*Повесть "Сердце Леопарда" написана в соавторстве с Shiery
8-1
- Нет! Не смейте! НЕТ!..
Адам резко сел на постели, все еще плохо соображая со сна, не понимая, где он и что происходит. Кто-то кричал? На самом деле или во сне? Это кричал он или…
- НЕТ! Нет, сволочи!..
- Томми, Томми, проснись! Томми, пожалуйста!
Принц навалился на мотающего головой по подушке гали, попытался своим весом прижать его к постели, обнять, успокоить… и тут же получил ощутимый удар кулаком в плечо.
- Ауч!
- Адам?.. Что… Где?.. Фак…
Теперь они оба тяжело дышали и смотрели друг на друга одинаково непонимающими и тревожными взглядами, и даже тот факт, что они тесно прижимались друг к другу обнаженными телами, вовсе не помогал разрядить обстановку.
- Что случилось? Ты кричал, пытался ударить меня! Тебе снился кошмар?
Адамасу больше всего на свете хотелось успокоить своего возлюбленного, разгладить глубокие складки между бровей, заставить снова улыбаться крепко сжатые губы. Справиться с кошмаром можно только рассказав его кому-то – все это знают, и сейчас Адам готов был выслушать любые ужасы, лишь бы это помогло. Лишь бы из любимых глаз ушел этот безотчетный страх. Но Томми молчал, пытаясь совладать с эмоциями, только все еще крепко, до синяков, сжимал обнимающие его руки. И это чертовски пугало.
- Расскажи мне, ну? Тебе станет легче, вот увидишь! А потом… я приложу все усилия, чтобы помочь тебе забыть… Доверься мне, ладно?
Честно говоря, Леопарду и самому было не по себе: он никогда еще не видел своего храброго гали-адъютанта настолько напуганным, и совсем не был уверен, что действительно сможет помочь, но видеть Томми таким было… больно.
- Томми… Томми, все уже прошло. Это был всего лишь сон, только какой-то чертов сон, ты же не веришь в сны, правда? Да что такого тебе приснилось, что ты так…
- Они окружили его… Шакалы. Они окружили леопарда, заманили в ловушку. И мой волк… он ничем не мог помочь. Понимаешь? Ничем! Он просто метался по… по пустыне и видел, как эти твари готовятся напасть! И он… он был в отчаянии…
В спальне воцарилась такая тишина, что можно было услышать не только взволнованное дыхание Джарвана, но и биение сердец их обоих. Темные, почти черные сейчас глаза смотрели на принца в упор, как будто он мог помочь тому неведомому волку спасти его леопарда… как будто это не было бредом не до конца проснувшегося человека.
Но страшно было не это, страшно было то, что Адамас понял все сказанное Томми – от первого до последнего слова, и не просто понял, а наяву увидел эту картину. Как шакалы окружили ЕГО леопарда, взяли в плотное кольцо, сквозь которое одному молодому волку, не так давно оправившемуся от ран, не пробиться, не расставшись с жизнью.
- Ты… Тебе тоже?.. Ты видишь во сне…
- Мне снится волк. Иногда… Он как… типа как я, только волк. Настоящий. И знаешь, я до сих пор не связывал эти сны, но…
- Он был ранен? Твой волк – там, во снах? Был ранен, но его спас леопард? Выходил и оставил жить в своей норе? Тебе ЭТО снится?!
До момента, когда Томми медленно кивнул, по-прежнему не отводя взгляд, казалось, прошла вечность. И вот теперь стало страшно по-настоящему.
- Так. Так. Это бред какой-то! Людям не снятся одинаковые сны! Людям не должны сниться сны про одно и то же, если мы не в какой-то гребаной матрице, ведь так?!
Как ни странно, но первым взял себя в руки именно Джарван. Шумно выдохнул, взлохматил челку, выбрался из постели и прошествовал к столику с напитками, тихо ойкнув и схватившись за поясницу только на первом шаге. Это своеобразное напоминание о великолепной эпичной ночи любви чуть-чуть помогло принцу прийти в себя, но вопросы все равно остались, а нормальных – научно обоснованных – ответов на них не находилось.
- Держи. Знаешь… я понятия не имею, почему мы с тобой видим один и тот же сон, но в мире вообще происходит столько странных вещей… - снова усевшийся напротив Томми выглядел уже совершенно спокойным, хоть и излишне серьезным. Он пригубливал вчерашнее вино, пил его маленькими глотками, чуть морщась и облизывая губы, и все это непостижимым образом умиротворяло, прогоняло из сердца Адама панику и растерянность.
- Ну, хорошо, даже если мы настолько одинаково сумасшедшие, что нам снится одно и то же… Что ты думаешь о своем сегодняшнем кошмаре?
Адамас устроился рядом со своим гали, облокотившись на него и уложив голову на твердое острое плечо, терпкое вино согревало желудок, а нежные пальцы, задумчиво перебирающие его волосы, наполняли сердце счастьем. Принц даже подумал, что ради этих мгновений готов смириться с каким угодно бредом – и с одинаковыми снами, и с тем, что теперь они, вероятно, окажутся оборотнями, которые по ночам превращаются в тотемы своих кланов и…
- …Адам, ты не слушаешь?
- Прости, замечтался. О чем ты говорил?
- О том, что я бы очень хотел выкинуть свой сегодняшний сон из головы, но, увы – не могу. Адам, мне снилось, как твой леопард спас моего волка, истекающего кровью – и я проснулся в Ибри, в твоих покоях, перевязанный твоим врачом. И были еще сны, и они всегда повторяли события в реале, даже… в каком-то смысле… помогли мне понять, насколько ты мне важен… И сегодняшний сон, боюсь, нам не стоит его игнорировать.
Это было такой несправедливостью: прекрасный уютный момент настоящей близости – и такие тревожные, страшные разговоры. Но принц уже понимал – чувствовал – что его «волчонок» прав, и они, как минимум, должны принять необходимые меры безопасности.
- Ну что ж… Даже если мы предположим, что мы не спятили, и эти сны действительно… вещие… Предупрежден, значит, вооружен. Я постараюсь быть еще осторожнее, без охраны из дворца ни шагу не сделаю. И к Нилу приставлю парней из своей личной гвардии… И, знаешь, тебе тоже не стоит разгуливать одному…
- А я разгуливаю?!
- Ну, вот и не разгуливай. И займитесь сегодня с Имраном этим вопросом. Охрану надо усилить везде, и это касается не только меня. Наиль, мама, отец… Я хочу быть спокойным за них и за тебя.
- Дело не только в моем сне, так?
Пальцы Томми замерли в шевелюре принца, заставив последнего немедленно ощутить себя брошенным. Адамас поерзал затылком по плечу своего гали, понуждая продолжать ласку, но добился этим только того, что рука «волчонка» совсем убралась от его головы, а сам Джарван недовольно засопел, ожидая объяснений.
- Ну, ладно, ты снова прав. Не совсем подходящее место для таких разговоров, но… Если ты помнишь, вчера у меня была приватная беседа с королем Абдуллой*…
Адам, в общем-то, был уверен, что сведения о готовящемся на него покушении не обрадуют его верного «волка», но реакция Джарвана превзошла все ожидания.
- Почему ты не сказал сразу же?!
- Томми, но я тогда…
- Ты должен был сказать мне СРАЗУ! Отменить что-нибудь, задержать совет, но найти способ мне рассказать!
- Томми…
- Как я могу защитить тебя, если не знаю половины?!
- Ну, не половины же!
- Я должен знать ВСЕ! Адам! Я должен знать, с какой стороны ждать нападения, за кем больше следить! Как я спасу тебя, если ты не доверяешь мне?!
