18 сентября (1 октября по старому стилю) 1907 года в семье украинца, крестьянина Никандра Рыжманова родился мальчик, которого назвали Григорием. Хутор Дядин, в котором они жили или как его еще называли Дедин, стоял на берегу реки Левая Богучар-ка.
Река была довольно полноводной и широкой. По ней в сторону села Красноженово весной проходили даже пароходы. Здесь и прошло детство Григория. Хутор Дядин состоял из 137 дворов и 866 жителей, имелась школа на 60 учеников и торговая лавка А.Н. Овчарова. С ранних лет Григорий работал вместе с отцом сначала пастухом, а затем и пахарем. Будучи скромным и застенчивым человеком, часто любил уединяться и в раннем возрасте стал сочинять стихи.
Уже в 1928 году об этом времени он напишет такие строки:
«Я рос на просторе
За древним курганом,
В краю знаменитых
Побелкою хат.
Дружил я и с ливнем,
И с ветром – буяном
Под сводом синих небесных палат.
Под солнцем и тучами
Долгого лета
Овечьей отары
Я был пастухом.
Дремотные зори
Степного рассвета
Встречал я в пути
За полынным холмом …»
Надо сказать, что и сейчас на хуторе осталось несколько ухоженных крытых ка-мышом и старательно выбеленных хат.
Крестьянское сельское общество хутора, в начале XX века было многочисленным и владело 2657 десятинами земли. В 137 дворах жило 866 жителей. По инициативе сельского общества и Богучарского земства в 1900 году была построена народная школа. Здесь и начал свое обучение Григорий. В школу он пошел в период первой мировой вой-ны. В его последующих стихах часто звучат строки из детства и школьной жизни. К примеру, стихотворение «Батрачка Маруся»:
«…Ведь теперь с подружками
И Маруся в школе.
Ей и в тесном красе –
Все равно на воле.
На тетрадь склонилась
Русая головка.
Было бы желание,
Будет и сноровка…»
После окончания Дядинской школы Григорий продолжил обучение в Богучарской школе и закончил ее в 1925 году. Как писал воронежский поэт Владимир Григорьевич Гордейчев в предисловии, вышедших в 1968 года стихов Григория Рыжманова: «От рож-дения житель деревни, самой сутью своей знавший ее горести и радости, свидетель глубо-ких перемен в народной жизни, Рыжманов шел в литературу с яркими наблюдениями, взятыми из самой жизни. Теме перемен, теме перелома присуще многим стихам Рыжма-нова этой поры».
Особый отпечаток на творчество Григория Рыжманова отложила гражданская вой-на, коллективизация, комсомольская юность. В стихотворении «Поручитель» он пишет:
«Не стереть эмали
Памятного дня;
В клубе принимали в комсомол меня.
Поручилось трое,
В том числе старик
Выглядел героем
Знатный большевик
…
На тачанках мчались
Мы в огонь и в стынь
За меня ручались
Орден и костыль».
После школы Григорий Рыжманов по направлению комсомола поступил в Богу-чарский педагогический техникум (впоследствии Богучарского педагогического училища имени Крупской - Е.Р.). Примечательно, что учителем русского языка и литературы была бывшая учительница Богучарской мужской гимназии Ольга Павловна Страхова, которая с 1915 по 1918 годы обучала Александра Михайловича Шолохова.
После окончания педтехникума в 1928 г. Григорий продолжил обучение в Воро-нежском государственном университете и начал печататься в воронежских периодиче-ских изданиях. Студенты и преподаватели университета в то время создавали свои группы и объединения, такие как «Пестрая ватага», «Чернозем», «Синяя блуза» и другие. Н.А. Романов, Е.В. Петухов, Г.Н. Рыжманов, С.Н. Прядкин, А.М. Путинцев, Л.А. Плоткин. стремились тогда «выковать» новую пролетарскую культуру.
После окончания литературно – лингвистического отделения педагогического фа-культета ВГУ в 1931 г. Григорий Рыжманов работал до войны литературным сотрудником областных газет «Коммуна», «Молодой коммунар», «Будь готов!», журнала «Подъем», в книгоиздательстве литературным консультантом во Дворце пионеров. В его стихах и поэмах отражены трудовые свершения современников, красота окружающей природы, сложность нравственных конфликтов. В 1934 году в Москве происходил прием в Союз писателей, Григорий Рыжманов становится сначала кандидатом, а в 1935 году вместе с Михаилом Булавиным, Николаем Задонским становятся членами Союза писателей СССР.
В феврале 1935 года Г.Н. Рыжманов участник Первых всесоюзных курсов комсо-мольских писателей, часто выступал перед слушателями серьезных аудиторий. В 1936 го-ду он участвует в работе молодых литераторов, созванных по инициативе ЦК комсомола в г. Малеевка.
