Читая Паскаля

Конст Иванов
I
Два его вопроса об Иисусе

«Почему Иисус не пришел открыто, без ссылок на прежние пророчества?» 

Потому, что Иисус снаружи, во внешней жизни, разрывал, а внутренне, в духе, связывал. Прийти только открыто возможно лишь в области политической. Паскаль вопрошает скорее о мифическом герое, которому подвластно и доступно все сразу, а не о реальном героическом человеке, который, утверждая новое, вынужден бороться и с миром, и с собой. 

«Почему Иисус захотел, чтобы Его предсказывали иносказательно?»

Потому, что Он иное сказывал, отсылал к внутреннему миру, а не к себе физическому, социально-конкретному. Он говорил о большем, чем Он сам, земной и подвластный пяти чувствам, – о потусторонности к миру видимому индивидуального духа (как потустороння мысль каждого из нас к нашему телу и нашим ощущениям), сыновнего природному духу Отца, но к нему не сводимому. Иносказательное – это приблизительное, метафорическое касание. Область, которую Иисус утверждал, не терпит прямого, физического, указания на нее. Напротив, такое лобовое доказательство уничтожает ее.   

II

"Два рода людей", говорит Паскаль, "знают Его: те, у кого сердце смиренное, кто любит свое уничижение… и те, у кого довольно разума, чтобы видеть истину, какие бы  у них ни были возражения."
На Руси всегда признавали только первый род людей, во вторых подозревая еретиков. Нехватка логоса в церкви ведет и к отрицанию логоса в человеке. Возражения против истины всегда принимаются ею за отрицание истины, в то время как они могут быть и углублением ее.   

III

"Грешно", говорит Паскаль, "чтобы люди привязывались ко мне… им следует тратить свою жизнь и труды на угождение Богу или поиски Его."
Думаю, Паскаль неправ. У него здесь возникает какой-то ригоризм, роющий пропасть между Богом и людскими отношениями. Разве во взаимных привязанностях мы не соединяемся во имя же Бога? Ведь не одна лишь природа является причиной взаимного тяготения. Страх одиночества – разве не голос Бога во мне? Вы скажете, что у собаки и волка он тоже есть – что ж, я согласен даже на то, что голос Бога достигает и четвероногих.

IV

"Если человек создан не для Бога", спрашивает Паскаль, "почему он счастлив только в Боге?" А "если человек создан для Бога, почему он так противится Богу?"   
Думаю, что с Богом дело так же, как с родителями. Мы не созданы для родителей, но счастливы, пока мы ими защищены. Если же мы обнаруживаем, что мы, по их мнению, созданы для них, мы начинаем противиться, потому что наделены сознанием, по определению независимым. Сознание есть Мое Сознание.
И по-другому. Человек, увы, счастлив не только в Боге. Человек создан для Бога столько же, сколько и Бог для него. Человек противится Богу тогда же, когда не верит себе и противится себе. Если я не признаю себя и себя отрицаю, почему я должен признавать, уважать и  утверждать породившую меня силу – хоть родителей, хоть Бога? Тут и приговор, например, Грушницкого над собой свят и непогрешим, когда он говорит, что себя презирает и готов умереть, и умирает, убивая тем самым и Бога в себе. Независимое сознание диктует: все или ничего! Кто это говорит в нем: Бог или Сатана? Поди разбери! Интуиция подсказывает, что тут голос и того, и другого, и разделить их очень трудно, если вообще не невозможно. Дуэль вещь сложная, и Бог с Сатаной тут соревнуются до конца. Тот же Грушницкий под влиянием рогатого наделал кучу глупостей и подлостей. Вскрытие его мерзостей под угрозой смерти заставило его вспомнить и уважить Бога в форме до предела отравленного тщеславия, так сказать, Бога в обертке Сатаны: "Стреляйте!" Можно сказать, что Бог в Грушницком приговорил сам себя. Он умирает в неудачных творениях своих.