Часть 1. Пять христовых ран

               

              1.«ТЕБЯ, ТВОЙ ТРОН Я НЕНАВИЖУ»               

    Кажется, никто еще не обращал внимания на такой примечательный факт. В истории русского революционного движения, конкретнее – борьбы против царей дома Романовых постоянно возникает число пять.
   1. В ночь с 11(23)  на 12(24) марта 1801 года в результате заговора гвардейских офицеров был убит
император Павел I. Вдохновителями заговора были Никита Панин и Петр Пален, а группу непосредственных исполнителей – гвардейцев возглавляли Николай Зубов и Леонтий Беннингсен. Сын  Павла, цесаревич Александр Павлович непосредственно участия в государственном перевороте не принимал, но знал о готовящемся заговоре и дал свое согласие занять престол после свержения отца, следовательно, фактически, тоже являлся  соучастником. Без его согласия переворот просто бы не состоялся. Таком образом, государственный переворот и убийство законного императора был произведен пятью заговорщиками.
    Предвижу серьезное возражение: а почему я начинаю счет именно  с Павла? Ведь в XVIII веке государственных переворотов было предостаточно, это стало чуть ли не традицией, и убийство Павла осуществлялось по отработанной схеме: заговор – привлечение гвардии – переворот. И все же этот  переворот уже отличался от всех предыдущих. Важное отличие этого переворота от предыдущих заключается в том, что ни один переворот XVIII века не ставил целью изменение государственного строя. Конечно, приход к власти нового императора приводил к изменению курса страны, но основа – абсолютная монархия и крепостное право – оставалась незыблемыми. Александр впервые попытался замахнуться именно на изменение государственного строя. Воспитанный Фредериком Лагарпом, активно поддерживавшим идеи Французской революции, Александр I намереваясь осуществить радикальную реформу политического строя России путем создания конституции, гарантировавшей всем подданным личную свободу и гражданские права. Он сознавал, что подобная «революция сверху» приведет к ликвидации самодержавия и готов был в случае успеха удалиться от власти. Адмиралу Мордвинову, графам Аракчееву и Гурьеву он поручил разработать проекты отмены крепостного права. Но Россия еще не была готова к свободе, и Александр, этот несостоявшийся революционер, считал себя «случайностью» на престоле. Он говорил с сожалением о «состоянии варварства, в котором находилась страна из-за крепостного строя». Но попытка изменить государственный строй все же была.
     Павел I был человеком XVIII века, правил Россией в XVIII веке, и его убийство было типичным переворотом XVIII века, но последствия этого переворота – фактически попытка ликвидация самодержавия – были не типичны для  XVIII века. Поэтому отсчет цареубийств я начинаю именно с убийства Павла I. Символично, что убийство Павла  произошло в начале 1801 года. Этот переворот открыл XIX век - век революционной борьбы с самодержавием. А в начале XX, через сто четыре года после убийства Павла, произошла Первая русская революция.
    2. 14(26) декабря 1826 года  произошло так называемое восстание декабристов. Часть заговорщиков склонялась к убийству царя Николая I в случае успеха восстания, другая часть была против. Вопрос о цареубийстве так и не был решен окончательно. Восстание закончилось поражением, многие декабристы были сосланы в Сибирь или на Кавказ рядовыми солдатами, а пятеро наиболее активных участников были казнены: Павел Пестель, Кондратий Рылеев, Сергей Муравьев-Апостол,  Михаил Бестужев-Рюмин и Петр Каховский. Пятеро казненных декабристов – это вторая пятерка.
    
     3.На императора Александра II было совершено пять неудачных покушений: Д.В. Каракозовым 4 апреля 1866 года, А. Березовским 25 мая 1867 года, А.К. Соловьевым 2 апреля 1879 года. 19 ноября 1879 года народовольцами была предпринята попытка взрыва императорского поезда под Москвой и 5 февраля 1880года С. Н. Халтуриным был произведён взрыв на первом этаже Зимнего дворца. 
     1(13) марта  1881 года Александр II погиб от взрыва бомбы, брошенной под его ноги народовольцем Игнатием Гриневицким. Пятеро народовольцев – участников покушения были казнены: Софья Перовская, Андрей Желябов, Николай Рысаков, Николай Кибальчич и Тимофей Михайлов. Казненные народовольцы – третья пятерка.
    В 1969 году художник Т.Г. Назаренко написал картину, посвященную этому событию, «Казнь народовольцев». Примечательная деталь: на втором плане, на эшафоте стоят пятеро народовольцев, ожидая казни, а на переднем, спиной к зрителю, сидят на конях пятеро жандармов.
    4. 1 марта 1887 года «Террористическая фракция» партии «Народная воля» планировала осуществить покушение на Александра III, но покушение было предотвращено. Пятеро террористов  были казнены: старший брат Ленина Александр Ульянов,  Петр Шевырёв, Пахом Андреюшкин, Василий Генералов и Василий Осипанов. Это четвертая пятерка.
    5. Пятым в ряду русских царей, ставших объектом удавшихся или не удавшихся покушений стал последний император Николай II.
     Всего в доме Ипатьева в Екатеринбурге в ночь с 16 на 17 июля 1918 года было расстреляно одиннадцать человек: семь членов царской семьи и четыре человека прислуги. Но и среди казненных опять же выделяется пятерка: пятеро детей бывшего императора - Ольга, Мария, Анастасия, Алексей и Татьяна. Почему среди всех казненных я выделяю царских детей  в отдельную группу?
    Как это часто бывает в истории, они стали «жертвенными агнцами» и своей смертью расплатились «за грехи отцов». А. Ф. Керенский писал в своих воспоминаниях: «Смертная казнь Николая Второго и отправка его семьи из Александровского дворца в Петропавловскую крепость или Кронштадт — вот яростные, иногда исступлённые требования сотен всяческих делегаций, депутаций и резолюций, являвшихся и предъявлявших их Временному правительству…». Временное правительство вынуждено было перевезти царскую семью из Царского села, где она находилась под домашним арестом, в далекий Тобольск, поскольку, несмотря на основательную охрану, возможен был самосуд.  Что же касается детей, то их казни никто, если верить Керенскому, не требовал. Временное правительство собиралось устроить суд над Николаем II и над бывшей императрицей,  для расследования преступлений царской семьи и высших должностных лиц России была учреждена Чрезвычайная следственная комиссия. Речь шла о государственной измене и многом другом. Царских детей, понятно, отдавать под суд не предполагалось.
    Большевистское правительство также намеревалось устроить суд над бывшим императором и его семьей, и Троцкий хотел выступить в качестве обвинителя. Вот уже третье десятилетие нам бесстыдно лгут о том, что якобы Ленин был виновником бессудного расстрела царской семьи. Но вот что утверждал старший следователь по особо важным делам ГСУ СК при Прокуратуре Российской Федерации В. Н. Соловьёв, который с 1993 года вёл расследования, связанные с убийством царской семьи, в интервью, которое он дал известному русскому публицисту, обозревателю газеты «Правда» В.С.Кожемяко:
    «Кремль считал необходимым провести судебный процесс над Романовыми и был против немедленного расстрела царя. Не говоря уж о его семье. (выделено мною. – В.А.) Подтверждений тому много. И Ленин, и Свердлов всячески сдерживали одержимость руководителей Уралсовета на сей счёт. Самое интересное, что по тогдашнему законодательству к бывшему царю нельзя было применить смертной казни. Внесудебная расправа практиковалась широко, а по суду такой исход исключался. Об этом хорошо знали в Уралсовете.
    Когда сегодня называют Ленина и Свердлова инициаторами происшедшего в Екатеринбурге, на реальность просто закрывают глаза. Эта расправа им не только была не нужна, но, скажу так, прямо «невыгодна»! Ведь за живых членов царской семьи можно было кое-что выторговать у «мировой буржуазии».
    «Абсолютно точно можно сказать, что к 16 июля 1918 года, то есть накануне расстрела, в Москве всё ещё готовится суд над Николаем II. Есть документы. Приняв решение о расстреле царской семьи и осуществив его, руководители Уралсовета поставили Кремль перед фактом».
    Итак ни Временное, ни Советское правительства казнить бывшего императора и его жену не собирались. Единственное, что им реально грозило – суд. Что же касается детей, то за ними никакой вины не числилось и ни то, ни другое правительство судить их и не думало. Самосуд был совершен Уралсоветом, тем самым была исполнена воля народа. Еще восемнадцатилетний Пушкин в 1817 году, за сто лет до расстрела в Екатеринбурге, писал в своей оде «Вольность», которая ходила по рукам в тогдашнем «самиздате»:

                Самовластительный злодей!
                Тебя, твой трон я ненавижу,
                Твою погибель, смерть детей
                С жестокой радостию вижу.
    Вот и напророчил и царскую погибель, и смерть детей. Николай Бердяев, рассуждая о духовном смысле революции (любой революции, а не только русской), утверждал: «Революция есть малый апокалипсис истории, как и суд внутри истории. Революция подобна смерти, она есть прохождение через смерть, которая есть неизбежное следствие греха. Как наступит конец всей истории, прохождение мира через смерть для воскресения к новой жизни, так и внутри истории и внутри индивидуальной жизни человека периодически наступает конец и смерть для возрождения к новой жизни (выделено мною. – В.Я.). Этим определяется ужас революции, ее жуткость, ее смертоносный и кровавый образ. Революция есть грех и свидетельство о грехе, как и война есть грех и свидетельство о грехе. Но революция есть рок истории». (Бердяев Н.А. Духовные основы русской революции. Истоки и смысл русского коммунизма. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ, 2006. – (Философия. Психология), - с. 379.)
    Если согласиться с философом (а я с ним согласен), революция – это апокалипсис, смерть как расплата за грехи, смерть для воскрешения к новой жизни. Согласно Евангелию, Христос принял смерть за грехи человечества и воскрес, чтобы человечество возродилось для новой жизни – жизни во Христе. И произошло распятие в пятницу, пятый день недели. В большинстве славянских языков, в том числе и в русском, название пятницы происходит от числа пять. С первых веков христианства возникает почитание пятницы, как дня крестных страданий  Иисуса Христа.
    На Руси особо почитали Святую Параскеву. Согласно преданию, Параскева родилась в годы царствования императора Диоклетиана. Родители святой особо почитали день крестных страданий Господних — пятницу, потому и назвали родившуюся дочь Параскевой, (греч. ;;;;;;;;;, «канун праздника, пятница»). Когда Диоклетиан начал гонения на христиан, Параскева была схвачена, претерпела жестокие мучения и была обезглавлена. Русский народ называл мученицу Параскеву Пятницей, в быту она так и именовалась: «Параскева Пятница». Во имя Параскевы Пятницы на распутьях дорог ставились часовенки. Владимир Даль писал в своем «Словаре»: Пятницей звали распутье, раздорожье, развилье и часовенку, крест с образом на распутье; у пятниц встречали и до пятниц провожали родных и знакомых». Вот таким же «распутьем, раздорожьем» стала Страстная Пятница на дороге истории.
    Поразительно, но Николай Второй и Последний отрекся от престола тоже в пятницу. Эта пятница 2 марта 1917 года стала, таким образом, историческим  «распутьем, раздорожьем, развильем». Закончилось трехсотлетнее правление Россией дома Романовых, пришел конец русскому самодержавию. Начиналось время гражданской войны – время русского апокалипсиса для воскрешения к новой жизни. И опять мы видим все то же число пять. Но и это еще не все. Я с иронией отношусь к традиционной нумерологии, но если использовать один из ее приемов, мы снова видим пятерку. Возьмем дату отречения Николая – второе марта. Март - третий месяц года. Складываем эти числа: 2.03 – 2 +0+ 3=5.  И если сложить полную дату – 2.03.1917 – снова выходит число пять: 2+0+3+1+9+1+7=23; 2+3=5.
    Число пять в истории царского рода Романовых  XIX - начала XX в.в. – число революционного цареубийства.

