Один из моих знакомых, Маркус Вольф Часть22
Я познакомился с руководителем внешней разведки ГДР Маркусом Вольфом в 1956 году. Он имел тогда звание подполковника. В то время мне приходилось работать в паре с сотрудником его ведомства Ёней Еккелем, вместе с которым мы иногда заезжали в резиденцию этой службы в Иоганистале. В 1959 году, когда я был назначен заместителем начальника информационного подразделения аппарата советской внешней разведки в Берлине, руководитель аппарата генерал А.М.Коротков одновременно договорился с руководством МГБ ГДР об аккредитации меня в качестве офицера связи при седьмом, информационном, отделе главного управления “A” министерства. В этой должности я ведал обменом информацией с немецкими друзьями по политическим, экономическим и военным вопросам и выполнял эти обязанности до конца 1962 года, а затем – с 1965 до 1970 года, и мне довольно часто приходилось встречаться с М.Вольфом по службе. У нас сложились близкие товарищеские отношения.
В 1970 году я был назначен начальником информационного отдела, а функции офицера связи с меня были сняты. Тем не менее, в последующие годы мне многократно доводилось встречаться с М.Вольфом на разного рода совещаниях, на переговорах, во время общественных мероприятий, на дне его рождения, разговаривать с ним по телефону. Я несколько раз был у него в гостях, а во время одной из его московских командировок мы вместе посетили моего отца и мою мачеху, Т.А.Маврину. Мы обменивались книгами. Он передал мне большую подборку книг по истории русского языка и по славистике, оставшуюся после его первой жены. Мы регулярно сообщали друг другу об интересных публикациях.
Однажды я сообщил Вольфу, что среди поступившей из его управления почты содержался большой политологический анализ, автором которого значился посланник доктор Дрэккер. (Доктор Дрэккер – мифический персонаж довоенной дипломатической службы Германии - подобие поручика Киже в русской литературе). Вольф признал, что я внимательнее десятка людей из его управления, читавших этот материал.
О годах, проведенных в Москве, Вольф сохранял самые теплые воспоминания. Он был тронут моим подарком к одному из дней его рождения – альбому рисунков Т.А.Мавриной с видами Подмосковья, памятными ему с детства.
Я глубоко уважаю этого человека. Я никогда не мог называть его “Мишей”, хотя в немецком языке такое обращение лишено оттенка фамильярности, присущего ему в русском. Для меня он всегда был и остается “Михаил Фридрихович”. И это не только в силу разницы в служебном положении и в воинском звании. Несмотря на его простоту в обращении, я всегда чувствовал присущий ему огромный интеллектуальный заряд и ощущал его превосходство.
Когда я пытаюсь мысленно нарисовать портрет Вольфа, то убеждаюсь, что это очень трудное дело. Талантливый организатор, обладающий энциклопедическими познаниями… Всегда приветливый и доброжелательный, умеющий работать с людьми… Чрезвычайно трудоспособный и дисциплинированный, но без прусского педантизма…
Все это схема. Вольф очень ровный по характеру человек. Ему был присущ жесткий самоконтроль. Я никогда не видел, чтобы он проявлял признаки раздражения, хотя основания для этого бывали. Он был полностью лишен рисовки, стремления выдвинуться на передний план. И если он неизменно оказывался в центре внимания, то происходило это само собой: благодаря высокому росту он на голову возвышался над стоявшими рядом, а благодаря таланту рассказчика и остроумию он неизменно привлекал внимание окружающих.
Не нужно, однако, думать, что его успешная работа на посту начальника внешней разведки ГДР была сплошным праздником. Он не всегда был согласен с решениями высшего руководства ГДР, непростыми были его отношения и с непосредственным начальником, министром Э.Мильке. Мне, например, запал в память небольшой эпизод, высветивший эти отношения. В сентябре 1979 года Э.Мильке вручал мне правительственную награду ГДР. На этой церемонии присутствовал мой начальник В.Т.Шумилов и несколько руководящих работников МГБ, в том числе М.Вольф. После завершения церемонии Шумилов остался в кабинете Мильке, а Вольф и я стали ожидать в приемной. Когда Мильке вышел в приемную, он обратился к Вольфу с грубым провокационным вопросом, и тот смешался, не зная, что ответить. То есть, Вольфу, как глубоко интеллигентному и воспитанному человеку, весьма непросто было противостоять хамоватой манере своего начальника, считавшего себя всю жизнь представителем пролетариата.
После отставки с поста заместителя министра госбезопасности и начальника разведки ГДР, последовавшей в 1986 году, Маркус Вольф, выполняя свой долг перед покойным братом Конрадом, написал документальную повесть о судьбе их поколения. У нас эта книга вышла под названием “Трое из тридцатых”. Повесть сразу же стала бестселлером в ГДР. В стерильной идеологической обстановке тех лет Вольф устраивал публичные чтения своей книги и выступал в пользу демократизации ГДР – это создало ему авторитет в широких кругах немецкой общественности, Он был заметной фигурой осенью 1989 года, когда потерпел крушение режим Хонеккера.
Тем не менее, я воспринимаю как явный диссонанс стремление вписать М.Вольфа в ряды восточно германских диссидентов. Непонятна мне и его обида на Бэрбель Боляй, одну из руководительниц диссидентского движения в ГДР, демонстративно отказавшуюся ответить на его приветствие. Может быть, я не прав, но я полностью утратил симпатии к диссидентам, имея перед глазами их российских собратьев, которых олицетворяют такие человеконенавистники, как Новодворская, Ковалев, Черниченко и иже с ними. Хотелось бы также сказать, что принадлежность к демократам отнюдь не является “знаком качества”, гарантирующим их порядочность. Для меня российские врачи-демократы, определившие, что смертельно больной Э.Хонеккер может предстать перед судом в ФРГ, ничуть не лучше врачей-эсэсовцев, проводивших в концлагерях эксперименты над людьми.
Во время судебного процесса над М.Вольфом в 1993 году я опубликовал в журнале “Новое время” статью в его защиту, а также юридическую справку о неправомерности распространения законов ФРГ задним числом на территорию ГДР и ее сограждан. (“Новое время” № 32, 1993 год). Тогда мне позвонил из ФРГ адвокат М.Вольфа и передал его благодарность за статью. Одновременно адвокат спросил меня, готов ли я дать ответы на некоторые вопросы в связи с защитой М.Вольфа. Я ответил готовностью, однако мои свидетельства не потребовались, и обращений ко мне не последовало.
В заключение я хотел бы сказать, что главной чертой М.Вольфа являлась цельность его натуры, сочетающей убежденность в правоте дела, которому он служил, оптимизм и радостное восприятие жизни с глубокой порядочностью.