На работе затевался очередной аврал. Наш «Карась», так мы называли заведующего Карасёва Владимира Ивановича, устроил очередной субботник по поводу подготовки плацдарма для испытания очередной установки. Надо было подготовить приличную оптическую скамью, чтобы проверить лазерную линию связи, на которую подавался обычный телевизионный сигнал, модулировал луч лазера и через несколько метров принимался и воспроизводился на другом телевизоре. Внешностью и повадками Карась напоминал скорее щуку, чем карася – он был высок ростом, немного сутул, худ и неуклюж, однако мог заставить работать всех и вся.
Кроме работы я иногда читал лекции, т. к. был дипломированным лектором – закончил Университет лекторов города Москвы. Поэтому иногда я мог покинуть работу, предупредив Карася и он уже не мог меня остановить.
После развода с женой я жил на съёмной квартире на 12м этаже, где было две комнаты. Само собой ко мне собиралась молодежь и мы слушали музыку и танцевали и немного выпивали – в меру. У меня была неплохая коллекция пластинок и довольно сносный проигрыватель – часть имущества, которую я взял после развода с женой. Правда соседям снизу не совсем нравились наши гулянки и они вызвали местную милицию, а пришел Коля, мой знакомый молодой лейтенант, которого наши девушки быстро взяли в оборот, налили ему стакан вина и через пять минут его фуражку уже примеряли все девушки, а он быстро забыл, зачем пришел, и когда соседка снова позвонила к нам в дверь – он вышел к ней и сказал: «Мы разбираемся!»
Среди моих гостей бывали музыканты, один из которых Володя Чевпнянский по кличке «Чипс», неплохо играл на гитаре и даже сочинял песни. Володя работал на заводе и играл в вокально-инструментальном ансамбле на бас гитаре. Когда он пел свои и не свои песни – девушки заслушивались, что собственно и поднимало рейтинг наших посиделок. Среди наших гостей оказались две сестры, одной из которых Вере понравился Вова, а вторая, видимо за компанию стала гулять со мной. Через некоторое время общие сборы прекратились и мы с Володей встречались только с сестрами.
Две наши пары выглядели очень даже неплохо – Володя, мощный, сильный мужчина с усами как у Мулявина и длинными волосами. Его девушка Вера с классическими женскими формами и веселым характером. Я тоже был с длинными волосами, но без усов и стройная, высокая блондинка – моя Татьяна. Когда мы вместе шли по улице – все оглядывались – видимо на наших лицах было столько беззаботного счастья, что кто-то может завидовал, а кто-то радовался за нас.
Была поздняя весна и нас потянуло на природу, в лес, в поход. Мы с Володей решили проверить наших дам в деле, взяли палатки, продуктов и уехали на выходные за город на берег какой то речки. Пока мы с Вовой ставили палатки и готовили дрова для костра наши дамы готовили нам обед – картошку с тушенкой. В общем все было прекрасно, если бы не моя грыжа. То ли от тяжелого рюкзака, то ли от физических нагрузок грыжа выскочила справа и я ушел в ближайший лесок, чтобы её спокойно вправить на место. Для этого мне понадобилось полчаса времени – надо было сделать легкий массаж и вставить обратно то, что выпало. Я вернулся в строй, но уже не был способен на безрассудства. Главное нельзя было допустить ущемления, чтобы не попасть в больницу. Из похода мы вернулись усталые, но довольные, однако не без легкой грусти по поводу моей болезни.
После выходных Карась опять припахал нас на установке и получилось, что мы с ним вдвоем взялись передвинуть рельсу оптической скамьи – она была весом больше ста килограмм и я когда то брал штангу в девяносто килограмм, но в данный момент был не в форме и опять вышла грыжа. У меня в этот день была ещё запланирована лекция и я сильно торопился – зашел в туалет и попытался наспех вправить грыжу самостоятельно, но впопыхах вправил её не туда, куда нужно и вместо лекции я попал в больницу, где пролежал больше месяца. Диагноз звучал так: ущемленная правосторонняя паховая грыжа, некроз и резекция до одного метра подвздошной кишки. На месте грыжного кольца вставлена пластинка. Короче отрезали метр кишки и мне поначалу даже ходить было неудобно – немного тянуло.
Больше недели я пролежал в реанимации – там было на что посмотреть. Я был весь обвешан трубочками – капельница и какие то трубочки выходили из меня. А в это время в реанимацию привезли парня, который упал с пятого этажа – он был пьян и все пытался уйти – его привязали к кровати, а потом возили на рентген, но не нашли ни одной сломанной косточки, потом его перевели в другое отделение. На следующий день привезли алкоголика – он всё время просил у медсестры немного спирта – она отказывала, потом пришел врач – он стал просить у врача – тот спросил: «Если нальем – успокоишься?» «Да, да!» ответил алкоголик и медсестра влила ему 50 граммов спирта прямо через зонд, который был вставлен ему в желудок – он буквально вырубился, но только на один час, после чего стал просить ещё и пытался встать с кровати, а поскольку он был привязан к кровати за руки и за ноги, то он стал вставать вместе с кроватью. Я боялся, что он рухнет на меня, но сделать ничего не мог и только нажимал кнопку вызова медсестры, кричать я тоже не мог. Прибежала медсестра, потом врач, и на него накинули сетку, которую жестко привязали к кровати. Однако несмотря на это он периодически поднимал голову и через сетку высовывался его нос, а он кричал: «Палачи! Фашисты!» Но это продолжалось недолго – врач сказал медсестре сделать ему какой то укол, после чего он обмяк и к утру его увезли в морг.
