Вот уже много-много лет прошло с тех пор, когда мы проводили лето в маленькой деревеньке, но чем дальше, тем теплее делается на душе от воспоминаний об этом милом сердцу уголке.
Наш домик, наклонившийся на один бок, смотрел тремя своими окошками на колодец через дорогу, по которой почти никто не ездил и не ходил, а дальше со всех сторон лес и веселая, бегущая по желтому песку речка Медведица.
Попали мы в эту деревеньку совершенно случайно.
По этой реке мы совершали свой последний в жизни байдарочный поход. А всего их было семнадцать сказочных незабываемых путешествий.
В последнем походе было несколько лодок. В нашей байдарке – я, муж, четырехлетний внук и присоединившаяся к нам дочка, у которой отпуск начинался на две недели позже.
Всё шло как нельзя лучше. Интереснейший маршрут, жаркая погода, удивительно хорошее поведение внука, ягоды, грибы, купание, настроение – всё радовало.
Вот только речка оказалась слишком мелкой, и очень часто надо было вылезать из лодки и тянуть ее волоком. Мне это поднадоело, и я стала просить мужа оставшуюся неделю провести на одном месте.
Нашли прекрасный берег, удобную стоянку. Расположились среди земляничных полян на маслятах, кругом сосны с красными стволами, освещенными солнцем. Где-то стадо мычит. Решили пойти за молоком и вышли на дорогу, где и стоял наш будущий дом среди других пяти домиков.
Так мы приобрели постоянную стоянку. Видимо, пришло время оседлости. Пора, нам уже за 50. Вместо тента появилась крыша над головой, стены. Правда, не было электричества, но это нас не смущало – на байдарках-то обходились, а здесь настоящая керосиновая лампа, печка, добротные скамьи, дубовый стол на крепких ножках, две комнатки, кухня, сени, сарай и участок 16 соток в Тверской области. Да, что там сотки – целый длиннющий берег, речка, цветочные поляны васильков и ромашек, дороги, лесные тропинки, ведущие к ягодам и грибам – всё это наше.
В конце октября того же года уговорили мы какого-то частника (машины у нас тогда еще не было) довести нас до деревни. Решили на выходные в свои «хоромы» съездить. Я же дом только снаружи видела, муж его покупал без меня.
Ехали-ехали, а когда свернули на проселочную дорогу да поскакали по кочкам – тут-то мы многое в свой адрес услышали от водителя и его жены. Но добрались. Осенью дом совсем неприглядным показался, да еще жена водителя насмехается, всякие обидные реплики бросает.
Я тоже приуныла: полы покатые, в дырках, отвисшие и болтающиеся старые обои, холодно, темно. А муж улыбнулся, обнял, по голове, как маленькую, погладил.
- Не переживай. Завтра утром всё по-другому будет смотреться. Ты мне веришь? А в следующий отпуск мы всё тут переделаем.
Ну, быстро вещички разобрали, истопили печку, воды из колодца принесли. Дырявые полы помыли, пыль стряхнули, скатерть на стол из Москвы привезла. Курочка жареная, картошка в мундире, яйца, помидорчики, рюмочки. Лампу керосиновую подвесили, маленький приемник включили - как-то полегче на душе стало. Перед сном прошлись, полюбовались видами. В крайнем случае, бросим всё, весь дом-то за видеомагнитофон (10 000 руб.) купили, а хозяева еще и извинялись, что дорого с нас взяли за такую «развалюху»
И вот настал май. У нас целых 10 дней свободных. Пора в своё «имение».
Благо опыт байдарочный у нас большой, так что подготовились хорошо. 93-й год. Кто помнит, тот поймет, что всё с собой вести надо.
С коляски внука, которая уже четыре года без дела на балконе стояла, муж снял раму с колесами, на ней приспособил ставший уже ненужным нам байдарочный чехол, и получилась потрясающая, очень вместительная сумка на колесах, но совершенно неподъемная.
Светлый месяц май, но мы из дома вышли, ещё темно было. Пешком до станции, чтобы на первую электричку сесть. С нами наш белобрысый пятилетний внук-сынок бежит, подпрыгивает. И у него на спине рюкзачок маленький с какой-то смешной мордочкой тоже радуется.
Этот отдых, конечно, не для каждого. Три часа на электричке, потом час на автобусе, а дальше 1,5 км пешком.
Через два года мы машину купили, и стало гораздо удобнее добираться.
