Коноплев Б. М

            

                БОРИС  МИХАЙЛОВИЧ  КОНОПЛЕВ          Часть 8


     А пока я занялся сбором исторических материалов о бабушке Лидии Васильевне Коноплевой и отце Борисе Михайловиче. Дело оказалось вовсе не простым. Материала оказалось мало, он был весьма специально запутанным (о бабушке) и весьма засекреченным (об отце). Опыта в подобного рода делах я не имею. Приношу извинения своим внукам, но я решился описывать события так, как мне подсказывал мой Разум. На фото: Борис Михайлович 1934 г полярная станция м. Лескин и 1960 г работа в Харькове.
     Здесь тоже свое начало. На 30-летие трагедии мы с Танюшкой приезжали в Харьков. Прошло 20 лет, и я решил навестить могилу отца в день 50-летия трагедии на Байконуре, т.е. 24 октября 2010 г. Пораньше уехал из Язвихи, купил билеты до Харькова и решил, что в тот же день вернусь обратно. Неожиданный звонок из фирмы «Хартрон» (бывший ОКБ-692 отца) с просьбой 25-го окт. посетить их коллектив. Пришлось поменять обратный билет на сутки позже. Приехал. У вагона меня встречает Марголин Михаил Зиновьевич – заведующий лабораторией в «Хартроне». Устраивает в гостиницу, провожает на кладбище. Из Москвы я привез бутылку водки и черный хлеб. По традиции налил три рюмки и кусочки хлеба тем, кто лежал под гранитными плитами, и помянул их.
     На следующий день с утра был приглашен в «Хартрон». Встретили. Пригласили в одну из лабораторий, где были накрыты столы и пришли ветераны, работавшие с отцом. Почти все их фамилии я знал по книге А.С.Гончара. Каждый из них рассказал о своих контактах с отцом (есть DVD). Главное из этих рассказов – он смог воодушевить молодой коллектив, сумел побороть в них провинциальную застенчивость и внушить уверенность в том, что не только «москвичи самые главные и умные». Коллектив понял и твердо поверил, что он сам может стать ведущим в стране, и он стал им. Вот она мотивация! Вот она уверенность в себе, основанная на знаниях и творчестве! Причина? СУПЕРЦЕЛЬ! – противопоставить американцам в холодной войне свою межконтинентальную боевую баллистическую ракету! Старшему и нашему поколениям с «младых ногтей» прививалось чувство величайшей ответственности перед Родиной. Как же прекрасны эти ветераны, как у них горели глаза, когда они вспоминали энтузиазм в работе того периода!

    Затем посетили музей «Хартрона» - здесь представлены все модели ракет, в разработке которых они участвовали. Нашлось место и для стенда о трех погибших. На стенде были обгоревшие отцовские часы «Стрела», точно такие же, которые он подарил и мне. Я передал в музей свою «Стрелу», которая все эти 50 лет хранилась в серванте. После музея меня проводили к Генеральному конструктору «Хартрона» Ю.М. Златкину. Он прервал совещание - более часа длилась эта аудиенция. Я рассказал о нашей семье, начиная с прадедов и кончая зимовками отца в 30-е годы. Затем меня пригласили вместе со всеми поехать на кладбище. Тут были накрыты столы, собрались родственники погибших, ветераны и сотрудники «Хартрона» - митинг, цветы, воспоминания.
     Память о погибших пионерах могучего коллектива жива и тщательно передается новым поколениям. Прекрасная традиция! Это одна из основ воспитания патриотизма к своему коллективу. Не мудрено, что «Хартрон» - одно из ведущих предприятий в мире!

     Меня же заинтересовала проблема – каким образом отцу удалось обрасти единомышленниками и добиться весьма серьезных результатов. В г. Харькове он воспринимался как «чужак», которого им навязали «сверху». На предприятии были свои толковые и энергичные специалисты, ан нет – прислали «варяга». Эту мысль я между строк вычитал в воспоминаниях А.С.Гончара и Якова Ейновича Айзенберга, ставшего впоследствии Генеральным директором НПО «Хартрон» и Генеральным конструктором систем управления ракет и космических аппаратов Украины. Я.А.Айзенберг человек безусловно высочайшего профессионализма, предложивший целый ряд полезных идей в развитии СУ ракет. Правда, как я заметил, у него был комплекс «бедного еврейского мальчика», которого постоянно «обижали» советские чиновники – с квартирой, карьерой и пр. Странно, что он не видел, как точно так же эти же власти «обижали» и представителей других национальностей, включая русских, украинцев, татар и т.д. Чиновники, как и бандиты, не имеют национальности, когда дело касается их личных интересов.
     Как я представляю, были основные причины успеха отца – опора на молодежь (несколько десятков вчерашних студентов, принятых в организацию). Другая – материально-техническая база, которую удалось создать. Б.М.Коноплев пригласил ряд профессионалов, существенно повысив их зарплату и карьеру, добившись перевода организации в разряд высокооплачиваемых. Он «выбил» единственную в СССР «большую» ЭВМ М20. На основании этого, организовал сверхинтенсивную работу, и сотрудники поддержали эти темпы, «легко и быстро, оценив его как инженера и руководителя». ОКБ было создано в 1959 г., а к 1961 г. была изготовлена и отработана на стендах проверенная аппаратура системы управления, затем поставлена на контрольно-испытательную станцию (КИС) завода №586, прошла полный цикл заводских испытаний и в составе ракеты установлена на полигоне Байконура. Невиданные темпы!
     Отцу приходилось постоянно сталкиваться с естественными и искусственными трудностями, возникающими ежеминутно. К ним следует отнести не только административно-хозяйственные, научно-исследовательские, но и противостояние конкурирующих организаций в лице их высокоавторитетных руководителей, имеющих зачастую прямой выход на Правительство СССР. Вокруг нашей страны была установлена густая цепь военных баз США. И, несмотря на такую ситуацию, у Главных конструкторов ракетостроения СССР не прекращалось нездоровое соперничество, с массой прекрасно продуманных приемов «подковерной борьбы».

     Я много и часто слышал о техническом таланте многих наших Гл. Конструкторов – это, без всякого сомнения, свидетельствует об их прекрасном генотипе, позволяющем творчески решать самые серьезные, доселе неизвестные проблемы. Однако, встает вопрос о воспитании этих людей – как можно накануне угрозы ядерной войны сводить счеты друг с другом? Как же можно в такое время забыть о Родине, о судьбе миллионов своих соотечественников? Почему в семьях этих талантливых людей произошел пробел в воспитании уважения и ответственности перед Державой? Почему личные амбиции стали господствовать над общественным?
Попробую эту мысль проиллюстрировать на примере с Б.М.Коноплевым, по цитатам (выделения мои) трех его коллег, - о причинах перехода из КБ С.П.Королева в бомбардировочную авиацию, что безусловно замедлило его деятельность в ракетостроении.
     Вот цитаты из книги академика Б.Е.Чертока: «…В начале 1950 года Коноплев перешел в НИИ-885, где возглавил все радиотехническое направление. Исключение составили зенитные проблемы. Здесь далеко не всегда его устремления совпадали с технической позицией Рязанского и Пилюгина. Однако эти расхождения не приводили к антагонистическим противоречиям, которые нередко возникают в организациях при работе нескольких ярких талантов над схожими проблемами, разделяя весь коллектив на противоборствующие группы.
     Его талант новатора в области радиотехнических систем был неоспорим, хотя и вызывал раздражение коллег-радиоспециалистов».
Вот цитата из воспоминаний инженера-исследователя Э.Л.Бобровой: «…В нашем НИИ-885 после ухода Коноплёва генеральным конструктором систем радиоуправления ракетами стал директор института Михаил Сергеевич Рязанский, впоследствии профессор, герой соц. труда.»
     А вот, что пишет доктор технических наук И.А.Липкин: «…Перед полигонными испытаниями произошло опечалившее всех нас событие: из института по причинам далекими от техники (и от интересов работы) ушел Главный конструктор системы радиоуправления ракеты Р-7 Борис Михайлович Коноплев…»
Из интернета: «… Борис Михайлович не смог завершить работу по системам радиоуправления ракеты Р-7, т.к. в 1955 г. он был вынужден уйти из института. Это был типичный случай, когда “два медведя не могут ужиться в одной берлоге“. А такими “медведями“ в данном случае были Б.М. Коноплев и Главный конструктор автономной системы управления Н.А. Пилюгин. Конфликт же между ними был принципиальный: что главное – система радиоуправления или автономная система (и какой из них, соответственно, должен отдаваться приоритет). Борис Михайлович считал “царицей“ управления радиосистему, обеспечивающую требуемую точность, а автономную систему – обслуживающей, обеспечивающей приемлемую трубку траекторий. У Николая Алексеевича, естественно, распределение приоритетов было обратным. Спор был нешуточный и даже перерос в личную неприязнь. Силы были неравны: Н.А. Пилюгина поддерживал М.С. Рязанский и сам С.П. Королев (они вместе входили в Совет Главных конструкторов и были дружны лично), и Б.М. Коноплеву пришлось покинуть институт… После этого, он несколько лет возглавлял разработку систем радиосвязи для дальней бомбардировочной авиации в НИИ-695 МПСС». (Конструктор систем радиоуправления 433175.ru›articles/4335-konstruktor-sistem-…)
     История Руси с безобразным самоутверждением, подлостью и прямым предательством князей ничему не научила современных руководителей крупнейших предприятий в наше время, даже под угрозой атомного нападения на свою страну.
Полагаю, что эта ситуация свойственна не только для ракетостроения, а и для любой другой деятельности, начиная от Кремля и заканчивая управлением помойками. Суть одна! Уровни разные.

       Именно воспитание (прежде всего семейное) определяет способность человека успешно выйти из конфликтной ситуации. Профессиональное мастерство, позволяющее достичь серьезнейших успехов в той или иной деятельности, частенько может привести к необоснованной самоуверенности, апломбу, вредящих, в конечном итоге, главному делу. Это часто можно видеть не только среди спортсменов, актеров, но и в любой другой профессии.

