За окном скучная, дождливая, но яркая золотая осень. Здесь в Крыму, это время года завораживает своими красками: увиты стены зелено-красным диким виноградом; горят с синим отливом черные ягоды; далеко вверх взлетели ветви платана с ярко желтыми крупными листьями; дорожка в парке украшена ровно стриженой зеленой, замшевой туей; по обе стороны, висят, как макароны, длинные узкие коричневые стручки экзотического дерева с красными пятипалыми листочками; в еще зеленой траве валяются похожие на теннисные шары, круглые лимонного цвета плоды маклюры. Красиво и грустно. Через парк неторопливо проходит пожилая женщина, наслаждаясь красотой осеннего крымского дня. Это я -Баба Люба иду к керченской переправе на паром для того, чтобы переплыть на другую сторону пролива по Черному морю к порту Кавказ. Зачем же это надо? Все до банального просто: в городе Керчь нет сбербанка России, нет банкоматов для пенсионных карточек сбербанка и нет возможности снять деньги так необходимые нам всем. Крымская республика вошла в состав России, но видимо еще не устроилась до конца.
Без происшествий баба Люба переплыла на пароме из Керчи в Порт-Кавказ, хотя паром здорово качало, задул штормовой ветер. У банкомата, прямо на территории порта, сразу выросла приличная очередь желающих снять наличные. Некоторые снимали деньги сразу по трем и более карточкам. Паром стал загружаться пассажирами, автомашинами и автобусами в обратный рейс и эта процедура обычно занимала два часа. Сняла деньги, и спросила у местных жителей далеко ли от порта находится железнодорожный вокзал. Давно не было звонков и никаких других вестей от родных сестер мужа проживающих в Донецкой области Украины, а там сейчас идут военные действия между не признанными республиками ДНР и ЛНР и самой Украиной. Баба Люба твердо решила добраться до Макеевки, где собственно и проживали ее родные. Поэтому решила за время до отправления парома узнать расписание движения поездов на Ростов от Порта-Кавказ. Вокзал находился не далеко, и даже его было видно, если смотреть со стороны рельс вдаль. По дороге же этот промежуток до вокзала увеличивался раза в три и к тому же там одна за другой длиною на километр, если не больше, стояли машины, заражая воздух вокруг себя выхлопными газами. И я не спеша пошла по шпалам к вокзалу хорошо протоптанной тропинкой. По техничной лесенке поднялась на перрон, и зашла в здание вокзала. Поезда до Ростова ходили ежедневно, даже на этот день были еще поезда вечером. Узнав, что хотелось, пошла обратно к парому тем же путем, что и пришла, но как только сошла по лесенке с перрона ко мне подбежали двое полицейских, вежливо отобрали сумочку и повели обратно в здание железнодорожного вокзала со словами: « У нас программа антитеррор, и почему это Вы ходите по путям, где категорически ходить запрещено. Ладно еще прошли туда, но Вы идете обратно». На вокзале меня завели в комнату полиции, вызвали по телефону женщину из полиции для осмотра террористки – бабы Любы. Конечно, пыталась объяснить им, что по путям просто короче путь и чище воздух, к тому же нет никакого объявления или знака, что проход запрещен, да и тропинка хорошо утоптана, но всё бесполезно. Полицаи осмотрели содержимое моей дамской сумочки и ждали свою сотрудницу для дальнейшего осмотра террористки. Ждать пришлось минут сорок, потом еще тридцать минут на раздевание и одевание меня, попавшей под подозрение.
Наконец осмотр был завершен, и баба Люба уже окружным путем поспешила к морскому порту на паром. Видимо так сложилась моя судьба в этот день, потому что паром уже уплыл, а из-за шторма отменили движения и других паромов на дня три или даже пять. Походила по морскому вокзалу, узнала стоимость гостиничного номера, тысячу рублей в сутки и решила таки уехать в Украину к родным через Ростов, тем более, точно знала, что вечером будет проходящий поезд. На железнодорожный вокзал, вопреки строгому запрету, опять пошла по шпалам.