Томми уже почти кричал, возмущенно сверкая глазами и размахивая руками, и от этой почти истерики обычно сдержанного «волчонка» у принца защемило сердце. Во взгляде Джарвана плескался страх – но не за себя, а за него, за своего Леопарда. И это было настолько сильным признанием - гораздо большим, чем так и не высказанные до сих пор слова о любви – что Адамас, вопреки серьезности ситуации, почувствовал себя безудержно счастливым. Он сгреб своего разбушевавшегося адъютанта в охапку и прижал к себе со всей силой, как будто Джарван собирался вырываться.
- Я обещаю. Я клянусь тебе, слышишь, Томас Аль Джаун? Я клянусь, что ты будешь первым узнавать обо всем, что касается моей безопасности, моих врагов… и всего меня тоже. Я обещаю.
Остаток ночи они лежали в обнимку, изредка обмениваясь короткими поцелуями и дельными мыслями по новому «острому вопросу». Чтобы не заснуть перед самым звонком будильника, им пришлось сменить мягкую кровать на прохладный бассейн, зато к моменту появления Бадира принц и его гали были уже одеты, бодры и готовы к новым подвигам.
- Знаешь, Леопард, мне не дает покоя одна мысль… - Адамас засмотрелся на багровый засос на ключице «волчонка», выглядывающий из-под воротника рубашки, и не сразу сообразил, что Томми обращается к нему. – Мы постепенно разгадываем все загадки и вещдоки, которые добыли из моего тайника, кроме одного. Дневник отца, помнишь? Айзек сказал, что если даже ключ к шифру вообще существует, у него уйдут годы, чтобы его найти. Но зачем-то же нужно было писать этим шифром? Значит, там что-то важное? Может, там как раз и находятся подсказки, которые помогут нам найти убийц отца и тех, кто сейчас собирается расправиться с тобой?
Этот утренний разговор не выходил из головы принца, как, впрочем, и сон Джарвана. Дурацкое чувство, что отгадка где-то рядом, ты почти понял, ухватился за самую суть… и снова ничего. Ноль. Никаких идей. Аль Намир привычно отвечал на звонки и письма, просматривал и подписывал документы, поданные Бадиром, отдавал какие-то распоряжения, но перед глазами стояла нарисованная воображением картина: одинокий леопард в окружении злобных шакалов, запах приближающейся смерти, отчаяние, заполняющее вены… И темный взгляд Томми, переполненный страхом.
- Бадир, найди хаджи Аль Ашрафа и передай ему мое приглашение на обед в верхнем саду. Я буду ждать его там через полтора часа, распорядись насчет всего…
Секретарь ушел, а Адам откинулся в кресле, прикрыв рукой глаза. Как ему хотелось, чтобы все опасности уже были позади. Чтобы они не боялись уединяться в любом уголке не только дворца, но и столицы, даже страны. Чтобы можно было выкрасть Джарвана с совещания и увезти на ужин в Ибри, никому ничего не сказав, не боясь, что по дороге на них могут напасть очередные «борцы за правду».
- Все будет, «волчонок», у нас все это еще впереди…
Рассеянный взгляд принца блуждал по секретеру отца и вдруг наткнулся на один из ящичков, на первый взгляд не отличающийся от остальных, но все же чем-то привлекающий внимание. Адам, словно под гипнозом, встал, подошел к роскошному, немного старомодному «кабинету» из красного дерева, провел пальцами по ряду ящиков с изящными замочными скважинами… Вот он! Четвертый сверху во втором ряду из пяти – даже не посередине, сразу и не заметишь, что он особенный! Но только в этом ящичке вместо декоративной замочной скважины из тусклого «мебельного» металла был настоящий замок, причем, судя по просматриваемой резьбе, очень не простой. Адам аккуратно взялся за резную ручку, подергал, и с непонятным даже для себя ликованием убедился, что ящик надежно заперт. Тайник!
- Черт! Ну, отец!.. Так, если есть тайник, должен быть ключ!
Первой же мыслью было – позвонить Джарвану. В конце концов, это его специальность, если кто-то и сможет вскрыть дворцовый тайник, то только Синхар, прошедший обучение в военной школе. Но после минутного колебания принц отмел эту мысль: он должен хоть что-то сделать сам! Показать, что Леопарды тоже не лыком шиты и годны не только для того, чтобы отдавать распоряжения!
- Ключ… ключ… И где же он может быть?!
Практически все помещения во дворце давным-давно открывались с помощью карт-ключей либо цифровых замков, наподобие сейфовых…
- Сейф!
Вынужденно вселившись больше года назад в отцовский кабинет, Адамас, конечно же, проверил содержимое сейфа, но зарывшись по уши в срочные бумаги, мог и пропустить что-то… менее значительное на тот момент.
- Вот он! – маленький ключик из серебристого металла, подвешенный на обычный шелковый шнурок, он просто не мог быть от чего-то другого!
И все же Адам так нервничал, что даже не сразу смог попасть ключом в замочную скважину, а потом еще пару минут восстанавливал дыхание, не веря, что оказался прав. Ящик открылся совершенно бесшумно, и что бы принц ни ожидал там увидеть, его просто трясло от волнения, когда в руках оказался большой плотный конверт. Не подписанный. Заполненный письмами или документами, испещренными мелким убористым почерком с уже знакомым шифром, не имеющим разгадки.
«Джарван, нам срочно нужно увидеться. У меня в кабинете, прямо сейчас!»
8-2
«Людям не должны сниться сны про одно и то же… – весь день был испорчен ночным кошмаром, от которого и сейчас нет спасенья. – Обычным людям и не снятся, а мы… Мы ненормальные на всю голову».
В собственной нормальности Томми сомневался давно, и его это вполне устраивало. «Не такой как все» – скорее комплимент, чем повод для драки. Нарушать правила и идти против традиций у них с принцем повелось с самого детства. Но сегодня, как никогда, Томми был готов стать самым послушным пай-мальчиком во всей Беш-Нимре, лишь бы развеять липкое послевкусие ночных страхов и предчувствий.
«К черту!.. Ну почему ты сразу не сказал, Адам?» - и снова мысли понеслись по кругу. Вместо того, чтобы рефлексировать об утраченной «девственности» и немного саднящей заднице, как можно было бы предполагать ещё несколько дней назад, Томми изводил себя другим. ЧТО они могли недосмотреть, не учесть, проворонить, и КАК отвести от Дома Леопардов надвигающуюся бурю? А она уже близко, черт возьми, опасно близко!
Волосы вставали дыбом при одной мысли, что если вдруг что-нибудь случится с НИМ…
- ****ь, возьми себя в руки, Волк! – сейчас Томми может себе позволить прикрикнуть на собственное отражение, сверкающее испуганными злыми глазами, а вот Леопарду незачем видеть, насколько его гали напуган сном и запоздалыми откровениями «несгибаемого» саудовского короля.
- Адам обещал, поклялся, черт возьми! Значит, пора за работу, у нас ещё гребаная куча дел.
Совещание оперативной антитеррор-группы, теперь напрямую подчинявшейся генерал-адъютанту, как ни странно, отвлекло от мыслей о чертовом фатуме и сдвоенных снах, хотя особых подвижек в расследовании не было. И такру* понятно, кто исполнитель, но схватить с поличным кого-нибудь из «братьев по вере» не получится – прямых доказательств нет. Беспокоило ещё и то, что они так и не нашли «крота», и эта падаль до сих пор нагло шатается по дворцу, смотрит им в глаза и торжествует. Кроме того, признания Абдуллы вполне допускают, что ко всему дерьму, что творится с их с Леопардом семьями, причастен кто-то из недавних венценосных гостей Намира. Значит, прищучить этого урода можно только на горячем, что ещё больше выводило из себя и без того нервного генерал-адъютанта.
