Из "Сибирской книги".
В 1665 году на месте Албазинского острога, занятого Хабаровым и впоследствии разрушенного манчжурами, был построен следующий Албазин. История людей, создавших его весьма и весьма примечательноа. Это были беглые служилые и крестьяне из Прибайкалья, которые убили илимского воеводу Лаврентия Обухова «... за невозможное свое терпение, что он Лаврентей, приезжая к нам в Усть-Киренскую волость, жен их насильничал, а животы их вымучивал» и бежали на Амур. На Амуре они не пошли далее Албазина и отстроили острог, заново объясачив население.
Отправляли ясак через Нерчинск в Москву, причём просили не смешивать албазинский ясак с нерчинским. Руководил этим отрядом бывший пленный поляк Никифор Черниговский, видимо, человек больших военных, дипломатических и организационных талантов. За убийство воеводы московская администрация заочно приговорила Черниговского ещё с семнадцатью товарищами к смертной казни, однако их успех в строительстве Албазина, сборе ясака и противостоянии циньским войскам был настолько велик, что специальным царским указом от 1672 года бунтовщики получили прощение всех вин.
Албазинцам было послано две тысячи рублей и серебряная печать с двуглавым орлом и надписью «Печать великого государя Сибирския земли Албазинского острога». В 1672 году на смену мятежнику (уже бывшему) Черниговскому был назначен приказной человек Л. Евсеев, но при этом какие-то полномочия подолжали сохраняться и у Черниговского. Только в феврале 1674 года Черниговский сдал «по росписи» острог боярскому сыну Семёну Вешнякову. «И я, Семён, принял острог с нагородней покрыт тёсом, а третья башня Приказ; сверху Приказу чердак караульный покрыт тёсом, а в остроге колодезь на водолейке да амбар Воскресенский, в надолбах часовня; служилых людей 109 человек; коробку с замком нутреным, а в ней книги приходныя и расходныя государеву десятинному хлебу, да книги десятинному соболтному промыслу, да книги ясашные прошлых годов 175 и 176 и 177 и 178, хлеба всего с 56 пуд, да десятинной соболиной казны восемь соболей с пупки и хвосты, денег 2 рубля 18 алтын, пороха сухова 32 ф. с деревом, да мокрова 1,2 пуда с мешком, свинцу 26 ф., 24 ф., 29 огнив, да семь ядер пушечных железных, 4 топора, 16 мушкетов, роспись серпам, 2 безмена, колыпь мушкетный, знамя камчатое светчатое, барабан, десть бумаги писчей, пахотных крестьян 5 человек».
Первое столкновение с манчжурами случилось в 1670 году, однако острог отбился, и, как ни странно, практически десять лет в Приамурье стоял, пусть и худой, но мир.
Однако, именно этот мир содержал в себе семена грядущей войны.
Я уже говорил, что разбивая историю Присоединения на некие географические главы, я, то и дело, обрываю повествование о судьбах разных людей по мере их перемещения из бассейна одной реки в бассейн другой. А люди эти стояли у истока тех или иных событий, и становились причинно-следственными связями настоящих потрясений, малых (а в описываемом случае – и больших) колониальных войн.
Пришло время снова связать воедино одну из вроде бы потерявшихся на предыдущих страницах, ниточек…
Помните тунгусского князя Гантимура, обложенного ясаком ещё при воеводе Пашкове в Забайкалье, а затем ушедшего на Амур? Этот Гантимур уже один раз всплывал при Хабарове и в этом речном бассейне, да только коротки были руки у Хабарова ловить Гантимура по тайге, и ушёл Гантимур через реку в Китай . Тем более, что в результате манчжурского вторжения императором стал его кровный родственник, Ли Цзычэн…
Но и в Китае Гантимуру не пришлось особо сладко, и вот хитрый князец возникает в 1667 году вновь на своих родовых угодьях, виня во всём проклятых китайцев и уверяя, что и в мыслях не держал отказываться от русского подданства.
Такова была Елена Троянская… тьфу, Приамурская, перебежки которой стоили России всех усилий на этой реке, потраченных в течении тридцати лет – монголоидная, весьма преклонного возраста, с девятью жёнами и тридцатью сыновьями, к тому же, мужского пола.
