***
В литературном искусстве, как я недавно заметил, существует огромное количество стилей и характеров повествований. Как мне казалось ещё сегодня утром за кружкой парного молока, придумать что-то новое просто невозможно. В силу того, что классики и современные писатели заняли все возможные и невозможные апогеи на литературном поприще.
Неужели рассказав эту странную историю из моей жизни –думал я, -получится создать что-то новое и интересное.
Только ты не пугайся раньше времени, дорогой читатель. Всё это для тебя один лишь серпантин. Свою историю, которая началась около пяти лет назад и ещё не закончилась, я постараюсь донести до тебя без лишних сложностей и глубоких смысловых виражей. Всё будет просто как колесо. Колесо, заплутавшее в болоте временных параллелей.
Во время повествования может изменяться стиль, а также сюжет. Герои могут превращаться в предметы, а предметы в свою очередь в ненаблюдаемые формы или скорее метафизические события и явления.
И дорогой читатель так же может чуть позже почувствовать изменения, которые начнут происходить с ним самим. Нервные люди в одно мгновение расслабятся и почувствуют неземное блаженство, в то время как спокойные и доселе уравновешенные начнут не понятно по каким причинам нервничать и впадать в истерику.
Читателю может показаться, что автор желает произвести на его фантомное настроение особый эффект, и так же на душевное состояние. Нет, дорогие господа. Автор любит читателя. Без читателя нет и автора. А без художника нет и зрителя.
Часть 1 Выход в свет или мистическое исчезновение Галины
В просторном светлом зале в один из осенних вечеров раздаётся звон бокалов с советским игристым.
Я стою напротив аккуратного и красиво по-европейски сервированного по стандартам скромного светского фуршета стола. На белоснежной плотной скатерти рядом с большими расписными тарелками стоят четыре бутылки красного сухого вина и две откупоренные бутылки советского шампанского.
- Auf tausendjaehriges deutsche Reich!* (За тысячелетний немецкий Рейх (нем.))
-Хм, хорошее. –Одобрительно посмотрела на тонкий хрустальный бокал Анна, стройная женщина лет сорока пяти с фигурой юной девушки.
- Да-а-а, неплохое, – просипел Шульц. – Но и не Шампань, простите. К тому же меня от него жутко пучит, в общем, как и от винограда.
-Ну что вы такое говорите. Постеснялись бы женщин.
Шульц, он же Павел Фёдорович, - сухой эксцентричный мужчина, слегка придурковатый, с внешностью «Толика с прибором» из фильма Соловьёва «Чёрная роза Эмблема печали». Женщины его любят и относятся к нему снисходительно, как к маленькому ребёнку. Да и немецким он совершенно не владеет. Единственное что его привлекает здесь – это скорее тусовка. В общем, как и большинство находящихся здесь людей.
-Вы бы хоть языком занялись в кое-то веки, Павел Фёдорович, в клуб приходите лишь чай попить да на девочек полюбоваться. –с недовольным лицом пробурчала Наталья.
-Меня интересует вовсе не язык. Это лишь поверхность, господа. Верхушка айсберг, так сказать –с философским видом произнёс Шульц.
-А что же вас интересует тогда? –продолжает Наталья.
-Магия. –широко раскрыв глаза прошептал Шульц странно жестикулируя губами
-Какая ещё магия? –не выдержал Борис
-Вот скажите мне на милость, будьте так любезны. Ответьте всего лишь на один простой вопрос. -Где мы с вами сейчас находимся?
-В немецко-руском доме.
-В зале.
-Та-а-а-к.. в зале. А в каком городе?
-В Калининграде.
-Верно. Верно, друзья. Не забывайте, что мы находимся на бывшей прусской земле. А прусская земля не может быть бывшей. И дышим мы по большому счёту прусским воздухом. Считай что немецким. Арийским воздухом. Воздухом Кёнигсберга. –последнее слово Шульц произнёс с мягким немецким акцентом, картавя и задерживая «э-э-э-р»
-Во как.. и что?
-Ничего не понимаю.. говорите какими-то загадками.
-Так вот. Всех нас тут объединяет нечто мистическое..
-Ничего не понимаю. Вы не могли бы пояснить что вы подразумеваете под словом магия и мистическое?