       Как пример можно привести конфликт между такими «китами» ракетостроения, как С.П.Королев и В.П.Глушко. Вот цитаты из интернета:

      «Следует принять во внимание, что Королев в этот период времени работал над новой гигантской ракетой сверхтяжелого класса 11А52 (Н-1), для которой было необходимо создать мощные ракетные двигатели, способные выводить на орбиту полезную нагрузку до 100 тонн. На предложение Королева создать для Н-1 такие двигатели академик Глушко ответил отказом в резкой, но вежливой форме. Академик, даже в СССР, был личностью непотопляемой, над которой в целом не властны были и генсеки, если академики не переходили край в высказываниях своих мнений. И никто, даже всесильный Н. Хрущев, не мог заставить отказаться академика В. Глушко от своего ошибочного мнения, как и помирить Королева и Глушко - Хрущев только развел в сторону руки от невозможности выполнения своей затеи»

       «В 1968 году сменивший Королёва главный конструктор Валентин Петрович Глушко закрыл лунную программу. В тот момент были полностью готовы к пуску ещё 2 ракеты и вероятность успеха была велика: работа двигателей уже  доведена до высокой степени надёжности (в отличие от Н1). Но, как считает Владимир Михайлович, у Глушко взял верх личный интерес: при дальнейших запусках «царь-ракеты» пришлось бы на неопределённый срок отойти от проекта «Энергия-Буран» - любимого детища нынешнего главного конструктора. А лунная программа была создана не Глушко, а покойным Королёвым!»
(До высадки на Луну не хватило… 7 секунд | ОБЩЕСТВО:Персона...aif-nn.ru›Общество›Персона›105536)


     В книге «Воспоминания» А.С.Гончар описывает  противостояния отца с академиком Б.Н.Петровым («Знаешь что, Борис Николаевич, не путайся у меня под ногами. За систему управления отвечаю я, решение я принял, и менять его не буду»), с В.И.Кузнецовым и другими. О мелких стычках я узнал от ветеранов спустя 50 лет. Одного из сотрудников ОКБ руководитель районного жилищно-коммунального хозяйства не захотел даже выслушать. Доложили отцу. На следующий день этот руководитель был уволен. Успехи ОКБ и вся эта резкость не прошли бесследно.
     Вот еще один из примеров, который мне удалось скачать из интернета.
Для В.И.Кузнецова, как рассказывают ветераны ОКБ-692, интересы фокусировались только на части проекта — на гиростабилизированной платформе. Всю приборную часть, комплексную схему и другое он отдал на откуп харьковчанам. Виктор Иванович вспоминал о своем главенстве лишь при блокировании невыгодных для него предложений. Все усилия Коноплева принудить Кузнецова взять на себя главную роль в проекте, на деле оказались тщетными. Не помогли и неоднократные обращения в правительственные органы.
     Ветераны ОКБ-692 вспоминают о другом камне преткновения при проектировании системы управления 8К64. ОКБ был нужен приборостроительный завод для реализации своего проекта. Рядом находился по всем параметрам подходящий завод «Коммунар», специализировавшийся на производстве приборов для ракет С.П.Королева. Но «Коммунар» всячески отмахивался от сотрудничества с ОКБ-692. Даже председатель Госкомитета по радиоэлектронике В.В.Калмыков не смог повлиять на «Коммунар», так как он подчинялся Харьковскому совнархозу. В совнархозе предложили ОКБ-692 другой харьковский приборостроительный завод — имени Шевченко. Но этот завод не имел опыта по изготовлению приборов для ракет. Ему пришлось осваивать их с нуля. Конечно, качество пострадало. А сроки были сжатыми.
     Главный конструктор ракеты 8К64 М.К. Янгель пытался разрубить возникший гордиев узел, но возглавляемое им ОКБ-586 находилось в ведении другого Госкомитета (по оборонной технике). В Москве между различными Госкомитетами была с превеликим трудом пробиваемая граница.
     Вот так, не по своей воле, ОКБ-692 оказалось в проекте не в роли головного. А на деле система управления ракеты 8К64 оказалась бесхозной. Могла ли подобная государственная система сказаться на качестве конечного изделия?
Все же ракета была разработана и изготовлена в срок. Предстартовые испытания прошли без замечаний. Пуск был назначен на 23 октября.
     23 октября ракета была заправлена компонентами топлива. Стартовый вес ракеты 148 тонн. После этого иначались злоключения. Днепропетровцы схватились за голову — обнаружилась течь топлива. Пришлось им доказывать, что протекание не скажется на запуске «изделия». А затем неурядицы пошли одна за другой. Были подорваны не те пиромембраны, что следовало подорвать, по причине дефекта пульта подрыва, разработанного ОКБ-692. Отказал прибор А-120… Госкомиссия приняла решение перенести пуск на следующий день. По решению технического руководства испытаниями 24 октября, прибор А-120 и отсечные клапаны газогенератора двигательной установки были заменены.
     А далее последовали действия, не оговоренные в технологической схеме пуска. Все организации, участвовавшие в пуске, стремились обеспечить безотказную работу своих собственных агрегатов, узлов, приборов. Поэтому шли на отступления от намеченной технологии работ. Разработчики источников питания ракеты опасались, что из-за суточного стояния в октябрьском холоде, батареи в ракете при их подключении при пуске откажут. Так, преждевременно были задействованы бортовые источники тока, и на приборах управления двигателями задолго до стартовой команды на запуск появилось электрическое напряжение.
     Затем произошло совсем неожиданное: за час (?!) до пуска В.И.Кузнецов заявил, что не гарантирует точность попадания ракеты в цель, так как гироприборы могли при суточном стоянии сместиться от исходного положения. Необходимо перепроверить их состояние. Формально требование было обосновано. А по существу – в условиях спешки, в предвкушении несомненного успеха, при желании наяву увидеть выполнение мечты, на которую было затрачено столько энергии и душевных сил, – величайшая Трагедия…
     Вот как описывает эту ситуацию участник испытаний полковник В.М.Михайлов: «В целом квалифицированное техническое руководство Головной организации КБЮ и смежных организаций НИИПМ и ОКБ-692, в сложившихся условиях, в угаре спешки потеряло чувство осторожности, особенно необходимое при первом испытании новой ракеты, и не смогло ни в организационном, ни в техническом аспектах принять правильные решения и избежать катастрофы.
     …Сказалась также большая усталость участников испытаний, которые после длительной напряженной нерегламентированной работы на предприятиях более месяца работали на полигоне по 15-18 часов в сутки при тяжелых бытовых условиях полигона, не завершившего строительство жилых помещений на площадке. Ошибочным с точки зрения безопасности оказалось размещение согласно ТЗ на СУ аппаратуры подготовки и проверке ракеты в специальной кабине на установщике ракеты, а не в вынесенном бункере. Такая дислокация намного увеличила тяжесть катастрофы».
Спустя 50 лет после трагедии, когда эмоции прошли и трезвый анализ позволил подробнейшим образом разобрать трагическую ситуацию «по молекулам», один из грамотнейших специалистов - Владимир Михайлович Михайлов подарил мне свой труд: «О катастрофе ракеты 8К64 24 октября 1960 г.» Здесь подробно рассмотрена вся техническая и политическая ситуация, приведшая к трагедии. Помещаю этот труд в Приложении. Подарили мне и фильм с отснятым взрывом этой ракеты, с комментариями выживших участников. Неизгладимое впечатление! Это надо видеть. Он есть в интернете.

     Я уже писал о том, как я познакомился с отцом, и о том, как он погиб. Вспоминая его, прежде всего в памяти ярко высвечивается его любовь ко всем нам – своей семье. Постоянное внимание, забота и желание помочь в трудную минуту – вот, наверное, то, что запомнилось больше всего. По выходным всей семьей выезжали либо на загородные поездки с ночевкой в палатке, либо в Большой театр с последующим обедом в гостинице «Москва», либо еще что-нибудь. Главное, что всей семьей! Вместе! У меня сохранилось несколько писем, которые начинала Евгения Федоровна, но обязательно, вернувшись с работы, дополнял отец. Их текст наилучшим образом иллюстрирует отношение ко мне, моей жене и маленькому сыну. Одно из них он мне прислал в апреле 1960, за полгода до своей гибели. Я выиграл Приз газеты “Комсомольская Правда». Оказывается, он следил за моими выступлениями, оценивал их и даже давал советы о поведении в Англии, рекомендуя встретиться с Виктором Семеновичем Кочетовым (близкий друг отца, еще по зимовкам в Арктике на о. Диксон), который ранее работал в Англии.
Не забывал он и о приветах родственникам жены и своим. За внешне беззаботной формой находился глубокий смысл – внимание, забота и благожелательство. Отец и Евгения Федоровна создали прекрасную семейную обстановку в доме – доброжелательность, заботу друг о друге, юмор, взаимовыручку и любовь. Такая обстановка являлась естественной, и прошло несколько лет, прежде чем я понял, фамильные Любовь и Доброта у отца – наследственная черта. Именно она главенствовала в семье Петра Георгиевича Волкова и Лидии Васильевны, в семье Василия Степановича Коноплева (помните, в Воспоминаниях Нины Васильевны?), и в семье Галины Петровны и Саши Ананьева.
     Вот они - Гены и Воспитание в реальности. И вот она социальная Среда в Истории нашего Государства, которая разрушает самое главное – Семью, последовательно уничтожая коренных носителей её основы – Глав семьи и лидеров в обществе. (Ранние смерти: прадеда – 56, бабушки - 46, отца – 48 лет, Александра Никаноровича Адрианова – мужа бабушки Нины Васильевны Коноплевой, сгинувшего на Колыме.) Полагаю, что это разрушение коснулось великого множества русских семей и, что нельзя не отметить, постоянно расширялось в последующие годы. Чем это объяснить? Величайшей глупостью руководителей страны или умной дальновидностью «кукловодов» этих руководителей.
     Из книги академика Б.Е Чертока я узнал, что они с отцом были знакомы с 1937 года, со времени поиска экипажа летчика Леваневского. По телефону Борис Евсеевич сказал мне, что он занимался самолетами, а отец – радиосвязью во время этих поисков. К сожалению, никаких других сведений я не получил – Б.Е. было 99 лет (он ровесник отца) и он плохо себя чувствовал. Из его же воспоминаний я узнал, что отец в эти годы работал в институте у ак. О.Ю.Шмидта в должности заведующего лабораторией. А еще раньше отец был начальником зимовки на мысе Лескин. Вот они северные истоки его опыта руководителя, инженера и, конечно же, универсального «умельца на все руки», - непременное требование в условиях Севера (т.е. огромный диапазон знаний и навыков от ремесленника до творца-интеллектуала). Появилась новая задача – разузнать что-либо про эти времена. Обратился с письмом в музей Арктики-Антарктики. В ответ - молчание. В семейных архивах несколько фотографий и вырезок из газет 30-х годов и телеграмм.
     Обратился за сведениями в Интернет. Вот эта информация.

                СЕВЕРНЫЙ МОРСКОЙ ПУТЬ

     Северный морской путь — кратчайший морской путь между Европейской частью России и Дальним Востоком, исторически сложившаяся национальная единая транспортная коммуникация Российской Федерации в Арктике.
Проходит по морям Северного Ледовитого океана (Баренцово, Карское, Лаптевых, Восточно-Сибирское, Чукотское) и, частично, Тихого океана (Берингово). Северный морской путь ограничен западными входами в новоземельские проливы и меридианом, проходящим на север от мыса Желания, а на востоке в Беринговом проливе параллелью 66 градусов северной широты и меридианом 168 градусов 58 минут 37 секунд западной долготы. Длина Северного морского пути от Карских Ворот до бухты Провидения около 5600 км. Расстояние от Санкт-Петербурга до Владивостока по Северному морскому пути составляет свыше 14 тыс. км (через Суэцкий канал — свыше 23 тыс. км).
     Северный морской путь обслуживает порты Арктики и крупных рек Сибири (ввоз топлива, оборудования, продовольствия, вывоз леса, природных ископаемых). Альтернатива Северному морскому пути — транспортные артерии, проходящие через Суэцкий или Панамский каналы. Однако если, например, расстояние, проходимое в этом случае судами из порта Мурманск в порт Иокогаму (Япония), составляет 12840 морских миль, то Северным морским путём — только 5770 морских миль (в 2,2 раза короче!)
     Главное препятствие для прохода судов — лёд. Современное ледокольное обеспечение позволяет, при необходимости, организовать круглогодичную навигацию.