                2. "Звезда пленительного счастья"

  После казни последнего российского императора и возникновения нового, Советского государства, символом этого государства стала пентаграмма - геометрическая фигура с пятью концами, красная пятиконечная звезда. Приказом Наркомвоена Республики  от 7 мая 1918 г., когда царская семья еще находилась под арестом в Тобольске,  этот знак был утвержден для воинов Красной Армии, а в 1922 году красная звезда появилась на флаге и гербе СССР.
    Пушкин, предвидя конец «самовластья», писал, что над Россией взойдет звезда:
                Товарищ, верь: взойдет она,
                Звезда пленительного счастья,
                Россия вспрянет ото сна,
                И на обломках самовластья
                Напишут наши имена!

    Разумеется, поэт имел в виду не красную звезду СССР. Скорее, напрашивается параллель с Вифлеемской звездой, возвестившей рождение Иисуса Христа, давшего, согласно Евангелию, учение, благодаря которому мир «вспрянул ото сна». Но ведь и когда «взошла» красная звезда, Россия, да и весь мир «вспрянули  ото сна».
     Вот цитата из книги историка Алексея Абрамова «Правда и вымыслы о кремлевском некрополе и Мавзолее» (М.: Изд-во Эксмо, Изд-во Алгоритм, 2005, с.266):
    «…В кабинете миллионера, известного своей благотворительностью, российский журналист увидел портрет Ленина и спросил:
    -Вы что, коммунист?
    -Нет, - ответил бизнесмен. – Я считаю основным достижением Ленина то, что он заставил имущих считаться с неимущими. Это, кстати, до сих пор спасает мир» (выделено мною. – В.Я.).
    В приведенном высказывании речь идет о Ленине, но ведь, выражаясь словами поэта, октябрьская революция и Ленин – «близнецы-братья», и величие Ленина – это и величие революции, величие Советской власти. А символом Советской власти является звезда. Случайное ли совпадение: Вифлеемскую звезду изображали и как пятиконечную, и как шестиконечную, и как восьмиконечную, но английский исследователь Эдриан Джилберт утверждает, что она была именно пятиконечной:
    « Над хлевом, в котором все они находятся (Мария, Иосиф и младенец Иисус. – В.А.) светит звезда Вифлеема. Это пятиконечная египетская звезда, а не шестиконечная звезда Давида, которая в действительности означает Солнце. (Джилберт Э. Тайны волхвов. В поисках предания веков. – М.: Вече, 1998. («Тайны древних цивилизаций»).
      При Советской власти рождественская елка, украшенная пятиконечной Вифлеемской звездой, стала новогодней. И, будто новогодние елки, украсились пятиконечными звездами башни Московского Кремля.  С развалом СССР красная звезда как государственный и военный символ перестала существовать и осталась разве что на башнях, и у нового, «демократического» правительства так и не дошли  руки их снять, как и вынести из мавзолея Ленина.