-А вот что. Нацистская магия спряталась под техникой, господа. Это был грандиозный манёвр. Все отрицатели нашей цивилизации - теософы, оккультисты, индуисты и прочие, вернувшиеся или старавшиеся вернуться к духу древних веков, - всегда были врагами прогресса. Магический дух фашизма вооружился всеми рычагами материального мира. Ленин сказал, что Советская власть плюс электрификация всей страны есть социализм. Нацизм в своем роде - это магия плюс танковые дивизии.
-Он очень нацистские марши любит слушать. Заводил мне эти марши по телефону, - кромешным шёпотом прощебетала Анна. И я немного напрягся.
-А-а-а.. ну тогда, понятно..
-Но! – толстеньким пальчиком указал Шульц в потолок.
-Что но? –все разом посмотрели на воодухотворённое лицо
-All in all you are just another brick in the wall.. –со страшным акцентом выдавил он из себя предложение.
-Что-то простите?
-Вы английский что ли в школе изучали? Хех, что же вы..вам в другую группу, батенька.
-Про кирпич говорит какой-то в стене.. Вы о чём?
-А-а-а.. так это вы про масонов!
-Какие к чёрту масоны!? –вырвалось у Елены Фёдоровны
-Уважаемые, господа. Друзья. Возможно, кто-то из вас имел честь прочесть дебютный роман немецкого журналиста Тимура Вермуша «Он снова здесь»? Недавно вышел. – оглядел нас интеллигентного вида Александр с умным благородным лицом господин лет сорока.
-В Германии видел в книжном магазине. К сыну, когда в Дрезден ездил. «Er ist wieder da» называется. Белая книга.. обложка белая и это.. Гитлер.. ну, усы и п-п-п-ричёска на об-б-бложке, короче. –заикаясь еле выдавил из себя Борис Ильич, стройный пожилой брюнет в сером пиджаке и старых растоптанных туфлях.
-Да-да. Ну, так вот. Я начал читать эту книгу. Сюжет такой. Гитлер появляется в наше время на каком-то пустыре в Германии. Начало книги показалось мне не интересным, но потом, когда автор рассказывает, как Гитлер смотрит современные программы по телевизору, или знакомится с «мэйлом» – мне понравилось. До слёз смеялся, ей богу. И знаете что – я понял, что это и есть та самая магия и мистика.
-Вы полагаете что Гитлер жив?
-А по мне так чушь это всё собачья, господа.
-Да что он вообще знает о Гитлере, этот немецкий журналист! Невежа.
Лицо Шульца покраснело он ярости. Нервно стиснув зубы и резко повернувшись в сторону стола он начал судорожно искать очередную бутылку толи шампанского, толи вина. По его суетливым движениям можно было понять, насколько сильно человек хочет выпить.
-Это издевательство! Людей держат за скотов. Искажают исторические факты как хотят.
-Sprechen Sie Deutsch? – посмотрел на меня внимательно седой господин держа в пухлых пальцах наколотую на зубочистку оливку и квадратик сыра.
-Ja, ich lerne gerade. (Да, я учу сейчас (нем.)) –ответил я без всякого энтузиазма, устав от этих разговоров.
В общих словах, для нас молодых и полных здоровьем, со свежими амбициями, это, прежде всего атмосфера настоящего аристократично-заграничного мероприятия, от части, даже как мне кажется самому мистического. Может быть именно это имел ввиду Шульц. Хотя я не совсем понял про какую магию и танковые дивизии он говорит, про каких теософов и оккультистов. Я с этим раньше и не сталкивался-то никогда. Может только краем уха слышал. И при чём тут Ленин?
Сюда и вправду приходят очень разные люди, иногда очень странные. Некоторые, скажем из участников клуба, посмотреть концерт или послушать доклад на немецком языке. Все кто когда-то в первый раз пришёл сюда, появился на пороге этого дома, тот уже никогда не покинет эти стены.
У меня были и остаются лишь одни догадки, и то бесполезные, относительно того зачем мы все здесь. И помечу. Этот зал оставался и остаётся для нас единственным местом, где можно почувствовать себя настоящим живым человеком. От куда всегда веяло и веет большой любовью и расположением.
-Галины сегодня не видно, -сделала искусственно озадаченное лицо Лариса.
-Ага. Пропала старушка, –ехидно усмехнулся Шульц
-Прекратите паясничать, бессовестный вы человек, - не выдержала Анна
Галина, она же Старуха Изергиль, была и остаётся по сей день особо важной фигурой в Немецко-русском доме. За всю историю НРД она не пропустила ни одной лекции и ни одного культурного вечернего мероприятия. Поэтому её сегодняшнее отсутствие так озадачило наш собравшийся коллектив. Она так же проходила фигурантом по делу пропавших яиц и куличей из столовой НРД в канун Пасхи в 2011 году. Но про это уже все забыли.