Внешне это выражалось лишь более резкими чем обычно указаниями, которые как очереди из пулемета вылетали то в сторону оперов, то прямо к Файрузу, а то задевали даже пока ни в чем не повинного Айзека. С представителями прокуратуры новая злая версия Аль Ашрафа особо не церемонилась – «змеи» всегда были у него на особом счету. Но и один из замов Имрана огреб за то, что проворонил ситуацию с Катаром, росточки которой зрели давно и вызрели в самый неподходящий момент.
И только, когда почти все участники «утренней раздачи пистонов» разошлись по рабочим местам, уступив место зашедшему «на огонек» младшему высочеству, Томми заметил понимающие взгляды и улыбки оставшихся членов «великолепной пятерки» - Айзека и Наиля.
И, ясное дело, один из них только взглядами не ограничился.
- Твое благородие, чего это ты с утра пораньше народ раком поставил? Может, сам звездюлей от братца получил? – хитрый взгляд исподлобья сопровождался ну очень недвусмысленной ухмылкой. – За баню, да?
Томми было пофиг, что там Нил разглядывает на его шее, и почему Айзек краснеет как юная дева. Внутренний страх переплавился в злость и решимость хоть что-нибудь делать, пока не стало слишком поздно.
- Кстати, о бане. Ваше высочество уже в курсе о наличии там камер слежения? И как думаете, не услаждают ли глаза самых гнусных извращенцев чертовой «всемирной паутины» ваши прекрасные телеса? Вы же куда больший любитель традиционных омовений, чем Адамас, не так ли?
Выстрел попал прямо в цель – Наиль взбледнул лицом и даже привстал со своего кресла. И пока принц переваривал информацию, карающий взгляд Волка переместился на второго друга.
- Ну и кто ещё уже в курсе вчерашнего, мм? Таблоиды в теме? – не то, чтобы Томми всерьез подозревал Карпентера в болтливости, но слишком уж плотно их обложили, и его внутренний волк уже готов кусать почти не глядя.
- Джарван, ты что?.. Черт, про камеры я только тебе… И то, потому что… Ох!
- Так. Спокойно! – принц, видно, успел собрать мозг и даже что-то из него выдавить. - Я вообще-то про баню просто так ляпнул – узнал, что наш распрекрасный султан слишком резво убрался, и, судя по отчету начальника охраны, - не по своей инициативе, а в силу «срочных дел государственной важности его высочества Аль-Намира». А что у Адамаса за «срочное дело» на ночь глядя, о котором я не в курсе? Ясное дело - кто, и гадать не надо.
- Вот именно! Мы гадаем, а эти сволочи всегда на шаг впереди, - Джарван стукнул кулаком по столу, - ведь я точно помню, когда сканировали системы Намир-паласа, этой хрени в банях не было!
- Вообще-то, в активном режиме не было. А старые закладки могли запросто активировать позже, - Айзек развернул свой ноутбук экраном к зрителям. – И вот, смотрите, здесь тоже появились новые «сюрпризы».
- Фак… Надо срочно начинать давить «жуков», пока по-тихому. Айзек, твои крутые девайсы подавления сигналов уже готовы? Окей. После кабинета Адамаса и нашей спальни покои принца Наиля первые в очереди. Ну, за работу!.. Кстати, Нил, ты как-то говорил, что учился с одним из Аль Саудов, да? Мы можем это обсудить за парой чашек кофе?
Прошла буквально пара часов, а Томми казалось, что он бежал по пустыне со всех четырех лап, как его собственный волк. Думать о чем-либо кроме непосредственных дел, он себе запрещал, но запрет время от времени давал сбой - при неловком движении, скользящем взгляде на парадный портрет любимого высочества на стене или же бездумном потирании «бабушкиного кольца» с топазом, которое почему-то натянул утром, глядя прямо в глаза улыбающегося Аль Намира. Собственное до чертиков влюбленное воображение то и дело подкидывало на редкость удачные кадры прошлой ночи вместе со звуковым сопровождением и ароматами. Было даже странно, насколько хорошо его знал Адам, чувствовал, читал и играл на нем, как на давно знакомом инструменте…
Ох, до чего дошло – он, Томас Аль Джаун, даже сейчас, сидя за рабочим компом в своем тихом «домашнем кабинете», возбуждается лишь от одних воспоминаний о самой странной и самой лучшей ночи в своей жизни. Мужское тело, никогда не привлекавшее Томми раньше, в случае Адамаса казалось воплощением соблазна, от которого невозможно отвести ни рук, ни взгляда. Даже себе было стыдно признаться, как млел и таял от сильных рук, неповторимых обертонов голоса и безумно возбуждающего запаха своего принца. Томми узнал о себе много нового. Где и когда он научился так стонать и выгибаться, отдаваясь процессу на всю катушку? О, это все Адам виноват, только он, однозначно!
А ведь если бы не дурацкие вопли из-за сна и не нахлынувший адский страх за Леопарда, утро могло быть совсем другим. Пьянящим, волнующим и как никогда желанным. Теперь же остается только надеяться, что им вдвоем удастся обыграть ****утого на всю голову говнюка и его гребаных марионеток. С какой радостью Джарван сам бы перегрыз горло этому кукловоду, пусть хоть это будет последнее, что он сделает в жизни. Но не Адам, только не он… только не его!..
- ****ь! Какого хрена ты тормозишь? – это возмущение одинаково относилось и к зацикленному мозгу, и к не вовремя заглючившему компу – Томми уже было засомневался, правильно ли вбил пароль к секретному почтовому ящику своих «бедуинских» времен, в который давно пора заглянуть и почистить. Наконец-то мозг переключился на содержимое почты.
Сначала он принял это за очередной спам и чуть не отправил в корзину вместе с прочим ненужным хламом. Но свежая дата получения и, ещё больше, сам смысл сообщения заставили подскочить на месте. Сердце зачастило барабанной дробью, курсор мыши завис над кнопкой «delete», а Томми снова и снова читал ненавистные строки, плескавшие ядом с монитора прямо в мозг.
«Ты ещё собираешься мстить за своего отца, Волк, или настолько размяк под боком у паршивого леопарда, что превратился в шелудивого пса, и простил своего кровника?
Мы поможем тебе вспомнить, кто ты и что тебе есть, кого терять. Если, конечно, твои женщины до сих пор тебе нужны. Мы знаем к ним дорогу, не сомневайся.
Тому, кто, по нашим сведениям, вхож даже в Королевские бани, когда там отдыхают монархи, не составит труда убрать с дороги хотя бы одного леопарда. Это твоя плата, Волк. Подробности обсудим при встрече, если придешь сегодня без хвостов, «сюрпризов» и нянек. Место укажем после подтверждения твоего благоразумия».
Без подписи, ник отправителя – набор букв и цифр, пришло утром с того же гребаного сервера – вот и все, что объективно можно вытянуть из этого анонимного дерьма.
Даже мысли избежать этой встречи не было. Томми знал, что должен пойти, даже если это блеф или ловушка. Чувство неотвратимости глобального ****еца усиливалось с каждой минутой, потому что он также знал, что не успевает. Никак не успеет добраться незамеченным до мамы, сестры с малышкой Бри и вернуться обратно в Намир, не зная точного времени и места гребаного рандеву. И никому другому поручить это дело не сможет, да и не поверят его девочки никому, кроме него самого – сам же научил!
