Как же я любил, когда ветер дул мне в спину. В такие моменты хотелось расслабиться, раскинуть в стороны руки, сесть на воздушный поток, как на лошадь и поскакать, а, вернее, полететь вперёд. Вперёд! Полный вперёд! Улететь туда, где тебя не найдут: ни родители, ни друзья, ни учителя. Наверное, это была та магия приключений, которая живёт в каждом ребёнке. И умирает, к сожалению, тоже почти в каждом ребёнке, стоит лишь немного повзрослеть. Я уже давно не испытывал тот прежний, детский восторг от резкого порыва ветра, гладившего по спине и подгонявшего вперёд.
В тот день почему-то всё резко отменилось. Случайность? Знак судьбы? Мне было всё равно. Я давно стал слишком серьёзным, чтобы задумываться над кульбитами жизни. Всё равно от меня ничего не зависит. Рабочий день внезапно стал выходным. Надо смириться и всё тут.
Машины у меня не было. Работа, дом, магазин, кинотеатр, всё находилось рядом или, как сейчас принято говорить, в шаговой доступности. Автомобиль мне был не нужен: излишняя роскошь. Из дома на работу я успел выйти, прежде чем раздался звонок от шефа:
- Здравствуйте, Пётр Валентинович!
- Здравствуй! Ты дома? – поинтересовался начальник.
- Нет, конечно! Иду на работу.
- Можешь возвращаться назад.
- Да? А что случилось? – удивился я.
- У нас проверка из санитарной службы. Что-то нашли. На сегодня объявили карантин.
- Ничего себе! Удачи вам!
Пётр Валентинович пробубнил что-то в ответ и повесил трубку. А я продолжал идти вперёд. Был ранний будничный день: дети спешили в школу, взрослые по своим делам большим и маленьким. А я шёл. Куда? Сам не знаю. Да, и важно ли это, куда идти?
Дворик, за ним второй. И вот я неожиданно оказался у своей старой школы, которую окончил много-много лет назад. Наверное, уже никого из моих любимых и не очень учителей в школе не осталось.
Неподалёку от мусорных баков стояли трое мальчишек, лет тринадцати-четырнадцати. Они курили, ругались. Им было хорошо. Еле-еле, стараясь не быть застигнутым врасплох, к ним подбирался дедок: не то дворник, не то прораб. Дед был доходягой, казалось, что он не специально крадётся, а это его естественная походка. Маленький, взгляд потухший, всю жизнь он старался не привлекать к своей персоне лишнего внимания, как бы чего не вышло. Маленький, совершенно безвредный охотник.
Мальчишки так были увлечены курением и беседой, что прозевали момент, когда дед выпрыгнул из-за баков и схватил, по виду, самого главного парня.
- Попались! Сейчас поведу вас к директору! – торжествовал дед.
- Не имеешь права! Мы ничего не сделали! – отпирался схваченный парень.
- Курить на территории школы запрещено! – всё не унимался дед.
- Ах, так! – вскипели ребята и не, сговариваясь, выкинули сигареты в бак,- А теперь докажи, что мы курили!
- Ничего я доказывать не буду, а отведу к директору! Он пускай и разбирается.
- Не отведёшь! – крикнул крутой и пнул деда.
Такого приёма он не ожидал и на секунду отпустил нарушителя школьных правил. Но этой секунды хватило пареньку и его компании, чтобы схватить свои сумки, толкнуть деда, да так, что тот упал и разбил в кровь лоб, и убежать в школу.
- Стойте! – отчаянно кричал им вдогонку поверженный страж школы.
Кровь заливала ему глаза, поэтому он постоянно рукой протирал лицо, как будто слёзы смахивал.
Я подбежал к нему. Помог встать. Дал платок, валявшийся у меня в кармане, Бог знает с каких времён.
- Спасибо большое! Эх, чертенята! – раздосадовался дед.