Признаться, друзья я сомневаюсь в истинности католической веры Галины, которую она так ярко демонстрировала в своих рассказах «о метафизической Германии». Скорее всего, она посещала католическую церковь с целью сбора какой-то информации, где в свою очередь угощалась бесплатным воскресным обедом и любила побеседовать с братьями и сестрами о днях наших грядущих.
И однажды случился казус. В немецком посольстве, когда Галина подавала документы на немецкую долгосрочную визу, но куда она так и не попала, по её словам, в рабочей анкете указала иудейскую религию, дабы не платить процент от своих и так небольших гонораров в церковь католической веры и для отвода глаз немецких протестантов. Поэтому визу ей и не выдали. «Жадность фраера сгубила», -любил повторять со злорадной насмешкой Шульц.
Но самое, на мой взгляд, интересное - это то, что Галина очень интересовалась оккультными науками. В Немецко-Русском доме все знали, что Галина гадает по «Из Цыну», китайской «Книге Времён». Она предлагала и на занятиях показать «чудеса современной магии», как она изъяснилась, но Алексей, наш преподаватель, не разрешил.
Одно время Галина гадала через компьютерные программы, но очень скоро разочаровалась и сказала, что компьютер гадает механически, как она выразилась - «не правильно».
Как-то раз я задумался над таким вопросом – раз Галина близка к эзотерическим культам, а там возможно и употребление наркотиков – значит, она как-то приобщилась к и к ним, то есть к наркотикам.. ?
И снова мистика.
-Так где Галина? –озадаченно оглядела накрытый стол, а затем всех нас Анна.
Судя по всему ей действительно было интересно где Галина, чего не скажешь об стальных собравшихся.
-Сложно сказать –я пожал плечами и медленно отвёл глаза, вспоминая последний вечер, когда она передала мне адрес и название «особого чая», как сама она его назвала.
Часть просвещения. Рам-рам. В поисках Мукти
Чай пьют чтобы забыть шум мира.
Выпей чайку – позабудешь тоску.
Древняя китайская мудрость
Галина передала мне адрес, где я мог приобрести тот самый «особый чай».
–Спросишь Мукти, -по военному отчеканила Галина. И со строгим лицом заковыляла по заснеженной алее калининградского сумрака.
-Галина, давайте я вас подвезу! Холодно ведь.
-Не стоит, езжай, православный. Езжай с Богом. Я уж сама как-нибудь…
С тех пор я её больше не видел. И никто её больше не видел.
Чаи меня интересовали. Безусловно. Особенно чаи, которые производили особый эффект на тело и как следствие на сознание. До этого я перепробовал практически всё разнообразие экзотического сорта чая «мате», который смог найти в нашем регионе у «просвещенных», именно того чая, который так любил Че Гевара попивать из тыквенного калебаса в паузах между плановыми революционными стратегиями.
«Чай – это жидкая мудрость» – говорил один китайский мудрец.
Придя по адресу, полученному мной от Галины в тот «последний вечер», я уверенно постучал в массивную металлическую дверь, через мгновение приоткрыл и вошёл в помещение полуподвального типа старого немецкого здания.
– Добрый вечер, -поприветствовал я худенькую приятную девушку. До моего прихода, она, судя по всему, расфасовывала чай. На столе лежали маленькие подарочные пакетики и деревянные коробочки. Стояли несколько стеклянных банок с чаем. Сама же она сидела на коленках на расписном индийском, как мне показалось, коврике.
-- Добрый вечер. – очень по-доброму с теплотой в голосе ответила мне девушка.
По помещению нежно разливалась успокаивающая медитативная музыка.
-- Простите, а где Мукти?. – вежливо спросил я прекрасное создание.
-- А Мукти нет, -немного смущённо ответила девушка.
-- Меня зовут Денис.
–А меня Наташа. Очень приятно.
--Простите меня за беспокойство, я хочу только лишь спросить.
--Да, пожалуйста.
--Я слышал, что у вас можно приобрести чай.
--Конечно. Вот весь выбор, -она мне показала на полки, где в больших и маленьких банках находилось большое разнообразие чая. Наташа, судя по всему, занималась фасовкой и продажей.
