ВЯЧЕСЛАВ СУРГУЧ
«Куда пойти? Куда податься?»
(юмористическая сказка)
ФИНТЕЗИ
«Эх, пойду туда - не зная куда,
принесу от того, не знаю от кого»
В некотором царстве, в некотором государстве, в некоторой стране самостийной и сугубо достаточной жили-были... Нет, «жить» и «быть» - это разные вещи, не одно и тоже. Живут на белом свете одушевленные вещи, рядом с ними существуют и неодушевленные предметы, а вот бывают «чем-то» или «кем-то» существенным для окружающих только отдельно взятые влиятельные существительные, для которых простые люди – вещества несущественные. В нашем три-восьмом царстве, великом государстве жила, среди прочих проживающих, особь мужского полу - из первой половины человечества, стало быть, была эта штука. А вот была она, особь то есть, не просто простым существом, а Царем. Причем, пребывала эта особь в таковой знатной должности довольно длительное время. Имя этой особи понятно и известно было в те времена былинные, а в настоящее время позабылась ее фамилия, имя, отчество. Поэтому будем называть эту субъективную субстанцию просто и неброско - Царь. С большой прописной буквы, заглавной.
Царицы у Царя не было. Нет, она была, конечно, раньше, жила-была тоже, но куда-то подевалась по дороге, причем, деток после себя эта царская супруга на жизненной дороге Царю не оставила. Если она кого-то и оставила в связи со связями случайными, но только не Царю. В царстве еще часть особей жили-были: Ан-стрелок, советник Царя, Теребень кабацкая, купцы, горлица и другие посторонние и потусторонние личности.
Что за дело, что за суд? Выпил много? Унесут!
Какой по номеру энтот Ан был? В преданиях не сохранилось упоминаний: может Ан-2, может Ан-24, но не СУ-27, это точно. Прочие не-Аны нумерацию не имели. Конечно, еще кто-то жил-был в государственной стране, но в описании настоящей сказки об этом ничего не сказано, а врать по поводу неописанного населения мы не будем - переписи дождемся.
Поковылял как-то раз спозаранку Ан-стрелок на охоту. Он же по профессии стрелок и меткий охотник. Кормить себя и тех, кто с ложкой надо? Надо! Их же много. Всемером наваливаются эти бюрократы с ложкой на одну сошку неказистую, с трудом жесткий чернозем непрерывно вспахивающую. Ох, и охочи энти едоки на чужом горбу покататься, потом щи похлебать, потом не обливаясь, никого и ничего не смущаясь. Куда это годиться? Один мужик семерых генералов кормит, а они от него защищаются! Вот так всегда, и в сказочном государстве, и в этой жизни действительной.
Погода стояла хорошая, умеренно промозглая, безветренная, безосадковая, великолепная. Не посчастливилось Ану в этот денечек пасмурный - никого не прибил стрелок за ради употребления еды. Идет-бредет неудачник обратно домой и маленько кручинится. Вдруг видит охотник - горлица на ветвях елки стоит. Стрелок тоже слегка привстал от удивления. Горло Ана давно уже кушать требует, посему эту горлицу сшиб стрелок ненароком каленой пулей, сшиб, в суму переметную засунул и быстренько к адресу местожительства и регистрации побрел. Долго ли, коротко, но притащил охотник незавидную добычу домой и бросил на подоконник полежать - для наступления нужной кондиции в окорочках убитого им лютой смертью птичьего мяса.
И тут случилось интересное дело, можно сказать даже невиданное, а тем более не слыханное, несказанное и не заказанное! Ожила горлица внезапно, бухнувшись ненароком с подоконника холодного на теплый пол деревянный, и заговорила человечьим голосом:
- Сейчас полежу малость, оклемаюсь чуть-чуть, взлечу ввысь, упаду наземь грудью незапятнанной и обернусь женщиной, да такой красивой, краше не бывает, супермоделью заделаюсь, кинозвездой уделаюсь. А потом, мы с тобой сочтемся гражданским браком, будем жить поживать и добро наживать. И у других отбирать.
Удивился стрелок донельзя. Нет, не человеческой речи птички, а тому, что как это он оплошал - не прибил до конца дичь, очень даже непонятную, хотя и говорящую.
Горлица, между тем, немного взлетела, шмякнулась об пол и обернулась Марьей. Не-е, не царевной, то врут предыдущие повествователи, описывая горлицу и ее последующее перевоплощение. Где это видано, чтобы царевны по лесам и полям без присмотра шлялись и к парням завидным приставали? Простой девахой Марья от ударенья сделалась, хоть и красивой - ну, писанной красной девицей, в красную книгу занесенной, весьма ухоженной и благонравной.
Ан-стрелок ее еще не взял, а девица уже говорит:
- Сумел меня взять, сумей и удержать. Буду тебе веселой женой.
Почесал стрелок затылок: на кой ему ляд веселая жена? Верная - это другое дело. А весельем промышляющая? Нафиг-нафиг! Как бы ее опять в горлицу обратить, на сковородку поместить, поджарить и в горло засунуть? Кушать то хочется! Почесал затылок стрелок вдругорядь, ответа на вопрос и продуктовый запрос не нашел. Будь, что будет! Чему быть того не миновать, а семьи чертям - не видать. Изверг Ан согласие по поводу совместного проживания в сторону бывшей птички, та обрадовалась и загордилась одновременно.
Поладили возлюбленные, обольстила Марья доброго молодца. Женился стрелок, живет. Семья дело сурьезное, содержать надо, кормить, веселить, обновы справлять, работать - не зевать. Гораздо больше времени на охоте проводит Ан-стрелок, не только для Царя и советников царя дичь добывает, но и себе в дом на пропитание некоторую часть утаивает, да и на продажу откладывает примерный семьянин немалую толику призового фонда. То кабана, то лося охотник завалит, Марью ублажать то треба.
А ее ублажай, не ублажай - мало. Клыки кабаньи брезгливо отталкивает супруга строптивая, рога лосиные пристально и с интересом оглядывает, что-то насчет ветвистых прикидывает.
- Небогато живешь, супруг мой ненаглядный, - молвила как-то женушка, оглядев очередных бывших животных, добытых стрелком в очередном сафари. - Поправлять канву семейной жизни надо бы. Я тут по знакомым побродила - сто рублев добыла под залог и непосильный кредит. Тебе передаю валюту, купи шелков, тряпок разных, нитей золотистых - шемарханский ковер ткать буду.
