Зигзаги
Москва. Барак. Комната шесть квадратных метров. В ней всё необходимое для жизни: по правую руку от двери половина печки, впритык по стене кожаный диван с валиками вместо подлокотников. Всё. Напротив двери стена с двумя окошками. Тут притулилась белая тумбочка, исполняющая роль стола. Напротив дивана стена, по которой разместился двустворчатый шкаф. С левой стороны от двери металлическая кровать. В центре комнаты табурет. Если очень постараться и запихнуть табурет в пространство между тумбочкой и шкафом, то в комнате могут стоять три человека!
На диване, поджав под себя ноги, сидит седая женщина. Она застыла как изваяние. С первого взгляда и не понять живая ли... Только редкие капельки слезинок, скатывающиеся по морщинистым щекам, позволяют понять, что женщина живёт и чувствует. Но что? На этот вопрос и сама женщина не сможет ответить. Мыслями сейчас она далеко отсюда. Она смотрит кино. Кино своей короткой жизни...
...Ровесница Революции в свои девятнадцать лет Нинка-хохотушка ухитрилась влюбиться, да так сильно, что потеряла голову и разум одновременно. Объект её любви, хоть и был старше, но также остался без того, чем положено думать, как только увидел эту хохотушку в клубе. На третьем свидании они и расписались. Примерно через год у них появился весёлый, крепыш, которого нарекли Петром. Пётр Николаевич! - Звучит! К рождению ребёнка Николаю завод выделил комнату в новостройке. Нинка с мужем вскоре сумели её полностью обставить мебелью, в чём помогли и Нинкины подруги, и друзья Николая. А Петька подрастал, радуя своей жизнерадостностью любящих родителей. Николай, каждый вечер перед сном, доставал из кармана своего пиджака две конфеты. Одну клал на стол для Нины, а вторую — на шкаф для сына. Это он называл «Радость дня». Каждое утро он брал Петьку с кроватки на руки и поднимал к шкафу. Петька смеясь цапал конфету со шкафа, звонко чмокал отца и бежал умываться...
… «Радость дня» исчезла с первым днём войны. Николай ушёл на фронт добровольцем. Нина внезапно перестала быть хохотушкой. Даже четырёхлетний Петька посерьёзнел...
...В каждом треугольнике с фронта Николай делал строгую приписку: « Дорогая Нинок, бери сына и уезжай из Москвы! Поезжай под Калугу к своей сестре в деревню! Вдвоём вам будет легче!». Нина всё раздумывала, но вскоре пришло письмо от сослуживца Николая, в котором он сообщил, что Николая ранило в бою, его погрузили на поезд, а поезд разбомбили самолёты, прямо на станции...
… Нина сдалась: собрала кой-какие вещи сына и поехала к сестре Соне в деревню. Дорогу под бомбёжками лучше не вспоминать. Выжили чудом. Добрались до Рождествена. Сонька была рада сестре, с которой не виделась больше семи лет. Деревенька оказалась не занятой немцами. Но они были уже на подходе. Всяко могло быть. Как-то Кузмич, председатель колхоза, собрал всё оставшееся население деревни и приказал всем без исключения рыть землянки в лесу. «На всякий случай» - пояснил он. И этот проклятый случай наступил через несколько дней. Немцы вошли в деревню днём. Согнали всех на большак и приказали покинуть деревню. Покинули. Спасибо Кузмичу - было куда. А немцы оставили в деревне только три дома: сельсовет, клуб и дом Митяя. Эти дома находились в центре деревни и были самыми большими строениями. Остальные все постройки немцы в ночь сожгли, видимо боялись партизан...
...Голод, холод, вечный страх — пережили, как кошмарный сон, но выжили. В лютые морозы Нина обморозила себе руки — всё укутывала Петю и Сониных детей: Зину и Сашу. Одежды особо-то и не было: всё немцы сожгли. Хорошо, что в этих местах фашисты особо не бесчинствовали: побаивались. А деревенские, видя, что немцы не суются в их землянки, даже вЫходили двух сбитых лётчиков, и работали проводниками к партизанам. Сильные духом на Руси бабы! Выжили!...
...Пришло время, вышибли немцев. Вернулся Кузмич из партизан. Опять собрал оставшихся баб:
Вот что, кумушки мои дорогие, не век нам в землянках вековать. Пора строиться. Дома нам пока, до возвращения мужиков, не поднять, а вот глиняные мазанки — вполне осилим!
И Нина вместе со всеми начала строить мазанки. А в сорок четвёртом попрощалась с сестрой и поехала домой, в Москву...
...Приехала с Петей домой, а дома и в помине нет — разбомбили. Как и где жить? Устроилась маляром, дали временно комнату в пустой квартире — хозяева в эвакуации. Пётр в школу пошёл. Начинай казалось бы жить заново. Но грянула новая беда, откуда не ждали. Работала в многоэтажном доме. Красила стены на четырёхметровой высоте. Стояла на высокой стремянке. Кто-то из жильцов неудачно задел стремянку, та наклонилась и Нина рухнула на пол. Сложные переломы обеих ног и руки. Почти два года училась передвигаться по новой. Спасибо Соне, приехала из деревни с детьми и приглядывала за Петей. После больниц вернулась во временное жилище — комнату. Соня уехала к себе: война давно окончена, в деревню возвращаются мужики. Пришла пора строиться да начинать поднимать колхоз. А тут и хозяева квартиры вернулись. Пришлось освободить комнату. Тем более, что маляром уже работать не могла и пришлось сменить место работы. За комнатку в полуподвале устроилась работать дворником. В работе сильно помогал Пётр. Он вырос, возмужал. Стал серьёзным не по годам и абсолютно не умел улыбаться. В пять утра Нина была уже на работе, к семи подходил сын и они вдвоём заканчивали уборку. После чего Петя бежал в школу, а Нина вставала к деревянной рамке — плела шарфы для артели, а заодно и разрабатывала изуродованную при падении руку. В одно не доброе утро, в пять утра Нина подметала проезжую часть. Из подворотни выскочила машина и сбила дворничиху. Нина сильно ударилась о бордюр тротуара. Вновь больница. Инвалидность. Потеря работы и служебного жилья...