-- Вас интересует какой-то конкретный чай?
-- Да, меня интересует один чай. Даже не знаю, есть ли он у вас. Я слышал о нём, о его необычных эффектах и хотел бы попробовать.
-- Так что же это за чай? Как он называется?
-В общем, чай называется Да Хун Пао.
-Я слышала о таком чае. Но у нас его, к сожалению нет. Если хотите – вот пуэр трёхлетний, десятилетний.
-Давайте пуэр тогда. Десятилетний. Хороший чай, Наташа?
-Это смотря для чего. Я же не знаю, с какой целью вы приобретаете этот чай. Вы знаете, к этому всему нужно относиться очень внимательно. Перед тем как пить подобный чай, вы должны для себя чётко уяснить какую цель вы преследуете.
-- Наташа, исключительно для раскрытия в себе новых талантов и нового мира.
Она мило улыбнулась.
--Если у Вас есть желание, приходите сегодня вечером на чайную церемонию. Я её буду проводить сама. Придёт ещё несколько интересных людей. Я думаю, вам будет приятно с ними познакомиться.
--Хорошо, Наташа. Захвачу с собой чего-нибудь сладкого, вкусненького.
Официальный тон разговора меня немного напрягал и с её позволения мы перешли на ты.
-- Наташа, а ты не знаешь где Мукти? –задал я последний аккорд нашему диалогу.
-- Она в Индии. Улетела на некоторое время по работе.
-- Улетела.. но обещала вернуться, - подумал я.
Чайная церемония начиналась в 19 часов. По дороге я заскочил в кондитерский магазин и через несколько минут уже радостный бежал по морозной знакомой с детства улице. Бетонный памятник Карлу Марксу был особо печален в этот заснеженный морозный вечер. Но что нельзя было сказать обо мне. Наверняка было забавно созерцать со стороны крепко сложенного Денечку в мощных военных ботинках 46того размера. Денечку, с довольным лицом, бегущего с коробкой шоколадного торта в правой руке и пакетиком заварных пирожных в левой, по свежему хрустящему снегу, какой у нас порой выпадает в январе месяце.
Когда я снова пришёл в Рам-Рам, в тёплом уютном помещение уже собралась весёлая компания как я определил для себя сразу «духовно просвещенных». В центре чайного стола сидел, как я полагаю «гуру» в оранжевых марлевых одеяниях. Он уже бодро рассказывал байки собравшейся публике. А в это время Наташа поливала кипятком из глиняного чайничка миниатюрную фигурку китайского толстяка, какие часто стоят в виде сувениров из слоновой кости на полочках и приносят удачу.
Ещё один миниатюрный глиняный чайничек и такие же маленькие глиняные кружечки мирно покоились на особом деревянном подносе с волнистыми вырезами на дне.
В комнате было около семи человек включая меня. Все сидели вокруг маленького импровизированного чайного столика на просторном пёстром индийском ковре. На выкрашенной белой извёсткой стене висело крупное зеркало. А по бокам, подобно иконам, располагалось два изображения – ядовито-абстрактные картины, видимо те, которые грезились визионерам и художникам-наркоманам.
Чувствовал я себя комфортно и свободно, наслаждаясь сладким дурманящим сознание ароматом благовоний и несколько мистической атмосферы.
Удобно расположившись на мягком индийском коврике, стараясь уловить смысл того, что медленно и вкрадчиво излагал Гуру, я по-настоящему за эти долгие зимние дни расслабился. Опустил спину на две миниатюрные подушечки и под одной из этих подушечек я обнаружил помятый сложенный вдвое лист бумаги кем-то видимо вырванную и забытую страницу из записной книжки. Развернув лист, я быстро начал читать текст. Сложно было определись мужской это почерк или женский. Буквы были мелкие чуть ли не печатные и довольно разборчивые.