Ан ослушаться не посмел, пошел по базару, прикупил кой-какого товару. Прикупил субподрядчик все необходимое для рукоделья, домой принес и передал Марье. Все обозначенные вещи до лоскутка по накладной оприходовала женушка и говорит работничку:
- Ложись без меня суженый-ряженый, утром и вечером мудренее, а я рукодельем позанимаюсь, раз ничего другого на горизонтальной поверхности земли не остается к утехе и развлечению.
Почему на белом свете бела света не видать? Потому что черт не шутит, белый свет велит отдать.
«Хорошо, пусть рукодельничает, а не рукоприкладствует эта жена, вроде бы как и моя тож» - подумал Ан. Уложился, перекрестился стрелок на сон грядущий и уснул. Марья между тем соткала ночью коверчик - дивный, предивный. Глобус швея обозначила яркими стежками на ковре: прям сейчас иди и по разным царствам-государствам прогуливайся, воздухом свежим и живописной природой наслаждайся. Даже масштаб четко выдержан на рукотворном произведении: в одном километре - один сантиметр. Или кубометр? Не поймешь, да и иметь не стоит. Наутро велела Марья Ану, едва продравшему зенки после долгого, но непродолжительного сна, купцом прикинуться и ковер свой сварганить заезжим путникам за немалую стоимость, отличную от себестоимости.
Ан поволок ковер на базар, рынок, толчок, ларек, торговые палатки, где не так уж и сладко. На базаре без базара налетели покупатели, торг устроили.
- Скока стоит? Беру, плачу не в пример палачу.
- Не суйся торопыга, я первый очередь за покупкой занял. Аль чегой-то неумный не понял?
- Кончай базар, здесь вам не базар. Отдай ковер, я из самих Хазар.
- Ковер мой. Не лезь – отпоют за упокой.
- Тряпка ничего не стоит, - начал юлить Ан. - Бесценная и шибко дорогая вещь, не отдам изделие ни за пол-царства, ни за диковинны лекарства.
Подскочили следующие брокеры. Про лот пытают, цену набивают. Дивуются, торгуются, картузы друг на дружке рвут, спуску никому не дают, в драку лезут.
В то время шлялся неподалеку от этой мирской суеты советник царский, тоже пошел побродить по базару, прикупить кой-какого товару. Пропихнулся сквозь толпу служивый. Ась? Чего-сь? Смекнул чиновник, о чем стук стоит - в брокеры подался. Поднял бюрократ цену на напольное произведение искусств до неприличия. Нормально дело обернулось, прикупил советник панораму глобусную за тысяч много, но не много для олигарха.
Между делом сказать и поведать, советник был ушлый, выгоду свою прикинул беспрепятственно и потащил деяние, приобретенное к царю на просмотр и кастинг. Царь глянул, пригляделся к рукотворному изделию, ахнул, крякнул, трахнул стопку водяры без ее закуски и слямзил ковер за большее число тысяч деревянных.
А советник в радости и ликовании. Вот ведь удачная сделка приключилась, барыш великий весь вышел. Жалко, конечно, дивного ковра, да деньги хорошие выручил. А ковер? Еще пролетариат наткет, в прикуп возьмем, перепродадим, снова с большими средствами будем, виллу на канарском или азорском озере построим. Советник задумку всесторонне обмусолил и прикинул. На следующий день поехал пройдоха в поселок, адрес местожительства стрелка узнать, подряд заключать. Нашел типичный представитель бюрократического чиновничества избушку продавца вчерашнего, заходит и гуторит:
- Ну, Ан, хвалю тебя, хвалю и нравственно нарадоваться не могу. Частное предпринимательство открываем с ответственностью моей ограниченной. Ты ковры шьешь, я продаю. Эх, и заживем богато. Вилы у нас будут в бок.., то есть под боком на озерах, речках и старицах.
- Да я не швея-мотористка, ивано-франковскя, - отвечает купец удачливый. - Это все Марья изделиями продажными душу забавляет, она и энто вещество сделала, а я толкнул этот товар по сдельной цене и стоимости.
Появилась и Марья, легка на поминках. Советник глянул и обмер. Красота и лепота пред его взором предстала. Поднял ногу советник от изумления, да так и не опустил. Постоял, постоял в аистовой позе и положении, опомнился, поплелся домой. В хоромах своих советник отошел через некоторое время от непредвиденного обстоятельства, но не до самого его конца. Не пьет, не курит чиновник, все о стрелке со стрелковой женой мечтает, без самого стрелка, естественно.
Царь о том деле-переделе проведал, лазутчики донесли, ситуации обрисовали. Царю от рассказок необычных тоже помечтать приспичило. Поехал в слободу царь - на Марь ненаглядну посмотреть. А что на нее смотреть, на этот морок - не икона чай. Однако, засмотрелся повелитель державы на свою простую подданную. Очумелость у Царя небольшая вышла: смотрит, глаз не отведет, зуб за зуб не попадает, нога за ногу. Онемелость неказистая наступила и отупение - слова доброго от него Марья не услышала. Прислушивалась, прислушивалась женщина к царевым мычаньям и вздохам невразумительным - надоело. Повернула зад царя к себе лицом мужняя жена и отправила за порог. И Царя, и зад.
В царских хоромах повелитель постепенно просветлел разумом. Запало сердце царского величества на распрекрасную Марью. Мысли всякие в голове роятся, покою не дают: «Женюсь. Нет никого на свете мне милее, всех румяней и белее ее. Ни на что не посмотрю, ни на кого не погляжу пристально. Ана на каторгу сошлю или туда, куда Макар телят не гонял. Пока еще».
Позвал Царь советника, совета требует:
- Советник ты мне или не советник? У нас с тобой советский союз, али как? Срочно придумай каверзу непревзойденную. Стрелка нужно послать куда подальше, да чтоб не вернулся нипочем и никогда. Сроку даю - до обеда, иначе обед тебе не понадобиться. Я себе такой обет даю.
Закручинился советник: «Куда этого пулемета отправить? И самому куда пойти, куда податься?»