Вопрос веры, мать его. Кому верить, если почти все под подозрением? Ведь вчерашний инцидент в бане уже известен этим вы****кам! «Один в поле не воин», это Томас Аль Джаун за год хорошо понял. За ним наверняка следят, и это уже не паранойя. Гребаный «крот» слишком глубоко сидит и хорошо служит своим хозяевам. А время утекает как песок сквозь пальцы. Что же делать, черт побери?
«Адам!.. Надо сказать Адаму, только ему… Он должен понять…»
И как в чертовом кино, айфон с мерзким лязгом сообщил о пришедшем смс. Кляня свои дрожащие пальцы и разбушевавшуюся нездоровую фантазию, Томми наконец-то взял телефон со стола. О, пусть это будет не…
«Джарван, нам срочно нужно увидеться. У меня в кабинете, прямо сейчас!» - значит, там, в кабинете.
По дороге, которая почти не отложилась в памяти, Томми несколько раз порывался позвонить принцу и узнать сразу, что там ещё стряслось? В то, что новости могут быть приятными или хотя бы неплохими, Джарван почти не верил. Поэтому, когда стремительным шагом мимо охраны и секретаря влетел в кабинет и увидел расплывшегося в улыбке Адамаса рядом с развороченным диковинным столом, то едва не грохнулся на пол от облегчения. А потом и сам не понял, как подлетел к любимому высочеству и чуть не повис на его царственной шее. Но запнувшись на середине, отчего-то смутился, ухватившись только за руку Леопарда. И должно быть, выглядел при этом как идиот. Впрочем, он и чувствовал себя идиотом, потому что уткнуться пылающим лицом в грудь своего чуда хотелось до дрожи в ногах.
Повезло, что Адам не тупил - сам сгреб своего тормознутого горе-гали в объятья и тихо зашептал что-то прямо в макушку. Разобрать и осознать слова удалось далеко не сразу – тепло тела и тот самый аромат кружили голову, и Джарван мог бы так простоять очень и очень долго, но вот принц заговорил громче:
- Томми, Томми, хабиби, я тебя напугал? Или… что-то случилось?.. Ох, детка… я… Я тут... О! Ты не представляешь, ЧТО я нашел! – продолжая одной рукой обнимать томмины плечи, Адамас протянул ему какие-то бумаги. Некоторые листы уже были немного пожелтевшими от времени, другие же заметки выглядели относительно свежими, но главное было другое – все без исключения бумаги были написаны тем самым шифром, что и отцовский дневник, хотя почерк явно не принадлежал Дирбасу.
Медленно закрутились шестеренки в мозгу, и Томми наконец-то в изумлении поднял глаза вверх.
- Это… Это то, что я думаю? Чертов «глухой» шифр?! Хаджи Адиль? Твой отец тоже?.. – вопросы вырывались сами, и Томми ничего не мог с собой поделать, читая ответы прямо в довольных голубых глазах.
- Да, да и да! Ты же понимаешь, что это значит? Они с твоим отцом писали одним шифром, они знали его и явно очень давно.
- Круто! Может, новые образцы нам помогут… Да? – прозвучало по-детски, но с Адамом Томми мог не заморачиваться такими мелочами.
- Я надеюсь! Думаю, нам надо заняться этим как можно скорее. Лучше даже сегодня вечером, согласен?
Томми был готов уже согласиться на что угодно, тем более на расшифровку настолько важных документов, но осекся на полуслове, до боли закусив губу – черт!
- А-адам, я… Я не смогу этим заняться… Вернее, у меня по-любому не выйдет ничего сегодня. Черт! Я не знаю, что мне вообще делать… Но ты понимаешь? Эти сволочи скоро до них доберутся, если я не… В-вот, читай сам… - мятая бумажка с распечаткой бандитского послания поспешно вынута из кармана брюк и вложена прямо в ладони принца. Томми не мог себя заставить оторвать пальцы от теплой золотистой кожи или отвести взгляд от стремительно мрачнеющего лица любимого человека, которому он преподнес очередной гребаный «сюрприз».
8-3
Похоже, чертова Судьба решила взяться за них всерьез. Это уже не было очередной "неприятностью", это походило на начавшуюся полосу неудач, опасностей и хождения по краю. Как будто в огромном механизме, запущенном год назад, снова закрутились шестеренки, и теперь он, Адамас Аль Намир, либо попадет под колеса чудовищной "машины смерти" вместе со своими близкими, либо, наконец, остановит монстра. Это даже не было вопросом выбора, это, скорее, напоминало чаши весов, и будь он проклят, если не склонит их в свою пользу.
- Нет. Я не отпущу тебя туда. Об этом и речи быть не может! Джарван! Я... - "...не смогу потерять тебя" повисло в воздухе, остановленное потемневшим взглядом Томми, по которому было видно: он уже все решил.
- Мои родные, Адам. Неужели ты думаешь...
- Нет! Конечно же, нет! Я не говорю, что мы бросим твою семью на произвол! Мы спасем их и сделаем это быстро, прямо сейчас. Тогда тебе не придется...
- Я должен пойти, Леопард. Разве ты не видишь?! "Крыса" подобралась к нам слишком близко! Кто знал про инцидент в бане?! Даже твой брат не знал, не Айзека же мне подозревать?! Хотя я сейчас готов подозревать кого угодно. Я никому не могу доверять, понимаешь? Никому здесь, каждый может оказаться предателем! Я должен подыграть этим шакальим выродкам, пусть ненадолго ослабят бдительность... И только я один могу спасти свою семью.
Смотреть на такого Джарвана, видеть его отчаяние, слышать в каждом слове, чувствовать его страх - это было так больно, что у Адама сдавило грудь и перехватило дыхание. Принцу даже не пришло в голову обидеться на горькие слова о тотальном недоверии Томми ко всем во дворце, зато в мозгу начала оформляться некая идея, могущая сработать... если только он не ошибается в чувствах своего "волчонка".
- А мне ты доверяешь, Джарван?
- Адам...
- Просто ответь: ты доверяешь мне? Мог бы доверить мне лично свою жизнь и жизнь твоих родных?
- Адам, если я кому-то и доверяю, то тебе, только тебе, больше чем самому себе, ****ь. Но ведь ты не полезешь в логово этих тварей вместо меня, и выручать моих близких придется кому-то, пусть по твоему приказу, но не тебе же самолично!
Почему-то эта нервная тирада, произнесенная тоном полным настоящего отчаяния, только укрепила Адамаса в своем безумном плане. Осталось убедить самого предвзятого в отношении его монаршей персоны человека. Это будет непросто.
- Мне нет смысла ехать вместо тебя на встречу - это верное самоубийство, причем глупое: заказчиков мы так не вычислим. А "братья" только исполнители, это и такру* понятно. Мы должны придумать, как тебе избежать встречи или... как нам тебя подстраховать. Но вот выручить твою семью я могу. Именно я. Только я и могу, если подумать...
- НЕТ!
- Томми, просто подумай трезво...
- Я сказал НЕТ, это не обсуждается! Ты... ты вообще понимаешь, что ты предлагаешь?! Ты думаешь, там не может быть засады?! Одно дело, если они схватят меня, но если они получат ТЕБЯ... нет, просто нет. Давай закроем эту тему. Я справлюсь сам... как-нибудь.
Адам скрипнул зубами и потянул своего упрямого "волка" на стоящий у противоположной стены диван. Он знал, что просто не будет. Более того, если бы они сейчас поменялись местами, он сам лег бы поперек порога, но не пустил Томми на столь опасное предприятие. Но чем больше принц думал обо всей этой дерьмовой ситуации, тем отчетливее понимал, что другого выхода просто нет.
