Аспирантура Научная работа

                А С П И Р А Н Т У Р А         Часть 5


    Тема диссертационной работы понемногу формировалась в моем воображении – разумеется, экспериментальное исследование (чтобы были конкретные доказательства), и непременно комплексное (чтобы не создавать прочного стереотипа в группах исследуемых) воздействие на основные качества – скорость, выносливость, а в целом – на результат. Именно спортивный результат и является основным критерием исследования – таково было мое кредо. Наметил план работы, спортивную базу (Нина Максимовна предоставила на несколько месяцев свои детские группы, плюс одна группа из республиканского «Динамо») и решил проверить задуманное в консультациях с известнейшими специалистами. Никто из них не возразил и не добавил ничего полезного. Впечатление, что я встречался с ними, чтобы ознакомить их со своими взглядами, а не получить консультацию. Владимир Соломонович Фарфель (известный спортивный физиолог) потом кому-то сказал, что «после того как целый институт не справился с этой темой – её подсунули этому аспиранту». Мне никто ничего не подсовывал – я сам себе это придумал! А вот Рахиль Ефимовна Мотылянская (великолепный спортивный кардиолог) предложила мне в соавторы своего аспиранта Дмитриева с медицинскими методиками. Меня это устраивало – я согласился. Моим научным руководителем стала М.Я.Набатникова. Она придерживалась позиции стороннего наблюдателя: «Вы служите, мы вас подождем!». Меня это тоже устраивало – терпеть не могу, когда кто-то встревает в задуманное: обсудили! решили! Ну и не мешайте!
    
     Новая деятельность захватила меня. Все время я отводил этой работе. Здорово помог Владимир Коноплев – он придумал, и мы воплотили в железе его идею по измерению скорости пловца. Не зря отец много времени обучал Вовку основам радиоэлектроники – зерна его знаний прекрасно усвоились интеллектом брата. Гены есть гены! Дело пошло! Через некоторое время начали появляться поэтапные данные. Обсчитывая их, я в кровь сбивал пальцы, двигая рычажки старенького арифмометра «Феликс» (тогдашнее «чудо» вычислительной техники). Выручала и логарифмическая линейка (не зря поучился в МАИ).
     Наконец экспериментальная часть закончена, данные собраны и обсчитаны. Воздействие комплекса методов тренировки на развитие физических качеств пловца я получил. Но открылись новые горизонты! Еще более захватывающие! Равномерность движения в воде! Внутри одного цикла, между циклами и, наконец, на дистанциях различной длины. Тут и математика с физикой! Тут и гидродинамика! Тут и проблемы обучения! Боже ж мой – как все интересно! А все ли по зубам? А не лучше ли маленькая рыбка, чем большой таракан? Сперва защитись, а потом иди дальше – советовали мне друзья. Они, конечно ж, правы. Но ой-ой, как хочется. И немедленно! И все сразу!
     Не удержался – решил кое-что попробовать. Придумал еще один метод – цейтраферную фотосъемку. Разметил бассейн в Лужниках и во время международных соревнований зарегистрировал скорость у всех пловцов одновременно и в разных способах плавания. Способ хорош, но больно сложен в обработке. Снова засел за вычисления – по 12-14 часов в сутки. Наконец все обсчитал. Ура!? Фигушки!!! Нашел ошибку, которую не смог предусмотреть при создании синхронизатора, открывающего затвор фотоаппарата за заданное время. Оказывается, в зависимости от внешних условий (температуры, влажности и пр.) все эти диоды-триоды могут врать по-своему. Отснятое событие не вернешь! Надо искать выход! Выход один - исследовать зависимость показаний от этих внешних условий. Надо, так надо. Понял зависимости. Теперь надо все пересчитывать заново! Вот тут-то я и загрустил – здорово обалдел к этому времени, устал. Решил дать короткий отдых. Пошел в бассейн покупаться. Встретил там одного бывшего пловца, перешедшего в пятиборье, – Толика Сергеева. Ну, обычный треп - где, что, как? «А ты чего такой замученный?» – спрашивает Толик. - «Да вот, обкакался с этими диодами-триодами!» Рассказываю ему свою эпопею. «Попробую помочь, – говорит Толя – надо посоветоваться с одним человеком». Через некоторое время звонит и назначает встречу. Так я познакомился с Игорем Адамовичем. Он внимательно, даже дотошно все выспросил и, что меня удивило, понял не только математическую загвоздку, но и суть самого поиска. Игорь оказался из тех, кому «все на свете интересно», и он активно включился в решение моей проблемы.

      Начался новый этап в моем представлении о техническом прогрессе. Выяснилось, что мой «Феликс» - это вроде каменного топора. Оказывается, действительно существуют ЭВМ, и Игорь нашел выход на одну из них (нам выделили время с 1 часа ночи до 4-х утра).  Работа закипела. Я должен был набивать исходную информацию на перфокарты (Игорь обучил меня двоичному счету), а он сам писал программу. Аппетит приходит во время еды. Поняв, что те расчеты, на которые у меня уходит месяц, машинка «Урал-4» выполняет за несколько секунд, я попросил Игоря заодно составить программу и посчитать энерготраты спортсменов, а потом, исходя из их реального потенциала, пересчитать тот возможный спортивный результат, как если бы они плыли равномерно. Ошеломляюще – ребята могли улучшить его на несколько секунд при своей технике плавания и своем уровне подготовки. Только за счет равномерности. Ой, как интересно! Но это ж только аналитические выкладки! А что скажет практика? Игорь заинтересовался не меньше моего. Сделали автолидер, и теперь пловец мог плыть рядом с загорающейся лампочкой, скорость плавания мы могли задавать на специальном пульте.
      В бассейне МИИТа (Московский институт инженеров железнодорожного транспорта) мы провели практические испытания. Какой-то паренек пожаловался нам, что никак не может выполнить норматив мастера спорта (а это его мечта!). «Давай попробуем!» Парнишка стартовал с воды и проплыл 200 м. Есть норматив «мастера спорта СССР». Парень не поверил – «враньё!» Мы рассмеялись: «Почему?». - «Вы там чего-то мухлюете – сперва лампочка медленно «двигалась», а потом быстро, - еле успевал». - «Давай еще раз, а пусть твои друзья возьмут секундомер и проверят». Через полчаса парень повторил свою попытку и опять успешно. Как же он был ошарашен! Он столько времени мучился – и никак, а тут после тренировки, и не с тумбочки (а это еще 2-3 сек), и все получилось. А мы были довольны еще больше этого паренька – идея воплотилась в реальность. Потом Игорь мне признался, что эта плавательная программа оказалась одной из сложнейших, которые ему приходилось создавать.
 
      Засел за писанину диссертации. Здорово помог Павлик Кулаков – он на ЭВМ «Минск-32» обсчитал мне всю статистику – средние, отклонения, корреляции и т.п. Заболел Вячеслав Алексеевич Полевой – я ухаживал за ним. Болеть, лежа в кровати, ему скучно. Он расспросил меня про цейтраферную фотосъемку и написал мне всё математическое обоснование этого метода. Вся работа по фотосъемке стала не только интересной по содержанию, но и убедительной. Жаль, что эти диссертации практически никто не читает и ими не интересуется – это всё труд для крайне узкого круга лиц! И это вполне естественно! Исследователи – это кучка избранных Богом людей, маленькая-маленькая, относительно всего народонаселения. А вот потребителей – большая-пребольшая толпа. Так устроен мир! Кто изобрел колесо? А сколько миллиардов людей на протяжении многих веков им пользуется? То-то и оно!
       Итак, моя диссертация стала объединенным плодом усилий нескольких человек, высококвалифицированных в своих областях знаний. Спустя несколько лет В.М. Зациорский (профессор в каком-то американском институте) сказал, что она уверенно тянет на докторскую. Еще бы! Старались! Нас ведь «не на помойке нашли!»
Предстояла защита диссертации. Тут свои нюансы! Мне объяснили, что диссертацию, и дурак напишет, а вот защитить – это проблема похлеще будет. В Москве очередь на защиту около двух лет: (ученый совет собирается редко и рассматривает по две работы за одно заседание), а соискателей в столице очень много. А вот в Ленинграде можно попасть на Ученый Совет через полгода. Но тут проблема! Питерские ученые очень не любят московских, и «валят» их прямо пачками. Меня эти слухи не напугали. Я был уверен в себе и в своем «продукте». Сразу после окончания аспирантуры (я её закончил досрочно) мне предложили должность старшего научного сотрудника - огромное «спасибо» за это М.Я.Набатниковой. Разница в заработной плате сотрудника со степенью и без - в два раза! В аспирантуре была стипендия в 100 рублей. Приходилось прирабатывать – учил плавать детишек в бассейне МИИТа.

     Это памятный момент в моей жизни. Дело в том, что я знал подготовку пловцов высших разрядов, но не имел ни практического, ни теоретического (институтские знания не в счет) опыта самого начального обучения плаванию – новичков, неумех. Полагал это огромной дырой в своих знаниях. Вот почему в качестве приработка решился на работу с детьми. С азов. Рядом с домом открылся бассейн МИИТа. Администрация пошла мне навстречу и меня приняли на работу (на половину ставки) тренером детской спортивной школы. Набрал три группы детишек. Брал всех, кто пожелал, т.е. не отбирал специально. Такой прием позволял учить даже мало способных для плавания ребят, т.е. принуждал преподавателя выискивать различные варианты для их обучения, развивать фантазию тренера.
     Со способными работать легче. Маленькая ремарка. Пришел как-то купаться в бассейн. На соседней дорожке плавает девчушка лет 12-ти. Мягкая, эластичная манера в движениях. Что-то мне не понравилось в траектории гребка. Я сказал ей об этом – смотрит внимательно и молчит. Тогда я показал правильное движение. Она тут же его выполнила! Тогда я еще ей что-то сказал. Молчит. Показал – идеально выполнила. Я был поражен. С первого раза все поняла и сразу же смогла воспроизвести! Даже два элемента подряд! «Как тебя зовут?» Молчит. Повторил вопрос – мычит. Оказалась глухонемой. Бог не дал ей речь, но одарил в двигательном плане. Редкий дар! В моих группах были обычные детишки. Одаренных не было. Но я помнил слова Нины Максимовны, что из любого нормального человека можно сделать мастера спорта. Я верил и верю в этот тезис, при условии, что этот человек имеет волю, здоровье и желание.
      Желание у моих ребят было, плавание им нравилось. Работать с ними было в удовольствие – радостно видеть, как мальчишка или девчонка овладевают навыками и «прямо на глазах» из неумех превращаются в «лягушат», «рыбок» или «дельфинчиков».
      Помимо занятий в бассейне я по воскресеньям выезжал с ними за город. У меня была огромная собака – черный терьер Норд, которая нас сопровождала. Мы бродили по глубокому снегу – распутывали заячьи следы, скидки. Это создавало цель, без которой просто так перепахивать глубокий снег было бы бессмысленно. Потом я расстилал на снегу плащ-палатку. На нее все выкладывали свои пищевые припасы, и мы приступали к трапезе. Все очень демократично, по-товарищески.  Возвращались домой к вечеру. Были комические моменты. Звонит чья-то мама и удивленно вопрошает: «Что Вы с моим ребенком сделали?». - «А что случилось?» - «Мой Андрюша вернулся домой вечером и съел почти полную кастрюлю супа, который он никогда не любил. Спать лег в 19 часов, а сейчас 8 утра, и я не могу добудиться его, чтобы отправить в школу!» Или другой звонок: «Скажите, пожалуйста, Коле, чтобы он слушался бабушку!» и т.п.
      За год мои мальчишки и девчонки поздоровели, окрепли и поплыли. На первенстве нашей спортивной школы они заняли первое место. Я понял, и через много лет укрепился в этом мнении, – работа с детьми доставляла мне огромное удовольствие. Пришло время расставаться – я передал свои группы другим тренерам. Дети не захотели работать с другими. В бассейне остались только два мальчика – остальные ушли из школы. Мне сообщили об этом, и я приехал на какие-то соревнования. Мой лучший паренек 14-летний Андрюшка Денисов стартовал на 100 м дистанции. Приплыл вторым, а при мне он был первым. После заплыва сел со мной рядом на скамеечку. Я начал было перечислять его ошибки в заплыве. Тут он вскочил. В глазах слезы. И, запинаясь, высказался, что вот сами бросили, а теперь об ошибках говорите… Расплакался и убежал. Никогда я не чувствовал себя большим предателем и поганцем! Я вырастил в них чувство взаимного уважения и любви, а потом подло ушел – вот как они восприняли наше расставание. Им тысячу раз наплевать на мои планы – они верили мне и выполняли все мои указания, в отдельных случаях я был для них больший авторитет, чем их родители. И вдруг, когда наше общее дело удалось, и они стали побеждать – я бросил их и ушел. Это для них оказалось сильным психологическим ударом. Я даже подумать об этом не мог – ума не хватило. Стыдно до сих пор перед моими учениками – обманул доверие и надежды. То, что для меня было способом подработать и ликвидировать пробел в знаниях, для них оказалось важнейшим и увлекательнейшим делом. Вот они «прыжки и гримасы жизни»! Пути Господни неисповедимы!

     Однако вернусь к диссертации. Написал, отпечатал, снабдив огромным количеством рисунков. К этому времени закончил работу над своей диссертацией и К.А.Инясевский. К слову сказать, он помог мне, отредактировав раздел «Выводы и предложения». Защищаться решил в Ленинграде. Приехал на кафедру плавания Ленинградского института физической культуры им. Лесгафта. Доложил. Кафедра рекомендовала к защите. Назначили оппонентов: одного - кандидата наук с кафедры Костю Молинского, а другого - из военного института, известнейшего физиолога доктора наук Я.А.Эголинского.
     Ученый Совет назначили в конце мая 1968 г. Приехал в Питер за несколько дней. Как всегда, Игорь и Марина Лужковские приютили меня в доме на р. Мойке, напротив храма Спаса на крови. Получил от оппонентов заключения о диссертации. Их замечания не вызвали у меня затруднений. Удивило, даже поразило меня другое – Яков Ананьевич Эголинский прочитал всю мою работу (!), более того, он разобрался в ней и его замечания были по существу дела. Полагаю, что он был единственный на тот момент человек, который решился потратить свое время на мой труд. Все предыдущие ограничивались тем, что выхватывали отдельные куски и по ним строили своё мнение. Даже мой научный руководитель не читала эту работу!
Председателем Ученого Совета был ректор института Д.П.Ионов, физиолог. Моя защита была второй – это значило, что члены Совета устали и, как я полагал, дома их ждали более важные дела. Решил, что на вопросы буду отвечать кратко, чтобы не огорчать аудиторию затяжками времени. Доложил строго за 10 минут. Ответил на вопросы оппонентов и членов Совета. Тут, правда, произошли два казуса. Проф. А.Гандельсман был противником равномерного движения спортсмена по дистанции - ранее я присутствовал на его жестких спорах с проф. В.Михайловым. Он ссылался на выигрыш В. Куца на Олимпиаде в Мельбурне, где тот победил англичанина Пири, измотав его скоростными рывками. Оба профессора были правы по-своему – просто они не делали различия между тактикой на победу и тактикой движения на лучший временной результат. Понимая ситуацию, я специально приготовил один плакат с изображением кривой скорости пловца по дистанции – наживка. (Что за удовольствие вызывать «огонь на себя»? Невоспитанность? Желание подраться? Непрактичность?) Так или иначе, но А.Гандельсман «заглотил мою наживку по самое грузило». «О какой равномерности говорит соискатель, когда на его собственном графике видны четкие пики скорости!» - несколько вальяжно высказался профессор. Пришлось соискателю объяснять очень уважаемому доктору наук, что эти пики связаны не со скоростью плавания, а с полетом тела по воздуху после прыжка со стартовой тумбочки и после отталкивания от поворотного щита. Отвечая, старался скрыть ликование от выполненной собственной задумки с наживкой. Наверное, это мне не совсем удалось, потому что председатель Совета очень вежливым тоном («Ну, Витька! Держись!») обратился ко мне: «Приятно иметь дело со специалистом! И мне, как специалисту, не для протокола, стало интересно, а как Вы задавали паузы отдыха при плавании интервальным методом?» Я перечислил два или три способа. «А как еще?» Я не знал. Но знал, что долго молчать нельзя – пауза энергично работает против меня. «Дмитрий Павлович! Вы сказали, что это не для протокола. Но я вот вижу, что стенографистка все время пишет и пишет!» - «Вас понял. Вопрос снимаю!» - улыбаясь, произнес Д.П. Раздался взрыв хохота минуты на полторы - Совет понял желание Д.П. несколько снизить прыть соискателя и оценил мою способность «вынырнуть из-под коряги». «А почему на Вашей защите нет научного руководителя?» - спрашивает Д.П. - «Она в командировке». - «Где?» - «В Ялте». Опять смех. Отсмеявшись, Совет увидел во мне нормального, находчивого, с чувством юмора чемпиончика, выполнившего профессионально интересную работу. Голосование – все «за» при одном воздержавшемся (Гандельсман?)
 