Подался царский служащий от огорчения приключившегося искать приключений на свою ж.., то есть в свой живот искать поползновений - в кабак. Отдался непутевый девкам кабацким служка, затем решил светлые мысли в голове мутным винцом прояснить. Вино красное заеден с белым пьет пьяница - не помогает, ничего путного в непутевую голову не приходит. Так бы сказка и закончилась, да теребень кабацкая, поблизости ошивалась, она и положение исправила. Притерся перехожий человек к советнику и начал с советами бессовестными лезть.
- Что детинушка не весел? Что ты нос свой и мой повесил? Скажем дружно - выпить нужно.
- Поди, прочь, теребень непотребная и без тебя тошно и не дюже весело.
- Как? Еще не дрябнул, а уже тошнит? Шлепнем дружно, нам ведь нужно. Я тебе советник присоветую нибудь-чего в совет, только спервоначала налей заморский елей. Денег не возьму, а может, и возьму, но потом.
Влил советник парню и себе в горло доброго самопала и поведал о бывшей горлице, о нестроении в головах неких особ, построивших возмутительные планы относительно одной птички - бывшего летательного аппарата.
Теребень пуговицу потеребенила и пришла к выводу:
- Вот что советник я тебе присоветую в совет перспективный. Пускай пойдет стрелок на другой свет, батюшку царя в гости позовет. Нет, не батюшку нашего, царя еще живого, а батюшку батюшки царя, отца нашего, оплота отечества и государства в придачу. Тот свет, не этот, оттуда люди и всякие животные не возвращаются.
Советник ничего мимо ушей не пропустил, все на ус намотал, дал денежку теребени для еще небольшого пропущения алкоголя в горло и ушел.
Наутро советник, протрезвев предварительно, приплелся к царю. Так, мол, и так, эдак и эдак, то, да се, мать-перемать.
- Ана нужно на тот свет снарядить, милостивый государь. Пускай с бывшем царем, батюшкой вашим, за жизнь потолкует, о делах ихних скорбных покалякает.
- Как на тот свет? - изумился Царь. - Я не душегубец. Ты что совсем с ума сошел, такое мне излагать и ненароком предлагать?
- Да это я фигурально выражаюсь. Не о смертоубийстве окончательном и бесповоротном речь идет. Нужно послать Ана на самый настоящий тот свет, без убиения и причинения тяжелого, не спровоцированного ущерба его здоровью. Своими ногами пусть идет-бредет наш человек на тот свет, живой и невредимый. Батюшку вашего там отыщет эта человечина, привет от нас с Вами передаст по-человечески, в гости настойчиво и неназойливо позовет. Черта с два он обратно потом вернется. Кто его отпустит? Черти? Ни за что! Батюшка? Ничего подобного! Так и пропишется стрелок на постоянное жительство на другом свете, нам докучать не будет, а мы ему перечить не станем.
- А причем тут черти? Ты что, думашь наша династия в аду обитает после окончания жизненного пути? Не много ли на себя берешь, сволота дворянская?
- Что вы, что вы, и в мыслях не было ничего скабрезного! Пусть топает Ан в рай. Я к тому, что если в ад забредет стрелок, то его не опустят, попадет в рай - сам там останется, а забредет в тихий омут, то тоже не вернется. Там же черти водятся, они его оставят при себе, зачем им лишний шум создавать в омуте тихом.
- То-то же и оно, но и сам с ним ступай, советник статский. Мало ли что, на свете творится всякое, и на том, и на этом - по образу и подобию. Приглядись ко всему хорошенько дружок, может и мне понравятся обычаи и порядки потусторонние, там и сям творящиеся.
На другой день вызвал Царь охотника к подножию своего престола и говорит:
- Ступай служивый в рай, батюшку моего проведай, привет ему передай от всего честного народа нашего. Да, чуть не забыл, пусть батяня родный погостит у нас. Советника тоже с собой захвати, он его старый соратник - приятно будет вновь батюшке с этим типом словом перемолвиться. А не то - тут где-то мой меч завалялся. Без дела пылится отсечное оружие, чью-то головушку ссечь требует. Догадываешься чью?
- Все сделаю по твоему повелению, великий государь, - молвил огорченно и восторженно Ан-стрелок. - Все исполню по твоему слову, навеки изреченному, только вот с женой прощусь и на тот свет отправлюсь трепетно.
Воротился Ан до хаты и давай навздрыв рыдать, горючими слезами обливаясь.
Марья его спрашивает:
- Что детина ты не весел? Аль кого-то ты повесил?
Поведал ей стрелок о задании жутком и лютом, невыполнимом, возложенном немалой тяжестью на его хрупкие плечи.
- Это не в службу, то в дружбу, - успокоила Ана Марья. - Мама не горюй, что-нибудь придумаем, коль случилась такая окаянная оказия. Ложись опять без меня спать, буду всю ночь думу думать.
Лег Ан, прилег Ан, соснул Ан. Опять один.
Марья долго думала, думала и, наконец, придумала.
Утром растолкала супруга жена его верная. Думу свою поведала, тайную думу, интересную комбинацию. Пока что разглашать ее не будем и снимать тоже - ниже все обозначится.
Растолканный Ан напутствие от женушки получил с утра, да спозаранку, захватив харчей на дальнюю дорогу, заглянул к царю, взял советника в напарники и пошел по кольцевой дороге. Идут, идут соратники, никак не дойдут. Опять идут, идут - нет на свете того света. Да что же это такое? Как помирать - вот он тот свет, хотя и не нужен. Как нужен - ни черта не найдешь, ни черта, ни ангела не повстречаешь ненароком. Но судьба смилостивилась над спутниками, судьбе было это угодно. Чисто случайно в дебри забрели попутчики, а там гиена огненная стоит, вся в огне полыхает, синим пламенем горит. Советник забеспокоился, примета нехорошая - гиену встретишь, того и гляди сам падалью станешь. А Ану куда деваться, на примету плюнул неназойливо, и смело дальше побрел храбрый путешественник. Идут подорожники, а обстановка меняется, смрадно и темно становится вокруг, рядом огонь полыхает во всю свою силу дремучую. И точно, в геенну огненную попали спутники - в самый настоящий ад. Глядь, а на горизонте дедушка царь на чертях едет, песни радостно поет, водку с восхищением глушит.