- Подумай сам, если бы они действительно знали, где ты прячешь семью, они бы уже захватили твоих родных: шантажировать легче, имея козыри на руках, а не всего лишь пугая такой возможностью.
- Адам, Адам, ты не понимаешь, во что ввязываешься! Это неоправданный риск!
- Оправданный, ведь речь идет о близких тебе людях. Если бы моей матери угрожала опасность, неужели ты бы не бросился ее спасать?!
- Леопард, что ты!..
Томми сдавался, это чувствовалось, хоть он и не хотел признаваться. Борьба, отразившаяся на лице "волчонка", снова заставила Адамаса морщиться от боли в сердце, но другого способа ему помочь не было, и рано или поздно Томми должен будет это признать.
- Ну, и как ты это себе представляешь?
От облегчения у Аль Намира на миг закружилась голова. Вот теперь настало его время. Теперь он может действительно помочь, доказать своему Джарвану, как сильно дорожит им, сделать ему самый лучший подарок на свете. Вот только шансов облажаться у принца нет, не единого, даже самого малюсенького. Он ставит сейчас на карту не просто жизни ни в чем не повинных людей, но счастье и доверие самого дорогого человека. Он просто обязан сделать все верно.
- Я думаю, правильнее всего будет вызволить твоих родных, пока ты будешь разговаривать с шантажистами. Они будут слишком озабочены тем, чтобы обрубить возможные "хвосты", а мы уж постараемся занять их внимание, чтобы они хотя бы на пару часов забыли о твоей семье. Нам придется довериться... погоди, дослушай! Вдвоем мы ничего не сможем! Но не обязательно посвящать наших помощников во все подробности.
Они все-таки забыли про обед. Постучавшийся в кабинет Бадир тут же получил новые указания и помчался их выполнять, а Адам с грустной улыбкой привлек своего гали к груди, уткнувшись носом в растрепанную макушку.
- Я хотел устроить нам настоящее свидание там, наверху... Но я тебе обещаю, когда все закончится... И, кстати, свидание - это отличная идея для прикрытия!..
Еще через час Бадиру было велено подготовить личную резиденцию Адамаса, Фархат-палас*, к романтическому позднему ужину. Адам, если честно, почти не бывал в этом своем дворце, подаренном ему на совершеннолетие, но там, по традиции, обитал штат прислуги, всегда готовый к неожиданному визиту своего господина. Шумиха вокруг внезапного решения наследного принца привезти в свою резиденцию нового гали, должна была подняться знатная. А пока Бадир с Айзеком старательно организовывали слухи и массовую истерию по этому поводу, Адамас встретился с Имраном, обсудив с ним и братом вечернюю прогулку Томми.
- Никакой открытой слежки, никаких прослушек, ничего, что может их спугнуть. Но при этом мы должны быть в курсе каждого вздоха Джарвана, и упаси вас Аллах, хаджи Имран, упустить хоть какую-то мелочь. Если с моим адъютантом хоть что-то случится...
- Ваше высочество, я вполне понимаю всю ответственность и весь риск. Задачка не из легких, но я бы не сказал, что она невыполнима... Особенно, если вы разрешите привлечь к этому деликатному делу нашего американского друга.
- Привлекай. А вот за остальных участников этой операции ты отвечаешь головой лично. За каждого. Карать буду безжалостно и не разбираясь, кто виноват больше, а кто меньше.
- Брат, остынь. В этом кабинете предателей нет, не нужно нас запугивать. Мы с хаджи Имраном сейчас же займемся этим вопросом, я лично проверю каждого, кого уважаемый хаджи Аль Нэшэр отберет для данной операции. Мы не оставим Джарвана без помощи, клянусь!
Адам и сам чувствовал, что перегибает палку. Но сейчас, когда Томми не было рядом, можно было уже не изображать бесстрашного героя, и принц чувствовал, как его буквально сковывает безотчетным ужасом от мысли, что что-то может пойти не так. Они могут не успеть. Просчитаться. Выдать себя. И тогда... одно мимолетное движение, доля секунды, которой хватит профессиональному убийце, чтобы всадить кинжал в сердце его "волчонка"... Нет, не сметь думать об этом! Они не имеют права на ошибку, а значит, не допустят ее! Джарван вернется живым, а ему, Адаму, нужно позаботиться о том, чтобы его возлюбленный не остался теперь уже круглым сиротой. Вот об этом он и будет думать, а не...
- Наиль, ты будешь мне нужен сейчас, присоединишься к хаджи Имрану позже. И еще... когда все закончится, я буду ждать своего гали в Фархат-паласе. Меня будут сопровождать Файруз и Ибрагим, их не занимайте. Все, давайте работать. Докладывайте мне о результатах каждые полчаса. Нил, пойдем со мной.
Видимо, Адамас действительно смог напустить страху на своих соратников, раз даже его язвительный братишка ни только не отпустил ни одной остроты по пути в Верхние сады, но и вовсе молчал, пока Адам кивком головы не указал ему на место за столом напротив себя.
- Хотел пообедать здесь с Томми, но вот... не сложилось. Ешь, не пропадать же добру.
- Я польщен, конечно, но что-то мне кажется, ты меня не за этим позвал, да?
Задумчиво обмакивая в мясной бульон чудом оставшиеся горячими пирожки с бараниной, принц-регент думал о том, как рассказать брату о собственном грядущем приключении, но при этом не сболтнуть ничего лишнего. Почему-то именно в этот самый момент Адам спокойно и отчетливо осознал, что может не вернуться. Что может в последний раз видеть своего несносного брата. Что это вполне может быть его последним днем, проведенным в родном дворце, да и просто последним.
- Есть еще кое-что, чего не нужно знать даже Имрану. Сегодня вечером, когда Джарван будет на встрече с этими шакалами, я тоже... мне тоже предстоит кое-что сделать.
- Черт, я так и знал! Этого я и боялся! Адам, не дури, тебе нельзя с ним! Ни тайно, ни явно, никак нельзя!! Ты и его погубишь, и сам!..
А его брат все-таки не дурак, и в наблюдательности ему не откажешь. Эта мысль даже успокоила Адамаса, хоть он и без того знал, что в случае чего из Наиля получится отличный правитель.
- Ну, я не настолько идиот, знаешь ли. Просто... есть еще кое-что, что я должен сделать. Сам. И... я уверен, что справлюсь, но все же... В общем, если со мной что-то случится, ты должен объявить о своем регентстве в тот же час. Бумаги я подпишу, они будут в сейфе, в кабинете отца...
- АДАМ!
- Послушай, на самом деле, я уверен, что ничего не случится, просто... Ну, ты видишь, в какое время мы живем? Я могу «задохнуться во сне» или случайно выпить «несвежего вина», мало ли случаев было в нашей истории? Просто хочу быть уверен, что ты знаешь, что делать.
Нил молчал так долго, что Адамас успел доесть горячее, так и не почувствовав вкуса, и разлить по чашкам ароматный чай. У его брата был несколько другой темперамент, нежели у Джарвана, и Адам не ожидал такой же бури эмоций и уговоров вперемешку с угрозами, как от Томми. Но все-таки, принц испытал настоящую благодарность, когда младший Леопард, наконец, отмер, решительно кивнул и немного глухо, но вполне спокойно спросил напоследок:
- Ты точно уверен, что мне не стоит пойти с тобой? Или... вместо тебя?
- Абсолютно.