С июня 1934 года по июль 1937 года в Воронеже отбывал ссылку Осип Мандель-штам. Выслан он был за самоубийственное стихотворение о Сталине («Ода о Сталине»). Сталин сохранил жизнь своему подданному, дав указание: «изолировать, но не ликвиди-ровать». Сначала Мандельштам вместе с женой снимал квартиру в пятиэтажном доме на углу улицы Фридриха Энгельса и Чайковского, затем перебрался в одноэтажный домик в тупике на улице 27 февраля. В письме к своему другу М.А. Гецову от 17 января 1935 года П.И. Калецкий писал: «...Ты спрашиваешь о Мандельштаме? Рассказывать о нем надо много и долго. Очень умный, путаный человек, с гениальными иной раз высказы-ваниями, говорящий о стихах, как о своем хозяйстве, практически неумелый – как ребенок, вспыльчивый, взрывающийся как бомба при мельчайшем споре, – он очень трудный и обаятельный человек. Иной раз его замечание – это чистый клад, над которым надо сидеть и сидеть, иной раз остроумный афоризм, которым прикрывается все же бессо-держательность. Живет он неважно, хотя ему в лечении идут навстречу. Числится он консультантом при «Подъеме» и получает жалованье. Его, по существу, жалко, впрочем, он и сам в этом виноват. Встречи с ним бывали, интересны и представляются ярким пятном на фоне серости человеческого материала в Воронеже».
Большая часть воронежских писателей и поэтов «не приняли» Осипа Мандельшта-ма и его стихов и поведение. В феврале 1936 года Григорий Рыжманов вместе с воронеж-ским писателем Михаилом Булавиным стали участниками III пленума правления Союза Писателей СССР, который проходил в городе Минске. На обязательном заключительном банкете Григорий Рыжманов, Михаил Булавин сидели за одним столом с Н.Г. Антаколь-ским. Борис Пастернак предложил тост «за замечательного поэта Мандельштама». Тост был нехотя поддержан, но воронежские писатели отозвались о тосте «как неуместное фрондёрство».
В марте 1936 года уже в Москве состоялась писательская дискуссия о творчестве писателей диссидентов, в которой участвовали Григорий Рыжманов и Михаил Булавин.
Об этом и отношении воронежских писателей к Осипу Мандельштаму рассказал ему Эмма Григорьевна Герштейн, которая в мае тридцать шестого приезжал к опальному поэту в Воронеж.
В первом же выпуске сборника «Литературный Воронеж» (подписан к печати 4 ноября 1937 года) Григорий Рыжманов открыто выступил против Осипа Мандельштама и написал о нем «гневную отповедь», созданную им еще в декабре 1936 года.
Приведу фрагменты двух стихотворений, созданных в одно время и написанных «одним» метром на одну тему.
И глядит он вдохновенно:
Неземной — пpоpок на вид.
Но какую в сердце тленном
К нам он ненависть таит <...>
Пpезиpай, гляди надменно —
Не согнусь под взглядом я,
Не тебе иду на смену
И не ты мой судия.
Г. Рыжманов. Мандельштаму.
Воронеж, декабрь 1936 г.
Твой зрачок в небесной корке,
Обращенный вдаль и ниц,
Защищают оговорки
Слабых чующих ресниц <...>
Он глядит уже охотно
В мимолетные века,
Светлый, радужный, бесплотный,
Умоляющий пока.
О. Мандельштам. (Ответ Г. Рыжманову – Е.Р.)
Воронеж, январь 1937 г.
В областных газетах, в журнале «Подъем», альманахе «Литературный Воронеж» с 1928 года по 1941 год Григорий Рыжманов опубликовал свыше трехсот стихотворений. В 1937 году выходит первый сборник стихов «Отрада», а в 1938 году в Воронеже вышел Литературно-художественный сборник под названием «Непобедимая», посвященный 20-летию рабоче-крестьянской Красной Армии и Военно-Морского Флота, с частушками. Одними из авторов были Михаил Булавин, Петр Прудковский и Григорий Рыжманов.
Уже в октябре 1941 года Григорий Рыжманов Бобровским РВК призван на фронт. Практически с октября 1942 года по февраль 1943 года лейтенант Г.Н. Рыжманов на Дон-ском фронту участвует в обороне Сталинграда, Где получил свою первую награду медаль «За оборону Сталинграда». Затем Степной фронт, где участвует в битвах под Курском и Харьковом.
Свои стихи он часто публиковал во фронтовой газете. Вот отрывок из стихотворе-ния «Мамаша», написанного в 1943 г.:
«Скольким готовили вы у лежанки
На сыроватой соломе постель,
Мыли платки и сушили портянки
В ночи ненастные, в дождь и метель.
Сколько вы в путь проводили, как близких,
Выйдя с внучком, не ждущим отца …
Скольким вы дали наказ материнский,
Скольким наполнили жаром сердца.