Ан обрадовался донельзя и крикнул на радостях чертям:
- Стойте окаянные, с царем говорить хочу, не велю ему вас казнить - велю мне слово молвить.
- Некогда нам. Эта царская непотребность вконец замучила нас, агнцев безвинных, если остановимся, оглоблей дубасить начнет, шоумен непросыхающий.
- Надо мне, очень. А просьбу без внимания рекомендую не оставлять, не то у вас здеся останусь и еще шибче експлуататором сделаюсь, стрелять буду и бомбить вас буду, я ведь по профессии стрелок и пушкарь знатный.
Испугались чертяки - вдруг опять кокой-то Балда заявился, начнет из них бедных веревки вить. Посему дозволили ездовые Ану с царем на колеснице примостится. Советника в возок запрягли. Народу на повозке прибавилось? Само собой. Значит и тягловую силу надо увеличить. Покатила компания дальше. Царь со стрелком водочку употребляют, салатами заедают, о житье-бытье неспешно тихо сами с собою разговор ведут. Как живут, кого могут? Стрелок на жизнь на этом свете жалуется: замордовали окружающие. Царь помертый про свою прошлую жизнь рассказывает: замордовал окружающих. Слезно попросил Ан жизнерадостного царя оказать ему услугу - навестить этот свет из того. Царь поупирался, поупирался для приличия, но одно время согласился.
Чертей от работы ослобонили, советника из возка выпрягли. Пошла компания, прибывшая ранее без царя, а теперь с царем, примкнувшим к компании, в гости к царю еще живому, временно не умершему. Правда, пришлось советника обессилившего на собственном горбу тащить. Да что поделаешь, не бросать же его на дороге, живое существо ведь, какая-то часть души еще в нем трепыхается.
Прибыла троица в царство-государство всамделишное и действительное. Царь живой изумился явлению царя другого, потустороннего. Изумление было кратковременным - выволочку батюшка ему устроил.
- Ну, сыночек, так тебя, разтак, - набросился на этого тот, который с того свету. - Народ в узде держать надо, ослаб не давать, поборами напрягать. Не то в другое место потустороннего света попадешь, в ад N 2. Там уже черти на людях ездют, ох и замордуют твое естество.
Долго костерил батюшка-царь своего сына-царя. Наконец, выдохся владетель и домой, то есть на тот свет, поспешил:
- Что ж это я? А там, поди, черти Казан взяли? Варить начнут обитателей того. В смысле света. Да еще сковороду раскаленную лизать заставят. Пора мне, пора. Не провожайте, найду путь необходимый. Дорогу на тот свет всякая тварь знает. Этих тварей ведь кругом по паре.
Царь живой очумел от созданной данной ситуации, неделю в себя прийти не мог, но пришел постепенно в собственное сознание, пришел и задумался: «Да, хреново: если так дальше пойдет - не видать мне Марью, как своих ушей и ее интересных мест туловища тоже».
Снова Царь советника к себе позвал на беседу сурьезную, на совещание многопартийное.
- Ты че, советничек ты наш, на энтот свет захотел? Я не фигурально выражаюсь, с самым настоящим убиением загремишь. Ляпы допускаешь в своей работе, небрежностью отличаешься. Почему стрелок до сих пор процветает, а не пузыри пускает?
- Дык, ваше превосходительство, виноват, самое высокое предвосходительство. Исправлюсь, все отдам, сам собой не стану, но придумаю каверзу, изничтожающую непреклонное препятствие ради вашего благолепия и благополучия.
Ох, и хреново стало советчику после задушевной беседы с владыкой части мира. Закручинился он, пасмурнел, глубоко про себя завздыхал: «Что делать? Куда идти? Кому дать-то?»
И пошел, и пошел. Забрел в шинок советник, присел к теребени, дружку давешнему, начал претензии предъявлять.
Так, мол, и эдак, то, мол, да не се.
- Еще хужее жизня пошла советская. Не тот совет ты мне на загляденье выдал, теребнь, скотина и ябедник. Нескладна вышла задумка, справился Ан-стрелок с делом жутким и лютым, потусторонним, тобой негуманно придуманным.
- Что ты гонишь? Что ты гонишь? Я все по совести тебе подсказал, всю картину обрисовал. Не исполнил? Дык я причем? Сам кашу заварил, сам с Наташей ее и расхлебывай!
- Да ладно, дело прошлое, забудем, замнем это дело. Присоветуй мне советнику на данный момент: что нужно царю присоветовать относительно вышеизложенной мной задачи? Ну, как энтого пострела извести натуральным образом?
Теребень горло промочила, горлицу откостерила, но здравую мысль высказала.
- Пусть этот стрелок пойдет на остров Буян и отберет у ката Баюна баян.
- На х... рошее ли дело эта гармонь нам нужна?
- Дело не в качестве тела, то есть дела. Трудное это дело. Дело тебе говорю. На кой хрен этому домашнему животному баян? Он что - коза? Козе баян не нужен, а коту тем более, но за баян держится всеми лапами этот исполнитель х..удожественных произведений и консервативных симфоний. Значит Ану ни за что музыкальный инструмент не уступит котяра, пусть даже на лапу золотом или бриллиантами посулит стрелок существу неразумному.
Пошептала теребень подробности дела на ухо слушателю, слухач все принял к сведению. Напоследок эти двое еще немножко приняли на грудь, поглядели маленько на мелькавшие рядом женские груди, и разошлись.
Царский советник явился в резиденцию и рассказал царю о трудновыполнимом задании для стрелка.
Царь послал советника, но потом передумал и послал за стрелком.
Стрелок не заставил себя ждать, еще бы - начальник на ковер шемарханский, Марьей сотканный, вызывает.
- Ну, Ан-нушка, сослужи мне службу. Пойди за баяном к коту, то есть кату Букяну, или Буяну, на острове Баян он обитает. А не то - возьму оружие, некоторые места отрезаемое, мечом оно называется, и вобью тебя голого в печь по самые плечи.
Пошел стрелок домой, опять повесил голову, и все остальное не поднял. Марья его щами на ужин угощает, стопку горилки наливает, расположение проявляет. Ану все это дело в горло не идет, все в прямой кишке абсурдно застревает.
- Опять нестроения в твоих делах, служивый?