                2. СМЕРТЬ НА КРЕСТЕ

               
    Я долго не мог понять, какая связь лежит между числом пять и цареубийством. Казалось, эта задача не имеет решения, пока однажды меня осенило: пять Христовых ран! В христианстве считается, что во время распятия на кресте Христос получил пять ран: две на руках, две на ногах – от гвоздей и одну на правом ребре от копья. Христос добровольно принес себя в жертву, принял мученическую смерть ради спасения людей, и эти пять ран Христа стали символом, мыслеформой самопожертвования, мученической смерти ради высшей цели. Другое подтверждение того, что пять – это число мученичества мы находим в Апокалипсисе.  Иоанн, автор книги, описывает видение, в котором Бог восседает на престоле с книгой за семью печатями в руке, а перед ним – закланный и воскресший агнец Христос, который признается достойным снять печати. При снятии каждой печати происходят  чудесные грозные знамения. При снятии пятой печати Иоанн видит под алтарем Бога души христианских  мучеников, убиенных за слово Божие. Мученики громко возглашают: «Доколе, Владыка, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?»
   В 1855-1868 годах А.И. Герцен и Н.П. Огарев издавали литературный и общественно-политический альманах «Полярная звезда», Название Герцен позаимствовал у декабристов А. А. Бестужева-Марлинского и К. Ф. Рылеева, издававших в 1822—1825 гг. литературный альманах с тем же названием. На обложке   «Полярной звезды» будущих декабристов над лирой – символом искусства в сияющем круге, очевидно, изображающем солнце, горит все та же пятиконечная звезда. Я не знаю, какой смысл вкладывали издатели альманаха в эту фигуру, но перекочевав на обложку герценовского альманаха, пентаграмма стала символом  мученической смерти с самодержавием за свободу. Полярная звезда из созвездия Малой Медведицы сияет на ночном небе пятиконечной пентаграммой над надписью «Полярная звезда», и в круге над  головой каждого декабриста-мученика также светит пятиконечная звезда. Все пять звезд являются частью созвездия Большой Медведицы, и получается, что души казненных переместились на небо и обитают в этом созвездии, и сама Большая Медведица стала символом жертвенной смерти за революцию.
  В созвездии Большой Медведицы семь звезд, а казненных декабристов пять. На обложке альманаха шестая звезда помещена вне круга, а седьмая  - Полярная.  Эти две звезды – вакантные, они – для грядущих мучеников революции. Между прочим, из-за того, что зимой медведь спит в берлоге, а весной пробуждается, в языческой Руси он почитался как символ весеннего пробуждения природы. «Декабристы разбудили Герцена» - писал В.И. Ленин. «Медведи» - декабристы пробудили Герцена, а «медведь» Герцен издавал в эмиграции революционную газету «Колокол», чтобы его звоном будить жителей царской России.
                И ты, ото сна пробужденный,
                На звонницу утром взойди
                И громким малиновым звоном
                Буди этих спящих, буди!
    Так пентаграмма с легкой руки Герцена стала символом революционного мученичества и революционного пробуждения.
    Убежденность христиан в том, что жертвенная смерть Христа на кресте и его последующее воскресение есть нечто уникальное, чего до него в других религиях не было, является, в лучшем случае, следствием простого невежества. Известный специалист по сравнительной истории религий А. Древс писал:
     «Ведь кто не видит общеизвестного родства пасхальной истории Евангелий с мифами и культовыми обрядами религии Аттиса – Адониса – Осириса и т. д., кто утверждает, что в мифах об Аттисе и Адонисе «совершенно не фигурирует» погребение и воскресение, кто надеется доказать отличие смерти Иисуса от рода смерти его малоазиатских родственников, […]кто в Марии Магдалине и других Мариях, стоявших у креста и гроба Спасителя, не могут узнать индийскую, малоазийскую и египетскую богиню – мать Майю, Мариамму, Мариталу, […] Марианну, Мандану – мать «мессии» Кира, «Великую матерь» Пессинунта, скорбящую Семирамиду, Мариам, Мерриду, Мирру, Майру (Меру) и Майю … тот пускай не суется в религиозно – исторические вопросы». (Цит. по кн.: Никеров В.А. История как точная наука. – М.: «Яуза». 2002, с. 345). Написано довольно хамовато, но верно. Ему вторит историк религии Н. Румянцев.
    «Перед нами прошел целый ряд страдающих, умирающих и воскресающих богов Древнего мира, мы видели их мифы, знакомились с посвященными им праздниками, обрядами и т. п. Но, несмотря на то, что у них разные имена, своеобразны мифы, различны родина и арена деятельности, все же невольно чувствуется, что в основе их лежит что-то одно, что-то общее. Более того, на этот момент обратили свое внимание и сами древние…» (там же, с. 346)
    Мэнли Палмер Холл дает подробный перечень бессмертных смертных, пострадавших за людей:
   «Среди тех, кто исторически или аллегорически связаны с распятием, - Прометей, Адонис, Аполлон, Атиа, Вакх, Будда, Кришна, Гор, Индра, Митра, Пифагор, Кецалькоатль, Семирамида, Юпитер. Согласно фрагментарным сведениям, все эти герои отдали свои жизни служению человечеству и за одним или двумя исключениями умерли мучениками в борьбе за прогресс человечества. Таинственным образом обстоятельства смерти многих из них скрыты, но вполне возможно, то они были распяты на кресте или на дереве. Первый друг людей   Прометей был распят на вершине горы на Кавказе, и птицы клевали его печень и рвали когтями его плоть. Прометей ослушался Зевса, когда принес человеку огонь и бессмертие. Этот человек терпел мучения до тех пор, пока Геракл не освободил его от вековых пыток.
    Относительно распятия персидского Митры Дж. Лунди писал: «Дюпуи говорит нам, что Митра был приговорен к смерти через распятие и восстал из мертвых 25 марта. В персидских Мистериях тело молодого человека, кажущегося мертвым, возвращали к жизни. Своими страданиями, как предполагается, он заслужил их спасение и потому зовется их Спасителем. Его жрецы 25 марта на его могиле оглашают тишину громкими стенаниями, и вдруг тьма сменяется ярчайшим светом, идущим со всех сторон, и жрецы кричат: «Возрадуйтесь! О священные посвященные, ваш Бог восстал, Его смерть и страдание дают нам спасение». (Вот так же на Пасху священники в церквах возглашают: «Христос воскресе!» - В.А.).
    В некоторых случаях, например в случае с Буддой, миф о распятии должен рассматриваться скорее в аллегорическом смысле, нежели в буквальном, потому что обстоятельства его смерти были записаны его учениками в «Книге великой кончины». Однако уже тот факт, как символическая ссылка на смерть на дереве, достаточен для доказательства универсальности истории о распятии.
    Восточно-индийский эквивалент Христа - это бессмертный Кришна, который, сидя в лесу, играл на флейте, чаруя своей музыкой зверей и птиц. Считается, что этот боговдохновенный Спаситель человечества был распят на дереве его врагами, но при этом были приняты все меры для того, чтобы скрыть происшедшее. Луи Жакольо в своей книге «Библия в Индии» таким образом описывает смерть Кришны: «Кришна понял, что пришел час его упокоения в земле и возвращения в лоно того, кто его послал. Однажды, запретив своим ученикам следовать за ним, он направился на берег Ганга совершить омовение… Окунувшись три раза, он встал на колени и обратился с молитвой к небесам, ожидая смерти. В этом положении он был пронзен стрелой человека, чьи преступления он разоблачил и который с большой группой сторонников преследовал Кришну с целью убить его… Тело богочеловека было подвешено к дереву его убийцами с тем, чтобы оно стало добычей стервятников (здесь очевидно сходство с Прометеем, чью печень клевали птицы и рвали когтями плоть. – В.А.). Новость о смерти Кришны быстро распространилась, и там собралась ведомая любимым учеником Кришны Арджуной толпа, которая хотела забрать священные останки. Но материальная смертная плоть Спасителя исчезла – она, несомненно, обрела небесное жилище, (напомню: тело распятого Христа тоже исчезло. – В.А.) и дерево, на котором висело тело, вдруг внезапно покрылось красными цветами, распространявшими тончайший аромат». Другие версии говорят, что он был привязан к Крестообразному дереву и только после этого убит стрелами.
    В книге Мура «Индусский пантеон есть картина, на которой изображен Кришна, ноги и руки которого пробиты гвоздями. В книге Инмена «Древние веры» приведен рисунок восточного божества с ногами, пробитыми гвоздями (руки и ноги Христа тоже были прибиты к кресту гвоздями. –В.А.). […]
    Одним из наиболее примечательных распятых Спасителей Мира в Центральной Америке был бог ветров или Солнца Кецалькоатль, деятельность которого окружена индейскими жрецами в Мексике и Центральной Америке большой тайной. […]
    Кетцалькоатль представлен на картинах в Рукописи Борджиа прибитым к кресту гвоздями». (Холл М. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейсерской символической философии. – М.: Изд-во Эксмо; СПб.:  Terra Fantastica, 2003. – с. 859-864).
    А вот что пишет Владимир Лебедев:
     «Вкратце, история Гора такова. Он родился 25-го декабря от девы Изиды-Марии. Когда он родился, загорелась звезда на востоке, при помощи которой три царя нашли место рождения спасителя. В возрасте двенадцати лет он учил детей богача. В возрасте тридцати лет, принял духовное посвящение от человека по имени Ануб. У Гора было двенадцать учеников, с которыми он путешествовал, совершая чудеса, например, исцелял больных и ходил по воде. Гор был известен под многими иносказательными именами, как Истина, Свет, Сын божий, Пастырь божий, Агнец господень и многими другими. После предательства Тифоном Гор был распят на кресте, похоронен на три дня, а затем воскрес.
    Был ли Гор первым или нет, но эти же черты встречаются во многих культурах мира в образе множества других богов и их можно отнести к единому мифу.
    Фригийский Аттис, - греческое божество, которому поклонялись с 1200 года до нашей эры, был рождён девой Наной 25 декабря, после распят, и, пробыв в могиле три дня, воскрес.
    Кришна, - индийский бог, начало поклонения, которому около 900 года до нашей эры, был рождён девой по имени Деваки, его приход обозначила звезда на востоке, он творил чудеса со своими учениками, а после смерти воскрес.
    Греческий Дионис, которому поклонялись, начиная приблизительно с 500-го года до нашей эры, рождён девой 25 декабря, путешествовал и учил людей, творя такие чудеса, как превращение воды в вино. Его называли, Царём царей, Единородным Сыном божьим, Альфа и омега, и другими эпитетами, а после смерти он воскрес.
    Персидский бог Митра, которому поклонялись с 1200 года до нашей эры, рождён девой 25 декабря, у него было 12 учеников, он творил чудеса, а после смерти был захоронен на три дня и воскрес. Его называли, – Истиной, Светом, и другими именами. Любопытно, что днём поклонения Митре было воскресенье» (Владимир Лебедев 3. Теория воскресения астроконцепция. http://www.proza.ru/2013/01/07/413).
    Сходство с «биографией» Христа прослеживается даже в биографии Пифагора. Некоторые греческие легенды утверждали, что он, как Христос, не был обычным смертным человеком, а был богом, принявшим человеческий облик для того, чтобы учить людей. Английский археолог и масон Г. Хиггинс (1772 – 1833) в своем «Апокалипсисе» писал:
    «Первым странным обстоятельством в истории Пифагора было то, что они были уроженцами почти одной и той же местности. Пифагор родился в Сидоне, а Иисус в Вифлееме, оба города в Сирии. Отец Пифагора, как и отец Иисуса, был пророчески возвещен о том. Что у него родится сын, который явится благодетелем человечества. Оба родились в то время, когда их родители были вне дома. Иосиф и его жена были на пути в Вифлеем для уплаты налогов, а отец и мать Пифагора путешествовали из Самоса, своей резиденции, в Сидон по делам. Пифазис, мать Пифагора, имела соитие с духом бога Аполлона, или Бога Солнца (конечно, это был, наверняка, святой дух, а в случае с Иисусом был Святой дух), который впоследствии явился к ее мужу и сказал ему, что тот не должен возлегать с женой во время ее беременности – история та же самая, по сути, что случилась с Иосифом и Марией. Из-за этих обстоятельств Пифагор был известен под тем же именем, что и Иисус, а именно как сын Бога, и люди верили, что Он был Божественно вдохновлен». (Цит. по кн.:  Холл М. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейсерской символической философии. – с. 261-262).
    Сходство Пифагора с Христом на этом не кончается. В Евангелиях ничего не говорится о том, чем занимался Христос до тех пор, пока ему не исполнилось 33 года, но некоторые полагают, что в это время он проходил обучение у жрецов и посвященных в Египте и других странах. Пифагор, как утверждает  М. Холл, был инициирован в египетские, вавилонские и халдейские Мистерии, жил среди евреев и много узнал от раввинов о тайных традициях Моисея. После возвращения на родину, философ основал школу, как Христос, собрав вокруг себя небольшую группу преданных учеников. Как и Христос, Пифагор вызвал политическую и личную вражду среди сограждан. Один из недругов великого учителя настроил против него толпу, и банда негодяев убила его. Выжившие ученики после его смерти подвергалась гонениям, но спустя годы Пифагор стал считаться уже не человеком, а богом, и его рассеянные по свету ученики, как христианские апостолы,   продолжали распространять его учение.
    Раз уж зашла речь о Пифагоре, отметим, что число пять занимает в Учении греческого философа особое место. Он считал пятиконечную звезду – пентаграмму математическим совершенством, поскольку она скрывает в себе золотое сечение (; = (1+;5)/2 = 1,618…). Если разделить длину любого цветного сегмента пентакля на длину самого длинного из оставшихся меньших сегментов, то будет получено золотое сечение, которое в свою очередь пересекает параллельно направленную нить (;).  Вместе с тем пентаграмма считалась символом Природы, поскольку, будучи умножена сама на себя, она возвращается к себе (5 х 5 = 25), точно так же, как зерна пшеницы, рождающиеся в форме семени, проходят через Природный процесс и воспроизводят семена пшеницы в виде окончательной формы своего собственного роста. Другие числа, будучи умножены сами на себя, дают другие числа, но только пять и шесть возвращают при этом свое исходное число как последнюю цифру в произведении.
  Первые миссионеры христианской религии, в отличие от современных христиан, прекрасно сознавали сходство христианства с предшествовавшими ему религиями и использовали это сходство в целях пропаганды. Так, автор II в.н.э. Жюстин Мученик своей «апологии» обращаясь к язычникам – римлянам, пишет:
     «И когда мы говорим, что Он Иисус Христос, наш учитель, был зачат без соития, а затем распят и умер, и восстал вновь, и вознесся на небеса, мы не утверждаем ничего отличного от того, во что верите вы, поклоняясь своим богам, сыны Юпитера». В другом труде Юстин пишет: «Он рожден девой, примите это, как и аналогичный случай с Персеем».
    Такое сходство христианства с предшествующими религиями, конечно же, не случайно. В основе всех религий об умирающем на кресте и воскресающем боге лежит почитание Солнца как божества, которое ежедневно воскресает утром и умирает вечером, чтобы на следующее утро вновь воскреснуть, и умирает летом в день летнего солнцестояния, чтобы воскреснуть в дни зимнего солнцестояния. И не случайно Рождество Христово  празднуется, как и рождение египетского солнцебога Гора, и фригийского Аттиса, и персидского Митры, 25 декабря (в православии Рождество отмечают по старому юлианскому календарю, что соответствует 7 января нового стиля). Науке об этом известно давно, но нас в данном случае интересует другое.

