаказанно - так можно было сказать.
Но собственно ничего страшного не произошло, разве что банально увеличилась рождаемость, но чему суждено того не миновать.
Это тихое местечко распахнуло свои объятия для вновь прибывших, и в лице женского населения настоятельно зазывало воспользоваться их гостеприимством и услугами: “Страна проснётся ото сна, темницы рухнут и свобода вас встретит радостно у входа и братья мечь вам отдадут” - так звучало обращение поэта к “Декабристам.”
Ну, мы его почти что дословно и приняли, только в своей интерпретации, но дух оставили тот же.
Я снова работал в штабе, сам не знаю кем, просто выполнял разные поручения, но в основном “бил баклуши”.
И как то вечерком мы с ребятами сидели болтали и надумали опять создать художественную самодеятельность, это было вызванно тем, что в части появились новобранцы и среди них нашлись музыканты, певцы и танцоры, да и вообще надо было как-то организовать свой досуг, а то мы совсем закисли. Мне предложили поговорить с командиром части. Я поговорил, и наше предложение нашло полное понимание.
Опыт в организации такого дела у меня уже был, а возможности появились большие,
я уже точно знал, что и как сделать и что для этого нужно. Командир части выделил нам немного денег и мы смогли подкупить некоторые музыкальные инструменты: ударную установку, две электро гитары и необходимые к ним “примочки” усилители, колонки, микрофоны и т.д. И ещё был сюрприз. Один из наших солдатиков-музыкантов, познакомился в городе с девушкой, с красивой высокой блондинкой, и оказалось, что она окончила музыкальную школу и любит петь.
Мы пригласили её на репитицию, послушали и остались очень довольны. Конечно предложили ей участвовать в нашем концерте, и она с удовольствием приняла наше предложение. Надо сказать забегая вперёд, что эта девушка, её звали Галя, была просто украшением концерта. Она обладала приятным низким голосом, и пела такие задушевные песни, что дух захватывало. Да, полна земля русская талантами! Концертная программа получилась ну просто супер хорошая и имела большой успех, и не только в нашей части. Через некоторое время о нас каким-то образом узнали и в других воинских частях и приглашали посетить их с концертами. Мы принимали приглашения, кончно с разрешения нашего командования, которое не без гордости направляло нас в другие воинские части. Со временем наша концертная деятельность достигла вселенных масштабов, мы стали давать концерты даже для гражданского населения. Нам выделили старенький автобус на котором мы по неимоверно плохим дорогам добирались в самые глубинки Забайкалья, и там нас встречали добродушные
и благодарные зрители, для которых такой концерт был просто диковинкой, им иногда в лучшем случае привозили дребезжащее кино, а тут такой праздник. Нас встречали, как инопланетян и после концерта накрывали столы, со всеми вытекающими оттуда последствиями.
Пишу и думаю: Вот кому скажешь, не поверят. Разве в армии такое возможно?
Хотите верте, хотите нет, а было! Да и это ещё не всё, один из наших музыкантов придумал, как на этом деле ещё и денег заработать. А всё генеальное, как известно просто.
Мы напечатали на штабной машинке входные билеты по пятьдесят копеек и продавали их при входе на концерт, что конечно было противозаконно, но мы об этом, как-то не очень задумывались. Может быть и испытывали некоторые моральные неудобства,
во всяком случае такое ощущение у меня было. Но свою долю при дележе гонорара получал исправно. Концерт был очень ярок и разнообразен. Уверенно и со знанием дела могу сказать, что не на каждом профессиональном концерте получишь такое удовольствие. Молодость и задор перекрывали всё, а количество номеров и жанров могло удовлетворить самых взыскательных зрителей и исполнение было на очень хорошем уровне, да для тех мест и того времени это была просто манна небесная. Так собственно нам говорили зрители и те кто принимал нас с концертами. Вообще
то они, разговаривая на местном наречии и говорили следующее: Однако, хорошо поставили, доле того и песни тоже хороши и пляски обладают, а этот фокусы, ну учудил, и крабатика хорошо однако, ну спасибо вам, приезжайте доле того ещё.
Один раз получилось так, что мы выступали на одной сцене вместе с профессиональными артистами из какой то филармонии, сейчас не помню какой, они работали первую половину концерта, а второе отделение мы. Отгадайте с трёх раз раз, кто больше понравился? Ну конечно мы! Те имели просто бледный вид, по сравнению с нами. Даже зрительно помню то место, где тогда выступали, и помню название деревни: “Досотуй” и клуб на самом берегу реки Аргунь, по которой проходит российско-китайская граница.
Я был очень плотно занят во всём концерте: Вёл программу, то есть объявлял номера. Вместе со своим сослуживцем Володей исполнял акробатический-эксцентрический номер, показывал фокусы, для этого дела привёз из отпуска некоторый мамин реквизит, жонглировал булавами и мячами, также используя при этом акробатические трюки, показывал пантомиму (ел мороженное, арбуз, мылся под душем, знакомился с девушками и т.д.) Но конечно главным козырем в концерте были музыка, песни и танцы. Один парень, его звали Семён, он был родом из Сибири, играл на баяне и пел очень красивые и задушевные песни, и голос у него был чистый и звонкий, я его всегда слушал затаив дыхание. Танцоры тоже отплясывали так, что зрительный зал готов был припуститься вместе с ними. А уж, когда выходила наша Галя, то все замирали и млели от её песен, и на лицах появлялись счастливые улыбки, а иногда и слёзы, потому что в её репертуаре были и трогательные песни о неразделённой любви, коварстве и измене. Где она набирала эти песни не знаю, только я таких никогда не слышал ни до, ни потом, а пела она здорово, у нас у всех на устах были её песни и мы их мычали себе под нос.
Наша бурная концертная деятельность, как неожиданно началась также и закончилась. Лето завяло, дороги развезло от дождей и мы прозябали в своих брезентовых палатках, войсковая часть начала готовиться к зиме, но не я, мне опять можно сказать подфортило. Как-то в нашу часть заехал полковник, высокий и здоровенный дядька, с огромной гривой седых волос на голове, он был похож на льва. Его звали Николай Иванович Савицкий, как оказалось он был самым главным по интендантской части, то есть заведовал всем имуществом и хозяйством военного округа, ему принадлежали, как в знаменитом стихотворении С.Я. Маршака... машины, заводы, поезда, параходы, шмотки, портянки, дрова и консервные банки, всё было в его ведомстве. И этот полковник обратился к нашему командиру Чайковскому, чтобы тот выделил ему трёх толковых солдатиков для работы на объекте, а конкретно на крупном железнодорожном разъезде в городе Борзя.
В числе других Чайковский рекомендовал и меня, и через несколько дней
я тю-тю, отбыл в знаменитый город Борзя. Для меня это оказался новый отсчёт времени и значительный этап в моей солдатской жизни, служба моя пошла уже по другому. Перед отъездом в Борзю ребята устроили мне проводы, достали где то самогонки, купили вина, поджарили картошечки с мясом и мы просидели всю ночь вспоминая нашу службу и всякие наши похождения и приключения.
Хотя в Нер-заводе я прожил и недолго, но впечатлений осталось очень много.
Ребята здесь покарулесили не плохо, они рассказывали множество забавных историй, от смеха у меня слезы катились из глаз. В основном, их похождения по девушкам или женщинам, здесь были очень пикантные подробности с демонстрацией телодвижений и эмоций. Не знаю, писать или не писать об этом. Нет не буду, а то очень много времени займёт, хотя просто распирает рассказать несколько историй. Ладно, расскажу одну, но она типична для всех. Один наш парень повадился ходить к какой-то тётке, я её в глаза не видел, но по рассказу понял, что она была не самая красивая на свете. Но это не важно. Зато она всегда: Пожалуйста! И выпить и закусить всегда имелось. Потом с ним стали ходить ещё солдатики, она и им никогда не отказывала. Затем к ней откуда-то приехала её дочка, и она тоже присоединилась к маме обслуживать солдат. Ребята приходили от них очень довольные и счастливые. Вероятно и женщинам было тоже не плохо. Ребята со смехом рассказывали, как и что там происходило, послушать их было очень забавно. Бардель по крестьянски был простой и незатейливый, но с элиментами народного творчества. Например, кто может похвастаться, что трахался на печке, на горячей с запахом берёзовых дров.
А в деревенской баньке, прямо на деревянной лавке, да ещё тебя потом помоют, да кваску поднесут. Нет, такого сервиса вряд ли вы где получите. А там завсегда пожалуйста. А смешное было в том, как это всё происходило. То кто-то с печки упал в самый ответственный момент, то кто-то с лавки соскользнул и грохнулся на пол. Да и хозяйки время от времени удивляли солдатиков своим не скромным поведением. Например, ненасытной страстью и вседозволенностью. То-есть, куда хочешь и сколько хочешь. Как бы это не звучало пошло, но в условиях тяжёлого солдатского быта, это всё выглядело просто замечательно. И не надо быть ханжой. Кто не попадал в экстримальные условия жизни, тому не понять. В этом мире действуют определённые закономерности и основной инстинкт никто не в состоянии отменить. Кто осуждает это, тот просто врёт и лицемерит.
Расскажу и о себе, хотя ничего особенного тут нет и произошло за несколько дней перед моим отъездом. Иду я по городку и вижу навстречу мне идёт наша певица, блондинка Галя, а мы уже долго не виделись, так как наши концерты уже благополучно закончились. Мы остановились, разговорились о том о сём
и я ей сказал, что уезжаю служить в другой город. И тут Галя предложила мне зайти к ней в гости, чайку попить с вареньем. Я у неё никогда не был и никакие шуры-муры с ней не заводил, но решил зайти, коль уж приглашают.
Всё равно делать нечего, именно так я тогда подумал без всякой задней мысли. А когда пришли к ней она мне не чайку, а целый стол накрыла с винцом и закусочкой, такого приёма я не ожидал. С чего это думаю такой сервис, неужели опять жениться предлагать будут? Ну, почти что угадал, только не жениться, а просто потискаться и потрахаться. Я не стал особо возражать и уже совсем расслабился лёжа с Галей
на кроватке, как вдруг, что то загрохотало внизу дома, а это был деревянный двухэтажный дом. Галя подскочила, как ошпаренная, куда-то выбежала и через секунду вернувшись, шёпотом и с испуганными глазами заявила: Муж пришёл!
Какой муж? - удивился я. Я и не знал, что она замужем, никогда не слышал об этом. Ну и что  делать? – спросил я. Я его задержу внизу, а ты в окно сигай - сказала она, умоляюще на меня смотря. И я поцеловав Джульету, сиганул со второго этажа
на клумбочку с цветами, распугав стаю курочек, пару кошек и нескольких прохожих, мирно топающих под окном.
А затем, с гордо поднятой головой и с чувством выполненого долга зашагал
по пыльным дорожкам незабвенного городка. Кстати, на эту же тему, вечером
в этот же день к нам в палатку буквально приполз на карачках один командировочный гражданский шофёр, он привозил к нам в часть какие-то грузы. А приполз, потому что его очень сильно побили. Он познакомился в городе с какой-то женщиной и завалился к ней домой, а тут невзначай муж со товарищи объявились, ну и по полной программе отходили его ногами, руками и другими предметами домашнего обихода.
На его теле живого места не было, один сплошной синяк, я думал что помрёт. Но ничего, через пару дней он оклимался и снова заговорил о прекрасном женском поле. Битому неймётся - заметил ему один наш остроумный солдатик. А я сказал, что нехорошо соблазнять замужних женщин. На что он филосовски ответил: Что-то я не пойму, бабы говорят хорошо, а мужья нехорошо. Кому верить? Так родился анекдот. Через пару дней я прибыл на новое место службы в город Борзя. Поначалу мне казалось, что весь город это сплошная железнодорожная станция раскинувшаяся на километры. Нас поселили в жилом доме, в однокамнатной квартире на первом этаже. Практически всё наше бытиё протекало на этой станции, рано утром мы шлёпали прямиком на работу и поздним вечером возвращались обратно, а питались только   сухим пайком, который нам предусмотрительно выдали в части.
Наступила осень, было очень холодно, ветер с ног сносил, вообще в этих степных местах сильный ветер приносил массу неудобств и дышать было трудно, а потом ещё оказалось, что здесь ко всему и нехватка кислорода. Гражданским лицам за это доплачивали сколько-то процентов к зарплате, ну а нам конечно не фига не причиталось. Но мы не роптали и жили можно сказать весело и интересно, над нами не было ротных командиров и прочего начальства, здесь мы были абсолютно самостоятельны и даже в какой-то мере сами начальство, во всаком случае раздавали указания и приказания другим, и нас должны были слушать и выполнять наши требования.
Должность моя называлась: Кладовщик-диспетчер, и в мои обязанности входило принимать грузы, которые в огромном количестве прибывали в железнодорожных составах. Мне нужно было чётко организовать разгрузку в нужных местах, грамотно
и надёжно соскладировать, всё пересчитать и записать в специальный журнал.
Со временем я так настрополился, что мог безошибочно сказать, где что лежит, в каком количестве, под какой маркеровкой и что куда надо отправлять. Моя голова работала, как компьютер, хотя о таком аппарате тогда и не слышали. Мне вообще нравилось заниматься тем делом, которое нам поручили, и даже сам удивлялся, как же я могу запоминать такое большое количество цифр, предметов, названий и вещей. Таких способностей раньше я за собой не замечал. Единственный наш начальник был полковник Савицкий, который время от времени заезжал к нам и проверял, как идут дела. Иногда для порядку наводил шороху, а так в общем всегда был доволен нашей работой. И на самом деле, мы с ребятами работали самоотверженно и чётко, без всякой халтуры и головотяпства, команда подобралась очень толковая.
Через какое-то время мы перебрались жить прямо на станцию, заняв там развалившийся старый домик. Мы сами сделали небольшой ремонт и жить там стало вполне приемлемо. Во всяком случае было очень тепло, уютно и не надо долго добираться на работу. Саша Зимарин, Костя Ропало и я Валерий Иванов, заправляли огромным хозяйством. На разгрузку вагонов к нам приводили целые роты солдат и мы их распределяли на разные объекты и ставили перед ними боевую задачу: Бери больше, тащи дальше, пока тащишь отдыхай. А по вечерам мы были предоставленны сами себе, правда развлечений у нас было не особо много. Мы все были в общем-то не пьющие, нас так и подбирали, учитывая и это качество. Но иногда, по случаю, могли себе позволить дёрнуть бутылочку, если кто-то заходил в гости, а в основном покушаем, потрепемся, покурим и спать-отдыхать, потому что за день так намаемся, наворочаемся, что уже сил на подвиги не хватало. Вот сейчас вспомнил, что у меня там было любимое развлечение, кидать в цель ножи, топоры и сапёрные лопаты.
Для этого дела я привязал к дереву огромную, толстую доску и метал в неё без устали сии предметы, ну прямо, как в кино супермен.
А ещё мне вспомнилось, что на этой станции жила одна семья, муж и жена, они работали станционными смотрителями, и у них были двое маленьких детей.
Жили они в малюсеньком домике, ну просто в клетушке, два шага туды, два шага сюды. Они меня очень удивляли тем, что разговаривали между собой на своеобразном, замысловатом и витееватом языке, а именно только на матерном. Живого нормального слова там было трудно расслышать и это у них было просто в порядке вещей, ничего особенного. А люди были очень не плохие, всегда весёленькие и доброжелательные.
Я любил к ним заходить чайку попить, когда на улице замёрзну, и они всегда с удовольствием, да с прибаутками на своём языке, угощали меня чаем. Вот так весело я жил!
А один раз со мной произошло забавное приключение, меня посадили в тюрьму.
В самую что ни на есть настоящую и даже знаменитую, тем, что в ней в своё время сидел герой гражданской войны Сергей Лазо, о нём даже снят художественный фильм.
И меня определили в ту же камеру, где сидел Лазо, мне об этом гордо сообщили охранники. А всё получилось, как раз на мой день рождения 23 апреля. Мы с ребятами решили отметить это событие. После работы, по предложению Кости Ропало, который был большой ходок, мы посетили женское общежитие, где у него оказались знакомые. Ничего знаменательного там не произошло, девочки были какие-то зажатые и боязливонастороженные, видно их кто-то уже пуганул до нас. Мы с ними просто посидели, выпили вина и поздно вечером потопали к себе на станцию. И только успели забраться на мостик, перекидывающийся через железнодорожные пути, как видим навстречу нам по лестнице патруль поднимается. А мы же выпившие, без увольнительных, поздно вечером и т. д. Мы было дёрнулись назад, но с другой стороны тоже поднимался патруль, наверное они нас давно усекли и облажили со всех сторон. Ну не прыгать же нам было вниз на рельсы? Вобщем повязали нас под белые ручки и отвезли на гауптвахту, которая как раз и располагалась в этой знаменитой тюрьме, из красного кирпича с толстыми стенами, ну просто древний замок с приведениями.
Заведение было не то, что у нас в части, здесь всё было по настоящему, строго по закону и по полной програме. Её охраняли солдаты из общевойсковых частей, а там дисциплина суровая. Нас обшмонали, то есть обыскали, забрали документы и всё что находилось в карманах, и до утра определили в сырую камеру, где уже сидело человек десять, это у них был вроде как вытрезвитель. Я бы не сказал, что это было похоже на курорт, но воды было по самую щиколодку и слегка наблёванно.
На каждых двух человек полагалось по одной табуреточке, на ней можно было расположиться, посидеть, поспать и вообще приятно провести время. Что мы и сделали. Я с Костей Ропало уютно разместился на такой волшебной табуреточке. Техника использования была очень простая, попробую объяснить: Садимся каждый на уголок данного предмета, один сгибается попалам и как бы ложится сам себе на колени, другой клиент нежно припадает к спине своего товарища и закрыв глазки делает вид, что спит. Когда у нижнего затекает спина и ноги, то можно поменяться позами, и так бесконечно, до самого утреннего пробуждения. Ровно в пять утра нас “вежливо” выгнали из камер и отвели в гальон, то есть в туалет, и предложили почистить его зубными щёточками. Я посикал туды и наотрез отказался чистить это помещение, заявив, что всё что угодно только не туалет. Тогда меня отвели
к дежурному офицеру и он со знанием дела стал меня стращать и обещать сотворить со мной что-то ужасное. Он рассказывал, как здесь и не таких типов обламывают.
Я внимательно и с интересом выслушал его истории, а потом попросил: Можно я лучше дрова поколю или двор подмету, или ещё чего, у меня как никак день рождения. Офицер потаращился на меня, видно удивляясь моей наглости, потом всё таки заглянул в мой военный билет и удостоверившись, что у меня действительно день рождения, смягчился.
Ну ладно, иди мети тогда двор, да получше, я потом приду проверю - сазал он.
Радостный я выскочил во двор, схватил метлу и честно приступил к работе. Погода была солнечная, тёплая и я с удовольствием летал на метле, чуть ли не исполняя танцевальные па. Даже сейчас зрительно помню, как всё происходило. За этим весёлым занятием меня и застал полковник Савицкий, который с утра пораньше, буквально влетел на своём автомобиле “Газике” прямо на территорию тюрьмы. Ну, хорош, мать твою..! Ты что, здесь новую работу нашёл? А где остальные архаровцы? – громогласно затрубил полковник. Из дежурного помещения гауптвахты выскочил офицер и отдал честь полковнику. Было заметно, что он изрядно напуган страшным, негодующим видом полковника и особенно его громогласным голосом. Ну, где эти разгильдяи, что они натворили, мать их так... – гремел полковник с таким свирепым видом, что даже офицеру поплохело. Он что-то скороговоркой стал объяснять полковнику. Но Савицкий недослушав его заявил: Так, я их забираю, семь шкур спущю, они у меня попляшут, да я их … Сверкая глазами и тряся львиной гривой полковник приказал немедленно привести остальных его солдат. Офицер уже жалостно смотрел на меня и приказал охране вывести на плац моих товарищей, которые трудились на других объектах. Быстро садитесь в машину разгильдяи, я с вами разбирусь... – шумел полковник. Мы, как птички влетели в “Газик” и притихли на заднем сидении, ожидая своей страшной участи. Когда мы выехали за ворота тюрьмы, полковник неожиданно радостным и весёлым голосом заговорил с нами: Ну, как я вас вытащил с губы, архаровцы? Сидеть бы вам на нарах суток пятнадцать, да туалеты чистить. А на складе, кто работать будет? - рассуждал полковник Савицкий. Честно говоря мы просто опешили от такого поворота дела и в изумлении смотрели друг на друга. Мы ожидали совсем другого разговора и другой участи. Но полковник оказался мужик то что надо, без всяких заскоков и предрасудков. И тогда мы подробно рассказали ему, как и что с нами приключилось и как попались патрулю.
Так, что же ты Иванов, зажал свой день рождения, командира не пригласил? Нехорошо... – с наигранной обидой сказал полковник. Так ещё не вечер товарищ полковник, давайте сегодня после работы к нам в домик заходите, мы всё подготовим, как положенно - ответил я. Всё будет, как в лучших домах Лондатона и Парижопля - добавил Саша Зимарин. Ну, тогда зайду, чего ж не зайти, коль такое хорошее дело, отметить надо, как пологается - сказал полковник. И вечером пришёл к нам, в нашу уютную, тёплую каморочку.
А уж мы всё подготовили от всей души, стол ломился от царских явств. А что?
И картошечка жаренная в печке была, и селёдочка обалденная, и огурчики с грибочками, и незабвенная солдатская тушонка, и конечно водочка, холодненькая-запотевшая. Настоящая печка из кирпича и глины, добросовестно пыхтела дровами окутывая нас теплом и уютом. Может быть кому-то это покажется странным и неправдой, чего это полковнику с солдатами яшкаться, да ещё водку распивать.
А я его понял, даже очень понял, не сразу, но со временем.
Николай Иванович Савицкий, в душе был не военным, он был абсолютно домашним и добродушным человеком. Хочу здесь заметить, что в дальнейшем у меня с ним были очень доверительные отношения, он называл меня сынок и разговаривал со мной так, как будто это было на самом деле, он иогда изливал мне свою душу с такими подробностями, что только сыну и можно было такое доверить. В армию он попал по стечению обстоятельств, в своё время, где то на Украине закончил строительный институт потом его направили строить какие-то военные объекты, дали воинское звание, где-то в чём-то отличился на свою голову и пополз по службе и в званиях.
У него были жена и взрослая дочь, но они не жили вместе с ним, а давно отвалили в тёплые края, на родину у Кiев, не выдержав солдатского быта, оставив его одного. А он исправно тянул свой хамут, посылал им деньги и мечтал, что когда нибудь воссоединиться со своей семьёй. Он несколько раз подавал рапорт на увольнение из армии, но ему всегда отказывали. Он рассказывал, как специально устраивал пьянки, дебоши и драки, в надежде, что его привлекут к ответственности за такое аморальное поведение, позорящее звание советского офицера и уволят из армии, но ничего не получалось ему всё сходило с рук. Придётся тянуть все двадцать пять - сетовал полковник, а уж мне это вот так, говорил он потирая ладонью по горлу.
Я его очень понимал и сочувствовал. Через какое-то время мне довелось снова очутиться в Нер-заводе, где располагалась моя войсковая часть. Меня туда откомандировал Савицкий, для того, чтобы я принимал грузы отправляемые из Борьзи, предназначенные для строительства какого-то объекта. Савицкий приехал вместе со мной и попросил командование моей части, чтобы меня не тревожили и не докучали всякими уставами и внутренними распорядками, подчеркнув, что я подчиняюсь только его приказаниям и распоряжениям и у меня от него своё задание и поручение.
В части с пониманием отнеслись к просьбе полковника Савицкого, его очень уважали во всём военном округе и его слово много значило. Так что я получил индульгенцию на право ходить и делать: куда хочу, когда хочу и что хочу. Да собственно, в моей части уже давно привыкли к моему привилегированному положению и не особо обращали внимание на то, где я нахожусь и что делаю. И потом, командир части полковник Чайковский, мне абсолютно во всём доверял, так что никаких проблем не было. Кстати, пока я был в этой командировке мне посчастливилось ещё раз сходить на охоту. Прожил я там недолго, около месяца, но всяких впечатлений и приключений за это время произошло предостаточно. Я познакомился с сыном Чайковского, ему было шестнадцать лет, он на каникулы приехал к отцу и мотался у нас в части.
Парень был очень воспитанный, интеллигентный и приятный в общении.
Меня очень удивляло, что в военной семье в таких сложных обстоятельствах и условиях жизни, в нём сохранились эти редкие и важные качества, в то же время в нём явно ощущалась настоящая мужская выпровка – это видно божий дар или гены родителей.
А охота получилась на кабанов, эти дикие и очень не дружелюбные животные, опасные при встрече нос в нос, повадились ходить на колхозные поля засеянные рожью, принося этим значительные неудобства и материальные убытки сельскому хозяйству местного населения. И вот наш командир узнав об этом решил убить сразу двух зайцев, помочь людям избавиться от хрюшек-мородёров и накормить свою родную войсковую часть свежим поросячьим мясцом. “Рано утром, на рассвете, когда мирно спали дети...” - это из песни не имеющей сюда никакого отношения, просто вдруг в голову заползла. Но видно не просто, а действительно очень рано, ещё было темно, мы на двух военных грузовых машинах ГАЗ-66, вооружённые до зубов автоматами, карабинами и штык-ножами, выехали на место встречи с этими дикими особями.
И нам повезло. Ещё издалека, из кузова машины мы увидили, как весёлые стайки кабанов, кабаних и кабанчиков нагло шастали по колхозному полю усаженному рожью
и взрывали своими мордами молодые побеги. Охотой это конечно трудно было назвать, потому что эти зверюшки просто были приговоренны к расстрелу без суда и следствия, но азарт и боевой дух в нас всё-таки присутствовал.