- А то, свет мне не мил и не охоч. Царь-батюшка снова в горячую точку посылает, задания невыполнимые назначает. Вот ведь за..вистливый человек, приключений мне ищет на свою ж...забаву.
Рассказал стрелок жене про задумки царские, непотребные к употреблению. И царя, и Марью между делом отругал Ан незатейливо и обозначил нехорошими словами. Послушала женушка верная историю Анову, да и сказала:
- Не кручинься муженек и все повешенное снова подними, ложись спать без меня. Утро утра мудренее, есть кое-что и подлиннее, все тобой изложенное обмозгуем спозаранку.
Андрей лег опять один на пуховый перин.
А Марья изнывает, не знает, что и делать, что предпринять наверняка. К утру опомнилась женщина молодая и придумала разрешение возникшей некстати проблемы.
Проснулся Ан рано-рано, еще не встала и охрана. Зенки протер служивый и окрестности обозрел и оборзел.
Щи на столе, пироги в котле, да и голова вроде бы еще на плечах, а грудь не в кустах. Соображает этот мозговой аппарат, Марью у стола обозревает и от этого факта не так себя в себе чувствует.
- Ну что, придумала, красавица ненаглядная? Что скажешь, что на хлеб намажешь?
- Не горюй, Ан, то не задание, то не служба, а сплошная дружба. Начну по порядку, как на разнарядке. Этот кот, сущий кат и убивец. Почерк его нам известен. Только ты к нему подкатишься, он тебя захомутает, повяжет и наденет на твою головушку горемычную три шапки железные. Насадит головные уборы животное один на другой, а на него третий, а потом надругается. Надругательство будет жестоким. Клещами и тремя прутами по башке будет бить этот кат по головушке бедовой, себя неосознанной. Ты не думай, Аник, что крепкие на просмотр шапки защитят от головомойки незаслуженной. Битье будет убойным и нравоучительным. Удары от прутов стальных охотно распространяться по всему периметру твоей головушки, очень больно будет остаткам твоих мозгов от ударов безудержных. А которые пруты застрянут в твоем сознании, те клещами Буян вытаскивать будет, весьма неприятное это занятие.
- Но я придумала, - продолжила черную историю Марья. - Парик оденешь, родной мой, - толстый, претолстый. Удары от соприкосновения с амортизирующим веществом будут нивелироваться. Только ты не вой при экзекуции беспредельной, волю в кулак собери, песни пой, сказки рассказывай - дремоту на эту с-котину наводи. Утомится кот-кат, дремота его будет одолевать, отдаст все что пожелаешь, да и сил на баяне играть у него не будет после этой экскурсии. Еще дам тебе гармонь, взамен предложишь утомленному типу в виде компенсации за утерянное имущество.
И пошел стрелок туда, куда ему объяснили, чтобы забрать то, что велено было. Долго шел, наконец, пришел к высокому дереву витязь, дубом оно называется. Прилег под дубом вековым стрелок, наевшись желудей досыта, до отвала. Но не сумел прилечь. На дубе ходил и бродил между делом Буян, ранее неприглядно народом описанный. Кот увидел Ана и шибко на него заворчал, а потом и зауважал в придачу. Прыгнул котяра на стрелка, нахлобучил на голову шлемы стальные и давай кувалдой отхаживать.
- Стой гад, ты же прутьями до этого всех колотил. Почему для меня другой инструмент употребляешь?
- Мало ли что было давеча, сейчас произошла модернизация оборудования. Скажи спасибо, что бабкой чугунной не отхаживаю. Что хочу, то и ворочу.
Бьет, бьет этот кат-кот бедного Иванушку-дурачка, тьфу .. Ана этого, не набьется. Только в раж входит молотобоец х..валеный. А Ан головой болтает туда-сюда и постепенно в дремоту проваливается, но гнется, а не ломается. Вспомнил наказ Марьи стрелок и начал сказки разные рассказывать душегубу. Однако, по башке бьют довольно сильно, сказки переплетаются и в разные стороны разбредаются. Это и помогло. Невмоготу стало Буяну, изрекаемые стрелком голосом визгливым бредни слушать, ну натуральные бредни, вы только послушайте:
- В некотором царстве, некотором государстве. Жили, преставились: Иван - царевич, дурак .. коровий сын ... и Веселиса Премудреная.. А щука ему отвечает.. не пей из колодца, утопят..а потом ударишься наземь и обратишься в ясного сокола... А соколица от него и залетела ввысь.. в три-девятое царство.. а там Кощей щи хлебает...и тут скатерть самобранка.. как даст мечем по голове Змея-Горыныча...упал у него..Одну голову он в песок засунул... настроение приподнялось.. Тут баба Яга отломала от избушки курью ножку.. оголодала без человечьего духа.. А мама коза своему сыночку-козленочку говорит: «Не пей шибко сыночек - Иванушкой станешь».
Оборзел кот, естество испытатель, взмолился:
- Все сделаю для тебя. Заткнись, не слова больше, один срам и стыд от тебя исходит.
- Баян отдашь?
- Все отдам, весь оркестр, сам в Лукоморье уйду, надоела ваша братия хуже редьки - и сладкой, и горькой. Лучше горькую запью.
На том сделку и совершили. Взял Ан баян у мучителя и пошел домой. Правда, предписание Марьи не выполнил, гармонь коту не подарил. На фига этому козлу гармонь?
Явился, наконец, стрелок домой. Царь гуляет, о стрелке не вспоминает, к Марье сватов посылает. А тут и Ан обозначился. Царя чуть инфаркт не хватил от явления необычного явления народу.
- Вот царь светлый тебе аккордеон. Играй, но не заигрывайся, на людей не кидайся.
Правитель опешил от обращения некулюторного, но так ошалел, что и слова поперек Ана не сказал.
На другой день, ближе к закату солнца опять за советником послал Царь и за палачом, на всякий случай.
- Ты мерзавец, однозначно говорю. Что удумал, меня извести? Почему эта морда стрелецкая снова вернулась без всякого ущерба для себя и своего здоровья? С заданием справилось это подразделение, гармонь добыла. В писари твою рожу разжалую, у других советников советы спрашивать буду.