                Основные этапы освоения

     Впервые маршрут был пройден с одной зимовкой в 1878-79 годах экспедицией шведа Нилтьса Норденшельда на барке «Вега».
     Первое сквозное плавание в направлении с востока на запад совершила гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана под руководством Б.А.Вилькицкого на ледокольных пароходах «Таймыр» и «Вайгач» в 1914—1915 годах. Это плавание стало также первым сквозным прохождением Северного морского пути российской экспедицией.
     Впервые за одну навигацию этот путь был пройден экспедицией Отто Шмидта в 1932 году на ледокольном параходе «Александр Сибиряков».
Первое сквозное плавание в направлении с востока на запад за одну навигацию совершено экспедицией В.Ю.Визе в 1934 году на ледорезе «Литке» (капитан Н.М.Николаев).
Первая транспортная операция на Северном морском пути — сквозное грузовое плавание лесовозов «Ванцетти» и «Искра» из Ленинграда во Владивосток c 8 июля по 9 октября 1939 года.

История освоения

Предположение о возможности практического использования Северо-Восточного прохода (так до начала XX века называли Северный морской путь) впервые было высказано русским дипломатом Дмитрием Герасимовым в 1525 году — при этом он опирался на результаты плавания поморов в XIII веке.
В середине XVI века англичане (X. Уиллоби, Р. Ченслер, Барроу) предпринимали ряд попыток пройти Северо-Восточным проходом, но дальше Новой Земли им проникнуть не удалось. Разработкой и теоретическим обоснованием такой экспедиции занимался М. В. Ломоносов, изложивший свои соображения и расчёты в труде «Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию» и в «Прибавлении о северном мореплавании на Восток по Сибирскому океану» (1762—1764). Много внимания уделял теме Д. И. Менделеев, посвятивший освоению Крайнего Севера 36 работ; он сотрудничал в этой области с адмиралом С. О. Макаровым, вместе с которым занят был постройкой ледокола «Ермак», разработал высокоширотный ледокол.
     Специалисты и власти отлично понимали, как могла бы преобразить экономическую жизнь отдалённых районов страны прокладка Северного морского пути, связывающего Мурманск с Владивостоком.
     2 июля 1918 г.  постановление об ассигновании одного миллиона рублей на экспедицию по исследованию Северного Ледовитого океана подписал председатель Совнаркома В. И. Ульянов-Ленин. Немалое внимание уделял попыткам освоения Севморпути и Верховный Правитель адмирал Колчак. 23 апреля 1919 г. его распоряжением при его правительстве был создан Комитет Северного морского пути. После разгрома белых войск в Сибири Комитет Северного морского пути в полном составе был сохранен и введен в состав учреждений Сибревкома.
Первые шаги освоения Северного морского пути воспринимались как советским народом, так и за рубежом как подвиг, а возвращавшиеся из экспедиций полярники были окружены таким же ореолом восхищения, как и первые космонавты, спустя несколько десятилетий.
     В годы Великой отечественной войны Северный морской путь - важнейшая транспортная магистраль Советского Севера. По Северному морскому пути осуществлялась проводка боевых кораблей Тихоокеанского флота в Баренцево море. За четыре военных года судами Главсевморпути выполнен большой объём воинских и народно-хозяйственных перевозок. Через арктические порты Нарьян-Мар, Игарка, Дудинка, Диксон, Тикси флот снабжался каменным углём (Печорского и других арктических бассейнов), военная промышленность — никелем, медью, лесом. Перевозки нередко осуществлялись при противодействии авиации, подводных и надводных кораблей противника, в минированных прибрежных водах (см. кн. С.А. Ковалева «Свастика над Таймыром»). Защиту арктических коммуникаций осуществлял Северный флот, судоходство обеспечивалось системой морских конвоев. В августе 1942 года ледокольные пароходы «Сибиряков», «Дежнёв» и береговая артиллерия порта Диксон дали героический отпор тяжёлому крейсеру «Адмирал Шеер». По Северному морскому пути прошли сотни судов, из них около 170 - в конвоях. Было перевезено свыше 4 миллионов тонн различных грузов. Большой вклад в развитие арктического транспортного флота внес начальник Главсевморпути И. Д. Папанин. За самоотверженный труд в годы войны свыше ста работников Главсевморпути награждены орденами и медалями СССР. Основные принципы организации полярных станций сохранились до настоящего времени. Обычно персонал станций состоял из 5–8 чел. Они жили в одном или нескольких деревянных домиках, отапливаемых в основном углем, электричество для работы радиоаппаратуры получали от аккумуляторов, которые заряжались небольшим двигателем. Кроме того, на каждой станции было несколько подсобных построек – склады, баня, собачник, коровник и т.д. В конце 1930-х гг. появились первые ветроэлектрические агрегаты, долгие годы затем снабжавшие полярников дешевой электроэнергией.
    
     В 1930-е гг. попасть на зимовку на полярной стации считалось большой честью, т.к. в Арктику отбирали лучших из лучших. Многие станции создавались и первые годы обслуживались молодежными коллективами. Зимовщики постоянно стремились расширить качество и объем наблюдений. Возник особый мир кадровых полярников, много лет зимовавших на различных полярных станциях.
     В основе успехов в метеорологическом изучении Арктики лежит тяжелейший и поистине героический труд: даже простое жизнеобеспечение при полной оторванности от ближайших поселений, в условиях полярной ночи представляет собой непростую задачу. Работа всей аппаратуры и, главное, дизель-электрических агрегатов, дающих тепло и свет, зависит только от умелых рук персонала. Настоящий зимовщик всегда универсальный специалист: радист, метеоролог, механик, повар, слесарь и плотник, каюр, рыбак и охотник, и т.д. Многие провели в полярных широтах по 30–40 лет.
    
     Суровым испытанием для зимовщиков стала война. Многие из них все это время провели в Арктике без смены, с очень скудным снабжением. Полярники жили тогда практически, как на фронте. Пришел приказ найти укрытия для полярников на случай нападения немецких подводных лодок, но на некоторых небольших островах, плоских, как стол, для этого не оказалось никаких условий. Полярные станции залива Благополучия, мыс Желания, островов Правды были сожжены немецкими субмаринами, зимовщики на мысе Стерлегова в 1944 оказались в плену. Но с большей части станций информация о погоде и льдах поступала регулярно, что позволяло успешно решать в Арктике боевые задачи.
     В семейном архиве сохранилось несколько фото, вырезок из газет и телеграмм 30-х годов. Они позволяют выхватить отдельные мгновенья из жизни зимовщиков под руководством отца. И хотя бы поверхностно составить представление о жизни на полярной станции.
     Один из них - Абрам Григорьевич Бассин (U3QQ, старший брат "радиомамы" нескольких поколений львовских радиолюбителей Мариам Григорьевны - exU5BB). До войны был известным радистом-полярником (UX3QQ): работая в 1935 г. радистом полярной станции (ПСТ) на мысе Лескин, стал победителем Всесоюзного теста коротковолновиков на 20-метровом диапазоне между ЛРС Арктики и Большой землей, в 1936-1937 гг. был старшим радистом расположенной на Медвежьих островах ПСТ (находилась на одном из шести островов этой группы - о. Четырехстолбовом). Осенью 1940 г. он призывается по мобилизации в армию и, как военспец (получив в петлицы четыре треугольника, что соответствует теперешнему званию старшина), направляется служить в 292-й зенитный дивизион, дислоцирующийся на западной границе страны (Львов - Дрогобыч - Теребовля), где его и застигает война. Тяжелые бои, отступление... Последнее его письмо родителям было отправлено 24 июля 1941 г. из Дашева (км в 50-ти на восток от Винницы). Более подробно см. Члиянц Георгий (UY5XE) – Интернет «U3QQ - ИЗВЕСТHЫЙ ДОВОЕHНЫЙ ПОЛЯРHИК».

     Спустя полста лет мне довелось три летних сезона провести на Таймыре. У нас был мощный генератор, большой запас солярки, трактор, рация и другая техника, о которой отец с товарищами не могли даже мечтать. Можно было вызвать вертолет.  И, несмотря на это, я видел, как «ломаются» люди, оторванные от привычной жизни, находясь в небольшом коллективе в условиях тундры. Люди стали «похлипче», отбор похуже?
     Жизнь и работу на полярных станциях в 30-е годы можно по праву назвать героической.
     Теперь я решил наложить на временную шкалу истории страны – частную, Б.М.Коноплева (до и во время войны на Севере, а затем по работе на «Космос»).

