К раздаточному окну тянулась длинная очередь. Бесконечно длинная. Здесь меняли деньги на время. Каждый желающий мог получить свой кусок времени за соответствующую сумму. Принцип простой – чем больше у тебя денег, тем больший кусок времени тебе отвалят. И ты сможешь использовать его по своему усмотрению. Как хочешь. Делай, что тебе вздумается – это твое личное время.
Очередь была «разномастная» - здесь толпились люди разного возраста и разного достатка. Те, у кого было очень много денег, даже пытались пробиться вперед. Но «редкому фраеру» это удавалось сделать. Народ начинал активно шуметь, более крепкие преграждали дорогу наглецам. Но все же некоторым удавалось передвинуться в очереди ближе к окошку раздачи, иногда – намного ближе. И в этом им помогали их деньги. Которые они предлагали людям, стоящим в очереди, за свое перемещение. По сути, они уже здесь меняли свои деньги на время, уменьшая продолжительность стояния в этой бесконечно-длинной очереди.
Пожилые люди возмущались больше всех - они боялись, что время нахождения в этой очереди превысит их жизненный лимит. Они негодовали и беспрерывно спрашивали – а долго еще стоять-то? Некоторые из них, отчаявшись, горько плакали, кляня все на свете – непрекращающиеся трудности жизни, сопутствующие болезни, несправедливость распределительной системы, прОклятые деньги и само время.
- А какую валюту меняют? – очередной раз переспрашивала седая старушка.
- Любую мать, не переживай, - отвечал ей крепкий мужчина с грубым шрамом через все лицо.
- А по какому курсу?
- А тебе не все равно? - меланхолично произнес толстый человек, постоянно вытиравший носовым платком свою лысину, отчего та блестела как начищенный паркет, - стоять, что ли откажешься? Если курс тебя не устроит.
- А говорили, что еще и драгоценности можно? – не унималась бабуля.
- Можно, - успокоил ее мужчина со шрамом, - только мелкие – брошки там, да кольца и серьги разные. Габаритные следовало продать.
- Ясное дело, картины же не потащишь суда, - недовольно подтвердил «толстый», очевидно имевший отношение к антиквариату.
Ближе к раздаточному окну чувствовалось некоторое возбуждение – желанный предмет обмена становился все ближе. Лица людей делались светлее, хмурость сменялась на улыбки. Некоторые начинали шутить. Здесь уже не толкались, соблюдали очередность, не торопясь, пересчитывали свои сбережения.
От раздаточного окна отходили радостные удовлетворенные люди. Каждый из них получил свой дополнительный кусок времени. И это время можно было теперь потратить на созидание. Строительство прекрасных зданий, реализацию новых научных идей, написание стихов и романов, создание высокохудожественных полотен, воспитание детей…
Но люди шли зарабатывать деньги.