Советнику дурно стало от угроз и поползновений грозных, обиделся он и пошел в кабак, то есть шинок или ресторан. Дошла эта служка до места назначения, питьевой заказ сделала, получила по заслугам и напилась до посинения. Теребень ненароком на взгляд советника повстречалась и отметилась. На беду, на неудачу. Взял советник эту субстанцию теребеневую за шкирку, в морду ей дал, под зад напинал.
- Чего дерешься, ипостась дворянская, - велела слово себе молвить теребень. - Я виноват? Вам советы даешь, а ты все дело извращаешь, а потом в лицо наше праведное плюешься, все наехать норовишь, олигарх вшивый. Об чем я виноват? Kонкретно вопрос задаю. Отвечай, бюрократ царский. Почему ведешь себя неподобающим образом и подобием?
- «Виноват, виноват», был бы виноват, прибил бы, - ответил советник зло и жестко. - А так лицо тебе только чищу для профилактики. Что теперь делать? Как жить? Куда, мне бедному, податься? Ничего путного нет на белом свете. Ничего в жизни хорошего не найдешь.
Теребень внимательно выслушало монолог отчаявшегося лица, чуть было не начистившее его лицо.
- Ха, Советник. Ты ведь сам себе совет дал. Не понял? Пошлите Ана туда, не зная куда. И пусть приволокет он то, не зная что. Если ты, советник не знаешь куда пойти и чего найти, то Ан и подавно с задачей не справится.
Советник, внимательно выслушав ответный диалог теребени, просветлел умом и разумом.
- Ха, теребень. А ведь верно, быть по сему. Пошлем Ана на..., пусть идет он в ... Ничего он не принесет, а Марья может и понесет в его отсутствие.
Советник принял к сведению рассуждения твари кабацкой, принял на посошок и отправился в секретариат царского величества. Пришел, на прием записался. Прием - по вторникам и пятницам. С 15.00 до 15.05, как в наложной инспекции, впрочем, пятница у их неприемный день, в смысле не хочет она иметь посетителей в это время.
Делать нечего записался советник в эту инстанцию на ближайшее время. Двенадцатым в очередь записался. Отметился и подбрел принимать до пятницы.
Пятница состоялась, советник на прием и ковер угодил.
- Ну, последний шанс у тебя в жизни имеется. - Оглядел властитель подданное лицо. - Какую думу надумал? Что удумал, придумал и задумал?
- Подумал, батюшка, чего там. Жить захочешь, задумки сообразишь. Значится, так. С Аном обойдемся милостиво и ласково. Скажем: выручай, парень. Не на кого опереться кроме тебя. Надобно нам кое-что, но об энтом мы не знаем и духом не ведаем. И где ето есть, тоже представления не имеем. Но надо. Так партия сказала, а партия и партизаны - наши рулевые. Вот и иди туда - не зная куда, принеси хоть чего-нибудь, не знаем чего. А не то прям и не знаем, что с тобой будет. Здесь конечно, в месте известном, лобном, красной жидкостью изрядно сдобренным.
Вызвал руководящий состав Ана на совещание и объявил о царском поручении. Выслушал стрелок очередное задание, схватил голову в руки и побежал домой. Дома давай рыдать охотничек наш, ныть здеся непристойно.
- Все Марьюшка, полный конец мне пришел. Царь батюшка, змей ползучий, послал меня. Сам не знает куда послал, а мне и подавно это неизвестно. Ладно бы только в этом дело было, так ведь понадобилось злодею неизвестная вещь. Принеси, грит, ее мне, а то не то ...Что это за «нето» не сказывает, но смертью грозит, страшилища царская, казнью и уничтожением окончательным угрожает.
- Да, вот это задачка - так задачка. Ее с кондачка не решишь. Куда-то ходить? Налево, например, не стоит, хоть и стоит. Плохо кончится. А кого-то брать еще более непотребное занятие. То ли дастся, то ли нет.
Пригорюнилась Марья, но характер показала.
- Ступай Ан спать усердно, утром пошлем тебя за этим.., за самым.
Ан прилег, на кошмары кромешные засмотрелся и заснул.
Он то спит, хоть и один, а женщине не до сна. Горе горюшнее, мука мучительная.
Посидела Марья, подумала о своей доле нелегкой, потом всколыхнула руками, ногами застучала и громко закричала.
Явись не запылись на зов призывный чудо-юдо, скатерть-самобранка, ковер-самолет и прочие чудеса. Все это явилось, хотя и запылилось.
- Что хозяюшка прикажешь, на кого укажешь?
- Прикажу отнести меня на простор моря-окияну, мимо острова Буяна.
Сказано, сделано. Подхватили вещи Марью за белы рученьки и доставили ее белы ноженьки точно в географический центр окияна-моря. Понюхала Марья соленых испарений морских и крикнула надрывно:
- Эй, чудо-юдо, рыба-кит явись передо мной, как конь перед травой.
Забурлил океан, зашумел, забеспокоился. Выпрыгнул на его гладь чудовищно огромный кит, белый как снег и сахар.
- Чего тебе надобно, милая леди?
- Извини, что потревожила твой крейсерский рейд в темных морских глубинах. Не знаешь ли ты: где живет то, что не знает о себе ничто? И куда за ним податься, куда пойти?
- Нет, чего не знаю, того не знаю. Вот если про планктон вопросы будут, то изложу свою точку зрения. Где плавает, почем продается, про это поведать в моих силах. А про «что, где, когда?» не слыхал никакой молвы, да и оно мне «это» надо после сильного дождичка в четверг.
- А чего ты тогда здесь делаешь? Не разумеешь нашего вопроса, так иди себе мимо.
- Я-то плаваю сам себе по себе. Какая нелегкая тебя сюда занесла? На простор моря-окияну. Утопнуть ненароком приспичило? Впрочем, мне до лампочки погружение в глубокие воды всяких твоих нерадивых оконечностей. Я пошел, - ответил кашалот и исчез чреве морских просторов.
Огляделась Марья на все четыре стороны и издала мощный гортанный звук:
- Эй, слуги мои верные, отнесите меня в другую сторону.
В другой стороне информация была все та же: никто ничего не об чем не знает, и знать не хочет. Чем меньше знаешь, чем дольше и лучше живешь. Возвратилась мужняя жена, несолоно хлебавши, домой. Дома пометалась женщина из одного угла в другой немного, решила плюнуть на все и положиться на авось.