Все дальнейшие переговоры между царским правительством и Китаем (а это было весьма оживлённое переговорное десятилетие – как раз на это время пришлось посольство Спафария в Пекин) происходили, так сказать, «под знаком Гантимура». Сейчас уже трудно понять насколько действительно был важен вопрос о Гантимуре в русско-китайских переговорах. Например, близкий к цинскому двору иезуит Вербист говорил Спафарию, что китайские власти в любом случае намерены уничтожить русские поселения в Приамурье, а вопрос о выдаче Гантимура только придаёт этим действиям видимость законности. С другой стороны, то, что в течение десяти лет военные действия в Приамурье не велись (а было очевидно, что каждый упущенный год – это новые поселенцы, новая расчищенная для пахоты земля, новые крестьянские слободы и новые крепости) показывает, что Цинское правительство не очень торопилось с военным решением вопроса, и, вполне возможно, всерьёз рассчитывало на выдачу мятежного, с их точки зрения, Гантимура.
По крайней мере, в итоге переговоров посольству Спафария были переданы для русского царя три условия: «1-е, чтоб Гантимура послал сюды с послом своим; 2-я, чоб тот посол был самый разумной и чтоб делал всё, что прикажем, по нашему обычаю, и ни в чём не противился; 3-я, чтоб все порубежные места, где живут вашего великого государя порубежные люди, жили всегда смирно».
Так что первым пунктом, так или иначе, стоял вопрос о Гантимуре…
Но даже после отъезда посольства Спафария война началась отнюдь не сразу…
В 1682 году крупный отряд манчжур (численностью около тысячи человек) прибыл к Албазину. Причём манчжуры «ехали смирно и русских людей никого не били и не грабили», что, как решили албазинцы, было явно не к добру. Поэтому в приамурье русские власти попытались стянуть некоторые военные силы – енисейскому воеводе К.Щербатову было приказано создать особый полк, в который набирались добровольцы из разных сибирских острогов. Каждому доброывольцу полагалось жалованье в десять рублей и пищаль. Из Тобольска было прислано триста пятьдесят человек, из Туринска – тридцать, из Верхотурья и Тюмени – двести двадцать.
Однако, уже в июне того же 1683 года, цинская флотилия близ устья Зеи захватила отряд казаков под командованием Г.Мыльникова в плен. Двое пленных, М.Яшин и И.Енисеец. были отправлены в Албазин с посланием, в котором всем русским предписывалось под угрозой уничтожения покинуть город.
Но гораздо важнее китайской грамоты были известия о том, что в двух неделях пути от Албазина, напротив устья Зеи, манчжуры построили целый город, который сейчас наводнён солдатами и пушками. Это был Айгунь (ныне Хэйхэ), который создавался именно как военная база против русских в Приамурье.
Летом 1684 года манчжуры выставили пост на полпути между Айгунем и Албазином, а император приказал наместнику Сабсу подойти к Албазину и увезти весь урожай. Наместник приказа не выплнил, за что был смещён, а война отодвинулась ещё на год.
Но, тем не менее, пришла.
10 июня 1685 года манчжуры захватили русски деревни и заимки по обеим берегам Амура и готовились обложить острог. Албазинский воевода Алексей Толбузин запросил помощи, которая даже была выделена - нерчинский воевода Иван Евстафьевич Власов отправил две медные пушки и к ним тридцать больших и двести малыхядер, восемь пудов пороха, семь с половиной пудов свинца, десять пищалей и триста кремней к ним. Из нерчинского гарнизона Власьев выделил сто человек, дал каждому по пищали, фунту пороха и свинца и отправил на одиннадцати стругах в Албазин. Но было уже поздно.
12 июня Албазин был осаждён цинскими войсками. Как сообщил воевода Толбузин, «сидело в осаде в Олбазинском остроге служилых и торговых и промышленных людей и пашенных крестьян 450 человек, а с ними, с богдойскими неприятельскими людьми, бились, не щадя голов своих, покамест хватало пороху и свинцу». Но оружия в остроге было всего триста пищалей и две пушки. На рассвете 16 июня 1685 года начался приступ, который пролдолжался до десяти часов вечера. Во время штурма было убито русских «человек со 100 и больши, и башни, и острог из пушек разбили, и служилых, и торговых, и промышленных людей, и пашенных крестьян от верхних и нижних боев (бойниц) отбили, и во многих местах в Олбазинском остроге церковь и колокольню и лавки и хлебные амбары зажгли огненными стрелами». Несмотря на понесённые потери и разрушения, албазинцы не сдавались, и манчжурский полководец Лантань принял самое жёсткое военное решение – сжечь деревянный город вместе с защитниками. После того, как воевода заметил эти приготовления (манчжурские солдаты собрали в окрестностях острога огромное количество хвороста и подложили его под стены), он вступил в переговоры и оговорил условия выхода остатков гарнизона из крепости. Албазин был оставлен, и только по дороге в Нерчинск изнурённые войска встретили отряд Кондратьева, спешивший им на помощь.
12 июля 1685 года остатки гарнизона Толбузина добрались до Нерчинска. Нерчинский воевода Иван Власов встретил их со всем радушием и просил их «чтобы они, албазинские жители, крайней государской отчизны не покинули».