Наконец меня перевели в хирургическое отделение и ко мне можно было прийти. Я уже начал вставать, но ходил очень медленно, еле, еле переставляя ноги.
И тут меня решили навестить коллеги: Карасёв, Леня Гуторов, и Саша Пархоменко – молодой сотрудник. Они ждали меня на лестнице между вторым и третьим этажами, а я появился вверху на третьем этаже. По лицам моих коллег я понял, что выгляжу, мягко говоря неважно, но стал потихоньку спускаться по лестнице. Саша не выдержал моего вида – ему стало дурно и он побежал по лестнице вниз на свежий воздух – остальные были уже закаленные мужчины и принялись меня подбадривать и шутить по поводу молодого, но было совсем невесело. Мы поговорили и я объяснил им суть операции и то, что ещё месяц мне придется сидеть дома и набираться сил, чтобы вернуться с работы.
Лёжа в больнице есть время подумать о жизни, правильно ли ты живешь, туда ли стремишься. Дается время человеку, если он не безнадежен сменить вектор своей деятельности и оценить истинную сущность вещей. Когда меня выписали, я вышел один – никто меня не встречал – был обычный рабочий день. Я побрел на остановку автобуса. Автобус подходил к остановке, а мне оставалось всего несколько метров и я попытался побежать, но чуть не упал, т. к. ноги не успевали за головой и я успокоился и продолжил медленно преодолевать расстояние. Автобус ушел без меня и я понял, что надо набирать физическую форму.
Добравшись до дому я немного отдохнул, перекусил и начал заниматься. Я приседал и вставал, держась за спинку стула – мышцы ног были, как расстроенные струны, а в глазах после каждого приседания сыпались искры. Я был один – мама жила далеко, в другом городе, настоящих друзей я ещё видимо не завел и мне стало очень грустно, просто тоскливо до такой степени, что я рыдал , как ребенок. Однако всё в жизни проходит и одиночество необходимо человеку для укрепления его внутреннего стержня – основы человеческой сущности.
Пришел Володя, принес много еды и начал все это быстро есть. Я был ошеломлен и сначала подумал, что это от жадности. Когда он утолил голод, то объяснил мне, что у него сахарный диабет и иногда возникает момент, что ему надо срочно что-то съесть, иначе будет коллапс. Я все понял и мы начали обсуждать наши свадьбы. Дело в том, что ещё до больницы мы (две наши пары) подали заявления в ЗАГС, и приближалось время бракосочетания. Правда я был не совсем в форме, а если быть точнее – совсем не в форме и сильно не горел сочетаться браком, но я не мог подвести Володю, у которого, как будто была любовь. Поэтому мы решили немного отодвинуть день свадьбы для того, чтобы я пришел в норму и смог выглядеть соответственно жениху. И я продолжил свои занятия, тем более, что больничный мне оплачивали 100% и даже подбросили премию за предыдущие заслуги. Я смог сам купить себе свадебный костюм и всё необходимое для жениха, а подготовкой невесты занимались её родители.
Я пригласил на свадьбу своего старого друга из Архангельска Некрасова Валерия Николаевича с женой Еленой, он и был моим свидетелем. Свадьба проходила в помещении столовой в поселке, где проживали наши невесты. Там было много разных обычаев, но мне больше всего запомнился эпизод, когда невестам выдали по метле и заставили подметать пол в промежутке между столами и все гости бросали сначала монеты, а потом пошли бумажные купюры, и когда невесты, казалось уже собрали все – находился какой-то хулиган, который снова разбивал тарелку на счастье об совок, в который собирались деньги и все начиналось сначала под хохот и одобрение гостей. Кроме того были подарки и деньги в конвертах.
После свадьбы мы посчитали и нам хватило оплатить все свадебные долги и ещё осталось на свадебное путешествие на Азовское море вчетвером. Там мне понравилось ночное купание в море, когда в воде миллионы светящихся организмов, которые усиливают свой свет, когда ты проводишь по поверхности воды рукой или ногой. Но наш отпуск быстро закончился – надо было на работу. Я переехал к своей жене, т. е. к её родителям, где нам выделили комнату в трехкомнатной квартире, однако сумку, с которой я приехал распаковывать не спешил. Через неделю тёща потребовала денег, однако я не мог их дать, т. к. получка моя была один раз в месяц, и этот месяц только начался. Я поговорил с Татьяной и спросил её – не хочет ли она переехать вместе со мной на съемную квартиру – она отказалась. Тогда я спросил её – зачем она выходила замуж. Она ответила: «Все выходили и мне надо было.» То есть ей всё это нужно, чтобы доказать всем, что она тоже может выйти замуж, а за кого, неважно. Я сказал: «Тогда до свидания, где меня найти ты знаешь.» Взял сумку и ушел. Через месяц мы развелись.
Всего их было три сестры. Старшая вышла замуж за шофера – он пахал с утра до вечера, а она его постоянно держала в тонусе – мало денег. Такая же судьба ждала и меня и Вову. После нашего развода я спросил у Володи, как он там живет – он мне ответил, что принимает транквилизаторы – выпьет таблетку и ему все до лампочки. Тогда я спросил, а с ним Вера не собирается разводиться. Он ответил: «Нет.» И я понял. Вова работал на заводе и зарабатывал в 2,5 раза больше меня – я был простой инженер с окладом 120 рублей, а Вова получал 300 рублей и больше, поэтому устраивал Веру, которая любила красиво одеваться и денег не считать. Через некоторое время я уехал из Москвы и не знаю, что сталось с Вовой, Верой и Таней.