Месть

С самого раннего детства я верила в справедливость, я верила в то, что добро всегда побеждает зло в итоге, и чтобы ты ни сделал в жизни плохое, тебе это всегда вернется потом сторицей. Когда папа читал мне детские книжки, где кого-то убивали, я всегда знала, итог будет всегда один - обидчик будет наказан, и справедливость восторжествует. Так было всегда. Как выяснилось позже - такое бывает только в сказках. Мама всегда говорила мне, что месть – это самое плохое, что может быть в жизни, мама считала, что если тебе сделали больно и плохо, то ты должен быть выше этого всего и простить обидчика. Никогда не была согласна с ней. Обидчики должны страдать. Они должны получать свое, иначе как же они ответят за свои поступки? Жизнь не сказка, жизнь жестока, и обидчики иногда до конца жизни ходят, не ответив за свои деяния.
С Галюней я была знакома с самого детства. Жили в одном дворе, в разных подъездах, пошли в первый класс вместе, вместе прогуливали школу, вместе смотрели мультики, вместе начали курить в 13 лет, когда ее папа внезапно умер во сне.
 Галюня была девочка необычная, высокая, красивая, с огромными голубыми глазами и длинными пепельными волосами. В ее семье было еще два брата. После смерти отца ее мать спилась и умерла через три года. Мы переживали ее боль тоже вместе. Сколько помню свою подругу, ее всегда звали Галюня. По паспорту она была Галина, но имя это не любила, считала его «старушечьим» и очень злилась, когда кто-нибудь называл ее полным именем. А вскоре ее перестали так называть, и имя Галина кануло в вечность, для всех она навсегда осталась Галюней, даже когда стала взрослой. Девочку жалел весь дом, когда случилась беда с ее родителями. Помогали вещами, едой, кто чем мог. Мои родители тоже не остались безучастными к ее беде, и, когда Галюне исполнилось 18, мой папа помог ей устроиться на работу. Мы на тот момент были лучшими подругами. Я поступила в институт, а Галюня работала в фирме моего папы.
Думаю, именно тогда стало происходить наше отдаление друг от друга. У меня появилась новая жизнь, новые интересы и новая компания друзей. Галюня стала сильно увлекаться взрослыми мужчинами, а замужество стало ее идеей-фикс. Меня же это не интересовало вообще, я была зациклена на учебе и своей новой компании. Однажды Галюня пришла ко мне в гости, мы сидели у меня в комнате, и она вдруг призналась, что ее собаку Герду сильно избили пацаны со двора. Я была ошарашена. Была ошарашена тем, каким тоном рассказала мне это Галюня. Ей как будто было все равно. Герда была пуделем, милой собачкой, которую все во дворе любили. Я сама всегда играла с Гердой, когда приходила к ней домой. Сейчас она была уже старенькая, плохо видела, но оставалась такой же игривой и доверчивой. Я спросила Галюню, отчего она так отнеслась к беде своей собаки, с таким равнодушием и смехом, на что Галюня ответила мне, что Герда уже старая и никчемная собака и что она ей надоела и лучше бы было, чтоб она поскорей умерла.
 Я помню, волосы у меня на голове в тот момент чуть было не зашевелились. Очень тяжело было слышать такие слова из уст человека, которого считаешь своим другом. Галюня вдруг поморщилась и произнесла, что это всего лишь собака, что я в жизни не знаю никаких лишений и поэтому мне не понять реальных вещей, таких как голод, нищета и жалеть какую-то собаку для меня так естественно.
Я, честно говоря, не поняла тогда, о чем она говорит. Причем тут лишения? Ведь это твой питомец, который жил с тобой долгие годы. Я перестала ей доверять с того момента. Галюня как будто просекла это, и на следующий день сказала мне, что Герде стало лучше, и они с братьями ее лечат. Я поверила ей, и, может быть, даже простила в душе. Или же спрятала недоверие куда-то очень глубоко.
Время шло, я училась, а Галюня работала. У меня были сессии, каникулы, компании, тусовки в моей квартире. У нее была работа, отпуска и новые мужчины. Однажды в декабре к нам пришла соседка по дому, мамина подруга, и рассказала что ее кота Тимку очень сильно избили и бросили умирать на шестом этаже, и если бы не проходившая мимо баба Дуня, то так бы Тимошка и умер, истекая кровью.