              Хроника деятельности Б.М.Коноплева

1926-28 гг. - коротковолновик: RK-310,83RA (ему 14 – 16 лет).
1928-33 гг. -  коротковолновик: eu2BQ.
1931 г.  - окончил Московский политехникум связи им. Подбельского. (19 лет).
1932 г.  - окончил годичные курсы инженеров-преподавателей радиотехники для техникумов связи. Два года работал инженером и преподавателем в Хабаровске и Владивостоке. (20 лет)
1934-35 гг. - Руководитель и механик Полярной станции на м.Лескин (ему 22-23 лет). Приведем (обработанную И.А.Липкиным) выдержку из публикации тех лет на страницах журнала “Радиофронт” [4/1936 с.61-62]: “В середине августа 1934 г. четыре молодых полярника прибыли в пос. Диксон и на небольшой шхуне "Белушатник" несколькими рейсами начали доставку на ПСТ всего необходимого для зимовки имущества, ГСМ и продовольствия. Рано утром 12 сентября шхуна отправилась в свою последнюю ходку к мысу Лескин (на этот раз загруженная радиооборудованием). После обеда, около о. Сибирякова (в 60 км от м. Лескин [IOTA - AS-005, RRA - RR-0608]) с открытого моря внезапно налетел шторм. Огромные волны перекатывались через судно, ежеминутно грозя катастрофой. Наконец, сильным ударом шхуну бросило на скалы, раздался треск, и "Белушатник" начал погружаться в воду. Люди вынуждены были спасаться, перебравшись на рыбацкую лодку, держа курс на близкий берег о. Сибирякова. К счастью, когда шторм затих, оказалось, что шхуну выбросило на отмель, и она лежит на небольшой глубине (над палубой метра полтора воды). Надо было немедленно спасать радиооборудование. Затонул мотор-генератор и мощные аккумуляторы (емкостью 350 А/час). Но как спасать, какими силами? Бассин остался на берегу, а метеоролог Залесов на лодке рискнул переплыть 60 км все еще неспокойного моря до мыса Лескин и известил о случившемся механика Коноплева и второго метеоролога. Были организованы спасательные работы, т.к. все понимали, что без радиостанции зимовка может закончиться печально. Авральные работы проводились в ледяной воде на протяжении суток. В этом им много помогла команда случайно оказавшегося невдалеке судна "Красноярский рабочий". Полностью спасенный просоленный груз был доставлен на мыс и начались работы по его восстановлению (промывка аккумуляторов, перемотка обмоток "динамо" и трансформаторов). И ударная работа зимовщиков увенчалась успехом: радиостанция была готова к работе за полмесяца до заданного срока. Аппаратура была стандартной для ПСТ того периода: передатчики "Nord D" и "Дельфин", приемник "КУБ-4". Позже, вместе с Коноплевым, Бассин изготовил анодный модулятор, что дало возможность вести дуплексную (прием и передача одновременно) радиотелефонную связь с Диксоном”.
1936-37 гг. - был начальником связи управления полярной авиации Главсевморпути, принимал активное участие в организации связи и радионавигационном обслуживании первой дрейфующей экспедиции “Северный полюс”, возглавлявшейся И.Д. Папаниным, а также в организации ряда арктических перелетов. Участие в поисках экипажа Леваневского совместно с Б.Е.Чертоком (ему 25 лет).
1937 г. - поступил на физический факультет МГУ, но после окончания первых двух курсов вынужден был оставить университет (его семьи коснулась сталинская репрессия) и продолжал слушать в МГУ лекции по основным дисциплинам в качестве вольнослушателя.
1939-43 гг. – заведовал лабораторией Института теоретической геофизики АН СССР (директором института был О.Ю. Шмидт). Там он разработал и изготовил опытный образец автоматической радиометеорологической станции «Порфир» для работы в условиях Арктики. Организовал радиосвязь на маршрутах северных морских конвоев;
  -  в этой же лаборатории, под его руководством, были разработаны новые методы точной радионавигации и были созданы опытные образцы средневолнового фазового маяка с большой базой. Они прошли летные испытания и показали уникальную для того времени точность навигационных определений (ему 27-31 год).
1943 г.  - Б.М. Коноплев и сотрудники его лаборатории были из Академии Наук переведены в НИИ-20 Народного комиссариата электропромышленности (НКЭ), в котором уже тогда работал М.С. Рязанский. Изготовленная там, под руководством Б.М., аппаратура средневолнового радиомаяка “Опал” в апреле-мае 1945 г. успешно прошла летные испытания и была принята на вооружение, за что в 1946 г. получил Сталинскую премию (ему 31 год).
С июля 1946 г. начинается плодотворная деятельность Б.М. Коноплева по разработке систем радиоуправления ракет дальнего действия (ему 34 года)
До 1950 г.  он работает в НИИ-20 Министерства промышленности средств связи (МПСС) гл. конструктором системы радиоуправления ракеты Р-5. Его группа вела работы и по НИР “Топаз” – поисковой работе для определения путей создания системы радиоуправления межконтинентальными ракетами. Ее проект в 1949 г. был успешно защищен на Ученом совете в КБ С.П. Королева – главного конструкторского бюро СССР в области ракетостроения.
В апреле 1950 г. он переводится со своим коллективом во вновь организованный НИИ-885 МПСС [ныне - ФГУП “Российский научно-исследовательский институт космического приборостроения”] и назначается гл. конструктором аналогичной системы ракеты Р-7 (ему 38 лет), а Гл. конструктором всех систем радиоуправления ракет дальнего действия был назначен М.С. Рязанский.
1954 г. - январь - состоялось совещание Главных конструкторов С.П.Королева, В.П.Бармина, В.П.Глушко, Б.М.Коноплева (42 года), В.И.Кузнецова, Н.А.Пилюгина, с участием М.И.Борисенко, К.Д.Бушуева, С.С.Крюкова и В.П.Мишина, на котором обсуждался вопрос о дальнейших работах по ракете в связи с увеличением массы головной части. В результате обсуждения всех этих вопросов были приняты основные характеристики ракеты Р-7;
 -  модернизирует СУ для Р5М и приступает к главной задаче – разработке эскизного проекта для системы радиоуправления Р7.  В этот проект заложен ряд принципиально новых решений: многофункциональная импульсная радиолокация для траекторных измерений, передачи команд, разностнодальномерный метод радиокоррекции, кодирование команд. Размах работ был такой, что опытный завод НИИ-885 был полностью загружен заказами Б.М. Борис Михайлович не смог завершить работу по системам радиоуправления ракеты Р-7, т.к. в 1955 г. он был вынужден уйти из института. После этого, он несколько лет возглавлял разработку систем радиосвязи для дальней бомбардировочной авиации в НИИ-695 МПСС (ему 42 года).
1959 г. - впервые с 1946 года было принято решение ЦК и правительства, в соответствии с которым система управления ракетой создавалась без участия Рязанского и Пилюгина. Главным конструктором всего комплекса комбинированной системы управления был назначен Борис Коноплев. Его талант новатора в области радиотехнических систем был неоспорим, хотя и   вызывал раздражение коллег-радиоспециалистов. ОКБ-692 (п/я 67 – “Электроприбор”) [позже стало наименоваться как КБЭ, НПО “Электроприборостроения”, ОАО “Хартрон”, а ныне – состоит из нескольких фирм ЗАО “Хартрон - ...”]. ОКБ-692 работало в тесной связке с Днепропетровским КБ “Южное” [Главный конструктор – М.К. Янгель], разрабатывающее ракеты (ему 47 лет).
24 октября 1960 г. -  погиб в крупнейшей катастрофе на космодроме Байконур – во время подготовки к пуску загорелась ракета Р-16 (“изделие 8K64”). Похоронен Б.М. Коноплев в Харькове на 2-м городском кладбище. В той ужасной катастрофе пострадало 123 чел. Из них погибло – 74 чел. (57 военнослужащих - включая зам. министра обороны СССР, главнокомандующего ракетными войсками стратегического назначения, маршала М.И. Неделина и 17 представителей промышленности) и было ранено - 49 чел. (43 военнослужащих и 6 представителей промышленности) (ему 48 лет).
(Из кн. Б.Е.Чертока – «Ракеты и люди» и И.А.Липкина - «История создания
отечественных систем радиоуправления ракетами дальнего действия»).
1991 г. - Генеральная ассамблея международного астрономического союза присвоила имя Б.М.Коноплева кратеру на обратной стороне Луны с координатами 28,5 гр. южной широты и 125.5 гр. западной долготы (Посмертно). Лунные кратеры: Рядом по списку - Колумб, Коперник, Коноплев, Королев, Кориолис, Коши…
2012 г. - 100-летие со дня рождения Бориса Михайловича.

     Что прежде всего бросается в глаза? Активное служение Б.М. своей Державе на жизненно важных направлениях - освоение Северного морского пути в 30-е годы, защита его во время войны и освоение Космоса в период противостояния в «холодной войне».
     Следует отметить, что отец постоянно носил знак «Почетного радиста», по-видимому, это звание было для него очень дорого.
     Здесь я считаю необходимым представить официальную точку зрения, изложенную генералом А. М. Гуськовым в интернете (Лунная гонка между СССР и США). В данном разделе представлены официальные материалы Государственной комиссии (в состав которой входил А.М.Гуськов) по расследованию причин произошедшего на Байконуре 24.10.1960 г. взрыва ракеты Р-16 и последующей гибели людей, хранящиеся в архиве Президента Российской Федерации и впервые опубликованные в издании "Хроника основных событий истории Ракетных войск стратегического назначения" (Москва. ЦИПК РВСН. 1994), а также в юбилейном издании "Ракетный щит Отечества" (Москва, ЦИПК РВСН. 1999).
     Путь первопроходцев всегда тернист и полон случайностсей, часто трагических, лишающих жизни их самих, приносящих горе и страдания их родным и близким.
     В конце 50-х - начале 60-х годов решалась важнейшая государственная задача - разработка новой боевой межконтинентальной баллистической ракеты Р-16. Основные требования Министерства обороны сводились к следующему: высокая боевая готовность, способность доставлять к цели ядерные заряды большой мощности, возможность длительного пребывания на боевом дежурстве в заправленном состоянии, упрощение эксплуатации ракетного комплекса. Для разработки ракеты с использованием высококипящих компонентов топлива в Днепропетровске было создано особое КБ, которое возглавил М.К.Янгель. К созданию двигателей и систем ракеты, а также наземной и шахтной стартовых позиций привлекаются конструкторские бюро, возглавляемые В.П.Глушко, В.И.Кузнецовым, Б.М.Коноплевым, В.И.Капустиным, Е.Г.Рудяком.
     Ракета Р-16 была разработана в двухступенчатом варианте с последовательным расположением ступеней и автономной системой управления. В качестве составляющих топлива были выбраны самовоспламеняющиеся при контакте между собой компоненты: горючее - несимметричный диметилгидразин (НДМГ), окислитель - азотная кислота АК-27И. Стартовый вес ракеты составлял около 148 тонн С переходом на высококипящие компоненты топлива потребовалось решение обширного круга проблем, связанных с повышением качества конструкционных материалов, изучением их стойкости в агрессивной среде, сохранением стабильности характеристик компонентов топлива при длительном их нахождении в баках ракет.
Параллельно с созданием ракеты на Байконуре осенью 1959 года началась интенсивная работа по строительству нового испытательного комплекса, состоящего из различных сооружений стартовой и технической позиции. Было также сформировано 2-е испытательное управление (для испытаний ракет на высококипящих окислителях) и 39-я отдельная инженерно-испытательная часть.
     К октябрю 1960 года работы по строительству технической и стартовой позиций полигона, а также подготовка ракеты и наземного оборудования к пуску были завершены.
     Пуск первой ракеты Р-16 был назначен на вечернее время 23 октября 1960 года. После заправки ракеты компонентами топлива в электрической схеме автоматики двигательной установки появилась неисправность, устранение которой решили произвести на заправленной ракете. Дальнейшее развитие событий показало ошибочность решения, принятого без глубокого анализа и учета возможных последствий.
     Утром 24 октября работы по подготовке ракеты к пуску возобновились и велись без перерыва. В 18 часов 45 минут по 30-минутной готовности произошел преждевременный запуск двигателя второй ступени ракеты. Это привело к мощному пожару и взрыву ракеты. В это время на ярусах установщика находились расчеты, проводившие заключительные операции, на площадке возле ракеты были члены государственной комиссии, командование полигона, испытательного управления, отдельной испытательной части и др.
     В результате взрыва вспыхнуло и разлилось 120 тонн ракетного топлива. Пожар бушевал в радиусе 100 метров от пускового стола. Страшная катастрофа унесла жизни 74 человек, 49 было ранено, из них 4 позже скончались в госпиталях. Среди погибших были главный маршал артиллерии М.И.Неделин, заместитель председателя Государственного комитета СССР по оборонной технике Л.А.Гришин, главный конструктор системы управления Б.М.Коноплев, заместители главных конструкторов Л.А.Берлин, В.Л.Концевой, Г.Ф.Фирсов, заместитель начальника отдела ГУРВО Н. А.Прокопов, заместитель начальника полигона А.И.Носов, начальники управлений Е.И.Осташев, Р.М.Григорьянц, ряд опытнейших офицеров-испытателей, представителей промышленности. Погибли и выпускники Ростовского военного авиационно-инженерного училища (ВАИУ) старшие инженер-лейтенанты А.И.Стекольщиков, В. А.Мануленко и др
     Причины катастрофы изучались правительственной комиссией (в состав которой входил и генерал A.M.Гуськов). По результатам расследования был намечен ряд мер по обеспечению безопасности при отработке и испытаниях ракетной техники.
Катастрофа показала, что всякое проявление беспечности, нарушение технологической дисциплины, пренебрежение правилами и мерами безопасности при работе с новой могучей боевой техникой недопустимы.

