Спит старый собор, укутавшись предрассветным туманом. Неясный сумрак обступает вековые стены его со всех сторон, тонким кружевом укрывает резные маковки его, баюкает ночных птиц,
нашедших приют на карнизах его окон. Глухая октябрьская ночь на исходе. Будто зверь перед смертью, то заухает она порывом ветра и пройдется плетьми его по темным еще улицам и площадям, то умолкнет она вовсе, и падет то молчание, первобытная тишь каменной Москвы, свинцовым грузом в безбрежное пространство церквей и домов.
Спит старый собор на отшибе широкой площади, и снятся ему сны о былых временах: о том, как рос и креп он, зарешеченный строительными лесами, о том, как высокой стеной вставали пожары вокруг, о том, как холодно иногда бывает зимой, и жарко - летом. Все помнит он, что свершилось под сенью его куполов, что вереницей странных людей и великих событий прошло перед очами святых с икон его алтаря. Он смотрит цветные сны и поеживается от холода. Он, будто семечка северного горицвета, упал на стылые камни и затих до срока, и чудится ему поступь новой зари в каждом выдохе ветра, и все бормочет он молитву в голубиной гортани среди отступающей тьмы.
Все замрет в целом мире, но покачнется ночь и, подбирая полы черного платья, понесется прочь.
Сорвется с цепи восточный ветер и теплой волной окатит деревья, и зайдутся они в неистовой пляске, и ветки их заходят ходуном. Тяжелые тучи сдвинутся с места со скрипом, неспешным караваном потянутся на запад, и широкое небо проглотит их без остатка. Посереет темный воздух и станет вскоре молочным, и полиняет небо, и зальется его край багрянцем. Рассеются последние следы ночи, и молодая заря явит себя миру. Покатит она крутые свои бока к зениту, и горящие лучи ее зальют свет.
Очнется старый собор ото сна, и сбросит его тяжкие оковы наземь. Расцветут его маковки под живыми лучами, будто цветы после долгой зимы, загорят кресты на них золотом красным, разойдутся стены его вширь, и потянется он вверх - до самого неба. Ударит звонарь в колокола, поднимая стаи голубей с крыш, и пойдет по земле звон, великий и вечный, покатится по городам и весям и донесет всем весть, что жив собор, что стоит он, как прежде, цветет и дышит, будто создание из плоти. Ахнет народ православный, осенит себя знамением крестным, и дойдет то знамение до самой Москвы и до старого собора и тихой благодатью разольется у его стен.