                3.ПРОТИВОРЕЧИВОСТЬ ТРЕТЬЕЙ МАТРИЦЫ

  В основе символа умирающего на кресте бога-мученика, добровольно отдавшего себя в жертву ради человечества, лежит то, чему Карл Юнг дал название архетипа. Архетип по Юнгу - это некая психическая структура, составляющая содержание коллективного бессознательного. Вначале Юнг считал, что архетипы действуют внутри психики, но не обладают собственным сознанием, не зависимым от человека, но позднее пришел к убеждению, что они не являются вымышленными персонажами, они живые. Ученый собрал множество примеров того, как архетипические герои взаимодействуют с внешним миром, влияют на события людей. Он утверждал, что архетипы не принадлежат ни к сфере психики, ни к сфере материальной реальности, а существуют в некой сумеречной зоне между сознанием и материей.
    Американский ученый Станислав Гроф для понимания архетипа приводит такой пример. В Гонолулу была выставлена сложная голограмма «Дитя Гаваев», в которой в единый голографический образ собрали фотографии множества лиц гавайских детей. Все лица слились в единый образ, но каждый раз при изменении угла зрения открывалось новое лицо. (Гроф С. Холотропное сознание. – М.: Изд-во Трансперсонального Института, 1996. – с. 172). Архетип также вмещает в себя множество образов. Скажем, архетип Солнцебога. Мы смотрим на голограмму и видим Христа. Изменили угол зрения - и увидели Ярилу, еще изменили - увидели Гора, посмотрели с еще одной точки – увидели Осириса, Ахурамазду, Митру, Аттиса, Кришну, Кетцалькоатля, Хорса и т, д.
    Архетипические образы обладают огромной энергией и божественной силой. Встреча с ними вызывает сильные эмоции: экстаз, высшее блаженство, метафизический ужас, невыносимую физическую и эмоциональную боль, ощущение помешательства. Их можно назвать духами, и в обычной жизни мы их не воспринимаем, но в измененных состояниях сознания они являются нам в образах, видимых внутренним зрением, или при помощи слуха, обоняния, вкуса, осязания, или мы можем ощущать их присутствие. Оживает мир русалок, домовых, фей, троллей. Более того, в таких состояниях человек может сам становиться этими архетипами. Причем европеец может встречаться с мифическими героями полинезийских маури или божествами банту, то есть человек, вне зависимости от места рождения и воспитания, получает доступ к архетипическим темам всех времен и культур независимо от того, известны ли они ему были до этого.
    Архетипы влияют на наши поступки, находят выражение в сексуальном поведении, общественной жизни, влияют на исторические процессы. Они проявляются в художественном творчестве в виде символов, сюжетов, притч или историй, в разрешении конфликтов которых были задействованы архетипические персонажи. Некоторые люди настолько своей судьбой являют яркие примеры выражения того или иного архетипа, что я бы их назвал физическим воплощением архетипа.
    Так называемые язычники поклоняются архетипам как богам. Джозеф Кэмбелл утверждал, что им не следует поклоняться самим по себе, их следует рассматривать как конкретные выражения высшей творческой силы, то есть Бога. Монотеистические религии (иудаизм, христианство, ислам) не признают архетипические образы богами, но при этом считают их демоническими силами, враждебными Единому Богу. Согласиться с этим нельзя. Во-первых, архетип архетипу рознь. Между архетипами добра, любви, справедливости, братства и архетипами агрессии, ненависти, смерти – «дистанция огромного размера». У славян  Верховный Бог, Вседержитель создал Мир   Ладою. Богиня любви Лада есть архетип, и как таковой он вечен и неуничтожим. Иное дело - славянский Чернобог, бог зла,  архетип, который необходимо преобразовать, дабы лишить его деструктивной силы.
    Упоминавшийся выше С. Гроф создал теорию, согласно которой все архетипы укладываются в четыре базовые матрицы. Он является автором ЛСД-терапии и холотропного дыхания, когда пациенты под воздействием препарата ЛСД или специального дыхания погружаются в измененное состояние сознания, в котором они встречаются с архетипическими образами. На холотропных сеансах Грофа люди избавляются от многих психических и телесных проблем, а главное – выходят на новый уровень сознания. Такой тип сознания Гроф назвал холотропным в отличие от обыденного, хилотропного. У меня лично не было возможности пройти ЛСД-терапию, но холотропному дыханию я обучился на курсах, и опыт холотропных переживаний – один из самых ярких и благотворных в моей жизни.
     Базовые матрицы, которые Гроф обнаружил, он назвал перинатальными  (сокращенно БПМ), поскольку  часто пациенты в измененном состоянии сознания переживают опыт рождения. Так, в момент переживания первой  базовой перинатальной матрицы (БПМ-I) человек может ощущать себя находящимся  в материнской утробе. Гроф пишет:
    «Биологическая основа этой матрицы – опыт исходного симбиотического единства плода с материнским организмом во время внутриматочного существования. […] Из архетипических образов коллективного бессознательного, которые доступны в этом состоянии, нужно выделить видения Царства Небесного или Рая в представлении различных культур. Опыт первой матрицы включает также элементы космического единства и мистического союза.» (Гроф С. За пределами мозга. 2-е изд. – Москва: Изд-во Трансперсонального Института, 1993. – с. 120-126)
     БПМ-II соответствует состоянию первой клинической стадии родов, когда плод периодически сжимается маточными спазмами, шейка матки закрыта и выхода еще нет.
   « Символическим выражением проявившейся полностью первой клинической стадии родов становится опыт отсутствия выхода или ада.[…]Следствием этого может стать эмпирическая идентификация с заключенными в темнице или концентрационном лагере, с обитателями сумасшедшего дома, с грешниками в аду или архетипическими фигурами, симвилизирующими вечное проклятье, такими как Вечный Жид Агасфер, Летучий Голландец, Сизиф, Тантал или Прометей». (там же, с. 127-129)
    Переживание БПМ-III  C. Гроф описывает так:
    «На этой стадии сокращения матки продолжаются, но в отличие от предыдущей стадии, шейка матки теперь раскрыта, и это позволяет плоду постепенно продвигаться по родовому каналу. Под этим кроется отчаянная борьба за выживание, сильнейшее механическое сдавливание, часто высокая степень гипопсии и удушье […]
    Все это происходит в контексте неуклонной борьбы смерти-возрождения. […]
    Встречаясь с этим аспектом БПМ-III, человек испытывает могучие потоки энергии, усиливающиеся до взрывоподобного извержения. Характерные здесь символические мотивы – неистовые силы природы (вулканы, электромагнитные бури, землетрясения, волны прилива или ураганы), яростные сцены войн и революций, технологические объекты высокой мощности (термоядерные реакторы, атомные бомбы и ракеты). В более мягкой форме эмпирический паттерн включает опасные приключения – охоту, схватки с дикими животными, увлекательные исследования, освоение новых земель. Соответствующие архетипические темы – картины Страшного суда, необыкновенные подвиги великих героев, мифологические битвы космического размаха с участием демонов и ангелов или богов и титанов. […]
    Элемент огня проявляется либо в своей обычной форме – как идентификация с жертвой, отданной на заклание, - либо в архетипической форме очищающего огня (пирокатарсис), который разрушает все гнилое и отвратительное в человеке, готовя его к духовному возрождению. […]также следует отметить, что в процессе горения твердые вещества превращаются в энергию; переживанием огня сопровождается смерть Эго, после чего личность в философском плане отождествляет себя уже не с твердой материей, а с энергетическими паттернами.
    Религиозный и мифологический символизм этой матрицы особенно тяготеет к тем системам, где прославляется жертвование и жертвенность. Часты сцены ритуалов жертвоприношения в доколумбовой Америке, видение распятия и отождествление себя с Христом… […] Классическим символом перехода от БПМ- III к БПМ-IV является легендарная птица Феникс, прежнее тело которой сгорает в огне, а новое восстает из пепла и взмывает к солнцу.
    Ряд важных характеристик, присущих этому паттерну переживаний, отличают его от уже описанных паттернов состояния безысходности. Здесь ситуация уже не кажется безнадежной, сам переживающий не беспомощен. Он принимает активное участие в происходящем и чувствует, что страдание имеет определенную направленность и цель. В религиозном смысле ситуация больше будет напоминать чистилище, чем ад. К тому же роль индивида здесь не сводится исключительно к страданиям беспомощной жертвы. Он – активный наблюдатель и способен одновременно отождествлять себя с той или с другой стороной до такой степени, что иногда трудно бывает понять, агрессор он или жертва. В то время как безысходная ситуация предполагает только страдания. Опыт борьбы смерти-возрождения представляет собой границу между агонией и экстазом, иногда слиянием того и другого. Вероятно, можно определить этот тип переживаний как «вулканический экстаз», по контрасту с «океаническим экстазом» космического единства». (там же, с. 129-137)
    БПМ-IV:
    «Эта перинатальная матрица по смыслу связана с третьей клинической стадией родов, с непосредственным появлением на свет. В этой последней стадии мучительный процесс борьбы за рождение подходит к концу, продвижение по родовому каналу достигает кульминации, и за пиком боли, напряжения и сексуального возбуждения следует внезапное облегчение и релаксация. […]
    Человек испытывает глубокое чувство духовного освобождения, спасения и искупления грехов.[…] Смерть Эго будет испытываться в связи с самыми разными божествами-разрушителями – Молохом, Шивой, Уицилопочтли, Кали или Коатликуэ – или при полном отождествлении с Христом, Озирисом, Адонисом, Дионисом или другими жертвенными мифологическими существами, Богоявлением может стать совершенно абстрактный образ Бога в виде лучезарного источника света или более-менее персонифицированное представление различных религий» (там же, с. 138-142).
    Я позволил себе привести пространные цитаты из книги С. Грофа, поскольку считаю его теорию важной для понимания разбираемой мною темы терроризма и жертвенности. Если задаться вопросом, к какой базовой матрице следует отнести поведение террористов-мучеников, ответ однозначно обнаруживается в БПМ-III с переходом на БПМ-IV. В качестве иллюстрации приведу фрагмент записи одного из пациентов Грофа, пережившего на сеансе ЛСД-терапии опыт третьей базовой матрицы:
   «... я отождествился с людьми, объединенными высшей целью, - революционерами и  патриотами всех времен, боровшимися за свободу против любых форм угнетения. В какой-то момент я отождествился с Лениным, глубоко
прочувствовал его бескомпромиссную жажду освобождения масс от угнетения и огонь революции, горевший в его сердце. Братство! Равенство! Свобода! Образы Французской революции, открывающихся ворот Бастилии проносились в моем уме вместе с соответствующими сценами из бетховенского «Фиделио». Я был тронут до слез и чувствовал глубокое отождествление с борцами за свободу всех времен и народов». (Станислав Гроф. Путешествие в поисках себя.
 http://www.behigh.org/behigh/site/content/home).