Наутро пробудила Марья Ана, сунула ему котомку с провизией, колобка румяного в руки поместила и сказала:
- Брось этот сандвич поперед себя - куда покатится, туда и топай. Он тебя доведет до места встречи с тем, кого изменить нельзя.
Ан-стрелок поклонился в пояс сначала Марье, потом на все четыре стороны и двинулся в путь за колобком.
Долго перемещался герой по перемещенной местности и, наконец, добрел до непроходимого леса. Видит Ан - стоит на краю чащобы избушка на окорочковых лапах. Задом наперед стоит и дымом из трубы привлекает голодных путешественников.
- Избушенция, избушенция, повернись ко мне не задком, а передком, - крикнул путник.
Деревянное строение нехотя обозначило крикуну свой фасад. Ан стремительно ворвался в жилое помещение. Вошел и видит - у печки суетится какая-то седая и патлатая карга с костяной ногой.
- Ах, ах, духом приятном пахануло. Никак русским? Ура! Печка уже готова, вот и обед на готовенькое нагрянул. Пожарим, попарим мясо твое нежное голубок, - обрадовалась посетителю хозяйка гостиницы.
Ан осерчал от обхождения невежливого и говорит:
- Что ты мелешь, пожилой человек? Сначала баньку истопи, потом за стол посади, накорми, напои так, чтобы под стол упал, а потом работу спрашивай. Ты что, деревенщина, сказок не читаешь?
- Ой, прости меня сынок с извинениями, не грамотная я, дремучая, в дремучем лесу живу, на отшибе, на откосе дремучем и непроходимом. Послушаюсь тебя, милый, все сделаю по твоему веленью и хотенью.
Бабушка посуетилась, подсуетилась и в скорости истопила для гостя баню. Ее, кстати, бабушку - Ягушей-Горбушей звали и вежливо величали.
Ан от одежек освободился и в парилку направился. Там веничком себя отходил знатно стрелок, все места тела пробил от души, тремя потами облился, вышел свежего воздуха подышать. Рушником вытерся банщик, достал гребень слоновый, стал вихры свои намоченные расчесывать вкривь и вкось.
Бабаля-Ягуля окинула взором молодца и спросила удивленно:
- Откуда у тебя эта расческа? Я ее своей золовке на свадьбу подарила. Откуда? Отвечай правдиво про не свое имущество.
- Откуда, откуда... «От верблюда»: сказала корова другому верблюду. Жена одолжила. Говорит: «Помчится за тобой погоня, бросишь жребий, эй нет, гребень - лес высокий взрастет мгновенно, укроет тебя от злодеев и злоумышленников». Пока никто за мной не гонится, вот и красоту навожу на своей буйной головушке. Да, какая золовка? Моя это жена, нечужая мне. Может ранее она за другим была, а теперь за мной находится, у меня как сыр-бор за пазухой катается.
- Бросила девка моего сыночка. Ну и правильно поступила эта моя золовка, одобряю. Сыночек мой мне и самой раньше не нравился, видеть его не хочу. Забыл старое поколение отпрыск неблагодарный. Писем не пишет, не навещает, только оскорбительно оскорбляет. Не буду я тебя в огне закалять - люб ты мне и дорог во всей стати и ипостаси.
- Вот это другой разговор, можно и пообедать с понятливым человеком, хоть и преклонного возраста. Обед не обет, его соблюдать требуется.
Бабушка быстро достала из кладовых самые лучшие яства и продукты, водрузила на стол первое, второе и третье, посадила молодца и свое туловище на стулья, то есть табуретки. Завязалась трапеза.
Ан неторопливо стал вкушать удовольствия. Яга ему новые блюда подставляет, подносит, беседу затрапезную неторопливо ведет.
- Что, милок, в миру хорошего и не хорошего происходит? Как люди живут, о чем стремления имеют?
Стрелок выпил изрядно, накушался от пуза и стал повествовать о стремлениях разных и о своей печали. Послали, мол, его и все прочее. И родные, и близкие и все прочие. Только и слышно: «Пойди, принеси, отдай, наддай».
- Да, непростую задачу поставили тебе высшие руководители. Но, я помогу. Знает об этих «пойди и принеси» одна лягавая. На болоте она живет, лет триста пять ей будет. Завтра наведаемся к долгожительнице, а пока спать укладывайся, перебрал ты малость, перебрал изрядно.
Утром после похмелки отправились почти родственники на болото. Поквакала бабушка на лягушечьем наречии негромко. Вылезла из трясины болота лягва. Большая, однако, лягушка на свет явилась.
Бабушка почтительно поклонилась существу еще более старому, чем она сама.
- Жива ли милая?
- Жива, пока, хоть и худы бока. Не до жиру - быть бы живу.
- А не скажешь ли ты нам, милая, где обитает привередливое дело. «То, не знаю что» - его зовут.
- Как не знать, знаю. Триста лет проживешь - все и всех поймешь. Запоминайте: есть она краю земли огненная река. За этой рекой и обитает «нечто».
- А как же это огневое препятствие форсировать? Как пройти? Не знаю решение данной проблемы.
- Не знаешь, так и не говори, а внимательно слушай. В твоем хозяйстве, Ягуша, найдется завалящий огнеупорный глиняный горшок?
- По сусеком поскребу, по амбарам пошарю, отыщется.
- Вот и отдай это закаленное в огне сооружение Ану. А ты, стрелок, подойдя к огненному валу, должен поместить себя в горшок жаростойкий и преодолеть огненную препятствию вплавь. Чем быстрее, тем для его тела и разума лучше будет. На окончании переправы тропинка имеется, по ней и ступай. В конце тропки большой булыжник увидишь с надписями всякими, ты текст прочти, но поступай не в соответствии с ним, а в пределах своей интуиции - она тебя доставит прямиком туда, куда надо и куда послом назначили.
Распростились задушевно соратники. Баба подарила на радостях Ану шапку-невидимку, вещь невидимую, но нужную. Мало ли что, вдруг ко двору придется этот нужник. Примерил стрелок обнову и отправился на край света.