И тут меня кольнуло. Где-то я уже это слышал. Взглянул на его окровавленное лицо и вспомнил. Вспомнил всё. Это был дядя Федя. Наш школьный сторож. Я-то думал он давно помер. А нет же, всё ещё в школе работает! Сколько же ему лет? Когда я оканчивал школу, казалось, что он жутко старый. Не удивился бы, если бы он вдруг сказал, что ему сто лет.
- Что вы так на меня смотрите? – заметил он себе мой пристальный взгляд.
- Да, так….. Пойдёмте к директору.
- Пошли, мил человек!
Директор оказался на своём месте. Молодой, энергичный мужчина был поглощён всевозможными бумажками, отвечал на бесконечные телефонные звонки. Мы вошли без стука. Об этикете думать не приходилось.
- Извините, тут такое дело…. – начал я свою речь, подталкивая дядю Федю поближе к директору.
- Всё понятно! Опять? – оживился он.
- Что «опять»? – не понял я.
- Опять нажрался, дядя Федя?
- Нет, не в этом дело! – начал я возражать.
- Виктор Семёнович, простите, не удержался! Больше не повторится,- поклонился, чуть ли не в пояс, дядя Федя.
- Спасибо вам, что помогли! Видите, какие у нас кадры работают. А что поделаешь, денег в школе нет, зарплаты маленькие. Никто работать не хочет. А теперь извините, у меня дела, - жал мне руку директор, но всё же настойчиво выталкивал меня и дядю Федю из своего кабинета.
Так мы оказались в бурлящем детьми школьном коридоре.
- Что же ты не сказал директору, что тебя ребята толкнули?
- Да, ладно…. Чего уж там…. Не сильно ушибся. А из-за меня детям бы нагоняй был. Да, и в школу бы проверка приехала бы. А там мало ли что…
- Ты сам-то пьющий?
- Вообще не пью! Слаб здоровьем и стар. Куда уж мне пить?
- А чего же тебя директор пьяницей-то называет?
- Удобно ему, наверное.
- Значит, стерпишь….
- А что ещё остаётся? Я человек маленький. Что я могу? А директор человек уважаемый. Кто ему станет перечить? Головой кивнёт – и выкинут меня. А идти-то мне некуда. Я в школе и живу. Мне директор разрешил. Не умирать же без работы и на улице? Хочет называть меня пьяницей – ну, и на здоровье! Мальчик толкнул – так маленький же ещё. Чего с него взять-то? Ты мне лучше подсоби, хотя бы десяточку подкинь, а то в подвале крысы завелись, надо отраву покупать.
- А разве школа не должна этим заниматься?
- Неловко с директором о такой ерунде говорить. Он человек занятой. Я лучше своими силами….
Я достал кошелёк. Нашёл сотенную купюру, свернул её как следует, и сунул её дяде Феде в кулак. Не теряя ни секунды, я зашагал быстрым шагом прочь из школы, пока дядя Федя не успел понять, что я ему сунул. Ведь вернул бы мне всё до последней копейки. И обиделся бы. Он хоть и маленький человек, но гордый. Чужого ему не надо.
Родная школа осталась позади. Надо двигаться дальше. Вперёд, только вперёд!
Разбегались в разные стороны улицы: широкие и узкие, прямые и извилистые, шумные и тихие. Менялись дома: новые многоэтажки оставались позади и им на смену приходили старенькие, но ещё довольно крепкие дома, построенные лет пятьдесят-шестьдесят назад. В этих старых районах было ещё много деревьев, поэтому во дворах было свежо, прохладно, а самое главное тихо.
Я всё ещё шел, не разбирая пути, не запоминая ни названий улиц, ни номеров домов. Как ледокол, я прокладывал свой путь сквозь людскую гущу, двигаясь к непонятной, даже мне, цели.
