фрагмент текста "Черный метеор, или кто он" http://www.proza.ru/2012/01/18/631
Стенки были толстые – по полметра. Когда-то здесь во времена царского режима был банк. Потом какое-то пролетарское заведение. Затем, уже во время оккупации, гестапо. Фасад с белыми колоннами тогда сменил красный флаг со звездой, на красный флаг со свастикой. Когда немцы ушли, здесь стали учить детей. Теперь здесь сидели он и она. Не то чтобы он. Так – сгусток целеустремлённости и безапелляционной уверенности, что ему с этой минуты все позволено. Мы безупречны, потому что невидимы и не достижимы. Нас охраняют океаны, толстые стены с колючкой, новейшие охранные сигнализации, нехилые заработки – за которые, к слову, мы перегрызем любую плоть.
Женщина была не против чужих заработков, она не имела привычки считать деньги в чужих карманах. Но она была, всего вероятнее, против безжалостного кровопускания сознания. Её мама умерла в пятьдесят от рака головного мозга. Четвёртая стадия. Это даже не ужас. Это Армагеддон в отдельно взятой голове. Ёй однажды кто-то показал – что это за боли. Да, конец мира можно организовать локально. Причем боль явно вызывалась воздействием на расстоянии. И зачем им это понадобилось? Голос звучит то ли с долей участия, то ли с долей несогласия. Не знаю. Но это есть – потому что оно есть! Теперь она думала только об одном – умереть не от рака, а так от чего-нибудь не столь ужасного. Тихи-тихо.
Но видно кому-то не терпелось – громко-громко. Нужен был резонанс где-то на эту смерть. Хотя казалось бы : семь миллиардов. Куда тут уделять им такое пристальное внимание. Сдохла, как самая грязная собака во вселенной, да и ладно. Но, видимо, тот ради которого это все зачиналось, должен был как-то отреагировать. А реакции всё не было и не было.
Когда-то ей говорили в подобной ситуации:
– Быдло! – и были наотмашь.
Так бобр добр до бобрят? Как сказано в одной русской скороговорке. Ответа нет.
– Была ведьмой, а теперь со змеем связалась! – визжало пространство.
Но змей отчего-то пугал меньше, чем всё дальнейшее. Хотя это еще надо знать какой из змеев. Там тоже все как у людей.
– Где ты будешь? – звучало в подсознании рефреном. Но ей уже было всё равно: где будет каждый конкретный змей.
– Суки вы тут все…….
А суки ли? И все ли - если уж на то пошло.
У неё был знакомый. Он в свое время написал по заказу одной немки-мецената книгу о Чернобыле, и немцах, побывавших в советском плену, как увязывались две эти темы женщина не помнила, или просто не знала. Но помнила она другое. На гонорар от книги писатель закончил свой труд – многолетний зов души: сагу о библейском змее и Еве. Змей был тем, чем рисовало много лет подсознание и сны. Скользкое, прохладное его тело обвивало лианой нагую женскую плоть, ласкало её легким подрагиванием, проникало внутрь , и там уютно свернувшись находило всей пристанище, или покой, как говорится в одной суре Корана. Обремененная женщина испытывала настоящее наслаждение от своего нового состояния. Змей был явно недостающей составляющей её сути и существа.
Но эта - избитая в прямом смысле слова, ютящаяся сейчас на кончике стула, готовая в любую минуту вот-вот рухнуть на несвежий пол, почему-то в своих воспоминаниях – не любила «того» змея. Похоть - с одной стороны, и мразь - с другой. Ради электроимпульсов в головной коре продать свой настоящий дом, и задаться какой-то «высшей» сущностью? Ей это было чуждо. Если бы мог существовать в мире змей для каждой Евы, то её был бы однозначно более целомудренным.
Между тем в барабанную перепонку бились какие-то разрывы струн и морзянка. Отчего сосредоточиться на главном вопросе:
– Кто он? – не представлялось никакой возможности.
А сидевший напротив, казалось, так и сверлил словами: мог ли он здесь пройти? Ей не было дела – ни до каких прохождений и похождений. Мог – не мог? Как Гамлет с его быть – не быть. И призрак старого Гамлета, витающий за спинкой стула ведущего допрос. Помнят ли Гамлеты Офелий? Беременных их сознанием.
Она уже мало походила на человека. Негде тут. Тут на самом деле негде, даже изменить богу со змеем, тем не мене они уже четвертый год искали его. И совсем было не ясно: первого или второго. А может обоих разом. Тогда скорее всего это была рать дьявола. Кому еще могли не угодить сразу и первый и последний.
– Ты не можешь так думать – это его слова и мысли?! – рвалось резкими скачками пространство.
Вот разве что – думать, потому что та по большей части молчала. А что говорить? Му-му. Утопленница, которой нет дела до мира вне зыбучей воды. Так чьи же это слова и мысли.
– Может Вам спросить у него, - ответ страдал нелогичностью, но есть ли в таком состоянии дело до Высшего Логоса, и если он существует – это, по меньшей мере, и есть дьявол.