Не вдаваясь в подробности могу лишь сказать, что мы  хладнокровно открыли огонь из всего стрелкового оружия и сразу уложили на месте несколько особей, остальные в ужасе разбежались издавая истошные звуки. Всё произошло очень быстро, так что не успев приехать на охоту нужно было уже уезжать. Мы с большим трудом загрузили тяжелейшие туши кабанов в кузов машины и немножко постреляли из автоматов и карабинов по деревьям. Мне запомнилось, как эффектно автоматной очередью можно перерубить пополам дерево, да ещё подумалось, что охотиться с автоматом не совсем прилично, потому что, когда увидел, как летят из кабана клочья мяса после автоматной очереди, то стало как-то не по себе. Можно уложить это животное выстрелом из карабина или из охотнечьего ружья специальной пулей, а из автомата всё-таки, по жлобски получается.
Ну да ладно. Привезли мы в часть наши охотничьи трофеи и в течении долгого времени весь личный состав питался котлетками, отбивными и другими изделиями из кабаньего мяса. Я тогда посетовал, что уже нет Бори Акрамова, он благополучно дождался дембеля и укатил к себе на родину, я в это время был в командировке и
не смог с ним попрощаться. Правда, через некоторое время получил от него письмо
с фотографией в гражданской одежде.
Кстати, вернее не кстати, произошло одно неприятное событие связанное с этим дембелем, у меня спёрли из каптёрки некоторые вещи. Когда я уезжал в Борзю,
то оставил чемодан с вещами в роте, не тащить же мне было все шмотки с собой неизвестно куда, я надеялся, что когда вернусь из командировки всё будет в сохранности. Но не тут-то было, кто-то поживился моим имуществом, хотя раньше
у меня никогда не воровали. Ребята мне сказали, что “старики”, когда уезжали домой, у многих что поворовали, а у некоторых и вовсе нагло поотнимали. У меня украли приёмник “Selga”, часы “Полёт” и особенно жалко было цитатник китайского кормчего Мао-дзе-дуна, который я с большим трудом достал у пограничников и надеялся привести домой, как память о событиях того времени.
А это были 1967-1968 года, тогда отношения между Советским союзом и Китайской народной республикой оставляли желать лучшего. Мне по роду службы приходилось часто перемещаться по разным войсковым частям, сопровождая грузы и даже производить некоторые комерческие сделки по системе: “Вы нам это, а мы вам то”, разнообразный товарообмен тогда существовал в полном объёме. Например, какой-то войсковой части нужен был шифер, цемент и краска для ремонта своих объектов, а другой части нужны запчасти к машинам или ещё какое нибудь оборудование. Тогда googlе или е-bаy не существовали и активным людям приходилось ножками бегать и “Раз пишем два в уме” держать. “Что потопаешь, то и полопаешь” – такая поговорка была у деловых людей. Вот они и осуществляли, как сейчас бы сказали, маркетинг, промоушен и реализацию товаров и услуг. Кстати здесь сказать, я из армии ушёл раньше на три месяца, благодаря некоторым комерческим комбинациям произведёнными мною и ещё двумя моими товарищами.
А именно. Мы для нашего командира части полковника Чайковского приобрели новую машину “Газик”, а то он передвигался на такой раздолбленной кляче, что на неё жалко было смотреть, неговоря уже о том, что все устали её ремонтировать.
Помню, как командир тогда вытаращил глаза и онемел от восторга. Такого подарка
он не мог ожидать даже от командующего округом, а тут Иванов со товарищи подсуетились и нате тебе пожалуйста новенькую машину. По тем временам
это было конечно “Выше крыши!” Во время своих командировок мне приходилось встречаться с разными людьми, были среди них очень интересные, замечательные и примечательные. Многие войсковые части, которые я посещал, были не похожи на нашу часть, по своему укладу и образу службы, но везде присутствовали исключения из общих правил.
Хорошо запомнилось посещение одной строевой части. В ней были дисциплина и порядок, всё строго, по всем правилам и уставу. Солдаты ходили опрятные, чистые, выглажанные, с белыми воротничками и с блестящими сапогами.
Это не то, что в моей части, где все одевались, как кому взбрендит. Ну не совсем, чтобы уж, но всё-таки у нас не очень этикету и уставу придерживались, да и возможности такой у солдат не было, все были одеты в рабочую одежду, без всякого выпендрёжа. А тут, всё без сучка и задоринки, все ходят грудь колесом, едят начальство глазами и честь отдают на каждом шагу. Ну думаю, попал я, как курь
во щи. Мне непривычно было тянуться и напрягаться, и одет я был соответствующе.
То есть, на мне были шерстянные брюки голифе и шерстянная гимнастёрка, тоже с белым воротничком, но дальше всё было очень не по уставу. Ножки мои украшали добротные офицерские кожанные сапоги, нижнее бельё тоже было офицерское,
да ещё майка тешотка под горло, как в американской армии, и шерстянной свитр, привезённый ещё из Москвы, и ремень тоже был офицерский. А уж про верхнюю одежду и говорить нечего, она была явно вызывающая: Белый меховой тулупчик, в народе дублёнка, добротная меховая офицерская шапка с кокардой вместо звёздочки, ну и шарфик шерстянной, как пологается. Мне бы ещё нацепить повязку с надписью: “Анархия, мать порядка!” и всё было бы в полном соответствии.
На трёх грузовых машинах я привёз в эту часть стройматериалы и должен был прожить там несколько дней, дождаться пока подвезут ещё грузы.
У ворот КПП я попросил вызвать дежурного по части офицера, и когда он появился, вручил ему сопроводительные документы на груз и спросил, где его разместить. Офицер долго рассматривал бумажки, видно ничего в них не понимая, а потом вдруг спросил: А в каком Вы звании? Рядовой - ответил я.
Он удивлённо вытаращился и побагровев выдавил из себя: Так что же ты так вырядился? Тебя что, прямо отсюда на гаубтвахту отправить? Это что за форма такая, ты где это всё взял?
И ещё наверное долго бы изощрялся в своем справедливом возмущении, как вдруг
за его спиной раздался спокойный и весёлый голос: Товарищ майор, разрешите обратиться? И не дождавшись его ответа продолжал: Это прибыл важный стратегический груз по личному указанию генерала Колюжного. Приказ генерала
не задерживать его и отнестись с должным вниманием. Разрешите мне дальше сопровождать груз и разместить его, где это положенно?
Майор тут же сбавил обороты в своём красноречивом монологе и невнятно, но утвердительно ответил: Ну, да конечно, если генерал приказал, то конечно... Пропустите груз, приказал он часовому на воротах и больше не уделил внимания моей особе. Теперь пришло время таращить глаза мне, потому что мой защитник оказался всего навсего сержант, такого же возраста как и я. Сержант сел со мной рядом в кабину машины и мы покатили по территории части. Доехав до места, где размещались склады он выскочил из машины, кого-то позвал и быстро организовал разгрузку. Сержант был удивительно весёлый и обаятельный и я заметил, что все относились
к нему с уважением, не смотря на разность в возрасте и чинах.
Когда закончили разгрузку и оформили документы, то сержант пригласил меня
и шоферов откушать в столовой, и мы отправились туда пешком.
По пути я разговорился с ним и узнал секрет его популярности и власти.
Оказалось, что он в части не самое последнее лицо, а деньщик генерала, но по функциям которые выполнял, вполне тянул на звание адьютанта. Хотя адьютантом полагается быть офицеру, но вот этот генерал выбрал себе рядового, и чтобы не было особых пересудов присвоил ему звание сержанта.
Этого сержанта звали Игорь Хилемский и был он родом тоже из Москвы и жил совсем недалеко от меня, в районе улицы Горького, рядом с кафе “Синяя птичка.”
Ну, такую встречу надо было конечно отметить, что мы и сделали.
В столовой Игорь подозвал дежурного сержанта и попросил его хорошо покормить моих шоферов, а потом пристроить на ночлег и предупредил, чтобы их там не тревожили.
А меня повёл в офицерскую столовую и заказал покушать, ну просто генеральскую еду. Честно говоря, после явств Бори Акрамова меня трудно было чем удивить, но Игорь же не знал о моих гурманских привилегиях и возможностях, и ему казалось, что он меня очень сильно радует жаренной картошкой на сале и щами из квашенной капусты, и отдельной миской с мясом на косточках. А ударным его номером была кружечка растворимого кофе с сахаром и булочкой. Растворимое кофе в то время, даже в Москве был дефицитным товаром. Я конечно всё это оценил по достоинству, тем более, что Бори-то уже тю-тю не было, а воспоминаниями сыт не будешь. Откушав и попив кофейку, мы отправились осматривать местные достопримечательности.
Игорь показал мне, где находится штаб, клуб, спортивный зал, медсанчасть и т. д. Везде мы заходили в помещения и он мне, как гид в музее, рассказывал и показывал чем и как живёт его войсковая часть и делал это серьёзно и с юмором.
Поначалу мне казалось, ну что тут интересного и особенного, подумаешь какая невидаль поглазеть на спортивный зал или медсанчасть. Но через какое-то время
я понял, что это даже очень забавно и интересно, ну если не само посещение,
а то как всё происходит. Дело в том, что Игорь имел удивительную способность разговаривать людей, причём совершенно разных по характеру и интеллекту, он
со всеми находил тему и так коментировал их слова, что люди смеялись до слёз.
У него явно были незаурядные актёрские способности и море обаяния.
Зайдя в спортивный зал мы немного поиграли в баскетбол, он меня представил,
как своего земляка и познакомил с некоторыми ребятами. Сразу же после его представления они ко мне отнеслись, как к лучшему другу и пригласили вечером посетить их красный уголок, где намечалось какое-то мероприятие. Когда зашли
в медсанчасть там поднялся невероятный переполох, в особенности среди женского персонала.
Игорь был симпатичный парень, чем-то похож на киноартиста Косталевского,
и он очень смахивал на голливудского американского солдата. И потом, при разговоре с ним, я понял, что американский образ жизни и поведение, ему очень нравились. Он так же как и я носил майку тешотку, такие майки были в форме американского солдата, только я носил её не придавая этому никакого значения,
а он подчёркнуто обозначал принадлежность, но конечно об этом никому не распространялся, это тогда было чревато последствиями. Жил он на квартире
генерала, у него там была маленькая комнатка и в ней стояли две железные кроватки, одна над другой. Генерала в данный момент не было в части, он с женой куда-то укатил по своим делам, и Игорь на это время был хозяин в его квартире.
По разговорам с ним я понял, что жена генерала явно благоволила к нему и относилась с интересом. И то, что его произвели в деньщики, немалая заслуга принадлежала ей. Но, как бы то ни было генерал не промазал, потому что в лице Хилемского он обрёл очень расторопного и разумного человека. Вряд ли возможно было найти среди офицерского состава достойного эквивалента, там в основном преобладали беспросветные алкаши и придурки, и если генерал не из таких же,
то ему было бы трудно и неудобно с ними.
Вечером мы пошли в красный уголок, на солдатскую вечеринку. Это удовольствие мне запомнилось на всю жизнь, оказалось, что Игорь хорошо играет на гитаре и поёт, другие ребята тоже играли и пели, только это всё было брыньканье, а Хилемский, ну просто Элвис Пресли в период своего расцвета. Мне тем более стало понятно почему он пользуется таким уважением в части.         
            Укрылося солнце за степи, в тайге распустился ковыль,
            Кандальников зонкие цепи, подняли дорожную пыль. 
            Динь-дон, динь-дон, слышан звон кандальный,
            Динь-дон, динь-дон, путь сибирский дальний.

            Динь-дон, динь-дон слышно там и тут
            Нашего товарища на каторгу ведут...   
Эту замечательную, задушевную песню пел Игорь виртуозно аккомпанируя себе на гитаре, а ребята достав из карманов ключи и другие железки, трясли ими и стучали, имитируя звук кандалов. Пел он и на английском языке разные баллады и весёлые народные песенки, он запросто мог бы выступать на профессиональной сцене и бессомненно имел бы успех, но к сожалению, не те были времена и нравы тогда. Интересно, где он сейчас и что с ним произошло дальше, как сложилась его судьба,  может быть, он всё таки слинял в свою обожаемую Америку, большая вероятность,
что да.
В командировке я пробыл три дня и на четвёртый укатил к себе в часть. Днём я работал, принимая и оформляя грузы прибывавшие из Борзи, а в свободное время мотался вместе с Игорем по разным мероприятиям, успел познакомиться поближе с девочками медсёстрами из санчасти, и на третий вечер еле вырвался от одной из них, потому что она меня так прижала к стене этой же санчасти и присосалась ко мне своим огромным ртом, что я испугался, что она меня сожрёт и выплюнет.
Внешне она мне напоминала военнослужащую из немецкого концлагеря, ну просто белокурая бестия, так и хотелось ей выкрикнуть: Зиг-хайль дорогая, делай всё что хочешь, только не расстреливай.
Все дни я ночевал в квартире генерала, и по вечерам, попивая кофе, трепался с Игорем о Москве, о временах на гражданке, и о службе в армии.
В Москве у нас даже оказались общие знакомые, мы посещали одни и те же кафе, бродили по одним улицам, но никогда не встречались, а если и встречались то проходили мимо, у нас были разные кампании. Хотя Юру Пухова он немного знал, но под именем “Никсон”, так Пушка величали на улице Горького, за его американскую бейсболку с буквой “N”. С Игорем было легко и интересно говорить на разные темы
и обсуждать разные проблемы и события, у него было не ординарное мышление и очень субьективное отношение к жизни и к людям. Когда я спросил его, как это он вообще ухитрился попасть в армию, и в шутку подметил, что “Такие люди в тылу нужны”,
на это он ответил банально просто и без юмора: Не смог отмазаться, не было такой возможности.
Расстался я с ним очень неважно, между нами можно сказать пробежала кошка, произошло идиотское недразумение. Вот как всё получилось: У Игоря была настольная книга “Двенадцать стульев” Ильфа и Петрова, он эту книгу обожал и она была для него, ну просто, как цитатник Мао-дзе-дуна для Хунвенбина, который у меня как раз и спёрли отъезжающие дембеля. ''Двеннадцать стульев'' я читал и она мне тоже нравилась, очень забавная и смелая книжка, но не настолько для меня ценная, чтобы делать из неё культ.
А для Игоря это был предмет почитания, он оказывается скорпулёзно изучал историю создания этой книги и биографию авторов. Вот на этом я и попался, причём в совершенно безобидной и наивной ситуации. Как-то обсуждая эту книгу я сказал, что у меня есть друг, который лично видел Ильфа и Петрова, и более того, принимал их у себя даче. Игорь конечно заинтересовался моим сообщением и стал расспрашивать всякие подробности. И я, не моргнув глазом, выпалил всё что помнил из рассказа
Юры Пухова, это к его родственникам приезжали на дачу Ильф и Петров.
Но видно в своё время я не особенно внимательно выслушал Юру и не придал значения тому, когда, как и что там происходило. А это оказалось решаюшим фактором в моей беседе с Игорем. Потому что, когда он спросил, когда и как это всё было,
я совершенно уверенно ответил, что вот недавно, почти что перед моим уходом в армию. Тут наступила мёртвая тишина и Игорь удивлённо на меня уставился, в его глазах были горечь и разочарование. Как это недавно?  - спросил он. Ведь Ильф и Петров погибли в авиационной катастрофе в 1949 г.
Они не могли быть на даче у твоего приятеля недавно, разве если переместились
с того света или ты что-то путаешь. Да ничего я не путаю, ответил я, хотя неприятный холодок уже вкатился в моё сознание, мне совсем не нравилось быть
в позиции обманщика и хвастуна, я то был совершенно уверен, что эти писатели приезжали на дачу к родственникам Пухова. Только, когда я слушал эту историю от Юры, я не обратил внимания на то, когда это всё происходило, я тогда этим просто не интересовался. Но объяснять Игорю я не стал, да и не захотел, потому что он уже с подозрением стал общаться со мной. 
Я сразу почувствовал перемену в его поведении и не посчитал нужным оправдываться и что-то ему доказывать, а повернулся к стене лицом и сделал вид что уснул, хотя у меня просто кошки заскребли на душе от такой дурацкой ситуации.
На утро мы не глядя друг на друга расстались, а вечером я уехал к себе в часть. Но я ему оставил записку, где написал, что Ильфу и Петрову принадлежало только девять стульев, а три стула были мои...
Кстати сказать, я потом специально разыскал эту книжку и перечитал её ещё раз, предварительно разузнав, кто когда помер и почему, и даже кто кому родственник и как вообще создавалась эта книга. Должен заметить, что хорошее дело, когда знаешь некоторые подробности из жизни авторов, уже на многое смотришь другими глазами и понимаешь, что почём, почему и как.
А я продолжал кататься по командировкам сопровождая грузы, встречался с разными людьми, хорошими и не очень, попадал во всякие ситуации, но мне неизменно было всё любопытно и я получал удовольствие даже от дороги, от самого путешествия. Иногда шофера давали мне порулить, и я с замиранием духа гонял на тяжёлых грузовиках по пересечённой местности, подпрыгивая на ухабах и пролезая по неимоверной грязи. Мне нравилось смотреть по сторонам на пролетавшие мимо деревушки, с деревянными домиками развалюхами, на животных пасшихся вдоль дороги и на людей торчавших за покосившимися заборами.
Весёлые стайки сопливых и чумазых детей бегали по овражкам, гоняя прутиками гусей и кур, а лохматые собаки лениво лежали у калиток своих домов, выкусывая насекомых из грязной свалявшейся шерсти, а иногда для порядку беззлобно гавкали на проезжавшие машины.
Глядя на всё это, у меня всегда возникала мысль: А как живут эти люди? Чем интересуются? Какие у них заботы, радости и проблемы? Какое у них будушее?
И почему-то всегда возникала тоска. Мне казалось, что вот так жить очень плохо, не интересно и даже кошмарно. Я думал, что вот отслужу свой срок и тю-тю, а они должны будут тут прозябать до конца своей жизни, ничего не зная, не видя и не ведая, кроме этого примитива.
Я любил забегать покушать в придорожные столовки и с большим удовольствием уплетал вкусные щи и жаренное мясо с картошкой, или котлеты с макаронами и ещё компот из сухофруктов. У меня уже заранее выделялся желудочный сок, когда я знал, что впереди маячит придорожная столовка и намечается вкусное питание.
Как-то раз я даже заночевал в доме у староверов. Предки этих людей, ещё при царе Иване Грозном, бежали от преследованний на религиозной почве и с тех пор поселились в этих местах. Должен заметить, что не очень гостеприимные были эти староверы. Они угрюмые и боязливо настороженные, как будто мы были опричники какие-то. Во всяком случае в дом нас не пустили и покушать не предложили, а разрешили разместиться только в холодных и грязных сенях, прихожей, практически на улице. У нас тогда ночью сломалась машина и мы случайно забрели в их дом,
а помню было очень холодно и сыро. Ну ничего, ночь мы перекантовались в сенях,
а наутро починив машину двинулись дальше, правда осадок остался неприятный
от невольного посещения этих особей. Живут же люди!
Мне нравились постоянные смены событий и обстановки, были очень интересны общения с разными людьми. Состояние свободы и независимости от командиров и прочего начальства было для меня очень важно, а полковник Савицкий относился ко мне, ну как отец родной, с ним было абсолютно всё ровно и спокойно, он был удивительно разумный и порядочный человек. Я с ним был, как у Христа за пазухой.
Помню, один раз из-за меня он чуть офицера на гауптвахту не отправил, во всяком случае шуганул его так, что тот полные штаны наделал.
А получилось это при разгрузке вагонов. К нам на склад пригнали целую роту солдат из какой-то войсковой части, они были очень не организованны, видно первый раз участвовали в этом мероприятии.
А как назло грузов поступило очень много и один состав шёл за другим и надо
было очень шустро и чётко организовать разгрузку. Я-то был уже опытный и тёртый человек в этом деле и точно знал, как и что надо делать, а лейтенант сопровождавший эту роту, оказался очень строптивым и бестолковым служакой, и как водится в таких случаях компенсировал свою несостоятельность за счёт выпендрёжа
и дурацких поступков. Амбиций у него было хоть отбавляй, а толку никакого.
И вот, когда я дал распоряжение, как и что надо делать, куда выгружать и куда складывать, он упёрся и стал сам командовать, ну ровно всё наоборот, хотя его заранее предупредили, что указания, как и что делать, здесь даю я.
Но лейтенанту видно было заподло слушаться рядового солдата и он решил качать свои права. Но не тут-то было, я не позволил ему командовать, так как это было чревато последствиями, да и вообще материальными убытками, не буду здесь описывать всю технологию и бухгалтерию. Вобщем я предложил ему не давать указания, а следовать моим. Лейтенант взбеленился не на шутку и приказал своим солдатам арестовать меня и всячески угрожал. Солдаты уже бросились выполнять его приказание, но я схватил приличную палку и приготовился к обороне.
И тут появился полковник Савицкий, его вызвал Саша Зимарин, когда увидел, что
у меня назревает заваруха. Савицкий подозвал лейтенанта к себе и спросил в чём дело. Лейтенант в запале понёс на меня, возмущаясь, что я отказываюсь подчиняться его указаниям. В основном упирая на то, что он в звании офицера, а я какой-то салага-солдат.
Даю приказания здесь я, а завскладом рядовой Иванов выполняет их, и то, что он говорит, это мои распоряжения и никто не вправе обсуждать их и отменять. Вам понятно лейтенант? - сказал полковник Савицкий. Но лейтенант никак не мог въехать
в ситуацию, его заклинило, он явно был небольшого ума, но с большими амбициями.
И он продолжил возмущаться по поводу моего несоответствия должности и его офицерских прав.
Савицкому видно надоело выслушивать его белеберду, и он чётко приказал: Лейтенант, у меня нет времени и желания обсуждать сейчас с вами этот вопрос,
я вам приказываю выполнять указания завскладом и точка.
Но лейтенант упёрся и заявил, что он не намерен подчиняться приказаниям рядового. И тогда в ход пошла тяжёлая артиллерия. Потому что на самом деле, времени для дурацкой болтовни совсем не было, нужно было срочно разгружать и складировать прибывавшие грузы.
И Савицкий сказал ему так, мне это очень хорошо запомнилось на всю жизнь: Послушай, губошлёп, я тебя даже на гауптвахту не посажу, и маме жаловаться не разрешу, а врежу между глаз вот этой штукой... И показал лейтенанту свой здоровенный, с пудовую гирю кулачище. Всё это он сказал очень спокойным, тихим голосом, но таким тяжёлым и убедительным тоном, что не поверить было невозможно. Конечно, нужно было ещё и видеть полковника Савицкого, с его комплекцией и силищей он мог одним пальцем повредить кого угодно, а уж этого дохлого лейтенанта просто бы размазал по доскам.
И лейтенант а-бо-срался, и тут же повёл себя, как шакал из книжки о Маугли, куда только делись его спесь и заносчивость. Он быстренько отдал честь, и сказал, что всё понял и ждёт указаний.
Я видел, что Савицкому он был просто омерзителен, и он его додавил ещё больше, сказав, что напишет рапорт в его часть о срыве разгрузки стратегического груза,
о саботаже и неподчинении старшему по званию. По тем временам это было очень неприятное дело и грозило не только разжалованием, но и в тюрьмушку можно было загреметь под фанфары. От этого заявления лейтенанту совсем поплохело и он еле держался на ослабших ножках, его бордовая физиономия побелела и посерела.
После всего этого Савицкий уехал, а я отдал распоряжения по разгрузке вагонов. Всё выполнялось безприкословно и чётко. Правда разгрузка продолжалась до глубокой ночи и на утро пришлось ещё многое перескладировать, так что этот денёк выдался примечательный и тяжёлый.
Видно после этого случая, многие прослышали об инценденте на товарном складе и
в следующие разы никто не задирал хвост и не качал права, а работали на совесть.
В Борзе наступило лето, очень жаркое и пыльное, но на счастье там протекала речка, не шибко большая, но искупаться и половить рыбку можно.
Мы с ребятами повадились в свободное время ходить купаться и загорать. Уютно разместившись на травке и блаженно распластавшись своими бренными телами под лучами солнца, мы получали колоссальное удовольствие и неописуеммую радость, особенно это было приятно после долгой, промозглой зимы. Правда, там нас мог зашухорить патруль, но мы прятали свои солдатские шмотки по кустам и старались “косить” под местных жителей. И нам это удавалось, во всяком случае ни разу не попались. На речку приходили купаться мееееестные девочки и своими полуголыми телесами вызывали у нас здоровые эмоции и нездоровые разговоры.
Костя Рапало непременул воспользоваться удобным случаем и познакомился там
с некоторыми девочками, и с одной из них ухитрился завести шуры-муры, что впоследствии чуть ли не стоило ему жизни. Я как-то не участвовал во всех этих знакомствах, а просто мирно грелся на солнышке и макался в холодную воду, для меня было достаточно и этого. Меня абсолютно не прельщали местные тёти, потому что эти девочки, хоть и были молодые, но выглядели как заскорузлые тётки и были грубые в поведении.
Вообще в городе Борзя почему-то все были хмурые, грубые и неразговорчивые. Вероятно, железнодорожная станция накладывала свой жёсткий отпечаток на местных жителей. В городе пахло углём, паровозами, сырой землёй и пиленной древесиной.
Но мне было здесь интересно и даже романтично, я находил и в этом захолустье много забавного, например своеобразный говор и манеру поведения.
Конечно я многого не знал и не видел, моё общение было на определённом уровне,
а как и что происходило в других местах и областях мне неведомо. Наверное и здесь присутствовали замечательные и интересные люди. Благодаря Косте Ропало мне удалось побывать в гостях у местных жителей.
У нас была такая шутка: “Где Ропало, там пропало” Но это только шутка,
на самом деле парень он был просто замечательный, умный, симпатичный и обаятельный, и у него никогда ничего не пропадало, он был честен во всех отношениях. Костя родом из Украины, перед армией он окончил строительный техникум и был очень грамотным и толковым парнем с деловой хваткой.