В каком-то дворике, на лавочке сидела девушка и плакала. В другой день я бы, наверное, прошёл бы мимо, но именно сегодня внимательно присмотрелся к девушке и увидел, что под глазом у неё был здоровенный фингал. Волосы её растрепались, она обхватила голову руками, слегка качалась из стороны в стороны и еле слышно не то выла, не то всхлипывала. Из подъезда, рядом с которым она сидела, раздавались крики. Судя по всему, ругались мужчина и женщина. Если передать культурно о чём они спорили, то получалось, что спорили они о какой-то девчонке. «Наверное, весь сыр-бор из-за этой бедняжки»,- решил я и подсел к ней.
- Что с тобой? – как можно нежнее спросил я.
- Ничего, правда, ничего!
- А под глазом у тебя что?
- Так…. Мелочи….
- По-твоему синяк это мелочи? Кто тебя ударил?
- Неважно…..
- Нет, скажи, кто тебя ударил?
- Отчим…. – прошептала она.
- Кто-кто? – не расслышал я.
- Отчим!
- За что бил?
- Он, когда пьяный всегда руки распускает. Это нормально.
- Нет, не нормально. Где он сейчас?
- С мамой в подъезде ругается…
«Я тебе сейчас устрою!» - вертелось у меня в голове. Я рванул в подъезд, девчонка схватила меня за руку, пытаясь не допустить сотворения справедливого правосудия. Она кричала: «Не надо! Не надо! Всё нормально! Уходите!». Мне почти удалось вырваться, как вдруг из подъезда вылетела женщина, мать девушки. Сходство было почти стопроцентным.
- Прошу вас, уходите! – попросила она.
- И не подумаю! Сейчас я ему покажу, как на женщин руки распускать!
- Женя, проводи, пожалуйста, его.
Я упирался, как мог: уворачивался от девушки, когда она пыталась схватить меня за руку и вывести прочь со двора, пытался прорваться в подъезд, но тут уже в дело вступала мать, которая тихо, но решительно отталкивала меня. Ничего не получалось. Не мог же я растолкать их!
- Да, ну, вас! Делайте, что хотите!- не на шутку разошёлся я.
Не хотят, чтобы им помогли, не надо. Насильно мил не будешь. Распалённый произошедшим, я шёл, не разбирая дороги, и не обращал внимание на происходящее, как вдруг меня нагнала Женя.
- Извините
- О, опять ты! Что такое?
- Мне хотелось бы объясниться….
- Мне не надо ничего объяснять! Лучше матери своей скажи, чтобы гнала этого мужика прочь.
- Зачем?
- Ты вроде уже большая девочка! Неужели не понятно?
- Вот именно, что понятно. Понимаете, отчим живёт с нами уже десять лет. Когда он трезвый, то совершенно безвредный человек….
- А когда напьётся, то превращается в зверя,- перебил я её.
- Да, с ним такое бывает, но, по крайней мере, мы знаем, что от него ожидать. И мне и маме спокойней. А прогони его сейчас, на его место придёт совсем другой, незнакомый мужчина. И что от него ждать?
- А от этого всегда можно ожидать прямого удара в челюсть!
- Синяки заживут….
- Грушей не надоело быть?
- Видно Вы ничего не поняли…- подытожила она, развернулась и побежала назад к родимому дому, где предсказуемый отчим всё ещё выяснял отношения с её матерью.
А, может, я и действительно ничего и не понял. Но это не так уж и важно. Я продолжал идти вперёд.
Улицы становились всё шире и шире. Город должен был скоро закончиться. Дома отбегали всё дальше и дальше от дороги, которая превращалась в многополосную магистраль. Людей становилось меньше, а машин всё больше и больше.
Наверное, пора уже было возвращаться домой. Небо хмурилось, ветер крепчал, скоро должен был начаться дождь. Что ж, оставалось перейти по надземному переходу на другую сторону дороги, дождаться своего автобуса, а затем благополучно добраться до квартиры, где можно будет переждать непогоду.