    Третья матрица, пожалуй, самая сложная и противоречивая. Если три другие матрицы обладают цельностью, подчиняются единой идее (безмятежное блаженство, космическое единство в первой матрице, ощущение близости смерти, ад во второй и чувство духовного освобождения, спасения и искупления грехов в четвертой), в третьей матрице смешиваются агония и экстаз, агрессия и жертвенность, садизм и мазохизм, смерть и воскрешение. Видение распятого Христа и отождествление с ним  соседствуют с видениями Шабаша ведьм (Вальпургиевой ночи), сатанинских оргий и ритуалов Черной мессы, в которых причудливо сочетаются переживания смерти, извращенной сексуальности, скатологии и искаженной духовности.
    Число пять присутствует в третьей матрице в виде пентаграммы – пятиконечной звезды, и звезда как символ здесь столь же противоречива и неоднозначна. Об этой противоречивости французский оккультист и таролог  XIX века Элифас Леви писал в своей книге «Учение и ритуал высшей магии»: «…этот абсолютный магический символ представляет упорядоченность, либо беспорядок, Священного Ягненка Ормузда и Святого Иоанна, либо проклятого Козла Мендеса. Это освящение или профанация; это Люцифер или Венера, звезда утренняя или вечерняя. Это Мария или Лилит, победа или смерть, день или ночь. Пентаграмма с двумя восходящими концами представляет Сатану в виде козла на шабаше; когда восходит один конец — это знак Спасителя».
  Такая трактовка пентаграммы – точный «портрет» третьей матрицы Грофа.
  За перевернутой пентаграммой прочно укрепилось значение символа Сатаны, и сама пентаграмма видится как голова козла Бафомета. А между тем в начале истории христианства она трактовалась как символ Преображения Христа. Перевёрнутая пентаграмма стоит на печати римского императора Константина, сделавшего христианство государственной религией и причисленного Церковью к лику святых, и на многих иконах и в христианских храмах мы видим изображение этого символа.
  Большевики, взяв пентаграмму в качестве военного и государственного символа, тоже использовали ее в обычном и перевернутом виде, что можно также трактовать как символ неоднозначности русской революции. Любая революция – это яркое проявление архетипов третьей матрицы во всей ее противоречивости (эту противоречивость чутко уловил Блок и выразил в своей поэме «Двенадцать», где и сатанинское «Эх, эх, без креста!», «Пальнем-ка пулей в святую Русь, и  - «В белом венчике из роз впереди Иисус Христос»).

                4."СТРАСТНОЕ ЖЕЛАНИЕ ЖЕРТВЫ"

  Жертва превращает человека в духовное существо.
                К.Г. Юнг

  В облике русских террористов-мучеников, отдавших жизнь в борьбе с самодержавной тиранией, особенности третьей базовой матрицы проявлены очень отчетливо. Их готовность умереть за дело, которое они считали правым, стоит в одном ряду с готовностью умереть христианских мучеников. Декабристы подняли восстание против самодержавия, понимая, что могут погибнуть, и все-таки вышли на Сенатскую площадь. Народоволец Игнатий Гриневицкий, подойдя вплотную к Александру II, бросил бомбу под ноги, тем самым обрекая на смерть не только императора, но и самого себя. «Он (Александр II) умрет, а вместе с ним умрем и мы, его враги, его убийцы.» - писал Гриневицкий  в своем завещании перед покушением. Александр Ульянов в своей речи на суде сказал: «Среди русского народа всегда найдется десяток людей, которые настолько преданы своим идеям и настолько горячо чувствуют несчастье своей родины, что для них не составляет жертвы умереть за свое дело. Таких людей нельзя запугать чем-нибудь», – и сам он был из числа этого десятка, своим поведением доказав свою готовность «умереть за свое дело». И если глава группы террористов Шевырев на суде пытался обелить себя, Александр же, наоборот, делал все, чтобы взвалить общую вину на себя. Лукашевичу, одному из малозначительных участников заговора, он шепнул: «Если хочешь, вали все на меня!» Позже сестра Александра Анна говорила, что он был рад хоть двадцать раз быть повешенным, лишь бы помочь остальным.
     Революционер Сергей Нечаев в своем «Катехизисе революционера» писал: «Революционер – человек обреченный», «Он каждый день должен быть готов к смерти. Он должен приучить себя выдерживать пытки». Когда он был пожизненно заточен в  Алексеевский равелин за убийство студента Иванова, члены «Народной воли» решили отложить покушение на Александра II и все силы бросить на  освобождение узника, он через охранника передал народовольцам письмо, в котором писал, что предпочел бы своему освобождению убийство царя. Заговорщики убили Александра II, а Нечаев остался сидеть в каземате, страдая от туберкулеза, падучей и цинги, полупомешанный и страдающий от галлюцинаций, где и умер, пережив казненного императора на год.
    Террорист Борис Савинков в своих воспоминаниях оставил яркие портреты о своих товарищах по покушению на министра внутренних дел В.К. Плеве, в которых звучит тот же мотив жертвенности. Вот один из них – Каляев:
    «Каляев любил революцию так глубоко и нежно, как любят ее только те, кто отдает за нее свою жизнь»
     «К террору он пришел своим, особенным, оригинальным путем и видел в нем не только наилучшую форму политической борьбы, но и моральную, быть может, религиозную жертву».
    Сазонов:
    «Он почувствовал за широтою Каляева силу, за его вдохновенными словами — горячую веру, за его любовью к жизни — готовность пожертвовать этой жизнью, более того — страстное желание такой жертвы».
    Дора Бриллиант.
    «Приехала Дора Бриллиант. Она долго молчала, глядя прямо перед собой своими черными опечаленными глазами. — Веньямин! — Что? — Я хотела вот что сказать… Она остановилась, как бы не решаясь окончить фразу. — Я хотела… Я хотела еще раз просить, чтобы мне дали бомбу. — Вам? Бомбу? — Я тоже хочу участвовать в покушении. — Послушаейте, Дора… — Нет, не говорите… Я тоже хочу… Я должна  умереть…»
    Все это укладывается в третью перинатальную матрицу, в которой, как писал Гроф, «Религиозный и мифологический символизм […] особенно тяготеет к тем системам, где прославляется жертвование и жертвенность. Часты сцены ритуалов жертвоприношения в доколумбовой Америке, видение распятия и отождествление себя с Христом…
    Та же тема жертвенности, готовности и даже желания отдать себя на смерть и муки отражен в житиях
христианских великомучениках. Например, в Житии Боиса и Глеба братья-мученики не только ничего не делают для того, чтобы спастись, но и добровольно идут на смерть. Так, «богоблаженный Борис», узнав, что его брат Святополк собирается его убить, обращается в своей молитве к Богу с такими словами: «Пусть удостоюсь участи рабов твоих и разделю жребий со всеми твоими святыми…», а своим убийцам говорит: «Братья, приступивши — заканчивайте порученное вам». Точно так же ведет себя перед смертью и его брат Глеб: «Потом взглянул (Глеб) на убийц и промолвил жалобным и прерывающимся голосом: «Раз уж начали, приступивши, свершите то, на что посланы!»
    И в то же время террорист – не только герой-мученик. Он убийца, без колебаний отнимающий жизнь у другого человека. Напомню сказанное Грофом о третьей базовой матрице: «иногда трудно бывает понять, агрессор он или жертва». Конечно, терроризм XIX века не идет ни в какое сравнение с терроризмом  XX-го и XXI-го. Террорист-борец с самодержавием сам шел на смерть, современный террорист предпочитает послать на смерть зомбированную женщину-шахидку или оставить бомбу замедленного действия и скрыться. Первый  ставил целью убить «тирана», а если при этом гибли посторонние люди, то это было неизбежным злом революционной войны - во всякой войне, к сожалению, гибнет мирное население (сначала террористы пробовали совершать теракты с помощью пистолета, но из него трудно попасть с цель с большого расстояния, особенно если стреляет человек не военный, не имеющий опыта стрельбы). Убедившись, что пистолет – не надежное средство для достижения цели, террористы остановились на бомбе. Бомба действует наверняка, но при ней неизбежно гибнут те, кто оказался в зоне поражения. Если бы у тогдашних террористов оказалась современная снайперская винтовка, они бы наверняка отказались от бомбы. Террорист нашего времени, напротив, старается уничтожить как можно больше именно мирных, ни в чем не повинных граждан и, оставив сумку со взрывчаткой или начиненный взрывчаткой автомобиль в самых людных местах, вечером с удовлетворением слушает в теленовостях, сколько от взрыва погибло женщин, сколько детей. Моральная пропасть между этими типами террористов огромна. И все же никуда не уйти от факта: русский террорист  XIX века – это одновременно и герой, и убийца, мученик и мучитель. «Два в одном флаконе» или, как писал Есенин, «Если черти в душе гнездились, значит, ангелы жили в ней».  В этом факте противоречивость третьей матрицы явлена четко.
    Символом этой противоречивости можно считать боярыню Морозову в знаменитой картине Сурикова. Глядя на это лицо мученицы за веру, понимаешь, что ее не могут сломить никакие мучения и пытки, и за веру она, не раздумывая, пойдет на смерть. Но так же, не раздумывая, она отдаст на смерть и своих противников. Когда читаешь «Житие» ее соратника, главы старообрядцев, героя-мученика протопопа Аввакума, возникает то же чувство: такой ради веры своей жизни не пощадил, но и была бы его власть – своих врагов не пощадил бы. Уже упоминавшийся выше террорист Каляев, видевший в революции «моральную, быть может, религиозную жертву», по словам Бориса Савинкова, говорил: «Ведь социалист-революционер без бомбы уже не социалист-революционер». Сергей Нечаев в своем «Катехизисе революционера», призывая своих единомышленников каждый день быть готовым к смерти и пыткам, в то же время заявлял: «Наше дело – страстное, полное, повсеместное и беспощадное разрушение». Декабрист Пестель хотел в случае неудачи восстания сжечь Петербург. Александр Ульянов по натуре был чистым, открытым юношей, остро переживавшим чужую боль. Уравновешенный и спокойный, прирожденный ученый-исследователь, большую часть времени проводивший за микроскопом, он вдруг в течение каких-то нескольких месяцев сделался рьяным революционером, одержимым целью убить царя и свергнуть существующий строй.
    Эту противоречивость третьей базовой матрицы чутко уловил Достоевский. Его Алеша Карамазов – чистый отрок, «видевший смысл жизни единственно в служении людям, в том, чтобы помогать им, изливая на них свет собственной святости. Оказывается, однако, что и Алеше не был заказан путь в террористы. За несколько месяцев до смерти Достоевский открыл Алексею Суворину, издателю своих сочинений, что намерен написать новый роман, в котором Алеша должен выступить в роли цареубийцы. […]Погодите, стращал писатель, на этом дело не кончится! Уйдя из монастыря, Алеша присоединится к нигилистам… Бедный Алеша станет цареубийцей, он убьет царя!» (Р. Пейн. Ленин., с.65).
    Достоевский же писал и о страсти русских революционеров к разрушению. Один из персонажей романа «Бесы» увлеченно вслух мечтает «уравнять горы», и эта страсть к разрушению также характерна для третьей матрицы, главной темой которой является выход из ада, борьба смерти-возрождения. Чтобы выйти из удушающей атмосферы второй матрицы и пробиться к свободе, к свету четвертой матрицы, нужно умереть и воскреснуть в новом качестве. «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим» - так пели русские революционеры. Не случайно символом третьей матрицы стал образ птицы Феникс,  которая сгорает в очистительном огне,  восстает из пепла и взмывает к солнцу. Роберт Пейн по этому поводу пишет:
    «Уже древние пророки призывали огонь небесный, дабы он поглотил Землю. А сравнительно недавно, в XVIII веке, вожаки крестьянских восстаний подстрекали народ разрушать города, чтобы от них не осталось камня на камне. Мишле, французский историк XIX века, молил Бога превратить города в леса, а людей – в лесных обитателей; и тогда, по прошествии веков, размышлял он, в этих грубых дикарях, даст Бог, произойдет перемена, они очистятся от скверны порока и зла и вновь почуют тягу к цивилизованной жизни. Надо сказать, что весь XIX век был одержим романтической мечтой об уничтожении цивилизации. Например, Роберт Луис Стивенсон мечтал о дне, когда он услышит грохот и треск рушащихся в пламени городов». (Р. Пейн. Ленин., с.26).
    А разве не так поступил библейский Бог, устроив всемирный потоп ? «И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что сотворил их» (Бытие, 6:7). Страсть к разрушению не миновала и христиан. Приведу в качестве примера отрывок из Жития Стефания Пермского», написанное Епифанием Премудрым:
      «Потому и следовало разные церкви в разных местах ставить — по рекам и погостам, где какой подобает, как он (Стефаний) сам считал. И так святые церкви ставились в Перми, а идолы сокрушались.
      Какое рвение было у преподобного против статуй, которых называли кумирами, как возненавидел он их из-за непомерной мерзости! И совершенной ненавистью возненавидел их, и до конца их ниспроверг, и идолов попрал, и кумиров сокрушил, богов с землей сравнял. Те статуи, высеченные, изваянные, выдолбленные, вырезанные, ниспроверг, и топором посек, и огнем испепелил, и пламенем пожег, и без остатка их истребил. Неленостно сам со своими учениками по лесам обходя, и по погостам выспрашивая, и в домах ища, и в лесу находил, и здесь и там всюду находил, пока все кумирницы не уничтожил и до основания их не искоренил, и ни одной из них не осталось. А то, что было повешено возле идолов, или как кровля над ними, или как приношение, или как украшение: соболя, или куницы, или горностаи, или ласки, или бобры, или лисицы, или медведи, или рыси, или белки, то, все это собрав, в одну кучу складывал и огню предавал. А кумира сначала обухом в лоб бил, а потом топором сек на маленькие полена и, разведя огонь, обоих сжигал, — и кумира, и кучу с куницами».
    И этот вандализм православного святого – не исключение, а правило. Император Константин, причисленный церковью к лику святых за то, что сделал христианство государственной религией, повелел выкинуть из храмов все античные изображения, переплавить металлические скульптуры, разрушить каменные. «Ценный металл сплавляли в бруски, а бесформенные остатки выкидывались на свалку в довершение позора, которому подвергались язычники», - пишет в своем «Похвальном слове Константину» один из первых историков церкви Евсей. «Рубите их топорами, эти храмовые безделушки! Переплавляйте их в монеты, в металл! Все, чем восхищались язычники – ваше, берите и не стесняйтесь!». –напутствовали сыновья Константина солдат, посылаемых на разрушение храмов. Епископ Теофил велел уничтожить в Александрии древнейший храм Сераписа и все произведения искусства, находящиеся в нем. Епископ Мартин из Тура прославился уничтожением римских скульптур не только в Галлии, но и в Северной Африке, куда он послал отряд христиан для уничтожения статуй и т. д. Как пелось в русской революционной «Марсельезе», « Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног. Нам враждебны златые кумиры». Установление христианства на Руси также началось с «отречемся от старого мира». Согласно «Повести о водворении христианства в Муроме», крестители заманивали в новую веру не только льготами - снижением налогов («оброками легкими»), а «иногда муками и ранами угрожая им (язычникам – В.А),  а также «идолы попраша и сокрушиша и без вести сотвориша». В «Житии» ростовского епископа Исайи, описывается, как Исайя из Ростова «обходит прочие города и места в Ростовской и Суздальской области», и где «находит идолов, всех придает огню». Тем христианам, кто любит обвинять коммунистов в разрушении православных храмов, полезно подумать над приведенными мною фактами, а заодно и вспомнить Христово: «Не судите, да не судимы будете».
 