В четыре часа утра следующего дня баба Люба прибыла в Ростов. Автовокзал там совсем близко от железнодорожного вокзала. Небольшая очередь в кассу, женщина рядом тоже собирается ехать в Донецк. От нее мне стало известно, что можно ехать через Мариуполь украинскую таможню, где путь длиннее и возможны провокации с российскими паспортами, и через Снежное по таможне не признанной Донецкой Республики, где точно российскому паспорту будут только рады, но опасно, можно попасть под обстрел украинской армии. Конечно, бабу Любу устроил второй вариант.
Выехали в семь часов утра. На российской таможне, просто сидя в автобусе, ждали более часа своей очереди подъезда к шлагбауму. Затем все вышли, достали из багажного отделения свой багаж, выставили его на шаг впереди себя по белой полосе. Красивая черная собачка породы спаниель прошлась вокруг сумок, чемоданов, баулов, пакетов и дамских сумочек, потом обнюхала всех людей по ряду. У пассажиров забрали на проверку паспорта и унесли их в помещение таможни. Вещи вновь предложили к осмотру, теперь уже через специальный компьютерный терминал. Вернули паспорта. Прошел час, может чуть больше, и все пассажиры вновь расселись по своим местам для дальнейшей поездки. Не проехали и километра, как вновь таможенный осмотр теперь уже со стороны Донецкой Народной Республики. В принципе все было также, как и на российской границе, кроме собачки – ее не было. Поехали дальше. Скорость движения была совсем не большая, так как можно сказать, что дороги впереди не было. Автобус без конца объезжал воронки от снарядов, некоторые, правда, были уже засыпаны щебнем, остальная трасса с ухабами и ямами тянулась до города Шахты. Проезжали мы и блок посты, на каждом у нас проверяли документы, выборочно спрашивали кого- нибудь о чем то. Спросили и меня – зачем это еду в Макеевку и знаю ли, что там продолжаются бомбежки. Мимо нашего маршрута, по обочинам, валялась разбитая сгоревшая военная техника, машины грузовые, легковые. Полная картина недавних баталий. Нерадостная проза войны. В поселке Снежное много разрушенных домов, попадались и целые, мы проезжали по улочкам, где в домах нет стекол, а рамы затянуты пленкой или забиты фанерой. Людей не видела вообще, бегали только собаки. Дальше до Шахтерска дорога была лучше, мы поехали быстрее и настроение у всех улучшилось. Перед Макеевкой водитель остановился у церкви, рядом у дороги из под земли бил родник чистой сладкой воды. Отдохнули и поехали дальше.
Вот и Макеевка, Северный автовокзал. Баба Люба, приехала. Время в пути девять часов. Иду к городским автобусам на Плехановский автовокзал, это рядом. Спрашиваю, какой автобус идет на Черемушки, сколько стоит проезд и чем за него расплачиваться? Оказывается в ходу гривна, а у меня рубли, но вижу рядом пункт обмена с вывеской за 3, 3рубля получи одну гривну. Меняю. Еду на Черемушки к «Пушке», там на Бульварной улице до войны стояла настоящая пушка, думаю стоит ли ещё….
Пушка стоит и дом родных стоит цел и невредим только окна заклеены скотчем крест накрест. Сестры мужа рады встрече, а мне то, как приятно обнять их после трехмесячного молчания и неизвестности. За разговорами сидим долго, ближе к полуночи дали воду, которой не было два дня. Купаюсь, и расходимся по кроватям, но сначала мне показывают подпол, как его быстро открыть и как спускаться, на всякий пожарный случай. Проснулась около двух часов ночи от взрывов, они начали бухать один за другим. Лежу и думаю, пора в подпол или нет ещё, родные спят, мужички даже похрапывают, значит надо спать дальше.
