Глава восемнадцатая
Дорога в торговый город
- В Пёсграде совсем не все любят московских государей. Есть и такие, кто хотел бы сделать Пёсград польским городом.
-Предатели! – возмутился Ванька.
- Твоя правда, государь – согласился петух.
- Да не называйте вы меня государем – рассердился Ванька, - не повенчали меня на царство ещё!
- Тебя не поймёшь, - ворчливо заметила птица, - то ты мечтаешь, чтобы мужики тебя царём-батюшкой величали, то злишься, что я тебя государем назвал. Но я отвлёкся, точнее, ты меня отвлёк. А я хотел сказать, что в Песгрод надо въезжать тихо, тайно, чтобы злые люди тебя стрелой или ножом не погубили. Царём быть опасно, а уж претендентом на трон – того хуже. Ты, царевич, уж не маленький, должен это понимать, – строгим голосом школьного учителя добавила птица.
Через час петух велел Ваське остановить повозку. Он приказал Алёнушке и Иванушке не покидать саней, а сам взлетел на самую высокую из придорожных елей. И стал осматривать окрестности.
- Командует нами, будто курами в курятнике, - сердито сказал царевич, - почему из повозки-то выйти нельзя?
Весь путь Алёнушка была переводчицей словоохотливого пернатого диктатора.И так наговорилась, что, казалось, язык уже плохо поворачивается во рту. Поэтому она лишь пожала плечами и ничего не ответила. Тут вернулся петух и стал гордо рассказывать, что увидел с ёлки.
Хотя большая часть Московии была захвачена самозванцем, Пёсград всё ещё оставался свободным. В его окрестности стекался народ, не желавший жить под властью разбойника. Из-за этого городские власти ввели жёсткое правило: за городские стены пускали только самих песградцев и их близких.
Надо сказать, что у Алёнушки и Иванушки родственница в городе была. Их сводная сестра Людмила, дочка царя Елисея от первого брака, жила в городе с мужем. Лет десять назад Царь Елисей назначил зятя песградским воеводой. Но объявить себя родственниками самого значительного человека в городе, значило обратить на себя внимание. А на это петух никак пойти не мог.
- У меня тётка в Пёсграде есть, гостиницу держит, - вдруг сказал Васька, - Я, как беды начались, сразу мать туда отправил, от греха подальше. Может, к ней отправимся?
Пернатый вожак, всё более и более приобретающий черты маленького тирана, обвёл всех строгим взглядом, поднял очи к небу и надолго замолчал. Прошло минут пять, а он всё не мог принять никакого решения.
- Да что тут думать, - вдруг взорвался Ванька, - едем к тётке. Васька скажет, что мы с Алёнкой брат и сестра его, а Палаша наша служанка, как и есть. И нечего время терять!
Петух от неожиданности раскрыл клюв, но быстро его закрыл. Однако так обиделся, что молчал всю дорогу до Пёсграда. Впрочем, остальные путешественники были этому только рады.
Через пёсградские ворота сани проехали беспрепятственно. Стражник, охранявший вход в город, знал Васькину тётку. Он не раз едал в её трактире бигус и солянку и знал, что из Москвы к ней приехала сестра. Но путешественники поехали не к тётке, а к хоромам городского воеводы Руслана. Перед входом в его терем тоже стоял охранник, но сердитый и напыщенный, как и подобает слуге большого начальника. Ваську он слушать не стал и велел ключницыну сыну убираться отсюда, пока ему не надавали тумаков.
Тут из саней вылез Иванушка.
- Зови воеводу, - твёрдо сказал худенький шестнадцатилетний царевич, – скажешь, брат к нему приехал.
Воеводин слуга сжался под сверкающим синей сталью взглядом. И, ни слова не говоря, побежал за начальником.Сменщик, до того мирно дремавшего в сторожевой будке, тут же занял оставленный пост.
Руслан вышел на крыльцо, взглянул на Ваньку, и из суровых глаз воеводы полились слёзы. Он схватил богатырскими руками будущего царя, поднял его в воздух и, срывающимся от волнения голосом произнёс:
- Ванечка! Государь! Мы победили!
Чуть успокоившись, он поставил царевича на землю и спросил:
- Аленушка с тобой?
- В санях сидит, – ответил Иванушка.
Дальше были объятия и поцелуи старшей сестры, которая то плакала, то смеялась, прижимая к себе попеременно то Ванечку, то Аленушку. И все время повторяла:
- Живые! Дождались! Услышал бог наши молитвы!
Затем всех путешественников накормили, напоили и, по старому московскому обычаю уложили спать. В Московии считалось, Что полуденный сон полезен для человека, желающего и во второй половине дня работать не хуже, чем в первой.