                4. "Страшно и весело"

    Еще одно противоречивое качество героя-мученика, связанное с особенностями третьей матрицы – радость. У Пушкина в «Пире во время чумы» «маленькой трагедии» о большой радости в состоянии третьей матрицы, председатель пира поет:

                «Есть упоение в бою,
                И бездны мрачной на краю,
                И в разъяренном океане,
                Средь грозных волн и бурной тьмы,
                И в аравийском урагане,
                И в дуновении Чумы.

                Все, все, что гибелью грозит,
                Для сердца смертного таит
                Неизъяснимы наслажденья —
                Бессмертья, может быть, залог!
                И счастлив тот, кто средь волненья
                Их обретать и ведать мог».

    В этих строках чувствуется мощная, пробужденная близостью смерти от чумы энергия, слияние агонии и экстаза, о котором пишет Гроф. Можно вспомнить и отрывок из романа Толстого
    «Началось! Вот оно!» — думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» — думал он.
    Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» — говорило лицо каждого солдата и офицера. […]
    Выражение «Началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами».
    Декабрист Александр Одоевский, узнав о готовящемся восстании, воскликнул: «Умрем! ах, как славно мы умрем!» В этом восклицании слышится не только готовность умереть, но и радостное воодушевление, «неизъяснимы наслажденья», кипение адреналина.
    А террорист Сазонов после совершения убийства писал  из тюрьмы своим товарищам:
    «Вы дали мне возможность испытать нравственное удовлетворение, с которым ничто в мире не
сравнимо… Едва я пришел в себя после операции, я облегченно вздохнул. Наконец-то, кончено. Я готов был петь и кричать от восторга». А ведь «петь и кричать от восторга» готов был человек, знающий наверняка, что скоро будет казнен.
    Все это вполне в духе христианской традиции. Узнав о том, что его приговорили к сожжению живым, святитель Поликарп был, как явствует из жития, «исполнен мужества и радости, и лицо его было исполнено благодати». Новомученик св. Николай Огородник, идя на смерть, был, «словно идущий на брак», а когда вели на казнь св. Иордана Трапезундского, он «радостно бежал по улицам, как жаждущая лань, что стремится к потокам воды». Мученик Борис в «Житии Бориса и Глеба», узнав, что брат Святополк хочет его убить, «забыв смертную скорбь, стал утешать  сердце свое божьим словом», а затем «пошел с радостным сердцем»
    Конечно, составитель «Жития» Иордана Трапезундского на казни святого не присутствовал, свидетелей казни на опрашивал и не мог знать, бежал ли Иордан радостно к месту казни «как жаждущая лань» или не бежал. Но в данном случае важна не фактическая сторона. Важно то, что в церковном житийном каноне нашло отражение пушкинское « упоение в бою, и бездны мрачной на краю». Или, как говорит герой «Гусарской баллады», «Счастливей под луною доли нет, чем смерть за Родину». И такая смерть – за Родину, за веру, за идею, как писал Пушкин, «бессмертья, может быть, залог».

                6. "Бессмертья, может быть, залог"

    И здесь мы подходим к еще одной особенности мученичества – бессмертию («Никоим образом не считай мертвыми тех, которые были убиты на пути Аллаха. Нет, они живы и получают удел у своего Господа» (Коран, 3:169) и   воскрешению. Митра был распят и воскрес, Христос встает из гроба, «смертью смерть поправ» и возносится на небо, птица Феникс, сгорев в очистительном огне, возрождается в новом теле и возносится к Солнцу, Третья перинатальная базовая матрица продвижения плода по родовому каналу переходит в четвертую – ребенок рождается на свет. Процитируем еще раз Грофа:
    За опытом полной аннигиляции и «прямого попадания на самое дно космоса» немедленно следует видение ослепительно белого или золотого света сверхъестественной яркости и красоты. […] В этом случае могут возникнуть видения пробуждения природы весной, освежающего действия грозы или бури. Человек испытывает глубокое чувство духовного освобождения, спасения и искупления грехов. […], Богоявлением может стать совершенно абстрактный образ Бога в виде лучезарного источника света или более-менее персонифицированное представление различных религий.
               Кровь мучеников, их страдания и смерть были не напрасны – рождается новый мир, и является Бог. Впереди
          двенадцати красногвардейцев, с красным знаменем, «в алом венчике из роз впереди Иисус  Христос».
     В шестидесятые годы прошлого века была очень популярна во всем мире удивительная песня – «Бухенвальдский набат»  (музыка: В. Мурадели, слова А. Соболева). Звенит над Землей колокол лагеря смерти Бухенвальда, взывает к людям: «Послушаейте!», и как птица Феникс, встают из пепла жертвы фашизма, чтобы сказать живущим: «Мы приняли мученическую смерть, чтобы вы сберегли мир, чтобы не гибли люди, не лилась жертвенная кровь».
                Люди мира, на минуту встаньте!
                Слушайте, слушайте: гудит со всех сторон –
                Это раздается в Бухенвальде
                Колокольный звон, колокольный звон.
                Это возродилась и окрепла
                В медном гуле праведная кровь.
                Это жертвы ожили из пепла
                И восстали вновь, и восстали вновь!
               
                Сотни тысяч заживо сожженных
                Строятся, строятся в шеренги к ряду ряд.
                Интернациональные колонны
                С нами говорят, с нами говорят.
                Слышите громовые раскаты?
                Это не гроза, не ураган -
                Это, вихрем атомным объятый,
                Стонет океан, Тихий океан.
 
                Звон плывет, плывет над всей землею,
                И гудит взволнованно эфир:
                Люди мира, будьте зорче втрое,
                Берегите мир, берегите мир!
                Берегите,
                Берегите,
                Берегите мир!

    Те, кто идут на смерть за идею, осознают значение своей жертвы. Некрасов в стихотворении «Поэт и гражданин» писал:

                Иди, и гибни безупрёчно.
                Умрешь недаром, дело прочно,
                Когда под ним струится кровь...

    А декабрист Одоевский в упоминавшемся выше послании Пушкину писал из сибирской каторги:
                Наш скорбный труд не пропадет,
                Из искры возгорится пламя,
                И просвещенный наш народ
                Сберется под святое знамя.
 