«Слеза Комсомолки. Коктейль от Венечки
Ингредиенты:
Лаванда 15 г
Вербена 15 г
"Лесная вода" 30 г
Лак для ногтей 2 г
Зубной эликсир 150 г
Лимонад 150 г
Под "Лавандой" скорее всего подразумевается лосьон для лица с маслом этого растения – содержит 35% спирта и хорошо очищает кожу. Что касается "Вербены", то этот недорогой одеколон и сейчас можно приобрести во многих парфюмерных магазинах. И то, и другое обладает приятным ароматом, хотя кто знает, что получится от их сочетания. "Лесная вода" — еще один лосьон для лица, на этот раз – с витамином C, что по задумке должно тонизировать кожу, так что для пополнения внутренних запасов витамина C лучше все же пить соки и есть апельсины. В современных лосьонах содержание спирта, как правило, не превышает 35%, а вот в советское время "Лесная вода" была 70%-ой, что сделало этот ингредиент "Слезы комсомолки" одним из самых распространенных "напитков". С зубным эликсиром и лимонадом все более или менее понятно, а вот лак для ногтей – загадочный элемент коктейля. Остается только гадать, зависит ли вкус от цвета.
--зайти к Серёже спросить когда новое поступление
--купить пять мускатных орехов и два пакета кефира (по рецепту «Мускатное Сновидение»)
--позвонить маме»
Подобный рецепт сразу вызвал у меня болезненный интерес. Сложив лист в несколько раз, я аккуратно спрятал его в карман рубашки. Содержание витамина С в рецепте такого экстраординарного коктейля меня даже обрадовало. Это должно быть очень хорошо, что какой-то человек, быть может девушка, быть может нет, занимаясь судя по всему экспериментами с сознанием и изучением этого чудесного мира думает о витаминах и о родной маме. Это должно быть очень гуманно. Так мне почему-то подумалось.
Видимо я отвлёкся глубокой философии рассказов Гуру. Разговор вёл уже другой человек, с худым лицом советского беспризорника или скорее уголовника.
Речил он гипнотизирующе отважно жестикулируя всем телом.
-В то время, когда ещё не был знаком с вами, я работал на заводе «Радиоимпорт», в пятом цеху. Трудился на сборке телевизоров и «микроволновок».
Вот, видите шрам, -закатал он широкий рукав салатовой рубахи, -кинескоп взорвался. Чуть не контузило, ей богу. Так вот. Работал с нами один парень. Молодой, лет так двадцати семи. Крепкий такой парень, славянин. Он значит, очень интересовался Японией. Всё японское любил.
-Технику что ли японскую?
-Нет, какую технику. У него дома-то и электричества не было.
-Как это не было?
-Ну, вот так это – не было. Слушай дальше. Любил он японскую культуру, занимался познанием японской философии, изучал что-то постоянно. Погружался в этот диковинный мир, так сказать. Окружал себя различными вещами, которые в том или ином виде относились к этой теме. Он даже в цех приходил в своём белоснежном кимоно. И даже, как сам он признался, спал в нём, но всегда держал и чистом и опрятном виде. Вот. Видимо, этого требовала культура их..
-Кого их?
-Японцев, кого.
-А-а-а..
–«Называйте меня просто Акайо», -говорил он, когда кто-то интересовался его именем. Акайо – это умный человек, в переводе с японского, господа.
-Вот это дела-а-а. Может фрик какой?
-Да нет, не фрик. А кто такой «фрик»?
-Не важно. Давай дальше рассказывай.
-Ах, да. Ну, так вот, вы представляете себе картину. Стоит за конвейером человек в японском кимоно и собирает всякие там детали от микроволновых печей, телевизоров.
-Аванга-а-а-ардно, однако..
-Мастер наш его очень любил. Постоянно в пример ставил. –«Глядите мол, японская сборка, мать вашу. Это вам ни хрен мухрен.»
-И вправду японская сборка..
-Да, собранные им изделия особой печатью отмечались – с числом «семнадцать». Очень уж он добросовестно и быстро выполнял работу. И план наша смена практически всегда перевыполняла.
-Работяга. Ничего не скажешь.
-А где он жил-то??
-Жил он в небольшом домике, господа. На окраине города, в домике, который за долгие годы самостоятельно смастерил по всем японским традициям. Спал он, как и полагалось, на татами по всем правилам, обдуваемый семью ветрами. Представляете себе?
-Не болел?
-Не болел. Ел пищу довольно простую – всё рис да сырую рыбу, и молился каким-то богам. Не понятно с чем это связанно, но также он очень интересовался индийской культурой – постоянно читал одну увесистую книгу в перерывах.
-Наверняка в японском кимоно на улице или в общественном транспорте он выглядел не только необычно и в двойне подозрительно.