За оставшиеся несколько часов их маленькая команда смогла успеть сделать невероятно много. Томми получил от шантажистов информацию о месте встречи и, наконец, позволил себе поверить, что его родные все еще в безопасности, иначе ко второму письму точно присовокупили бы доказательства обратного. Большую часть времени они с Имраном и Айзеком разрабатывали сложнейшую систему слежки без слежки, в которую Адам даже не стал вникать, чтобы не повредиться умом. Он сам с помощью Бадира готовился к собственной вылазке, наблюдал за приготовлениями остальных, пытался продумать до мелочей план, который не имел права на провал. Они с Томми почти не имели возможности перекинуться и словом наедине, зато частенько встречались взглядами, и Адамас неизменно тепло улыбался, мысленно обещая своему "волчонку", что все будет в порядке. Улыбался, даже когда самого скручивало от приступов страха и неуверенности.
И вот наступил момент, когда все приготовления были закончены, и немного бледный от волнения Бадир тихо постучал в кабинет принца, произнеся одно лишь слово: "Пора".
8-4
- Сутан, братишка, ты меня очень выручишь!.. Да-да, такой же, но не розовый… Крутая тачка без палевных номеров с молчаливым и очень нелюбопытным водителем, ты всё правильно понимаешь, вахии*… Неет, к сожалению, больше сказать не могу. Интригую?.. Я? Ха, о, да! Я тот ещё интриган! Но мой Большой Босс круче. Не переживай, с романтикой все окей… Оу, ты почти нас раскрыл! Черт возьми, не пали наши секретные свидания, чувак! Всё-всё, больше говорить не могу!.. Пересечемся… скоро, я обещаю!
Насколько Томми успел узнать своего вахии, вряд ли нарочито бодрый голос и жалкие намеки на романтику успокоили проницательного Сутана. Во всяком случае, даже по телефону Томми чувствовал тревогу в голосе друга. К вопросам безопасности ближнего круга Аль Нудар всегда относились с особой щепетильностью.
Ох, если бы Сутан знал, для кого и зачем Томми просил фешенебельный броневичок с надежным сопровождением, то наверняка сошел бы с ума и послал следом небольшую личную армию отборных «морских дьяволов». Но нет, этого Томми никак допустить не мог. Он и так психовал и бесился из-за того, что дал Леопарду уговорить себя на эту авантюру. Чертовски опасную авантюру, которая, если что-то пойдет не так, грозит гибелью самым дорогим ему людям. Его девочки и его йуманни*, женщины Аль Джаун и Адам. Черт, даже думать об этом больно, но навязчивые образы так и лезли в голову.
Томми тряхнул челкой, отмахиваясь от этой дури, но добился лишь того, что волосы упали на глаза. Чертыхнувшись, он развернулся на крутящемся кресле и вновь уставился в монитор, на котором как на ладони лежала Махда* – древняя деревушка, которая, несмотря на обновленный фасад, все равно дышала историей. В том числе легендами Аль Джаун.
Мог ли Джарван предположить, когда год назад в стареньком фургоне привез туда своих девочек, что Махда может стать для них ловушкой? А ещё и возможной вражьей приманкой для Леопарда. Нет, точно нет! Хотелось верить, что уродские выкормыши все же не знают о неприметном доме на окраине старой части селения. Ни мать, ни сестра ни разу не нарушали правил безопасности, да и вряд ли можно случайно опознать никогда не любивших публичность женщин под скромной вдовьей аббайей*.
Скорее всего, бандиты блефуют, зная лишь, кем может дорожить бывший «соратник по борьбе», а ныне гали-адъютант будущего эмира. Просто нащупали слабое место, получив откуда-то информацию, что не все Аль Джауны мертвы или сидят в тюрьме, и теперь не терпится её использовать.
Вот только зачем этот шантаж? Для банального убийства Аль Намиров им просто нужно было тупо повторять попытки, дожидаясь удачного момента. Тут что-то другое, но вот понять, что именно, мешает недостаток информации. Поэтому Томми и сам жаждал встречи с «клыками» или даже их пастухами - «братьями». И благодаря Адаму он теперь мог это сделать, сведя риск для своей семьи к неизбежно минимальному. Вот только рисковать Леопардом оказалось ещё более мучительным для совести и сердца. Сгрызенные ногти, взлохмаченные волосы и полубезумный лихорадочный взгляд отражали лишь малую часть внутренней тревоги. Томми уже сейчас жутко лихорадило, сердце камнем ухало вниз, стоило лишь допустить неосторожную мысль о том, что будет, если хоть что-нибудь пойдет не так.
Дия Аль Джаун тот ещё орешек, иначе не была бы она его матерью. А сестра после ареста мужа вмиг растеряла свое благодушие и легкость нрава, и Томми знал, что оружие в её руках вполне способно уложить не одного врага. Две скромные вдовы с ребенком и парой старых верных слуг в момент опасности станут загнанными в угол волчицами, защищающими свой дом. Но до этого не должно дойти, ни в коем случае! Поэтому Адамас едет в Махду, раз самому Томми путь туда заказан. Но поверят ли принцу-регенту напуганные женщины? Откроют ли дверь сыну того, из-за чьего ранения весь клан Синхар теперь вне закона родной страны? Оправдан ли этот сумасшедший риск?
«В 20.00 у южного фонтана в Центральном Молле. К тебе подойдут. И без фокусов, Волк», - вот и ответ. У них осталось очень мало времени, а сделать надо успеть немеряно.
Два часа с четвертью на дорогу, максимум час на переговоры-уговоры, затем путь назад. Где именно они разместят родных Томми, пока не решено, и в принципе это лучше не озвучивать лишний раз. Леопард сказал, что спрячет их надежно, как бы спрятал собственную семью, и Джарван ему верил. Откуда и когда взялась эта непрошибаемая вера в своего Аль Намира, Томми не хотел анализировать. Он просто знал, что Адамас сделает все возможное и невозможное для спасения оставшихся Аль Джаун. Знал и боялся этого. Знал и сходил с ума от бессилия что-либо изменить. Знал и любил своего невозможного неправильного принца ещё больше. Если вообще возможно больше.
«Хабиби, не забудь поесть. Я послал к тебе Бадира», - и в короткой смс можно услышать гораздо большее, чем несколько слов. «Я обязательно поем сейчас, а то перед свиданием не комильфо наедаться, да?» О, да у них сегодня ещё то свидание – с экстримом! Имран уже ждет для согласования действий, Айзек готовит свои адские штуки, пара которых будет экстренно вживлена под кожу. Четки из черного обсидиана, "обломки когтей самого сатаны", накрученные на запястье, имели внутри весьма сложную начинку, в том числе и смертоносную, серебряная цепочка с не менее опасным кулоном уже грелась под рубашкой, но для Томми это имело второстепенное значение. Самое главное сейчас он вертел между пальцев. Серебро и простая полустертая эмаль на старом мужском кольце-печатке должны помочь сегодня принцу войти в маленькую крепость волчиц и остаться целым и невредимым после. Эту часть никому доверить нельзя, даже сам Адамас не будет точно знать, что там, под верхней пластинкой кольца, на которой когда-то очень давно было написано традиционное «Мухаммед – посланник Аллаха». С тех пор колечко претерпело много приключений, пребывая на руке Дирбаса Аль Джауна без малого тридцать лет, пока не очутилось в ящике с вещдоками по делу того же Аль Джауна.
Отец часто шутил по поводу этого «раритета», но продолжал его носить, несмотря на уговоры жены «обновить фасад» или подколки сына об изменении смысла полустертой надписи.
- Главное, Томас, что я знаю и помню этот смысл, остальное лишь мишура, - с заматеревших пальцев кольцо снималось с трудом, оставляя заметный след-полоску на коже.