                Мечи скуем мы из цепей               
                И пламя вновь зажжем свободы!
                Она нагрянет на царей,
                И радостно вздохнут народы!

    В чем сакральная тайна добровольной жертвы, ее метафизический смысл? Доктор философских наук Валерий Демин, рассуждая о взаимодействии между живым организмом и принадлежащим ему биополем, с одной стороны, и информационно-энергетическим фоном Вселенной, с другой, писал:
    «Так, кровавое жертвоприношение имело, судя по всему, колоссальный психологический эффект: на месте жертвоприношения возбуждалось и менялось информационное поле, а энергия перераспределялась в пользу приносивших жертву (отсюда столь массовая и повсеместная приверженность к подобным кровавым спектаклям)». (Демин В.Н. Тайны биосферы и ноосферы. – М.: Вече, 2001. – (Великие тайны) – с. 54).
    Не в этом ли причина «прочности» дела, когда «под ним струится кровь? Идущий на смерть ради идеи, добровольно принося себя в жертву, герой-мученик на глубинном, подсознательном уровне знает, что его биологический организм, его физическое тело погибнет, но его психическая энергия, тысячекратно усиленная, соединится с информационным полем Вселенной и через нее соединится с психической энергией последователей, осветит их души, как солнечный луч, отражаясь от зеркальной поверхности, отбрасывает солнечный «зайчик» на окружающие предметы. И этот «зайчик» и есть та самая искра, из которой «возгорится пламя». И не потому ли приносящий свою жизнь в жертву испытывает радость, что на подсознательном уровне знает, что, отдавая в жертву свое тело, он взамен получает бессмертие и не только в памяти потомков, но и на энерго-информационном уровне?
    В конце гениального фильма Александра Довженко «Земля» есть потрясающая сцена. Идут похороны Василя, убитого кулаками. Движется похоронная процессия – мужчины, женщины, но на лицах их нет и следа скорби. Они поют, но это не траурные песни. Со всех концов села сбегаются люди и пристраиваются в процессию, и колонна, как река, в которую вливается множество ручейков, становится все шире и полноводнее. Молится жалкий одинокий сельский попик в церкви, посылает анафему на идущих в колонне; рвет на груди рубаху и кричит от разрывающего его душу ужаса убийца Василя: «Это я убил!»; мечется по хате, рыдает от горя, бьется грудью о стены невеста Василя, а в это время гроб с его телом Василя проносят мимо садов, мимо поля подсолнухов – и рожает его мать, даруя жизнь еще одному сыну. Похороны часто изображают хмурой осенью, когда и сама природа «умирает», а тут – солнечное лето, пора созревания плодов, крупным планом спелые яблоки на ветвях, арбузы на земле и живительный дождь, смывающий остатки скорби и печали людей. Таков финал киносимфонии под названием «Земля». Не траурное песнопение, а жизнеутверждающая «Ода к радости»! И финальные аккорды этой оды – явление убитого Василя. Сначала – скорбный профиль его невесты, потом камера движется вправо и вверх – и мы видим улыбающийся профиль Василя. Живой, здоровый, и весь какой-то светлый, чистый в своей белоснежной рубахе, «смертью смерть поправший», воскресший из пепла, как мифическая птица Феникс. Что это – метафора, символ? А, может быть, нечто большее? Вот и Багрицкий писал:

                На широкой площади
                Убивали нас.

                Но в крови горячечной
                Подымались мы,
                Но глаза незрячие
                Открывали мы.

                7. "КОГДА ПОД НИМ СТРУИТСЯ КРОВЬ"

    Нет такой нации, такой культуры, которая не почитала бы своих мучеников. И дело тут не только в благодарности потомков, но и в осознании, что «дело прочно, когда под ним струится кровь»
       В.И. Ленин писал: «Декабристы разбудили Герцена». Казнь декабристов духовно пробудила Герцена - тринадцатилетнего мальчика. «… не знаю, как это сделалось, но, мало понимая или очень смутно, в чем дело, я чувствовал, что я не с той стороны, с которой картечь и победы, тюрьмы и цепи. Казнь Пестеля и его товарищей окончательно разбудила ребяческий сон моей души», - писал он в «Былом и думах». Герцен поднял выпавшее из рук декабристов знамя революции, пронес его через всю свою жизнь и передал следующим поколениям революционеров. На обложке издаваемого им в Лондоне альманаха «Полярная звезда» были изображены профили пяти казненных декабристов, а внизу – плаха и топор палача. Дело прочно, когда под ним струится кровь.
  Есть свои мученики в исламе: «Цветущий сад ислама был окрашен кровью мучеников с самых ранних лет ислама». (http://semeyskie.narod.ru/bibl_morozova.html). Одним из первых страдальцев за веру был эфиопский раб Билял, сын Рабаха.  Если верить преданию, его хозяин  сутками не давал ему еды и питья, нанимал людей, которые водили Биляла целыми днями по улицам города, привязав за шею, и однажды велел положить на его грудь  огромный камень. Мучеником был Шахадати-Хусайн, и десятое мухаррама мусульмане приходят на специаьные собрания, на которых рассказывают о «душераздитающем событии» его мученической смерти.
    Мученическая судьба была у основателя бахаизма Бахауллы. Он познал и заточение в темнице, и ссылку, и в 1868 году был приговорен к пожизненному заточению в городе-тюрьме Акко в Палестине.
    Почитаются как мученики апостолы Христа (кроме Иоанна Богослова-исповедника). В христианстве даже сложился особый литературный жанр – жития святых, где описывались их жизнь и подвиги во славу Христа. Образцом для этого жанра послужили греческие жития мучеников-философов и политических деятелей, пострадавших за свои убеждения. Такие жития были довольно популярны. В качестве примера приведу  образчик такого  языческого «жития» из папируса конца II в., в котором описывается расправа, которую учинил император Коммод над неким Аппианом:
    «Император сказал: «Не знаешь ли теперь, с кем ты говоришь?» Аппиан: «Знаю: (я), Аппиан, (говорю) с тираном». Император: «Нет, с царем». «Аппиан: «Не говори этого. Твоему божественному отцу Антонину действительно подобало быть императором. Во-первых, слышишь, он был философом, во-вторых, несребролюбивым, в-третьих, любящим добро. Тебе же свойственно противоположное – тирания, безнравственность, невежество». Цезарь велел его повести (на казнь).[…] Аппиан взял повязку, надел ее на голову и, надев на ноги белые сандалии, закричал посреди Рима: «Сбегайтесь, римляне, и посмотрите, как ведут на казнь одного от века гимнасиарха и посланника александрийцев»… (В кн.: Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. – М.: Политиздат, 1990. – с. 170-171)
    Когда христианство пришло на Русь, русской православной церкви срочно понадобились мученики – и появилось Житие Бориса и Глеба, князей, убитых в междуусобной борьбе своим старшим братом Святополком Окаянным в 1015 году, через 27 лет, если верить официальной дате, после крещения Руси. В самом убийстве не было ничего исключительного – в братоубийственной междуусобной борьбе за власть родственные связи ничего не значили. Но под пером автора «Жития» их смерть становится примером христианского смирения. Борис и Глеб ничего не делают ради своего спасения, не пытаются сопротивляться, а изливают потоки слез, без конца молятся и произносят длинные напыщенные монологи и говорят о том, что сами жаждут мученической смерти, что мученическая смерть – «сокровенное желание их сердца»:
    Были свои святые мученики у науки, и в роли мучителей и палачей выступала уже сама церковь. Среди жертв церкви и величайший ученый и философ древности Гипатия.
    «Занимая место философа, до нее занятое ее отцом Феоном Математиком, бессмертная Гипатия была долгое время центральной фигурой Александрийской школы неоплатонизма. Прославленная глубиной своих знаний и очаровательной внешностью, любимая гражданами Александрии, часто дававшая советы отцам города, эта знатная женщина выделяется на фоне интеллектуальных и этических стандартов своего времени как величайший из языческих мучеников. Гипатия, ученица самого волшебника Плутарха, затмевала в спорах и диспутах всех проповедников христианских доктрин в Северном Египте. […] Осознавая силу ее интеллекта, ученые мужи многих наций толпами собирались на ее лекции.[…]
    Гипатия не только доказала языческие источники Христианской веры, но и раскрыла подлинную природу так называемых чудес, к которым апеллировали христиане в утверждении божественной избранности, Гипатия при этом обращалась к естественным законам, управляющим законами […].
    Ведомые Петром Читателем, буйным и необразованным человеком, они (религиозные фанатики-христиане. – В.А.) набросились на Гипатию на улице, по дороге из Академии к дому. Они выволокли беззащитную женщину из колесницы и притащили к Цезаревой церкви. Сорвав с нее одежды, они умертвили ее камнями, затем раковинами содрали с нее кожу и плоть с костей и отнесли изувеченные останки к месту, называемому Киндрон, где сожгли их дотла. Так погибла в 415 году от Рождества Христова величайшая женщина из посвященных древнего мира. А с ней угасла неоплатоническая школа Александрии. Память о Гипатии и ее мученичестве хранит образ канонизированной Римской Католической Церковью Св. Екатерины Александрицской» (Мэнли П. Холл. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии. – с. 923-926)
    Истинным мучеником был великий Джордано Бруно, сожженный на костре инквизицией в 1600-м году.
Среди предъявленных ему обвинений стояло его учение о бесконечности вселенной и множественности обитаемых миров, которое церковь не могла не считать величайшей ересью, поскольку оно сокрушало средневековое антропоцентрическое мировоззрение. «Я умираю мучеником добровольно», - заявил он своим палачам и не отрекся от своих убеждений.
    Философом-мучеником можно считать Томазо Кампанеллу, одного из первых представителей утопического социализма. За свои взгляды он был арестован, подвергнут пыткам и в 1602 году приговорен инквизиционным трибуналом к пожизненному заключению. Философ провёл в тюрьме 27 лет, пока в 1626 году, благодаря вмешательству папы Урбана VIII, не был выпущен на свободу. Несмотря на суровые условия содержания в камере,  Кампанелла сохранил присущую ему ясность ума и написал многие сочинения, в том числе и знаменитый «Город Солнца».
     Галилео Галилей, итальянский  ученый, физик, механик и астроном, один из основоположников естествознания, под угрозой пытки вынужден был отречься от своих убеждений, но это не помогло ему избежать наказания. Приговор инквизиции гласил:
   « Вследствие рассмотрения твоей вины и сознания твоего в ней присуждаем и объявляем тебя, Галилей, за всё вышеизложенное и исповеданное тобою под сильным подозрением у сего Св. судилища в ереси, как одержимого ложною и противною Священному и Божественному Писанию мыслью, будто Солнце есть центр земной орбиты и не движется от востока к западу, Земля же подвижна и не есть центр Вселенной. […] Дабы столь тяжкий и вредоносный грех твой и ослушание не остались без всякой мзды и ты впоследствии не сделался бы еще дерзновеннее, а, напротив, послужил бы примером и предостережением для других, мы постановили книгу под заглавием «Диалог» Галилео Галилея запретить, а тебя самого заключить в тюрьму при Св. судилище на неопределённое время»
    Папа не стал долго держать Галилея в тюрьме. Великому ученому было разрешено поселиться на родине, где он  провёл остаток жизни под домашним арестом и под постоянным надзором инквизиции. Режим содержания Галилея не отличался от тюремного, и ему постоянно угрожали переводом в тюрьму за малейшее нарушение режима. Ученому не дозволялось посещение городов, хотя тяжелобольной узник нуждался в постоянном врачебном наблюдении. В первые годы ему запрещено было принимать гостей под страхом перевода в тюрьму; впоследствии режим был несколько смягчён, и друзья смогли навещать Галилея — правда, не более чем по одному. Инквизиция следила за пленником до конца его жизни; даже при кончине Галилея присутствовали два её представителя.