В Борзе с ним произошло досадное недразумение, он хотел сделать доброе дело и искренне помочь одному человеку, а ему за это чуть нож не воткнули.
Получилось так, что он натрепался, наобещал и не выполнил своего обещания,
но всё произошло не по его вине, просто так сложились обстоятельства.
И я оказался случайным свидетелем и участником этой разборки.
Как-то Костя пригласил меня в гости к местной жительнице, молодой девушке, лет восемнадцати, вот как раз к той, которую он закадрил на пляже. На пляже громко сказано, вернее будет на бугорке у речки. Он сказал, что ещё будет её подружка, стол накрыт и можно нормально провести время. Я не стал долго ломаться и принял предложение, тем более, что скукота меня мучала. И я не ошибся, повесилился
от всей души, ну во всяком случае адренолин выделился, и хоть какое-то в жизни разнообразие-безобразие произошло.
Нас принимали в большом старинном, деревянном доме, может быть не настолько старинном, как старом. В доме жили несколько семей и у каждой семьи по клетушке, то есть по комнатке, но и это было тоже не плохо. Стол действительно был накрыт, пусть незатейливо, но вкусно и по домашнему уютно. Вино мы принесли с собой, а жаренную картошечку, котлетки, солёную капустку и огурчики приготовили девчата. Встречая нас они зарделись во всю окружность своего лица, и глаза их светились радостью, страстью и интересом. Видно Костя провёл со своей пассией хорошее время. Девочки были толстенькие, и сисястые, от них пахло солнцем, молоком и керосином,(потому что жарили картошку на керосиновой плите)местная экзотика.
Мы уселись за стол и за весёлыми разговорами отдали должное вину и закускам, прибывая в сладостном предвкушении дальнейших событий. И они не заставили нас долго ждать. Дверь шумно открылась и на пороге возникла фигура здоровенного мужика с лицом вурдалака. Он ввалился в пространство, что-то буркнул и плюхнулся на старенький разбитый диванчик, стоявший здесь же в комнате, который мог бы послужить и для более благородных целей, чем просто на нём сидеть.
Но, как бы то ни было, а “Экземпляр” уже сидел на нём, вернее полулежал, потому что был не очень трезвым. Это мой брат - не радостно заявила хозяйка дома.
Костя, как-то весь скукошился и выдавил из себя: Привет, Толик. Оказывается они были уже знакомы. А это ты, бля, а я думал, куда ты запропостился, ну вот и встретились - произнёс братан. Покачиваясь он встал и тут увидел меня, и протянул вперёд здоровенную, как у гориллы, руку. “Толян” – представился он.
Я назвал себя, он ожесточённо потряс мою руку, внимательно уставившись мне в глаза. Потом, как-то нескоординированно откачнулся в сторону и обращаясь к Косте сказал: А ну, давай выйдем, бля... поговорим... И они вышли в сени - это подъезд по нашему, по городскому.
А я остался в комнате. Но мне не пришлось долго посидеть, так-как сестра Толяна испуганно запричитала: Ой, что сечас будят! Смерт-убиство будят!
Да что ты говоришь? Что случилось? В чём дело?-спросил я её. Да как в чём дело, ведь нож у него, он дурной, он сечас порешит его - заявила сестра Толяна.
Меня, как ветром сдуло, раздумывать было некогда. Я выскочил в сени и оказалось вовремя. Хотя было темновато, но здоровенный нож зажатый в руке Толяна я увидел сразу же, с такими ножами разве что на медведя ходят.
Одной рукой он держал Костю за горло, а другую с ножом прятал за спиной.
Я почувствовал, что сейчас может ударить. Не помню, как и что, только я тут
же сходу влепил Толяну хороший удар по челюсти. Слава богу, что не промазал.
Он удивлённо посмотрел в мою сторону и медленно завалился на пол, но нож не выпустил. Я набросился на него и стал выворачивать ему руку за спину, чтобы отобрать нож, но это мне не удавалось. Хоть Толик был и пьяный, и пропустил сильный удар, но силёнок у него было предостаточно, он кряхтел, пыхтел и утробно мычал, стараясь подняться на ноги, а я вцепился в него как бульдог, боясь отпустить руки и получить удар ножом. Мне пришлось нанести ему ещё пару крепких ударов, после чего он прекратил сопротивление.
Как не странно, но Костя мне не помог, он стоял в стороне и с ужасом наблюдал
за происходящим. Потом он мне сказал, что сильно испугался и весь оцепенел от страха. Если бы меня стали резать, я бы даже не шевельнулся, мне было очень страшно, всё моё сознание сковал ужас - говорил он.
Через приоткрытую дверь девчёнки наблюдали за нашими “Гладиаторскими боями”,
а когда я крикнул: Да помогите же кто нибудь, заберите у него нож...
Они выскочили в сени и выхватили нож из руки Толика, так-как я не мог этого сделать сам, потому что держал его руками и ногами. Без ножа Толик был не так страшен и опасен, он даже как-то сразу весь обмяк и затих.
Вместе с девчёнками мы отволокли его до дивана, где он благополучно и захрапел, как будто только что пришёл с увесилительной вечеринки. Считай и мы повесилились от всей души, провели время, как полагается: Покушали, выпили и без драки не обошлось. Правда, не выполнили всю программу на какую расчитывали, некоторые радости жизни на этот раз нам не достались, о чём Костя с сожалением причитал, когда мы возвращались домой в свою коморку.
Битому неймётся, слава богу хоть живым остался - заметил я ему. И то правда Валер, как вспомню так вздрогну, я тебе жизнью обязан - серьёзно сказал Костя.
Да ладно, всё бывает в жизни, ты не бери в голову. Что-то в этом роде ответил
я ему. И ещё спросил, что это у него случилось с Толяном, чего он так “Оборзел” (кстати город Борзя)
И Костя мне рассказал вобщем-то банальную историю: Как-то, когда он был в гостях у девушки, неожиданно привалил её брат. Ну раз такое дело, Косте пришлось с ним сидеть и выпивать. Ну по пьянке, слово за слово и он сдуру пообещал Толику устроить его к себе на работу шофёром. У Кости на самом деле была такая возможность, но дело по каким-то причинам затянулось, и получилось то, что получилось. Толик затаил злобу, он подумал, что Костя его просто надурил, и не разобравшись, под пьяную руку, чуть не отправил его на тот свет. Вот такие дела! Это событие не осталось не замеченным в славном городе Борзя.
Девчёнки, да и другие свидетили, видно соседи наблюдавшие в щелочки дверей, растрепали по своим знакомым и друзьям о том, что произошло в их доме.
А Толян, как потом мы поняли, был не самым последним человеком среди местных хулиганов и алкашей, благодаря своей силе и дурости он пользовался определённым авторитетом среди них. Это мы узнали и почувствовали сразу же, как появились на речке. Прошло пару дней после той баталии, и мы выползли на пляж погреть свои косточки. Было нас человека четыре: Костя Ропало, Саша Зимарин, ещё один солдат
и я. Мы мирно разлеглись на травке и грелись на солнышке.
Недалеко от нас расположилась компания местных ребят, их было чуть побольше чем нас, они шумно разговаривали, толкались, пихались друг с другом и распивали водку, но не в этом дело.
Через какое-то время от них отделился один парень и направился в нашу сторону,
он был длинный, худой и какой-то весь синюшний. Подойдя к нам он поморщиваясь
на солнце обратился ко мне: Слушай паря, это ты чтоль завалил Толяна? Я сначала не нашёлся что ответить и лишь слегка приподнялся. А в голове промелькнуло:
Ну, сейчас драка начнётся. Ещё подумал, что ни Костя, ни Зимарин, ни солдатик, которого я толком не знал, вобщем-то не бойцы, в смысле драться не умеют.
А что ты спрашиваешь? - тоже прищюрившись от солнца, ответил я. Да так, просто
мы с пацанами подумали... у нас тут выпить есть, может быть присоединитесь?
Так это совсем другое дело - подумал я, и оглянул свою компанию.
Сам я не любитель выпить, а вот Костя, Зимарин и солдатик запросто могут, если конечно есть хороший повод. А вот повод мне не нравился и пить с такой компанией мне совсем не хотелось, хоть и предложение было нормальное.
И я ответил за всех: Я не Пю, и на службе другим не советую.
Я посчитал, что так будет правильно, чем сидеть с чужими людьми, пить водку нахаляву и за это выслушивать всякие их дурные разговоры. Ну, как хотите,
наше дело предложить - сказал тощий парламентёр и пошлёпал к своим.
Саша Зимарин приподнялся, посмотрел ему вслед, потом глянул на свои тонкие, длинные ручки и торжественно заявил: А я, вообще-то драться приготовился!
Мы все дружно засмеялись.
Тут как раз и наши знакомые девочки появились. Они спросили, чего это к нам местные ребята подваливали. Костя им ответил, что выпить вроде предлагали, да
мы отказались. Ну и правильно сделали, от этой шпаны лучше подальше держаться - заметили девчёнки. Они сначала выпивают вместе, а потом дубинами друг другу по голове стучат, да и до поножовщины недалекo - добавили они. Но увидев испуганный и озодаченный взгляд Кости, сестра Толяна поспешила всех нас успокоить: Вас они не тронут, они боятся моего брата и знают, что я его сестра. Потом, обратившись ко мне сказала: Да и сам Толян говорил, что не держит на тебя зла, а даже наоборот, спасибо говорит, что удержал от греха, от тюрьмы. Вы не думайте, он только когда пьяный дурной, а трезвый, он совсем нормальный человек, очень добрый
и справедливый, он и мухи не обидет - убеждённо и с азартом продолжала сестра Толяна. Где только делают таких сестёр: Любящих и понимающих? - вслух заметил я. Девушка зарделась, глаза её заблестели, видно давно она не слышала добрых слов.
И подбодренная моим замечанием, хотя и шутливым, она продолжила: Ты знаешь, правда спасибо, ведь если бы ты его не останавил, беда могла случиться, не приведи господь, мы и так тяжело живём, одни без отца и матери, и если что случится с Толиком мне будет очень плохо, он всё-таки очень помогает, и денег даёт и всё покупает, а мне учиться надо, я ещё сама зарабатовать не могу, так что сам понимаешь... Она чуть не заплакала, видно некому ей было высказаться и не у кого найти поддержку, а у неё это наболело и пугало её.
Да чего уж там спасибо? От меня к сожалению ничего не зависит, это как у него
у самого карта ляжет - сочувственно ответил я. Говорят: “От тюрьмы и от сумы не зарекайся”. Это верно, но и от человека очень зависит как сложится его судьба
и его жизнь.
Есть такие экземпляры, которые палец о палец не стукают, а лишь зарятся на чужое и наровят прихватить то, что плохо лежит или откровенно грабануть. Это отбросы общества, от них всем только вред большой, но они тоже претендуют на место под солнцем и на право дышать и воздух портить.
Им всё ни по чём, дуракам и бессовестным как раз легче всех, с них, как с гуся вода. Их не мучает совесть, у них отсутствуют понятия чести и достоинства и всякие моральные запреты, и законы для них не писаны.
Конечно, благодаря этому они имеют значительные преимущества перед порядочными и честными людьми, которые перед тем как что-то сделать, волей неволей сверяют со своей совестью.
Понятно, что существуют значительные разницы между людьми, их возможностями, условиями жизни, умственным потенциалом и много других составляющих. Не каждый человек умеет правильно реализовать и использовать свои возможности, для этого нужно иметь особенный склад характера, или хотя бы поддержку со стороны, каковой является помощь родителей и близких родственников, которые готовы всеми правдами и неправдами тянуть своих отпрысков на пьедестал жизни.
Иной смертный и рад, что нибудь хорошее и полезное предпринять и сделать, да силёнок и опыта не хватает втиснуться в сложную государственную систему, или ещё какие-то проблемы и условности. Не так всё в этой жизни просто и однозначно. Вот в подтверждение всему мною сказанного, в голову пришёл незатейливый и простенький наглядный пример: Сейчас, когда это всё пишу, я живу в Соединённых Штатах Америки – это 2006 год, и я невольно провожу паралель между незабвенным Толяном и нынешним президентом Америки, Джорджем Бушем младшим. А что? Судите сами! И тот
и другой не шибко образованны, оба любители выпить, даже внешне они очень похожи, только Толян чуток покрупнее, лоб и глазки у них мелкие, и оба особо не блещут интеллектом. Различие получается лишь в том, что Джорджу посчастливилось родиться не в каком-то Российском “Мухосранске” а в благославенной Америке. Да и папаша Джорджа, как-никак, а президентом США побывал, и на достаток они вроде бы не жаловались. Вот если бы их поменять местами, как в книге: “Принц и нищий”, то плакаться бы Джорджику Бушеку в плечо Кости Ропало, в надежде на то, что он замолвит за него словечко и поможет ему устроиться работать шофёром, тогда и сеструхе на жизнь можно будет денжат подкинуть, да и самому выпить будет на что. А Толян заправлял бы Америкой... Только думаю, что он не согласился бы на это, потому что... Потому что, подниматься высоко намного сложнее чем опускаться вниз, для этого всё-таки надо родиться в нужном месте, в хорошее время, иметь правильных родителей и получить соответствуещее воспитание. Вывод: Шансов стать шофёром у людей больше, чем занять место президента!
Тут уместно вспомнить анекдот. Как-то печник мастерил камин у генерала и между ними произошёл разговор: А почему это так получается по жизни, что когда у генерала рождаются дети, то потом они тоже становятся генералами, а у меня все печниками выходят?-спросил печник. Так ты наверное со своей женой трахаешся не так, как надо - хитро ответил ему генерал. А как же надо? Я вроде всё как люди делаю, так ты уж меня научи, поспособствуй батюшка, а я уж расстараюсь, да камин тебе царский отгрохаю! - запричитал печник. Чёж не научить, научу, тут стратегия военная нужна, вот ты небось на бабе сверху лежишь, да в темноте, а ты попробуй при свете, раком её поставь, да сзади ей задвинь, вот тогда и увидишь разницу - посоветовал ему генерал. Ну печник прибежал домой и сходу кричит своей бабе:
А ну иди сюда, снимай портки, вставай раком, да свет смотри не выключай, сейчас генерала делать будем..! Да ты что спятил что ли, козёл старый, стыд-то какой говоришь, какого генерала делать..? - завозмущалась жена печника.
А ну не спорить, вставай раком говорю, мне генерал совет дельный дал, можно сказать военную тайну раскрыл, а ты здесь кочевряжешся... Ну баба видит, что мужик на взводе и не шутит, и решила выполнить всё что он просит. Сняла штаны
и встала раком. Мужик не теряя времени и не долго думая засадил ей в зад...
А когда вынул, то долго и удручённо смотрел на свой конец...
Потом тяжело вздохнул и глубокомысленно высказался: Кажись, опять печник...
Так что, как бы родители Толяна не старались, всё равно у них получался бы
алкаш-шофёр, других вариантов не было и не предвиделось.
В советские времена только в кино и в пропагандистких книжках, шофера, ткачихи, да рабочие добивались успеха в жизни. На самом деле хрен, всё обстояло совсем не так как расписывалось. За нищенскую зарплату и за обещание прекрасного будущего, люди горбатились с утра до ночи, жили впроголодь, в грязи и унижении, неустроенно и примитивно. А пришедшие к власти коммунисты, по трупам и крови сограждан, ожиревшие, отупевшие и обнаглевшие от избытка неограниченной власти, заправляли всем этим убожеством. И как ни странно, многие радовались и были довольны всем
этим нескончаемым кошмаром. А куда собственно было деваться? Ведь никто и никогда не видил лучшего, потому что родились, жили и воспитывались в ГУЛАГе, так называемом Советским союзе. А кто знал и понимал, что происходит, тот молчал в тряпочку. Ни все же могут на амбразуру бросаться, и ни хотелось “случайно” под машину попасть, или скушать что нибудь не совместимое с жизнью, или ненароком
в сумашедшем доме оказаться. Так что все очень старались счастливыми казаться.
И отрадой было, всё это “счастье” залить сивушной водкой и забыться хотя бы на мгновение, забыть где ты живёшь и что ощущаешь. Государство с особым старанием и рвением, снобжало население “Огненной водой”, спаивая, одурманивая и одурачивая свой народ. Сбылись юродивые слова революционной песенки – лузунга: “Кто был ни кем, тот станет всем!” Но ирония заключается в том, что “Всем” стала только кучка старых пердунов-коммунистов, цепко и жестко схвативших власть в свои кровавые когти. “Партия ваш рулевой...” – объявили они народу. А кто у руля тому и хлеб
с маслом. А остальным?! Да вы что, не понимаете?! Просто всем никогда не хватит, поэтому довольствуйтесь тем что есть, и радуйтесь что вообще живы. А будете выражать протест, так ГУЛАГ существует для таких отщепенцев. Да много что можно сказать по этому поводу, но не хочется сейчас углубляться в это... говно.
Просто можно сказать, что жили советские люди: В полном дерьме, но при ясной памяти.
Это моё “лирическое” отступление вызвано тем, что я вспоминая свои служивые времена, оцениваю его уже с позиции моего сегодняшнего мышления, поэтому и подумал, как бы можно было жить тому же Толяну его сестре, да и многим другим людям, попади они в другое измерение, пространство и время.
Правда говорят, что история не любит сослогательного наклонения типа: Если бы,
да кабы... Но помечтать не вредно.
Но продолжу своё повествование. Мне ещё много что есть рассказать и о после армейской жизни. Она у меня, как я думаю, очень не простая и интересная, хотя и не претендую на оригинальность. Что со мной случилось, произошло и было – всё моё. А то, что я сказал выше, что человек может сам формировать свою судьбу,
это уж точно знаю, тут и к бабке-гадалке ходить не надо.
Могу привести множество примеров, но не хочется углубляться в эту философию и удаляться от основной темы.
Наступила осень. После всех переделок и приключений в г. Борзя, я на некоторое время опять перебрался в Нер-завод, где находилась моя войсковая часть.
Там тоже произошли некоторые неординарные события. По приезду в часть, в первый же день, я банально и по дурацки подрался со своим сослуживцем.
Без явного повода и нужды драться я не люблю, но так уж вышло. Парень был родом из Иваново, я его давно знал и у меня с ним всегда были доброжелательные отношения, и даже когда-то, по его просьбе, я учил его разным боксёрским приёмам. Он увлекался культуризмом и имел фигуру Аполлона, был такой Арнольд Шварцнегер. Не знаю, может быть от меня, за время пока я отсутствовал в части, основательно отвыкли и приняли за чужака, тем более от москвичей там почти что никого не осталось. Может быть у него были какие-то личные амбиции, мне не понятные, но для него важные. По всей вероятности я невольно подрезал его авторитет, но видит бог, у меня мысли такой не было, да и не нужно мне всё это было.
А получилось всё это дело так: Солдаты обедали прямо на улице, за нашим столом сидело человек двадцать и все практически из Иваново. А я как раз приехал из Борзи, и после дороги был голодный и усталый. Ивановцы в принципе тихие и спокойные ребята, но такие деревенские и не воспитанные.
Меня это никогда ни коробило и я никогда не считал себя особой голубых кровей. Мне, как я уже говорил, Ивановцы были даже очень симпатичны, но тут между нами произшёл раскосец. Я сделал замечание одному солдатику, такому прыщавому, щупленькому и невзрачному. Он сидел напротив меня и с особым остервенением и удовольствием рыгал на всю “Ивановскую”, а все остальные хохотали до слёз.
Ну я ему и сказал, что он ведёт себя за столом, как свинья. Все Ивановцы враз замолчали, и с удивлением и злыми глазами уставились на меня, а я продолжал кушать свой супчик. И тут вдруг, этот качёк-Аполлон, видно он у них ходил в авторитете, подскочил со своего места и протянув руку через стол, вцепился в мою майку-тешотку, которую я носил вероятно на зависть всем, и рванул её так, что она треснула по швам и не только по швам, вобщем порвал гад мою майку.
На секунду я опешил, потому что не ожидал от него такой наглости и глупости, но
в следующее мгновение я ему врезал по челюсти такую смачную пачку, что ему сразу же поплохело. Он отпустил меня и выскочил из-за стола на открытую местность,
я последовал за ним. Все конечно тоже повскакали с мест и окружив нас плотным кольцом с интересом и восторгом наблюдали происходящее.
Но Ивановский качёк оказался очень неумелым бойцом, он сумбурно и невпопад замахал в мою сторону кулаками, при этом выкрикивая всякую глупость типа:
Ну что боксёр? Да? Ты думаешь если Москвич, так можешь..? Ну и прочую чушь.
Я ему по всем правилам бокса отделал всю его морду, но без особого зла, потому что он был даже смешон в своём не умении драться. Вот казалось бы такой здоровяк, а махался как девушка. Но всё-таки он как-то ухитрился и... поцарапал мне нос. Я этому был не очень рад, но посмотрев на его опухшую физиономию и заплывшие глазки успокоился. Мы дрались не долго, минуты две, но этого оказалось достаточно, чтобы убедить его, что он был не прав. Собственно он сам мне это и сказал на следующий день. Просто подошёл и сказал: Извини, я чего-то не правильно вчера поступил, ты уж не обижайся.
Да и ты не кашляй. Видно плохо я тебя боксу учил, коль напропускал столько плюшек - заметил я ему. Да ничего, до свадьбы заживёт - добродушно ответил он.
А потом ко мне подошёл наш ротный капитан и удивлённо спросил меня, как это
я ухитрился наподдать такому здоровяку. Товарищ капитан, он наверное упал и стукнулся обо что нибудь - ответил я. Да знаю я, обо что он стукнулся - хитро улыбаясь заметил капитан. И с сожалением добавил: Эх, зря я тебя в своё время ротным старшиной не поставил... Да я бы на ротного никогда бы и не согласился - подумал я. Но капитану конечно этого не сказал, а сказал: Спасибо за доверие товарищь капитан, Служу советскому союзу! Он усмехнулся, хлопнул меня по плечу
и побрёл по своим делам. Можно подумать, что я был такой драчун и чуть что руки распускал. Да ничего подобного, я дрался только в исключительных случаях и первым никогда не надирался. В основном у меня это случалось, когда я защищал кого-то, когда уже совсем невозможно было терпеть, и сдачу я считал нужным дать. Да и то, все мои разборки происходили по молодости, а когда стал старше, повзрослел, то как говорится, остепенился, и старался без особой надобности силовыми методами не решать проблемы.
Я научился словами убеждать или напугать так, что у клиентов не возникало желания дальше обострять отношения. Но я всегда знал, что случись что, я смогу за себя постоять и других в обиду не дать. А ...               
               
                На границе с Турцией или с Пакистаном 
                Полоса нейтральная, справа, где кусты
                Наши пограничники, с нашим капитаном
                А на ихней стороне, ихние посты
               
                А на нейтральной полосе цветы
                Необычайной красоты...
               
                Капитанова невеста жить решила вместе
                Приезжает, говорит, милый то да сё
                Надож хоть букет цветов подарить невесте
                Что за свадьба без цветов, пьянка да и всё

                А на нейтральной полосе цветы
                Необычайной красоты...

                С ней не согласиться было не возможно
                Всё она сказала, вроде в самый раз
                И пополз служивый, очень осторожно 
                Выполнять невестин свадебный заказ   

                А на нейтральной полосе цветы
                Небычайной красоты...      
            
                Весь вжимаясь в землю, ужом извиваясь      
                Осталось только сделать, маленький бросок
                Но янычар заметил и нагло улыбаясь   
                Просто для забавы нажал на курок

                А на нейтральной полосе цветы
                Необычайной красоты...
               
               Звёзды не померкли и не упало солнце
               Только капитан к свадьбе не поспел   
               Он свою судьбу испытал до донца   
               И раскинув руки в небо улетел
               
                А на нейтральной полосе цветы
                Необычайной красоты...

 А на нашей Советско-Китайской границе происходили тогда очень не хорошие, не дружественные события, они были спровоцированны территориальными разногласиями между правительством Советского союза и правительством Китайской народной республики. Что я воспринимал с большим сожалением и разочарованием, потому что
с детства искренне считал Китай нашим хорошим другом и добрым соседом. И смотря китайские фильмы или фильмы о Китае, всегда переживал и болел за них, мне всегда хотелось, чтобы они победили, добились успеха и зажили счастливо. И вот тебе на!? Мы должны воевать с китайцами, которые для нас были как братья. Во всяком случае так нам внушала и воспитывала в то время советская власть. “Сталин и Мао - братья
на век!” “Москва – Пекин...” - так пели в песнях. Но, как бы то ни было, а бацаца начали по серьёзному, в ход пошли танки и ракетно - зенитные установки. Пограничный остров “Доманский” стал камнем преткновения, там развернулись настоящие гладиаторские бои с жертвами с обоих сторон. История этой пограничной зоны ведётся с древних времён, ещё при царице Екатерине было нацарапано на карте, что граница между Китаем и Россией в этом месте происходит по середине реки Аргуни. И всё бы ничего, но всегда найдуться недовольные и обделённые, да и за прошедшее время в некотором роде изменились исторические и географические реальности, понятия и измерения, и всё даже очень логично и обоснованно.
Дело в том, что за многие годы русло реки изменилось, и как заявили китайцы,
река углубилась на их территорию, а на бумаге же написано: “Граница пролегает по середине реки...” Ну и что делать? Вроде бы и те и другие правы? Конечно спорный вопрос. Но! Есть здесь много Но. Если заниматься этим разделом, то потянется вереница из тысяч таких спорных проблем и не только с Китаем.
Поэтому российское правительство естественно заявило: “Ни хрена не получите и баста.” Китайцы тоже упёрлись, сначала закидывали российский МИД всякими нотами
и предупреждениями, а потом и пакости начали делать. Тем более у них тогда у самих в стране творилось что-то невооброзимое.