     Весной 2011 г. я позвонил академику Б.Е.Чертоку с целью уточнить ряд деталей из его книги, в событиях с участием Б.М. Дело в том, что они были знакомы с 1937 г. во время подготовки экспедиции по поиску пропавшего экипажа летчика Леваневского. В конце беседы Борис Евсеевич поинтересовался - для чего мне нужны эти детали. Узнав, что я пишу историю нашей семьи и, в том числе, разумеется, про Б.М. (они одногодки), он предложил мне написать статью об отце к 100-летию со дня рождения. Пообещал опубликовать ее в журнале «Роскосмос». В декабре того же года Бориса Евсеевича не стало, он не дожил трех месяцев до своего 100-летия. Без его поддержки журнал не стал публиковать эту статью. С моей же точки зрения она интересна не только сведениями о деятельности Б.М., но и тем, что удалось раздобыть высказывания о Б.М. его коллег, которые работали вместе с ним.

     Вместо Вступления привожу эту выдержку из книги проф., доктора техн. наук Александра Филипповича Плонского (Интернет. Осколок Фаэтона):

"Неужели вы ничего не слышали обо всем этом, об этом и еще кое о чем?
Ну, конечно, вы ничего такого не слыхали, откуда же вам знать?"
                Герман Мелвилл

      "Историю делают люди. Они же ее переписывают. Так возникают мифы. Эта глава - не миф, в ней то, что прошло мимо внимания историков и прочно забыто, хотя речь идет о престиже отечественной науки.
      Мы помним имена великих писателей, художников, композиторов. Хуже обстоит дело с именами ученых. Архимед, Ньютон, Эйнштейн, Ломоносов, Циолковский, Менделеев... Спросите наугад любого из моих курсантов, вряд ли он назовет больше десяти имен. И это будут гении фундаментальной науки. А попросите назвать имена тех, кто стоял у истока их будущей специальности, кто прославил свою страну замечательными открытиями. В лучшем случае вспомнят Попова.
      Мы пестуем Иванов, не помнящих родства. Да и сами становимся такими. Восполнить этот пробел не смогу - пришлось бы писать еще одну книгу. И все же...
...Осенью 1947 года я был "распределен" на работу в научно-исследовательский институт. Лабораторией, куда меня направили, руководил Борис Михайлович Коноплев, массивный, высокий человек, лауреат Государственной премии, в прошлом конструктор АРМС (автоматических радиометеорологических станций). Так уж случилось, что проработал я с ним недолго. Он запомнился мне солидным, немолодым, а было ему тогда тридцать пять.
     И вот в списке тех, в чью честь названы образования на обратной стороне Луны, рядом с именами Конфуция и Майкельсона, Омара Хайяма и Норберта Винера, Герберта Уэллса и Юрия Алексеевича Гагарина я встретил имя Бориса Михайловича Коноплева (1912 - 1960)...
     Только сорок восемь лет жизни было отпущено ему несправедливой судьбой. А успел он сделать гигантски много. Что именно? Не знаю! Его работа в области радиоуправления ракетами была засекречена. Так может, сейчас, спустя почти полвека после его преждевременной смерти, поднимут завесу, скрывающую от потомков жизнь человека, посмертно "канонизированного" Луной? Жизнь человека... После нее остаются две даты в круглых скобках и то, что совершено в промежутке между ними. А изредка - города, улицы, школы, теплоходы, лунные кратеры..."

     Для читателей молодого поколения необходимо пояснить распределение военного потенциала двух держав – США и СССР. Президент Академии наук СССР А.П.Александров так оценил мировую ситуацию того времени: «…был разработан и утвержден Президентом США план войны. Дата атомного нападения на СССР намечалась на 1957г. Планировалось на территории нашей страны взорвать в общей сложности 333 атомные бомбы и уничтожить около 300 городов». Вокруг нашей страны была установлена густая цепь военных баз США. В памяти всего мира были свежи Нагасаки и Хиросима.
     А вот как ситуацию и соотношение сил описывает Борис Евсеевич Черток:
     «…В декабре 1960 года Пентагоном был разработан и утвержден очередной план под кодовым наименованием «СИОП-62», предусматривавший ядерный удар по 3423 целям на территории СССР. СССР рассматривался как главный источник угрозы США и их союзникам.
     В первой половине шестидесятых годов наш приоритет в космосе был неоспорим, но, несмотря на трудовой героизм коллективов Королева, Янгеля, Челомея, Макеева и присоединенных к ним смежных организаций и производств, отставание по боевым межконтинентальным ракетам прогрессировало.
Наша ракетно-космическая пропаганда, опираясь не только на внутренние восторги, но и на зарубежные авторитеты, преждевременно создала миф о нашем подавляющем ракетно-ядерном превосходстве. Только узкий круг ракетных специалистов не строил иллюзий по поводу действительного соотношения межконтинентальных ракетно-ядерных сил.
     …Общее число установленных в шахтах межконтинентальных ракет к концу 1965 года в США достигло 850. Суммарная ядерная мощность зарядов составляла примерно 1000 — 1200 мегатонн. Учитывая надежность ракет того времени, СССР в 1965 году мог быть дважды уничтожен только американской ракетной техникой!
К этому времени наш возможный ответ не превышал суммарно 150 межконтинентальных ракет с общей ядерной мощностью (даже вместе с баллистическими ракетами подводных лодок) 250 мегатонн. Американские ракетно-ядерные стратегические наступательные вооружения превышали наши по меньшей мере в четыре раза! Если к этому добавить ядерные заряды стратегической авиации, то подавляющее превосходство достигало пяти-шести раз».
     Лучшие специалисты нашей страны должны были в сжатые сроки уравновесить ракетно-ядерную ситуацию. К их числу по праву относится и Борис Михайлович Коноплев.
    
     Авторы публикаций приводят свои воспоминания о профессиональных качествах Бориса Михайловича, которые способствуют пониманию его личности.

Борис Евсеевич Черток - патриарх отечественной ракетной и космической техники, заместитель Главного конструктора, академик:

     В январе-феврале 1937 года четыре оранжевых гиганта (самолеты ТБ-3 в специальном арктическом варианте) были готовы к облету и приемке начальником полярной авиации Шевелевым. Он приехал с радиоинженером Главсевморпути – высоким сероглазым блондином, который демонстрировал завидное знание специфики полярных условий радиосвязи. Он критиковал детали компоновки радиооборудования и требовал переделок. Мои конструкторы и заводские монтажники обижались на этого молодого радиста за поучения, которые он делал с апломбом бывалого полярника…
     Той весной 1937 года я впервые встретился с Борисом Михайловичем Коноплевым – будущим главным конструктором системы управления межконтинентальной ракеты Р-16. Наше последующее тесное содружество продолжалось до его трагической гибели  24 октября 1960 года…
     Аппаратуру для экспериментов по связи в десятисантиметровом диапазоне разработал в НИИ-20 Борис Коноплев. Он же разрабатывал систему радиоуправления будущей ракеты Р-3. Коноплев был самым ярым сторонником комбинированных систем управления, т.е. сочетания автономной инерциальной и корректирующей ее ошибки радиосистемы. Его почти фанатическую преданность радиотехнике и неистребимое желание любую радиотехническую проблему решать по-своему, по-новому я впервые ощутил, познакомившись с ним еще в 1937 году при подготовке полярных перелетов. Тогда он работал в Главсевморпути и, не имея диплома радиоинженера, был самым авторитетным радиоспециалистом. Во время войны он организовывал радиосвязь на маршрутах северных морских конвоев. Потом увлекся радиолокацией. Наконец, в 1947 году решил, что его место в ракетной технике, и отдал ей весь свой энтузиазм и талант. Во время испытаний он, излучая оптимизм, всем, кого считал достойным приобщения к радиотехнике, излагал результаты своих исследований по затуханию радиоволн в факеле двигателя и мероприятия по борьбе с этим явлением.
     В начале 1950 года Коноплев перешел в НИИ-885, где возглавил все радиотехническое направление. Исключение составили зенитные проблемы. Здесь далеко не всегда его устремления совпадали с технической позицией Рязанского и Пилюгина. Однако эти расхождения не приводили к антагонистическим противоречиям, которые нередко возникают в организациях при работе нескольких ярких талантов над схожими проблемами, разделяя весь коллектив на противоборствующие группы.
     Осенью 1953 года на ГЦП была демонстрация ракетной техники для руководителей различных министерств. Были приглашены и генеральные конструкторы авиационной промышленности, в том числе А.Н. Туполев. Устинов вместе с Неделиным выступили в роли гостеприимных хозяев. Я не встречался с Туполевым с 1937 года, когда он приезжал на Щелковский аэродром НИИ ВВС, где мы вели подготовку к nepелету в США через полюс самолета Леваневского Н-209. Тогда он как уполномоченный правительства и председатель Государственной комиссии по перелетам с большим пристрастием разбирался в ходе подготовки самолета. Борис Коноплев по авиационным радиоделам встречался с Tуполевым и до, и уже после войны. Он увлек меня к машине, в которой сидел грузный и усталый Туполев. Ему уже показывали ракеты Р-1, Р-2 и Р-11. Не допускающим возражений тоном Коноплев заявил, что мы сейчас покажем «старику» Р-5. «Старику» было в ту пору только 65, а предстояло прожить и проработать до 84 лет! Коноплев подвел Туполева к стоящей на старте Р-5 и с присущем ему увлечением начал объяснять преимущества системы радиоуправления. Когда Туполев узнал, что расстояние 1200 км ракета npeодолеет за 12 минут, он скептически заулыбался и сказал: «Этого не может быть». Через несколько часов были демонстрационные пуски. Была пущена и Р-5. Я во время пусков был на приемной станции телеметрической системы «Дон». Коноплев не покидал Туполева и потом мне рассказал, что «старик» так потрясен, что собирается «плюнуть на свои самолеты и строить ракеты». К счастью, этого не случилось…
     В НИИ-20 Коноплев с большим размахом организовал исследовательскую работу по системам точного радионаведения ракет. Я с ним встретился в Капустином Яре уже в 1948 году. Тогда Павел Цыбин в адрес Коноплева пустил эпиграмму, которая начиналась так:
                Изучать влиянье струй
                Прилетел к нам Коноплюй.