Это был кот моего друга Сашки, сиамский, очень красивый и абсолютно безобидный. Кому понадобилось бить бедного кота? К тому же кот был домашний и никогда не выходил из дома.
Но в то злополучное утро соседка пошла выбрасывать мусор, а Тимохин, видимо почуяв морозный воздух, решил выбраться подышать на свою беду. Нашли его только вечером, на лестничной клетке, избитого и израненного, лишившегося зуба. Сашка очень горевал и плакал, грозился найти обидчика и покарать его, но, к сожалению обидчики исчезли, и след их простыл.
Тимка все-таки выкарбкался с того света, но прежним котом быть у него не получилось, стал хромать на одну лапу, да и челюсть у него не срослась как надо. Сашка же любил его, несмотря ни на что, был очень доволен, что кот остался жив. Наше с ним подозрение пало на соседа по площадке, разгильдяя по фамилии Захаров, который в свои 20 лет успел отсидеть в колонии, а уже по достижении совершеннолетия и в тюрьме. Это был жестокий и злобный человек, он  постоянно бил малолеток и старушек, то есть срывался на слабых.
Мы так сильно хотели отомстить ему с Сашкой, но, честно говоря, боялись. Да, мы признавали свою слабость тогда и знали, что, в случае чего, нас ведь тоже накажут. Посадят.
Самое мерзкое и противное заключалось в том, что, если твоего кота убьет человек, то ты этого человека наказать никак не сможешь. Животные  не считаются за живых, их всерьез никто не воспринимает. Следовательно, убей ты за своего кота из мести, то ты получишь срок, равносильный убийству человека. Но какой же это человек, способный убить живое существо? Мы с Сашкой лишь злобно смотрели вслед нашему соседу. И все на этом.
Когда я поделилась трагедией, случившейся с Тимкой с Галюней, ее глаза злобно вспыхнули и она сказала, что не о животных тупых надо думать, а о людях, которым есть нечего. О людях, которые работают и не могут прокормить самих себя. Приходят с ненавистной работы и не знают, что у них в холодильнике лежит, едят жалкие крохи.  Я ответила, что это тут ни причем. В конце концов, это не вина животных, что у тебя в холодильнике пусто. Да, жизнь несправедлива и к людям, но это же не отговорка, в конце концов, и опять Галюня начинала жалеть себя, и переводила разговор в другое русло. Я уже пожалела, что поделилась с ней этой бедой. Она сразу начинала обвинять меня в благополучной жизни.
Свое двадцатилетие я отмечала с особым размахом. Родители устроили мне великолепный, пышный праздник. Я пригласила на него всех своих друзей с института, своего любимого парня, на тот момент у меня появился любимый, и я была просто без ума от счастья. Конечно же, я не забыла позвать и Галюню. Я всегда помнила о ней, ведь мы выросли вместе и были лучшими подругами, пусть даже сейчас немного отошли друг от друга.
Галюня согласилась прийти ко мне, подарила пышный букет роз и дорогое колье с тигром, она как никто знала, что мне нравятся подобные украшения.
Мой парень Андрей преподнес мне еще более прекрасный подарок: пушистого белого котенка, о котором я очень мечтала. Я даже удивилась, что он не забыл, сказала как-то об этом вскользь, а он вдруг вспомнил. В тот день я была вне себя от счастья, как никогда. Родители же сделали, наверно, самый прекрасный подарок, о котором многие даже не могут мечтать. Подарили мне ключи от собственной квартиры. Я чуть не упала в обморок от счастья. Думаю, такого счастья, как в тот день ,я больше не испытывала никогда.
Мы веселились всю ночь, а утром, взяв котенка и ключи от квартиры, пошли устраивать свое мини-новоселье. Котенка я пустила первым, как и подобает. Мой парень поцеловал меня и сказал, что мы будем счастливы тут втроем. Котенка я называла Томас, уж очень нравилось мне это имя, даже не могу объяснить, чем.