Называлось: Великой Китайской Революцией – эпоха возрождения. Хун-вэн-бины всякие появились, новые экономические реформы и т.д. Об этом можно говорить отдельно, долго и нудно. А на нашей границе пошли всякие заварухи и неприятные инценденты. Знакомые ребята пограничники рассказывали мне разные истории, как там всё происходило. Зимой, когда река замерзала, по льду на нашу территорию много
раз пытались пройти китайские граждане. Дело в том, когда между странами были нормальные, добрососедские отношения, граница сушествовала только условно, местные жители шастали туда-сюда практически беспрепятственно, и настолько
к этому привыкли, что в одночасье изменить всё оказалось трудной задачей.
Как я уже рассказывал, некоторые китайцы и русские обзавелись совместными семьями и жили себе не тужили, а тут враз всё оборвалось и все передвижения и контакты запретили. “И куды крестьянину податься?” Вот они и двинулись по льду на свою новую-историческую родину. А тут их встретили русские пограничники с автоматами наперевес и погнали восвояси.
Правда, стрелять было категорически запрещено, что быстро уразумели китайцы и через некоторое время они начали в достаточно агрессивной форме качать свои права. А права-то собственно, на воде вилами писаны.
Среди толп мирных жителей появились провокаторы, в лице тех же Хун-вэн-бинов (Хун-вэн-бины - это революционно настроенные люди, руководимые партийными боссами, состоящие в основном из молодых ребят и девчат) Вот эти Ху...
затесавшись в толпу мирных жителей, начали их подзуживать и подначивать
на агрессивные действия. И уже не мирные китайцы подходили вплотную
к русским пограничным заслонам, а организованные и агрессивные люди.
Они начинали толкаться, пихаться, плеваться и всячески ругаться и оскорблять.
В сторону пограничников полетели камни, палки и железки. Появились травмированные и пострадавшие от этих не дружелюбных дествий со стороны китайцев.
Ну и что нашим оставалось делать? И пограничники придумали.
Коль стрелять нельзя, даже в воздух, то есть старинная русская потеха
- это дубину в руки и... понеслось-поехало. Эти дубинки были заранее любовно
изготовленны из растущей в местных краях карликовой берёзы, которая
отличалась особой увесистостью и крепкостью, такая тяжёленькая была
и получить ею по хребту или куда попало не считалось хорошим подарком.
Вот с этим новым стратегическим оружием наши ребята и заступали на охрану
государственной границы. Оставив свои автоматы в машинах и спрятав
дубинки сзади под ремень бушлата, русские солдатики шли на встречу с
китайским ходоками. И как только те начинали провокационные действия,
то наши  офицеры-командиры как по команде отворачивались и отходили в
сторону, как бы покурить, и делали вид, что не замечают, что там происходит, потому что это всё конечно было не по уставу. А солдатики, достав дубинки
из-за пояса, начинали окучивать китайцев, всех кто под руку подвернётся.
И это возымело действие, на многих участках границы похождения по льду прекратились. Китайцы, увидев русского пограничника без автомата сразу
же “делали ноги”– первобытное оружие оказалось очень доходчивым и
понятным нашим бывшим друзьям. Но провокации не прекратились, китайцы
находили всякие лазейки и способы, чтобы напакастить. Этим, я думаю, не
занимались простые жители приграничных районов, им не надо было вражды
со своими соседями, да и вообще вся эта заваруха, как то не с руки была для
простых работяг, как с нашей так и с их стороны, им нечего было делить,
их связывала многолетняя дружба, а тут раз, и вмиг врагами объявили тех, с кем
ещё вчера вместе рыбу ловили и даже детей делали. Не по человечески конечно
получилось. Но государственная политическая машина не учитывает частные судьбы людей, у неё глобальные задачи и амбиции.
А на нашем пограничном участке однажды пропала машина хлебовозка. Как оказалось, во время снежной метели ребята сбились с пути и по льду замёрзшей реки, заехали на китайскую территорию, где их схватили и пытали, а потом их тела выбросили на нашу сторону с вырезанными на груди звёздами.
А события на острове Доманском, разворачивались следующим образом, тогда об этом трубили все массовые средства информации, писали газеты и показывали по телевидению.
Остров Доманский находится по середине реки и по нему как раз и проходит та самая
граница, которую обозначили ещё при царе Горохе в незапамятные времена, и
как я уже говорил, за многие годы река изменила своё русло и по утверждению
китайцев именно на их территорию. Вот они и решили в одностороннем порядке востановить “Статус-кво”, и ночью потихонечку окупировали остров и заняли там круговую оборону. На что они расчитывали, трудно определить, потому что здравый смысл подсказывает, что это их меропятие явно было обречено на провал.
Неужели китайцы надеялись, что русские умоются или сделают вид, что не заметили присутствие не прошенных гостей? Конечно, такого не произошло, и через несколько дней китайцы “летели и свистели” с острова, но были жертвы, как с нашей так и с их стороны. Вход пошли танки и тяжёлая артиллерия. Российская сторона применила супер ракеты системы “Град” – это очень напугало и отрезвило нападавших. Мне рассказывали знакомые радисты, что китайцы перехватив наши сообщения о ракетой атаке, кричали по рации истошным голосом, на русском языке: “Не на-да гра-да!
Не на-да грааа-да!” Кстати, после этой бомбёжки от острова почти что ничего не осталось. Так стоило ли для этого бацаца? Вероятно у кого то был резон, но он простым смертным не очень понятен.
Моё пребывание на территории исторического Нер-завода и его близлежащих окрестностей подходило к концу, и я, вместе со всей моей войсковой частью, готовился передислоцироваться на новое место службы, в старинный купеческий
и замечательный город Сретенск  - это тоже в Читинской области на реке Шилке,
и это было последним местом моей армейской службы. Там произошло множество знаменательных событий, которые запомнились мне на всю жизнь. Но в Нер-заводе
под финал тоже произошли два происшестия, о которых можно упомянуть. Первое.
Наша часть, чуть ли не в полном составе приняла бой и одержала сокрушительную победу над дикими “Ирокезами” в лице кавказких парней, которые обитали в соседней войсковой части, недалеко от нашей.
Всё получилось из-за какой-то глупости, толком даже и не знаю из-за чего.
В общем, кто-то из наших солдатиков в увольнении поцапался с ихними, и горячие соседи очень обиделись, и пообещали навестить нашу войсковую часть и наказать всех. Не больше, ни меньше!? Ну, наши ребята конечно их “вежливо” пригласили.
А они почему-то так расстроились что пришли, человек двести, рано утром на рассвете.
Это было как раз воскресенье и многие офицеры не присутствовали в части, практически был только один дежурный офицер, который, богатырским сном благополучно проспал все события, что позволило нам, на своё усмотрение, принять “гостей”.
Мы жили в больших брезентовых палатках, по тридцать человек  в каждой, и таких палаток было штук пятнадцать, и у нас были дубинки из берёзки, с которыми мы умели обращяться в экстримальных ситуациях. Мы были готовы к нападению и заранее выставили охрану, которая вовремя подняла тревогу. Так что врасплох нас не застали, на что вероятно надеялись наши cоседи. Мы их достойно встретили,
во всеоружии и с бодрым духом, и они проиграли сражение буквально за несколько минут. У нас были и засады, и манёвренные отряды, которые моментально их  окружили, как только они вступили на территорию нашей части, и количеством мы
их тоже превосходили. Так что нахрапом, на дурничка у них не получилось,
а тем, кто был особо враждебно настроен и полез на рожён, досталось дубинками 
по хребту и другим местам. Нападавшие вкусив угощение, быстро побросали своё оружие в виде ножей, лопат и прочего инвентаря и с позором пошлёпали восвояси.
На следующий день наше командование, и их тоже, разузнали об этом инценденте и
во избежание дальнейших столкновений приняли разумное решение. Они обратились к личному составу с разъяснениями и сообщили о последствиях в случае продолжения стычек и противостояния. И выстроив на плацу напротив друг друга две войсковые части, предложили всем примириться и пожать руки, что и было сделано.
И инцендентов между нашими частями больше не было.
А второе происшествие можно назвать трагикомическим.   
В части служил один паренёк, такой худенький, маленький с измаждённым видом, удивительно, как его вообще в армию забрили. Он был из Москвы.   
В части его прозвали “Чайник”. Это прозвище к нему прилипло после одного происшествия случившегося с ним. Этот паренёк увлекался “Чефиром”, кто не знает что это такое могу пояснить: В алюминиевую кружку засыпают пачку чая, заливают водой и на огне доводят до кипения, при желании по вкусу добавляют табаку или махорку. Когда это варево чуть-чуть остынет и настоится, его можно употреблять
во внутрь, мелкими глотками, затягиваясь папироской. Зубы от этого становятся спецефически коричневыми и по ним можно без труда распознать чефериста.
Говорят, что это зелье заменяет алкоголь, клиенты дуреют и ведут себя не адекватно, чего им и требуется. Так вот этому пареньку как-то показалось,
что кружечки на компанию из трёх человек будет не достаточно, и он прихватил
из столовой целый чайник и засыпал его не одной пачкой, и махорки туда не пожалел. А когда он с компанией таких же индивидумов оприходовали этот чайничек, ему очень сильно поплохело. Он смог добраться до своей палатки и забравшись на второй ярус приготовился помирать, причитая при этом следующие слова: Ой мама, ноги стынут, чайник, я чайник...
Помереть ему не удалось, откачали в санчасти, но от командиров прилично досталось, и прозвище “Чайник” закрепилось за ним навсегда, он против этого
не возражал. Но на этом “Чайник” не успокоился и отчебучил ещё одно дельце.
А именно, он взял да и вообще смотался из части в неизвестном направлении. Естественно, его объявили в розыск, и через целый месяц его всё-таки нашли,
у мамы дома, в Москве. Чайника привезли обратно к нам в часть и там устроили
над ним показательный суд, чтобы другим неповадно было.
Для этого мероприятия из Читы прибыл военный прокурор, который рьяно взялся за дело. Прокурор был в звании полковника внутренних войск, он был здоровенный детина, под два метра ростом, с бордово-красным рябым лицом. По всей видимости он был очень злым и сильно придурковатым. Он ходил по нашей части как цербер, и всё вынюхивал и ко всем приставал с замечаниями и угрозами, придирался по каждому пустяку, и наслаждался производимому от него ужасу. Все старались не пересекаться с ним на одной дорожке, потому что он обязательно бы привязался. Наше начальство перед ним пасовало и льстиво ублажало его прихоти, и от этого он канючил из себя ещё больше. В части от него был сильный напряг и все с нетерпением ждали, когда же он свалит от нас.
Суд над “Чайником”, я не помню как его на самом деле звали, начался через несколько дней, за это время вроде бы как велось расследование преступления.
Но случилось так, что перед судом предстал не только злополучный “Чайник”,
под руку придурку-полковнику попался ещё один наш сослуживец, не зря же он суетился и всё вынюхивал, и “надыбал” же, всё-таки ещё одну жертву.
Этим несчастным оказался паренёк из Иваново, который служил себе мирно и тихо, его толком никто и не замечал никогда. А тут всё получилось, как на зло.
Когда роту солдат вели в столовую, то рядом как раз пасся этот самый особист,
у дверей образовался небольшой затор, и сержант, видно выслуживаясь перед этим придурком, прикрикнул на солдата, чтобы он пошустрей проходил, а тот возьми да ляпни: Да пошёл ты на … Раньше на это никто бы и внимания не обратил, а тут ситуация. Ну сержант подскочил к солдату и схватил его за грудки, выкрикывая всякие угрозы, а солдат отбиваясь толкнул его, от чего сержант кувыркнулся на землю. Ну, полковник естественно приказал арестовать солдата.
И вот перед судом предстали уже два человека. Суд был под открытым небом, все сидели на лавочках и наблюдали этот паноптикум. Когда Чайнику присудили дисбат (дисциплинарный батальон) два года, все ожидали чего-то подобного, и не очень возмущались, но когда несчастному Ивановцу объявили три года тюрьмы, за нападение и избиение сержанта, то все в негодовании загудели и затопали ногами, а полковник вскочив с места и дико вытаращив глаза, истошно заорал: Ну что, ещё кто-то хочет сесть?
И тут произошло то, чего никто никак не ожидал. Солдат, осуждённый Ивановец, встал со своего места, охраны никакой не было, и быстро подойдя к полковнику врезал ему сапогом между ног, и удар получился от всей души. Придурок-полковник
с диким воплем схватился за свои разбитые яйца и плюхнулся на землю.
А мы, после некоторой паузы изумления, повскакали с мест и выкрикывая всякие гадости в сторону полковника, откровенно хохотали, а наши офицеры изрядно напугавшись таким поворотом дела, подхватили придурка под руки и уволокли в штаб. Больше мы его не видели, он смылся незаметненько, никого больше не удостоив своим вниманием. Правда, на следующий день прибыл конвой из солдат особистов, это которые конвоируют заключённых, и наших ребят забрали, Чайника и Ивановца.
Я потом узнал, что они свой срок не отсидели, а попали под какую-то амнистию,
и их выпустили на свободу досрочно.
Когда я служил в армии, то часто думал: Да нафига мне эта служба сдалась, только время потерянное. И это так, потому что за эти три года конечно много чего полезного можно было сделать для самого себя. Например, получить профессию, заниматься образованием, жениться, детей наделать, да и вообще жить в своё удовольствие. А тут, в армии, приходилось таскать сапоги с вонючими портянками, выполнять всякие дурацкие приказания командиров, есть не пойми чего, жить в экстримальной обстановке без всяких удобств, да и находится в неволе тоже мало приятно.
Армия, это как бы мини тюрьма, только с некоторыми моральными удобствами.
Но я уверенно могу сказать, что если бы я не отслужил свои три года, если бы не испытал всего, что мне выпало, не пообщался бы с такой массой разных людей, не попадал бы во всякие передряги, то многое потерял бы в жизни. Не познав плохого
и тяжёлого, трудно правильно оценить и понять хорошее и доброе.
То, что я пишу здесь, это только небольшая часть всего, что мне пришлось увидеть и пережить. А зачастую, маленькие подробности и нюансы очень важны, но если всё описывать досконально, к сожалению не хватит времени. Но я стараюсь.
Ну вот наконец наша часть перебралась в город Сретенск. Если бы не войска, сосредоточенные здесь в приличном количестве, то это место вполне могло бы претендовать на курортную зону. Такого ландшавта и удивительной красоты природы, еще надо было бы поискать. Большая, завораживающая взгляд река Шилка, с сильным течением, полная всевозможной рыбы. Вокруг горы-сопки, поросшие лесами.
И всё это в девственном-первозданном состоянии. И люди здесь живут под стать этому райскому месту. Городок старинный, не большой, но очень уютный и добротный. Здесь, ещё до революции 1917 года,  проживали золотодобытчики, купцы и инженерный люд. Много было каменных домов со своеобразной архитектурой, да и деревянные дома сохранились не плохо, были и бараки, где жили работяги. Но после вторжения военных, этот ландшафт значительно изменился.
Военный гарнизон, как пологается, стоял на окраине города, обнесённый бетонным забором. В связи с обострением советско-китайских отношений, сюда согнали множество военной техники. Появились танки, пушки, ракетные установки, где-то расположился аэродром и в небе постоянно барожировали самолётики МИГи.
Кстати, с китайской стороны в воздухе летали такие же “бандуры”, закупленные у дружественного Советского союза. Как только они различали друг друга в воздухе? Радисты рассказывали такие байки: Летит ''Миг'', а к нему с земли по рации обращаются: Лейтенант Лисицын, вы меня слышите? Лейтинанта Ли-Си-Цын слюсает - отвечали с китайского Мига.
Определённый напряг от всех этих событий был, но настоящих военных действий
не велось, всё ограничивалось только строгими, последними предупреждениями
и бряканьем оружием. А жизнь протекала мирно и беззаботно, особенно у меня. Некоторое время я проживал в казарме, в своей части, и практически ничего не делал, видимо сказывалась неразбериха с переездом.
А потом меня разыскал полковник Савицкий и я снова окунулся в водоворот всяких хозяйственных манипуляций и получил практически неограниченную свободу действий
и передвижения.
Я знаю, кому расскажешь, что такое может быть в армии, не поверят.
У меня получается и не служба была, а какая-то служебная командировка. Но, как говорится: Хотите верте, хотите нет... Только у меня, с лёгкой руки полковника Савитского, появился свой собственный домик за стенами гарнизона.
Домик был не большой, но с несколькими комнатами и подвальным помещением, он был предназначен для различых целей. В одной из комнат разместилась бухгалтерия, куда днём приходила женщина, она из местных жителей, очень доброжелательная и приятная в общении. Она вела для Савицкого какую-то его бухгалтерию.
Хотя в воинской части бухгалтерский отдел был, со множеством работников, но полковник Савицкий предпочитал подсчёты и отчёты свои, он вообще был большой мудрец и хороший аналитик ситуаций и обстоятельств. И проворачивал такие дела, какие другим и во сне не снились, за что его безмерно ценили и уважали.
Он работал очень чётко и ответственно, как сказал так и сделал. Не было случая, чтобы он не выполнил своего обещания, даже в мелочах у него не было сбоя.
И всё у него получалось, как бы между прочим и запросто. Он никогда не суетился, и даже внешне иногда казалось, что он ведёт какую-то праздную жизнь, настолько
он был спокоен и уравновешен.
Это было особенно заметно на фоне других суетливых, нервных, задёрганных командиров. Он был полновластным хозяином по хозяйственной части того региона. Тогда в Забайкальском округе начиналось гигантское строительство стратегических военных объектов и всевозможных вспомогательных инфраструктур.
В городе Сретенске, на фоне маленьких старинных домиков начали расти, как грибы после дождя, многоэтажные жилые комплексы, из железобетонных блоков. Местные жители смотрели на это с ужасом и восторгом, что они при этом думали, не знаю, только могу догадываться.
В подвале моего домика находился небольшой склад инвентаря и разных приспособлений для строительства домов и прочих сооружений, этот инвентарь представлял определённую ценность и нуждался в особом внимании.
У меня была своя комната с кроватью, столом, шкафом, тумбочкой и т.д. Был даже проигрыватель и целая куча пластинок. По вечерам ко мне приходили друзья и мы за чаем, а иногда и за вином, трепались обо всём на свете, слушали музыку и песни. Круг моих друзей был очень определённый, это были в основном, такие же как и я ребята, свободные от условностей военной службы и дисциплины, конечно в определённой мере.
Могу перечислить всех. Это: Костя Ропало, который на данный момент исполнял должность инженера-строителя и занимался разметкой участков под строительство объектов и всякими другими делами связанными с этим строительством. Паша Федорчук, он был прорабом, очень толковый и грамотный парень в строительстве и человек замечательный. Незабвенный Валя Резвов, он к тому времени уже заведовал огромным гаражом машин и будучи ефрейтором занимал офицерскую должность. Неожиданно прилип к нашей компании новый знакомый - это Витя Осадчий. Он толком ничем не занимался, просто мотался сам по себе, но будучи парнем общительным и симпатичным, сумел внедриться в наше общество и стал частым гостем. Заходили на огонёк мои знакомые телефонисты и ребята с которыми я общался по работе.
Со временем в нашей компании появились и девушки, местные жительницы. А одна из них чуть ли не каждый день приходила и тогда, когда ей только заблагорассудиться. Её звали Наташа, ей было лет шестнадцать-семнадцать. Её где-то на улице подцепил Виктор Осадчий, и у них вроде бы, как любовь-морковь образовалась.
Наташа была девочка очень.., можно сказать своеобразная, в чём-то наивная и простая до невозможности, а где-то даже очень не глупая и с хорошей провинциальной хитрицой. Она была этим интересна и забавна, во всяком случае пообщаться с ней и понаблюдать за её поведением было любопытно.
Наташа была девушка очень симпатичная, с хорошей фигурой и красивыми волосами. То, что она попалась в сети к Виктору Осадчиму, было неминуемо для неё, так же,
как и для многих других девушек проживавших в тех исторических краях.
Потому что там, в связи с огромным скоплением военной техники, начался неимоверный бум на женихов-солдатиков. Местные девочки костями ложились, и не только костями, лишь бы захомутать перспективных парней из других городов России и уехать с ними куда подальше. Потому что своих была явная нехватка, да и те, что имелись, в основном были дремучие алкаши-трактористы или что-то в этом роде.
А кого не устраивала местная захолустная жизнь, давно смылись в другие веси, как минимум в город Чита уезжали. Так-что наши солдатики, на данный момент, имели большую популярность и пользовались спросом.
А уж если солдат из Москвы или Питера оказывался, то тут ему самая малина была, только глазом поведи и очередь к тебе выстроится. Конечно, эта магия не на всех вподряд девчонок распространялась, были и такие к которым на хромой козе не подъедешь, не каждый мог войти к ним в доверие и закрутить им голову.
Умные, гордые и знающие себе цену здесь тоже имелись и они не разменивались на кого попало. Некоторые из них принадлежали к местной интеллигенции, а кто-то
были и приезжие из других городов, по разным причинам попавшие сюда.
Проблема с женихами у них конечно существовала тоже и наверное ещё в большей степени чем у тех, кто был попроще. Ведь им, тем более, хотелось выйти замуж не за кого попало, а за достойного парня.
У меня были знакомые девчёнки с которыми можно было интересно и приятно проводить время. Они были образованны и хорошо воспитанны. В Москве  таких днём с огнём не найдёшь, во всяком случае поискать придётся, а здесь всё было сконцентрированно практически в одном месте, чуть ли не на одной улице размещалось. Вот такой был старинный купеческий город Сретенск. По сравнению с посёлком Нер-заводом, где до этого стояла наша часть, здесь всё было более цивилизованней.
Но продолжу речь о Наташе. Она работала на местной кондитерской фабрике, фабрика громко сказано, но что-то вроде цеха, где лепили конфеты и пряники существовало. И вот с этими вкусными изделиями она чуть ли не ежедневно появлялась в моём домике. От неё самой всегда пахло этими конфетами и пряниками. Она угощала своими сладостями присутствующих, а мы с удовольствием и с чаем уплетали её дары.
А она, довольная от всей души содеянным, наблюдала за нашим пиршиством,
но сама никогда не ела. Ты что, воруешь это всё для нас? - спрашивал я её.
Ага, тырю понемножку, однако так все делают, вы не волнуйтесь, еште на здоровье - со смехом отвечала она.
Наташа всегда была улыбчива и с хорошим настроением, и разговаривала она со своеобразным забайкальским говорком. Я со временем понахватался её выражений
и стал сам употреблять их в разговоре, отчего получал не малое удовольствие. “Однако я вам скажу, что доле того, меня стали примечать и понимать местные аборигены. А то!”
Но самым замечательным делом оказалось то, что мне довелось познакомиться с Наташиной мамой. Это была женщина средних лет, вдова со стажем, очень добрая и доброжелательная, но с мужским характером. Такие говорят на медведя не бояться пойти. Звали её... А вот даже и не знаю, как её звали. Я называл её, Тёща! Хотя настоящей тёщей она мне не доводилась. И могу сразу добавить, что ни с её дочькой ни с ней у меня ничего интимного не было. А тёщей я её назвал сразу же, как только познакомились.
Я как-то шёл мимо дома Наташи, а она высунувшись в окно крикнула мне:
Эй, в гости однако заходи, доле того, чайку попьём! Ну я и зашёл А дома мама,
и так подозрительно на меня смотрит, что я подумал: Зря однако зашёл, доле того, как бы по башке не стукнули. И был не далёк от истины.
Она на самом деле поначалу приняла меня за Осадчего Виктора, подумала что это я охмуряю её дочь. И сказала мне, так тихо и ласково: Если не женешься, то топорик уже приготовлен, вон в сенях лежит. Я оторопело вытаращил глаза. Хорошо, что Наташа подоспела ко мне на выручку. Ты что мама? Да это же не он! - Воскликнула она. Не он, так пусть передаст тому.., чтобы на глаза мне не показывался.., всю требуху оторву если не женется - заявила она.
Ну ты Тёща даёшь! Так всех женихов распугаешь. Не разобравшись, кто и что, сразу стращать набросилась - сказал я ей.
А и то правда твоя, ты уж извиняй, перепутала маленько, да уж больно мне не нравиться тот прохиндей, что голову моей девке крутит, ты ему передай если увидешь... - сказала Тёща.
Но глаза её потеплели и стали лучистыми и мягкими, она когда и злилась тоже была не страшная, а даже очень симпатичная. В принципе она была права, я то уж точно знал, что этот Осадчий мозги крутит её дочке, трахается нахаляву, обещает жениться, а сам врёт, как сивый мерин.
Я хотел уж было повернуться и уйти, не нравились мне все эти разговоры и разборки. Я то здесь был причём? Но Наташина мама сказала, что не отпустит пока
я не поем. И на стол выставилось такое, о чём я и во сне не мечтал. Сто лет так не кушал: Сначала супчику грибного-душистого отведал, затем рыбка жареная с картошечкой и луком, а к ним водочка холодная-запотевшая из погреба, и грибочки, огурчики, помидорчики солёные. Вобщем, накушался так, что встал из-за стола с трудом, и разморило меня так, что спать улёгся прямо на тёщину кроватку и продрых
до самого вечера. А когда проснулся, ужин был однако уже готов. А то!
Долго рассказывать, но не жданно, не гаданно, а стал я в этом доме желанным гостем. Заходил, в любое время дня и ночи, когда только мне заблагорассудится, без всяких проблем. Мне так и было сказано: Как только, так сразу! Без стеснений
и предрассудков. Вот удивительно, но меня встречали там, как родного и близкого. Тёща любила поговорить со мной по душам, она рассказала мне про свою жизнь и я внимательно и с удовольствием её слушал.