Есть вам за что называться мамашей!
Есть о чем помнить в боях сыновьям.
Верно во многом и доблестью нашей
Все мы обязаны вам, матерям!»
С октября 1943 года и до окончания войны он воюет на 2-и 3-м Украинских фрон-тах. После гибели гвардии капитана поэта Григория Доронина, секретаря дивизионной газеты «Боевая красногвардейская», Григорий Рыжманов назначается секретарем редак-ции и вступает в ВКП (б). Редакция газеты «Боевая Красноармейская» состояла из не-скольких грузовых машин, которые дислоцировались в 15 - 20 км от линии фронта. Жур-налистов-фронтовиков объединяло одно - способность в любую минуту ринуться в гущу сражений ради газетной строки, проявить бесстрашие, стойкость. Как рассказывает на-градной лист Григория Рыжманова: «За время работы показал себя дисциплинированным, политически и литературно грамотным, смелым в бою. Настойчивым и неутомимым в труде офицером – журналистом. В самых сложных условиях наступательных боев и постоянного передвижения тов. Рыжманов работая часто без сна и отдыха по несколько суток подряд, обеспечивает своевременный выпуск газеты, специальных выпусков, листовок. Он много работает над тем, чтобы сделать газету еще лучше. Он ведет и сам готовит к печати отдел сатиры «Огнем и смехом».
В составе 252-й стрелковой дивизии из 7-й гвардейской армии Г.Н. Рыжманов ос-вобождал города Будапешт, Белград, Вену и Прагу. «В последних боях за расширение плацдарма на западном берегу реки Морава он находился в боевых порядках батальона, роты и организовал там оперативно ценный материал». В мае 1945 года старший лейте-нант Григорий Рыжманов был представлен к награждению орденом «Отечественной вой-ны 2- степени», но как это часто бывало на войне, за доблесть и мужество его наградили орденом «Красная звезда». Наградной лист подписал генерал - майор Горбачев Иван Александрович.
Особенно трогателен стих Григория Рыжманова «Фронтовик»:
«Еще ни разу он не брит,
И поступь молодо легка
А на груди уже горит
Награда – знак фронтовика.
В его уверенных глазах
Ни робости, ни грусти нет
Он потерял на фронте страх
И возмужал на десять лет.
Он вынес ненависти жар
И приступ жажды – победить!
И ту надежду одержав,
Познав вполне он – счастье жить».
После окончания войны Григорий Никандрович Рыжманов работал в бригадной газете, а потом вернулся в родной хутор, который во время войны находился в оккупации.
До конца пятидесятых годов люди еще жили в землянках. Одну из своих поэм «Та-расова доля» Григорий посвятил своим землякам. Изменив название села Дядин на Демь-янку:
«Возрождалась Демьянка,
Вся спаленная врагом,
Но пока что и земляка
Дорогим была углом.
Жил в землянке со старушкой,
И герой села – старик,
По своей натуре русский
Работяга и шутник.
Разгулялась завируха,
Дед покрепче дверь - на крюк,
- Исповедайся старуха,
Приближается каюк.
Далее в поэме повествуется о том, как дед Тарас помогает всем в хуторе восстанав-ливать свои жилища, забывая о том, что сам живет в землянке.
Сколько сроков подоспело –
Руки требуются всех.
А хатенка … с этим делом
Подождать еще не грех.
-То на лето, то на осень…
А теперь – о молотьбе!
Все печешься о колхозе,
А когда же о себе.
Заканчивается поэма тем, что всем народом колхозники пришли и восстановили дом деда Тараса.
Говорливый и задорный
Обступил его народ.
Председатель Клим Озерный
С уваженьем руку жмет.
Дружно плотники явились
При лучистых топорах,
В полном виде снарядились
И другие мастера.
Рамы новые и ставни
Замечает дед Тарас.
- Вроде дом хотите ставить?
- Да как видите, для вас.
Видел он дела народа,
Сам старуху убеждал,
Но такого оборота,
Чтобы сразу – дом! – не ждал.
- Да, Тарас Кузьмич, примите
С благодарностью от нас…
Нету времени на митинг.
Приступаем в добрый час.
Написана поэма с юмором, добрым и простодушным языком. Ее герой – простой русский человек. Он общительный и жизнерадостный человек. В образе главного героя раскрываются глубокие национальные традиции русского народа. Он легко находит об-щий язык с жителями хутора, с уважением относиться к своим землякам.
В 1954 году в Воронеже Гигорий Рыжманов издает свой послевоенный сборник «Стихи и поэмы».