В такой разгар веселья и счастья я даже не заметила, что Галюня была чем-то омрачена. Лицо ее было недовольным и каким-то скукоженным, как будто она плакала все дни напролет. Я поинтересовалась, что у нее произошло, и она сказала, что им с братьями придется разменивать квартиру родителей, так как они не ладят между собой. Естественно, всем хватит лишь на малосемейки, квартир собственных им не видать, в силу того, что квартира родителей небольшая. Я, как могла, утешала Галюню, но она лишь снисходительно молчала.
С переездом мы помогли ей вместе с моим парнем, отвезли на машине ее вещи, помогли поднять на этаж и занести в квартиру. Ее квартира находилась в самом неблагополучном района нашего города, старая высотка, полуразвалившаяся, мрачная, от нее веяло холодом и смертью. В одной из комнат малосемейки жила алкоголичка с маленьким ребенком, который вечно кричал.
Галюня была вне себя от ужаса, кричала, что ее подставили братья, нарочно выделив ей меньше денег, говорила, что лучше повесится, чем будет жить в такой халупе. В итоге, конечно же, она не повесилась, а стала привыкать к такому вот новому этапу в ее жизни.
А через пять месяцев у меня пропал Томас. Мой дорогой котик Том, как я скучаю по тебе до сих пор, как я жалею, что не уберегла тебя. Я не прощу это себе до конца моей жизни.
Он пропал из моей квартиры, в тот день я была на парах в институте, а в квартире у меня были родители; моя мама человек очень доверчивый, она никогда бы не подумала, что коту может грозить опасность, а особенно опасность от знакомого человека.
Этажом ниже в моем подъезде жила девочка 10 лет, она увидела Томаса первый раз на прогулке, когда она выгуливала свою собачку Дину, и с тех пор полюбила его всем сердцем. Иногда она заходила ко мне, чтобы поиграть с ним, так как родители не разрешали ей заводить кошку, ссылаясь на то, что собака может не воспринять новое животное. Ну а когда ее брат забирал собаку погулять, она иногда забирала Тома к себе, чтобы поиграть с ним. Я давала его ей, знала, что она не сделает ему ничего дурного.
Сейчас я, конечно же, жалею об этом. Не надо было давать котенка никому.
Когда я возвращалась с института, я увидела, что возле моего подъезда стоит толпа людей, я, конечно же, не поняла что случилось и просто прошла мимо. Но, увидев плачущую Аньку, очень испугалась. А рядом с ней стояла моя мама, она сильно дрожала и плакала. Все у меня внутри сжалось и похолодело.
Я не виновата, не виновата!- кричала Анька.
Мама! Что произошло?- с ужасом спросила я, дрожа как осиновый листок. Мама лишь плакала, не могла говорить.
Не смотри только, не смотри!- крикнул мне брат Аньки, он был на два года старше ее и тоже очень любил животных.
Куда не смотреть?- переспросила я.
На козырек подъезда,- тихо промолвил брат Аньки.
Нет!!!- вскричала я. В тот момент я почему-то сразу поняла, что там лежит мой котенок. Мой белый, любимый пушистый котик Том.
Я забежала на второй этаж, залезла на батарею, не помню, как я могла так быстро там очутиться, но это и не имело значения сейчас.
Он был там. Лежал как ни в чем не бывало, под ним растеклось красное пятно, язычок вывалился, а глаза глядели в никуда.
Мой Томас, я буду помнить тебя всегда. Прости, что не смогла уберечь тебя.
А дальше все как в тумане. Плачущая Анька рассказала, что к ней пришла девушка и попросила сходить к моей маме домой, взять у нее Тома и принести ей, так как я жду в машине, они хотят купить Тому подарок, красивый ошейник, что Анька даже не могла подумать, будто котенку кто-то захочет сделать больно и плохо. И что лишь потом она уже услышала какой-то «шмяк» и писк.
Мои глаза наполнялись слезами и ужасом. Анька говорила, что девушка была высокая и красивая, от нее вкусно пахло духами и у нее была зеленая сумка. Галюня! Это описание так походило на внешность моей лучшей подруги.
Не может быть! Галюня бы никогда не сделала такого со мной. Хотя.. Я вдруг сразу вспомнила все ее разговоры о Герде, Тимке, о животных, которых в принципе и не жалко, потому что есть люди, которым намного хуже.
А ночью мне приснилась мать Галюни, которая умерла через три года после смерти ее отца, от алкоголизма, она стояла возле моего окна и указывала рукой на козырек подъезда.