Причём, здесь нужно заметить, что разница в возрасте была между нами приличная, ей наверное лет под пятьдесят было, а мне тогда двадцать один стукнуло. Отношения между нами были самые тёплые и доброжелательные. Можно подумать, что у неё были  какие-то виды на меня, в смысле её дочки, но нет, ничего подобного. Я никак не проявлял себя в роли жениха и с Наташей у меня были дружеские отношения,
на что-то большее и намёков не было. Мало того, впоследствии я вообще приходил
к ним со своими знакомыми девушками и меня принимали запросто, никогда никаких проблем. Да ещё, тёща отдала мне в пользование мотоцикл своего бывшего мужа, который как я понял погиб на охоте. Мотоцикл был замечательный, практически новый, марки ''ИЖ''. Я брал его в любое время и гонял на нём куда только захочу. И это ещё не всё, тёща показала мне куда они кладут ключи от дома, и сказала,
что я могу заходить к ним даже когда дома никого нет.
У них был свой большой дом, с забором, со двором, с сараями, с курами, вобщем
всё как пологается. Но я никода без них не приходил, не хотелось там хозяйничать. Зато, если надо было собраться и отметить какой нибудь праздник, или просто посидеть хорошей компанией, то лучшего места не найти. Бывало, что я с ребятами заходил к ней днём пообедать или вечером поужинать, иногда и ночевать оставались. А я у тёщи в долгу тоже не оставался, иногда делал для неё что нибудь хорошее и полезное. Например, привёз целую грузовую машину дров, руберойду и шифера для покрытия крыши, краски разной и прочих строительных материалов. Уверен на сто процентов, что не из-за этого она меня и моих приятелей принимала у себя дома, просто душа у неё была такая добрая и открытая. Но не на всех вподряд это распространялось. Тёща очень выборочно подходила к людям и если кто или что
ей не нравилось, то за словом в карман не лезла, а могла отбрить по первое число. Я понимаю, что пишу про армию, как про какую-то увлекательную командировку, да это у меня так и было, я собственно и не про армию говорю, а про свою службу в ней и про свою жизнь. Может быть, если бы я служил в строевых войсках, то такой бы лафы у меня не было бы, хотя бог его знает, везде можно при разумных действиях найти хорошее и полезное для себя, смотря как подходить к делу и какие у тебя желания и потребности. Рядом со мной служили мои сверстники, но у них всё было иначе, они жили по другому, не знаю как, но по другому.
И это нормально и понятно для меня, а кто не понимает в чём тут дело, тот служил в другом измерении и ел из другого котла. И нет в этом моей заслуги или вины, просто так складывались не зависимо от меня обстоятельства. Но в жизни так и бывает, кому-то разрешается и даётся многое, а кому-то не очень. Кто распределяет эти возможности и блага не знаю. Но будь моя воля я бы не пожадничал.
А что? Ведь веселей жилось бы, если больше было счастливых и удачливых людей.
Но распределитель явно скупой на подарки. Вот тяжести и проблем это пожалуйста, от всей души. А радости, счастья и благополучия это по талонам. Или по талантам. Может быть в этом есть что-то разумное. Во всяком случае, каждый сам себе вправе мастерить судьбу, и чтобы она была удачной надо совершать правильные поступки. Наш ротный старшина, Игнатов Володя, часто говаривал так: Надо уметь срать на склоне горы и за куст держаться, чтобы ветром не унесло... Если образно представить эту картину, даже очень красиво получается - романтика. И ещё он говорил: Чтобы жизнь малиной не казалась, нужны трудности. Мудрец он был, однако. Но продолжу дальше свою историю, не про службу в армии, а про то время, когда служил. Потому что военной службы, как таковой, у меня получается и не было.
А было, времяпрепровождение, потерянное, но полезное время. Вот такая философия! Жилые дома в Сретенске, они же и военные объекты, росли прямо на глазах и вскорости могли уже принимать жильцов, военных специалистов и их семьи.
Было заметно не вооруженным глазом, что гражданского населения в городе поприбавилось и не гражданского тоже. Старинный купеческий город постепенно превращался в оборонительную цитадель, но окраины ещё жили по старинке, тихо и спокойно. Я мотался по разным командировкам, привозя и отвозя различные товары
и стройматериалы, а когда было свободное время, то праздно его проводил, благо скоро был уже дембель, то есть, до конца службы мне оставалось меньше года.
Один раз ребята предложили мне пойти на танцы в местный дом культуры.
Я вообще-то был не ходок по танцплощадкам, но тут подписался на это мероприятие, ребята заверили, что не пожалею, они сказали что в городе неведомо откуда появилось много вновь прибывших девушек.
И это оказалось так. Там в доме культуры они были очень заметны и отличались от местных жительниц. И своим поведением, и одеждой, и манерой общаться.
Я потом узнал, откуда это богатство здесь завелось. Всё было просто, разумно
и прогматично. По велению партии и комсомольских организаций сюда на передовую патриотического фронта, направлялись добровольцы и страждущие.
Мне сразу же приглянулась одна рыжая девушка, ну очень красивая. Глаза зелёные! Волосы густые с завитушками! Голос низкий, бархатный! А пахло от неё... с ума сойти! Всё было при ней, и даже больше. Не один я “Положил глаз” на рыжую девушку, такие ещё оказались. Вместе со своими подругами она стояла у стенки
и время от времени принимала приглашения на танец. Но танцевала не со всеми, некоторым отказывала, я это отметил и не очень спешил облажаться.
Мои товарищи, заметив мою сосредоточенность на этом объекте, начали меня подначивать. Мол давай, не дрейф, вперёд и с песней!
Ну я набрал воздуху и нырнул... Вынырнул рядом и... пригласил на танец.
А вдруг откажет, сверлило у меня в голове, и тогда надо будет, как дураку, пошлёпать назад под усмешками и взглядами местных обывателей. А этого очень не хотелось.
Но она не отказала. И мы прижавшись друг к другу медленно задвигались под музыку танго. Я специально дождался именно медленного танца, чтобы не скакать и не дрыгаться каждый сам по себе, наоборот я хотел почувствовать близость её тела, поговорить, вобщем постараться познакомиться. И мне это удалось, потому что девушка была не закомплексованна, как многие местные жительницы, а легко и непринуждённо вела беседу с очаровательной улыбкой. И всё складывалось прекрасно, но тут возникла проблема.
Когда после танца я проводил её до места, то ко мне подвалили какие-то местные типы и нагло заявили, чтобы я больше к ней не подходил. Ну я их конечно послал... Они процедив какие-то угрозы отошли в сторону, а девушка сказала мне, что я очень не осторожен и посоветовала с ними не связываться. Это местные хулиганы, от них надо держаться подальше, они с ножами ходят и могут сильно побить - сказала она. Ну что мне оставалось после этого делать? Нас было три человека, а их много, не знаю сколько, но значительно больше чем нас. Мои ребята тоже мне посоветовали не связываться. Девушек предостаточно, можно потанцевать и с любой другой, какая разница с кем... - сделали они такой вывод.
Всё конечно логично и я это тоже хорошо понимал, но подчиняться указаниям каких-то придурков и струсив бежать... Да с какой стати я должен это делать?
Хрен им, решил я, и пригласил рыжую ещё на танец. И она с удовольствием и со страхом пошла.
Забыл ещё сказать, что на танцах я и мои товарищи были в гражданской одежде, а военный патруль здесь тоже присутствовал, это были солдаты из Таманской дивизии - танкисты. Но в этой ситуации они были нам не помошники. Обратись к ним и скажи, что мы тоже служивые, то в лучшем случае они могли бы отправить нас на гаубвахту. И сделали бы это с большим удовольствием - у них дисциплина была. Не то что у нас, нарушителей воинского устава и разгельдяев.
А вечер приближался к концу, и всё это время я танцевал с рыжей девушкой.
Я узнал, что её зовут Галя и что она приехала сюда из города Ростов на Дону.
В служебную командировку - сказала она. Когда танцы закончились и все стали расходиться, я недолго думая, взял да и предложил девушке проводить её до дома. Потому что она мне очень понравилась, и своим поведением, и разговорами, и внешне. Мне не хотелось с ней расставаться. И девушка согласилась, чтобы я её проводил.
А хулиганы? А уже темно? А как я потом буду возвращаться домой? Об этом
я тоже подумал, но азарт и желание перевесили все разумные рассуждения и доводы. Дом культуры, в котором устраивались танцы, находился в очень красивом парке,
с большими деревьями и густыми зарослями кустарника. Ещё в этом парке были старинные и очень уютные беседки, в них наверное ещё до революции посиживали влюблённые парочки. Вот и я с рыжей девушкой разместился в одной из них.
Мои приятели ушли к себе в казарму, оставив меня на произвол судьбы.
Я сам им это предложил. А что оставалось делать? Не таскаться же со мной по беседкам и не висеть у меня хвостом неизвестно сколько.
Ночь была тёплая, пахло цветочками, звёзды в небе понатыканы... Вобщем идиллия полная. И у нас всё было так хорошо, мы сидя на бортике беседки разговаривали и не замечали время.
“А тут, откуда не возьмись маленький комарик, а в руках его горит...”
Нет, не маленький фонарик! Целая компания пьяных придурков, с большими дубинками и бутылками с вином в руках. Вот такая фигня завалилась в нашу уютную беседочку. Они начали что-то грубое и наглое говорить, а я понимая, нет, не понимая, что дело швах... Взял да и врезал первому попавшемуся прямо по челюсти. Дальше не помню, потому что мне тут же сзади дали бутылкой по голове и я упал на пол. Отключился не на долго. Когда встал, то ещё увидел, как далеко по кустам убегают меееестные придурки. Я на них в обиде не был. Я знал на что шёл, когда танцевал
с рыжей девушкой и потом предложил проводить её до дома. Знал их манеры и приёмы действовать, здесь так было принято разговаривать с чужаками. Могли побить
и посерьёзнее, а я так, только шишкой на голове отделался.
Девушка моя стояла здесь же, цела и невредима, она сказала, что хулиганы вероятно испугались, подумав, что убили меня. Потому что вся моя голова и лицо были в крови и одежда тоже. Но какой-то особой боли я не чувствовал и мог свободно говорить и передвигаться. И мы по ночному Сретенску пошли до дома, где жила Галя. Это была самая окраина города. Дом был старый, деревянный, в нём Галя снимала комнату у местной жительницы, бабушки. Кроме них в доме больше никто не жил, разве что кошка, тоже рыжая. Я в гости не напрашивался и хотел повернуться и пошлёпать к себе в домик, но Галя уговорила меня этого не делать, а принять её помощь в обработке раны на моей голове. Я не стал  сопротивляться и согласился
на экзекуцию.
При ближайшем рассмотрении, моя рана оказалась всего навсего не очень большой шишкой, а кровь была не кровь, а дешовое красное винцо, сладенькое и липкое,
но это мне помогло, напугав моих врагов.
А меня оставили ночевать в домике с рыжей... кошкой. Ну куда же мне идти тяжело раненому на ночь глядя? Положили на диванчик, тут же в комнате.
Но через некоторое время я понял, что так уснуть невозможно и чтобы долго не мучаться решил перебраться в кроватку к рыжей девушке Гале. И сопротивления не встретил, а даже наоборот.
Мы стали встречаться довольно часто и она приходила ко мне в домик и я её тоже посещал в её хоромах и по улицам гуляли и в кино ходили вместе. Мои друзья познакомились с ней и показывали мне большой палец, мол хорошая девка у тебя.
Не знаю упоминать или нет, потому что это не так важно, но уж коль начал скажу. Этих придурков, которые мне по башке стукнули мы вычислили и вломили им по первое число, потом эта братия увидев меня переходила на другую сторону улицы.
Но как-то раз, когда поздно вечером я с Галей подходил к её дому, то в забор рядом с моей головой с треском врезался приличный камень. Кто кинул я не видел, было темно, Галя тогда сказала, что догадывается кто это сделал, но уточнять не стала, сказала что не хочет говорить, ну я не стал настаивать, коль не хочет,
ну и не надо. Я подумал, наверное какой нибудь неудавшийся ухажёр бесится
и бодается. И был недалёк от истины. А у нас всё было хорошо и прекрасно,
мы замечательно вместе проводили время и нас взаимно устраивали наши отношения. Но как-то ко мне в домик зашёл один мой знакомый лейтенант, он был военным строителем и работал прорабом. Я его знал давно, его как и меня звали Валера.
И он сказал мне, что есть ко мне важный разговор. Мы сидели пили чай и он мне рассказал историю... про Галю и её мужа. ??? А я и не знал, что она замужем. Оказывается, Галя приехала в Сретенск вместе со своим мужем, офицером лейтенантом, и они здесь очень серьёзно поссорились, и она ушла от него,
сняла себе квартиру и жила отдельно сама по себе, а её муж жил в гарнизоне.
Видно кто-то меня увидел вместе с ней и передал её мужу, или он сам заметил нас, не знаю. Но получалось так, что её муж хотел бы, чтобы она к нему вернулась,
а тут я подвернулся ненароком. Вобщем, заваруха складывалась не очень приятная. Валера попросил меня не встречаться с ней, и я пообещал это сделать.
Я конечно мог бы поговорить с Галей, но выяснять отношения с замужней женщиной мне как-то не хотелось. Всё-таки у её мужа был приоритет, у них же семья была и всё такое... А я кто для неё? Да вобщем никто, так случайный элимент.
И каких-то серъёзных планов на её счет у меня не было. Муж, объелся груш! Каких только чудес на свете не бывает - подумал я тогда.
Было жаль расставаться с этой красивой девушкой, но больше я к ней не ходил и она не приходила ко мне, видно с ней тоже поговорили. Но, как я потом узнал, её мужу не удалось вернуть её, она уехала к себе домой в Ростов на Дону. Вот и вся  история с рыжей девушкой.
А у меня появилась новая знакомая. Познакомился с ней очень романтично, перенёс её на плече через грязь, с одной стороны улицы на другую. Она долго стояла на обочине и с тоской смотрела на огромную грязную жижу разделяющую её и музыкальную школу в которой, как оказалось, она была преподавателем.
Я был в военной форме и в сапогах, так что прогуляться по луже, держа на плече молодую симпатичную девушку, было только удовольствием. Эту девушку звали Вера, она тоже была не Сретенская, а приезжая из Читы. Вера жила в старом двухэтажном домике-бараке, таких сооружений здесь было много, у неё была маленькая комнатка. Так и хочется добавить: “С видом на море.” Но на самом деле вид был на такие же бараки и сараи. Она жила одна.
После окончания музыкального училища её по распределению сослали сюда на два года. Когда я первый раз пришёл к ней в гости, на чай, то так, невзначай, но спросил: Не замужем ли она? Оказалось, что нет. Вообще мог бы и не спрашивать, потому что впоследствии у меня с ней ничего интимного не было, так, поцелуйчики безобидные. А почему? А потому что Вера была девушка целомудренная и правильная, и сразу же прямо сказала мне, что пока не выйдет замуж, то ни-ни, никакого интима. Ой не надо, не нады, когда женешся тады... - спел я ей. Вот именно, согласилась она. А так-как я жениться не намеревался, то и не настаивал на большем. Но я всегда ходил к ней с удовольствием и очень интересно и приятно проводил время. У неё было множество пластинок с хорошей музыкой, и сама она не плохо пела, даже на французком языке: “Томбэ ля нэже...” Она очень прилично умела готовить и всегда меня угощала простыми, но вкусными блюдами, например: пельменями или жаренной картошкой с котлетами, или супчиком с курочкой, а уж чай с пирогами был всегда, даже кофе растворимое у неё имелось. Так что мой путь
к музыке шёл через желудок и это очень вдохновляло. Но если серьёзно, то с Верой было очень интересно поговорить, она объяснялась абсолютно свободно на любые темы, но конечно её конёк была музыка. Много чего интересного она рассказала мне о музыке и композиторах, у неё был просто дар педагога. А как-то она меня пригласила к себе в музыкальную школу и там играла на рояле так вдохновенно и замечательно, что я аж растрогался. Ещё мне очень нравился запах её духов, это была парфюмерия из прибалтики, она очень приятно и заманчиво пахла, навевая настольгию по жизни гражданской. Да и вообще, вот такие хождения в гости к Вере были для меня, как бы частицей домашнего уюта и я получал от этого колосальное удовольствие. Даже потом, когда я уже пришёл из армии, то унюхав где нибудь запах прибалтийских духов, вроде бы их название “Дзинтарес”, я сразу же вспоминал и Веру и своё пребывание в г. Сретенске.
Так-как с Верой отношения были платонические, то не мудренно, что у меня стала возникать мысль: Что делать? Но всё решилось само собой.
Как-то я ехал по Сретенску на машине, грузовом ЗИЛе, не за рулём, а сидел рядом
с шофёром, и ещё в машине был Валя Резвов, как я уже говорил, он был завгаром в нашей войсковой части. И вдруг он подскочил на сидении, толканул меня локтём в бок и вскрикнул: Ты глянь, к-а-а-кая Фэмина! Я посмотрел в окно и увидел, что
по улице идёт стройная и модно одетая девушка. Точно не местная, определил я.
И ошибся. Но это я выяснил только потом, а тогда проводил её взглядом и наша  машина проскочила дальше. Но моё сердце заколотилось учащённо и в сознание закралась мысль и даже надежда. А вдруг? А вдруг я смогу с ней познакомиться? Вобщем, я встал в боевую стойку, как гончая собака.
Я хорошо знаю себя, если меня что-то поразило и запало в душу, то я не успокоюсь просто так, а начинаю предпринимать действия. И каждый раз, когда мне нужно было куда-то ехать, я старался проезжать в том же месте, где заметил эту девушку в первый раз, надеясь снова увидеть её. И мне повезло, я её увидел.
Она шла лёгкой походкой в красивом чёрном модном пальто и в туфлях на шпильке. Так одеваться могла себе позволить не каждая Сретенская женщина.
Была осень, часто шли дожди и в это время года грязи на улице, в жидком виде, было предостаточно.
Я вышел из машины, сказав шофёру что доберусь сам, и пошёл следом за девушкой, но на расстоянии, как разведчик-шпион. Пешеходные дорожки в Сретенске были сделаны из кирпичиков и досок и это выглядило очень уютно и облегчало передвижение.
Но чтобы не угодить в глубокую лужу нужно было быть очень тренированным и внимательным. Конечно, местные жители решали эту проблему попростому, они разумно надевали резиновые сапоги или кирзовые солдатские и уверенно шевствовали не выбирая дороги.
А девушка старательно обходя лужы и преодолевая другие препятствия подошла к старому облупленному кирпичному зданию и открыв дверь вошла в него. Это была школа. Может быть она учителка? Подумал я, проявив недюжую сообразительность,
и вошёл за ней. Я увидел, что она зашла в учительскую комнату, но туда я уже
не попёрся, а походил по коридорам рассматривая разные стенды с фотографиями и лозунгами: “Пионер, за дело коммунистической партии будь готов!” – призывал
кто-то. “Всегда готов!” – патриотично отвечали пионеры.
Как я заметил, в школе кроме меня были и другие люди. Вокруг сновали дети и даже учителя попадались, но я старался их не замечать. И на меня никто особо не обращал внимания, а если и видили, то не спрашивали почему я здесь. На всякий случай я придумал что сказать, если кто-то спросит, чего я здесь околачиваюсь. Надо заметить, что я был в солдатской форме, в сапогах и бушлате.
Через некоторое время моего ожидания в коридоре, я снова увидел её.
Она с тетрадками и книжкой под мышкой спешила на урок. Наверное она меня бы не заматила, но я сам проявился.
Когда она проходила мимо я спросил её: Можно Вам задать вопрос? Да, я Вас слушаю - ответила она. Я хотел спросить, принимают ли в эту школу одарённых детей? - озадачил я её. Но она совершенно спокойно и серьёзно мне ответила, что конечно принимают. А кто у Вас? В смысле, мальчик или девочка? - поинтересовалась она.
Да вроде раньше мальчик был, а сейчас даже и не знаю, как назвать - попытался я сострить. Конечно, я мог бы сказать что нибудь и ещё поглупее, но очень старался этого не делать. Вблизи я отметил, что девушка на самом деле была красивая, говорила приятным низким голосом и вела себя очень достойно. Она была небольшого роста, с карими глазами и чёрными прямыми волосами. Честно говоря, я даже немного растерялся, у меня в голове совершенно справедливо засвербила мысль: Ну куда же мне, в сапогах и портянках, к такой подъезжать? Но девушка не стала реагировать на казуистику моих слов, а только сказала: Приводите и его запишут, а сейчас меня извините, я спешу на урок. И замечательной походкой продефилировала мимо меня в класс, на дверях которого было написано: “Английский язык”
А я вышел из школы на улицу и пошлёпал по жидкому асфальту перепрыгивая через лужи. Придя в часть я разыскал Резвого Валю и рассказал ему о моём визите в школу и встрече с девушкой. Ну, что будешь делать дальше, где ты этого одарённого мальчика найдёшь? - поинтересовался Валя.
А что дальше делать, не знаю, про мальчика брякнул просто так, не подумав о последствиях, экспромт называется однако - ответил я. Но тут у меня возникла идея и я сразу же поделился ей.
Ты мне друг или портянка? А если друг, то должен мне помочь - сказал я Вале.
А что делать-то надо? - с растерянной улыбкой спросил он. Ничего серьёзного, пойдёшь со мной в школу и я тебя запишу туда, как одарённого мальчика.
Ведь ты на самом деле мальчик одарённый и на девочку не очень смахиваешь,
кто скажет, что это не так, пусть кинет в меня камень... Вот такой замечательной тирадой озадачил я Резвова. Он поперхнулся вытаращил глаза и покраснел.
На бледно-рыжей коже это явление было очень выразительно. Да ты так не волнуйся, а то сердечный удар хватит, а ты ещё стране нужен - успокоил я его.
И продолжил: Валя, ты меня сам в бок толкнул, вот и расхлёбывай теперь.
И ещё, ведь от скуки помираем, а тут хорошее дело намечается, неужели сдрейфишь
и променяешь праздник на серые будни, история тебе этого не  простит.
И он, немножко потрепыхавшись, согласился. Мне всё-таки удалось его убедить в правильности моего авантюристического решения.
И на следующий день мы напару поехали в школу. Вообще-то Валя был человеком без комплексов и мог вести себя свободно и независимо в любых ситуациях. Я это знал
и надеялся, что в нужный момент он не подведёт.
И мои надежды оправдались, да ещё как! Мы разыграли такой спектакль,
что его можно записать в аналог из серии супер-пупер. Причём, заранее мы не договаривались ни о чём, а вели себя, как бог на душу положит.
Прийдя в школу мы разыскали нашу красавицу, спортсменку, комсомолку, учительницу английского языка, и я сказал ей, на полном серьёзе, что вот привёл одарённого мальчика... Тут Валя сделал глупое лицо, вытаращил свои белёсые глаза, и голосом дауна сказал, что очень хочет стать... Космонавтом! Девушка совершенно спокойно прореагировала на наше заявление и ответила, что может дать адрес, это недалеко, чуть-чуть за городом, и там как раз находится то самое заведение, где готовят в космонавты, в Наполеоны и даже в Генералисимусы.
Ну вот видишь, я же тебе говорил, что здесь ты найдёшь участие и понимание - подбодрил я Валю. А Вы не сможете меня туда проводить? Ведь по знакомству, сами понимаете, везде блат нужен... А я, когда на луну полечу, чего нибудь Вам оттуда привезу... Вы мне верете? - спросил Валя учительницу и уставился на неё страждующим взглядом.
И тут мы оба заметили, что лёд растоплен, потому что она не вытерпела и замечательно рассмеялась, и спросила нас, чего нам собственно от неё нужно?
Я знал, что ответить, но тут учительница английского языка заметила идущую по коридору женщину и шопотом нам сообщила: Это директор школы. Спасайтесь!
Её взгляд явно обозначал, что сейчас что-то будет.
И правда, директриса подошла к нам и строго спросила: В чём дело? И кто мы такие? Но тут Валя, спокойно достал из кармана рулетку и стал измерять стену от потолка до пола, а затем важно заявил: Школа-то в аварийном состоянии, а если потолок Вам на голову упадёт? Я открыл рот и чуть сам не упал. А Валя продолжал: Ремонт Вам необходим, Вы что, не замечаете, что тут творится? Я тоже огляделся вокруг и конечно заметил обшарпанные, облупленные стены и провисшие потолки, побитые стёкла окон и пол в дырках. Так что проблема была на лицо.
Да знаю я, только где денег взять на ремонт? - с тоской в голосе сказала директриса. Как Вас зовут? - спросил её Валя. Директриса представилась, не помню как, ну например: Анна Николаевна. Так вот, Анна Николаевна, мы Вам сможем помочь в этом деле - на голубом глазу заявил Валя. Директриса сделала паузу, как в Гоголевском Ревизоре, и... пригласила нас к себе в кабинет, чтобы продолжить эту важную для неё беседу. Мы попрощались с учительницей английского и направились в кабинет директора.
Забегая вперёд скажу, что ремонт в школе, и очень хороший, мы сделали. Нам в этом помог полковник Савицкий.
Когда он заглянул вечером ко мне в домик, то я ему за крепким чаем рассказал о плачевном состоянии Сретенской средней школы, и он, немного посоображав сказал:
А что, благородное дело, надо помочь школьникам, ресурсы и материалы найдём.
Вы там поприкиньте, что нужно сделать, составте смету, а я подпишу.
Он проницательно посмотрел на меня и добавил: Учителку наверное там закадрили, вот и стараетесь огольцы.
Я не переставал удивляться этому человеку, собственно ему то что от этого, лишь лишняя головноя боль, но он всегда легко и правильно решал очень важные и нужные вопросы, не боясь последствий, он был уверен в своей правоте, и это было так. Такие замечательные люди не часто встречаются в жизни. Можно рассказать об этом ремонте и больше, потому что не так просто было взять и совершить это благородное дело, нужно было о всём поставить в известность вышестоящее начальство, чтобы выделили средства, дали разрешение и так далее.