- Так зачем же ты его снимаешь, раз оно такое ценное? – тогда Томми вообще колец не любил – эти цацки мешали играть на любимых гитарах!
- Ну, например, потому, что… Вот сам посуди, ну зачем Аллаху знать, что его посланник делает по ночам в своей постели или утром в ванной?
- Ох, Дирбас, не морочь мальчику голову, просто твои пальцы уже не такие изящные, как в молодости, - мама очень любила такие редкие семейные посиделки, когда оба её «мальчика» сидели за обеденным столом и вели себя «как неразумные волчата». Хотя это определение было странным по отношению к обычно предельно собранному и серьезному первому советнику эмира. Но там, в далекой Италии, в гостях у шумных родственников, можно было устроить себе короткие рождественские каникулы, ребячиться с сыном-студентом, смеяться проказам красавицы-невесты Лии, изводившей своего будущего мужа ребусами насчет своего согласия на помолвку и тепло улыбаться мягким подколкам жены. В Беш-Нимре все было не так – на первом месте всегда эмир и ответственность перед кланом и родиной. Долг и честь всегда на порядок выше, чем все остальные жизненные ценности. Дружба с Адилем в глазах Томми-подростка казалась равнозначной государственной службе, и он даже немного ревновал отца к этой недосягаемой части его жизни.
Теперь Джарван всё понимал, но пошел ещё дальше. Для него Леопард гораздо больше, чем долг, честь, жизнь и все остальное, черт возьми. Поэтому он, как истинный Волк, зубами вцепится в горло каждому, кто посягнет на ЕГО Леопарда, и будет драть как подлого шакала до самой смерти, и даже после неё.
- Адам… нам пора, - принц, одетый в самую обычную кондуру*, поправил арафатку на голове и встретился взглядом с Томми. Губы дрогнули в улыбке, хотя глаза горели тревожным огнем, оглядывая с головы до ног.
- Иди сюда, мой воин, - хрипотца в голосе дрожью пронеслась по венам, и Томми поспешил прижаться губами к полоске золотистой кожи над плотно застегнутым воротником. Не удержался и шумно втянул пропитанный любимым запахом воздух. Минута слабости, всего одна, только почувствовать ответный выдох, горячие пальцы в своих волосах, лишь один раз покрепче сжать в своих объятьях и только однажды попросить:
- Обещай мне… что вернешься… что всё будет…
- Всё будет хорошо, хабиби, я же не могу не прийти на самое лучшее в жизни свидание!
- Хм… если не придешь, то я тебя везде достану, понял? И устрою такую романтику, что черти в аду обзавидуются!
- Аха-ха, детка, ты самый коварный романтик во вселенной!..
- Ага, я такой, мой принц… Теперь кольцо… давай палец!.. Вот. Не жмет? Только не дергай сильно – лишние помехи ни к чему. Ты все запомнил? Не забудешь? – боже, как же это страшно – отпускать того, кого любишь, в неизвестность.
- Нет, хабиби, такое я запомню навсегда…
Кортеж всего из двух машин плавно нырнул с проезжей части в карман. Вторая машина, обогнав притормозивший джип, медленно поехала вперед. Из приоткрывшейся двери выскользнула невысокая мужская фигура и замерла у обочины.
- Ты обещал мне, я буду ждать…
- Удачи, друг мой. До скорого свидания…
Как только на пустынном шоссе исчезли сигнальные огни умчавшейся машины, одетый по-походному парень быстрым шагом пересек дорогу и, не сбавляя темпа, пошел к городу – на окраине в такое время сложно поймать такси.
8-5
Вдох-выдох. Машина плавно скользит по дороге, стараясь ничем не выделяться из потока таких же автомобилей, принадлежащих представителям золотой молодежи Беш-Нимры.
«Томми. Пожалуйста, будь осторожен. Пожалуйста, справься. Пожалуйста…»
Вдох-выдох. Ему нельзя нервничать – на карту поставлено слишком много, а впереди полная неизвестность: несмотря на заверение Джарвана, что он смог предупредить своих, Адам абсолютно не уверен, что его ждет теплая встреча. Возможно, придется импровизировать на ходу. Возможно, ему не помогут ни титулы, ни красноречие. Разве что этот перстень, который принц узнал даже спустя столько лет. Если он успеет показать его до того, как получит пулю в лоб.
«Прошу, Аллах… Иисус, Дьявол, кто угодно! Спасите его. Верните мне его живым!»
- Ваше высочество, вы приказали остановить здесь…
Адамас вздрогнул, вынырнув из своих тревожных мыслей, вглядываясь сквозь тонированное стекло в дорогу. Ничем не приметный черный Лендровер, каких тысячи в Беш-Нимре, стоял на заправке и явно чего-то ждал. «Спасибо, Сутан!»
- Подъезжай к вон той машине. Я пересяду в нее и поеду дальше, а вы…
- Ваше высочество!
- Не время спорить сейчас, Файруз! Там есть кому меня охранять. Дело не в доверии. Вы должны продолжить путь в Фархат-палас, как если бы я остался с вами. По прибытии доложите принцу Наилю – с того момента вы поступаете под его прямое командование. До моего возвращения. Все, удачи нам… всем.
В глазах Файруза мешались непонимание, обида и страх за своего принца, но сейчас все это не имело значения. Дело, действительно, было не в недоверии к кому бы то ни было. Все было гораздо, гораздо сложнее.
В машине, присланной верным другом, Адамаса ждали Бадир и двое дюжих молодцов, из тех, кто не спрашивает лишнего, но порвет горло любому, стоит лишь приказать. Назвав водителю адрес, ради которого принимались все эти меры предосторожности, Леопард откинулся на спинку своего сиденья, снова пытаясь расслабиться.
- Есть какие-то новости?
Бадир выглядел почти таким же невозмутимым как обычно, если не брать во внимание слишком сильно поджатые губы и преувеличенную сосредоточенность. Вопрос принца не застал его врасплох, но, увы, ответить было нечего.
- Мы условились с хаджи Наилем, что нам сообщат только в случае чего-то экстраординарного… Пока из дворца новостей не было, ваше высочество.
Ну что же, при таком раскладе отсутствие новостей – это самая хорошая новость.
«Ты справишься. Я это знаю. Ты обещал. Ты не сможешь оставить меня одного теперь. Ты мне нужен, Джарван!»
Черт. Нужно было прекращать думать о Томми, эти мысли заставляли пальцы неметь, а сердце пускаться вскачь. А ему сейчас нужна холодная голова. В самом деле – Джарван справится, иначе и быть не может, а вот некоему наследному принцу стоит разработать хоть какую-то стратегию.
Как выглядеть убедительным в глазах двух насмерть напуганных женщин, живущих последний год в постоянном страхе разоблачения и гибели? Как добиться от них полного доверия, вторгнувшись в их тайную крепость, о которой он – в первую очередь, именно ОН! – не должен был знать вообще? Они узнают его – трудно не узнать человека, чье лицо показывают во всех новостях, не говоря уже о многочисленных биллбордах на улицах столицы – но это узнавание поможет ему или погубит? Кто он для них сейчас: выросший друг детства их Джарвана, тот, кто спас и приютил Томми в такие непростые времена, или сын человека, из-за которого погиб их муж и отец, тот, кто отправил в тюрьму и изгнание их родных, фактически уничтожив целый клан?
«Подскажи мне. Намекни, помоги! Это же твои родные, ты должен знать, как мне их убедить!»