Шел, шел......шел. Закончил шествие перед полыхающей недобрыми сполохами речки. Совет ляги Ан принял к сведению и добрался-таки до нужной ему тропинки в соответствии с указанными инструкциями. Далее пошел Ан по дороге и пришел к каменному обломку скалы, необъятной громадой своей закрывающей пересечение трех выходящих тропинок, возникших у подножья одной входящей неприметной тропки.
На кирпиче зияла выбитая огромными буквами надпись: «Направо пойдешь - к правым в объятия попадешь. Налево устремишься - левые захомутают. Прямо направишься - прямиком к демократам и бюрократам угодишь. Впрочем, иди куда хочешь. Кому какое дело, на чем кума у кума сидела?»
Подумал Ан на словесами незатейливыми, ничего не понял из лозунгов и призывов, да и пошел вкось, вокруг, да около. Гулял в этом направлении стрелок недолго, наконец, прибрел к загородному домику.
Домик стоял передом к зрителю, а не задом. Хотел служивый крикнуть вызывающе этому обиталищу, мол, встань не передом, а задом к моему лицу, но передумал, зачем лишний крюк при подходе к крыльцу делать. Зашел стрелок в постройку осторожно и осмотрительно. Вдруг послышались ему голоса. Ан юркнул за печку и затаился. Входят в помещение четыре мужичка, косая сажень в плечах. Садятся мужланы за столик, не прекращая надоедливого разговора.
- Эй, кореш Сам-ум, накорми-ка нас по- доброму и по сытому, - рыкнул самый большой по габаритам мужчина.
Подбежал детина, гораздо больший, чем эти косые в плечах все вместе взятые, и быстренько соорудил пропитание и питие незатейливое. Ребята неспешно принялись за трапезу, не прекращая своей несносной словесной болтовни.
- Видал, кум, как у меня слуга вышколен, сделает по моему приказу все: стол накроет, еду приготовит, да и денег не возьмет. Может дом построить, может ДурдомДом-2. Цены нет служивому. Правда, не знаю, кто это такой. Спрашивал. Говорит, я не знаю. Иван, родства не ведущий.
- Нечего хвалиться, - встрял в разговор между собой второй мужик. - У меня есть топор. Вот он. Если его к верху обухом перевернуть, то возникнет на водных просторах непобедимая армада кораблей, галер и вспомогательных суденышек. Всех сметет, всех в грунт ядрами калеными вгонит эскадра великая. К низу обухом топорик переместишь - вмиг исчезнет боевая флотилия, на отдых до поры до времени отправится.
- «Топор, топор», топорная это работа, - ответил на вызов второго третий мужичонка. - Дудку мою видишь? Думаешь это просто дуделка? Ан нет.
Третий дунул в музыкальный инструмент. Заиграл бравурный марш. Развивая победоносно знамена со златоглавыми орлами и свирепыми грифонами, вышли из-за соседней опушки леса могучие полки гренадеров, кирасиров, драгунов, уланов и гусаров, завсегда готовые к кровавому бою.
- Видал мою пехоту и кавалерию? Всех перемелет, всем кровь пустит. То-то.
- Что ты лепишь, об чем речь ведешь? - сделал заявление четвертый, участвующий в трапеза. - Вот дубину мою обозрей внимательно.
- Деревяшка как деревяшка, даже на Буратино не похожа.
- Ага. Стоит мне произнести пароль: «Дубинка, дубинка, отходи этого .. и того по полной программе». Отходит. Отхожее место отхоженному уже не понадобится.
- Да хороши наши штучки, что и говорить, что и рассуждать. Диковинные предметы, волшебные.
- Нечего и говорить, так оно и есть. Все закончили есть? Поели, пора пойти поспать на природе.
- Погодь, погодь, робяты, - внезапно появившись перед всей честной компанией, встрял в беседу АН-стрелок.
Беседующая компания изумленно оглядела представшего перед компанией человека.
- Откуда чего взялось? - спросила компания возникший ниоткуда образ.
- Какое кому дело. Был я не здесь, а теперь здесь и дело до вашей компании у меня есть. Есть предложение. Все ваши побрякушки в подметки моему волшебному предмету не годятся. Видали папаху мою. Думаете простая? Черт те с два, а может и с три. Роскошная вещь этот головной убор. Шапка-невидимка. Глядите внимательно. Надеваю - меня нет. Одеваю - появился. Да без образа и подобия своего в этом берете, я и наестся всегда могут, и отмутузить любого, и построят людишки запуганные все, что хочешь. Все ваше вышеизложенное совершить можно. И самое главное в одном флаконе. Четыре в одном, экономия большая получается. Будем меняться, али как?
- Будем меняться, - ответили вес четверо, предварительно посовещавшись недолго.
Поменялись компаньоны предметами, накрыли снова стол, обмыли обмен примечательно, потом распростились любезно и пошли по своим делам.
Ан пошел домой с тем, не знаю с кем. Вперед себя слух пустил нехороший. Мол, придет, всех перережет, всем кровь пустит, у всех артерии и вены в узлы завяжет.
Слух дошел до Царя. Правитель испугался неслыханно и принял превентивные меры для отражения нападения супротивника. Собрал царь большую армию в чистом поле и великий флот на обрамляющем границы государства немалом море.
Сошлись эти воинские подразделения с человеком по имени Ан и устроили вселенское побоище. Ясно, кому победа досталось. Драгуны и прочее войско Аново драку знатную царским соединениям организовали. «Непобедимая армада» тоже неплохо над царскими лоханками поиздевалась, спустив неприятельский морфлот во глубину соленых вод. Дубинушка знатно ухнула и приложилась ко всяким-разным частям царевого тела, весьма усиленно приложилась. Сам-наум на шум сражения не откликался, все редуты и бастионы быстренько строил, на случай отходов и отступлений при возможной неудачи предприятия.
Самое интересное, напоследок. Марья, горлица наша ненаглядная, служивого не дождалась и к этому царю, впоследствии побежденному, очень даже примкнула.
Потому Ан бросил на нее укоризненный взгляд после великой победы и бросил ее естество в натуре.
Свадьбу новую сыграл герой, выбранный всем народом президентом, управителем осиротившего государства.
Женился на простой женщине стрелок, на обычной, по имени Татьяна. Ковров ему жена шить не стала. Она же простая, рубахи зашивает, белье стирает, еду готовит. И главное, любит! Чего еще надо?
Вячеслав Сургуч
Екатеринбург