     Банкет был в ресторане «Астория». Расходы на «ликование» взял на себя Вячеслав Алексеевич Полевой, который специально приехал на защиту (честно дремал в зале Совета).  Началась «неделя алколизации» с друзьями, знакомыми. Днем я бегал и собирал документацию для отправки в ВАК, а по вечерам собирались на квартире того или иного приятеля - поговорить за «рюмкой чая». К концу этой славной недели были в гостях у моего хорошего друга Игоря Бардукова (прекрасного питерского тренера и замечательного товарища). Дело подходило к 23 часам, и мы были «хороши». Присутствовали еще И.Лужковский и Юра Шецен (в прошлом пловец, а теперь инженер-электронщик). Разговорились о плавании, и я сказал Лужке – мол, мы и теперь сотню из минуты проплывем. Игорек скорчил гримасу типа «врать – ври, но не завирайся!» Юрка, увидав его реакцию, тут же предложил мне на спор автомобиль «Волгу» против пачки «Беломора», что я не выплыву. Решили немедленно поехать в бассейн на Охте, где Бардуков был тренером. «На посошок!», - решила компания. – «Я перед стартами не пю-пю-пью!» - слегка покачиваясь, заявил я. Приехали.
     В бассейне плавают оздоровительные группы. И.Бардуков попросил всех выйти из воды: «Сейчас Вам покажет технику плавания кролем на груди чемпион и рекордсмен Европы! Пожалуйста, обратите внимание на положение корпуса, работу рук и ног, дыхания!» Старички и старушки чинно расселись на лавочках. (Только бы не «дыхнуть» в их сторону!)
     Разминаться не стал – вдруг утону. Старт. Поехали. Коснулся финишного щита. Сколько?! 59,8 сек.!!! Сердце бьется: то ли в ушах, то ли в горле. Минут 20 погуляли по ночному Питеру – отдышался. Сели в такси – поехали к Юрке и забрали у него осциллограф (откуда у нищего инженера «Волга?»). Осциллограф я спрятал у И.Лужковского на квартире (тайком от хозяина).

     На следующий день на вокзале встретил Валерия Попенченко (чемпиона Олимпийских игр. Бокс) – стояли рядом в одну кассу. Он тоже возвращался в Москву. Оказывается, что он приезжал на защиту собственной диссертации и тоже успешно. Пошли на Невский – в кафешке поздравили друг друга шампанским. А Юрка не пришел на вокзал, чтобы меня проводить. Ладно, Юрка, еще не вечер!
История с осциллографом имела свое продолжение. Спустя год я позвонил Лужке и сказал, что у него между дверями под газетами лежит нечто, что следует отдать Юрке. Там же записка: «Когда спорят профессионалы – дилетанты отдыхают!» Игорек перезвонил мне и сказал, что за бутылку коньяка (за хранение под охраной!) он вернул Юрке его «железяку» (а это его рабочий каждодневный инструмент!).   Похихикали над Юркой и забыли. Не тут-то было! Юрка приезжает в Москву и приглашает встретиться с ним около ресторана «Арагви» (одного из известнейших в Москве), под хвостом «кобылы» Юрия Долгорукова. «Не иначе, как приглашает в «Арагви», - подумал я. «Вымыл шею, сменил носки». Явился. Юрка заговорщицки машет рукой и ведет в кафешку «Отдых», тут же на углу. Иду. Молчу. Интересно. Сели за столик. Юрка заказывает два салата и минеральную воду. Так, еще интереснее. Далее, не вынимая(!) из внутреннего кармана бутылку «Выборновой», Юрка разливает по стаканам водку. Тут уж я заржал громко и от души -  знал бы, так не мыл шею! Не менял носки!
       Через некоторое время Юрка уехал в Канаду (тоже с приключениями), где и живет до сих пор. Юра Шецен - весьма одаренный и способный инженер, с творческой инициативой и практической смекалкой. Власти обидели его по национальному вопросу, и теперь он приносит пользу совсем другой стране. Прискорбно видеть державу, которой не нужны полезные для неё самой специалисты!
Вернувшись в Москву, я получил кучу поздравлений, включая от директора ВНИИФК Анатолия Витальевича Коробкова. Он поздравил меня, дружески ткнув в бок кулаком и сказав несколько теплых слов. Сдал все бумажки в ВАК и со своим любимым дружочком Ильей Белкиным отправился в путешествие по Кольскому полуострову на байдарке. Здесь тоже своя предыстория.

      Год назад я пришел к Илье. Он сидел на полу, обложенный различным туристическим барахлом: палатка, котелки, продукты, спальный мешок, байдарка и пр. «Что это? Илюха?» - «Мы с ребятами едем в поход на Урал по реке Чусовая». - «Я тоже хочу по реке!» - «Не получится, – мы три месяца собирались, готовились. Послезавтра наш поезд». - «Хренушки, ты без меня уедешь!» - решил я и ушел. Позвонил брату Вовке и Юре Демченко – оба поддержали мое стремление на Чусовую своим участием. Поехал на «Динамо» и организовал звонок на Ярославский вокзал – через два часа я добыл четыре железнодорожных билета на тот же поезд, но в соседний вагон. Промчались по спортмагазинам, закупая все необходимое. Купили и продукты. Это было время «расцвета застоя», и слово «купили» следует поменять на слово «достали за деньги».
      У Илюшки глазенки на темечко вылезли, когда он узнал и поверил, что мы едем с ним, да еще в соседнем вагоне. А уж как я то был доволен!
      И вот теперь мы вдвоем решили пойти по довольно сложному маршруту: Ловозеро, 90 км против течения по реке Цага, 6-километровый переход по тундре на другую речку - Пану. И вниз по течению 240 км до Белого моря. С заходом за «северный полярный круг». Об этом путешествии мы с Ильей написали Дневник (хранится в архиве). Отмечу только, что это было одно из самых интересных и поучительных путешествий в моей жизни. Когда мы вышли к «жилью», то в Кузомени на почте я получил телеграмму, что 12 июня 1968 г. ВАК СССР утвердил мою работу и отныне я кандидат наук. Официально!
      Практически не принимающий алкоголя Илюшка, молча выслушал, молча ушел и вернулся с четвертинкой водки. Илюшенька! Дорогой молчальник! Спасибо за поздравление! Ты это сделал первым! (Ни второго, ни пятого, ни десятого на пустынном берегу Белого моря не наблюдалось). Важно отметить, что я и давно был уверен в Илье, как в хорошем товарище. Поход же своими трудными условиями практически подтвердил полнейшую порядочность и надежность моего друга. Спасибо «маме Зине» за такого сына!
       Из Кузомени до Архангельска добирались сутки теплоходом, а потом в Москву по железной дороге. Не буду перечислять те трудности и проблемы, которые приходилось решать и преодолевать в то время. Билеты ли, погрузку ли на теплоход, впрочем, как и любое другое дело приходилось «вырывать», «доставать по блату» и прочими   неблаговидными способами. 50% успеха здесь давали личные качества и 50% - водка. Так и жили! Законы отдельно, реальная жизнь -  отдельно!
Использовав первую половину отпуска, приступил ко второй. Игорь Адамович предложил байдарочный поход по р.Медведице до р.Дон, а потом, поднявшись до хутора Рыбный, постоять лагерем на берегу озера Мощи. Это были «аппартаменты» старого Игорева приятеля – Евгения Косова.

      Тихая, спокойная речушка после порожистых, быстрых и полноводных рек Кольского, навевала дремоту, покой, «расслабуху». Так оно все и было. По берегам огромнейшие плантации с помидорами, арбузами, яблоками. Пристали к берегу, загрузились вволю и поплыли дальше. Теплое, яркое солнышко приятно грело обнаженные тела (на Кольском об этом даже подумать было страшно – мириады комаров, мошки и холод). Впали в р.Дон. Теперь надо подниматься против довольно сильного течения. А лень-то уже овладела нами без остатка. Глядь! Идет речной трамвайчик попутным курсом. Посемафорили ему, и он нас взял на борт прямо посередине реки. Давно заметил, что речные капитаны весьма доброжелательны к пассажирам (много раз общался с ними и на Волге, и на Таймыре) - им удалось сохранить хорошие русские традиции, описанные еще замечательным самарским писателем Н.А.Минхом («Капитаны поперечного плавания»)
      Вот и хутор Рыбный! Вот и донской казак Евгений Косов! Вот и замечательное местечко для лагеря! Оазис в степи с тенью от деревьев, с рыбой и дикими утками в озере, со стадом коров (молока вволю!) в 15 минутах ходьбы. Да здравствует Жизнь!
      Из Москвы подъехала «группа товарищей» - Санек Мошкевич и Валера Кузмичев. Образовалась довольно многочисленная компания, если добавить наши две байдарки: Игорь Адамович с женой Люсей и дочкой Надей, плюс я с женой Ириной.
Началась повседневная туристическая жизнь, полная удовольствий. То надо было пройтись с бредешком и наловить золотистых карасиков, которых Евгений прекрасно готовил на противне в каймаке (сливки от молока). То шли на охоту и готовили уток с гречневой кашей. А то ездили на бахчу за арбузами. Тут было маленькое и смешное приключеньице. У пастухов попросили лошадь с телегой и поехали на бахчу. Я за кучера. За бутылку водки нагрузили почти полную телегу арбузов. Надо запрягать лошадь и возвращаться домой. Помня свое деревенское детство у бабушки, я справился с этой задачей. (22 года прошло! Прочен двигательный навык!). Поехали к лагерю. Через пару километров дуга свалилась (навык-то без деталей!). Водрузил её на место. Через километр опять свалилась! Опять водрузил! Так всю дорогу и воевал с дугой. Все-таки доехали. А уж как хороши холодные арбузы в жаркий день!
     Как же приятно жить вольной жизнью в хорошей компании! Но отпуск окончился, и мы вернулись в Москву – начались «трудовые будни». Евгений «заразил» меня охотой. Поехали с ним в охотничий магазин, и он помог мне выбрать хорошее ружье, с которым я не расставался многие годы – двухстволку 16 калибра бокфлинт – ИЖ-12.
     Поездки на Чусовую, Кольский и Дон убедили меня, что проводить отпуск следует только так и не иначе. Я превратился в заядлого путешественника, рыбака и охотника. Ни разу я не пожалел об этом выборе за следующие несколько десятилетий. Благодарю Илюшку, Игоря и Женю, за ознакомление с туризмом, за помощь в этом выборе здорового отдыха. Они расширили мои горизонты, длительное время ограниченные плавательным бассейном и гостиницами.

      С Игорем Адамовичем, его женой Люсей и их коллегами по работе у меня сложились дружеские отношения – мы прошлись на байдарках по реке Рось. А самое главное то, что эта компания придумала проводить самодеятельные Олимпийские игры, и благодаря собственному доброжелательству, блестящей объединяющей идее, проникшей от древних греков через Кубертена в ОКБ БИМК, смогла надолго объединить несколько поколений в ежегодных состязаниях в Подмосковье. Эти Игры продолжаются без малого 50 лет и собирают до двух сотен участников. Следует добавить, что костяк этого коллектива постоянно придумывал различные способы, чтобы весело и разнообразно, независимо от каких-либо официальных организаций, проводить свободное время. Например, они устроили «Морское сражение» на Москве-реке между собственноручно изготовленными макетами кораблей. Доброжелательность, творчество, юмор, доступность и независимость – вот основные черты этих людей. Важно отметить, что перечисленные качества позволили сохраняться этой компании на протяжении многих десятков лет. А это редкое явление! Достойное широкого распространения.


                НАУЧНАЯ   РАБОТА


       Сразу после окончания аспирантуры мне, как старшему научному сотруднику, было поручено возглавить научную бригаду, составленную из специалистов по медицине, биологии и физиологии, обслуживающую мужскую команду пловцов СССР. Общее руководство было на М.Я.Набатниковой. Именно она разрабатывала генеральное направление этой комплексной работы. Я совершенно не понимал основной идеи поиска, о чем и доложил руководителю. Мне было сказано, что мое дело – исполнять. «Я тебе не мешала работать над диссертацией – теперь твой черед отработать по моему плану». Я счел справедливым такое указание – «харчи» надо отрабатывать! Однако, самостоятельно и параллельно я затеял собственное исследование своими силами – я стал собирать характер и объем нагрузок пловцов, классифицируя их по способам плавания, длине основной дистанции.
      Наблюдение и общение с лучшими тренерами страны убедили меня в правильности выбранного мной плана. Я видел увлекательнейшую работу Валерия Владимировича Буре с сыном Володей. Господь Бог не одарил Владимира выдающимися качествами для плавания, как это Он сделал в случае с Игорем Гривенниковым. Но за счет умной великолепной задумки Буре-старшего и высочайшей воли самого Владимира, он не только не проигрывал одаренному Игорю, но частенько и выигрывал. Сравните! Игорь за месяц наплавал 30 км., а Буренок – 300 км.   Трудолюбие? Разумеется. Но не только! Буре-старший первым (как я понимаю) среди наших тренеров понял и реализовал мысль, что высокий темп - один из главных способов добиться высокого результата. Эта идея была высказана и математически обоснована еще в 1935 г. (я указывал на нее в диссертации). Кроме того, он готовил будущего спринтера с «длинного конца», т.е. со стайерской дистанции – 1500 м. Другими словами, он сперва закладывал высокий уровень аэробных возможностей, чтобы впоследствии перейти к развитию на этой основе – анаэробных. «От стайера к спринтеру» готовились и мировые рекордсмены - С.Белиц-Гейман, американец Дон Шолландер и другие. Я смог разыскать результаты выступлений лучших пловцов мира и страны в динамике за несколько лет их подготовки и выявил, что есть и второй путь, пригодный для высококоординированных людей – выступление на одних и тех же дистанциях в одной зоне, но разными способами (К.Эндер, В.Кравченко и др.). Разработал единый метод определения эффективности любого результата в любом способе плавания, на любой дистанции. Так у меня появилась теория подготовки спортсмена поочередно во всех зонах относительной физиологической мощности – теория «трансзональной подготовки» (формулировка Адамовича – мастера кратко излагать основную мысль).
      
       Не могу промолчать о знакомстве с В.Н.Горобцом. Во время учебно-тренировочного сбора во Львове ко мне в научную бригаду прикомандировали из местного института физкультуры психолога – Владимира Николаевича. В гостиничном номере я находился вместе со старшим тренером Николаем Варламовичем Портновым, когда пришел представиться этот психолог. - «Что Вы умеете делать?» - напрямую спросил я. - «Ставить технику. Снимать физическое утомление. Настраивать на победу», - скромно заявил Владимир Николаевич. - «Вы знакомы с техникой спортивного плавания?» - удивился я. - «Нет». - «Как же Вы будете ставить технику?» - «По рецепту собственного тренера этого пловца». Не понятно, но интересно.
       «Нахальный проходимец или тайный гений?» - пронеслось в голове. «Николай Варламович! Как Вы себя чувствуете?» - «Устал, как собака – полдня бегал по чиновникам, оформлял различные бумаги на размещение, питание, аренду и пр.» - «Владимир Николаевич! Вас не затруднит показать Ваше искусство восстановления работоспособности на нас?» Вместо того, чтобы «шапку в руки и бежать», Горобец соглашается поработать с нами. Предложил нам расположиться поудобнее и начал свой сеанс. Это было нечто связанное с гипнозом. Я тихо лежал, слегка подглядывая через призакрытые веки. Через полчаса он предложал нам проснуться. «Николай! Как ты себя чувствуешь?» - «Отлично!» - он честно похрапывал это время. «50% успеха налицо», - комментировал я. - «Да, у Вас аналитический склад ума, и вы контролировали мои действия»,- невозмутимо констатировал Владимир Николаевич.
      Тренер Николая Панкина – Ольга Васильевна Харламова (веселый, обаятельнейший и горластый человек, по прозванию «боцман») первой согласилась заняться исправлением техники плавания своего ученика – рекордсмена страны в брассе. После занятия с Горобцом мы все примчались на вечернюю тренировку – увидеть результат. «Обалдеть! - воскликнула Ольга Васильевна, – я месяц постоянно толдычу Кольке о раннем вдохе и бестолку, а он за один раз исправил!» Тренерский коллектив задумался – сотрудничать или нет с новым психологом. Я помалкивал – пусть сами решают. Тренеры, чьи ученики были на вторых - третьих ролях, согласились на сотрудничество. Тренеры первых номеров – отказались.
Представляете себе состояние тренеров и пловцов, когда на контрольных соревнованиях вторые номера начали массово выигрывать у первых? Я предложил главному тренеру К.А.Инясевскому взять на предстоящее первенство Европы Владимира Николаевича. Не взяли! «Не тот прав, кто прав! А тот – у кого больше прав!»
      У меня сложились взаимоуважительные отношения с В.Н.Горобцом. Я посетил его занятия со студентами института и убедился в его высокой квалификации. Помог отредактировать и скомпоновать его диссертацию. Симпатичный человек!