     Несмотря на массу шуток в свой адрес, Коноплев несколько лет ставил опыты, которые помогли выбрать оптимальные диапазоны радиоволн для будущих радиосистем и уточнить места наземных радиосредств…
     Главным конструктором всего комплекса комбинированной системы управления был назначен Борис Коноплев. Его талант новатора в области радиотехнических систем был неоспорим, хотя и вызывал раздражение коллег-радиоспециалистов.
Коноплев мне как-то проговорился, что разработанную и запущенную в производство систему для Р-7, если бы на то была его власть, он бы полностью переделал.
Измерение параметров движения «семерки» и передача команд управления на «борт» осуществлялась импульсной многоканальной линией связи, работающей в 3-сантиметровом диапазоне волн кодированными сигналами. Система имела два пункта управления — главный и зеркальный, находившиеся на расстоянии 500 км один от другого. Прямая, соединяющая два пункта, должна была быть перпендикулярна директрисе стрельбы.
     В 1959 году он был назначен директором и главным конструктором созданного в Харькове ОКБ-692 (впоследствии – «Электроприбор», а затем «Хартрон»). Логически объяснимая метаморфоза произошла в мировоззрении Коноплева к тому времени. Став главным конструктором, отвечающим за всю систему управления ракетой Р-16, он отказался от радиоуправления и разработал чисто автономную систему. 24 октября 1960 года Коноплев погиб. Ему так и не суждено было узнать, что Р-16 — первая отечественная межконтинентальная ракета без системы радиоуправления — при дальности 12 500 км имела КВО 2700 м. Это всего на 700 м больше, чем КВО ракеты Р-7, для которой использовалась сложнейшая система радиоуправления, созданная в НИИ-885 его последователями, главным из которых был Евгений Богуславский.
     (Из кн.  «Ракеты и люди», тт. 1-3, Интернет)

         Это воспоминания Эльги Львовны Бобровой

     Инженером-исследователем, а потом и руководителем исследовательской группы она участвовала в разработке баллистической ракеты Р-7, запуске лунных спутников и исследовании обратной стороны Луны, создании бортовых приборов для Космоса. Воспоминания не только о приборах, но и о людях, с кем довелось работать, о личных обстоятельствах, о непростых, а иногда и нелепых условиях, в которых осуществлялась советская оборонная и космическая программа. Частный кусочек общей большой картины.

     За время моего отсутствия коллектив нашей лаборатории увеличился: в ней появилась группа инженера Трахтмана Авраама Менделевича. До этого он, военный радиоинженер, проходил службу в "шарашке" КГБ в Марфино, где зэком пребывал А.Солженицын. В его романе "В круге первом" Трахтман выведен под фамилией "Ройтман" (но об этом мы узнали много позже). Трахтман был уволен из КГБ по пресловутому 5-му пункту. Манукян, некогда учившийся с Трахтманом в МЭИС'е, и Б.М.Коноплёв (оба лишенные предрассудков и ценившие людей за их профессиональные и деловые качества) с большим трудом добились принятия А.М.Трахтмана на работу в НИИ-885 руководителем группы. Талантливый, знающий, опытный инженер Трахтман (впоследствии лауреат Госпремии, д.т.н., профессор) почему-то сразу отнёсся ко мне с доверием. И за всё время нашей совместной работы сохранял его.
     К этому времени Б.М.Коноплёв, уйдя из института, перебрался в Харьков, где был назначен главным конструктором системы радиоуправления ракетами, которые в Днепропетровске создавал Янгель.
     В нашем НИИ-885 после ухода Коноплёва генеральным конструктором систем радиоуправления ракетами стал директор института Михаил Сергеевич Рязанский, впоследствии профессор, герой соц. труда.
     Судьба Коноплёва, замечательного человека и выдающегося радиоинженера, оказалась крайне трагичной: он погиб (сгорел) при неудачном испытательном старте новой крупной ракеты КБ Янгеля вместе с большой группой военных и гражданских специалистов, во главе с маршалом артиллерии Неделиным, на Байконуре в октябре 1960 года.
     МЫ ДЕЛАЛИ РАКЕТЫ: СОВЕТСКАЯ ОБОРОННАЯ И КОСМИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА ГЛАЗАМИ ИНЖЕНЕРА-ИССЛЕДОВАТЕЛЯ (1947-1980)
11 апреля 2011, 14:22 echo.msk.ru›Блоги›…_shabaeva/765200-echo

         
       А. Швайченко,   РВСН – полвека на страже мира.

     Генерал-лейтенант Андрей ШВАЙЧЕНКО, командующий  Ракетными                войсками стратегического назначения.

     …В результате напряженного труда ракетчиков, промышленности и военных строителей уже к 1965 году были поставлены на боевое дежурство группировки, вооруженные ракетами средней дальности Р-5, Р-12, Р-14 и межконтинентальными ракетами Р-7, Р-16, Р-9А с наземными и шахтными пусковыми установками, разработанными в конструкторских бюро Сергея Павловича Королева и Михаила Кузьмича Янгеля. Для разработки двигателей и систем ракет, а также наземных и шахтных стартовых позиций были привлечены конструкторские бюро, возглавляемые Валентином Петровичем Глушко, Владимиром Павловичем Барминым, Виктором Ивановичем Кузнецовым, Семеном Ариевичем Косбергом, Евгением Георгиевичем Рудяком, Борисом Михайловичем Коноплевым и Владимиром Григорьевичем Сергеевым.
(Доклад. Интернет. coldwar.ru›rvo/012010/rvsn-polveka-na-straje-)

                Андрей Саввич Гончар,
один из талантливых, ведущих специалистов Харьковского ОКБ-692:

     Первым фактическим руководителем предприятия стал А.М.Гинзбург. Абрам Маркович был человеком высокой культуры и интеллигентности. Сменивший его Б.М.Коноплев недолго руководил организацией, но свои качества ученого-новатора успел проявить в полной мере. Многие начинания Б.М.Коноплева были реализованы после его гибели, но некоторые, не подкрепленные его волей, постепенно угасли. Наиболее важным из них было стремление проектировать и разрабатывать в организации все основные элементы систем управления – гироскопические приборы, радиотехнические устройства, источники вторичного электропитания и т. д…
     Руководителем новой организации специальным Постановлением Совета Министров и ЦК КПСС был назначен доктор технических наук Б.М.Коноплев. Борис Михайлович был человек с далеко не ординарной судьбой. Его мать в 1939 году была репрессирована как член партии эсеров, сам он чисто случайно избежал горькой судьбы сына врага народа и самостоятельно проложил себе дорогу. При отсутствии диплома о высшем образовании защитил докторскую диссертацию и стал виднейшим ученым в области радиотехники. С его именем связан ряд изобретений и открытий в этой области, он был участником создания многих радиотехнических систем. Практический склад ума и опыт непосредственной работы с аппаратурой при наличии теоретической подготовки делали его прекрасным руководителем нашего молодого коллектива. Несмотря на то, что Борис Михайлович пришел к нам в самый разгар проектирования системы управления ракеты 8К64, он сумел внести ряд новых идей, поддержать и помочь осуществить многие нетрадиционные решения. При нем были начаты и предварительные проектные разработки и по следующей, более совершенной ракетной системе 8К66, где он выдвинул поистине революционные идеи и предложил способы и технологию их воплощения. Он объявил принцип: на борту ракеты в системе управления не должно быть разъемных соединений. Известно, что наличие множества разъемов, соединяющих тысячи проводов, вносит значительный вклад в ненадежность системы, особенно это проявлялось в пятидесятые годы при тех ненадежных соединителях, которые достались нам в наследие от немецкой ракетной техники. Предполагалось, что заводская бригада на боевой стартовой позиции производит сборку системы управления, спаивает или, вернее, сваривает провода, проверяет и сдает в эксплуатацию воинской части. Для сварки проводов было разработано по конкурсу, объявленному на предприятии, специальное устройство типа «пистолет», которое прошло успешно испытания и, к сожалению, как и основная идея, было забыто после гибели Коноплева…
     В целом система управления упрощалась до предела, и каждое предложение, направленное на это, приветствовалось. Борис Михайлович решительно брал в свои руки все, что относилось к системе управления. Он категорически диктовал свою волю как Главный конструктор всем смежным организациям, включая такого «своевольного» смежника, как В.И.Кузнецов – разработчика комплекса гироскопических приборов…
     Борис Михайлович имел обыкновение часто посещать лаборатории, особенно те, где шла разработка новых идей и приборов. Часто бывал он и в моей лаборатории, и его каждое посещение было для нас очень полезным. Он внимательно следил за каждой разработкой, вникал в мелочи; не помню, чтобы он «отчитывал» нас, не помню, чтобы он навязывал свое мнение - все происходило так, как будто он член нашей лаборатории и участвует в наших обычных обсуждениях и спорах по техническим вопросам. Однажды, глядя на метку времени на экране осциллографа, он вдруг вынул секундомер, сверил его показания и сказал, что метка времени идет с ошибкой. Ошибка оказалась весьма незначительной, и мы потом удивлялись, что он смог это увидеть. Я уверен, что имея таких прекрасных руководителей, как А.М.Гинсбург, О.Ф.Антуфьев и Б.М.Коноплев, наша фирма смогла бы достичь еще более значительных результатов. Борис Михайлович не любил обширных совещаний, заседаний и пр.; он предпочитал посещение цехов, лабораторий, стендов и общение непосредственно с исполнителями. Я почти дословно запомнил фразу, сказанную им на одном из совещаний в его кабинете: «Вот мы тут заседаем, а хорошо, если бы в это время там шла работа»…
     Б.М.Коноплев руководил ОКБ-692 менее двух лет и, несмотря на то, что это был период организации ОКБ, ему приходилось много времени уделять организационным вопросам, он всегда находил время и для науки. Он прекрасно владел математикой, а главное, он был мастером нетрадиционных технических решений, заставляя нас анализировать различные способы решения проблемных задач. Так, например, для автомата управления дальностью в одном из вариантов функционала требовалось измеряемую интегратором скорость преобразовывать с помощью весовой функции, т.е. умножать на некоторую переменную величину в процессе полета. Борис Михайлович предложил в качестве возможного варианта решение: подавать на гиромотор генератора переменную частоту и тем самым менять скорость его процессии. Вариант оказался очень выигрышным, и задание на разработку такого прибора было выдано нами в комплекс Г.А.Барановского и Л.П.Рокфарга. К величайшему сожалению, и эта идея погибла вместе с Коноплевым.
                (в кн. «Воспоминания»).