Утром узнаем, что бомбили Ханжонково, окраина Макеевки, из установки залпового огня «Град». Есть погибшие, есть раненые, много разрушений. Днем еду в центр Макеевки к храму Ильи Макеевского. Храм не пострадал, стоит величественный, огромный, блестит куполами, зазывает во внутрь. Внутри весь в иконах, расписан красками, горят лампадки, трещат свечи, людей не много, но к церковной лавке небольшая очередь, люди покупают обереги, иконки. Несут покупку к раке Ильи Макеевского, которая стоит на парапете в центре храма, кладут на раку обереги и просят Илью защитить их и их родных от напасти войны, а дома от разрушений. Все тихо, мирно, вежливо, никто не толкается, не возмущается и чувствуется в этих людях сила народа, воля к победе, какая-то отчаянная решимость, присущая славянам по вере их. На обратном пути гуляю по городу, вспоминаю свою молодость, беспечность, глупости и казусы юных лет. Вот роддом, где родилась старшая дочь, сейчас это и больница, рядом стоят машины скорой помощи. Вот прохожу школу, где учился мой старший сын, к сожалению, она разбита, стоит сиротливо без стекол, без детских голосов, детей в городе осталось мало и много школ закрылось, а которые остались и работают, оборудованы бомбоубежищами на случай обстрела. Возвращаюсь домой. Разговоры, то веселые, то грустные, как хорошо, что все живы и как много мы не понимаем, там, в России, как мы суетливы и жадны до комфорта, интернета, а оказывается все это мелочи, когда на кон ставится жизнь твоя или твоих близких. Ночью опять просыпаюсь от взрыва, взрывной волной открылось окно, окна специально не закрывают на рычаг, иначе вылетят стекла, а так только откроется.
Теперь мы все спускаемся в подвал, гаснет свет, воды днем не было, но в подвале стоят бутыли с родниковой водой, поставленные раньше и свеча. Временами муж сестры приоткрывает люк на верх и прислушивается…. Вроде тихо. Вылезаем из подвала.
Утром узнаем, что бомбили рядом с железнодорожным вокзалом. Обошлось без жертв. Вокзал давно разбомблен и не работает, поезда не едут ни в каких направлениях. В этот день пытаюсь решить проблему с выездом из Макеевки, оказывается это не просто. Чтобы не делать крюк через Ростов мне лучше ехать через Украину на юг в Крым. Узнаю, что запись на проезд автобусом до Запорожья существует. И уехать можно через день, раньше все рейсы заполнены. Записываюсь. Вношу залог. Жду дня икс.
День икс настал. Сестренки собрали мне целую сумку в дорогу, взяла кое какие детские вещи, от выросших их внуков, для не выросших еще моих. И никто из нас не обратил внимания, что сумка вся исписана словом «Россия», ярко красным по видам Кремля в Москве. В пять утра выдвигаюсь с провожатым до остановки. Едем в центр города Донецка до автовокзала. Светает, по пути попадается автобус номер тридцать пятый, стоит погнутый, рядом машины скорой помощи, возле несколько человек, кто сидит, кто лежит – раненые, на шоссе двое погибших, накрыты куртками. Снаряд попал в автобус. Становится жутко, больно, в груди все замирает от негодования – за что их так? Почему? Едем дальше, долго не могу успокоиться, но дорожные хлопоты берут свое. Вот уже и в автобусе, тронулись. До Запорожья доехала сравнительно быстро и спокойно, на блок постах проверяли только паспорта, довольно вежливо и недолго. Сошла на автовокзале, спросила в кассе, как добраться до Джанкоя. Ответ получила расплывчатый, каждый день по разному, то едет автобус, то не едет, ясность наступает только по прибытии транспорта, и кассирша мне посоветовала пойти на железнодорожный вокзал, там ходят поезда четко по расписанию. Вышла, на остановке дождалась маршрутного микроавтобуса, спросила у водителя, доеду ли до вокзала – доеду, попросила сказать, когда будет эта остановка. Причем когда лезла в автобус, к ногам шофера шмякнула свою ярко пророссийскую сумку, и еще обратила внимание у лобового стекла машины табличка с его фотографией под которой написано, что он поддерживает действия украинских войск против сепаратистов. Здесь самое время дать определение слову сепаратист – это житель юго-востока Украины, воюющий за свои права с северо-западом Украины. Точнее, это мои родные в Макеевке и я – баба Люба – сепаратистка.