...Отец пьяного водителя, сбившего Нину, оказался бывшим военным, а теперь сотрудником Моссовета. После суда над сыном и отправки того в места отдалённые, решил помочь пострадавшей женщине и её ребёнку. Он приложил массу усилий, и в итоге Нина получила наконец-то свою жилплощадь: эту самую комнатку в 6 кв метров в бараке. Где и проживает с Петром вот уже год!.. Получает пенсию по инвалидности и подрабатывает в артели. Стоять часами у рамки женщина уже не может. Но руку разработала так, что теперь в состоянии вязать на спицах. Для артели вяжет спортивные шапочки. За безупречную работу Нине даже выдали личное клеймо, которым она маркирует свои работы...
...Вчера было воскресенье. Нина с Петром были в бане. Домой возвращались на трамвае. Сидели на задней площадке. В руках по узелку с несвежим бельём. Хорошо после баньки! Чувствуешь себя обновлённым, помолодевшим! У Нины первые пару дней после парной, даже косточки по ночам не ломит, мышцы не крутит. Народу в трамвае мало. На остановке в вагон вошла молодая красивая пара. Он и она. Он в военной форме. Майор. Она — холёная, яркая, стройная, красивая темноволосая женщина. Нина с восхищением смотрела на красавицу и пыталась вспомнить себя, такой же молодой и красивой, какой была до войны. Получалось плохо...
-Мам, а мам! - Петька несколько раз толкнул Нину. Но она никак не отреагировала, погружённая в свои мысли. Но Петька оказался настойчив. Он схватил мать за руку и очень громко произнёс:
-Мам, ты не помнишь где мы могли встречаться с этим майором?- Петя так громко это сказал, что все пассажиры трамвая посмотрели на мальчика. В том числе и сам майор. Он прервал беседу со своей спутницей и нахмурив брови внимательно смотрел на парня. Потом медленно перевёл взгляд на его мать. А Нина, взглянула на военного и внезапно уткнулась носом в свой узелок на коленях, резко наклонившись вперёд. Плечи её предательски затряслись.
-Мам, ты что? - изумился парень, а майор внезапно пробежал несколько шагов по вагону и просто рухнул на колени перед женщиной с ребёнком:
Нина! Ниночка! Нинок! Петя! Пётр! Нинок, милая, я нашёл вас!!! Ведь это вы! Вы живы! Тая, Тая, я нашёл их! Посмотри, это моя семья! Ты ведь Пётр? Пётр Николаевич?
Петька молча кивнул в ответ...
-Николя, а как же я? - растеряно произнесла оставшаяся одна в центре вагона красотка. Майор резко поднялся, повернулся и на весь вагон резко ответил:
-Тая, я тебя предупреждал, что мы будем с тобой вместе только до того момента, как я отыщу свою семью! Я их нашёл! Всё! Ты свободна и оставь нас в покое! - Николай повернулся к вновь обретённой семье...
...Николай привёз их в свою огромную двухкомнатную квартиру. Где они проговорили до утра. Николай рассказал, как его выкинуло взрывной волной из санитарного поезда. Он чудом уцелел. Потом госпиталь. Фронт. Снова ранение. Лечение. Фронт. Дошёл до Берлина. В сорок седьмом перевели в Москву. Дома нет. Разбомбили в тот вечер, когда Нина уехала с сыном в деревню. Все решили, что они погибли под завалами. Но Николай чувствовал, что его семья жива. При первой же возможности, он поехал в Рождествено, но приехал туда тогда, когда Соня в Москве приглядывала за Петром. А в деревне ему сказали, что Соня поехала на похороны сестры... Позже он списался с Соней, та дала адрес последнего места жительства Нины про которое знала — комната в квартире эвакуированных... На этом след семьи оборвался до сегодняшней встречи в трамвае... Но он знал, что они живы! Он верил, что отыщет своих дорогих людей!...
…Проговорили всю ночь. Петька в школу не пошёл. Под утро уснул у отца на кровати. Довольный и счастливый. А Нина под предлогом необходимости купить молока к завтраку, вышла из квартиры мужа и приехала сюда. Вопрос который её мучает: зачем Николаю инвалидка? Что выбрать: возвращение к мужу или... Нина посмотрела на табурет и моток верёвки на нём, перевела взгляд на перекладину над дверью...
… Раздался стук в дверь. Женщина не шелохнулась. Стук повторился. Рывок двери, и хилый замок не выдержал напора. На пороге комнаты — двое мужчин. Отец и сын.
-Нинок, ты нам нужна, такая как ты есть! Мы любим тебя!!!
30.11.2014г.