И вот она деревенька, в которой когда-то, говорят, было 40 домов, а теперь только пять, да и в тех хозяева только летом живут, а постоянно они в Твери проживают. Вот теперь и мы здесь будем отпуск проводить. А в голове все крутятся слова «на дальней станции сойду, трава по пояс» А воздух не только носом, но и ртом хочется впитывать. Вот и мостик через речку.
- Здравствуй, Медведица!
Мы обязательно здоровались с ней хором, а, уезжая, прощались до следующего года.
Надо сказать, что я очень любила устраивать быт и уют, наверно, это от детства, от игры «дочки-матери» у меня осталось.
Ведь мы избу только проволокой запирали, чтобы окна не били, когда влезть кому-то захочется. Из дома все вывозилось в соседнюю жилую деревню.
Приезжаешь, и начинается мытье, уборка, чистка, стирка. Делала всё с какой-то остервенелой радостью, очень хотелось отскрести, повесить красивые занавески, постелить свеженькое белье, покрыть ковриками намытые полы, побелить печки, перемыть всю посуду, поставить на стол цветы. А потом вытянуть ноги, опустить руки и любоваться сделанным порядком.
Ну, вот можно и расслабиться, надо пригласить соседей на что-нибудь вкусное, увидеть, как они радуются столичным подаркам, обменяться рассказами о прожитом годе, попеть, прикрывая глаза, тягучие старые песни, погулять вдоль всей деревни, по краю леса, по берегу речки, до самого большака.
Золотые у нас были соседи! Особенно Николай Михайлович с Анной Петровной. Такие были дружные, уважительные между собой, с каким-то удивительным внутренним тактом к окружающим. Никогда ни грамма лжи, никакого желания позавидовать, извлечь выгоду, схитрить. В деревне ведь любят посудачить, а они никогда ни одного плохого слова ни о ком не скажут.
Великие труженики, они ни на что никогда не жаловались, а радовались тому, что имели, переживали за тех, кому плохо, всегда у них было желание помочь.
Жили они в деревне полгода: с апреля по сентябрь. В доме – чистота и порядок, на участке – ровненькие и ухоженные грядки, цветы, газончик, постриженные кусты.
У Анны Петровны удивительно красивое лицо, наверно, потому, что светилось оно добротой и щедростью. Беленький платочек на голове подвязан. Очень молчаливая, она немного стеснялась своей малообразованности, а Николай Михайлович – сварщик высокой квалификации - наоборот, любил поговорить, интересовался и знал историю, каждую свободную минуту читал, цитировал классику, удивительно хорошо умел рассказывать. А, уж, как красиво работал. Отобьет косу, и пошел взмахивать, только свист по траве. Нам неумелым всё покосит (тогда у нас не было еще газонокосилок), чтобы к нашему приезду участок был в порядке
- А то трава выше головы, как москвичи ходить будут?
И Анна Петровна к нашему приезду готовится – каждый день за свежей земляникой ходит, а мы всё не едем.
Но вот уж и слезы фартуком утираются, и объятия. Приехали!!! Какая же искренняя радость!!!
- Да мы каждый день с обедом Вас ждем. Пойдемте скорее –
Проходим их сени – все на своих местах – ведра с водой, кружка, ковшик, всякая утварь. Пахнет сеном, мятой, земляникой.
Стол накрыт. Одна сковородка с рыбешкой, другая с картошкой на сале с луком. Супчик из щавеля со сметаной. Все закуски собственного приготовления: капуста, грибочки, огурцы. В графине - яркий клюквенный морс. Бутылка с самогоночкой.
- Давыдовна, не обижай – стопку до конца надо выпить.
А я и не отказываюсь.
По сбору ягод и грибов не было им равных. Вставали они с петухами. Соседи уже из леса с полными корзинками, а мы – отпускники, только просыпаемся.
Любили они чаевничать. Обязательно самовар разжигался. Большие чашки на столе, но пили из блюдец, звучно и медленно потягивая чай в прикуску с сахаром, с медом, с вареньем.
Вспоминаю еще одного соседа, который первым пришел в майский день знакомиться с нами.
Протягивает мне белые и желтые махровые нарциссы, завернутые в кусок газеты, и хочет сказать явно хорошие слова, но вылетают у него одни первые буквы слов, ныне запикивающихся. Он их на ходу с языка ловит, проглатывает, а слова выскакивают, как он ни старается. Пот со лба утирает, видимо, не часто женщин цветами поздравлять приходилось. С трудом, но перевести на литературный можно, дескать, рад новым соседям, будем здесь жить в дружбе, а сейчас поздравляю с праздником, желаю хорошего отдыха.