       Результаты, получаемые по моему собственному плану, увлекли меня и убедили в правильности выбранного направления поиска. Написал и сдал М.Я.Набатниковой итоговый отчет по официально выполненной работе. А по своим материалам подготовил доклад на Всесоюзную тренерскую конференцию в Риге. Чиновники от Федерации плавания проводили её достаточно формально, «для галочки». Сами тренеры так же «для галочки» присутствовали на этой конференции. Действительно важные, профессионально интересные диспуты возникали стихийно по вечерам в номерах гостиницы, где, собравшись в неофициальной обстановке, тренеры могли высказываться откровенно и без ограничений. Как бывший пловец, я был знаком практически со всеми тренерами, либо лично, либо косвенно – они меня видели «в деле по мокрому». Вот почему я мог присутствовать на этих самостийных обсуждениях. Я был «вхож» в самую гущу работяг плавания как «свой человек», т.е. меня воспринимали как пловца, а не как ученого. (Ну, ученый и ученый – с кем не бывает?)
      На официальной части конференции мне было предоставлено 10 минут для доклада. Как всегда, я подготовил несколько плакатов, по которым можно было представить суть излагаемого материала. Уложившись в 10 минут, я начал отвечать на вопросы. Их было множество. Я с удовольствием отвечал, видя и чувствуя понимание аудитории, причем, взаимное. Минут через 30 секретарь Федерации решил прервать мое выступление. Я замолчал. И тут Семен Петрович Бойченко, выдающийся в прошлом пловец (рекордсмен мира), прекрасный тренер и человек, любимец плавательной рабочей элиты тренеров, громко крикнул мне, встав во весь свой огромный рост: «Виктор! Полевой! Не слушай их! Продолжай!» Я «продолжал» 1 час и 20 минут. На этом моя «продолжалка» закончилась. Идея с нагрузками попала «в яблочко»! Я был счастлив – мои мыслишки идут в правильном направлении. Кто-то из тренеров под шумок спер один из плакатов. Такая потеря может только радовать!
Одухотворенный и в прекрасном настроении, вернулся в Москву. Оставшиеся пять или шесть плакатов поставил рядом со своим столом в помещении лаборатории. Через несколько дней мне позвонили из Спорткомитета и просили забрать эти плакаты. «А как они у вас оказались?» - «М.Я.Набатникова ходила с ними на доклад к председателю Спорткомитета». На ближайшем совещании лаборатории я спросил руководительницу – правда ли это? «Всё, что выполнено в стенах лаборатории её сотрудниками, – принадлежит лаборатории», - был ответ. Вот как – сперва выполняй то, что тебе навязывают. А потом тайком отнимают то, что ты сам создал. Молча я написал заявление о добровольном увольнении из лаборатории. «Две недели отработай», - последовала резолюция.
       Опять конфликт? Опять противостояние? Опять упрямое нежелание подчиняться обстоятельствам, принятым в обществе? Да! Опять! Не желаю подчиняться неэтично ведущим себя руководителям! Я был твердо уверен - нельзя изменять самому себе, своим принципам. Стоит один раз поддаться, а там «увяз коготок - всей птичке пропасть!» Наследство предков? Возможно! Трудно (!!), но очень важно не терять своего достоинства, сохранять самоуважение.

На собственном горбу и на чужом
Я вынянчил понятие простое
Бессмысленно идти на танк с ножом
Но если очень хочется, то стоит.
(И.Г.)

     Устроился старшим преподавателем по плаванию в Московский инженерно-строительный институт, на кафедру физического воспитания. Из системы Спорткомитета ушел в систему народного образования. На величине зарплаты это никак не отразилось. Заниматься со студентами оказалось интересным делом. Прав был отец – «любое дело интересно, если подходить к нему творчески»! Жаль было расставаться с начавшимся исследованием по межзональной подготовке. Что поделаешь? «Богу – божье. Кесарю – кесарево!» А слесарю – слесарево?

      Вот и пригодились навыки по обучению плаванию, приобретенные мной в МИИТе. За всю свою жизнь удалось научить плавать несколько сотен молодых людей. Моя совесть чиста перед соотечественниками – полученные от моих учителей знания я воплотил в жизнь. Здесь памятны два «рекорда» по обучению.
      Женская группа студентов. Провожу занятие. Одни слушают, другие делают вид, что слушают («ну, что там хорошего скажет этот физкультурник? Сами с усами!»). Бросается в глаза одна студентка с периферии – слушает крайне внимательно, даже рот приоткрыт. Купальный костюмчик – лифчик и трусики – явно самодельный. Я всех учу плавать сразу на спине – легко дышать и есть визуальный взаимный контроль. Девочка полноватая, т.е. «силы выпертой воды давят тело оттуды» весьма энергично. Быстро нашла равновесие. Добавили работу ног – поплыла. Сразу же «включил» ей и руки – поплыла быстрее. Новое неизвестное чувство полностью захватило мою ученицу – плывет и вся поглощена этим занятием. Вдруг я с ужасом замечаю, что она начинает выплывать с мелкого места на глубокое. Более того! Одна грудь у нее выскальзывает из лифчика и «задорно глядит в небеса». Сразу мысль – сейчас она осознает нарушение в купальнике и, естественно, двумя руками прикроет «свои прелести», а значит начнет тонуть. Погода холодная, осень.  Расстегиваю пальто и пиджак, готовлюсь сбросить ботинки и прыгать в воду (брюки, рубашку – потом высушу в бойлерной). На мое счастье, она одной рукой работает более энергично и по дуге понемногу заплывает опять на мелкое место. Застегиваюсь и оглядываюсь (со стороны очень похож на сексуального маньяка, увидевшего обнаженную грудь!). Несколько студенток замечают её неполадки в костюме. Опять мне страшно – городские задразнят девчонку, она перестанет думать о плавании, сконцентрировавшись на лифчике. Справился и с этой задачкой. Короче – рекорд в моей практике – потребовалось около 15 минут, чтобы научить неумеющего.
      Второй случай в мужской группе. Высокий тощий («узник Освенцима») парень. Знаменит для меня тем, что на полном вдохе мог лечь на дно и не всплывать. Жизненная емкость легких мала до изумления. Зовут Соломон, толковый и трудолюбивый, как большинство евреев. Видя мои попытки, меня же и утешает: «Ничего у Вас со мной не получится!» - «Если я тебя научу плавать, то смогу научить и любого другого человека на земном шаре. Если ты, конечно же, будешь мне помогать и стараться!» Не верит. Поспорили на бутылку шампанского. Выявились еще особенности: ноги «в сапогах» (не может вытянуть голеностоп) и, если сказать, что плохо с координацией – значит похвалить безмерно. Пришлось учить плавать брассом на спине – проплыл зачетные 200 м. Я потратил на это два семестра. Шампанское он зажал! Два семестра и 15 минут! Рекорды? Я горжусь обоими! Вот они, «индивидуальные особенности», на практике!
      Одновременно, создал сборную команду института по плаванию. Работа со студентами интересна. Обучение сводится к выработке нескольких штампов, которые и применяешь к тому или иному типу спортсмена. Работа с разрядниками увлекательнее – больше простора для творчества.

      1969 год. Сбылась давнишняя мечта – на свои сбережения купил трехкомнатную кооперативную квартиру. Свою 15-метровую комнату в коммуналке пришлось подарить государству – выгодный для меня обмен с доплатой чиновники не разрешили. Я давно для себя отметил, что между чиновниками почти любого уровня и народонаселением происходит постоянно какая-то война: то, что выгодно людям – не выгодно чиновнику! Ну, хрен с ними! А я с женой-студенткой поселился в отдельной квартире.
       По зову И.Адамовича, мои друзья не только помогли с переездом (а надо было таскать мебель и другое барахло на 9-ый этаж – лифт не включали!), но и (скинувшись) купили нам стиральную машину и письменный стол. Сестра жены – Алиса Алексеевна подарила мебельный гарнитур «Варта» (страшный дефицит – блат помог достать). Итак, мы были готовы к увеличению нашего семейства – «гнездышко свито». Появление «птенчика» не заставило себя ждать – 19 января 1970 года аист принес нам дочку Таньку. Татьяна Викторовна Коноплева оказалось существом маленьким, но крикливым.

       Ухаживать за этим существом оказалось довольно трудной задачей, при условии, что мне приходилось работать, чтобы кормить новенькую «гусеничку» (преждняя тоже «кушать хочут»). Выручила теща – Татьяна Николаевна. Она забрала Таньку в деревню, где ребенок и рос первые три года – свежий воздух, нормальное питание сделали свое дело: здоровое развитие маленького организма пошло в правильном направлении. Тот, кто «изобрел» БАБУШЕК, безусловно достоин   Нобелевской премии!
      Надо сказать, что Таньке крупно повезло с бабушкой и дедушкой по материнской линии – они много времени и энергии уделяли её воспитанию. Спасибо им огромное!
      Работа в ВУЗе достаточно однообразна – программа обучения ограничивает рамки исследовательской деятельности. Дело в том, что занимаясь спортивным плаванием, я был связан с целой кучей смежных областей науки – электроникой, механикой, гидродинамикой, математикой и т.д. Кроме того, был постоянно расширяющийся контингент новых знакомств, как например, с В.Н.Горобцом. В ВУЗе же более консервативная обстановка. Такая ситуация заставила меня искать новое применение своих возможностей. Нашел!
    
     Меня приняли на должность старшего научного сотрудника в Институт медико-биологических проблем (ИМБП). Этот институт занимался исследованием приспособления человека к полетам в космос. Первым директором был академик В.В.Парин – выдающийся ученый и замечательнейший человек, прошедший суровую школу сталинского периода. Он и заложил добротную основу коллектива. В мою бытность директором был Олег Георгиевич Газенко – генерал, член-корреспондент Академии Наук СССР. Мне пришлось несколько раз встречаться с ним лично, и эти встречи оставили впечатление о нем, как о человеке умном, быстрой реакции, практичном и хорошо воспитанном. Должен отметить, что в этом институте отношения между сотрудниками и руководителями были весьма уважительными. Такого я не встречал в НИИ физической культуры, где юношеская привычка спортивной конкуренции сохранялась и в более зрелом возрасте!
     Зачислили меня в сектор отбора космонавтов, которым руководила Н.И.Крупина. Через некоторое время наш отдел отпочковался в Сектор предполетной подготовки космонавтов под руководством доктора медицинских наук полковника И.И.Брянова. Все для меня было новое, непривычное. Во-первых, секретность. Она была какого-то всеобъемлющего свойства – военизированная охрана на вахте, забор с перепаханной полосой, запирающиеся кабинеты с вахтой на каждом этаже и т.п. Перемещения по территории тоже были ограничены – в сектор Салманова, например, нужно было получить дополнительный вкладыш в пропуск.
 
      Старшие научные сотрудники должны были дежурить по институту в ночное время по особому расписанию. Несколько раз мне доводилось быть в этой роли. В одном из корпусов располагался виварий с подопытными животными (кролики, собаки, овцы и пр.). Звонит уборщица – одна из радиоактивных собак выскочила из клетки. Я, как дежурный, иду и загоняю собаку на место. Во время дежурства другого сотрудника, один из «штатных шутников» одел ботинок на палку и натоптал следы на вспаханной следовой полосе от забора внутрь. Тревога! Дежурный и пара вахтеров побежали проверять все помещения (они опечатывались на ночь). Некоторые сотрудники проводили безостановочные продолжительные эксперименты.  Конечно, кто-то среди них был выпивши, кто-то соблазнял лаборантку и т.п. житейские действия. «Тревожная группа» вынуждена была фиксировать эти нарушения. Попавшиеся сотрудники организовали целое исследование в поиске «шутника», который их подставил. Я узнал этого балбеса, но пожалел и не выдал его разгневанным людям. Наверное, я был не прав. «Жизнь» должна наказывать подобных типов, даже если они совершают глупости «нечаянно». Конечно ж, он это сотворил из озорства, не сумев домыслить последствия. Помните басню о дружбе медведя и мужика, когда медведь, заботясь о спящем мужике, прихлопнул на нем муху? А заодно и мужика! Намерение и результат прямо противоположные! Это извинительно?  Возможно, для других, но не для мужика! Почему я остановился на этом примере? Потому, что для себя не сделал должного вывода и через некоторое время взял этого «шутничка» к себе на работу. Это моя грубая ошибка! Судить о человеке необходимо по его делам, в совокупности, какими бы они ни были. Эх! – «Быть бы умным ДО, а не как моя жена - ПОСЛЕ!»
   
     Служба в ИМБП позволила мне ознакомиться с широким кругом разнообразной научной деятельности – тут были великолепнейшие специалисты многих отраслей знаний самых разных направлений, которых объединяла работа по космосу. Со многими у меня завязались дружеские отношения. Дело в том, что опыт спортивной подготовки человека был практически не известен местному руководству. Они передавали космонавта из отбора в подготовку, затем непосредственно к полету, потом в реабилитацию, из одних рук в другие, как механическую болванку – каждый знал только свою операцию. Спорт же приучил меня готовить каждого непрерывно и индивидуально от начала и до достижения цели. Вот очередной пример о значении «индивидуальных особенностей»!
     В секторе полетной подготовки проводят 98-суточный эксперимент – готовятся к длительным космическим полетам. Группа испытуемых исследуется по большому числу параметров до и после эксперимента. Испытуемые непрерывно лежат все это время так, чтобы масса крови постоянно находилась в грудной клетке (на несколько градусов сетка койки у ног приподнята вверх) – имитация перераспределения массы крови в космосе. Как и положено, физическая работоспособность за этот период резко снизилась у всех. Кроме одного! Сотрудники с высшим медицинским образованием встали в тупик – почему?  Ответственным исполнителем этого эксперимента был Борис Семенович Катковский – прекраснейший специалист, остроумный и симпатичный человек. Почему-то он обратился ко мне с этим вопросом – почему? Я спросил, могу ли поговорить с этим «выдающимся из ряда» парнем? Можно. Приехал к ним на другую территорию. Выяснил: парень - спортсмен высшего мастерства, готовился к серьезным международным соревнованиям, перетренировался, не прошел отборочные соревнования и решил подработать в этом эксперименте (платили испытуемым очень хорошо!). В результате 98-суточного лежания он не только восстановился, но и достиг фазы суперкомпенсации (помните мою историю с рекордами после Львова 1961?). Вот это предположение я и высказал Борису Семеновичу. Других объяснений так и не появилось. В благодарность Б.С.Катковский подарил мне свою книгу с программой полета человека к Марсу.
 