          Яков Ейнович Айзенберг,
один из ученых-старожилов СКБ з-да «Коммунар», ставший в 1990 г. Гендиректором НПО «Хартрон» и Генеральным конструктором систем управления ракет и космических аппаратов Украины:

     …Начальником и главным конструктором ОКБ-692 был назначен, конечно, москвич (откуда в Харькове мог взяться требуемый специалист?) доктор технических наук, как мне помнится, получивший эту степень без защиты диссертации, Борис Михайлович Коноплев. Человек очень толковый, он начинал работу, как и положено, в НИИ-885, но вошел в разногласие с начальством института и перешел в небольшой московский НИИ
     К большому сожалению, толковость не заменяет ни конкретных знаний, ни опыта, а Б.М.Коноплев до ОКБ-692 занимался не автономными, а радиосистемами управления ракет, что, безусловно, не пошло на пользу дела.
     Тем не менее, нашу фирму он возглавил и заложил её будущие основы…
     Третий, совершенно необходимый для теоретиков отдел (№32), был вычислительный центр, для которого Коноплев «выбил» единственную в СССР «большую» ЭВМ М20…
     Нас все и по-всякому торопили, уж очень хотелось иметь настоящую МБР. Следует отдать должное организаторским способностям Коноплева, он организовал сверхинтенсивную работу, и мы выполнили все очень быстро, и в дальнейшем эти сроки оказались непревзойденными. ОКБ-692 создали в 1959г., а в 1961г. изготовленная и отработанная на наших стендах проверенная аппаратура системы управления была поставлена на контрольно-испытательную станцию (КИС) завода №586, прошла полный цикл заводских испытаний и в составе ракеты поставлена на полигон в Байконур. Прямо скажем, сроки, невиданные в ракетной технике…
Было еще несколько условий для получения повышенной зарплаты. Во-первых, надо было работать в организации, на которую Постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР распространяются права и льготы НИИ первой категории. Это самое сложное для нас условие оказалось выполненным благодаря предусмотрительности Б.М.Коноплева, вписавшего соответствующий пункт в постановление о создании ОКБ-692…
                (из кн. «Ракеты Жизнь Судьба»)

                Е.М.Яковлев
Первые посещения нашего предприятия

     Память всё чаще возвращает меня к тем первым годам становления нашего предприятия ОКБ 692, когда мы, по сути дела, молодые люди, чуть больше 20 лет, окрылённые огромным доверием партии и правительства самоотверженно трудились над поставленной задачей, не считаясь с личным временем, иногда целые сутки не покидая рабочие места. Задача стояла к 7 ноября 1960 года запустить нашу первую ракету 8к64. Сроки более, чем сжатые с учётом того, что предприятие было только что организовано в 1959 году. Первым руководителем его был замечательный специалист, учёный и организатор Коноплёв Борис Михайловыич. 31 отдел, занимавшийся системами наведения, навигации и стабилизации возглавлял Гудименко Анатолий Иванович. Лабораторией по наведению и навигации руководил Гончар Андрей Саввич, а лабораторией, занимавшейся вопросами стабилизации – Айзенберг Яков Ейнович.

      Перечисленные выше люди внесли огромнейший вклад в становление и дальнейшее развитие нашего предприятия, вплоть до нынешних его дней.
В начале проведения работ стенды моделирования I, II ступеней и участка разделения были автономные со своими пультами управления и стояли в разных местах зала моделирования на 3 этаже корпуса 1. Поступила команда все стенды моделирования изделия 8К64 объединить и разместить в левом углу зала, там же находились в одном ряду и нагрузочные стенды с автономными рулевыми приводами. Управление всеми стендами велось от вновь разработанного общего пульта управления всеми стендами (grob-пульт), там же включалось и питание рулевых машинок. Набор динамических схем изделия - уравнений движения, был произведён на Авм ИПТ-5, а время полёта отображалось на лампочках ПКС (пульт коммутации и счёта). Шла повседневная кропотливая работа по уточнению параметров (коэффициентов) системы стабилизации, снятие областей устойчивости, АФЧХ 37 и прочего, как вдруг нам объявили, что приезжает очень важная делегация из Москвы, состоящая из членов ЦК партии, министров и много высших армейских чинов в звании генералов. Они хотели на месте посмотреть состояние дел и убедиться, что сроки не будут сорваны. Конечно, для нашего молодого коллектива это посещение было не рядовое событие и все мы, естественно, волновались.        

     В преддверии посещения делегацией, к нам часто заходило и наше руководство, в том числе и Коноплёв Б. М. Для него тоже это событие многое значило и никому не хотелось ударить "в грязь лицом". Поэтому все мы тщательно готовились, репетировали всю процедуру показа, что говорить и показывать, где стоять и где кому сидеть. Б.М. Коноплёв, как уже достаточно опытный руководитель, успокаивал нас и говорил, чтобы не волновались, а выполняли чётко то, что необходимо, без суеты.
     И вот наступил день "Х". С утра мы ещё раз проверили и убедились, что всё работает, как часы. Мы ещё не сталкивались с "Законом падающего бутерброда" или визит - эффектом. Это всё было позже, а тогда мы находились там, где кому было положено.

     Делегацию привёл Б.М. Коноплёв, рукой отодвинул брезентовую штору на входе, пропустил впереди себя несколько человек, как впоследствии оказалось, Брежнева Л.И., Устинова Д.Ф. и др. Замыкала всю эту команду группа генералов. Лабораторный стол, за которым я сидел и ремонтировал блок от АВМ, был крайним и, проходя, Брежнев Л.И. поздоровался и протянул мне руку. Я поднялся и ответил на рукопожатие (потом долго не мыл руку). Поскольку людей было очень много, то свободного пространства, не занятого оборудованием, всем не хватало и генералы разместились между нагрузочными стендами. Вначале Коноплёв Б.М. сделал небольшой доклад, рассказал, где и что размещено, что будем сейчас показывать. Наступил момент самой демонстрации. Пустили I-ю ступень, предварительно включив питание на РМ, ПКС чётко отсчитывал и указывал время полёта. Наступил момент разделения ступеней. Филипенко включает питание РМ, а оно не включается, и РМ не гудят. На короткое время произошло некоторое замешательство. Из оцепенения всех вывел Вадик Эндеко. Он, можно сказать, грубо, без особых церемоний, растолкал генералов, соединил отскочивший (кто-то из генералов наступил ногой) "ЛИСТовский" разъём от платы нагрузочного стенда, чем восстановил его работоспособность и дальше пошло всё "как по маслу". Хотя, как принято было, без замечаний и "головомойки" не обошлось.. Цымбал Люда во время своего доклада о режиме работы участка "разделения" держала руки сзади и раскачивалась, за что и получила выговор. Вот такие были у нас посещения, и в дальнейшем очень часто. Так что есть, что вспомнить.
    Яковлев Евгений Михайлович. Специальность по работе: теоретические вопросы по системе стабилизации; проектирование и создание стендовой базы для отработки систем управления ракет.       80-летие со дня рождения Я. Е. Айзенберга hartron.com.ua›ru/content/80-летие…дня…айзенберга
      

                Исаак Аронович Липкин
        - доктор технических наук, математик:

     …Во-первых, с начала развития систем радиоуправления прошло уже более 50 лет, и ушли в мир иной не только главные конструктора систем радиоуправления Борис Михайлович Коноплев, Евгений Яковлевич Богуславский, Михаил Иванович Борисенко, но и многие другие из тех, кто с самого начала участвовал в создании систем радиоуправления. Пройдет немного времени, и никого из них уже не останется. Так что щепетильность не ко времени: если есть что сказать — пиши, пока не поздно. Волею судеб я с самого начала был активным участником этой истории и знаю ее не понаслышке, а изнутри. В памяти остались многие детали создания систем радиоуправления. Самой яркой страницей в моей жизни осталась разработка системы радиоуправления первых межконтинентальных ракет. Есть что вспомнить.
     Во-вторых, история систем радиоуправления, на мой взгляд, незаслуженно забыта. Есть замечательная монография Бориса Евсеевича Чертока. Я читал ее с огромным удовольствием, взахлеб. И вместе с тем после ее прочтения остался неприятный осадок: о системах радиоуправления в ней говорится вскользь и то, как о «младшем, непутевом брате» автономных и астронавигационных систем. Он смотрит на систему радиоуправления, созданную в 50-х годах, из 90-х годов. А тогда вопрос стоял так: или ждать, когда создадутся условия для создания более совершенной системы радиоуправления для межконтинентальной ракеты, или строить эту систему «из того материала», который уже есть, проявляя максимум изобретательности, чтобы и в этих условиях достичь требуемых характеристик. А ждать было нельзя, ибо только межконтинентальная ракета могла обеспечить нам паритет с Америкой в средствах доставки ядерного оружия (у американцев были базы «по всему свету», и эту задачу у них могли успешно решать самолеты). Добиться такого паритета нужно было в кратчайшие сроки, любой ценой (Хиросима и Нагасаки еще свежи были в нашей памяти). И разработчики первой системы радиоуправления взялись за эту задачу, трезво оценивая все трудности и сознавая, что эта система обречена на короткую жизнь и «славы в веках» не принесет. И создали систему, обеспечившую требуемые технические характеристики. Честь и хвала им за это!
     Из главных конструкторов систем радиоуправления в монографии Б.Е.Чертока упоминается только Евгений Яковлевич Богуславский (да и то чаще в качестве разработчика телеметрической системы). По-моему, это несправедливо. Системы радиоуправления должны найти достойное место в истории развития ракетной техники, а такие крупные фигуры, как Борис Михайлович Коноплев, Евгений Яковлевич Богуславский, Михаил Иванович Борисенко должны быть в ней увековечены. Это и заставило меня взяться за перо.
     …Совсем другое дело, если бы у нас и у Америки были равные возможности в применении ядерного оружия: пойти на обмен ядерными ударами – это уже безумие. И вся последующая жизнь подтвердила эффективность ядерного сдерживания.
В этой обстановке Главный Конструктор системы управления Борис Михайлович Коноплев принял смелое и рискованное решение: не ждать, когда появится требуемая вакуумная техника для реализации варианта с непрерывным излучением сигнала, а принять к разработке импульсный вариант…
     …Перед полигонными испытаниями произошло опечалившее всех нас событие: из института по причинам далеким от техники (и от интересов работы) ушел Главный конструктор системы радиоуправления ракеты Р-7 Борис Михайлович Коноплев…
     …Был назначен директором и главным конструктором вновь созданного в Харькове ОКБ-692 («Электроприбор»), имевшего тот же профиль, что и институт Пилюгина. ОКБ-692 работало в связке с КБ «Южное» (Днепропетровск, Главный конструктор М.К Янгель), разрабатывающим ракеты. Таким образом, на Украине создавался свой центр разработки межконтинентальных ракет, конкурировавший с КБ Королева.
     В кругу подчиненных он не был конфликтен, но сам быть подчиненным он не умел и без оглядки на возможные последствия, если надо было отстоять свои позиции, шел на конфликт с влиятельными людьми (это и привело к сравнительно непродолжительному времени его работы в институте). Борис Михайлович был «генератором» идей, но и чужие идеи, если они того стоили, он охотно поддерживал. Находили с ним общий язык и военные: если они выдвигали обоснованные замечания, он их без излишних споров принимал…
     Его отличали смелость при принятии технических решений, целеустремленность при их реализации. Корни его характера лежат в пройденном им жизненном пути: с юношеских лет он не искал в жизни легких путей и стремился быть там, где было интересно работать и можно было творить…
     …Борис Михайлович трагически погиб 24 октября 1960 г. во время первых испытаний межконтинентальной ракеты Р-16, Главным конструктором которой был М.К Янгель, а Главным конструктором системы управления (автономной) Борис Михайлович Коноплев. Это была величайшая катастрофа в истории ракетной техники, в которой погибло более ста человек. Основными причинами этой трагедии была гонка в подготовке испытаний (непременно сделать подарок правительству к Октябрю) и крайняя беспечность в соблюдении установленных правил безопасности при пусках ракет…
     …На сей раз нарушение было на самом высоком уровне: из бункера вышел Главный маршал артиллерии Митрофан Иванович Неделин и демонстративно уселся на стул невдалеке от старта, давая всем понять, что он уверен в правильности своего решения и не сомневается, что недостаток устранен и старт ракеты будет нормальным.
     За Неделиным, естественно, потянулись начальник полигона генерал Герчик, его заместитель по научной части полковник Носов, чины промышленности, не занятые обслуживанием пуска. Словом, собралась вся военная и промышленная элита, не занятая в подготовке ракеты к старту. Борис Михайлович Коноплев, как Главный конструктор системы управления, сидел в это время в машине, обеспечивающей предстартовый контроль системы. Здесь – другое грубое нарушение норм безопасности (правда, вынужденное). В связи с тем, что бункер не был оборудован для проведения испытаний системы управления ракеты Р-16, они проводились из машины, стоявшей вблизи старта.
     И вот этот страшный вал огня накрыл людей. Они буквально сгорали. Погиб и Митрофан Иванович Неделин, погиб полковник Носов, генерала Герчика спас его адъютант, вынесший его из пламени, накрыв своей шинелью (Герчик после этого пролежал несколько месяцев в госпитале), было большое число жертв. А Борис Михайлович сгорел в испытательной машине, не успев из нее даже выбраться. Ужасная катастрофа, которой могла не быть!  И это подтверждают последующие испытания и эксплуатация ракеты Р-16 - в дальнейшем не было ни одной неприятности из-за этого «опасного топлива»…
     Борис Михайлович Коноплев погиб в возрасте 48 лет, в расцвете сил и творческих возможностей. Он много бы еще сделал для развития нашей науки и техники, может быть, и в какой-то другой ее области, но и того, что он успел сделать, достаточно для того, чтобы он вошел в историю развития ракетной техники как одна из самых крупных и ярких фигур.
     (Из книги И.А.Липкина «История создания отечественных систем   радиоуправления РДД». 2-е изд. М. Вузовская книга, 2007г.)