Твой Том лежит там, - сказала она,- как и многие, многие животные.
Я выглядываю в окно и вижу на козырьке множество убитых животных, в том числе Герду, со сломанной лапой, она воет и тявкает, и во сне я вдруг понимаю, что Галюня убила всех этих животных и внезапно вижу ее саму, она стоит с окровавленной улыбкой и топором в руке. "Людям жрать нечего, а ты животных жалеешь", - говорит она, и ее хохот становится все сильнее. Я в ужасе просыпаюсь.
Тома я похоронила на даче, под сосной, которую папа посадил несколько лет назад. Мы сделали надгробье, написали на нем: «Любимому Тому», долго плакали, мама чувствовала себя виноватой в смерти кота и от того мне было еще хуже на душе.
Галюне я рассказала про этот случай, правда, утаила рассказ Аньки про то, что кто-то, очень похожий по описанию на нее, просил кота в тот день.
Почему? Мне еще многое надо было выяснить.
Она, конечно же, начала меня жалеть, говорить про лучших подруг, делящих горе пополам, и прочую дребедень. С этого момента я не верила ей. С этого момента она перестала быть моей лучшей подругой.
Я начала действовать. Я пошла к ее брату Леше и прямо спросила, что же тогда случилось с их собакой Гердой. Леша был немного придурковатый, многие даже считали его опасным. Когда он служил в армии, их заставили перевозить трупы других солдатов, и на этой почве, говорили, он окончательно слетел с катушек, но мне надо было выяснить все, прояснить, так сказать, ситуацию.
Он рассказал мне, что Герда умерла уже очень давно, она просто пропала, а потом они нашли ее мертвой. Им показал ее тело сосед. У нее была перебита лапа, а к лапе привязана палка, больше он мне ничего путного не сказал, а когда я спросила, как отреагировала тогда Галюня, лишь пожал плечами, сказав, что она всегда была равнодушна к собаке. И, конечно же, они никогда ее не лечили. Выходит, она просто наврала мне про этот случай.
Этого, конечно, было очень мало, чтобы как-то обвинить Галюню. Да и честно говоря, я понимала, что никто делом убитых животных заниматься не будет, и наказывать ее тоже. Как я уже говорила, животных за живых не считают.
Но это дело моей лишь чести, я разберусь с ней сама. Мне бы лишь узнать.
Следующим моим этапом было посещение того бандита Захарова, которого мы с Сашкой обвиняли в избиении кота Тимки; ну, тут было просто - я поставила ему пузырь с водкой, и он разговорился. Благо, я уже сейчас не боялась никого. Он поведал мне что кота не избивал, почему я поверила ему? Да потому, что в тот год он мотал очередной срок, и его просто не могло быть там. Это даже подтвердила его бабушка, а уж ей то я верю.
А это еще и не все. Бабушка Захарова рассказала мне, что неоднократно видела в нашем районе высокую девушку, которая по вечерам била животных палкой и при этом громко смеялась. А потом был еще один ужасающий случай. Про него писали даже в нашей местной газете. В подземном переходе был найден умирающий пес, с перебитыми лапами, избитый до полусмерти; он просто умирал, и до него никому не было дело. И опять избиение палками.
Меня снова наталкивало это на неприятные мысли. Но у меня не было доказательств. Лишь голые факты.
Моя мама всегда говорила мне, что, сколько веревочка не вейся, конец всегда будет. И он нашелся. Конец злодеяниям моей лучшей подруги.
В один из хмурых октябрьских дней раздался звонок, и плачущая Галюня пригласила меня к себе в гости, сказав, что у нее очень неудачная полоса в жизни, а я о ней совсем забыла, она просила купить пива и посидеть поговорить, как в старые добрые времена, когда все радости и беды мы делили пополам. Я согласилась прийти, хоть и видеть ее мне было тяжело. Не знаю почему, но мне казалось что, придя к ней, я, может быть, найду какую-нибудь зацепку. Я купила пива, почему-то прихватила даже сигареты, хотя мы давным-давно бросили курить.
В квартире у Галюни стоял тот же полуразложившийся запах смерти и тухлятины, смесь затхлости и непроветриваемого помещения.В комнате напротив все также жила алкоголичка с маленьким ребенком.