      В моем же секторе меня стали использовать как рядового преподавателя физподготовки. Работа с будущими космонавтами безусловно интересна, тем более, что на отдельных этапах подключались и «герои», т.е. уже летавшие космонавты. Однако, интерес этот (вернее сказать, любопытство) чисто человеческий, а не профессиональный. Дело в том, что не было конкретной задачи! Какие качества развивать? До какого уровня? В каком соотношении? Каковы критерии оценки? Никто из моих руководителей ни на один вопрос не мог ответить! Более того, мне казалось, что они и себе этот вопрос не задавали. Их интересовали анализы мочи, крови и прочие медицинские показатели, которые не должны выходить из установленных норм. Прекрасной иллюстрацией такого подхода для меня оказался рассказ дважды летавшего Алексея Елисеева. Его не допускали к полету из-за какого-то показателя в моче. Никто в ИМБП не мог ничего поделать. Он обратился к рядовому старенькому врачу в Центре подготовки. Тот дал ему пилюльку и показатель в моче стал нормальным. Допустили к полету! Вернувшись из полета, Алексей пришел поблагодарить лекаря и спросил, что за таблетка? «От глистов» - был ответ.
     Я расспрашивал «героев» о физических проблемах в космосе, чтобы самому составить представление о работе с будущими космонавтами. Запомнилось мнение Севастьянова – носки с внутренней стороны стопы стираются до дыр. Почему? При некоторых работах в невесомости, когда руки заняты приборами, фиксировать себя приходилось ногами (значит нужно развивать координацию и ловкость). Николай Николаевич Рукавишников высказался, что первые дни из-за перераспределения крови в невесомости создается впечатление сходное с тем, как если бы на Земле ты был подвешен вверх ногами (значит необходимо готовить сосуды головного мозга к этим нагрузкам). Я ввел в разминку бег с вращением в ту и другую сторону, кувырки, а вот йоговское стояние на голове - побоялся. Дело в том, что моим непосредственным начальником был полковник медицинской службы, специалист по моче. Почему ему поручили физическую подготовку? Кто до этого додумался? (Специалист по калу?) Он в ней не только ничего не понимал, да еще и активно боялся – как бы чего не случилось! А если ничего не делать, то ничего и не случится! Если же что-нибудь не так, - «пусть нас руководство поправит!» Мне вводить йогу без медицинского контроля – вызывать «огонь на себя». А то, что он будет «против» – не надо к гадалке ходить.
     Не зная конкретной цели, её качественных и количественных величин, не имея критериев оценки физического развития, я решил, что воспользуюсь своими знаниями в межзональной физиологической подготовке – буду гармонично развивать всю функциональную работоспособность от аэробной до анаэробной подготовленности. Плюс физические качества – силу, координацию. А как померить? Никаких приборов и инструментов для измерения физических параметров в Лаборатории не было. Мне удалось закупить целый ряд прекрасных электронных приборов для регистрации силы, скорости, быстроты реакции и пр. Но! Необходимо было изготовить некоторые датчики и согласующие устройства. В институте была своя шикарная производственная база. Но! Нужна поддержка моего руководителя. Её я не получил. Пришлось выдумывать что-то простое и доходчивое. В тестовом упражнении должно участвовать 2/3 мышечной массы. По таблицам биомеханики определил группы мышц - подошло приседание у шведской лестницы, где участвуют мышцы не только ног, но и рук, и туловища. Три режима в трех зонах - 30 сек., 3 и 15 минут. Темп - оптимальный по самочувствию, но с заданием показать максимум работоспособности. Вывел формулу перевода веса и расстояния в килограммометры при подъеме и опускании туловища. Отсюда легко высчитать и мощность работы. Объяснил сущность теста своим «ученикам».
      Парни в моей группе по возрасту близки к моему. Каждый из них великолепнейший специалист в своей основной области знаний, плюс хороший специалист в целой куче смежных направлений. Другими словами, это парни уникальнейшие по здоровью (отбор как летчиков-истребителей) и универсальнейшие по интеллекту. Добавьте сюда их высочайшие самодисциплину и преданность выбранному делу. Работа с ними требует и от преподавателя высокого профессионализма. Я честно объяснил им мою ситуацию в Лаборатории и предложил своё тестирование. Добровольно. Согласилась вся группа. Самым разносторонне подготовленным по зонам физиологической мощности оказался Валерий Поляков. Именно он впоследствии и установил мировой рекорд по продолжительности нахождения в длительном космическом полете.
      До моего появления в отряде произошел несчастный случай – во время подводного плавания утонул один из кандидатов. Я выяснил причину – безграмотность и разгильдяйство. Группа не была ознакомлена с правилами техники безопасности и поведения пловца-подводника. Нельзя после обеда, да еще в одиночку уходить под воду! Отрыгнул пищу и перекрыл дыхательное горло. Напарника рядом не было и некому было помочь (с берега не разглядеть ситуацию). А само-то направление подготовки с применением подводного плавания весьма правильное. Опять «нюансы» подвели? «Черти» скрываются в мелочах?
     Пригласил инструктора подводного плавания, - Алексей Рязанов провел теоретические и практические занятия. Специально созданная комиссия приняла у моих парней экзамены, и они получили допуск к подводным работам. Эти занятия посещал и сотрудник ИМБП Юрий Александрович Сенкевич. С ним у меня сложились дружеские отношения. Начались они с того, что ему нужно было научить маленького сына плавать. Я рассказал ему принцип и подарил детские ласты, которые несколько лет назад привез из Германии для своего Сергея.
      Полезным оказалось знакомство – Сенкевич помог установить мне телефон в новом доме. Их оказалось всего два на 200 квартир! Космонавт Борис Егоров не смог, а Юрий смог. Спасибо огромное!
      Работа в ИМБП была связана с командировками на Памир, Камчатку, в Сочи и Кепшу, в Тверскую область. Однако все по порядку. Кроме физической подготовки кандидаты готовились и к выживанию в различных климато-географических зонах, овладению навыками работы со спецсредствами и спецоборудованием. Кроме этого, мне было поручено к полету СОЮЗ-АППОЛОН организовать занятия по обучению английскому языку.
       В те времена страна денег на космос не жалела. Случалось так, что выделенные институту и его подразделениям деньги, по разного рода причинам не успевали истратить. Это могло привести к сокращению бюджета на следующий год. Учитывая это, руководители старались истратить все до копейки любыми способами, порой весьма надуманными. Как-то я попал в эту ситуацию. Шла обычная ежедневная 5-минутка (затягивающаяся иногда на часы). Руководитель доложил сотрудникам, что остались неиспользованные деньги, которые следует истратить в ближайшее время. Как вариант он предложил мне и еще двум преподавателям два - три раза слетать в Киргизию. Я подал реплику, что лучше один раз, но уж куда-нибудь на «камчатку» (имея ввиду расстояние). «Прекрасно, - подхватил наш полковник, – Вячеславыч, дня за три подработай вопрос и доложи. На Камчатку, так на Камчатку!» Три дня беготни по различным организациям, спецсвязь с ракетчиками на Камчатке, получение допуска в пограничную зону и т.п. действия позволили нам вылететь в Петропавловск на Камчатке. В нашей группе были ст. научный сотрудник Б.Т.Романов (в прошлом опытный альпинист) и врач по образованию Игорь Цуканов (чиновник из Главка). В Питере (Камчатском) нас встречал старенький самолетик ЛИ-2 (Дуглас), который и доставил нас в пос. Ключи. Он расположен между двумя вулканами – Шевелуч и Ключевской. Поселили нас в гарнизонной гостинице, где уже проживал какой-то инженер из столицы. Пошли представляться командиру дивизии Виктору Константиновичу Зотову. Он радушно принял нас, расспросил о цели визита.
     Мы ответили, что орбита наших спутников с космонавтами проходит над этими местами и мы, в порядке подготовки спецконтингента, хотим ознакомиться с природными условиями. Тут же составили план этого ознакомления. Нам был предоставлен адмиральский катер для спуска к Тихому океану в устье реки Камчатки (пос. Усть-Камчатский) и обратно. Выдали теплую палатку, обмундирование. На мой вопрос - можно ли поохотиться на медведя (а Камчатка славится своими мишками) – Виктор Константинович вызвал командира авиаполка и предложил ему организовать для меня охоту. «Идемте!» - позвал меня полковник и стал водить по комнатам, снаряжая к предстоящей охоте. В числе прочего выдают и автомат АК с двумя рожками. «У меня свое ружье - двухстволка!» - отказываюсь я. Никогда не забуду его взгляда – как на больную лошадь. «А если с Вами что-нибудь случится? Кто отвечать будет? Что я Москве скажу?». - «А как будем охотиться?» – наконец-то сообразил я спросить. - «Подлетим на вертолете, откроем дверку, и Вы будете стрелять». - «Спасибо! Не надо!» На следующее утро мы пошли по р. Камчатке вниз по течению. Так началась незабываемая эпопея!
Должен заметить, что эти времена были пронизаны трепетным отношением ко всему, что касалось Космоса, а уж тем более к героям-космонавтам. Это восторженное отношение распространялось и на нас («мы пахали!» - помните про муху на пашущей лошади?). Однако из песни слова не выкинешь! Пахали, конечно, но наша грядка едва сравнима с обширнейшей общей пахотой, особенно в технике. Но, как говорится: с каждого по нитке – голому рубашка! Среди жителей гарнизона мы сразу заняли особое место. К нам относились буквально все с огромным радушием и доброжелательностью – а) любопытно - новые, да еще столичные люди и б) «почти сами космонавты!»
      
      Где-то в середине реки катер нас высадил и обещал вернуться через неделю. Мы занялись знакомством с «климато-географическими условиями». Осенью условия на Камчатке просто замечательные – курортные. Романов и я уходили на охоту – шла осенняя миграции утки (шилохвость, чирки, лысуха и др.). Хлеб, трехлитовую банку красной икры оставил привезший нас майор. Меховые спальники и палатка с двойными стенками создавали санаторные условия. (Мы с Борисом могли бы спать и в привычных полевых условиях – самостоятельно приготовленном убежище, изготовленном из подручных средств). Нас окружал довольно высокий кустарник с вытоптанными медвежьими тропами, множество мелких озер и уже высохшая высокая трава. Озера кишели ондатрой – её можно было из-за мелководья стрелять прямо через воду. Передвигаться было страшновато – не хотелось нос к носу встретиться с медведем – свернуть с тропы некуда ни ему, ни тебе. Обошлось – мишки нас чуяли задолго до того, как мы могли осознать их присутствие. Одним словом, с едой и прекрасным времяпровождением все было замечательно. Помня о маленьких голых ножках Татьяны Викторовны на холодном линолеуме во время посещения ночного горшка, я заготовил несколько шкурок ондатры – ей на коврик. Прекрасная неделя пролетела «как сон, как утренний туман». Вернулся катер, и мы продолжили свой маршрут к океану. Великому! Тихому!

     Дно реки Камчатка завалено топляком – раньше здесь был сплав древесины. Нам рассказали, что японцы предложили очистить дно реки, а в оплату они бы забрали топляк. Наши власти не разрешили – сам не «ам» и вам не дам! Все равно в реке полно рыбы, в том числе и красной. В Усть-Камчатске нас пригласил в гости начальник порта. Прекрасный, большой рубленый дом. Две зверовых лайки. Валяются раскрытые недоеденные консервные банки с красной рыбой – собаки не в силах поглотить всю вкуснятину. Увидав наши удивленные физиономии, хозяин завел нас в сарай, где стояло несколько десятков картонных ящиков с рыбными консервами – «забирайте столько, сколько сможете! Это прошлогодние, а мне вот-вот свежие привезут! Ставить некуда!» Я вернулся на берег и привел двух наших матросов с катера – «Загружайтесь по ватерлинию! А нам хватит трех ящиков!» Пока мы пили «чай из рюмок», матросики не зевали! Перекусив и отметив командировочные удостоверения, мы решили «прокатиться по океану». Отошли от берега с километр, и я поболтал голой ногой в воде – это был второй океан, где «я купался» (первый – Атлантический в Блэкпуле во время матча СССР – Великобритания).
     На обратной дороге произошло маленькое, но приятное приключеньице. Неожиданно на высоком левом берегу появилось два мужичка, которые бешено махали руками и что-то орали. Причалили. Что случилось? Мужички кубарем скатились с обрыва и хриплыми голосами прорычали: «Выпить есть?» - «А что у Вас есть?» – задал я встречный вопрос (у меня была 800-грамовая фляжка с медицинским спиртом). - «А вон! Бери сколько хочешь!» - указал мужичок на чавычу в рыбацкой лодке. Я отдал фляжку и достал рюкзак, соль, нож и принялся разделывать рыбу (1,5 - 2 кг каждая). Набралось около 90 кг. Мои коллеги в это время ходили смотреть жилье новых знакомцев.

      На следующий день я из гостиницы отправился в гражданский поселок Ключи – за водкой. На обратном пути услышал крик: «Витя! Витя!». Ну не меня же! Иду быстро. «Да подожди же, Витя!». Обернулся – ко мне бежит какая-то тетка и машет руками. Жду. Подбегает. Запыхалась. «Не узнаешь?» Делаю вид: «А как же! Ну конечно!» По моим глазам она видит «наличие полного отсутствия». «Да Лена я, Лена! С Кузнецкого!» Начинаю узнавать черты здорово округлившегося лица (и всего остального тоже) некогда стройной манекенщицы из Дома моделей на Кузнецком мосту в Москве. «Ленка!? А ты-то тут как?» Оказывается, вышла замуж за работника вулканстанции и живет тут давно и с удовольствием. Приглашает нашу троицу в гости. На следующий день мы заявились в компанию вулканологов. У нас «с собой было» и у них было. Ну и началось! А как Москва? А как театр? А что нового в … Здорово соскучились они по столице, по цивильной жизни.
Из кухни меня зовет Лена – «помоги». Захожу. Она в погребе у раскрытой 60 - килограммовой бочки с красной икрой. В руках бельевой эмалированный таз литров на пять-шесть. Накладывает с горкой. «Куда столько?» - «Ешьте, ешьте. Скоро нового улова привезут, а это с прошлого года осталось». Знакомый мотивчик! Игорь Цуканов в хорошем темпе начинает столовой ложкой поедать «халяву». «Игорь! Ты не спеши, следи за дыханием», - шепчу я ему на ухо. - «Не отвлекай!» - раздается в ответ. И чего я полез? «У каждого Абрама своя программа»! Утром в гостинице «картина маслом» - Игорь лежит с телом легкого фиолетового цвета и постанывает. Не может шевельнуть ни рукой, ни ногой. Берем с Борисом его под руки и отводим в туалет и обратно. До обеда лежал и стонал – отравление. Как мне потом объяснили, в икре очень много белка и гормонов, которые могут вызвать специфическую реакцию. Её-то мы и наблюдали у чиновника с высшим медицинским образованием и прекрасным аппетитом «на халяву».
На следующий день я сидел в комнате, когда пришел наш четвертый жилец. Он спросил – правильно ли он расслышал мою фамилию – Коноплев. «Да, - подтвердил я, – Коноплев». - «А Борис Михайлович Вам кем приходится?» - «Это мой отец». Оказалось, что наш сосед из того института, в котором он работал вместе с отцом. Здесь он тоже по работе, но пришел и встал в нейтральных водах германский корабль «Вартбург», который контролирует наши рабочие радиочастоты. Вот уже несколько месяцев сосед из-за этого не выходит в эфир и вынужденно бездельничает (неизвестно, когда на «Вартбурге» закончатся продукты).
      В комнату заглянул какой-то майор. «Данилыч! - обрадовался мой сосед, – знакомься! Это сын Коноплева». Радушное рукопожатие! «Ну?!» – прочитал я немой вопрос в глазах Данилыча. «А как же!» - прочитал он молчаливый ответ. Поехали в магазин. «Какие проблемы?» - спрашивает Данилыч. - «Нас срочно вызывают в Москву, а самолет до Питера только через два дня», - честно вру я (рыба-то долго не пролежит в тепле!). - «Щщас сделаем!» - говорит Данилыч. Едем в аэропорт (деревянная избушка на краю взлетного поля), и он связывается с начальником аэропорта в Елизово. Договариваются, что гражданский самолет, следующий вдоль западной границы Камчатки, завернет к нам. «Не забудь обеспечить для него коридор!» - просит Елизово. - «Все будет сделано», - отвечает Данилыч. «Что за коридор?» - спрашиваю я. - «А это, чтобы наши его не сбили!» - поясняют мне. Ну и кутерьма заварилась из-за рыбки!
Два часа до прибытия самолета мы честно «пили чай из рюмок». Так я впервые познакомился с коллегами отца, свято чтившими его память. Данилыч был на Байконуре во время катастрофы, но его Бог миловал – обошлось! А ко мне отношение сразу же стало как к «своему» - в силу объединяющего в «братство» людей опасной и трудной профессии, к которой принадлежал отец.