Эта разность взглядов существовала на Украине еще со времен Союза, а за последние годы она только усилилась. Так получилось, что народ докатился в своем противостоянии до военных действий друг против друга. Водитель автобуса провез меня на три остановки вперед от вокзала. Когда его спросила, скоро ли будет железнодорожный вокзал, он с чувством исполненного долга, ответил мне, что уже три остановки, как я его проехала. На вопрос, а чего ж не сказали, ответил: « Смотреть надо». Ехидно поблагодарила подлеца.
Как бы то ни было, но добралась до привокзальной кассы и купила билет до Джанкоя. Немного впечатлений о Запорожье: автобусные остановки, лавочки в сквериках, в помещении вокзала, как автомобильного, так и железнодорожного преобладают сине- желтые цвета, например если лавочка синяя, то урна рядом желтая, если остановка желтая, то лавочка в ней синяя и наоборот. Повсюду развиваются национальные флаги Украины. Вся информация и объявления о прибытии и отправлении поездов передаются на вокзалах, исключительно на украинском языке, но так как украинский и русский языки схожи, для меня это не было проблемой, мне было все понятно. Села в поезд, проехала почти весь путь до станции Николаево, где зашли в поезд с таможенным контролем пограничники Украины. Дошли до меня. Рослый, крепкого телосложения парень, осмотрел вещи в моей сумке. Потом внешний вид сумки, полистал мой паспорт и спросил:
- Где ваша миграционная карта?
- Какая карта? Мне ее никто не давал.
- Как вы попали на территорию Украины?
- Приехала в автобусе.
- Каком автобусе?
- Рейсовом, Донецк- Запорожье, вот билет, - Подаю ему билет.
- А как попали в Донецк?
- Тоже рейсовым автобусом Ростов-Донецк.
- Как ехали, через какой таможенный пост?
- Понятия не имею.
- Берите вещи и на выход из поезда.
Выхожу с другим пограничником на перрон, на улице 3 часа ночи, идет снег, ветерок, движемся в направлении к вокзалу, спрашиваю у парнишки:
- И что дальше?
- Может отправят в милицию, напишите объяснение, как нелегально попали в Украину, запретят въезд в Украину на три года, внесут в базу ваши паспортные данные, потом отпустят.
- А может?
- А может просто отпустят, к другому поезду на Джанкой через два часа. А вы так и не поняли, почему вас задержали?
- Нет…
- Да ваша сумка говорит за вас, реклама просто.
И тут баба Люба догадалась, что она пропагандирует свою Россию не там где нужно, да еще своею сумкой, как быка на красную тряпку украинского пограничника.
Прошло два часа допроса и отсидки в отдельной камере вокзала. В вещах, вынутых из моей дамской сумочки, нашелся и билет на автобус Ростов- Донецк, типичный кассовый билет. Мне надоело и им надоело, это поняла по их выражению лиц. На перроне уже стоял следующий поезд до Джанкоя, когда украинский пограничник взял в руки мою рекламно-политическую «москалевскую» сумку и сказал:
- Ладно, идем на посадку в поезд, езжайте дальше, но следующий раз въезжайте в Украину по существующим правилам.
Я не верила своему везению и всю дорогу до поезда трусила, что парень передумает, хотя одновременно в голове моей красной строкой летала мысль: «Уж если въехал через Донецкую Народную республику, то уж будь ласка, выезжай обратно тем же путем».