Они встретились случайно в такой жаркий летний день, который уже всем своим видом намекал – будет гроза! Он подъехал к высокому крыльцу административного здания сталинской архитектуры, а Люся бежала мимо на день рождения коллеги. По причине отпуска и лета Люся была в легком платье в мелкий пасторальный цветочек, вырез сердечком открывает свежезагоревшую грудь. Отросшие ее волосы были заплетены в косички. Ветер, подгоняющий грозовые тучи, пытался задрать летящую юбку до ушей, Люся смеялась, придерживая ее лаковой сумочкой. «Шрек» выглянул из машины:
– Торопишься?
– Нет еще…
– Садись, расскажешь, как жизнь.
Люся села. В машине было прохладно, терпко пахло его дезодорантом. Они весело посмотрели друг на друга.
Все эти годы они виделись. Иногда. Где-то как-то. Внешне практически не изменились, только у Люси волосы отрасли, да и в вамп она больше не играла, образ другой... На вечеринки Кургашевых Люся более не ходила (тем более, те всей компанией занялись рожать-растить детей). Она же сменила сферу деятельности и работала все больше. С мужем развелись, но тогдашний ее странный загул не имел к этому отношения. Или имел? Что мы знаем о том, как разрываются тонкие связи? Что малый уход налево может, как ржа, разъесть даже счастливый брак? Бог весть.
Ян женился, по расчету, родил ребенка под сорокет. Пошел на повышение. По идее, у него водитель должен быть, скандализировал он свой круг тем, что водил сам…
Ничего такого больше между ними не было эти годы (лет десять прошло, да?), но они явно симпатизировали друг другу.
– Рассказывай, куда бежишь.
– В гости, день рождения у коллеги…
– Ясно. Сама как?
– Знаешь, отлично!
– Выглядишь отлично, это точно. Загораешь, смотрю.
– Ага! Отпуск в городе… Но удается. Парк рядом…
– Довольная…
– А чего мне быть не довольной? Все у меня хорошо. Развод явно пошел мне на пользу. Никаких больше скандалов, бессонных ночей, слез с подушку. Секса только очень не хватает, но на фоне остального умиротворения – фигня это, – расхохоталась Люся.
С чего вдруг завела эту тему? Потому что когда-то в прошлом веке они были близки в одну ночь и утро после? Балда она все-таки! Кто о таком говорит с мужиками?
Тут к его машине подошла рослая блондинка и вопросительно посмотрела на Люсю. Не жена, ту она знала.
– Мой лучший работник, – буркнул Ян, мотнув головой в сторону дылды-блонды, та закатила глаза, начав бормотать какие-то слова благодарности.
Люся вышла, освобождая место подошедшей, помахала ему, и побежала по своим делам.
День рождения был бодрый, грянула гроза еще, враз похолодало, все были веселые, кто-то опоздавший прибегал мокрый до нитки, соорудили глинтвейн для такого случая, в общем, народ веселился. Как всегда в занятости, Люся отключила звук телефона, увидела, что там, только идя домой вечером. На телефоне были ЕГО пропущенные звонки и смс-ка: «Совсем с ума свела своим разговором про секс! Только о тебе и думаю! Позвони, как освободишься». После дождя и грозы уже все высохло, ох, уж этот июль.
Она позвонила. Ян стал приезжать еженедельно – раз или два… Делали секс. Просто сразу ныряли в постель. Разговаривали после. У него всегда были пустые руки (ей это казалось странным, ведь не обеднеет на шоколадку хотя бы?). У Люси никогда с ним не случилось оргазма (это тоже было странно, у нее никогда не было сбоев в этом деле). Вроде делал он все, что она так любила. Развод повлиял? Неизвестно, что за ерунда.
Тем ни менее, она ему неизменно радовалась. Какая–никакая, а личная жизнь…
Год подходил к концу. Новый год Люся, как сто (ну хорошо, не сто! но все равно – чего-то очень много) лет назад, встречала с родителями. Было хорошо… А что? Родным людям всегда есть о чем поговорить. На верхушке елки была та же пика, что в детстве (почему у них была не звезда? Люсе всегда хотелось кремлевскую звезду!), под пикой – часы. Намалеванные стрелки показывают без пяти двенадцать. Гирлянда светит, мигает. Заяц с оторванным поролоновым ухом, барашки, огурцы соленые, баклажан и перцы болгарские. Смешные у них игрушки все–таки на елке, не как у всех. Хотя мама уговаривала домой Люсе не идти по ночному городу, та пошла. Во-первых, недалеко, буквально соседний двор. Во-вторых, спать уж как-то очень хочется в своей постели («помнишь, ты сама мне все время внушала – леди ночует дома?»). В-третьих, в новогоднюю ночь почти не случается преступлений. Люди добреют в ожидании чуда. Даже самые черствые сердца чувствуют приближение чего–то хорошего… Мела поземка, бежали, радостно взрывая рядом петарды и хлопушки, люди, все кричали что–то радостное, и Люсе тоже было радостно и в то же время спокойно… Впервые за много лет спокойно и хорошо в эту ночь… Она отзвонилась родителям из дома и легла спать со счастливым осознанием – завтра можно спать сколько угодно.