-Ничего не могу сказать. Мы к нему привыкли за это время. Даже в дни выдачи зарплаты или аванса выражение лица его не менялось. Оно оставалось всё таким же спокойным, вдумчивым и без всяких эмоций. Видимо потому что к деньгам относился он равнодушно. Только периодически покупал какие-то новые книги.
-А что он читал-то?
-А ну так вот. Что он читал.. в перерывах, значит, читал он одну увесистую книжку. Пёструю такую, со странным названием «Бхагават Гита и Ветка Сакуры» каких-то двух непонятных авторов толи японцев, толи индусов, а может и отечественных философов. Там на обложке птички были какие-то, веточки, цветочки и всё это украшено по краям заковыристым золотым орнаментом.
-Да-а-а-а.. дела..
-Ещё он часто любил повторять, когда наш пролетариат жаловался на низкую заводскую зарплату, -«Нищему пожар не страшен. Взял суму – да в другую деревню».
-Во ка-а-ак..
-Да-а-а.. мудрый был парень
-Мудрый.
-А где он сейчас-то?
Разговор прервался внезапным грохотом, от которого ёкнуло сердце. Послышался глухой удар о металлическую дверь. На пороге, судя по всему, кто-то отбивал массивные ботинки от снега. Дверь распахнулась, и облако холодного воздуха тут же ворвалось в помещение. В месте с ним шумно ввалился высокий молодой человек лет тридцати, с длинными волосами по внешности очень напоминающий Христа.
-Фух, успел. Друзья мои. Я тут нам кое-то принёс. Чаёвничаете уже, философствуете, православные.
-Не томи душу. Что принёс? –резко и довольно нервно выкинул «гуру».
«Православные», -где-то я это уже слышал, подумал я недоверчиво глядя на новоиспечённого товарища, допивая уже остывший чай.
-А вот что..
Не снимаю обуви, волосатый по-хозяйски уселся на коврик рядом с нами и быстро развернул небольшого размера плотный свёрток. Быстро засыпал содержимое в глиняный чайничек и обратился к Наташе,
-Семьдесят пять градусов, Наташ. И-и-и не до краёв.
Наташа мигом приступила к уже знакомой ей процедуре. Движения её были лёгкими и грациозными.
-Простите, а что это? –мне было очень неловко его спрашивать, и на щеках появился здоровый румянец.
-Да Хун Пао, мой юный брат, -в прекрасном воодухотворённом настроении сообщил волосатый и с большим удовольствием разлил напиток по чашечкам.
Чай подействовал на меня очень странным образом. Начало его действия я почувствовал через несколько минут.
Страшно пересохло во рту, появилось лёгкое головокружение. Сделавшиеся объёмными звуки окружающего пространства и медитативный музыки стали куда-то отдаляться и пульсировать в моём затухающем сознании. Жёлтый свет помещения начал мягко пульсировать в глазах. Ощущая противную тошноту, я облокотился на стену. Почувствовав сильную слабость во всём теле, пытаясь хоть как-то совладать с этим телом, переносящимся непонятно куда, я медленно погрузился в забытье.
Duesseldorf-Amsterdam.
Автобус на Амстердам отходил в девять часов от автовокзала. Утреннее июльское солнце поднималось над строгими массивами Дюссельдорфа. В этот утренний час я познакомился с Вероникой в окружении по-летнему пёстрых «русо туристо».
Эти люди из разных регионов Северной страны. Они стоят на этой заплёванной остановке в ожидании автобуса местной туристической фирмы. Они собрались для того, чтобы увидеть собственными глазами этот мифический для них город. Амстердам...
Я ехал на день рождения к Ануе, миниатюрной темнокожей студентке, с которой недавно познакомился в центре Старого города. Она оказалась очень привлекательна. Её смуглая кожа заметно выделялась на фоне белой европейской.
В автобусе я присоединился к Веронике. Она приехала из Киева. Мы заняли два свободных места. Она села ближе к окну. Беседа началась в каких-то загадочных философских тонах. Мы были похожи больше на актёров, репетировавших роли. Говорила Вероника не совсем понятно. Я старался не отходить от роли.
По приезде в город мы гуляли по узким колоритным улочкам со множеством крошечных магазинов и бутиков, пересекая через короткие мосты многочисленные речные каналы. Мы проходили мимо знаменитых «кофе-шопов», мимо смуглых щетинистых арабов, сидящих за столиками и смакующих свежий скрученный «косячок».
Пообедав в одном из кафе в центре, мы пошли к туристической барже. Под палящим июльским солнцем мы медленно проплывали по узким каналам с мутной, неприятного запаха водой.