И скорее всего этого ремонта никогда бы не было, никто бы не захотел взять на себя ответственность и лишние проблемы.
Но видно для этого и был послан на землю полковник Савицкий, он прекрасно понимал, что чиновники не допустят, а бюрократия не позволит, поэтому сразу сказал так: Вы ребятки особого шуму не поднимайте, поменьше болтайте, а если что, валите всё на меня. А я всех пошлю... Ха, Ха, Ха!
Школу мы отремонтировали быстро, в течении трёх месяцев. Работали не только солдаты, к этому делу подключили и местных гражданских строителей, они делали работу внутри здания, а снаружи всё целиком отделывали солдаты. Стройматериал и транспорт был полностью предоставлен полковником Савицким.
Директриса школы на нас богу молилась и не могла понять, с чего это на неё такая благодать свалилась, а может быть и догадалась, но виду не показывала.
А с учительницей английского языка, её звали Ирой, у меня закрутились страстные встречи. Наши отношения нельзя было назвать любовью или чем-то ещё в этом роде, но она мне очень нравилась и мне с ней было интересно.
Ира была человеком образованным и хорошо воспитанным, с ней было приятно поговорить на разные темы и послушать её рассуждения, а для меня общение важно. Может быть для кого-то это занятие лишнее. Собственно, что надо солдату от девушки? Как говорится: Лёг, отжался и ушёл. Я не исключаю и такого простого подхода к предмету. Кто как хочет, так и др... - шутка, солдатская.
Но мои отношения строились не так прямолинейно, для меня всегда было важно и предпочтительно, чтобы девушка, с которой я общаюсь, была бы с изюменкой и не банальная, тогда я могу относиться к ней с интересом и азартом, а если этого не было, то и эмоций положительных у меня не возникало.
Анекдот: Армянскому радио задали вопрос: Может ли женщина дружить с мужчиной? Нет! - ответило радио. Почему? - удивились радиослушатели. Друзей не трахают - последовал лаконичный ответ.
А с Ирой было, что называется: “Не соскучишся!” Столько нервотрёпки я никогда раньше не испытывал. Хотя внешне всё протекало спокойно и даже эмоционально приятно. Я тогда не сразу понял в чём дело, в связи с моей неопытностью в плане серьёзных отношений с женщинами, или по наивности. Я принял наши встречи просто как лёгкий флирт, как взаимно приятное времяпрепровождение, без всяких планов и последствий. А Ира думала по другому, она хорошо знала и понимала что ей надо, она была человеком практичным в этом отношении. Жизнь заставила её крутиться и вертеться, и уже успела хорошо макнуть.
В доверительных беседах со мной, Ира очень подробно и без стеснения рассказывала о перепетиях своей жизни. Она уже побывала замужем и у неё был маленький ребёнок, ему было годика два. Я никогда не видел её ребёнка, так же как и её родителей. Когда она приглашала к себе в гости домой, то заблаговременно куда-то их спроваживала, я не вдавался в эти подробности.
Её бывший муж жил в городе Чите. Она с ним познакомилась, когда училась в институте, и всё было бы ничего, но он оказался алкашь и со временем начал
её поколачивать и устраивать дебоши. Ей не захотелось жить в кошмаре и она
с ним развелась и вернулась в Сретенск к своим родителям.
Как я понял, Ире в Сретенске было невмоготу, ей очень хотелось вырваться на простор необъятной родины. Впрочем, как и многим другим местным девочкам.
Но у неё было некоторое преимущество перед другими. Она была умная и.., не хочу говорить красивая, потому что это слово как-то к ней не очень подходило,
в ней была какая-то аристократическая порода и стать, от неё просто веяло благородством. Видно какие-то гены сидели в ней с прошлых времён.
Она очень выделялась среди местных жителей. В советское время хвалиться своим
не пролетариатским происхождением было как-то не очень принято, даже очень не рекомендовалось, если конечно не хочешь испортить себе жизнь и карьеру. А из разговоров с Ирой я понял, что её предки, до революции 1917 года, были не много не мало, а золотопромышленники.
Я сейчас очень сожалею, что тогда не порасспрашивал её об этом поподробнее, но и то, что я услышал, было достаточно, чтобы почувствовать насколько была интересна и неординарна судьба её предков. Я знаю, что они потом каким-то образом перебрались в Китай, а оттуда разбежались по всему свету. А бабушка Иры осталась в России, потому что она была замужем за офицером белой гвардии, который воевал
в этих местах против большевиков, в отряде атамана Семёнова, и потом где-то погиб или пропал безвести.
Кстати, коль уж упомянул про атамана Семёнова, то могу заметить, что в это время в город Сретенск прикатила съёмочная группа Мосфильма, и они здесь снимали фильм под названием “Даурия.” Это как раз про те самые события гражданской войны
в которых непосредственно участвовали родственники Иры.
У нас в части выступали артисты и режиссёры из этой съёмочной группы, я хорошо запомнил одного очень выразительного актёра, вроде бы он был и режиссёр фильма,
его звали Радион Нахапетов. Ещё могу заметить, что через много лет после моей службы в армии, мне довелось снова пересечься на жизненом пути с Радионом Нахопетовым, но это уже другая история, из другого измерения.
А сейчас наступил 1968 год - это был последний третий год моей службы в армии. Новый год, мы весёлой компанией справляли дома у Тёщи. Она нам любезно предоставила свой дом на растерзание, а сама уехала куда-то к  родственникам.
Мне мама прислала на Новый год сразу несколько посылок, чего там только не было, и вкусные шоколадные конфеты в коробках и развесные, и копчёная колбаска разных сортов, и московские сухарики и печенье, и консервы: шпроты, печень трески, сайра, и что-то ещё, мама знала лучше меня что мне надо. Прислала несколько блоков иностранных сигарет: “KENT” и “CAMEL”. Не знаю, как и где она ухитрилась их достать, потому что и в Москве это было тогда диковинкой. Она даже прислала две бутылочки вина, и о счастьё, всё дошло в целости и сохранности.
Нас собралось человек пятнадцать, хорошо что дом у тёщи был большой и просторный. И всё там было так красиво и здорово, что запомнилось на всю жизнь. И ёлка настоящая, зелёная-пушистая, пахнущая смолой и хвоей, украшенная замечательными старинными игрушками. Праздничный стол просто ломился от всяких вкусностей местного производства. Картошечка с маслом и укропом, грибочки, огурчики, капуста солёные, пельмени сибирские, всякие копчёности, и рыба заливная и маринованная, восхитительно приготовленная любимой тёщей.
И конечно водочка, в неограниченном количестве, холодная и запотевшая.
И даже ''Советское шампанское'', чтобы бабахнуть им в потолок в двенадцать по московскому времени. Ну и всё содержымое своих посылок мы тоже на общий стол.
Так что всё у нас было: “Как в лучших домах Лондатона и Парыжа” - как говаривал
в своё время мой приятель Генка Баскаков.
И компания собралась не слабая, было много девчёнок, знакомых и не знакомых, потому что некоторые шустрые и разумные пригласили своих подруг. А вдруг кому-то повезёт на Новый год в хорошем знакомстве? Так что девчёнок было даже больше чем ребят, а мы не возражали против этого. И нас было не мало: Костя Ропало, Зимарин Саша, Паша Федорчук, Виктор Осадчий, Валя Резвов и Валерий Иванов - Цэ я. Настроение у всех было праздничное, девчёнки излучали радость и счастье,
они были красиво разодеты и причёсаны, и музыка у нас была замечательная, играл проигрыватель с пластинками.
Душой и украшением праздничного вечера был Валя Резвов, мы его тогда прозвали: “Очаровашка!!!” Дело в том, что ему незадолго до Нового года во время какой-то дурацкой возни случайно-нечаенно локтём выбили... передний зуб. И он в последнее время, когда разговаривал, прикрывал ладонью свой рот. А тут, ему видимо надоело делать это упражнение, и он решил руки к лицу не подносить. Зрелище было замечательное, посмотрев на него мы с ума сходили от смеха, все сидели в слезах. А он улыбался во всю широту своей рыжей души и не умолкал ни на минуту.
И имел огромный успех у всех, девочки просто не сводили с него своего восхищенного взгляда. Я ему потом сказал, что нужно было бы зуб давно вынуть. Кстати, шутки-шутками, но когда я его встретил через год после дембеля в Москве, то он всё так же был без зуба, а рядом с ним была очень симпатичная девушка.
Так значит в этом что-то было на самом деле. Кто не понимает, тому не понять.
У меня есть ещё похожие примеры в этом роде, но сейчас не хочу отвлекаться.
Новый год уже наступил, шампанское бабахнуло, и мы вкусно поев и выпив, приступили к танцам-обжиманцам с девушками.
Учитывая, что не каждый день солдату выпадет такой праздник, мы старались наверстать упущенное и что-то взять впрок. И думаю что многие в этом преуспели. После упоительных танцев и замечательной выпивки мы пошли погулять по ночному заснеженному Сретенску. Народу на улицах оказалось предостаточно, мы играли с ними в снежки и кувыркались в сугробах. А потом, мокрые и счастливые мы вернулись в дом и продолжили веселье. Всё было замечательно, лучшего и не пожелать.
Правда, не всем было так хорошо и весело, оказались и такие, которые остались происходящим не удовлетворённые. В первую очередь, это были Осадчий Виктор с Наташей, потому что Витя решил поприударить за другой девушкой, а Наташа была как бы против этого, но он нагло её проигнорировал, послал на все четыре стороны и стал активно кадрить её подругу и подруга оказалась не против. Но Наташа шуганула её и та ушла не соло нахлебавшись, а Витёк напился до состояния не стояния и
где-то улёгся спать.
Второй не удовлетворённой в этот Новогодний вечер оказалась толстенькая блондинка, которая потрахалась с Костей Ропало, а он возьми и после этого спой ей очень тогда популярную и модную песенку: “Прощай любовь, по ней звонят колокола, прощай любовь, как хорошо, что ты была...” Девушка приняла эти слова буквально
и тоже напились, и в растроенных чувствах ушла к себе домой.
Следующим убитым горем оказался Паша Федорчук, но о нём расскажу попозже, здесь история посложнее и с продолжением.
А мне с Ирой было замечательно в тот вечер и я не видел ничего такого, что могло омрачить моё настроение. Ира была со мной страстной и влюблённой, она внимательно и трогательно ухаживала за мной, казалось бы должно было быть всё наоборот, но нет, именно она проявляла заботу обо мне. Это выражалось в том что она всё время что-то подкладывала мне на тарелку, всё самое вкусное со стола, она внимательно следила, чтобы я хорошо закусывал после того, как пропускал “в голову” рюмочку запотевшей водочки, она прижималась ко мне и обнимала меня, говоря хорошие слова, и всё время что-то рассказывала и расспрашивала.
И все на нас смотрели с восхищением, а кто-то и с завистью. Ира сама это подметила и сказала мне: Смотри как на нас смотрят, наверное мы не плохая пара, как ты думаешь? Я с ней согласился. Потом мы с ней удалились в одну из комнат... и затем она мне, уже в который раз, доходчиво объясняла, что она не такая.., какая нибудь, а просто у неё так сложились жизненные обстоятельства.
Я её понимал и поддерживал, и говорил что: “Между нами девочками говоря, все мальчишки дураки...” Но видно, к её разочарованию, не произносил тех слов, которые она от меня ожидала услышать. Я был не готов к такому разговору, у меня
в голове как-то ещё не сложилось, что между нами может быть что-то достаточно серьёзное. В смысле, предложить ей выйти за меня замуж. Хотя, я об этом думал.
У нас в части были случаи, когда ребята женились на местных девушках и увозоли
их к себе домой и в этом не было ничего необычного. Но в разговорах между собой, за сигареткой в кочегарке ночью, мы все приходили к выводу, что если хорошо подумать, то тянуть с собой на родину местную девчёнку, когда там своих пруд пруди, не очень разумное дело.
Могу коротко рассказать печальную историю на эту тему. У меня был знакомый связист, он всю свою службу просидел на жопе, был телефонистом в штабе, втыкал шнуры, нажимал на кнопочки и говорил: “Балаклава, Балаклава, вы слышите меня или не слышите? Але, але, соединяю!” Его звали Вова Никифоров. Он был москвич, но такой.., как бы сказать? Вобщем таких “Васьками” зовут, он был простой, как лапоть. Но парень добродушный и руки у него мастеровые, чего починить, подкрутить, это он завсегда пожалуйста. Ещё мне запомнолось, что он очень любил песни Владимира Высоцкого. Честно говоря, до него о Высоцком я тогда и не слышал, а он наизусть знал десятки его песен и часто сам их напевал.
И вот этот Володя познакомился там в Сретенске с замечательной девушкой, я её очень хорошо знал, мы часто кампашкой заходили к ней домой, посидеть чайку попить, но только конечно с Вовой. А Вова парень был здоровенный, как медведь.
Эту девушку звали Наташа, она была симпатичная и сущий сорванец. У неё было столько силы и энергии, что увольню Вове за ней было не поспеть, но он нашёл свой подход к ней, он сразу же пообещал на ней жениться и предупредил, так по простому, чтобы она ни на кого не засматривалась, а то... А то сам не знает, что сделает с ней и с собой - так прямо ей и сказал.
И она согласилась, ей это было не трудно выполнить, она была девочка не испорченная и абсолютно верная ему. Мы часто вместе ходили купаться, на рыбалку, в лес за грибами, сидели вечером у костра и она ни на шаг от него не отходила, была, как преданная собака. И он на ней женился, расписались прямо в Сретенске.
И увёз её в Москву, и мы все были за них счастливы. А спустя три месяца, после того как мы вернулись со службы домой, мне позвонил один мой приятель по армии
и сказал, что Вова выгнал свою жену Наташу из дома, к чёртовой матери, не знаю
за что, говорят к столбу преревновал. И теперь она одна шатается по Москве и просится, чтобы её кто нибудь приютил?! Возвращаться в Сретенск ей было никак нельзя. Не знаю, что с ней дальше произошло. Вот такая печальная и безобразная история. Бывали и ещё хуже. Не хочу на них отвлекаться.
А я даже маме надумал написать письмо и посоветоваться, стоит ли мне жениться на девушке Ире. А как же? Я без мамы не мог решить такой жизненно важный вопрос. Жить-то где? И на какие шиши? У меня тогда всё на воде вилами было нарисованно.
Я от мамы сильно зависел, и морально и материально, да и не только в этом дело. Но письма я так и не написал, всё разрешилось само собой.
Как-то мы с Валей Резвовым сидели и трепались на разные житейские темы и между нами произошёл разговор, о Паше Федорчуке и... Ире. Как я говорил, Паша работал на стройке прорабом, он был толковым парнем, его очень ценили и доверяли ему серьёзные объекты. Я с Пашей всегда был в хороших, приятельских отношениях и Валя тоже. Мы были одна дружная кампашка.
И вот мне Валя рассказал, правда сначала много раз попросил, чтобы я правильно его понял и не обиделся, потому что разговор очень серьёзный и важный, он долго думал как бы его начать и долго не мог решиться, и вот всё-таки собрался с духом и решил поговорить со мной. И весь покраснев до кончиков рыжих волос сказал, что Паша Федорчук с ума сходит по Ире, влюбился в неё по уши и не знает что ему делать.
А что делать, пусть он на ней женится - сказал я Вале. Да мы уже говорили с ним на эту тему, он согласен жениться, хоть завтра. Но ведь ты же с ней!? - выпалил Валя.
Я не собираюсь на ней жениться - ответил я Вале. Так может быть давай поговорим, что делать, как поступить? Паша сам не свой ходит, во сне ею бредит. Если у тебя нет никаких серьёзных намереней по отношению к Ире, то может быть уступишь её Паше? Извини, я хорошо понимаю, что разговор идиотский, дурацкий, но вот такая глупая ситуация сложилась - скороговоркой протараторил Валя и уставился на меня не мигающим взглядом.
Всё нормально Валя, я понимаю, но надо как-то всё обдумать, мы же не можем передать её, как эстафетную палочку, надо это всё как-то устроить, оговорить? Вобщем мы договорились до того, что Валя передаст наш разговор Паше, а там решим,
что делать.
Надвигались праздники Советской армии - это 23 февраля. Всё это время, после разговора с Валей, я Пашу не видел, хотя Валя мне сказал, что передал ему наш разговор. Ты знаешь, он с тобой не решается поговорить на эту тему, я ему сказал, что надо бы вместе всё обсудить, но он чего-то боится или стесняется, не знаю.
Ты его пойми правильно, у него крыша поехала от счастья - высказал Валя своё предположение. А чего он собственно радуется? Ведь ещё неизвестно, как Ира себя поведёт и захочет ли она за него замуж пойти - ответил я Вале. А то, что ему неудобно со мной поговорить я понять могу, но было бы нормально и поговорить, ведь мы свои ребята - добавил я.
Мы с Валей много чего ещё обсудили на эту тему, но сейчас не хочется разводить длинные диалоги и углубляться в подробности.
А договорились так, что я поговорю с Ирой и скажу ей, чтобы она на меня не расчитывала, в смысле замужества, и посмотрим на её реакцию после этого моего заявления. Если она обидется и пошлёт меня, ну тогда и хорошо. Тут пускай Паша и подшустрит, в любви ей объясняется и предложение делает. Вот такая незатейливая мизансцена выстраивалась.
Всё это мероприятие мы наметили на праздник 23 февраля, который собирались справлять все вместе, весёлой, дружной компанией. У меня даже охотничий азарт появился, в предвкушении интригующих событий.
И вот праздники наступили, и мы снова все собрались у тёщи дома.
Народу было не много, человек десять, настроение у меня было замечательное.
Мы пили-ели, веселились, танцевались-обнимались. Только Паша торчком сидел за столом, как лом проглотил, он был бледно-пьяный с растопыренными красными ушами. Вот таким и должен быть настоящий жених, тогда подумал я, и сказал об этом Вале. Валя здержанно засмеялся, он тоже был очень серьёзным, вероятно полностью вошёл в роль свахи. Да и дырка в зубах на этот раз мешала ему веселиться, он её тщательно прикрывал рукой, видно не всегда кураж на него находил.
Как и договорились, в определённый момент я отвёл Иру в соседнюю комнату и там мы.., в последний раз. А потом я сказал ей, что жениться на ней не собираюсь
и чтобы она на меня особо не расчитывала в этом плане.
Я с ней много раз встречался и до праздника, у неё дома, и она заводила разговоры на тему: “О любви, семье и браке”. Она рассказывала про свою судьбу и говорила, что научена горьким опытом, и что сейчас ей хочется выйти замуж за достойного человека, и как бы между прочим, предложила познакомить меня со своей мамой,
с родственниками и с ребёнком. Я её внимательно и с интересом слушал.
Но вот жениться?! В моей голове как-то ещё не укладывалось такое мероприятие.
Но думаю, что если бы тогда Ира немного на меня поднажала, применила всякие женские хитрости, то большая вероятность, что я бы и поддался, потому что она
мне очень нравилась. Да и оторванность от цивилизованной жизни, расслабляет бдительность. Но, чему не сужденно быть, того не миновать!
Она обиделась, засуетилась и стала не правильно себя вести. А именно, она сделала вид, что ей это как-то всё равно и наплевать, и... повернулась ко мне спиной, почти что в буквальном смысле, она как бы не стала замечать моего присутствия.
А мне собственно это и было надо. А Паше-то как?! Красный цвет с его ушей сполз на лицо, и он замер в ожидании, глаза его блестели, не знаю от выпитого или от счастья, что мы с Ирой вроде бы поссорились.
Я не стал никого томить, а просто ушёл к себе в домик, предупредив одного Валю. На следущий день, вернее рано утром, Валя пришёл ко мне и глядя в пол сообщил, что: Они потрахались! Ну, и на здоровье, совет да любовь страждующим!- Ответил я. А Паша своё обещание выполнил, не прошло и пару недель, как он расписался с Ирой в местном Загсе, а потом и свадьба была, но меня на неё естественно не пригласили. Да и вообще, Паша стал меня просто избегать, чуть ли не на другую сторону улицы переходил увидев меня издалека. Да и я за ним не гонялся, наша дружба на этом прекратилась. Я его понимал и не обижался, ведь теперь он был её муж, а он знал и даже видел наши отношения с Ирой раньше.
Но получилось так, что с Ирой я встретился ещё один раз, это было как раз
за день до её похождения в Загс. Она сама меня к себе пригласила, через Валю.
У меня не было особого желания с ней встречаться. Не потому, что мне было неприятно или обидно, нет, у меня были другие чувства и ощущения.
В глубине души я был даже доволен, что Паша и Ира хотят пожениться, ведь им обоим это было необходимо.
Но у меня на душе кошки скреблись. Я не был уверен, что поступил правильно.
Но, поезд ушёл! Валя сказал мне, что Ира очень просит, чтобы я к ней зашёл,
не надолго, ей надо что-то сказать мне важное. И я пошёл. Это было днём.
Подходя к дому очень волновался, как-то было не по себе. Ира открыла дверь своей избушки и тут же убежала куда-то в глубь дома. Я вошёл и остался стоять у порога. А она, издалека, начала что-то мне сбивчиво говорить. Я понял, что она сожалеет, но я сам во всём виноват... Так уж получилось! – подвела она итог.
Я ответил, что всё в порядке, что я всё понимаю и желаю ей счастья... Тогда она открыла старинный, огромный камод и покапавшись там, достала большой конверт.
И протянув его в мою сторону сказала: Возьми, я тут всё написала...
Конверт был очень толстый, я тогда подумал: Надо же, столько много написала?
Но, не знаю, что на меня нашло, но я ей ответил, что читать её письмо не хочу. Она растеренно на меня посмотрела и опустив руку отвернулась к окну, мне показалось, что она плачет. А я не нашёл ничего лучшего, как повернуться и уйти. Больше мы никогда не виделись. До сих пор жалею, что не взял письмо.
Ведь интересно, что же она там написала мне. Я знаю, что Пашу из войсковой части отпустили и разрешили жить у жены дома. Он только на работу являлся. Валя Резвов какое-то время ходил к ним в гости, но спустя месяца три перестал посещать их.
Он сказал мне, что там начались такие разборки, что слышать их нет никакого желания и сил. Да и Паша стал прилично выпивать. Как мне помнится, и первый муж Иры алкоголем злоупотреблял, она собственно из-за этого с ним и развелась. Но...! Всё вернулось на круги своя.
Не успели отметить отпразднывать и отгулять день советской армии, как бы мужской праздник, а тут и женский на носу.
“Восьмое марта близко-близко, уж скоро расцветёт сирень, не подведи меня пиписка, в международный женский день!” - так в шутку пели ребята, в предвестии возможных интимных встреч на празднике.
А я к этому времени птичка была свободная, то-есть, девушки у меня не было. Все разбежались. И как не странно, а мне даже это нравилось, не надо было выполнять всякие обязанности связанные с ухаживанием и обхаживанием.
“Солнце, воздух, онанизм, укрепляет организм, уменьшает вес мудей и расходы на ****ей!” Я снова был в мужской компании и мне от этого было очень комфортно. Девушки и всякая связанная с ними головная боль, мне сильно поднадоели. Я это хорошо ощутил, когда освободился от любовных пут. “Свобода! Вас встретит радостно у входа и братья меч Вам отдадут...” А.С. Пушкин - это такой лётчик был.
Но долго прожить без приключений мне не удалось, перед самым восьмым марта, меня всё-таки заманили в весёлую компанию. 
Как-то мы с ребятами сидели у меня в домике и рассуждали куда и к кому пойти, чтобы отпразднывать праздник. И тут один наш общий товарищ, Володя Клыпов, он работал у Вали Резвова в гараже механником, неосторожно заявил, что знает где собираются “Беспризорные” девочки. Это были его знакомые, а у одной из них,
как раз на восьмое марта, день рождения намечался.
Но Володю в гости они не пригласили, у них вроде бы как дивичник собирался.
Да быть такого не может, чтобы девушки были бы против присутствия мужского состава, тем более в их  женский праздник - уверенно заявил я. А когда Валя Резвов сказал, что у Володи Клыпова там есть девушка, которая ему очень нравится, но он не пользуется у неё успехом, то у всех появилось желание помочь парню.
Всё получилось экспромтом. Для начала мы приготовили подарок на день рождения.
И тут же решили в долгий ящик не откладывать, а отправить его именинице сейчас.
А что тянуть с хорошим делом?! И мы поступили правильно. Хотя, если разобраться, то подарок был неимоверно дурацкий. Называется: “Так, от фоноря!” Но он оказался с большим значением, и каждый его понял в меру своей испорченности.
Может быть сейчас, когда опишу всё наше действо, это будет выглядеть по идиотски, но тогда, приготавливая подарок, мы все плакали и корчились от смеха.
Мы завернули в огромное количество бумаги то, что просто подвернулось под руку,
а это оказался старый, ржавый, амбарный замок, да ещё и без ключа, был в закрытом состоянии. Эту посылку, величиной в пол чемодана, мы обвязали верёвочкой и всё было готово к торжественному вручению. И тут у нас возник сакраментальный вопрос:
Кто пойдёт? Стали тянуть на спичках. Выпало идти одному парнишке, он был не из нашей компании и в домик зашёл можно сказать случайно и по совсем другому поводу, но он был как раз подходящим для вручения такого важного презента. Мы сказали ему адрес и отправили... На подвиг!
Через некоторое время он прибыл обратно и сообщил, что падарок вручил и ему сказали за это спасибо, правда ещё не успев посмотреть содержимое. Наш паренёк благоразумно, предусмотрительно и быстренько смотался.
Мы не знали какая будет реакция женского персонала на нашу дурацкую шутку.
Но результат превзошол все ожидания. Нас пригласили в гости!?
Через пару часов к нам заявился младший брат этой девушки и передал записку с приглашением на день рождения и праздник восьмого марта. Но! Было условие.