Была у Люси странная особенность – любила она 1 января, как никакой другой день в году. Старалась как–то его расцветить. Походами к друзьям или на концерт, в какое–нибудь крутое, стартующее 1 января, кино. Как правило, в этот день стартуют отличные фильмы, потому как… Ну, начало года же!
Но в этом году она долго спала, потом валялась, смотрела по телевизору «Чародеев» где–то с середины. Потом опять спала. Проснулась и осознала, что никуда сегодня не хочет идти. Да и в предновогодней гонке совсем запустила себя, эпиляцию пора делать, маску на волосы, лицо. Обычно она это все делала каждую неделю, но тут сдавала сразу два проекта, да преподавание еще – зачетная неделя срослась с последней неделей года, студенты, не успевшие в нужное время, штурмовали кафедру, вынули ей все нервы, домой она возвращалась в одиннадцать. В общем, новый год захотелось начать нежно (от слова «нега») – полежать в пенной ванне, потом все эти манипуляции… Чистая и счастливая в темноте наступившего вечера, Люся завернулась в одеяло на свежей простыне, включила телевизор и удовлетворенно визгнула – «Чародеи» опять шли! С самого начала! Принялась смотреть… В дверь позвонили.
Люся удивилась. Никто не приходил никогда без предупреждающего звонка. Родители могли, но для них уже поздновато, да и говорила они с ними сегодня по телефону, не собирались.
За дверью стоял Ян. Немного взъерошенный, глаза смотрят дико (не пьян).
– Знаешь, так захотелось тебя увидеть! Вот скрутило прямо, сел и приехал, – быстро начал он и задал самый волнующий его вопрос, – ты одна?
– Конечно! Валяюсь, кино смотрю по телеку, – она посторонилась, пропуская его и засмеялась, – кто у меня может быть?
– Ну мало ли… Друзья. Видно снизу – гирлянда мигает, я подумал – вдруг у нее люди, могу опозориться, кто–то меня узнает, но вот пофиг блин! ТАК ЗАХОТЕЛ ТЕБЯ УВИДЕТЬ!
Ян сгреб маленькую Люсю в охапку, запахнул свою дубленку вокруг нее, с удовольствием потерся носом о ее макушку.
– Как ты вкусно пахнешь…
– Я качественно помылась.
– Как это, качественно? – он смеялся, радостно рассматривая ее.
– Ну, скраб, маски всякие, эпиляция… Не вникай!
Но он уже весь был с ней и в ней, в ее смешной квартире с валяющимися на столе–верстаке и на полу эскизами, – сбросил дубленку, начал распахивать ее халат, тут же спохватился, полез в карман дубленки, достал бутылку шампанского, все у него было огромное, и карманы тоже! Они целовались уже на кухне, Люся вынимала из холодильника салат, «Он от того, что сутки стоял, только вкуснее стал, орехи напитались, попробуй!», он и пробовал салат, и хвалил, и открывал шампанское, они выпивали из фужеров с длинной ножкой – «Не шампанки, но хороши, да? Винтаж, 60–е. Всю жизнь их знаю», закусывали ее любимым шоколадом с марципаном, и плавно перемещались в ее спальню… Это был волнующий секс, какие–то удивительно теплые объятия, радостные разговоры. Казалось, не просто мигает гирлянда под потолком (Люся всегда приматывала ее к карнизу жалюзи), а само счастье искрит вокруг них. Оргазм вернулся, как не уходил.
Нормальный писатель вот в этом месте и должен закончить свое повествование. Чтобы у читающего осталось ощущение праздника и того, что все может сбыться в этом мире, главное – чтоб случилось вот 1 января. И что, может, у героев все получится? Мне же (какой я нормальный автор?!)))) хочется влезть на тему того, что ничего у них не будет, он – номенклатурщик с удачным браком, она – богема перекатная, да и вообще не герой он ее романа, бросит, забыв даже позвонить, не говоря уж о человеческом разговоре между. А рассказывал-то ей, как он рад, что она ему друг хороший – всегда выслушает, поддержит, с сарказмом обрушится на его недругов и с юмором поведает о своем.
Но ведь нам так хочется верить в чудо! Ведь даже самые черствые сердца мягчеют, когда…