    Провославные верующие любят говорить, что пытки и костры инквизиции, «охота на ведьм» - все это грехи католической церкви, а в православии-де ничего подобного не было. Такие заявления в лучшем случае являются следствием невежества, и если уж верующий рассуждает об истории православия, он  просто обязан знать подлинную историю, а не пасторальные картинки, созданные теми церковными идеологами, у которых отшибло память (как в фильме Данелии «Джентльмены удачи»: «Тут помню, тут не помню»). Говоря о темных сторонах истории русского православия, я вовсе не хочу обвинять церковь. Рассуждая о событиях прошлого, всегда нужно учитывать менталитет эпохи. Времена были жестокие; телесные наказания, пытки, казни были в порядке вещей. Казни устраивались публично, казнимых топили в реке, сажали на кол, колесовали, четвертовали (отрубали сначала руки и ноги, и только потом – голову). Церковные деятели были людьми своего времени и, в своих поступках они поступали не менее жестоко, чем миряне (не все, конечно, но ведь и среди мирян было немало людей гуманных, истинно христианского поведения). Вот например святой Иона, первый московский митрополит. Он не был утвержден Константинополем, и когда другой русский святой, игумен Пафнутий Боровский позволил себе усомниться в законности подобной практики, Иона подверг его побоям и бросил в темницу. Чудеса, о которых повествует житие Ионы, все больше чудеса карающие: один человек умирает, потому что не поверил в способность святого совершить чудо, другой умирает за то, что, увидев его в видении после смерти, не поведал об этом, не исполнил поручения. Не вызывает поэтому удивления требование  Иосифа Волоцкого жестоко расправляться с еретиками:
    «…подобает еретика и отступника не токмо осуждати, но и проклинати, царем же, и князем, и судием подобает сих и в заточение посылати, и казнем лютым предавати». (Цит. по ст.: С.С. Аверинцев. «Византия и Русь: Два типа духовности». – «Новый мир», № 7, год -1998 ? – с. 233)        Почитая мучеников за «правильную» веру, церковь в  борьбе за духовную власть сама плодила мучеников. Русские еретики  не были атеистами, и церковь они обличали с христианских позиций, обвиняя ее в отступничестве от учения Христа, догматизме, обрядоверии, внешней благочестивости, в служении интересам господствующим классам – и за это церковь их преследовала.
     «Тоя же зимы (1504 года – В.А.) великий князь Иван Васильевич и сын его князь великий Василий Иванович всея Руси, со отцем своим  с Симоном митрополитом и епископы и со всем собором, обыскаша еретиков и повелеша лихих смертною казнью казнити; и сожгоша в клетке диака Волка Курицына, да Митю Коноплева, да Ивашка Максимова, декабря 27, а Некрасу Рукавову повелеша языка урезати и в Новгороде в Великом сожгоша его. Тое же зимы архимандрита Кассиана Юрьевского сожгоша и его брата, и иных многих еретиков сожгоша, а иных в заточенье заслаша, а иных по монастырем» (Цит. по статье А. Клебанова «Времена меняются, и мы – с ними». – «Дружба народов», 1998, с 215).
     Монастыри были местами заточения. А. Клибанов писал:
    «Скажу, что спокойствие и трезвомыслие, необходимые исследователю в его работе, покидали меня всякий раз, когда я изучал архивы монастырских узилищ. Сколько претерпели его жертвы душевных и физических страданий! Сколько ужасов средневекового инквизиторства оживало на листах архивов! […]
«Религиозной энергии» столетие за столетием сопутствовала инквизиторская энергия духовных и светских властей, что проявлялось и в участии церкви в подавлении народных восстаний, и в благословении расправ с их участниками. Я говорю о верхах церкви. Рядовое духовенство многократно и деятельно участвовало в борьбе за народные интересы и вместе с народными вожаками и делило участь монастырского заключения, и смертные казни» (там же, - с. 216)
    Лидер старообрядцев протопоп Аввакум четырнадцать лет просидел на хлебе и воде в пустозерской земляной тюрьме, продолжая свою проповедь и рассылая грамоты и послания. После того, как Аввакум послал резкое письмо царю Федору Алексеевичу, в котором он критиковал покойного царя Алексея Михайловича и ругал патриарха Иоакима, он и его товарищи были сожжены в срубе. В своем «Житии протопопа Аввакума» он писал о своих соратниках:
    «Еще же и от Лазаря священника посланы два послания царю и патриарху. И за все то присланы нам гостинцы: повесили на Мезени в дому моем двух человек, детей моих духовных, - вышереченного Федора-юродивого да Луку Лаврентьевича, рабов Христовых. […] В ту же пору и сынов моих родных двоих, Ивана и Прокопия, велено тоже повесить; да они, бедные, оплошали и не догадались венцов победных ухватить: испугавшись смерти, повинились. Так их с матерью троих живых в землю закопали. […] Потом Лазаря священника взяли, и язык весь вырезали из горла; малость пошло крови, да и перестала. Он же и опять говорит без языка. Потом, положа правую руку на плаху, по запястье отсекли, и рука отсеченная, на земле лежа, сама сложила персты, как в предании, и долго лежала этак перед народом…[…]
   Потом взяли соловецкого пустынника, инока-схимника Епифания старца, и язык вырезали тоже весь; у руки отсекли четыре перста. […]
    Потом взяли дьякона Феодора; тоже язык вырезали весь, оставили кусочек небольшой во рту…[…]
    И прочих наших на Москве жарили и пекли: Исайю сожгли, и после Авраамия сожгли, и иных поборников церковных многое множество погублено, которых Бог изочтет. Чудо, как они (сторонники Никона. – В.Я.) в познание не хотят прийти: огнем, да кнутом, да виселицей хотят веру утвердить! Кто ж из апостолов научил так?»
    Протопоп Аввакум почитается в большинстве старообрядческих церквей и общин как священномученик. В 1916 году старообрядческая церковь Белокриницкого согласия причислила Аввакума к лику святых. Но сам он тоже не считал для себя обязательным любить своих врагов, благословлять проклинающих его и молиться за обижающих его, как учил Христос и мечтал Христа ради «перепластать» своих противников и «перво бы Никона того рассечь начетверо» (то есть четвертовать), «а потом бы никониан тех» и тем самым наплодить массу новых мучеников за веру.

                8. "Всевышний Возмутитель"

    После Октябрьской революции церковь из гонительницы сама стала гонимой, и это неизбежно породило новых христианских мучеников.
    Октябрьскую революцию служители Церкви в массе своей не приняли,  но были среди священников и те, кто не только приняли, но и пошли на службу к ней. Когда Александр Блок заканчивал свою поэму «Двенадцать», ему в мистическом видении явился Христос. Явился – помимо воли поэта, вопреки его сознанию:
    «Мне […] не нравится конец «Двенадцати». Я хотел бы, чтобы этот конец был иной. Когда я кончил, я сам удивился: почему Христос? Но чем больше я вглядывался, тем яснее я видел Христа. И тогда же я записал у себя: «к сожалению, Христос» (Чуковский К. Александр Блок как человек и поэт. – П., 1924, с. 27-28).
    Так, «к сожалению», Христос появился в финальных стихах поэмы:

                - Кто там машет красным флагом?
                - Приглядись-ка, эка тьма!
                - Кто там ходит беглым шагом,
                Хоронясь за все дома?

                - Все равно, тебя добуду,
                Лучше сдайся мне живьем!
                - Эй, товарищ, будет худо,
                Выходи, стрелять начнем!
                . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
                ...Так идут державным шагом,
                Позади - голодный пес,
                Впереди - с кровавым флагом,
                И за вьюгой невидим,
                И от пули невредим,
                Нежной поступью надвьюжной,
                Снежной россыпью жемчужной,
                В белом венчике из роз -
                Впереди - Исус Христос.

 Обратите внимание: Христос у Блока шествует впереди красногвардейцев не просто с красным, но с кровавым флагом, поскольку революция и следствие ее братоубийственная гражданская война – это всегда кровь. И в Новом Завете Христос говорит: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир Я пришел принести, но меч, ибо я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее». (Мф. 10:34-35).
 Английский христианский мыслитель,  журналист и писатель конца XIX — начала XX веков Г. Честертон отмечал этот революционный дух Христа:
 «Христианство поистине революционно. Что доброго человека могут казнить, это мы и так знали, но казненный Бог стал знаменем всех повстанцев. Лишь христианство поняло, что полноценный Бог должен быть не только царем, но и мятежником» (Цит. по: Руслан Бычков. Апостров. – «Завтра». Июнь-июль, 2010, №26).
  К сходной мысли приходит и Д. Мережковский, писавший, что во Христе следует видеть не только царя, но и «Христа освободителя, скажу тайное слово о тайном. Христа Мятежника, «Всесветного Возмутителя», как уже сказали однажды и, может быть, снова когда-нибудь скажут об Его учениках (Деян. 17,6)» (там же)
       И у выдающегося церковного писателя начала IV в., весьма популярного на Руси уже с XIII века, преп. Ефрема Сирина в его «Нисибинских гимнах о Воскресении, Смерти и Сатане» Христос выведен как «Божественный  Мятежник», поднявший восстание в аду и «выкравший» души погибших.