       Другая запомнившаяся командировка была в Казахстан, в предгорье Памира. На маленькую туристическую базу «Иссык» должен был приехать наш спецконтингент (это кандидаты), включая пятерых «героев» (а это - уже слетавшие космонавты). С руководством базы была предварительная договоренность. Однако наши руководители все же решили подстраховаться и послали туда нашу троицу во главе с Сергеевым В.А. Дело в том, что незадолго до того в Иссыке прошел сель. Высоко в горах прорвало берега озера, и вода хлынула вниз, вовлекая с собой камни, деревья и пр. Вся эта масса на огромной скорости ринулась вниз, сметая все на своем пути. Я видел склон горы, срезанный, как горбушка от хлебного каравая. Однако высота этого среза была в сотню метров! Мощь такого селя неизмерима человеческим представлением!
       Селем на турбазе были попорчены водопроводные трубы, поставляющие самоходом воду из высокогорного озерка. Понятие «спецконтингент» ничего не говорило начальнику базы – казаху. Он нам сказал, что база готова, тем более, что деньги уже были перечислены. Отсутствие воды его не заботило. Его заместитель (русский), который и занимался хозяйством в реальности, проявил интерес к этому слову и, узнав, – ужаснулся. Герои-космонавты - и без воды! Он поднял тревогу в Казсовпрофе, которому принадлежала база. Как и было заведено, тут главой числился казах, а замом-исполнителем – русский. Глава не стал морочить себе голову ремонтными работами на базе – он отказал нам в посещении и велел вернуть деньги в Москву. Сложилась трудная ситуация – вся поездка определялась Программой подготовки (утвержденной на «самом верху»), оформлены командировки сотрудников более десятка различных организаций (одно согласование всего этого - неимоверный труд!), и вдруг из-за мелочи все это срывается. Чтобы прояснить конкретную ситуацию, В.Сергеев посылает на базу меня и И.Цуканова. Мы поднялись в горы, осмотрели повреждение трубы и обсудили конкретные вопросы по ремонту. Дело оказалось вполне реальным – нужен был сварщик (один), осел (один) для доставки труб и баллона с кислородом в горы и, наконец, несколько труб. Все имелось в наличии прямо на базе. Вернувшись, мы с Игорем доложили о полной реальности ремонта. Не тут-то было!
       Глава Казсовпрофа «уперся рогом» - он сказал, что «нельзя», а эти «столичные штучки» утверждают, что «можно»! Кто здесь хозяин?! Пришлось ехать к заместителю Кунаева – Юмашеву. Юмашев в грубой форме «объяснил нам – кто здесь хозяин!» Тогда мы пошли к Кунаеву и доложили его секретарю сложившуюся ситуацию. Подстраховались и параллельно позвонили в Киргизию, где нас тут же согласились принять и выслать автомашины в Алма-Ату к самолету, на котором вот-вот должен прибыть наш коллектив. Местные КГБешники доложили Юмашеву подслушанные переговоры с Киргизией. Веселенькая сложилась ситуация – из-за ерунды Казахстан не может принять всемирно известных героев космоса, а вот Киргизия – может. Национальный позор! Секретарь Юмашева вытащил нас почти силой из приемной Кунаева и препроводил к шефу. Перед нами сидел совершенно другой человек. Нет, нет! Форма головы, тела (шарообразные) и прочее было то же, что и накануне, но уста источали мед: «Ну, погорячились! Ну, с кем не бывает! Однако дело превыше всего! Давайте вместе искать выход!» Я от этой метаморфозы просто «сел на задние ноги» - впервые увидав такое откровенное лицемерие!  Нам предложили Дом отдыха «Правды» недалеко от г. Талгара у подножья горы. Поехали, посмотрели, согласились. Через несколько часов прибыл самолет с нашими. Казахи расстарались – метров за триста до территории в чистом поле поставили шлагбаум и будку с милиционером – нашу охрану. От кого? Зима. Холод. Каково в будке? Еле уговорили КГБешника посадить этого милиционера у нас на этаже в теплом помещении. Им оказался хороший парень, с которым сложились добрые отношения (он еще и на гармошке мог играть!)

       Начались «трудовые будни». Наши подопечные занялись обучением и тренировками в лыжном слаломе. Занимался с ними Талий Монастырев (прекрасный специалист). А на Иссыке нам организовали охоту на диких серн. Мне впервые пришлось увидеть и прочувствовать эту охоту. Представьте! Идешь несколько часов по глубокому снегу, постоянно сменяя друг друга (первый «бьет тропу»). Вдруг выясняется, что тут уже побывали два снежных барса – один в засаде, а другой «обежал» горушку и «толкнул» табунчик к первому. Вот и следы крови, где они «перекусили». Это значит, что мы зря «пыхтели» к этой горушке – тут уже никого нет. Всё начинается сначала! Снега по пояс! Пот выступает через телогрейки. Идем! Пыхтим! Вот уж охота заниматься охотой! Все же удалось добыть одну серну. Сварили в котле, а вместо воды влили сухое виноградное вино. Под водочку! Жизнь прекрасна и удивительна! Много ли потному надо?
      Для нас были организованы экскурсии в большое и малое Алма-Атинские ущелья, показали высокогорные астрономическую обсерваторию, каток «Медео» и противоселевую плотину над ним. Немецкий специалист по плотинам высказался о ней, что это все равно, что воспользоваться пробкой от шампанского при расстройстве желудка: на миг приостановит, но не спасет. Образно!
Мне впервые (если не считать детских усть-каменогорских впечатлений) пришлось увидеть суровую красоту гор, понять их мощь, шапочно познакомиться с животным миром. Потрясающие картинки для равнинного жителя! Запоминающиеся! Как же разнообразна наша Земля! А в казахской земле еще и вся таблица Менделеева! И как же слабы действия человечков на этой Земле, пытающихся её «победить».

      Инженер по радиационной защите кораблей Лев Николаевич Смиренный на спуске сломал ногу. Прекрасный человек, отец двух симпатичных мальчишек теперь лежал в гипсе. Мы вытащили его кровать на балкон – пусть хоть мартовского солнышка «отведает». Наш полковник (специалист по моче) переполошился и напугался ужасно – даже хотел запретить тренировки по горным лыжам. Еле отговорили! Он на всякий случай срочно улетел в Москву – «неотложные дела»! Все вздохнули свободно!
     К Алексею Елисееву приехал Бобров (зам. Кунаева). Привез несколько огромных бутылей виноградного вина и ящиков с виноградом. Был организован банкет, на котором казахстанские власти сгладили те ошибки, которые были ими допущены перед нашим приездом. По окончании банкета разошлись по номерам – спать. Но не все! «Группа товарищей» решила продолжить. Допили то, что у кого было, и начали поиски, чтобы допить то, чего у нас не было. Кто-то вспомнил, что у Н.Н.Руковишникова в тумбочке стоит недопитый коньяк. Заявились к нему в номер. Спит человек! Зажгли свет, разбудили и предложили ему стаканчик сухого вина. И опять, как и в случае с Гагариным, я был поражен реакцией этого человека! Сел. Открыл один глаз, протянул руку, сложив пальцы так, чтобы туда поместился стакан, выпил и, так и не открыв второго глаза (спать очень хочется), предложил нам забрать коньяк. Тут мгновенная оценка ситуации, тут и мгновенное принятие решения, тут и доброжелательность к тем, кто из-за своих причуд помешали его сну. Никакого недовольства, никакой демонстрации своего высокого положения (Герой страны, депутат Верховного Совета СССР и пр.)! За свой высочайший профессионализм в работе и величайшую скромность в быту он был любим и почитаем всеми, кто был с ним знаком. Прекраснейший человек!

      Третья командировка была на Черное море под Сочи, в санаторий «Прогресс» и его филиал в горах «Кепшу». Я был руководителем этих работ. Сами работы заключались в обучении и отработке приемов выживания космонавта в случае, если спускаемый аппарат попадет в море или в горную местность. Нам были приданы два специалиста по выживанию – полковник Виталий Волович и инженер-капитан Слава Перфилкин. Их задача обучить кандидатов пользоваться спецсредствами – сигнальными ракетами ночного и дневного видения, металлическим зеркалом для сигнала вертолету и т.п. Приехал и чиновник из Главка Сергеев В.А. – большой любитель спиртного. Дело в том, что для испытаний в воде мы взяли два костюма-комбинизона, в которых космонавты могут плавать несколько суток. Проблемы туалета решаются прямо в костюме. Понятно, что прежде, чем эти костюмы будут переданы другому экипажу, их надо добротно промыть. Для этого я получил 20 кг медицинского спирта. Мне объяснили, что спиртом промывать костюмы кощунство! Достаточно сперва морской, а потом пресной водой. Выпить 20 кг спирта – «рожа треснет!», однако, пришлось выделить часть «продукта» на «сабантуй».
«Ликование» закончилось поздно ночью, а выходить в море надо было рано утром – до восхода солнца. Радиосвязь, позывные и сигнализацию я заранее согласовал с пограничниками, и нас отбуксировали в море за траекторию маршрутов каботажных морских трамвайчиков. На месте двое из экипажа надели костюмы и опустились в воду: один спит, другой контролирует. Я на ялике, а полковник В.Г.Волович с инженер-капитаном В.Перфилкиным и психологом Анатолием Лосевым – на пластмассовой лодке барражируем вокруг этой пары. На горизонте появилось солнце, стало веселее, хотя спать очень хочется («после вчерашнего»). Троица на лодке улеглась и задремала. Один я вынужден бодрствовать. Нечто заставило резко повернуться на неожиданный всплеск. Пластмассовая лодка перевернулась, и трое моих коллег поспешно складывают на появившийся киль одежду, которая не успела намокнуть и плавает рядом с ними. Тяжелые предметы утонули – кое-что из спецоборудования и золотые часы Георгия Мачинского, который в составе экипажа лежал на воде в десятке метров. Прежде чем надеть гидрокостюм «Форель», он оставил свои часы (памятный для него подарок) Виталию Георгиевичу Воловичу. Глаза Геры Мачинского подернулись глубокой грустью и печалью. Виталий перехватил этот взгляд и пообещал компенсировать потерю. Однако, тут не до компенсации! Нештатная ситуация! Лодку на воде не перевернуть. Вызвать катер – значит прервать испытания. А прервать испытания – значит доложить начальству. А доложить начальству – значит оно выяснит «наличие присутствия» вчерашнего «ликования». А вина за пьянку ляжет любым боком на меня. Что делать?
Перегружаю психолога с выловленными вещами к себе в ялик, а перед профессиональными спасателями – полковником и капитаном – ставлю вопрос: каково Ваше решение? Есть второй вариант – они оба толкают лодку к берегу, выливают воду и возвращаются, как ни в чем не бывало – мол, «за сигаретами сплавали». Если же через оговоренное время их не будет – я вызываю катер и объявляю «аврал». Виталий и Слава соглашаются с этим вариантом. Он, конечно ж, лучший. Единственная опасность – попасть под рейсовый кораблик (если там рулевой тоже «после вчерашнего», чего нельзя исключать). На этом и порешили. «Дорогу осилит гребущий!» - к счастью, все кончилось благополучно. С двумя другими экипажами никаких приключений не было – все в штатном режиме.
     Не обошлось без приключеньица! Мы жили в приморском корпусе санатория «Прогресс», т.е. прямо на берегу моря. А на кормежку нас возили в главный корпус. И вот, как-то во время обеда ко мне быстрым шагом приближается администратор ресторана и приглашает срочно пройти в кабинет к генералу - директору санатория. Прихожу. ЧП! В моей комнате обнаружен труп! Об этом только что позвонили из нашего корпуса. Мысленно пересчитываю всех наших – никто обеда не пропустил, – значит, чужой. Уже легче! Садимся в черную «Волгу» и мчимся к морю. На вахте сообщают о повесившемся в моей комнате. Администраторша и уборщица - в слезах. Входим в номер.  Между балконом и комнатой в проеме на обычных плечиках сушатся два костюма – изделие «Форель», в которых проводятся испытания. Шлемы откинуты на бок, «руки-ноги» свисают вниз – действительно, похоже на человека. Вздыхаем с облегчением – ошибка! Теткам предлагаю пощупать «покойников». Инцидент исчерпан – смех радости. Ну и ну!
Через несколько дней переезжаем в горную часть - Кепшу.
     Тут самое достопримечательное - форелевое хозяйство. Нас посетил министр среднего машиностроения Ефим Павлович Славский. Он обсудил с нашими подопечными ряд проблем в неформальной обстановке – после праздничного обеда с форелью. Такие встречи порой приносят больше пользы, чем официальные совещания.

      Осенью 1969 года Вячеслав Алексеевич Полевой пригласил меня к себе на геодезическую базу института нефтехимической и газовой промышленности (МИНХ и ГП). Он там работал заведующим кафедрой геодезии и для полевой практики отыскал и приобрел бывшее имение какого-то графа царских времен на берегу озер Коломенское и Белое. Приехал. Ознакомился с местностью. Поохотился на тетеревов. Места очень понравились – безлюдье, красота, грибы-ягоды, замечательная экология. Затаилась мыслишка приобщиться к этим местам основательнее. В те времена люди не имели права купить дом в деревне и оставить свою жилплощадь в городе – или одно, или другое. Надо было искать вариант – сделать по-своему и не попасться. Этот принцип – делай что хочешь, но не попадайся! – широко известен в стране. Как быть? Надо что-нибудь придумать. А пока ездил в те края на охоту и обзаводился знакомыми.
       Весной 1972 г. вернулся к этой мысли и подал своим полковникам идею, что один из сборов по подготовке спецконтингента необходимо провести в лесисто-болотистом крае на сфагновых болотах, где естественная ориентация достаточно затруднена, оборудование жилища на болоте тоже «чревато чреватостями» и т.п. Эти соображения были положены на стол О.Г.Газенко. Генерал пригласил меня и предложил место в Приокско-Террасном заповеднике, где у него были знакомые. Я возразил, аргументируя тем, что в Вышневолоцком районе Тверской области места более разнообразны для подготовки – болота, озера, речки, безлюдье и т.д. Олег Георгиевич дал «добро». Я выехал в Вышний Волочек для организации работ.   Познакомился: с начальником КГБ на предмет наличия банд в районе или криминальных структур («всё в норме»); директором санэпидемстанции на предмет инфекционных заболеваний, особенно энцефалита («все в норме»); районным секретарем коммунистической партии – на предмет ознакомления местного начальства с предстоящими работами; В.А.Полевой познакомил с председателем коломенского колхоза – на предмет снабжения нас овощами, а также с директором леспромхоза В.Н. Рябико – дабы отпустить с нами своего заместителя Бориса Данилкина в качестве проводника и рыбака. Таким образом, практически все руководство района оказалось моими знакомыми. Естественно, я пригласил их к нам в гости, после того как мы обоснуемся. Вернулся в Москву с докладом – все в порядке, можем выезжать.
      В институте нам выделили небольшой автобус, и наша команда появилась в районе дер. Рвеница на прекрасном сухом мысочке около реки, в окружении болот. С тех пор местные этот мыс называют «Мыс космонавтов». Пройти по суше к нам достаточно проблематично, лучше всего по воде на лодке или катере. Автобус мы оставили у моих друзей на базе, они же предоставили нам моторную лодку и две весельных лодки.  Поставили палатки и оборудовали лагерь.
Из подшефных были только наши ИМБПевские и королёвские из Подлипок. Некоторые впоследствии стали Героями: В.В. Поляков, Г.М. Стрекалов, А.П. Александров и Б.Д. Андреев (дублер). Кроме того, как обычно, два спасателя-профи: врач-парашютист, полковник Виталий Волович и инженер-капитан Вячеслав Перфилкин. Борис Данилкин привез рыболовные сети и вместе с А. Зерениным (зав.лабораторией из сектора полетной подготовки) добывали свежую рыбу к нашему столу.
        Виталий Георгиевич Волович развесил на кустах плакаты с изображением костров, шалашей и т.п. картинок, необходимых для обустройства в дикой местности. Внимание Льва Смиренного привлекла схема костра «Нодья» и он предложил самим воспроизвести этот костер в натуре. Волович согласился перейти к практическим работам. Для начала дал указание притащить два сосновых бревна. Поляков и Смиренный с видимым удовольствием (одно это должно было насторожить Воловича!) принялись пилить сырую сосну и разделять ствол на два бревна. Не замечая подвоха, следуя схеме с плаката, Виталий велел вбить колышки и уложить одно бревно на другое. Сказано – сделано. «Поджигайте!» - следует команда. Подносят горящую спичку к бревну – не зажигается! (Хи-хи!) Все остальные, побросав свои дела, скучились полюбоваться на разворачивающийся спектакль. «Принесите сухих веточек!» - дает указание Виталий. Принесли, подожгли, веточки сгорели, бревна не желают гореть. Оба дружочка, Поляков и Смиренный, пряча довольные физиономии, носят сухие веточки, дуют на угли, но бревна не желают гореть ни в какую.
      Начало темнеть – пора готовить ужин. Я, налюбовавшись этими сценами, в двух метрах от бревен развел костер и повесил несколько ведер с водой для приготовления пищи. Виталий – человек с прекрасно развитым чувством юмора и, понимая комизм, но не видя выхода из ситуации с «заколдованными бревнами», начал «травить» анекдоты (их запас у него составлял несколько тысяч, наверное), которые он умел прекрасно рассказывать. Молодчина! Нашел выход из положения! Нашел его и Лев Смиренный – он сдвинул верхнее бревно в разгоревшийся под ведрами костер. Что может быть лучше картошки с тушенкой на свежем воздухе под шутки и смех? А если на десерт еще и ведро компота из сухофруктов? Что ни говори, а жизнь прекрасна и удивительна!
      На следующий день начались практические работы для трех экипажей. Вполне понятно, что никакого намерения создать действительно суровые условия выживания не было, но дать представление об этих условиях и возможность испытать себя при этом, я счел необходимым. Вот почему я разместил все экипажи и группу сопровождения (врач и инженер-капитан) на небольшом расстоянии друг от друга так, чтобы в случае необходимости можно было голосом привлечь к себе внимание. В.Поляков и Л.Смиренный построили шалаш из березовых веток, где моментально поселились мириады комаров – спать в нем невозможно (урок №1). Александров и Андреев под огромной сосной сделали настил и «натянули» над ним воображаемый парашют (который мы не взяли) – ночью прошел ливень, и все промокли до нитки (урок №2). Так природа внесла свои коррективы в теоретические изыски. Конечно, парни не выспались, конечно, промокли, конечно, немного поголодали! Однако получили некоторое представление о природных условиях, а сознание, что постоянно рядом помощь, способствовало тому, что всё это воспринималось без страха, без паники – просто надо немного потерпеть и осмыслить ситуацию. Должен заметить, что все они прекрасно вели себя – никакого недовольства, ворчания или даже скрытого переживания ни у кого не было. Наоборот, чувство юмора, находчивости были проявлены и здесь – в виде игры. Помимо ограниченного наземным аварийным запасом (НАЗом) продуктов, они тайком прихватили кое-что из своих запасов. Приехав утром проведать экипажи, я обошел их убежища по спирали радиусом до 50-60 м. Рядом с экипажем Г.Стрекалова валялись пустые консервные банки. «Сбросили с пролетавшего самолета», - объяснили ребята. - «Больше не откуда», - согласился я. Недалеко от шалаша В.Полякова куча рыбных скелетов (проверили наши рыболовные сети, стоящие недалеко от их расположения). Молодцы! Использовали подручные моменты! Так или иначе, но они получили некоторый практический навык и переключение от привычной жизни в городе. Вернувшись в лагерь, были накормлены «от пуза» и залегли спать в палатках без комаров и мошки.
   
