Фиолетовые облака и чёрные силуэты деревьев на фоне голубого неба.
Красное закатное солнце, розово-сиреневые облака с золотыми краями, и чёрные силуэты деревьев на фоне розового неба
Солнце красное, но жёлтое. Не слепящее, но оставляет в глазах тёмное сине-зелёное пятно. Десяток этих пятен, свежих, ярких, и бледных, исчезающих, коричневых теснится вокруг солнца, не давая разглядеть, красное всё-таки оно или жёлтое.
Брошенным камнем вылетает из кроны одного дерева и исчезает в другом летучая мышь.
Две вороны пролетают над верхушками сосен величаво, как два самолёта, вытянувшись в линию от носа до хвоста. Они даже крыльями машут как самолёты. Как самолёты. Машут. Да. Чрезвычайно красиво. На фоне голубого неба.
Вечер. Август.
Травы созрели. Запахи такие, что не хватает лёгких. Не надышаться.
В году несколько таких времён, когда не надышаться. Это пахнущий арбузом февраль. Это октябрь с первым снегом, который почти сразу тает, и воздух, одновременно тёплый и морозный, напоминает о том, что настало новое время, и голова идёт кругом от воспоминаний и от печальной радости тайного присутствия новой зимы. И это август.
Запах августа - запах травы, колдовской запах, завораживающий. Тонкие невозможные горькие струи проникают в лёгкие, оставляя за собой след первозданной чистоты, заставляя раскрыться, сбросить повседневный камень, и почувствовать одновременно рай и ад. Ад от того, что этот всплеск благоухания всего только всплеск, и вот-вот он закончится. Ад и от сознания того, что желание продлить, остановить это прекрасное мгновение тоже чревато адом, не потому, что Мефистофель, а потому, что невыносимо такое счастье в больших дозах. И рай от того, что доза мала, и что будет ещё, но потом. Тогда будет, когда надо.
Колдовское время. Мудрое время.
Прикасаюсь к деревьям. Обычный способ открыть глаза, почувствовать себя в обычной реальности, сбежать из мира своих дурацких мыслей приводит к почти обратному эффекту. Из мира дурацких мыслей своих, конечно, сбегаешь, но в обычную реальность не попадаешь, а попадаешь в реальность необычную, колдовскую.
И полетели вороны самолётами.
Трава влажная, но сухая. Влага внутри травы и в воздухе. И получается вместо воздуха настой на травах. В нём сила. Он, соединяет отдельные детали, разрозненные и противоречивые в единое целое, в мироздание. Даже так: в Мироздание.
Люди в спортивных костюмах пьют пиво. Люди в костюмах для пива играют в бадминтон, гуляют с колясками, гуляют друг с другом под соснами. Сосны стоят неподвижно, и смотрят спокойно на суету совсем молодых ещё, по сравнению с ними, людей, подняв руки в танце Шивы. Шива освещает сосны своим толи красным, толи жёлтым фонарём и любуется как вспыхивает в его свете золотистая кора совсем молодых ещё, по сравнению с ним, огромных деревьев.
Фонарь Шивы освещает кроны деревьев, вызывая к жизни тот тёмно-зелёный цвет, который при обычном освещении кажется обычным, а тут вдруг приобретает особую глубину, и становится точкой, откуда приходит новое зрение, и остальные цвета тоже приобретают глубину и яркость. И закатные краски становятся красками на палитре Создателя.
И приходит в движение любовь ко всему сущему, и благодарность за всё.
За всё.