Так-как день 8 марта у них был уже запланирован заранее, они справляли его только в женском составе, то они пригласили нас поситить их сегодня же, то есть, марта шестого.
Не долго думая мы согласились и в шесть вечера уже стучались в дверь к нашим загадочным девушкам. Практически мы никого не знали, только Володя Клыпов был шапочно знаком с одной из них.
Нас было не мало, человек десять, а девушек оказалось семь. Но могу заметить,
что в процессе вечеринки их количество менялось, кто-то уходил, но на их место появлялись другие. Как головы у Кащея Бессмертного.
Это было приятно и удивительно, но честно говоря, лично я, мало что соображал адекватно, потому что в тот вечер прилично выпил, что мне не свойственно, но видно на это расслабление меня сподвигнули события последних дней. Помню, что у меня всё было как в тумане и смутно выглядело, но я вёл себя достаточно прилично. Как потом я узнал, Валя Резвов бдительно охранял меня и следил, чтобы я был в порядке. Но это ему не очень удалось. Да он и сам на ушах стоял и веселился от всей души.
Но самое смешное получилось то, что на следующий день я оказался совсем в другом месте, если не сказать в другом городе. Правда я был не один, со мной был Костя Ропало, вернее я с ним. Когда я открыл глаза и осмотрелся вокруг, то увидел: “Ледовое побоище”. Рядом со мной, прямо на полу, лежали тела поверженных девушек в неимоверном количестве. И обе в валенках!
А нас с Костей мужиков-то было всего двое, я сам пересчитал. Что и как мы здесь оказались помню очень смутно, вероятно самогон которым нас угощали был очень качественный. Поинтересовавшись у окружающих я получил ответ, что сейчас мы находимся в каком-то селе “Кукуево” ???!!! – подумал Я. Костю я заметил сразу же, он укутанный в белую простыню гордо восседал на кровате, как президент Индии Джовахарнал Нэру, я ему так об этом и сказал. На что он мне филосовски ответил, что во-первых он Джовахарнал не Неру, а Нюру, а во-вторых ещё неизвестно, кто кого Джовахарнал! Нюра выглядывала у него из-за плеча.
А я, бедный и несчастный, валялся на матрасе, на полу, укрытый драным, старым одеялом. Рядом, прижавшись ко мне лежали две молодые девушки. Это было конечно
не Рио-Дэ-Жанейро, но согревало. Только не подумайте чего плохого, все мы были
в одежде. Просто спальних мест в домике явно не хватало.
Со временем я разобрался, как и что произошло в тот вечер. Оказывается, в гости
к нашим новым знакомым зашли их подруги, а они были участниками местной художественной самодеятельности. Конечно начались песни, танцы и всякие разговоры на эту тему. Для меня это было, просто как масло на душу.
А вот тот замок, который мы подарили на день рождения тоже сыграл свою роль.
Он на весь вечер оказался предметом обсуждения. Девушка, у которой был день рождения, развернув огромное количество бумаги и увидев содержимое посылки
очень удивилась такому подарку. Сначала она расстроилась и даже разозлилась.
Но неожиданно подруги задали ей такой вопрос: А почему тебе прислали замок?
Что бы это значило? И у них началась буквально игра-шарада на эту тему.
Одна из них предположила, что это значит: Любовь не ржавеет и крепка как замок. Другая, со смехом заметила, что это просто намёк ей: Держи мол свою штучку на замке и никому не давай. Это замечание, для этой девушки было очень актуально. Было предположение: У кого ключ, тот и откроет. Мы тоже свои соображения высказали по этому ребусу-кроссворду. Но оказались более оригинальней, вернее хитрожопей. Мы заявили девушкам, что этот замок признак нашей крепкой солдатской верности, а ржавчина это маскировка или военная хитрость. И ещё заметили, что как не крути, а этот ржавый, старинный замок всё-таки послужил нашему знакомству и выразили надежду, что всё у них ещё впереди. А нагнётесь сзади! - Шёпотом сказал мне на ухо Володя Клыпов. И... вынул из кармана пару пузырьков рижских духов,
они тогда продавались у нас в военторге и были в спросе у девушек. Один флакон
он торжественно подарил именинице, со словами: Сам бы выпил, но совесть замучила!
А другой подарил своей зазнобе. Ей он тоже высказал перл: В знак моёй любови
и прызнательности к Вам, а так же из нежных чувствс-с-с! Володя был тоже Москвич, он был парень своеобразный, немножко приблатнённый, но очень доброжелательный и надёжный с ним всегда было приятно поговорить и он был просто заряжен делать добро, мне он был очень симпатичен. Рюмочку за рюмочкой, самогонка пилась как вкусная водичка, вот только потом что-то в голове отключилось и ноги стали заплетаться. Но я был на автопилоте. Помню, Костя запел песни на украинском языке:
                Зновь зазули голос чути в лиси,
                Ластивки гнэздэчко звили в стриси,
                А вивчар женэ отару плаем,
                Тёхнув письню соловей за гаем.
               
                Всюду буйно квитна черемшина...
                Вновь до шлюбу вбралася калына
                Вивчаря в садочку в тихому куточку
                Жде дэвчина ждэ…
За правильность написания текста не ручаюсь. Костю тут же приняли в славный коллектив художественной самодеятельности, а он и меня туда прописал,
по блату. Когда эта замечательная вечеринка подходила к концу и все стали расходиться, то Костя решил не оставлять только что преобретённый авторитет
и успех у девушек, особенно у одной из них. Но как оказалось, она и некоторые другие девочки жили на противоположном берегу реки и в Сретенск заезжали только на репитицию в местном двореце культуры. Костя очень попросил меня отправиться вместе с ним и очаровательной группой девушек в романтическое путешествие по замёрзшему льду. И я не отказался, потому что, не знаю почему, просто шлея под хвост попала. Валя попробовал меня отговорить от этого мероприятия, но я ему сказал, чтобы он не вмешивался в мою личную жизнь - Сваха несчастная! И он больше не возникал.
По дороге мы немножко подмёрзли, поэтому, когда прибыли на место, это был дом одной из девушек, пришлось произвести новые возлияния, благо самомогон и здесь оказался. Наше веселье продолжалось всю ночь и впоследствии я оказался на матрасике, а Костя в президенты угодил. Но я ему не завидывал, Нюра была... Ну, очень страшненькая. Но сисястая и плотненькая, так что Костю можно было понять. Следующий день мы тоже веселились, пока за нами не приехал на машине Валя Резвов и не забрал нас домой.
А в части меня ждали большие неприятности. В связи с праздником было общее построение и проверка личного состава, а меня нигде не нашли. Меня разыскивали мои командиры, оказывается им взбрендило быстренько организовать праздничный концерт и меня аукали. Так что мне нужно было заявиться в штаб с повинной и чем дальше моё дело обернётся я не знал. Косте Ропало было легче, он в это время как раз был в командировке и его никто не разыскивал, а вот я попал, как кур во щи.
Мне надо было срочно что-нибудь придумывать, чтобы отмазаться и не получить себе проблему перед дембелем.
И посоветовавшись со своими друзьями, я придумал – “Харакири”.
На следующий день, рано утром, это уже было восьмое марта, я заявился в медсанчасть и сказал, что у меня очень сильно болит низ живота и что я всю ночь промучился с этой болью. Медперсонал засуетился, сделали мне всякие анализы и обнаружили... Аппендикс! Ну, ни сам аппендикс, я полагаю, что он у меня с самого рождения существовал. Но вот сейчас, очень кстати, он оказался в воспалённом состоянии и это показали мои анализы крови, вероятно смешанной с самогоном. Бывают-же чудеса на свете! Срочно вызвали врача-хирурга, его чуть ли не из-за праздничного стола вынули. Сестрички меня помыли, побрили там где положенно и быстренько покатили прямо на операционный стол.
И оказалось, что я обратился к врачам очень вовремя. Военный врач, капитан, когда вскрыл мне живот и оторвал мой аппендикс, то торжественно заявил, что я просто в рубашке родился, ещё немного и мой отросток мог бы прорваться, потому что в нём была обнаруженна большая и острая рыбная косточка, мне её потом показали. Операция для меня проходила достаточно легко, мне было совсем не больно и не страшно, я даже ухитрялся шутить с сестричками. Правда, мне перед этим воткнули какой-то весёленький укол и мне всё было трын-трава. Потом меня отвезли в палату, где уже лежало несколько человек, и аккуратно уложили в постельку.
Не знаю почему, но на душе моей было очень хорошо, события последних дней отошли в сторону, напряжение спало и я успокоился. Но день-то был праздничный, всё-таки Восьмое марта, и по этому поводу в больнице, прямо в коридоре, организовали показ кино. Вся палата опустела, все пациенты: лежачие, стоячие, сидячие и прочие, выползли в коридор смотреть кино.
А меня: холодного, голодного, тяжело раненого, оставили лежать одного.
Я же был только что привезённым с операционного стола и мне требовался покой и сон.
Но вот в коридоре зазвучала музыка, послышались голоса артистов и загогатали солдатики, кажется показывали какую-то комедию. Все эти звуки, были для меня,
как призывы к действию. Труба зовёт! - подумал я. И из последних сил... пошёл
на амбразуру.
Медленно, очень медленно, я спустил сначала одну ногу на пол, за ней стала перебираться вторая, у меня их две, всё тело напряглось, в животе в области экзекуции всё замерло и подавало признаки боли и страха, вероятно уже заморозка начала отходить. А вдруг сейчас лопнут швы и всё вывалится наружу!? - подумал я. Голова чуть-чуть кружилась. Ухватившись руками за железные края  кровати я стал потихонечку поднимать своё тело, испарина покрыла всё моё лицо и что-то ещё, но я не обращал на эти мелочи внимание, у меня была цель и я должен был её выполнить. Самое главное успеть бы не к концу фильма. Когда мне всё-таки удалось принять вертикальное положение, то мои шансы на просмотр фильма значительно увеличились. Шаркая ногами и смотря, как удав, на дверь палаты, я миллиметр за миллиметром продвигался к ней, а хохот солдат всё увеличивался. Наверное фильм был очень хорошим. Весь мой подъём и путешествие от кровати до двери заняло наверное минут двадцать. Но вот долгожданный момент настал, я толкнув дверь оказался в коридоре. Ребята увидев меня тут же освободили место и очень аккуратно посадили на стульчик Но посмотреть фильм мне всё-таки не удалось, потому что как раз в этот момент
я потерял сознание и завалился на бок. Меня подхватили под руки и быстренько отнесли в палату и уложили в кроватку.
Второй раз на штурм я не пошёл, а глядя в потолок слушал, как веселятся мои товарищи. Тут я невольно вспомнил пословицу: “Лучше быть здоровым и богатым, чем больным и бедным.”
Но я долго не переживал, тем более, что вскоре ко мне заявились мои друзья.
С подарками! Принесли конфеты, печенье, пряники, яблоки, сгущёнку и даже халву. Вобщем, весь тот набор, который полагается настоящему мужчине. Сигареты тоже принесли и даже вино ухитрились притащить. Но я им заявил, что не пююю, и они дёрнули понемножку сами, за моё здоровье. Полежать в больничке мне нравилось.
А что? Спи, ешь, отдыхай и лекарства принимай. Ля-ля-тополя, с товарищами на разные темы, да и с медсестричками симпатичными потрепаться было тоже не плохим занятием.
С одной я вовсе подружился, она была очень похожа на мою юношескую-школьную подружку, Люду Новикову. Но я за ней не ухаживал, в смысле за медсестричкой,
по разным объективным причинам. Во-первых, мне это дело сильно поднадоело и ввязываться в новые интриги не хотелось. Во-вторых, она была замужем.
В третьих, у неё был впереди золотой зуб, что мне не нравилось. Но это не мешало нам по ночам играть в карты и трепаться о жизни.
Помню, что она кое-что порассказывала о себе, кое о чём порассуждала, но это не было чем-то выдающимся или оригинальным, таких банальных историй я знал множество и они меня просто удручали. А вспоминаю об этом потому что тогда подумал про неё: Вот такая красивая девушка, а жить будет неказисто и примитивно.
Но это так я подумал, для неё по всей видимости было всё нормально.
А тут с Володей Клыповым получилось недразумение. Как-то он пришёл проведать меня и в это время медсестра принесла мне какие-то таблетки и сказала, что это успокаивающее и обезболевающее лекарство. Я таблетки взял, но отложил в сторону, потому что не пил их, у меня ничего особенно не болело, а глотать просто так мне не хотелось. Этих таблеток у меня скопилось много и я готов был их выбросить.
Но Володя, узнав об этом кощунстве, тут же предложил мне отдать их ему.
Ты Валерик ничего в кайфе не понимаешь, надо же, такое богатство хотел коту под хвост выбросить, давай мне их сюда, я найду способ, как правильно с ними поступить - сказал он. Ну, я и отдал ему. Сказав: Ешь на здоровье!
Честно говоря, я даже не представлял, что накушавшись этих таблеток можно получить какое-то удовольствие, для меня это было неприемлемо и непонятно.
Тогда в этой области я был совершенно наивным. А Володя учудил.
Он, в этот же день, проглотил некоторое количество этих злосчастных таблеток
и потом ходил по части в “Торчёном” виде, ища на жопу приключений, но ему всё сходило с рук, никто из начальства его не заметило.
Но под вечер он наверстал упущенное, видно добавив ещё чуть-чуть он дошёл до полной кондиции и заявившись на вечернюю поверку, прямо на глазах у командира громыхнулся на пол и отключился основательно и надолго.
Некоторые с ужасом, а кто и со смехом наблюдали эту странную картинку, но последствия для Володи намечались очень неприятные, за такое в армии по головке не гладят. Его отвели в санчасть, сделали промывание желудка и он очухался.
Слава богу, что жив остался.
Но об этом инциденте всё растрезвонилось по войсковой части и, чтобы другим неповадно было, готовилось промывание мозгов. В этом деле я тоже получалось был замешан, ведь это я таблетки ему подсунул. На допросе Володя не сказал откуда у него таблетки появились, хотя ему грозили судом и тюрьмой. А это под конец службы сами понимаете не подарок. Но он молчал, как партизан.
Я узнал обо всём только через пару дней после случившегося. Всю эту котовасию мне ребята рассказали, когда пришли в больницу. Мы стали думать, что делать, как выручить Володю из этой идиотской ситуации? Но никаких толковых решений не приходило нам в голову.
И с неба снова пришла добрая фея, это конечно был полковник Савицкий! Он заявился сразу после прихода ребят, они даже встретились с ним на проходной. Но он не зашёл ко мне в палату, а меня вызвали в корридор. В старой, застиранной пижаме, шаркая ногами, потому что ходить было ещё трудно, шов после операции побаливал,
я выполз из палаты и пошлёпал навстречу к полковнику. Увидев меня он молча кивнул головой и вышел на лестничную площадку. Я последовал за ним.
Для начала он осведомился о моём здоровье. Я ответил, что всё впорядке, чувствую себя хорошо. Тогда он коротко сказал: Рассказывай. И угостил папироской “Беломор-Канал” Я понял, что врать и вешать лапшу, получится себе дороже, и честно говоря, соврать Савицкому после всего что он для меня сделал, у меня совести бы не хватило. Поэтому, я как на духу, рассказал всё от начала до конца ничего не утаивая, начиная от ржавого замка и до таблеток.
Выслушав меня он сказал следующее: Вы конечно все рас****яи и врезать Вам по первое число не мешало бы, Вы перепутали армию с домом отдыха, зажрались ребятки. Потом, затянувшись папироской и выпустив дым добавил: Но я понять ситуацию могу, и то, что ты честно всё мне рассказал, ничего не утаивая, защитывается.
Да и дембель у Вас на носу. Поэтому, из говна я Вас вытащу, но больше Вы со мной не работаете. Понятно? Это прозвучало как приговор. Я кивнул головой.
Ну, давай лечись, выздоравливай, скоро домой к маме. Этой фразой он закончил разговор, повернулся и ушёл.
Через пару дней ко мне в палату, через окно, а это был второй этаж, залез Володя Клыпов. Помню, принёс кулёчек с конфетами. Он разрозился своими впечатлениями: Ну, Валерик дела! (он меня всегда звал Валериком) Меня тут начисто повязали, думал что в дисбат упекут, но обошлось, вроде бы как отмазался. Сказали свободен, больше так не делай. И всего делов-то?! А как ты?
А я вот тут кайфую: Медсестрички ухаживают, покушать, поспать, поср… и таблетки принять, всё вовремя. Курорт однако!
Мы так, потрепались немного, обо всём о разном, я ему ничего не рассказывал о Савицком, да он его толком и не знал. Тогда мне Володя подарил свою фотокарточку, она у меня до сих пор сохранилась. Он сидит на корточках, прислонившись спиной к стенке гаража, в телогрейке с сигаретой во рту и с телефоном в руках, а трубку держит у уха. И на оборотной стороне подпись: “Валерик! Это я тебе звоню!”
В нашей больничной палате лежало человек десять, это были ребята не из моей части, а из Таманской дивизии и я никого до этого не знал. Ничего примечательного там не происходило, только разные мелкие нюансы, но мне они запомнились. Например: Один парень после операции никак не мог справить свои нужды, в смысле покакать и посикать. Ему ставили клизмы с огромным количеством воды, пузо его надулось как бочка, но результата не было никакого. Он очень мучился от этого и всё время причитал. Медсестра, вот та самая с которой я в карты по ночам дулся,
ну с золотым зубом. Так вот она ставила этому бедолаге клизмы, процедура происходила прямо в нашей палате. Но никто не подтрунивал над этим и не отпускал шуток, наоборот мы все отворачивались и делали вид, что ничего не замечаем, хотя конечно краем глаза видели. Ему прямо в член вставляли катетор, это такой длинный резиновый шланг, в надежде что он хотя бы посикает. Но результат был очень мизерный, ему еле-еле удавалось что-то выдавить по капельке.
Я к чему всё это рассказываю? А к тому, что случай помог ему избавиться от своих страданий. Но как! Говорят, что это новое научное открытие, революция в медицине.
А дело получилось следующим образом: Одному солдатику принесли посылку, он был с Украины поэтому в ней было некоторое количество солёного сала. Паренёк был очень прижимистый и никого продуктом не угощал, но тщательно за ним следил и ухаживал. Он его ел в гордом одиночестве, отрезая тоненькие кусочки, отвернувшись к стенке и ночью под подушкой. Но, чтобы продукт не испортился, он привязывал его к костылю и выставлять в окно, на улице было морозно, а для сала говорят это очень полезно.
И вот как-то его вызвали на какую-то процедуру к врачу и он, как обычно, привязал сало к костылю, высунул его в окно и тщательно закрепил. Затем, обведя всех тревожным взглядом, нехотя направился к двери палаты, оборачиваясь и как бы проверяя надёжность своего сейфа.
Когда он вышел, все не сговариваясь произнесли одну и ту же фразу: Ну что, накажем фраера?! Это решение было закономерно и справедливо, нельзя же чавкать своё сало под подушкой и никого не угостить, такие фокусы в армии наказуемы.
Мы достали костыль, отвязали сальце, а это надо сказать был большой кусище,
и вместо продукта привязали “Утку” - это такая посудина, куда писают лежачие больные. Затем, костыль снова выставили на улицу. Все разбежались по кроватям
и стали ждать возвращения скупердяя.
И он вскоре появился. Мы все с нетерпением ждали, когда же он сунется за своим салом. Я, отвернувшись к стенке и зажав рот руками еле сдерживал смех, глаза мои были в слезах. А ещё надо заметить, что смеяться мне не было никакой мочи, потому что после операции мой живот ещё сильно болел при каждом неосторожном движении и напряжении. Но, как назло, в это время хоть палец покажи и начинаешь смеяться.
И вот настал решающий момент, клиент полез в окно за своим салом, а вся палата
аж замерла в предчувствии катострофических событий. И гром неприменно грянул.
Когда солдатик вытянул свой костыль из-за окна и недоумённо уставился на “Утку” мороженную в инее. А потом, чуть не упав с табуретки на которой стоял, неистово заорал: Я так и знал, обокрали гады...! Тут такое началось! Все захохотали и забились в своих кроватках в судорожных конвульсиях, а кто мог, попадали на пол. Я просто умирал от смеха и держал двумя руками свой живот, думал, что у меня сейчас швы разойдутся. Но кульминацией всего этого светопредставления был жалобный возглас вот того самого больного, который не мог покакать. Он лёжа в кровате с вытаращенными глазами кричал: Рее-ебята! Я Вас уу-моляю! Пее-рее-станьте ссс-ме-яять-ся! Я обо-обосрался!!! После этого заявления наши шансы выжить совсем приблизились к нулю. Мы уже хрипели от хохота и остановиться не было никаких сил. В палату вбежали медсёстры и больные из соседних палат, но через некоторое мгновение разузнав в чём дело и они присоеденились к нашему веселью. С большим трудом всё это остановилось, и мы хрипя и всхлипывая, успокоились.
Из всего происшествия можно сделать положительный вывод: Все замечательно повеселились, больной поправил свой “Стул” и пошёл на выздоровление, а жадина
был наказан и опозорен.
В больнице я провалялся недели две, а в части за это время всё успокоилось и про меня забыли, в смысле, о моём отсутствии на праздничном построении.
Думаю, что если бы я тогда попался, под горячую руку, могли бы быть неприятности, а так, поезд уже ушёл.
Выйдя из больницы я направился к себе в роту, ведь я уже был снят с должности
у полковника Савицкого. В роте я встретил своего капитана, пожилого добродушного дядьку, ему уже было лет под шестьдесят. Ему я сказал, что прибыл в его распоряжение и что мне в хозчасти дали под жопу за плохое поведение.
Капитан был очень нормальный мужик и не стал злорадствовать, он сказал: Ну, так устраивайся здесь сынок, дело для тебя найдётся. Турнули бы тебя пораньше я бы тебя старшиной сделал, а сейчас уже поздно, дембель уже скоро.
И я стал жить в роте, рано утром на построение, потом зарядка на свежем воздухе, затем в столовку покушать, потом на машинах везли на работу в лес, копать траншеи для проводки различных коммуникаций, в обед опять везли в столовку, оттуда снова на работу, копать и таскать мороженную землю, а к вечеру привозили в часть помыться ещё раз покушать и перед сном вечерняя поверка и баиньки до шести утра. А с утра всё сначала в том же порядке и так каждый божий день.
Но и в этом занудном упражнении я нашёл хорошее, приятное и полезное для себя. Во-первых, смена обстановки и ритма жизни для меня были даже интересны.
Во-вторых, общение с ребятами, трудягами-роботягами, мне было очень занимательно. Мы разводили костры, пекли на углях картошку и жарили на веточке хлеб и потом хрустели их зубами, от чего вокруг рта образовывался ореол из сажи.
Да и постучать тяжёлым железным ломом о мороженную землю и силёнки поднабраться мне было тоже приятно, я находил в этом удовольствие. Несмотря на мою недавнюю операцию, мой живот не испытывал никаких неудобств. На мне всё зажило быстро, как на собаке, каковой я и являюсь. Ав-ав! Зато по вечерам, после того, как все уже улеглись спать, я снова имел удовольствие сидеть в кочегарке, курить махорочные самокрутки и слушать всякие байки. А по воскресеньям можно было валяться на кровати, читать книжки, играть с ребятами в шахматы и в шашки.
Ещё нас возили в баню, в городскую, что тоже было хорошим времяпрепровождением. Заодно и помыться можно было! Я имел возможность, сославшись на боль в животе после операции, сочкануть и ничего не делать, или получить какую-нибудь блатную робатёнку, но я этого сознательно не делал. Мне нравилось жить именно так, как само собой получалось. Не хотелось шустрить и что-то предпринимать. Я отдыхал душой и телом.
Но долго так покайфовать мне не удалось. Наступил месяц апрель, приближался мой день рождения, а это значит, посылка с подарками от мамы. Да и дембель вот-вот, не за горами! Мы все уже считали денёчки до приказа главнокомандующего, маршала Гречко. Всем своим существом я ощущал тепло весеньнего солнышка, запах оттаивающей земли и от этого настроение у меня всегда было приподнятое.
И к 23 апреля посылка от мамы пришла, очень большая-прибольшая.
Свою посылку я всегда узнавал среди груды других посылок, не читая надписей.
Моя всегда была самая большая! Мама как-то ухитрялась отправить такой ящик, что по сравнению с ним другие были просто лилипуты. И содержание всегда было самое то, что надо, она тонко угадывала все мои пожелания.
Свой последний день рождения в армии я справлял у тёщи, взял у командира увольнительную на сутки. Собралась очень хорошая компания, у меня за это время появились новые друзья и знакомые, их я тоже пригласил. Забыл ещё сказать, что замполит нашей части поручил мне организовать концерты на первое и девятое мая.
И я с удовольствием взялся за это дело, благо в части появилось много новых ребят и среди них оказались музыканты, танцоры и умеющие петь.
У тёщи народу собралось... не пересчитать, было много местных девчёнок
и нас солдатиков приличное количество. Стол трещал от явств и было очень интересно и весело. Танцы-обжиманцы, даже пели под гитару и очень здорово получалось. У меня появился новый приятель, Володя Карасёв, он играл аж
на нескольких инструментах: на барабанах, на гитаре, на аккордеоне и на всём,
что шевелится. Он тоже был Москвич. Из моих старых друзей были: Валя Резвов, Володя Клыпов, Костя Ропало, пришли ребята связисты, некоторые даже со своими девочками. Рано утром я снова вернулся к себе в часть, без всяких приключений, мой ротный командир перед строем поздравил меня с днём рождения и на этот день освободил от работы. Кстати сказать, после своего дня рождения я уже не ездил капать траншеи, меня полностью запрягли на подготовку праздничных концертов.
У нас в части как раз построили новый клуб и закупили более-менее приличные музыкальные инструменты. В штабе вольнонаёмными работали две симпатичные девочки и они оказались с очень приятными голосами и пели замечательные песни. За одной из них очень серьёзно ухаживал Володя Карасёв и они поговаривали о женитьбе.