Ближе к вечеру я проводил Веронику до вокзала. И пошёл к Ануе, медленно, пешком. По адресу, который получил от неё по почте в виде пригласительной открытки.
Daalwijk 806a, 1102
Amsterdam, Anuja
Трёхэтажное пёстрое здание из красного кирпича с вычурными балконами, с видом на речной канал и выгоревшие на солнце шлюпки.
Массивная деревянная дверь подъезда оказалась открытой. Я вошёл и поднялся на второй этаж. Интерьер особо не отличался от привычных немецких аккуратных подъездов. Это были дорогие апартаменты.
К дверной ручке на втором этаже были привязаны разноцветные воздушные шары с гелием. А между оконными рамами была протянута праздничная бумажная лента «Happy Birthday».
Постучавшись, я подождал пока кто-нибудь откроет. Дверь отворили. На пороге стояла низкорослая толстушка с улыбкой, от которой хмурый день становится светлее. Какие же у неё были забавные щёки! С глубокими выраженными ямочками.
- Bonjour, mademoiselle. Comment ca-va?, - заигрывающим бойким тоном обратился я к ней.
Смущённо улыбаясь и не сказав ни слова, «мадемуазель» гостеприимным жестом позволила войти.
Чувствуя себя немного уставшим от жары и длительной прогулки, я поздоровался со всеми. Это были преимущественно студенты местных университетов. Молодые худощавые ребята со стильными причёсками и юные подвыпившие девчонки. Люди разных национальностей, знакомые и друзья Ануи. Свои шумные разговоры они вели на английском. Некоторые понимали по-французски.
Прибежавшая из кухни именинница, с радостным криком повисла у меня на шее.
– Deniiis! Wie geht’s dir?
Фраза прозвучала на немецком, довольно типичная – «как твои дела».
В Дюссельдорфе, в день нашего знакомства, мы общались на немецком.
- Tu peux parler francais, - сказал я ей.
Я знал, что она хорошо владеет французским.
Праздник был в самом разгаре. На балконе с видом на канал студенты жарили мясо на импровизированном гриле. Из комнаты громко звучала музыка. Кто-то танцевал.
Я ни с кем не разговаривал. За это время я успел устать от людей.
Ждал Аную, сидя на мягком пуфике, на балконе, стараясь допить тошнотворный коктейль со вкусом кокоса.
Через четверть часа оранжевое вечернее солнце полностью скрылось за крышами домов, оставив лишь блики остывающего пожара на горизонте.
Когда Ануя снова появилась, мы вышли с ней на улицу. Одни.
К лавке, смотрящей на речной канал, были пристёгнуты два велосипеда. Мы присели, обнявшись. На воде качалась старая деревянная шхуна, намертво пришвартованная к бетонному причалу.
Я прижал Аную ещё крепче и больше ни о чём не думал. Ни о городах, ни о людях, которых знал и любил.
В этот вечер я ощутил особый вкус поцелуя. Пройдёт много времени, но этот момент останется в моей памяти.
Мы вернулись домой, когда оранжевый холодный закат полностью скрылся с горизонта, и с канала потянуло вечерней прохладой. Дневная жара окончательно унялась.
В квартире и на балконе ещё кто-то болтал на английском, звеня пустыми пивными бутылками.
«День рождения – праздник детства», - подумал я про себя.
Музыка играла тихо. С балкона был слышен шум проезжающих мимо машин.
Я пожарил несколько ломтиков оставшегося мяса на импровизированном гриле и положил на тарелку остатки салата.
Мы ели из одной тарелки и смотрели на отражения «плавучих домов». Из маленьких окошек потускневших барж просачивался тёплый свет. Всё это придавало особый шарм тёплому уходящему дню.
- Il fait froid. On y va a l’interieur? – я тихо произнёс последнюю фразу на французском, прижимая всё сильнее её тонкую юную фигуру.
Тяжёлый толстостенный стакан был наполовину наполнен крепким приторно-сладким алкоголем. Ануя сделала пару глотков и оставила стакан снаружи.
В маленькой уютной комнате с тусклым светом настольной лампы, с небольшой кроватью и письменным столом я ощутил то самое чувство. Чувство, которое всегда испытывал в предвкушении свежих эмоций и экстремального наслаждения.
На стене было приклеено множество жёлтых «стикеров» с глаголами английского языка.