Выждав некоторое время, Власов отправил по Шилке и Амуру отряд в семьдесят казаков во главе с десятником Яковом Телицыным выяснить что происходит в районе бывших боевых действий. Телицын рассказал, что острог и заимки сожжены, однако хлеб остался несобранным и манчжурское войско ушло. Но самое главное – Телицын привёз «языка» - отставшего от армии китайца Уонцыся. Китаец сообщил, что в Поднебесной началось очередное восстание и армия торопилась уйти с Амура – лишь в Айгуни осталось пятьсот человек войска.
Иван Власов совершенно верно полагал, что основным сокровищем страны являются не некие эфемерные соболя в лесу, а пашенная земля, которой, к моменту начала войны в окрестностях Албазина было возделано одна тысяча пятьдесят десятин.
И землю эту ему было жалко…
Поэтому он отправил из Нерчинска отряд Бейтона, численностью в сто девяносто восемь человек, и чуть попозже – войско из ста двадцати трёх албазинцев и ста девяноста трёх нерчинских казаков под командованием того же Толбузина. Всего же в Албазин направилось пятьсот четырнадцать служилых людей, «…да промышленных людей и пашенных крестьян 155 человек, да 2 человека московских пушкарей».
В конце 1685 года Алексей Толбузин сообщил Власову, что Албазин построен на прежнем месте, причём толщина наружных стен, в которых засыпалась земля, достигала «4 сажени печатных. А в вышину полторы сажени печатных же».
Получив сведения о возвращении русских, император Сюань Е приказал в апреле 1686 года начать новое наступление. Более того, в распоряжении говорилось, что «если вы город Албазин возьмёте, то немедленно идите на город Нерчинск, и когда окончите дело, возвратитесь в Албазин и, разместив тут войска, перезимуйте».
На этот раз гарнизон Албазина выглядел гораздо внушительнее, нежели год назад.
«В Албазине июля по 26 день служилых и промышленных людей и пашенных крестьян 826 человек, 8 пушек медных, 3 пищали затинных, пушка верховая, к ней тридцать гранатов пудовых, 140 гранатов ручных, 5 ядер духовых, 112 пуд 36 фунтов с полуфунтом пороху ручного и пушечного, 60 пуд 6 фунтов с полуфунтом свинцу».
После обмена уже ставшими ритуальными грамотами (китайский военачальник предлагал русским уходить в Якутск и по тому Якутску провести границу между империями, албазинцы же отвечали «един за единого, голова в голорву, а назад де без указа нейдем», 7 июля 1686 года Албазин был вторично взят в осаду. На пятый день после её начала во время обстрела погиб героический воевода Толбузин. Командование над албазинцами принял прусский уроженец Афанасий Бейтон. Как утверждали албазинцы, во время вылазок «побили человек с полтораста да гранатными ядры убили китайских сотников дву человек». При этом, конечно, гарнизон нёс потери, и не только от обстрелов, но и от старой «приятельницы» сибирских походов – цинги.
Тем не менее, к августу осада приобрела вполне рутинный характер – отправленные Власовым к Албазину казаки видели, что крепость не разрушена, и в ней даже по зорям отбивают барабаны.
В сентябре стало понятно, что цинская армия встала под Албазином надолго.
В октябре 1686 года цзянцзюнь Сабсу докладывал императору: «Мы, верноподданные, срого выполняем высокое повеление. В настоящее время в лагере с трех сторон вырыты рвы и насыпаны валы. За рвами выставлен деревянный частокол и рогатки. Повсюду расставлены сторожевы посты. К западу от города, на противоположном берегу реки размещён отряд. Если оставить наши суда у восточного или западного берега реки, то их будет трудно удержать вследствии быстрого течения. Мы опасаемся, что пока река не замёрзла, по ней могут проскользнуть русские, а из Нерчинска можно ожидать подкрепления. Поэтому с целью обороны мы распределили воинов по обоим берегам реки, вдоль которых поставлены наши суда. В 6-7 ли от города вверх по течению реки имеются удобные бухты, где после того, как река станет, можно держать наши суда. Для охраны судов выделен специальный отряд, которому приказано преградить путь подкреплению. Если оно прибудет из Нерчинска».
Отправленные из Москвы ещё во время первой осады Албазина гонцы Н.Венюков и И.Фаворов прибыли в Пекин, как водится, через год. Однако, их невысокий статус не помешал провести переговоры, согласно которым цинские войска должны были отступить от Албазина.
