Часть I http://www.proza.ru/2014/11/24/594
Во время зимовки Хабарову предстояло глубоко задуматься о своих словах, касательно царей Шамшакана и Алакаба-Туракана и некоего Богдойского царства.
Будучи человеком неглупым, он не мог не понимать, что идёт по землям, зависимым от какого-то, неведомого ещё ему, народа и государства. Безусловно, на эту мысль его наводили и встречавшиеся в домах и у жителей украшения, и постоянные упоминания о других сборщиках дани, да, наверное, и детали вооружения у дауров, отличные от монгольских, не могли появиться сами собой.
Сегодня мы вряд ли сможем сказать, что за подразделение маньчжурского войска штурмовало укрепления Хабарова в Ачанском улусе. По словам славного атамана, на него вышло около шестисот манчжурских солдат и около полутора тысяч дауров и дючеров (видимо, союзники). Подозреваю, что за манчжурами послал гонца сам Лавкай, при первой же встрече с русскими. На вооружении этой армии, как говорится в отписке, было шесть пушек, тридцать пищалей и двенадцать глиняных передвижных мин. После того как манчжуры пробили брешь, осаждённые нанесли через неё ответный удар и отбили манчжур от городища. Манчжуры отошли, потеряв две пушки, союзники – разбежались.
Русским удалось положить шестьсот семьдесят шесть богдойских людей, потери же русских составили всего десять бойцов убитыми. Опасаясь подхода более масштабных сил, Хабаров сразу после ледохода направился обратно в Даурию, продолжая «наводить порядок» среди окрестного населения.
25 августа 1652 года Чечигин и Петриловский отправились из Якутска, набрав ещё сто десять человек охотников и с двадцать семь служилых, которых дал им Францбеков. Перезимовали они в Банбулаевом городке, том самом, где Хабаров торговал серпами и косами. Чечигин уговаривал дауров платить ясак, дауры отвечали: «рады-де мы вашему государю ясак давать, только-де вы люди лукавы, правды-де в вас нет» и Хабаров, «…пловучи на низ, наши житьишка жег и пустошил, нас, Даурских людей, рубил в пень и жены наши и дети в полон имал». На разведку о судьбе Хабарова (а наверняка сказы о царе Шамшакане и Богдойском царстве у многоопытного Чечигина принимали весьма предметную форму) Чечигин послал вниз по Амуру отряд под командованием Нагибы.
Накнуне Троицы Чечигин всё-таки повстречался с Хабаровым и в русском стане сразу возникли раздоры. Служилые люди набрались смелости и подали Хабарову челобитную, в которой упрекали его в том, что он государевой службе не радеет, поселений не делает, городов не ставит, аманатов топит, сечёт до смерти и вешает, казну государеву продает, и выражали опасение, что из-за всего этого у отряда могут случиться большие неприятности. Хабаров на это отвечал: «что вам, мужики, дело до государевы казны, хотя-де яз и продаю государеву казну; взял-де государеву казну ту в Якутском остроге из государевы казны у воеводы Дмитрия Андреевича Францбекова да у дьяка Осипа Степанова, только-де по обценке в долг, и в той-де яз казне на себя запись дал и словет-де то купил, что куды-де яз с тою купою хочу, туды-де яз и пойду, хотя-де и на промысел; а вы-де мне не указывайте и не бейте челом, и подите-де вы куды хотите, вам-де что будет от государя какое жалованье, а у меня-де писано к государю моими подъемами, а вы-де на моих подъемах». В заключение он пригрозил: «вы-де у меня съели запас на Тугире и на Урке, за всякий день пуд вы мне заплатите по 10 рублев».
В результате сто тридцать два человека со Степаном Поляковым и Константином Ивановым во главе отделились от войска и поплыли вниз по Амуру служить государю «своими головами с травы и воды».
Отряд Полякова, ушёл «в гиляки», где попытался построить какие-то свои отношения с аборигенами, но был настигнут Хабаровым. Острог Полякова был взят штурмом, часть зачинщиков заковали в железы, часть – насмерть засекли палками. Три месяца он продолжал жить на развалинах «воровского острожка», а в конце мая сжёг своё зимовье и пошёл вверх по Амуру, увозя с собой гиляцких аманатов. Больше никого из них их родственники не видели.
В августе 1653 года у устья Зеи Хабарова повстречал посланный на Амур московский дворянин Дмитрий Зиновьев. Несмотря на то, что после доклада Попова Хабаров был официально награждён золотой медалью, его немедленно отстранили от командования и отправили в Москву для правежа. Сопровождать Хабарова вызвался сам Зиновьев, сочтя это мероприятие гораздо более прибыльным, нежели командование войсками на Амуре. По словам Чулкова, «чтобы избавиться от побоев (судя по всему Зиновьев Хабарова бил – прим. М.К.), Хабаров отдал Зиновьеву почти все свое имущество и даже вещи, принадлежавшия Францбекову, человек котораго, собиравший долги, пропал без вести, и все собранные им с должников воеводы «животы» хранились у Хабарова. Бывших у Хабарова пленных женщин и детей Зиновьев также отнял. Наконец, он снял с «казны» печать Хабарова и повесил свою».
Дальнейшие приключения Хабарова и Зиновьева на Москве, и их достаточно счастливый, по тем временам, конец, выходят за рамки моего рассказа.