Девять лет провели мы в этой деревеньке. Я сейчас всё думаю, почему она вспоминается с таким теплом. Наверно умиротворяла тишина, на душе был полнейший покой, никуда не надо было спешить. Сил много. Рядом – мои любимые люди, за которыми хочется ухаживать, делать им приятное. Это совсем не трудно, а просто в радость. А кругом - волшебная красота. Особенно вечером, когда солнце, готовясь ко сну, разбрасывало на небе разноцветные неровные полосы, и мы с мужем отправлялись ставить донки, надеясь утром снять рыбу.
Я ощущала себя молодой. Я умела удивляться, смеяться, радоваться, чувствовать себя абсолютно счастливой.
Бывали, конечно, моменты, когда предательские мысли вползали в голову: где-то отели, море, красиво одетые люди, интересные развлечения, комфортные условия жизни. А здесь отсутствие всяких удобств, простота нравов, ругающиеся пастухи, деревенские жители в телогрейках и сапогах, дороги в навозных кучах, мычащее стадо.
Один раз навестил нас мой брат, живший в Германии.
Как я готовилась к приезду дорогого человека. Мы сделали ему отдельную комнату из чуланчика. Муж даже окно прорубил. Соорудили широкую постель с матрасом, набитым сеном. Покрыли её веселеньким лоскутным одеялом. Бревенчатые стены отскребла до блеска. Бочку перевернула и скатертью покрыла, а на этот стол полевые цветы в вазочке поставила. Хожу, любуюсь и брата жду с нетерпением. Приехал. Сначала улыбался, радовался встречи, а потом, когда погода испортилась - моросил бесконечный противный дождь - обнял меня и заплакал
- Неужели моя сестра не заслужила лучшего отдыха?
А нам нравилось! Смотрю на старые фотографии и вижу наши счастливые лица!
Быстро пролетали дни. Пора возвращаться в Москву, на работу.
И память моя высвечивает этот момент отъезда. Последний раз обнимает глаз покосившийся домик, крылечко с тремя ступеньками, невысокую изгородь, розовый куст мальвы, колодец, потрясающей красоты дали и наших соседей, стоящих на дороге и смотревших долго-долго нам вслед, пока наша машина не скрывалась за поворотом.
Да, часто стала я вспоминать прошлое. Дороги какие-то мелочи, в чем были одеты, о чем говорили, казалось бы, маленькие незначительные события.
А что запомнилось моим близким?
Внучка Настенька вспоминает как с руки кормила корову хлебом и как пила теплое молоко из огромной банки, которую дедушка протянул в окно машины, речку, желтый песок, и момент, когда она поняла, что плывет сама и совсем не боится воды.
Внуку Женьке запомнились высокие качели, а еще книги, которые дедушка читал нам всем на ночь при керосиновой лампе, сиреневая надувная лодка, поездки на велосипеде, молочница баба Маша, которая всех, в том числе и его, и дедушку называла почему-то «матушка».
Дочка – как все собирались у печки и смотрели на играющие, завлекающие, завораживающие язычки пламени, как было приятно шевелить кочергой, постукивая по углям. Как красивы на Медведице закаты. Как долго надо было бежать по мелкой чистейшей реке до того места, где можно плавать, как здорово ходить босиком по траве.
Муж, конечно, вспоминает рыбалку и белые грибы, которые он приносил огромными корзинками.
Где же это далекое светлое время, когда мы садились в любимую машину «синичку» и трогались в путь к нашей деревне? Сзади сидели внуки Женька и Настенька, а я – рядом с мужем. Он был всегда строг и напряжен перед дальней поездкой, а мне, как назло, так хотелось его погладить и поцеловать в дороге. Ничего, что нам уже по 50 с длинным хвостом. До старости еще так далеко. Да, и что такое старость? А впереди целый отпуск, всё хорошо, все здоровы, я люблю его, детей, внуков - я счастлива и хочется подпевать Тане Булановой, голос которой звучит в машине «…я тебя земляникой кормила».
Давно нет на земле этой деревеньки (умерли соседи, сгорели дома, я даже не хочу представлять, как выглядит сейчас это место), но она жива в душе моей ярким солнечным пятном, журчащей речкой, полями ромашек и васильков, запахом трав, смехом играющих внуков - сотнями сверкающих росинок памяти...