      В один из дней к нам пожаловала делегация всей районной власти – им любопытно было посмотреть на будущих героев Космоса. Тройная уха и разведенный спирт в изобилии были предложены нашим гостям. Виталий Волович развлекал их анекдотами, а гости искренне восхищались его талантом рассказчика. Их внимание привело Виталия в раж. Стемнело. Гости шатаясь, а один даже на четвереньках, и корчась от смеха начали передвигаться к лодкам. Виталий сопровождал их, не прерывая рассказов и с куском щуки в руках. Вдруг лицо его исказилось, он замолчал и, показывая пальцем в рот, что-то стал мычать мне. Наконец я понял – он поперхнулся костью. Гости, воспользовавшись паузой, ускорили движение к своим лодкам. Мне удалось вынуть кость, и Виталий бросился догонять свою убегающую аудиторию, выкрикивая очередной анекдот. Фурор был полнейший! Ай да Виталий!

      Вернувшись в Москву, я оформил отпуск и вновь появился под Вышним Волочком у своих друзей – Валентина Васильевича и Анны Сергеевны Быковых. Это чудесные люди, прошедшие всю войну, – он в разведке, а она хирургической сестрой. Их отношение ко мне, как к сыну (своих детей у них не было). На базу отдыха, где они работали сторожами, приехала известная летчица, полковник ВВС Марина Попович (жена космонавта Павла Поповича) со своим штурманом Виктором Абрамовым.
     М.Попович попросила взять своего штурманца на открытие охоты. Мы с Б.Данилкиным прождали его до темноты, но, так и не дождавшись, уплыли на водохранилище, чтобы встретить зорьку на месте. Часам к 7 утра, настреляв нескольких крякв и чирков, мы вернулись на базу. И, чтобы никого не будить, разместившись у входных ворот и запасшись едой, (а вся еда делится на выпивку и закуску!»), начали «отмечать» успешное открытие охоты. Вдруг мимо нас крадучись идет в камуфляжной форме «человек с ружьем». Мы расхохотались – «Кого караулишь, дорогой!» Мужчина смутился и подошел к нам – оказался штурманом М.Попович. «Ждали тебя вечером, да не дождались! Садись с нами!»
      Около недели они гостили у нас. Симпатичные люди! Марина оказалась прекрасной рассказчицей, и мы с удовольствием слушали байки про её мировые рекорды, награждение у королевы английской (при отсутствующей Марине) и т.д. Запомнился её анекдот о молодежном жаргоне, пересказанный со слов её дочери Оксаны. «Идет бабка по Москве с сумками и узлами. Подходит к молодому парню с дымящейся сигареткой на нижней губе: - Милый, как мне пройти на улицу Горького? - Не «милый», а чувак! И не «пройти», а прохилять! И не на «улицу Горького», а на Пешковстрит! И вооще, иди вон у легавого спроси! (кивнул на стоящего невдалеке милиционера). - «Чувак! Как мне прохилять на Пешков-стрит?» Милиционер, сдвигая фуражку на затылок: - «Хипуешь? Плесень!»

      Вернулся в Москву. Там мне жизнь подкинула новые события. И почему я привлекаю их к своей персоне?  Полагаю, что всё дело в некоторой известности (паблисити) от спорта и некоторой сообразительности, дарованных мне предками.


                ОПЯТЬ  НАУЧНАЯ  РАБОТА  В  СПОРТИВНОМ  ПЛАВАНИИ


      Осенью 1972 года меня пригласили в Отдел плавания Спорткомитета СССР и предложили возглавить научно-методическое и медицинское обеспечение подготовки сборной команды страны. Главным тренером был назначен С.М.Вайцеховский, также бывший аспирант М.Я.Набатниковой. Предложение заманчивое с точки зрения творчества, но весьма проблематичное с социальной и бытовой. Работа тренером с космонавтами весьма примитивна с профессиональной стороны, но престижна. В моем выборе победила творческая сторона и неудовлетворенность прерванными ранее исследованиями. Поехал и ознакомился с теми достижениями, которые имелись в лаборатории плавания ВНИИФКа, которой руководил Сергей Сучков (мой бывший коллега по учебе в аспирантуре, сын известных родителей-тренеров). Разработал программу, план работ и их организацию. Вместо Лаборатории я предложил создать Отдел с двумя лабораториями медиков-биологов и инженеров, плюс группу педагогов. Руководители Спорткомитета и института приняли мои условия, и я вернулся в спорт. В ИМБП, где я имел допуск к секретным работам, мне дали положительные характеристики с правом выезда за пределы страны.
Мировая и национальная спортивная жизнь непрерывны – постоянно проводятся различные соревнования того или иного масштаба. Руководство страны и Спорткомитета требовали непременно побед наших спортсменов, поскольку считалось, что это весьма наглядный показатель преимущества развития социалистической системы над капиталистической. Все это приводит к постоянной гонке, т.е. решению сиюминутных задач. О работах на длительную перспективу, как я понял, никто из руководителей не помышляет (чего о ней думать, если за первый же проигрыш могут уволить?). Я разделил свой план на две составные части – эффектную и эффективную. К первой я отнес все, что может дать быстрый эффект, а ко второй – все, что должно дать принципиальные и серьезные положительные изменения в перспективе.

      Для реализации этих задумок нужно было подобрать творчески думающих и профессионально грамотных специалистов. А где их взять? Это оказалось самой серьезной проблемой для меня. Именно здесь, как показало время, я и допустил грубые просчеты. Причина? Недостаточное собственное воспитание в обращении с людьми, не способность правильно оценить психологическую и моральную устойчивость сотрудников, излишняя самоуверенность и поспешность – вот, пожалуй, основные мои недостатки. Прошу моих внуков и правнуков обратить на эти стороны особое внимание (для этого и пишу так искренне!) – дабы Вы не наступали на мои грабли.
      Я давно был знаком с С.Сучковым и знал его как доброго, симпатичного человека и посредственного ученого – он был профсоюзным деятелем. Хороший человек – не профессия! Я попросил Сергея подыскать себе другую работу. Этим я приобрел недоброжелателей в профсоюзной организации института.
Основной состав отдела я набрал из ИМБП, где профессиональная подготовка сотрудников была на порядок выше, чем среди ВНИИФКа. Это одна сторона медали, а вторая та, что новые люди не были «заражены» привычной для ВНИИФКа, самой серьезной «болезнью» - ленью и безнадежностью в своей полезности для практики (многие решали «глобальные» задачи без связи с конкретными проблемами у тренеров и спортсменов). Это и создавало антагонистические отношения между учеными и практиками: тренеры и спортсмены рассматривали ученых, как помеху в своей конкретной работе. И здесь они были правы на 90% - я это понимал!
Приглашая сотрудников из ИМБП, я предлагал им сразу же повышение на одну ступеньку по служебной лестнице и предупреждал о постоянных командировках, т.е. длительном отрыве от семьи. Я полагал такую ситуацию справедливой и, в силу добропорядочности, согласившихся на это, верил в их надежность, исполнительность и добросовестность. Это предположение оказалось ошибочным в отношении двух человек - заведующих лабораториями, т.е. главного звена.  Буквально через год их амбиции на фоне всего института безмерно выросли. Дело в том, что наше молодое подразделение, как я и предполагал, буквально через девять месяцев стало лучшим в институте. Несмотря на то, что почти весь личный состав отдела я умудрился территориально перевести подальше от основного контингента ВНИИФКа (дабы не перенимать негатив), – полного контакта избежать было невозможно, особенно для руководящего звена, а плохой пример – заразителен. Правильная направленность и высокие темпы нашей работы позволили добиться успеха. Этот успех толкнул зав. лабораторией В.Бажанова предложить мне снизить темпы и только поддерживать достигнутый престиж. Он был один из трех коммунистов среди тридцати других сотрудников и считал, что завоеванное нами переходящее красное знамя аргументирует его мнение. Тут я сделал ошибку, непростительную в тоталитарном однопартийном обществе! «Я здесь вкалываю не за эту красную тряпку, а за то, чтобы выиграть плавание у американцев и немцев!» - ответил я. Эти слова были донесены до партийного руководства института и Спорткомитета СССР. Полагаю, что и инструктору отдела ЦК КПСС, курирующему спорт, бывшему руководителю Отдела плавания Спорткомитета Н.И.Русаку, эта фраза была передана – именно он год назад предложил мне перейти во ВНИИФК. Мне ничего не сказали, но я был «подвешен на крючке», т.е. в любое удобное для руководителей время я мог быть уволен. Несдержанность? Распущенность в выражениях? Излишняя доверчивость к своим сотрудникам? Конечно! Все эти качества недопустимы для руководителя! Теперь не только профсоюзная, но еще и партийная организация была против меня. Такова внутренняя, невидимая ситуация.
 
      А вот, видимая – профессиональная.
    Я попытался разработать и внедрить то, в чем был силен сам (имел авторитет в этих вопросах) и что было проверено мной на практике, – старты и повороты. Я предложил инженерам выполнить давно мной продуманную конструкцию стартовой тумбочки с сигналом о моменте старта и записью усилий и времени реагирования с тензометрических датчиков, вмонтированных в эту тумбочку. Тензодатчики несколько лет назад (когда я занимался записью гребковых усилий) мне раздобыл И.Адамович. Конструкцию тумбочки и усилитель сигналов наши инженеры выполнили качественно и быстро. Сюда же была подключена телеметрическая система записи скорости плавания через заданные отрезки, которой я пользовался при работе над диссертацией. Таким образом, получилась возможность дать спортсмену сигнал старта, зафиксировать время его реакции, силу и характер отталкивания, и прохождение первых 15 м после входа в воду. Я решил расширить возможности этого метода и попросил одного из инженеров изготовить специальную сетку для финишного касания, в результате которого звучал стартовый сигнал для того пловца, который принимал эстафету, и звучал до тех пор, пока его ноги не отрывались от тумбочки.
      С этим устройством мы и приехали в Цахкадзор (среднегорье в Армении) на учебно-тренировочный сбор лучших пловцов страны. Конструкция нашей тумбочки оказалась слишком высокой для установки её на стандартные. В обеденный перерыв я пошел на стройку и раздобыл железобетонную плиту и цементный раствор – к вечерней тренировке наша установка была готова к работе. Мимо внимания тренеров не прошла незамеченной моя работа с цементом и, как мне потом сказали, это существенно повысило мой личный авторитет (никогда им не приходилось видеть ученого со степенью, способного месить цементный раствор!) На тренерском совете было решено в конце тренировки выделить для нашей работы 15-20 мин. Я просил это время в начале тренировки, поскольку время реакции следует замерять на неутомленных спортсменах. Однако тренеры решили поосторожничать и настояли на своем. Лиха беда начало!
      В конце тренировки все столпились около нашей установки. Каждому спортсмену было предложено максимально быстро по сигналу клаксона уйти со старта и преодолеть. 15 м. Здесь же на бортике стоял цифровой прибор, показывающий время прохождения этого отрезка. Пловец мог сам видеть свой результат (обратная связь). Сообщалось и время от начала сигнала до момента начала его движения и момента отрыва ног от стартовой тумбочки, тоже мгновенно и в цифровом виде. Другими словами, пловец и его тренер могли слышать и видеть количественную сторону своего действия, сравнивать её с другими пловцами и с самим собой, после специальной работы. Всё это было необычно, непривычно и крайне интересно самим пловцам и тренерам – слишком велика наглядность! Для повторения попыток установилась очередь. Отведенные 15 минут растянулись на целый час. «Практика» встретила наше устройство «на ура!»

       Результаты оказались удивительными! Спортсмены моментально приспосабливались и улучшали свои личные достижения от попытки к попытке. Так, если Володе Буре на первый старт потребовалось 700 миллисекунд, то к восьмой попытке он снизил это время до 300! Выигрыш 0,4 сек! Тренеры тут же устроили соревнование на лучший результат и установили призы - один для мужской, а другой для женской команды. Это добавило ажиотажа и наше устройство работало с полной нагрузкой. Начали тренировки для передачи эстафеты – один пловец приплывал и касался финишного щита, включая при этом звук клаксона, а другой прыгал с тумбочки и выключал этот звук. Как же стала наглядно видна (вернее сказать – слышна) разница в действиях одних спортсменов от других! И как же быстро они умели приноровиться к быстрому прыжку! Буквально через несколько дней мы могли доложить тренерскому совету о выигрыше в эстафетах от 1,5 до 2 сек.! Да они и сами все это видели. Вот он, задуманный эффект! Как же велика сила воздействия на человека количественная оценка его собственных действий.

      Теперь предстояло наращивать приобретенный у практиков авторитет. Тут у меня тоже были заготовки. По технике плавания я заключил договор с рижским институтом физической культуры, соединив их методику регистрации гребковых усилий с киносъемкой, которая была у наших эстонских коллег. Через некоторое время удалось приобрести дефицитную для того времени японскую электронную видеотехнику. Опять все было наглядно и понятно – тренеры и спортсмены могли сами всё видеть, анализировать и вносить коррективы в свою работу. Наше участие заключалось в сборе информации – никаких рекомендаций мы пока давать не могли. Да в них, по правде сказать, и не нуждались. Высокая квалификация тренеров позволяла им самим анализировать и придумывать упражнения для исправления выявленных ошибок на основании нашей информации.
     Заработала и медико-биологическая служба. Тут вся практическая инициатива осуществлялась кандидатом наук Леонидом Вознесенским – творческим специалистом, радеющим за дело, и прекрасным человеком. Он наладил биологический контроль, позволяющий к концу дня сообщать тренерам о степени утомления их подопечных. Это была серьезная помощь в планировании нагрузок. Кроме того, был налажен годовой и поэтапный медицинский контроль за здоровьем спортсменов, включая юношескую команду.
     Группа педагогов собирала информацию о выполненных нагрузках – объеме и характере. И.Адамович наладил автоматизированную обработку этой информации так, что тренер получал сведения о проделанной его спортсменом работе в виде таблиц и графиков.
      Помимо этого, я наладил контакт с сектором зарубежного спорта – они переводили всю периодическую литературу из иностранных журналов, а потом в виде сборников статей эта информация распространялась среди тренеров. ТренерТ.Е.Баландина из Волгограда организовала печать брошюр.

      Во время командировки в Германию мне удалось сделать эскиз немецкого тренажера. Наши инженеры договорились с одним из заводов и изготовили несколько штук для нужд сборной команды, а через некоторое время эти тренажеры появились почти во всех залах при плавательных бассейнах страны.  Хорошее перенимается быстро!
     Кстати в эту же командировку я взял наших биохимиков – Л.Вознесенского и М.Залесского (немцы очень сильны в этой области знаний). В результате было подготовлено и оперативно разослано на места методическое письмо (в виде брошюрки) об организации работ и научном обеспечении сборной команды Германской Демократической Республики (одной из сильнейших в мире).
      Теперь появилась возможность заняться работой на перспективу. Дело в том, что еще во время совместной с И.Адамовичем деятельности в бассейне МИИТа над системой оперативного контроля и управления тренировочным процессом (СОКУТП), – помните, когда сделали автолидер? – у Игоря появилась идея создать более совершенную систему, но еще и автоматизированную (АСОКУТП). Мне его идея понравилась, и мы стали продумывать её функции. Игорь написал техническое задание, а я стал искать организацию, способную выполнить эту задумку «в железе». Такая организация нашлась в Ленинграде. Руководителем её был В.М.Ахутин, лауреат Государственной премии, умный и энергичный человек. Я побывал у него на производстве и познакомился с непосредственными исполнителями. Все увиденное произвело на меня положительное впечатление.
Надо было раздобыть финансирование этого проекта. Параллельно с созданием АСОКУТПа, я мечтал закупить в Швеции водный тредбан для осуществления медико-биологических исследований. Этот тредбан представлял собой небольшую ванну, в которую подается поток воды с ламинарным течением так, что пловец может плыть с задаваемой скоростью, практически оставаясь на одном месте. Это позволяло получать различную информацию о работе того или иного органа проводным способом (трубки, провода). Нашел и договорился о строительстве специального помещения для тредбана и служебных помещений для сотрудников отдела. Поняв нашу задумку, строительство и служебные помещения согласился предоставить Е.Л.Резник – директор комплекса плавательных бассейнов в Измайлово.
    