В предисловие к книге «Мастеренок», выпушенной в 1962 году есть такие слова: «Прочитав эту книжку, вы узнаете, как Левка в поединке с бывшим верховодом двора – лентяем и озорником Толей Зотовым, вышел победителем, как он помог ребятам стать дружными и умелыми». Поэтический рассказ, несомненно, находится под влиянием Александра Твардовского, так как написан размером «Василия Теркина». Приведу отрывок:
«Ливень солнечного света
Всем веселья придает,
А по радио: "Ракета
Приготовлена в полет!"
Тут еще дружней и громче
Зашумела детвора,
Окружив ракетодромчик,
Где стояли мастера...
Распустила в небе красный
Парашютик безотказный
И, сверкая, как игла,
На снижение пошла.
– Точно выполнили, ловко! –
Восхищенно крикнул Левка.
И добавил: – Это что!
Создадим еще не то!
Да, уж это несомненно!
Ведь недаром с юных лет
Тренируют вдохновенно
Ум и руки – для побед».
В 1957 году был возобновлен выпуск альманаха «Литературный Воронеж» под но-вым названием «Подъем». В редакции журнала приняли активное участие: Григорий Рыжманов, Гавриил Троепольский, Ольга Кретова, Петр Прудковский. Жили все они в одном доме и подъезде на улице Чайковского.
В 1968 году выходит сборник стихов «Лепта». Истрия издания данной книги при-мечательна. Когда рукопись была представлена к изданию, воронежский поэт Владимир Григорьевич Гордейчев покритиковал Григория Рыжманова: «Не хватало в ней некой ма-лости, необходимой для завершения работы с книжкой. «Малость» эта могла быть дейст-вительно небольшой: дюжиной стихов с красками яркими и живыми. В рукописи преоб-ладали стихи безгрешно - благопристойные, риторические». После критики, как писал в предисловие к книге Владимир Гордейчев, «Григорий Никандрович в замешательстве поколебался. После некоторой дискуссии на стол легла старинная папка с бельевыми тесемками. Рыжманов еще продолжал проводить доводы в свое оправдание: «Это же – неотобранное, это же самое начало!» - когда я развязал папку с газетными вырезками, потаенный архив поэта». Стихи, написанные Рыжмановым в молодости, поразили Владимира Гордейчева: « ... я с увлечением обнаружил их неповторяемость, непохожесть друг на друга», именно они и вошли в новый сборник стихов «Лепта».
В поисках книг Григория Рыжманова, мне пришлось обратиться в Богучарскую районную библиотеку, к большому сожалению, в картотеке таких книг не нашлось. Толь-ко в библиотеках Богучарской детской и с. Луговое сохранилась книги «Лепта» и «Мастерок». Мне удалось побеседовать с Ткачевым Игорем Викторовичем - директором Богучарской средней школы №2, родственником Григория Рыжманова. Его бабушка по материнской линии носила фамилию Рыжманова и была сестрой Григория Никадровича.
Он рассказал мне интересную историю о своем дяде, который, часто бывал в гостях у писателя на улице Чайковского дом №8 квартира 52. В гости к ним приходил и Троепольский. Они рассказывали, что Григорий Рыжманов и Гавриил Троепольский как вместе хоронили собаку Бима. Троепольский всегда интересовался как там жизнь в деревне. У дяди сохранились книги Григория Рыжманова с дарственными надписями, которые он бережно хранил все эти годы.
В своей книге «Визит к Евтерпе», изданной в 2011 году, Александр Георгиевич Лисняк пишет: «В 1985 году умер старейшина воронежской поэзии Григорий Рыжманов. Жили мы в одном дворе угловых домов улиц Студенческая и Чайковского. В одном подъ-езде с Рыжмановым проживали его ровесники писатели. Вставить замок или глазок, починить мебель, окно, дверь за всем этим писатели шли к Рыжманову».
Надо сказать, что в педутехникуме, где в 20-х годах обучался Григорий Никадро-вич Рыжманов была отличная столярка, где будущие учителя под руководством учителя – краснодеревщика Лобасова Романа Ильича изучали столярное дело. Навыки и умения столярного дела, полученные в молодости, очень пригодились в дальнейшей жизни.
А.Г. Лисняк вспоминал о Рыжманове: «Как-то разговорились, я от всего своего ис-креннего максимализма и спроси, дескать, не надоело время тратить на столярку, писать нужно бессмертные строки… Я Вам, Саша, скажу не юля - пусть будут прокляты, кто толкнул меня на эту дорожку, кто сказал мне, что я поэт. А вот какого я убил красноде-ревщика, знаем я и Господь. Тут, как говорится, пенять не на кого, хотя я думаю, ведь за-чем-то в свое время понадобилось сказать Рыжманову, что он поэт. Да и стихи у него бы-ли хорошие даже без сравнения с нынешними авторами. А вот не поведать читателю о неуемной страсти власти, стремления к вечности по головам истории и здравому смыслу, я не имею права, тем более, этот случай очень показателен».