                Николай Николаевич Игнатьев,
       ветеран ракетно-космической отрасли, г. Харьков.

            Жизнь, яркая, как вспышка…

     …Нам мало известно о нём, о его жизни. Его имя, его работа по системам управления ракет и ракет-носителей были засекречены. По свидетельству знавших его, он во многом был похож на Королёва — волевой, требовательный, преданный делу человек…
     С юных лет его жизнь была связана с радио: уже в 14 лет он был среди тех, кто первым в СССР осваивал короткие волны. Учился в Московском техникуме связи, затем окончил курсы преподавателей радиотехники, после строил полярную станцию «Мыс Лескин» на берегу Карского моря. Потом — снова учеба: физический факультет МГУ. Будучи студентом, Коноплёв в должности заведующего лабораторией Института теоретической геофизики Академии наук под руководством известного полярника Отто Шмидта разрабатывал автоматические радиометеорологические станции для Арктики.
     Как вспоминал первый парторг ОКБ-692, Коноплёв при приёме его в ряды КПСС рассказал (или вынужден был рассказать?) о том, что он сын Лидии Коноплёвой — одной из руководителей Военной организации партии эсеров, проводившей после Октябрьской революции серию покушений: на Ленина, Урицкого, Володарского, которая была осуждена и расстреляна в 1937-м.
     В день ареста матери Бориса Коноплёва предупредили: «Домой не ходи, тебя ждут», посоветовали уехать. И он «затерялся» на просторах Сибири и Дальнего Востока.
     Но в преддверии Великой Отечественной войны Отто Юльевич, видимо, вспомнил о подающем большие надежды питомце и пригласил на работу, назначив его руководителем лаборатории Института геофизики. За создание автоматических станций, получивших применение в Арктике и на фронтах войны, Борис Коноплёв в 1946 году был удостоен звания лауреата Сталинской премии третьей степени.
В июле того же года его «захватила» ракетная техника — началась деятельность Б. М. Коноплёва по созданию систем радиоуправления ракет дальнего действия.
Борис Коноплёв получил задание на разработку системы радиоуправления ракеты Р-3 с дальностью полёта 3000 км и начал исследования систем точного радионаведения для дальности до 10000 км. Проведенные главным конструктором систем радиоуправления ракет эксперименты позже помогли выбрать оптимальные частоты для радиосистем и места расположения наземных радиосредств.
     В январе 1954 года Коноплёв приступал к решению своей главной задачи — к разработке системы радиоуправления королёвской «семёрки» (ракеты Р-7).
Но Борис Михайлович не смог завершить работу — в 1955-м был вынужден уйти из института из-за конфликта с главным конструктором автономной системы управления Пилюгиным. Конфликт был принципиальным. Коноплёв считал основной радиосистему, а автономную систему — обслуживающей. У Пилюгина распределение приоритетов было обратным. Спор перерос в личную неприязнь. Пилюгина поддержали Рязанский и Королёв.
     И главный конструктор, идеолог системы радиоуправления Р-7, ушёл из НИИ перед началом стендовых и лётных испытаний ракеты. Видимо, сыграла роль черта характера Коноплёва — без оглядки на последствия отстаивать свои идеи, не боясь идти на конфликт с влиятельными людьми.
     Когда 17 декабря 1956 г. было принято постановление Совета министров СССР о создании межконтинентальной баллистической ракеты Р-16, для обеспечения этих работ создали «очень закрытое» ОКБ-692 Государственного комитета по радиоэлектронике, оставшееся в памяти харьковчан как «Шестьдесят седьмой ящик». В его основу легли коллективы конструкторских бюро завода №897 (п/я 201, ныне завод «Коммунар») и завода им. Шевченко (тогда — «Предприятие почтовый ящик №409»). Первым руководителем ОКБ был назначен именно Коноплёв. Он имел степень доктора технических наук — для того времени это имело немалое значение, да и его талант новатора в области радиотехнических систем был неоспорим.
     Перед коллективом ОКБ-692 была поставлена огромной важности задача — разработка в кратчайшие сроки, без участия Рязанского и Пилюгина, бортовой электроавтоматики и наземной проверочно-пусковой аппаратуры для ракеты 8К-64 при обеспечении её длительного боевого дежурства в заправленном состоянии. Здесь многое было впервые, в частности применена автономная система управления с использованием гиростабилизированной платформы на «воздушном подвесе».
Н. С. Хрущев в начале осени 1960 года на сессии Генеральной ассамблеи ООН грозился показать потенциальному противнику «кузькину мать». Ракета-носитель для неё фактически была готова — в августе начались её огневые испытания, а первый пуск должен был стать подарком от ракетных войск и промышленности к очередной годовщине Октября. Вскоре первая лётная Р-16 («Изделие 8К64 №ЛД1-3Т» — так ракета именовалась в документации) поступила на полигон №5 Министерства обороны СССР. Подготовка к лётным испытаниям проходила трудно, с длительными задержками по выяснению причин отказов. А «сверху» торопили, каждый день следовали доклады «лично Никите Сергеевичу».
                http://timeua.info/180713/77424.html?archive_cal=10-13

      24 октября 1960 года, Байконур ; История и события

                Как это было

     Полковник в отставке Игорь Валентинович Бабенко 50 лет назад служил на Байконуре инженером одного из технических отделов. Вот каким запомнил он тот страшный день: 24 октября 1960 года настроение у нас было едва ли не предпраздничным. В тот день должен был закончиться многомесячный изнурительный марафон по доводке «рэшки» (так мы ласково называли ракету «Р-16»). Никто не сомневался в успешном старте. Многие уже мысленно проделывали дырочки на кителях и погонах для заслуженных наград и звездочек. Не зря начальство торопило с проведением старта именно за пару недель до 7 ноября, чтобы успеть попасть в наиболее «щедрый» праздничный приказ. Конечно, по большому счету, торопились в первую очередь по другой причине. Имевшиеся в 50-е годы на вооружении у СССР ракеты «Р-5», «Р-7», «Р-7А» уже не отвечали «на вызовы» того времени в этой области. Рассредоточенные в Турции, Италии и Великобритании американские ракеты и стратегические бомбардировщики держали под прицелом всю европейскую часть СССР, где был сосредоточен основной научный и военно-промышленный потенциал страны. Для эффективного противодействия требовалась межконтинентальная баллистическая ракета, которая, базируясь на территории СССР, могла бы в случае необходимости нанести невосполнимый урон стратегическим объектам на территории США. Разработка такой ракеты («Р-16»), способной нести термоядерный боеприпас, началась в 1957 году в ОКБ М.К. Янгеля, а уже к осени 1960 года были собраны ее опытные образцы для проведения летно-конструкторских испытаний. Мы понимали, что пока эта ракета не поступит на вооружение РВСН, можно ждать любого шантажа со стороны США. Поэтому торопились. Но, как показали дальнейшие события, лучше было бы испытания провести после праздников и подготовить их более скрупулезно.
     Первый тревожный сигнал поступил еще 23 октября. «Захандрила» электроника, выдав ложную команду на ракету во время предстартовой подготовки. Это вынудило государственную комиссию, возглавляемую Митрофаном Ивановичем Неделиным, приостановить дальнейшую подготовку к пуску до выяснения причин сбоев в управляющих сетях. Но в среде специалистов царили такое самоуверенное благодушие, такая нацеленность на скорейшее достижение результата любым путем, что уже утром следующего дня комиссия приняла решение продолжать подготовку ракеты к пуску, разрешив при этом допустить отступления от утвержденной ОКБ технологии проведения предстартовых операций. Как выяснилось позже, это решение оказалось роковым.  (Интернет)

     Многое можно домыслить на основе изложенных фактов. Эту привилегию я оставлю моему читателю. Отмечу только бытовые факты, которым я был очевидец. Запомнилась его универсальность – он легко находил общий язык с людьми самых разных слоев социальной лестницы (общительность); мог не только придумать, но и собственноручно изготовить телевизионную антенну или массу других поделок, необходимых в домашних условиях; любил и разбирался в музыке - от классических произведений до эстрадных песенок; любил и держал в доме собак; практично выбирал место в лесу для разбивки палаточного лагеря и т.п. Одним словом, был человеком с большим диапазоном интересов, знаний и умений, как по вертикали, так  по горизонтали и диагоналям.
     «Талант новатора», который подметил Б.Е.Черток, проявлялся у отца не только в области радиотехнических систем. Умение творчески мыслить в сочетании с навыками выполнения работ своими руками – одна из главных черт Бориса Михайловича в самых разных областях его деятельности. Талант – везде талант.
Вечная слава и память ему и его коллегам – достойным людям нашей Державы! На «горбу» подобных людей и держится страна.

      На фотографии Б.М.Коноплев в 1934 г на полярной станции Мыс Лескин и в 1960 г в г.Харьков.
Видео в интернете:
День, когда не стартуют ракеты, ч. 1
День, когда не стартуют ракеты, ч. 2
Съемка катастрофы кинокамерами наблюдения

                ---ооОоо---

 9 - 11 части искать по адресу:http://www.proza.ru/avtor/konvic  - список произведений