     Обратился в Спорткомитет с просьбой о финансировании этих проектов. Решение могла принять Коллегия всех спорткомитетов союзных республик. Подготовил доклад о спортивной, а В.М.Ахутин о технической стороне этого проекта. Нет нужды говорить, что были вывешены прекрасные плакаты, на которых в красках изображались все основные моменты. Так Председателям республиканских комитетов было легче понять то, о чем им предстояло услышать впервые – о таком устройстве в мировой литературе ничего не было.
      И вот началась Коллегия. Доложил я, а потом В.М.Ахутин. Сидят важные дядьки, и я прямо чувствую, как «шевелятся и перегреваются» у них мозги в попытке понять, хорошо всё это или плохо. Дело для них абсолютно новое, незнакомое! И тут встает начальник Управления по легкой атлетике (а он сам рассчитывал на эти деньги) и без какой-либо аргументации заявляет, что деньги на АСОКУТП – это выброшенные «деньги на ветер». Неведомая сила подбросила меня на месте! И я громко заорал во все горло – «НЕТ!!!», а потом, после паузы, спокойным голосом добавил – «не на ветер, а в воду!» Стало тихо – момент «остолбенения» участников от крика, а потом осмысление и громкий смех.  Результат? Деньги дали на плавание! И на АСОКУТП, и на водный тредбан!
    Не могу умолчать о рассказе отца примерно о такой же ситуации на приеме у руководителя нашей страны – Н.С.Хрущева. Представители двух организаций докладывали ему о своих проектах. Хрущев должен решить – какой из технических проектов финансировать. Напрягся. Задумался. (Перегрелся?) Решил выпить водички. Бутылки стоят, а открывалок нет. Как-то давно отец видел, как я открывал такие пробки об край стола. Он попросил у Хрущева бутылку и, сдернув пробку о край полированного стола, протянул бутылку обратно. «Вот, что значит практика!» сказал Хрущев и выделил деньги отцу. Так пустяковый случай может повлиять на важное решение!

     Итак, начало серьезной работы на многие годы было положено. Теперь надо было продолжать текущую, и, одновременно, начинать и курировать новую, перспективную. Хватит ли сил и времени? Помимо организационной и научной работы, я занимался и чисто практической – пригодились навыки, полученные в школьные и студенческие годы. Не помню, писал ли я об этом раньше, но еще в школьные 50-е годы я коллекционировал фонограммы песен и музыкальных произведений (фонотека содержала более 120 магнитофонных кассет) в очень широком диапазоне – от дворовых блатных песен до классических произведений. Занимаясь киносъемкой, я приобрел два 35 мм кинопроектора, и умудрялся добывать профессиональные кинофильмы (около 20 фильмов), которые просматривал дома и привозил на учебно-тренировочные сборы. В то время не было ДВД, СД и компактных кассет. Я овладел навыками 35 мм киносъемки и умел обращаться с громоздкой проекционной аппаратурой. Вот эти-то навыки и пригодились теперь мне в работе с командой.

     Проходит чемпионат Европы в Вене. Меня включили в состав судейской коллегии. В свободное время я помогаю команде всем, чем могу. Например, привез в Вену магнитофон и музыкальные записи. Интересный случай. Ко мне в номер пришел Володя Буре и попросил магнитофон – команда решила потанцевать в холле. Часа через полтора спускаюсь в холл: вся команда сидит по периметру зала и молча слушает записи песен Владимира Высоцкого. Перед Олимпийскими играми я встретился с Владимиром Семеновичем, пригласив его в парилку. Моя задача была предложить ему поехать с пловцами на Олимпиаду в Мехико. Рассказал ему об этом эпизоде. Он согласился на поездку. Власти не разрешили. Тогда он дал свой концерт для команды в Москве, перед отъездом. Он один из замечательнейших людей, с кем познакомила меня судьба. Во время общения в парилке («без галстуков») выяснили много общего в наших биографиях.
      Раз уж зашел разговор о психологической стороне, то должен рассказать об одном эпизоде. В Вене вечером всю команду поднимают, сажают в автобус и везут в наше посольство. Банкетный зал. Фуршет. В чем дело? Оказывается, пришла телеграмма от Генерального секретаря коммунистической партии СССР тов. Л.И.Брежнева на имя Наташи Поповой (дельфинистка из Харькова), в которой «дорогой Леонид Ильич» желает этой девчушке успешных стартов. Должен отметить высочайшие «боевые качества» Наташи – смелая, уверенная спортсменка, с прекрасным финишным спуртом. Однако такое внимание оказалось чересчур, даже для неё – на следующий день в заплыве мы её не узнали – перегорела, «зажалась». Подвели её функционеры-советчики от спорта!
      
      В посольстве произошел смешной эпизодик. Во время фуршета мы натаскали еды (выпивки и закуски) на широкий подоконник за портьерой и в веселенькой компании завязался «веселенький» треп с анекдотами самого разнообразного содержания. Подошло время уезжать. В дверях Юра Стерлигов (корреспондент АПН) спрашивает меня, что там делал с нами Посол? Прибалдел я от этой новости. Нормальный мужичок затесался к нам в компанию, и вдруг – дипломат такого высокого уровня! Вот это номер!

      На чемпионате мира в Кали пришлось стать заправским киномехаником – ежедневно демонстрировал кучу кинофильмов пловцам и ватерполистам. Дело в том, что в связи с проблемами акклиматизации и смещением временных поясов, мы прибыли на другую сторону земного шара недели за три до стартов. Молодые люди, оторванные от привычной обстановки, в преддверии самых важных стартов четырехлетия испытывают огромное психологическое давление. Среди целого ряда различных приемов мы применили и такой: за месяц до Колумбии мы попросили близких родственников наших пловцов наговорить для них те пожелания, которые им самим хотелось бы высказать. Обещали сохранить конфиденциальность. И вот за несколько часов перед финалами я хожу по гостиничным номерам и проигрываю ребятам предназначенные для них пожелания. Зашел и к Володе Буре. Включил магнитофончик и вышел в коридор. Через несколько минут захожу. «Виктор! Поставь еще раз!» Включил, вышел, пауза, захожу. У Володи на глазах слезы, видимо слова любимой жены задели за самое сердце. «Витя! Я их порву!!» - «Хорошо-хорошо. Только у меня к тебе просьба – когда будешь касаться финишного створа, неси руку не стороной, как во время гребка, а напрямую: из «заднего кармана брюк и в кассу! Так короче!» Не выполнил – проиграл одну сотую секунды и стал вторым в мире. На чемпионате Европы тоже был вторым, и тоже одна сотая. Обидно. Вот они, «мелочи»! В высшем мастерстве мелочей не бывает! - сто раз права Нина Максимовна!
     Ко мне в номер приходили и тренеры, в основном после поражения своих подопечных, за сочувствием. Кроме слов, для них находилась рюмочка водки – жизнь, она и в латинской Америке жизнь!
     Важно отметить деловые контакты с зарубежными коллегами, которые возникали во время соревнований. Некоторые помнили меня еще по совместным заплывам. Валентин Попов (Болгария) – мой бывший коллега, окончил институт физкультуры в Париже. Он детально рассказал о системе подготовки специалистов ФК во Франции.
Мне удалось около часа (пока летели из Флориды в Кали) обсуждать с Джеймсом Каунсилменом вопросы мотивации спортсменов. Джеймс – главный тренер национальной команды США, самой сильной в мире. Я познакомился с ним еще в Москве - установились хорошие отношения. Дело в том, что во время войны с фашистами его самолет подбили, и американцы вынуждены были некоторое время (пока шел ремонт) находиться на аэродроме среди наших офицеров. Вот тогда-то у него и образовалось доброжелательное отношение к русским. Его мнение о мотивации произвело на меня сильное впечатление.
      В подобного рода контактах я и видел свою основную миссию. Как я жалел, что не владею английским языком. Я мог дать интервью минут на 45, т.е. высказать свои мысли, а вот что касалось понять чужие – тут сказывалось отсутствие практики – приходилось по сто раз переспрашивать, просить подобрать знакомые слова и пр. Разумеется, это резко снижало интерес ко мне, как к собеседнику. Зря я прогуливал уроки в школе и институте!

     Однако вернусь в Москву. Много времени и энергии занимала организационная сторона ведения научной деятельности. В нашей стране (как, наверное, и в остальном мире!) большинство вопросов приходилось решать за счет личных контактов (вернее, личной заинтересованности). Чтобы их наладить, необходимы встречи с этими заинтересованными людьми, зачастую в других городах или странах. Приходилось выезжать в Эстонию, Латвию – там я заключил хозяйственные договора на изготовление аппаратуры и методик её использования. В Ленинградском НИИФКе договорился о поставках витаминизированных печенья и напитков для сборной команды. Во время командировки в Болгарию посетил среднегорную спортбазу Бельмекен, на которой регулярно тренировались пловцы ГДР – кое-что удалось разведать. Дело в том, что, несмотря на регулярные встречи с немецкими специалистами и договоренности о совместных работах, немцы тщательно скрывали истинные причины своего успеха. Информация добывалась «по крошкам, по капелькам», порой необычным способом. Во время месячного пребывания на спортивной базе ГДР под г. Линдов мне тайком удалось заполучить схему приема анаболических стероидов от врача немецкой команды (вскоре он перебежал в ФРГ).

     Насколько можно было верить этой схеме? Не является ли она дезинформацией? Каковы последствия приема анаболиков, особенно для женщин? Ничего этого я не знал, и никто из окружающих не мог подсказать ничего конкретного. Решил заключить договор со специализированным институтом при АН СССР, дабы вначале на мышах, кроликах проверить их действие на последующие поколения. Главный тренер С.Вайцеховский узнал о наличии у меня этой схемы и потребовал её немедленного применения. Это был хитрый прием: в случае удачи - главный тренер «на коне», а в случае неудачи виновником буду я. «Загребать жар чужими руками» - номер широко известный с древних времен. Меня заботила не столько ответственность, сколько возможная пагубность анаболиков для организма спортсменов – совсем недавно я сам был в «спортивной шкуре» и последствия непродуманных экспериментальных новшеств каждый день чувствовал больными позвонками спины, сказывались они и проблемами с сердцем.
     Я объяснил главному тренеру свою позицию. Он настаивал на внедрение анаболиков и с этой целью привел меня к председателю Спорткомитета СССР С. П. Павлову. Руководящий состав Спорткомитета решал, как правило, сиюминутные задачи. За неудачное выступление советских спортсменов Члены ЦК КПСС легко назначали новых руководителей. Спортивные победы рассматривались как преимущество социалистической системы над капиталистической. Политические амбиции доминировали над профессиональными. О возможных последствиях в перспективе не задумывались – здесь, сейчас и поскорее.  Руководство  не могло или не хотело понять, что анаболики, это бомба замедленного действия, что притопленное дерьмо рано или поздно всплывет.  Распространившись на другие виды спорта, оно и всплыло,  на Олимпиаде в Бразилии. Более того, в дальнейшей многоликой борьбе с Россией, США со своими пособниками использовали   «спортивную бомбу», как наиболее популярную и агрессивную, при каждом удобном случае – Олимпийских играх, мировых и европейских чемпионатах против российских спортсменов. Так «локальное Зло» было раздуто, как муха до слона, в «глобальное Зло».               
     Обсудили втроем. Я остался твердым в своем убеждении – пока не проверю, схему не дам. С этой секунды моя карьера научного работника в плавании была решена – я им не нужен: Олимпийские Игры в Монреале не оставляли времени на исследования. Тут у С.Вайцеховского работал авантюрный принцип – «или грудь (своя) в крестах, или голова (чужая) в кустах!». Он предложил мне уволиться. Я отказался – хотел закончить исследования. Началась моя травля.
     С.М.Вайцеховский - интриган опытный, со стажем, со времен пребывания в Группе Советских войск в Германии, откуда, как утверждала молва, он с товарищами был уволен за финансовые махинации. Такие известные в нашей стране пловцы, как Н.Сухоруков, В.Матвеев, В.Дробинский и целый ряд других были высланы из ГДР в Россию. Сергей, бывший курсант института военных переводчиков, выделялся среди них умом прекрасного организатора, цинизмом, решительностью и авантюризмом, краснобайством, подлостью и умением входить в доверие. Пригодились навыки психологов, которые прививаются будущим разведчикам  СВР. Среди прочих и умение заводить «друзей», которых можно «покупать» - кому медалька, кому заманчивое обещание… Безусловно, по-своему весьма талантливый человек.
      Воевать с ним было совершенно бессмысленно – у меня такого опыта в интригах не было. Кроме того, в институте я был «бельмом в глазу» - успех моего отдела вызывал негатив в других подразделениях (тренерские советы в их видах спорта начали требовать аналогичной работы). Партийная и профсоюзная организации уже давно настроены против меня. Жаль было опять расставаться с интереснейшей работой, да еще с большим заделом и на самом интересном месте. Написал отчет о своих задумках и раскрыл для следующего руководителя смысл затеянной перспективы.

     Помня о межзональной подготовке в планировании многолетних, годовых и этапных периодов, но, еще не успев получить и проанализировать практический опыт и тенденции нагрузок разных тренеров на основании дневников их спортсменов, я предложил тренерскому совету ввести обязательные соревнования по плавательному многоборью. Это принуждало тренеров на местах готовить пловцов, как на коротких, так и на средних и длинных дистанциях, или же в разных способах плавания, т.е. в различных зонах физиологической мощности. Мое предложение было осуществлено на практике. В отчете я описал разработанные принципы, методику определения и анализа тенденций повышения спортивных результатов, как в мире, так и в любой стране, включая их резервы, для всех 4-х способов плавания. К собственному удивлению, обнаружил, как на графике стала прекрасно видна закономерность этих динамик.
      С.Вайцеховский в это время «не дремал» - мое изгнание он выполнял чужими руками. Эти «руки» он нашел в моем же подразделении, в лице зав. лабораторией В.Бажанова. Тот самый «шутничек» из ИМБП! Бажанов давно настойчиво требовал от меня включить его в состав зарубежной делегации, мотивируя это тем, что сам-то я побывал уже и в Болгарии, и в Германии, и в Австрии, и в Колумбии. Я же предпочитал рекомендовать к поездкам конкретных и грамотных специалистов (вроде биохимиков Л.Воскресенского, М.Залесского, медика Р.Суздальницкого). Кроме того, во время зарубежных поездок сам я выполнял различные работы узких специалистов – киномеханика, психолога и пр. Бажанов не владел подобными навыками. Везти же его просто «пассажиром» накладно – количество мест ограничено. Приходилось брать «наблюдателями» тех, кто мог в перспективе оказывать нашему делу конкретную серьезную помощь, как, например, директор комплекса бассейнов Е.Л.Резник.
      Написал докладную записку зам. председателю Спорткомитета А.Колесову с предложением реорганизации системы подготовки пловцов в стране. Анатолий Колесов передал её в отдел плавания для изучения и отзыва. Мастер интриги и тут не сплоховал – он размножил мою докладную и роздал группе тренеров. Выслушал их персональное мнение, а потом, пригласив А.Колесова на тренерское совещание, созвал туда только тех тренеров, которые были против моего предложения. Гениально! Браво, мастер!
       С.Вайцеховский пообещал В.Бажанову зарубежную поездку, и тот начал действовать. У каждого Иуды свои расценки. Организовал партийно-товарищеский суд. Омерзительный спектакль! Воистину - «известна истина давно и тыщи раз она доказана – соприкасание с г…ом не происходит безнаказанно».
      По заданию администрации института я написал пятилетний план работы своего отдела. Через короткое время меня пригласили на заседание партийной группы коммунистов отдела плавания. Группа состояла из трех человек, включая В.Бажанова. Мне было предложено доложить им этот план. «Текст плана в шкафу, и вы сами можете с ним ознакомиться!» - ответил я. «Нет! Доложите!» Я зачитал первый пункт. «Кто считает, что эту задачу мы не сможем выполнить? Голосуют только коммунисты. Прошу голосовать!» Все трое подняли руки. Я зачитал следующий пункт. Опять три поднятые руки. «Дальше вы сами себе зачитывайте и сами себе голосуйте, а у меня дел полно», - сказал я вставая. «Нет! Останьтесь и доложите нам весь план!» - «Я не член партии и не обязан присутствовать на вашем собрании!» - сказал и ушел! Итак, война была объявлена! Началась травля – персональная обработка Бажановым сотрудников, звонки жене, телеграммы домой с провокационным текстом. Даже приезжали в районную поликлинику, когда я свалился с ишемией сердца – не липовый ли бюллетень? Всё в лучших традициях тоталитаризма.
 