Получив послание московского правительства. Император Сюань Е издал указ: «Белый царь русского государства. Соблюдая этикет, говорит о мире и спешно прислал гонцов с просьбой снять осаду с Албазина. (Император не догадывался, что спешные гонцы были отправлены год назад и просили снять первую осаду с Албазина, но так уж вышло, что речь шла уже о второй). Мы изначально не имели намерения уничтожить город и теперь должны проявить великодушие. Следует приказать Сабсу и другим, чтобы они отвели войско, стоящее под Албазином, в однол место, разбили лагерь поблизости от боевых кораблей и зачитали русским, находящимся внутри города мудрый императорский указ, по которому им разрешается передвижение из города и обратно, но не допускаются произвол и захваты».
После этого последовали длительные переговоры, цинская армия то снимала свои укрепления, то снова подступала к городу, но что было совершенно определённо – «горячая фаза» войны оказалась позади. Окончательно манчжуры снялись и покинули окрестности города 30 августа 1686 года…
В гарнизоне Албазина к тому времени осталось сто пятнадцать человек…
29 августа 1689 года на берегу реки Шилки вблизи Нерчинска был окончательно согласован первый русско-китайский договор о разграничении территорий. Договор состоял из преамбулы и восьми статей, основные его тексты были составлены на манчжурском и латинском языках.
1-я статья
Сделать границей реку Горбицу, находящуюся близ реки Черной, именуемой Урум и впадающей с севера в Сахаляньулу. Следуя по склонам достигающего моря каменистого Большого Хингана, где верховья этой реки, все реки и речушки, впадающие в Сахаляньулу с южных склонов хребта, сделать подвластными Китайскому государству, все другие реки и речушки на северной стороне хребта сделать подвластными Русскому государству. Но местности, реки и речушки, находящиеся к югу от реки Уди и к северу от установленного (в качестве границы) Хинганского хребта, временно сделать промежуточными. По возвращении к себе установить, (чтобы) потом внимательно изучить местность либо переговорами через послов, либо посылкой грамот.
2-я статья
Установить границей реку Аргунь, впадающую в Сахаляньулу. Южный берег сделать подвластным Китайскому государству, северный берег утвердить владением Русского государства. Находящиеся в настоящее время на южном берегу близ устья реки Мэйрелкэ русские строения перенести на северный берег.
3-я статья
Город, построенный в настоящее время Русским государством в местности Якса (Албазин – прим. М.К.), полностью разрушить, сровняв с землей. Русских людей, живших в Яксе, и все их имущество перевести обратно во владения белого царя.
4-я статья
Решительно воспретить охотникам обоих государств переходить настоящим установленные границы. Если один-два беспутных человека, самовольно перейдя границу, будут охотиться и разбойничать, то, схватив их, препроводить к чиновникам, управляющим теми местами, а местные чиновники, быстро разобрав дело тех бродяг, производят наказание. Если, кроме того, свыше 10-15 (человек), соединившись в шайку и взяв воинское оружие, будут охотиться, убивать людей, заниматься насилием и грабежом, то, непременно представив доклады государям, тотчас привести в исполнение смертную казнь. Хотя один или несколько человек совершат что-либо по ошибке, желательно, чтобы оба государства, по-прежнему живя в мире, не начинали войну.
5-я статья
Не подвергать обсуждению прежде имевшие место различные старые дела. Живущих ныне в Китайском государстве русских людей и китайских подданных, находящихся в Русском государстве, взаимно приняв, тотчас оставить на жительство.
6-я статья
Оба государства, следуя вечному миру, постановили, что отныне и впредь каждый человек, приезжающий в ту или другую страну, если у него есть проезжая грамота, может вести торговлю.
7-я статья
Со дня клятвы на посольском съезде скрывающихся беглецов перестав взаимно принимать, схватывать и выдавать обратно.
8-я статья
Вельможи обоих государств, собравшись вместе, прекратили ссоры и военные действия на границах, посольским съездом навеки продлили доброе согласие, желательно, чтобы (стороны) послушно соблюдали весьма точное установление (пограничных) мест. Вслед за этим, сделав каждому по одному экземпляру (договора) и приложив к ним казенные печати, выдадут их друг другу; также вслед за этим, сделав китайский, русский и латинский экземпляры, вырезать их на камне и, поставив на границе двух государств, сделать вечным памятником.
Так решилась судьба Албазина.
8 октября мужественный пруссак Афанасий Бейтон сообщил, что «он, Афонасей, город Албазин разорил и всякое деревянное строение сожег. И земляной вал раскопал при тех вышеописанных великих китайских послех и воеводах. И собрался со всеми людьми на бусы (лодки – М.К.), каковы ему, Афонасью, и под служилых людей его дали, ис того албазинского места пошел»….
Дальнейшая история освоения Амура русскими разворачивается лишь во второй половине XIX столетия. Излишне говорить что это уже совсем другая история…