Я не придал большого значения тому, что машины не двигались. Большой город. Пробки, аварии – это обычное дело. Уже на остановке заметил, что люди смотрят в одну точку. Некоторые женщины украдкой утирали слёзы. Мужчины о чём-то спорили. Людей было так много, что я ничего толком и не видел. Аккуратно расталкивая зевак, я пробирался к тротуару, чтобы своими глазами рассмотреть то, что стало причиной пробки и общественных обсуждений.
Небольшая машина белого цвета влетела в столб. Удар был настолько сильным, что столб накренился, угрожая упасть не то на машину, не то на проезжую часть. Наверное, всё было бы не так фатально для белой машины и её пассажиров, если бы в неё не влетел грузовик. Очевидно, водитель грузовика просто не успел среагировать на столь резкий манёвр водителя легковой машины. Грузовик с водителем не пострадали. А вот белая машина…. Два тела, накрытые чёрным полиэтиленом, лежали на дороге. Один, судя по росту, был мужчиной, а второй ребёнком. Водитель грузовика, старичок, что-то рассказывал «гаишникам». Даже с тротуара было видно, что он испуган и едва сдерживается, чтобы не заплакать. Видать не один год водил он грузовики, а такая ситуация приключилась с ним впервые. Оказался не готов…. А разве хоть кто-нибудь хоть где-нибудь будет к этому готов?
Подъехал автобус. Многие остались стоять на остановке, ожидая неизвестно чего. Лишь немногие, включая меня, вышли из оцепенения, и уехали прочь с этого места. Сзади меня сидели две старушки, живо обсуждавшие увиденное.
- Как же он умудрился в столб влететь? – вопрошала старушка.
- Из-за собаки… - отвечала ей не то подружка, не то просто мимолётная знакомая.
- Из-за собаки?
- Да, собака выбежала на проезжую часть. Они хотели её объехать, но их занесло, и они попали в столб. А потом и грузовик в них того…
Вот так вот! Мне почему-то живо представилась эта картина. Отец с сыном ехали по трассе. Ничего не предвещало беды. Вдруг на дорогу выскакивает какая-нибудь дворняжка, которая, конечно же, не может понимать, что она совершает. Ребёнок, наверное, закричал: «Папа, осторожно, впереди собака!». Папа хотел её объехать, но его занесло прямо в столб. А грузовик, который ехал за ними, даже и не тормозил, чем и довершил трагедию. Он просто ехал вперёд и подмял под себя тех, кто неожиданно, даже для себя, раздумал двигаться так же, как и весь поток автотранспорта.
Когда я оказался на своей остановке, то ветер дул так сильно мне в спину, что казалось он, хочет не донести меня до дома, а размазать в лепёшку о бетонный забор.
Вы знаете, мне кажется, я понял, почему я не люблю, когда ветер дует мне в спину. Я не люблю, когда кто-то за меня решает, куда мне идти и что делать. Я хочу сам выбирать свой путь. Почему надо обязательно идти вперёд? Кто сказал, что это единственно верный путь? Может быть, я хочу стоять на месте? Может быть, я хочу идти назад, туда, где остался дядя Федя наедине с подвальными крысами, где на лавочке сидит и плачет девочка Женя, которая вынуждена терпеть отчима, к которому привыкла. Может быть, там от меня будет больше пользы, чем здесь, куда меня загнала работа, друзья, семья?
В детстве родители всеми правдами и неправдами пристроили меня в музыкальную школу. Они так сильно старались сделать для меня что-то хорошее, что даже не спросили, а хочу ли я заниматься музыкой. А ведь мне нравился баскетбол…. А пришлось три года убить на дело, которое так и не стало любимым. И даже не пригодилось мне впоследствии.
Мы так часто куда-то безвольно бредём, что даже не замечаем и не понимаем, что мимо нас проносятся действительно важные люди, события. А мы слепо бредём к непонятной цели. Мы ничем не лучше дяди Феди, который считает себя маленьким человеком, от которого ничего не зависит. Быть может, мы даже хуже. Подчас от нас не зависит даже наша собственная жизнь. Зато гордо кричим на весь белый свет: «Полный вперёд!». И идём, идём, идём….