Строки вяжутся в стишок,
Море лижет сушу…
Дети какают в горшок,
А большие – в душу             (И.Губерман)

Будь я малость помоложе,
Я б с душою дорогой
Человекам трем по роже
Дал как минимум ногой.
Да как минимум пяти бы
Дал по роже бы рукой.
Так скажите мне спасибо
Что я старенький такой.        (И.Иртеньев)

      Противно вспоминать всё это. Кончилось тем, что в кабинете директора института я грубо обхамил партийного секретаря института и, попросив у директора лист чистой бумаги, написал заявление о своем увольнении. Правда, сперва, здесь же, в кабинете, в присутствии руководства, я позвонил зав.кафедрой строительного института, где я раньше работал, и заручился тем, что меня возьмут на работу с завтрашнего дня. Итак, связка ВНИИФК – МИСИ повторилась. История воистину развивалась по спирали. Я стал работать в МИСИ в должности доцента и заместителем заведующего по науке. Помимо ученой степени кандидата, я имел ученое звание старшего научного сотрудника. Через некоторое время я получил от Высшей аттестационной комиссии СССР и звание доцент.
      Партийный секретарь ВНИИФКа не забыл моего оскорбления и, когда мне предложили место зав. кафедрой во 2-ом медицинском институте, он дал на меня отрицательную характеристику парторгу института. Ректор Лопухин, которому я пришелся по душе, и он уже вводил меня в курс дела и даже возил на загородную прекрасную базу (которая также находилась в ведении кафедры физ.воспитания), вынужден был отказать мне. «Партия – наш рулевой?!» Прекрасно! Рулите без меня!

                Редьярд Киплинг 
                Заповедь      (Перевод М. ЛОЗИНСКОГО или Пастернака?)
             Владей собой среди толпы смятенной,
             Тебя клянущей за смятенье всех,
             Верь сам в себя, наперекор вселенной,
             И маловерным отпусти их грех;
             Пусть час не пробил, жди, не уставая,
             Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
             Умей прощать и не кажись, прощая,
             Великодушней и мудрей других.
             Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
             И мыслить, мысли не обожествив;
             Равно встречай успех и поруганье,
             Не забывая, что их голос лжив;
             Останься тих, когда твое же слово
             Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
             Когда вся жизнь разрушена, и снова
             Ты должен все воссоздавать с основ.
             Умей поставить, в радостной надежде,
             На карту все, что накопил с трудом,
             Все проиграть и нищим стать, как прежде,
             И никогда не пожалеть о том;
             Умей принудить сердце, нервы, тело
             Тебе служить, когда в твоей груди
             Уже давно все пусто, все сгорело.
             И только Воля говорит: "Иди!"
             Останься прост, беседуя с царями,
             Останься честен, говоря с толпой;
             Будь прям и тверд с врагами и с друзьями,
             Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
             Наполни смыслом каждое мгновенье,
             Часов и дней неумолимый бег,--
             Тогда весь мир ты примешь, как владенье,
             Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

      Так я и не смог «довести до ума» свои задумки в спорте! Ну что ж! Если мои способности и энергия не нужны партчиновникам, то мне-то они очень даже пригодятся. Надо только изменить курс – заниматься не государственными задачами, а своими собственными, личными. Мне надоело тратить свою энергию не на решение профессиональных вопросов во благо Державы, а на войну с путающимися под ногами «коллегами». Воспитанная в военные годы философия – все для страны – растаяла. На практике партия подменила Родину. БИТИЁ определило сознание. Если гора не идет к Магомету, то и пошла б она к маме мальчика Бени.
     Перейдя с должности начальника отдела на должность доцента, я терял в зарплате почти треть суммы. «Не поддавайся клопам! Чешись!!» Семья не должна страдать из-за моих пертурбаций. Придумал способ компенсации финансовой потери. Причем такой, что и сам мог заработать, и дать такую возможность десятку преподавателей кафедры. Разработал план организации физической культуры на предприятии. Зав. кафедрой Б.И.Шангин предложил завод, директор которого (Ф.М. Каменский - выпускник института, бывший спортсмен) с увлечением отнесся к этой идее.
    
      Попробуйте себе представить заместителя начальника Главмосстроя (огромнейшая и богатейшая столичная организация!) – старого, опытного, умного, всё повидавшего и уставшего от посетителей еврея, к которому на прием приходят директор завода «Прокатдеталь» (изготавливают панели для строительства домов) Ф.Каменский, зав. кафедрой физвоспитания МИСИ и я. Многое видел этот еврей, но такого ассорти еще не бывало! Ясно-понятно, что пришли просить деньги! Но как? Чего они придумали? Расположился поудобнее – «цирк приехал», представление начинается! Пришедшая делегация выдвинула меня для доклада...
      Развесил несколько плакатов. На одном изображалась схема всей идеологии –повышение производительности труда за счет: 1. повышения физической работоспособности; 2. снижения утомляемости организма; 3. снижения заболеваемости; 4. повышения психологической надежности коллектива. На других плакатах перечислялись средства, методы и пр. Перспектива – повышение производительности труда на 3%. Наш предполагаемый спонсор заинтересовался – он понял и оценил идею. Однако шутливое настроение еще не прошло – «Какие 3%!? Да если вы на 0,5% повысите производительность, то мы будем носить вас по Красной площади на руках и целовать в ж…». - «Большое спасибо! Но это лишнее – подхватил я его шутку – лучше деньгами!» Он расхохотался и велел выделять нам по 300 тыс. рублей ежегодно. Договор был заключен. Опять выручил юмор!? Да и мыслишка не плохая!
      Приступили к практической работе! Организовали несколько спортивных секций – футбола, волейбола, тяжелой атлетики, настольного тенниса, аэробики. По воскресеньям заказывали автобусы и вывозили рабочих и служащих на нашу загородную спортивную базу под Бронницами. Рекомендовали брать с собой жен, детей. Там сдавали нормы ГТО. В столовой был кипяток из титана – люди могли перекусить. Естественно, не обходилось без бутылочки «красненького» и гармошки. После лыж и футбола на снегу - все на пользу!
      Собрал и проанализировал заболеваемость по видам болезней и срокам. В заводской столовой организовали бесплатные салаты - лук, чеснок, сырую капусту (в преддверии респираторных заболеваний, гриппа). Отметил большое количество простудных заболеваний в цехе, особенно, где сушились железобетонные панели: жара! Открывают ворота, и прямо в цех въезжает панелевоз! Огромный перепад температуры. Сквозняк! Предложил директору сделать шлюзовую камеру для въезда в цех. Чем замечателен этот завод – все своё – и материал, и строители! Сделали шлюз. Заболеваемость резко снизилась. Ввели производственную гимнастику прямо в цехах – по 10-15 мин. Перед началом работы и за два часа до окончания. Люди быстрее врабатывались вначале и снимали утомление перед окончанием работы. В обеденный перерыв организовали отдых-релаксацию.
     Заболеваемость снизилась. Работоспособность повысилась. Отношения между рабочими, служащими значительно улучшились – их теперь объединяла не только работа, но и занятия спортом, дружеские отношения. Обещанный результат был налицо.
     Как-то звонит мне домой директор завода Феликс Каменский и предлагает встретиться в ресторане Дома журналистов. Приезжаю. В чем дело? Поступила жалоба от рабочих на нашего преподавателя – он не явился на занятия секции! Это была ПОБЕДА! Появилась востребованность физической культуры (ФК) на заводе! Ну как тут не выпить за ФК?
      Все это подняло мой личный авторитет в институте, причем не только на кафедре, но и в Научно-исследовательском секторе. Им заведовал Николай Федорович Еремин – человек творческий, прекрасный преподаватель, автор учебника. Мы подружились – прочно и надолго – до самой его преждевременной смерти от сахарного диабета.
    
      Такая популярность «чревата своими чреватостями»! Возраст зав. кафедрой был за 60 лет, и он увидал во мне претендента на свое место. Напрасно я убеждал его, что мне эта должность не нужна! Я стал замечать его недоброжелательность в различных мелочах. Было понятно – «мавр сделал свое дело, мавр должен удалиться». Много раз я замечал, что когда кто-то хорошо наладит то или иное дело, тут же на его место (на готовенькое) появляется претендент. Стоит ли ждать очередного партийца? Думай!
       Одному из наших преподавателей – Г.А.Шувалову предложили место зав.  кафедрой в институте народного хозяйства (МИНХ). Он позвал меня с собой на должность своего зама по научной работе. Я согласился. Был 1979 год. Тут я и работал до 1994г. При оформлении пенсии мне пришлось заехать в МИСИ за финансовыми документами – работа с заводом продолжалась более 12 лет. Приятно было узнать, что начатое тобой хорошее дело живет и процветает. Японцы это усвоили давным-давно!
      Считаю важным указать еще один факт. Во время моей работы в МИСИ мне позвонил Иван Огольцов (зав. лабораторией лыжного спорта) – у него сложились аналогичные с моими проблемы во ВНИИФКе, и он ищет работу. Согласовав его кандидатуру со своим руководством, я предложил ему работать у нас – в МИСИ. Через год его позвали обратно в Спорткомитет. Я отговаривал, но он очень хотел доказать свою правоту бывшим коллегам. Вернулся в спорт. Через год я узнал, что он умер от инфаркта! Это событие убедило меня в правильности выбранной мною позиции (при моем характере) – возможно, что партия КПСС и является «честью и совестью нашей планеты», но без меня! Как говорится – «Я за колхоз! НО! Не в нашей деревне!». Несколько раз мне предлагали вступить в эту партию, но какая-то внутренняя сила строго накладывала своё «табу». Я доверял этой «внутренней силе», часто она выручала меня.

       Мне моя брезгливость дорога,
       Мной руководящая давно:
       Даже, чтобы плюнуть во врага,
       Я не набираю в рот г…о.
          

       Обманчива наша земная стезя
       Идешь то туда, то обратно.
       И дважды войти в одну реку нельзя,
       А в то же г...о -многократно.
                (И. Губерман)


 Итак, я в МИНХе с 1979 по 1994гг. 15 лет! Так долго подряд я еще нигде не работал. Вот, что значит поменять мировоззрение! В 38 лет! Спорт приучил, - даже проигрывая, не сдаваться, искать другие варианты и побеждать! Спасибо моим учителям, вольным и невольным!
     Теперь у меня появилась масса свободного времени, поскольку работе отводилось ровно столько, сколько было предусмотрено регламентом (24 часа в неделю – четыре дня). Плюс два летних месяца (48 рабочих дней) – отпуск. Высвободившееся время можно было провести с дочкой, по прозвищу Таракашка. Да и по дому дел накопилось немало. Например, поменять линолеум на замечательный дворцовый паркет царского времени. Охота, рыбалка, байдарочные походы и еще куча всяких приятных дел замаячила в перспективе. Вот, что значит прекратить тратить творческую энергию на государство! Живи, как все, и получай то море удовольствий, на которое способен.
      Татьяне было уже 9 лет. Она было «папина» дочка. Несмотря на частые командировки, я старался все свободное время проводить с ней. Особенно ей нравилось мчаться на санках под уклон нашей улицы, на запряженном фокстерьере по кличке Федя. Федя просто так не потянет – надо бежать перед ним. Представьте – бегу я, за мной Федя, а за ним, восседая на санках, Татьяна Викторовна! Картина!
      Должен отметить, что Таракашка была человеком с инициативой – увиденное, услышанное, понравившееся старалась «примерить» самой. Так она самостоятельно записалась в кружок рисования, а потом решила заняться музыкой. Встал вопрос о музыкальном инструменте. Барабан отпадал сразу! Какую-нибудь дудочку? (И относительно недорого, и места много не займет). Однако, Татьяна желала фортепиано! Пришлось провести воспитательную беседу. Смысл сводился к тому, чтобы она сама подумала и мне ответила – насколько серьезно её желание. Я объяснил, что прежде чем купить инструмент, необходимо на него заработать деньги – бюджетом такая покупка не предусмотрена. Нужна дополнительная работа. Я согласен поработать, если Татьяна будет заниматься серьезно, т.е. несколько лет, потому что научиться играть не просто – нужны упорство, трудолюбие и т.п. Татьяна обещала заниматься «как следует». Параллельно свозил Таракашу к знакомой прекрасной учительнице в Гнесинку - Валентине Злаведовой – есть ли способности у ребенка и какие именно? Способности есть, для жизни вполне достаточные. Нашел приработок, благо свободного времени навалом, - приобрел инструмент. Чтобы прочно заинтересовать ребенка, я выбрал тактику совместного с ней обучения. Наняли преподавателя музыки – первый час учится Татьяна, второй - я. Уроки выполняли по очереди, поправляя и подсказывая друг другу. Девочка втянулась в музыкальную учебу, и я решил, что дальше дело пойдет и без меня. Объяснил Таракаше, что платить учительнице за двоих – накладно. Более разумно, если Татьяна получше станет запоминать материал, а потом будет учить меня. На том и порешили. Таракаша старалась! Окончила музыкальную школу. Теперь, спустя несколько десятилетий, она приучает к музыке своих троих детей, а когда есть настроение – с удовольствием играет сама. Надеюсь на продолжение этой традиции и у правнуков. Спасибо проф. П.И.Жукову за лекции по педагогике.
Район, в котором стоял наш дом, был рабочим. Решил привить девочке навыки самообороны. Стали с ней вместе ходить на занятия по карате-До. Оба получили белый пояс. Очень симпатично выглядела Таракаша в белом кимано! Полученные знания она как-то применила во время каникул на даче, защищая двоюродного братишку Лешку.
 
      Но самое большое удовольствие нам доставляли байдарочные походы! На реке Чусовая Илья Белкин познакомил меня с Павлом Кулаковым. Мы подружились на многие годы. У него была дочка Вера, погодок Татьяны. Начались совместные отпуска. Первый поход на озеро Боровно (ст. Акуловка – между Москвой и Питером). Затем поехали в освоенный мною район под Вышним Волочком. По рекам Граничная и Шлина лежал наш маршрут. Ягоды, грибы, купание и загорание, прогулки по лесу и походы в деревню за молоком. Фокстерьер Федя сопровождал нашу экспедицию. Затем на р. Шексну (Вологодская обл.). Здесь Татьяна поближе познакомилась со сводным братом Сергеем Коноплевым. Позднее ездили с Татьяной и соседом-полковником на север Онежского озера, на р.Выг, в Кирилло-Белозерский и Ферапонтов монастыри, на Онегу, в г.Медвежьегорск
      Так ли, иначе, ли, но я старался привить своим детям любовь к Природе, к путешествиям, к умению жить в примитивных условиях (готовить, стирать) и не теряться при встрече с трудностями. Хочу надеяться, что всё это пошло им на пользу.
      Добро и зло, хорошее и плохое постоянно сменяют друг друга. От самого человека зависит величина амплитуды и частота этой синусоиды. Хорошего много не бывает. Прекрасная семейная жизнь сменилась и у меня. На скверную.
Возвращаемся мы с Таракашей с тренировки, а дома предательство. Увидав это, я свистнул Федю и, пока Татьяна не успела войти в комнату, увел их на прогулку.
Никаких слов тут не надо – факт объясняет ситуацию лучше слов. Взяв портфель с документами, я покинул свой дом. Сказал, теперь уже бывшей жене, что все мною нажитое остается Татьяне и только Татьяне

      Опять началась другая жизнь. С чистого листа. Как после школы, как после смерти отца, в студенчестве. «Не поддавайся клопам! Чешись!» «Недолго мучилась старушка в злодейских опытных руках!» Через некоторое время меня познакомили с одинокой женщиной, которая и предложила жить вместе. Вместе, так вместе. Жили довольно дружно, пока из тюремного заключения не вышел её сын-рецидивист. Наркоман. Пришлось разойтись.
      Эти годы были наполнены интереснейшими для меня событиями – три сезона в бригаде охотников по отстрелу дикого северного оленя на Таймыре, приобретение и ремонт деревенского дома – главные из них.

                ---ооОоо---

 6 - 11 части искать по адресу:http://www.proza.ru/avtor/konvic  - список произведений