Недавно наткнулась в библиотеке на факсимильное издание протоколов допросов Александра Шмореля. Они поразили меня своим тоном, своей открытостью. Ниже привожу отрывок из его показаний, сделанный на второй день после ареста.
Тайная государственнная полиция
Управление государственной полиции Мюнхена
II A/ Зонд.
Мюнхен 26.02.1943
Доставленный арестованный Алесандр Шморель дал следущие показания:
Так как меня обвиняют в том, что изготовлением и распространением своих листовок я намеревался насильственно изменить конституционный строй рейха, я заявляю следущее:
Прежде всего я хочу вновь подчеркнуть, что я по своему мышлению и мироощущению больше русский, чем немец. Я прошу обратить внимание, что я не отождествляю в этой связи Россию и большевизм. Напротив, я являюсь ярым противником большевизма. Из-за нынешней войны с Россией я оказался в очень сложном положении. С одной стороны, я хотел бы уничтожения большивизма, с другой — предотвращения больших территориальных потерь для России. После того как немцы так глубоко проникли на российскую территорию, я увидел, что Россия оказалась в очень опасном положении. Это навело меня на мысль, как я могу противостоять этой опасности для России. Кроме того во мне есть и немецкая кровь, которая массово проливается на нынешной войне. Таким образом было два момента, которые побудили меня к действию, чтобы защищать немецкий народ от опасности дальнейших территориальных захватов и нарастания последующих конфликтов, а Россию уберечь от больших территориальных потерь. Ход моих мыслей, или лучше сказать мою идею, я собирался сделать доступной немецким народным массам, благодаря изготовлению листовок. При этом я с самого начала сознавал, что до тех пор, пока немецкий народ будет ведом Адольфом Гитлером, он не сможет безоглядно присоединиться к моей идее. Этим объясняется и моё противостояние национал-социализму. В настоящий момент я не мог довольствоваться тем, чтобы быть тихим противником национал-социализма.
В моей озабоченности судьбой двух народов я чувствовал себя обязанным сделать свой вклад в изменение конституционного строя рейха. В личности Шоля я увидел того человека, который полностью присоединился к моей идее. Вдвоём изготавливая и распространяя листовки, мы пытались указать немецкому народу возможный путь приближения конца войны. Призывая в наших листовках к саботажу, мы стремились тем самым принудить немецкого солдата к возвращению. Мы видели в этом выгодное решение для обеих сторон (для Германии и России) и ни минуты не задумывались о том, что мы пособничаем противнику в военное время. Вместе с тем мы отчётливо сознавали, что изготовление антигосударственной печатной продукции является деятельностью, направленной против национал-социалистического правительства, которая в случае расследования, может привести к тяжелейшему наказанию. Содеянное мной не было неосознанным поступком. Наоборот, я даже исходил из того, что в случае следствия мне, возможно, придётся расстаться с жизнью. От всего этого я просто отстранился, так как моё внутреннее убеждение действовать против национал-социалистического государства было выше этого.
На фото Александ Шморель, он любил лошадей, во время допроса ему было 25 лет