Концерт получился хороший со множеством номеров, там пели, плясали, рассказывали сатирические фельетоны и читали стихи, я показывал фокусы и вёл программу.
Но окончились праздники и я снова оказался не у дел, копать траншеи мне как-то поднадоело и я проводил время на складе строй материалов.
Там я облюбовал сооружение из досок и обнажившись по пояс, подстелив под себя телогреечку, с большим удовольствием валялся на них, принимая солнечные ванны и втягивая запахи свежеспиленного дерева. Ну просто Швейцарский курорт! До сих пор в моей памяти запечатлелась эта замечательная картинка.
Несколько дней меня никто не тревожил и я даже успел подзагореть. Наш ротный командир давно привык, что я где-то мотаюсь по своим делам и не очень тревожился за меня. Тем более, что на все проверки и покушать я исправно приходил.
И вот как-то я валялся на этих досточках и вдруг слышу родной голос, от которого подскочил, как ошпаренный. Ну что, голопузый, долго тут загорать будешь?
А я, товарищ полковник, здесь в засаде сижу, вдруг китайцы нападут, мне отсюда
их хорошо видно будет. Вас первого предупрежу, если что … - сострил я.
Савицкий рассмеялся и сказал мне: Топай за мной. И направился к помещению, где сидел заведующий складом. Это был прапорщик-макаронник (макаронниками в армии называют тех, кто остаётся на сверхсрочную службу) я с ним был немного знаком.
И полковник Савицкий сказал ему: Вот тебе новый помошник, толковый парень, будет твоим замом, введи его в курс. Так я стал помошником завсклада строительных материалов. Дело для меня было не хитрое.
Когда мы вышли из каптёрки Савицкий тоже мне пошутил: Раньше ты валялся на досках без разрешения командира, теперь будешь загорать официально, выполняя секретное задание командования! Когда лежишь следи, чтобы не обгореть на солнце, а то китайцы по запаху найдут.
И ещё он достал из кармана коробочку и сунул мне её: Это тебе подарок на день рождения, будешь меня вспоминать дома - сказал он. И пожав мне руку направился
к своей машине. Я открыл коробочку с подарком и увидел там замечательную курительную трубку из вишнёвого дерева. Вот кто бы мог подумать, что полковник Савицкий будет помнить о моём дне рождении, я то тогда в больнице подумал, что он вычеркнул меня из списка доверенных лиц. Ан нет, не таков был Николай Иванович, он за просто так своих не сдавал и в беде не бросал, всё-таки я с ним уже больше года проработал вместе и у нас действительно были очень доверительные отношения. А то, что случилось на восьмое марта, это конечно было с моей стороны поступком безответственным. И то, что он снял меня с должности правильно, я на него за это в обиде не был, знаю, что получил по заслугам. Его очень расстроило то, что я в больницу попал и эта история с таблетками. Но он как видно, не держал зла на меня и со временем простил мою дурацкую выходку.
Работая на складе я практически ничего не делал, так, иногда товар принимал или отпускал, да амбарные книжки заполнял, вёл учёт имущества, но это лишь тогда, когда самого завсклада на месте не было, а так он сам всегда занимался своим хозяйством. Да и по всему было видно, что я ему нужен был, как собаке пятая нога, у него на складе были помошники и рабочие, но уж коли полковник приказал, то это нужно было выполнять, пожелание Савицкого было святое для всех хозяйственников
и никто не смел его обсуждать или перечить ему.
А прапор был очень забавный мужик, воровал он направо и налево, без зазрения совести и чести. Была у него поговорка: “Всё для дочки!” Это он всегда говорил, когда собирался чего нибудь умыкнуть. Он был женат, но жена и дочка жили где-то
в другом месте, не в Сретенске. Какие-то вещи он мне абсолютно откровенно рассказывал, и про свою жизнь и про то, как он государство обкрадывает, у него
на этот счёт была целая философия. Всё было очень просто: “Государство - это Я!”  Говорил он изречение где-то прочитанное. Всё равно всё пропадёт и сгниёт или другие утащат, а у меня на пользу дела пойдёт - рассуждал он.
И в этом был резон и сермяжная правда. Если оглянуться вокруг, то нетрудно было заметить, что многие поступали так же. Это называлось СССР. Союзом советских социалистических республик. Эх, золотое было время!
А у меня свободного время было предостаточно, помимо того, что загорал на досках, я ещё завёл себе тетрадь и стал записывать в неё свои коротенькие рассказы и стихи. Когда я пришёл из армии у меня было три таких тетради.
Ещё вспомнилась забавная история: У меня появилась крыска, она была с пёстрой шкуркой, коричневобелосерой. Она повадилась ходить ко мне, когда я до позднего вечра засиживался на складе ведя записи в амбарной книге или писал свои опусы. Сначала она высовывала свой нос из дырки в полу и наблюдала за мной. Затем осмелев появлялась вся, но от норочки не отходила. Я стал её подкармливать сальцем, хлебом, а иногда ей и сыр обламывался. И видно ей это очень понравилось и она совершенно перестала меня бояться. Ходила по всей комнате занимаясь какими-то своими делами, иногда забиралась прямо ко мне на стол и сидела столбиком, наблюдая, что это там я делаю. Она очень забавно чистила свою шкурку и мордочку передними лапками. Со временем я стал брать её в руки и поглаживать, и она была не против. А ещё я как-то попробовал привязать к её хвосту верёвочку и она не обиделась, а пошла гулять со мной по комнате, как собачка на привязи. Потом она стала появляться и днём, но только тогда, когда кроме меня никого в комнате не было. Мало того, я её стал брать с собой в столовую и заходя на кухню просил ребят покормить мою приятельницу. Что они со смехом и делали, давая ей что нибудь лакомое. Но один раз она меня сильно подвела. У меня на складе был свой сейф,
но не такой, чтобы уж очень, просто деревянный ящик оббитый сверху железом и закрывался на большой ключик. В нём хранились всякие бумаги с отчётами и описанием товаров находящихся на складе. Так вот, как-то раз один мой приятель уезжая в командировку, он работал экспидитором, попросил меня, чтобы я взял на хранение его шерстянной свитр и положил в сейф. Он опасался, что в казарме его сопрут. У тебя в сейфе надёжнее будет, мама прислала, он мне дорог, на дембель поеду в нём - сказал мой приятель.
Ну, я конечно не отказал и положил свитр внутрь сейфа. А вечером, как всегда сидел в своей коморке на складе и что-то писал. Крыска бегала по комнате, а я умилялся глядя на неё. Сейф был открыт. Когда я уходил, это уже было поздно вечером и в комнате было темно, только горела настольная лампа.
Я забросил свою писанину в сейф и закрыл его на ключь. Крыски нигде не было. Видно спать ушла - подумал я. А на следующий день, когда я появился на работе,
то сунулся в сейф, чтобы достать какие-то бумаги. И о ужас!!! Как только я открыл дверцу сейфа, оттуда молнией вылетела моя крыска, она брякнулась на пол и затем стремительно рванула к своей норочке и скрылась там. Я оторопело смотрел ей в след. Но на этом моё удивление не закончилось. Меня ещё ждал главный сюрприз. Когда я глянул внутрь сейфа, то мне аж поплохело, я потерял дар речи. Всё содержимое сейфа было уничтоженно. Вместо бумаг лежали горы мелко изгрызанного мусора и от свитера только кучка ниточек. Даже дверь была изгрызана на мелкие опилки. Моя крыска рвалась к свободе.
Видно с вечера она забралась в сейф, а я не заметив её захлопнул дверь и ушёл.
И на утро получил Сюрпрайз. Когда приехал хозяин свитера и услышал эту весёлую историю, то его горю не было предела. Мне даже показалось, что он расстроился.         
Но я его успокоил, сказав, что куплю новый ещё лучше.
Как-то раз за мной на машине заехал Валя Резвов и сказал, что у него есть важное поручение от командования части, ему доверили преобрести несколько ящиков водки,
для какого-то мероприятия в штабе, вроде бы знамя вручали за ударный труд.
Ещё ему нужно было закупить запчасти для машин на складе “Сельхозтехника”,
это было далековато от Сретенска. И он предложил мне прокатиться вместе с ним, так-как на этом складе у меня были хорошие знакомые. Я с удовольствием согласился попутешествовать.
Когда мы подошли к его машине, то в кабине я увидел девушку, такую аппетитную блондинку. Резвов решил передо мной похвалиться своей новой знакомой. Это для компании, чтобы не заснуть за рулём - пошутил он. И похлопал девушку по могучим ляжкам, как лошадку. Обладательница ляжек зарделась и что-то сказала, типа: “Не тронь, ахальник!” Я уже давно заметил, что многие шофера любят возить с собой в кабине девушек, ну вроде бы, как талисман, или что-то в этом роде.
Мы ехали на ГАЗ-66, это такая военная машина с обрубленным носом, у неё мотор под кабиной водителя. Для двоих она была не тесная, а вот ежели третьий появлялся,
то ему приходилось сидеть прямо на моторе между двумя сидениями или на ручках
у пассажира. На ручки я девушку не взял, она была тяжеловата для меня, такая сисястая-жопастая, да и Валя конечно хотел поближе к себе тёлку держать. Вот она и сидела между нами на моторе, грея и то и это.
До места мы доехали довольно быстро, Валя не умеет медленно ездить.
Запчасти закупили и загрузили в кузов машины, затем заехали в сельский магазин и там отоварились водкой. Водки было аж три ящика. В кузов мы её не стали грузить, побоялись разбить ценный стратегический товар, и все ящики с большим трудом засунули в кабину, мне под ноги два и один на мотор.
А девушку куда? А её бедную, уложили вдоль и поперёк, между, под и за, меня и ящики. Вобщем, цирковой аттракцион.
Я сидел в раскорячку, ноги вокруг ящиков, жопа или голова девушки, точно не определишь, упирались мне в спину. И Вале тоже что-то досталось от неё.
Для чего я это всё описываю? А вот для чего. Тут надо и хочется описать природу
и ландшавт окружающий нас. Трасса, по которой мы ехали, была необыкновенной красоты, можно сказать, что она похожа на кавказкую серпантинную дорогу, или,
что вернее, Швейцарские Альпы. Только горы пониже, да асфальт пожиже.
Вдоль неё возвышались высокие сопки они были покрыты первозданным снегом, местами росли кустарники и торчали деревья. Был месяц май, но снег ещё лежал в большом количестве. И вот мы едем-едем, любуемся пейзажем, это кто может, и наслаждаемся уютной, тёплой обстановкой внутри машины.
И тут, чёрт меня дёрнул за язык. Я, забыв, что Валя бывший московский таксист и дорожный хулиган, неосторожно завёл разговор о ходовых качествах машины, совместив его с рассуждениями о красоте природы. Посмотрев на заснежанные сопки
я торжественно сказал: Сюда ещё не ступала нога человека, а вот слабо тебе Валя оставить свой афтограф на этих склонах?! И через секунду пожалел о сказанном,
а через пару-тройку минут мы все были в прединфарктном состоянии. Потому что, после моей фразы, Валя остановил машину и развернув её носом к сопке полез:
Всё выше и выше и вы-ы-шш-ее! Прямо на верх, по снегу, камушкам и кустикам.
Мы сидели затаив дыхание, такого фокуса никто от него не ожидал. Но Валя нас успокоил, он уверенно сказал, что эта машина имеет хорошие ходовые характеристики и эта сопочка для неё просто пустяк. Нам пришлось поверить на слово.
Машина медленно ползла на верх, Валя включил демультиплекаторы и все шесть колёс усердно и исправно работали.
Цель нашего путешествия была вершина горы, она медленно, но приближалась, только там можно было развернуться и потом спускаться вниз. Оставалось совсем немного, метров пятьдесят, и тут наша машина поползла вбок по склону горы. А там!!!
Всего-навсего обрыв, а внизу маленькая речушка-ручеёк.
Я услышал “спокойный” голос Вали: Дверцы бы открыть не мешало, может быть прыгать придётся! Да, куда тут прыгать, ящики мешаются! - Сказал “весело” я.
Да, жаль, столько водки побъётся, в части нас не поймут - заметил Валя. Девушка сосредоточенно молчала, я думаю, что она вообще не понимала, что тут происходит. Из её позы всё смотрелось значительно романтичней. Или у неё были стальные нервы. Машина карячилась, корчилась, рычала мотором, и ползла к краю пропасти.
Уже стало страшно и вероятно подходило то самое время, когда можно было составлять завещание. Мелкие камни и щебёнка летели из-под колёс.
Мы открыли двери, но прыгать пока не решались, это было тоже не очень просто, учитывая наличие ящиков, габаритной девушки и отсутствие опыта в подобных ситуациях. Но в нас ещё теплилась надежда: А вдруг всё обойдётся и мы спасёмся. Потому что, хоть машину и тянуло к пропасти, но вместе с тем она продвигалась и наверх.
И нам повезло, машина зацепилась за твёрдый грунт, сделала рывок и мы уверенно пошли к вершине. Там, на наше счастье была маленькая площадка, на которой Валя аккуратно развернулся и мы, перекрестясь, на тормозах поскользили вниз, как на санках. Удовольствие тоже оказалось не из самых приятных, но тому кто любит экстрим, то что надо. Машину заносило из стороны в сторону и главное сейчас для нас было не перевернуться через кузов и, когда выскочим на трассу, не протаранить кого-нибудь в бок. Но бог нас  спас! Мы вылетели на трассу, чуть-ли не проскочив её поперёк и едва не кувыркнулись в следующую обочину. За нами неслась куча снега и камней. Мы были счастливы, что остались живы и невредимы и адреналину у нас было полные штаны.
Наша девушка прилипла к мотору, а её пальцы намертво впились в ящик с водкой и глаза остеклянели. Казалось, что она потеряла дар речи, возможность двигаться и что либо соображать. Но это было не так, когда Валя потряс её за плечо и cпросил: Ну, как ты, жива? Она нежно, по женски, ответила ему: Да пошёл ты на ... мудак!
И выскочив из кабины, качаясь из стороны в сторону, пошла по трассе ловить попутные машины. А я, жениться на тебе хотел, Снегурочка! - Крикнул ей вдогонку Валя. Тады, другое дело! - Хрипло ответила Снегурочка и повернула назад.
Ну уж нет, лучше я ещё раз в гору съезжу - сказал Валя и нажал на газ.
В часть мы вернулись быстро и никто ничего не узнал о наших приключениях.
Но потом многие шофера, гражданские и военные, с восторгом рассказывали о том, что своими глазами видели чудо, что на склоне заснеженной горы проложенны следы, от подножья до самой вершины и в обратную сторону, вроде бы от машины. Даже по большой пьяни на такую хрень не пойдёшь, только сумашедший может решится на такое, да и то разбился бы говорили они. А могёт, того, инопланетяне прилетали?! Замечали некоторые.
Ещё шофёр, который возил командира нашей части, как-то рассказал, что он проезжая мимо этого места, заметил командиру: Гляньте, товарищ полковник, на горе следы какие-то, говорят инопланетяне это сделали! Вот узнать бы, кто это соорудил, так запросто орденом можно наградить, за мужество! Восторженно сказал полковник.
А вот если это из Вашей части кто-то... - продолжил шофёр.
Но договорить полковник ему не дал и заявил так: А если из моей части, то я бы этого рас****яя под суд отдал бы...!
Месяц май подходил к концу и уже лето было не за горами, а там и дембель на подходе. Некоторые ребята заблаговременно начали готовиться к отъезду домой и паковали чемоданы.
Да и я тоже не отставал, это выражалось в том, что все, кто имел возможность, закупали разные нужные на гражданке вещи. В нашем военторге были очень дефицитные товары по тем временам. До сих пор хорошо помню, что тогда там закупил, это: Несколько пар замечательных японских ботинок, надо заметить, что японских товаров в Забайкалье было достаточно и в большом ассортименте, потому что этот регион производил торговый обмен с Японией. Они присылали нам товары массового потребления, а взамен получали древесину, причём не самую лучшую. Японцы с большим удовольствием скупали отходы древесины: ветки, стружки, пеньки и коряги. Они трудолюбивые и разумные ребята и используя эти отходы делали замечательные вещи и продавали свои товары по всему миру. Вот нам бы этим заняться! Но нет, этого незя было делать, так поступали только проклятые капиталисты, а их дух был нам чужд и враждебен – лучше пусть всё сгниёт и пропадёт.
Так, на чём я остановился? Ах да, купил японские ботинки и много других вещей: рубашки, свитора, плавки, нижнее бельё, ремни, носки,  брюки, костюм, бритву электрическую, маме платье шерстяное и для Коли Бельды рубашку и свитер, всё было хорошего качества и модное и стоило не очень дорого. Важно было, чтобы всё это богатство не спёрли бы до моего отъезда из армии, у нас такие инциденты время от времени происходили. Но я решил эту проблему довольно просто. Всё добро аккуратно сложил в чемодан и отнёс на хранение к тёще - это было не хуже Швейцарского банка. Как я говоил, жил я уже не в своём домике, а в роте, но меня там абсолютно никто не тревожил. По утрам я вставал вместе со всеми, делал зарядку и шёл в столовку покушать, а потом шлёпал на склад, читать книжки амбарные и загорать
на досках.
А в городе Сретенске случилось несчастье, машина провалилась под лёд и погибло много людей. И самое ужасное то, что некоторых из погибших я знал. Это были девчёнки из художественной самодеятельности, те самые, которые на восьмое марта гуляли вместе с нами. Они поздно ночью ехали с концерта и шофёр решил по льду реки перебраться на другой берег, паром ещё не ходил, а до моста ехать было очень далеко. Машина провалилась почти-что рядом с берегом, но выбраться из кузова из под брезента практически никому не удалось. Всё произошло неожиданно и быстро. Потом, когда разбирали это дело оказалось, что если бы не паника, то шансы на спасение у некоторых были. У одного парня, который погиб вместе со всеми,
в кармане был нож, а он зубами грыз брезент, чтобы выбраться. В городе были похороны и траур, конечно, это тяжёлое и кошмарное событие.      
Наступило лето, жара была приличная и мы каким-то образом ухитрялись бегать на речку купаться. Мы - это всё таже наша компашка и ещё некоторые примкнувшие.
Я гонял по Сретенску на тёщином мотоцикле, служил в армии, по девкам не гулял,
а по вечерам играл в футбол. Мне запомнился один забавный момент. Шёл я как-то
по берегу реки Шилки, по колено в воде, и вдруг обо что-то споткнулся, нагнулся пошарил рукой в воде и нащупал толстую проволку. Я стал её тащить из воды, чтобы другие не поранились. Тяну-тяну, а она всё не кончается и вдруг вижу, что к этой проволоке привязаны верёвочки с крючками, а на крючках висят приличные рыбки разных сортов, размеров и национальностей.
Это оказался перемёт с одного берега на другой выставленный местными рыбаками. Ну, что тут делать? Всё равно я уже подпортил рыбакам их затею, важно, чтобы они меня не застукали бы за этим занятием и не накостыляли бы по шее. Но я не ушёл с пустыми руками, и не бросил рыбку на произвол судьбы. Я внимательно осмотрелся
по сторонам и на мою удачу увидел невдалеке пару ржавых ведёр висящих на заборе
чей-то ограды. С наглой мордой я прихватил эти вёдра и набил их подзавязку свежей рыбкой, так ловко  мною выловленной. Теперь важно было незаметно и быстро унести ноги! Что я и сделал. Зато в обед, вся наша компания дружно уплетала вкусненькую рыбку, в виде ухи и жаренную. В солдатской столовой нам замечательно приготовили её. Разговоров потом было на целую неделю.
Вся моя солдатская жизнь приближалась к завершению, а тут неожиданно и случай подвернулся, он позволил сократить мою службу на два-три мясяца.
Дело вот как получилось: Шофёр командира части полковника Чайковского, где-то краем уха услышал, что в округ должны поступить машины, газики, их ещё козликами называли. А у нашего командира была такая развалюха, что чинить её было просто мучением, на ней наверное ещё Чапаев скакал.
И вот как-то я шёл мимо штаба, а там вижу шофёр командира с машиной мучается,
а она зараза не заводится. Командиру нужно было срочно куда-то ехать и он чертыхался на чём свет стоит и проклинал свою развалюху машину. Он стоял на крыльце штаба и уже выкурил пол пачки папирос.
Я подошёл к Володе так звали шофёра и постарался ему помочь. И тут как раз у нас и возник разговор о новых машинах поступивших в округ. Чайковский подошёл к нам и услышав наш разговор сказал: Да хрена два мы сможем получить новую машину, там таких желающих пруд пруди, получают те, кто к начальству поближе, блатные вобщем - в сердцах закончил наш командир.
Мне этот разговор запал в душу и вечером я поговорил на эту тему с Валей Резвовым и попросил его пронюхать, как и что там обстоит с этими новыми газиками и кому они распределяются. И Резвов через свои связи и каналы узнал, что приходят вроде бы семнадцать машин, но их будут распределять только по строевым частям.
Наша таковой не являлась и поэтому ожидать было нечего. Я тогда попросил узнать Резвого куда и когда приходят эти машины. Но для него эта информация оказалась недоступной. Тогда я решил поговорить на эту тему с полковником Савицким, ведь мимо него это мероприятие не пройдёт. Я зашёл в свой бывший домик, там сейчас сидели другие ребята, но женщина бухгалтер была таже. У них я попытался узнать, когда и где я могу застать Савицкого, но они мне не смогли ответить, они и сами не знали где, куда и как перемещается полковник.
Но буквально на следующий день он сам появился на моём складе и спросил зачем я его искал и что случилось. Мы не виделись уже месяца два и у нас не было общих дел, но Савицкий как всегда меня сильно удивил, было такое впечатление, что мы только вчера расстались и у нас осталось какое-то незаконченное дело, которое нужно срочно и неотложно решить.
Я даже сейчас думаю и рассуждаю, вот собственно чего ему было со мной цацкаца и общаться, ведь у него у самого дел и забот невпроворот. И кто я ему? Но сейчас, через много лет, я нахожу объяснение его поведению. У него была дочь, она жила в Киеве со своей мамой, а он всегда мечтал о сыне, но бог не дал, так вот вероятно он и назначил меня своим сыном и всегда называл меня сынок.
В армии старшие командиры иногда говорят солдатам сынок, но Савицкий на самом деле относился ко мне, как к сыну. Вероятно после всех наших задушевных и доверительных разговоров в своё время. И когда я рассказал ему о своей заботе,
на предмет машины для моего командира части, полковника Чайковского, Савицкий, как всегда, очень спокойно и просто ответил: А что, надо помочь Петру! Почему Петру? - удивлённо спросил я. Ведь нашего командира вроде бы как Василием Ивановичем зовут. Ну да, Василий, я знаю, но он же Чайковский, а это поглавнее - пошутил Савицкий и громко рассмеялся. Но тут же серьёзно добавил: Дело конечно
не простое, но с умом можно провернуть. И мы тут же оговорили схему по какой надо будет действовать.
Всё было банально просто. Савицкий хорошо знал и разбирался в нюансах военного бытия того региона и быстро и чётко вычислил что, как и с кем надо иметь дело
по этому вопросу. Через пару дней после нашей встречи он снова появился на моём складе и разъяснил мне что я должен делать.
А делов-то было, как два пальца обосфальт. Вобщем, не вдаваясь в подробности и разъяснения и не выдавая военную тайну, скажу: Отвезли мы вместе с Резвовым несколько грузовых машин с некоторым количеством строй материалов по указанным адресам и через месяц у Чайковского была новенькая, блестящяя свежей заводской краской машина, ''Газик''. Кстати, у Савицкого тоже. А у каких-то генералов вероятно дачи обновились или новые построились.
Когда мы подкатили машину к штабу и передали полковнику Чайковскому все документы на неё, то он потерял на время дар речи и скупая мужская слеза прокатилась по его щеке. Вот такого фокуса он не ожидал от нас.
Думается, что он щипал себя, в надежде, что проснётся, но всё было наяву.
Когда он очнулся от шока, то его первые слова были: Ребята, как только выйдет приказ командуещего о дембеле, то в этот же день Вы получаете на руки все нужные документы и дуйте домой, мои родные! И он своё слово сдержал. Приказ командующего вышел в октябре, вроде бы седьмого, а на следующий день Валя Резвов, Володя шофёр командира и Я, получили все нужные документы и мы были свободны, как птички.
Моя замечательная трёхлетняя служба в советской армии закончилась. Урррра,
я свободен и могу ехать домой к маме!!!!!!!!!!!!!!!!! Сборы были недолгие.
Через день я уже стоял с чемоданом на вокзале и ехал в Читу, а оттуда на самолёте полетел в красавицу Москву. Все мои передвижения происходили, как во сне, мне не верилось что я уже не военный а гражданское лицо.
Кстати, я был одет в гражданскую одежду, из армии взял только пилотку и ремень, на память. Конечно, я не забыл попрощаться с полковником Савицким, мы с ним посидели в нашем домике, хорошо выпили и вспомнили всю нашу совместную службу.
Я ему дал свой Московский телефон и сказал, что если будет в столице, то обязательно пусть позвонит, встретимся. Но он мне никогда не звонил и больше я его никогда не видел. А в день отъезда он довёз меня на своей машине до поезда
и долго держал поднятую руку прощаясь со мной, а я махал ему из открытого окна вагона. И с тёщей я попрощался, она меня крепко обняла, расцеловала и сказала, что если что, то я завсегда могу к ним приехать, хоть жить, хоть в гости. Хотела мне подарить двухстволку, но я не взял, ей нужнее было. Резвов и Володя шофёр передвигались не со мной, им нужно было ещё сдавать дела и они задерживались
на несколько дней. А я стремительно рвал когти домой, в родную Москву к маме.       (97 страниц) 10 февраля 2008 года.