Галюня была в мрачном расположении духа. У нее был разлад с очередным хахалем, который к тому же оказался женатым, и теперь его жена диктовала ей свои условия.
Я принесу стаканы с этой вонючей кухни,- сердито сказала она,- а ты пока посиди, можешь книгу почитать.
Книгу?- удивилась я, Галюня почти не читала, ей всегда было некогда, да и книжные вопросы мало интересовали ее.
Но тут я увидела, что, оказывается, в ее комнате появилась книжная полка, на которой сиротливо прибились три худенькие книжонки. «Как удачно выйти замуж», « Как манипулировать мужчинами», « Как открыть в себе настоящую женщину», вот, впрочем и все. Скукота и банальщина, одним словом.
Я вздохнула. В этот момент на кухне началась перебранка, видимо, вышла соседка по квартире, и Галюня начала кричать. Заревел ребенок. Это надолго, подумала я.
Подойдя к окну, я вдруг увидела, что на полу лежит какая-то тетрадка, очень похожая на школьную, видимо, она выпала из книжонок которые недавно просматривала я. "Надо поднять,- мелькнула у меня в голове мысль, а то еще подумает что я шарюсь". Я подняла тетрадку с пола, и увидела, что она была не подписана. Открыв ее, я увидела какие-то даты. Дневник! Я начала листать его.
"21 марта. Сука не сопротивлялась, пока я колотила ее, она отчаянно визжала и била своими лапами, но я продолжала это делать изо всех сил. Ненавижу ее! Ненавижу!.."
Я перелистывала.
"18 декабря. Этот долбанный кот чуть не поцарапал мне лицо, когда я ломала ему лапу. Мерзкий урод…"
Далее следовали другие числа. Вот! "Кати,- это вероятно было написано обо мне, меня все так называли,- Кати, эта тупая избалованная тварь, которая вечно думает о мерзких кошках... я решила что убью ее кота, я просто выкраду его и скину с последнего этажа, а вину свалю на Аньку, на эту тупую маленькую курицу, надо еще и ее псину пригвоздить, чтоб мало не было, чтоб неповадно было!"
"Да! Я сделала это! Ликую! Этот четров кот так извивался перед смертью, а я смеялась!"
Голова моя закружилась, к горлу подступила тошнота, в глазах потемнело. Нет! Неужели я сейчас читаю правду? То, что я читала, более походило на рассказ маньяка-убийцы, нежели девушки, моей подруги. Какой ужас!
Перебранка на кухне перерастала в крупную ссору. Я больше не могла тут находиться. Глотнув пива, которое я принесла на посиделки, я наспех сунула дневник под кофту, как какая-то первоклассница, и выскочила в коридор. Галюня орала на соседку, рядом с ними еще громче орал ребенок. Я пойду!- крикнула я на ходу Галюне. Куда ты?- крикнула она мне вдогонку,- бросаешь меня просто так? Да заткнись ты!
Это, вероятно, было уже сказано соседке, или ее крикливому ребенку, тут я не смогла разобрать.
В расстегнутой куртке, с расстегнутыми сапогами и без шапки, я очень нелепо смотрелась тем холодным октябрьским вечером. Под моей кофтой находился трофей. Я ликовала и одновременно рыдала.
Не хочу пересказывать слово в слово, что было написано в том дневнике, который мы с моим парнем окрестили "Исповедь дьявола", но там были описаны все злодеяния, которые совершила Галюня. Как у нее хватало наглости еще писать о таком после, я не могла взять в толк. Герда, Тимка, Том и многие другие зверушки покоились там, в том дневнике, жертвы безумной маньячки Галюни. Из ее дневника я поняла, что она еще и выкинула из окна кота своей соседки. Собака из подземки тоже оказалась ее жертвой. А еще множество ни в чем не повинных животных.
Я показала этот дневник только маме и своему парню. Отнести его в милицию? Бесполезно. Галюню бы не обвинили ни в чем, да даже если и обвинили, вряд ли бы она была привлечена к ответственности. Сирота почти с самого детства, неблагополучная судьба, у нас очень любят жалеть людей, скажу я вам. Животные - не живые, как я уже и говорила.
Но у меня была своя месть. Принадлежавшая лишь только мне. Мой Томас, Тимка и другие зверушки должны быть отмщены. Прости, мама, но я не согласна с тобой, что все нужно прощать. Есть вещи, которые простить невозможно. И этот случай из таких. Человеческая наглость иногда не знает границ, скажу я вам.
Галюня, конечно же, была отморозком по жизни, но то что она совершила дальше не имеет предела. Узнав, что я каким-то образом выкрала ее дневник, она пришла к моей маме и стала давить на жалость, начала рыдать, сказала, что выбросила кота своей соседки на мороз, только потому, что он громко мяукал, а моя мама начала ее жалеть. Сирота-сиротинушка, обиженная жизнью, - так считала моя мама.
Я начала возмущаться и прогонять ее из дома, как вдруг поняла, что я ничего не смогу изменить, люди всегда будут жалеть ее, ведь она умеет давить на жалость, при этом глаза ее остаются сухими, как у хорошей актрисы. Она действительно хорошая актриса, признаю. Откуда берутся такие люди? Из каких миров, реальностей может вылезти такая вот мразь? На этот вопрос у меня нет ответа. А главное, люди им верят.
Дневник был никаким не трофеем, это была лишь бумажка, на которой чокнутая изложила все свои злодеяния, но в нашей жизни он, как оказалось, не имел ценности. Сдувшийся шарик из мира ужасов. Ужас, который всегда будет жить во мне.
Таких как Галюня надо просто убирать из нашей жизни. Выкорчевывать, как сорняк.
Она попросила меня вернуть ей дневник. Вот это наглость. Попросила прощения даже. Что ты! Хитрая тварь из низших миров, каким-то образом затесавшаяся в мою жизнь.
Я пообещала вернуть, и мама тоже считала так же, ведь она против мести, она за прощение.
Что там коты, что собаки, пострадавшие от нее. Знаете что? Пусть подавится своим дневником. Но у меня свои счеты с ней. Она хитро улыбалась, выпрашивая дневник у меня, давя на жалость маме. Я сказала что, конечно же, верну.
Дом у Галюни старый, весь провонял злостью и мрачностью. Вот где и могут жить такие люди, как она, так это только там. А недавно на третьем этаже обвалился балкон, не выдержала балка, и он рухнул вниз.
Я посылаю своего парня мне на помощь. Он идет в дом к Галюне под видом ее родственника, соседка отрывает дверь и уходит в свою комнату, Галюни нет дома, она на работе, соседке все равно. Она закрывает дверь за собой, и в квартире становится тихо. Даже крикливый ребенок замолкает.
Мой парень пробирается к ней в комнату, ломает хлипкий замочек на ее двери и делает кое-что в комнате Галюни. Пока это тайна!
В этот же вечер я звоню Галюне, говорю, что принесу дневник, покупаю пива и сигарет  по дороге, как в прошлые времена, и иду к ней.
Я захожу в ее квартиру, она орет на соседку, думает, что она сломала замок в ее комнате, та молчит и, пока Галюня стучит ей в дверь, просто не отвечает.
Мы проходим в ее комнату, я улыбаюсь ей, как раньше, достаю пиво, откупориваю бутылки, ставлю на стол, достаю сигареты и зову ее на балкон. Она спрашивает, отчего это я снова курю, а я отвечаю что, знаешь ли, события не из приятных снова спровоцировали меня на эту плохую привычку и зову покурить с собой, она спрашивает, не принесла ли я ей дневник, я ей говорю: "Конечно же, только толку то от него уже ни на грош", она молчит.
Мы идем курить, я пропускаю ее на балкон первую и резко выдергиваю хлипкий болтик, соединяющий балки. Это даже не балкон, а какая-то насмешка. Галюня все понимает, хочет выбраться и тянет ко мне руки, я же порог балкона не переступаю.
Я улыбаюсь и машу ей рукой, пока она падает вниз вместе с обрушившимся балконом с 11 этажа.
"Я надеюсь ты поймешь, как это падать с высоты,- говорю ей я,- до встречи в аду. Надеюсь, сотни кошек и собак сожрут тебя там".
Я радостно вздыхаю, одеваюсь и иду домой. Курю по дороге. Сжигаю ее дневник в кустах, оттуда словно вылетают души невинных животных.
Одной тварью на земле стало меньше.