От невозможности посмотреть сейчас в шоколадные глаза своего «волчонка», прижать его к груди, почувствовать его дыхание на своей шее, как было всего пару часов назад, во дворце, принцу хотелось выть, задрав голову к темнеющему небу. Но нет, им обоим сейчас нельзя быть слабыми, каждый из них должен сегодня выиграть собственную битву, и тогда…
«Я обещал тебе свидание, Джарван. Я не нарушу своего обещания, только и ты…»
- Ваше высочество, вон тот дом?
Старая деревушка на окраине Беш-Нимры, Махда, действительно, была лучшим местом, чтобы спрятать кого-либо: одинаковые небогатые домики, не слишком приветливые жители, которые не спешили лезть в дела своих соседей, да и близость границы с Эмиратами была на руку тем, кому, возможно, однажды придется бежать от правосудия или преследователей. Но вот и убить тут тоже могли тихо, без лишнего внимания, и полиции потом придется очень постараться, чтобы найти чьи-то бренные останки.
- Ваше высочество, вы уверены, что не будет лучше пойти мне?
Голос Бадира был обеспокоенным, и это неожиданно придало Леопарду уверенности. Нечего рассиживаться, нужно действовать. Особенно, если за домом, действительно, следят, несмотря на то, что парни Сутана только что осмотрели местность, уверяя, что все чисто.
- Уверен, Бади. Ждите здесь. Если в течение получаса мы… я не вернусь, вы должны будете захватить обитателей этого дома и доставить их в Фархат-палас. Сообщить об этом разрешаю только моему брату и хаджи Аль Ашрафу. Все должно произойти максимально тихо. Никто, вы слышите – НИКТО из обитателей этого дома не должен пострадать, даже если… что-то пойдет не так. Даже если что-то случится со мной. Все. Не обсуждается. Время пошло.
И все-таки от волнения громко стучало сердце и закладывало уши. Адам закрыл нижнюю часть лица свободным концом арафатки по бедуинскому обычаю, не желая оказаться узнанным до поры до времени, проскользнул в калитку невысокой ограды вокруг дома, легко взбежал на крыльцо и, задержав дыхание, коротко нажал на кнопку дверного звонка. Прошло несколько томительных минут, в течение которых за дверью ничего не происходило, не считая еле различимого шороха и, возможно, шепота, но Адамас не был уверен. На самом деле, его нервы были сейчас на таком пределе, что могло померещиться что угодно, а каждая секунда промедления казалась часом, за время которого дом могли сто раз взять в окружение, его охрану перебить, а обитателей укрытия вместе с будущим эмиром страны заключить в смертельную ловушку. Наконец, по ту сторону двери послышались осторожные шаги, и глухой женский голос почти бесстрастно произнес:
- Кто там?
У Леопарда дрожали ноги от напряжения, и во рту пересохло, не говоря уже о спутанных мыслях, но время, время, беспощадное время подгоняло и не позволяло медлить. И тогда принц решил вспомнить о восточных обычаях гостеприимства – гость, кем бы он ни был, священен, во всяком случае, пока не представляет открытую угрозу хозяевам.
- Саляйм алейкум, уважаемая госпожа. Да пошлет Аллах благоденствие всей вашей семье. – Взгляд Адама вдруг наткнулся на дверной глазок, в который за ним, наверняка, наблюдали. Повинуясь скорее инстинктам, чем логике, принц осторожно убрал с лица платок, позволяя рассмотреть и узнать себя. - Я пришел к вам с миром и важными вестями от человека, который дорог вам… и мне.
На последней фразе голос Леопарда все-таки дрогнул, именно в этот момент все волнения за Джарвана нахлынули с такой силой, что чуть не смели принца своей волной. Для того чтобы вновь обрести хотя бы внешнюю невозмутимость, ему пришлось на пару секунд опустить ресницы и несколько раз сглотнуть, непроизвольно положив руку на грудь, как будто этим он мог успокоить непослушное сердце. Адам даже не сразу понял, что именно на пальце этой руки красуется перстень, врученный ему Томми, тот самый перстень, который Дия Аль Джаун не могла не узнать. И, вероятно, это сыграло свою роль.
- Алейкум… саляйм, господин. Прошу меня простить, но я – вдова, и в доме нет мужчин, разве что наш… наш садовник. Если вы немного подождете…
Это были уловки. Женщины тянули время, возможно, собираясь сбежать через черный ход или проверяя, не окружен ли дом – Адам прекрасно понимал их, уважая их смелость, но, черт возьми, у него не было времени на эти игры!
- Прошу вас, госпожа… Дия, пожалуйста, выслушайте меня! Я клянусь жизнью своего отца, что не причиню вам вреда!
Он рисковал так сильно, что даже не смог бы сейчас точно ответить – кого подставляет больше: себя или мать Томми. В том случае, если за домом наблюдали, их враги получили прямо сейчас подтверждения своим самым желанным догадкам, и тогда, увы, вряд ли бравые парни Манта Рэй, ждущие своего принца в машине за домом, смогут что-то сделать. Но судьба явно была сегодня на стороне рискующих. За дверью послышались шаги и приглушенные взволнованные голоса, затем щелчок замка и тихий скрип приоткрывающейся двери, а в следующий момент Адама за рукав втащили в дом, толкнув к стене и захлопнув ловушку. Теперь принц стоял в плохо освещенной маленькой прихожей перед двумя невысокими женщинами с почти полностью закрытыми лицами, а прямо на него смотрело дуло армейской пневматической винтовки. Переговоры можно было считать начавшимися.
- Мы знаем вас, а вы, как видно, знаете, кто мы. Что у вас за дело к нам? – более молодой голос должен был принадлежать сестре Томми, и Адам невольно почувствовал в груди теплоту, узнав в ее интонациях что-то похожее на его Джарвана. Но предаваться воспоминаниям и сантиментам у них не было времени.
- Я пришел по просьбе вашего брата. Если вы знаете обо мне, вы должны были слышать и о… нас.
Утвердительный кивок, только вот по непроницаемым карим глазам совершенно не было понятно, как эти смелые «волчицы» относятся к их с Томми… отношениям.
- Вам грозит опасность. То… Джарвана шантажируют вашими жизнями. Я должен вывести вас в безопасное место. И у нас очень мало времени.
Это звучало абсурдно. Принц говорил все это и с каждым словом понимал, что сам себе ни за что бы не поверил. Но что делать, если весь этот бред - правда, в которую женщины дома Волков должны поверить, если хотят спасти свою жизнь?!
- Почему он не пришел сам?
- Мы должны поверить тому, кто объявил наш клан вне закона?
- Почему именно вы, принц?
- Где сейчас мой сын?
- Как мы можем доверять ВАМ?!
Они имели право на все эти вопросы. Адамас понимал, что это справедливо, но от этого становилось лишь больнее. Однако время для эмоций тоже наступит позже, а пока он должен добиться доверия этих отчаявшихся женщин во что бы то ни стало.
- Томми сейчас пытается отвлечь тех, кто желает вам смерти. Вам и мне – у нас теперь общие враги. Я не могу рассказать вам всего, потому что у нас нет времени. Если через… восемнадцать минут я не выйду отсюда, меня начнут искать. Я не запугиваю! Но я должен вас предупредить. Я рискую не меньше, чем вы, а может, и больше. Я - их цель сейчас, и Томми… пытается спасти и вас, и меня. В это самое время. Мы должны успеть. Прошу, поверьте мне.
Он говорил страшные вещи – жуткие для слуха матери, сестры, даже если они и не догадывались, что его самого эти факты ранят не меньше. Он видел, как глаза напротив становились почти черными от отчаяния, как вздрагивало дуло, по-прежнему направленное ему в лоб, но он был готов пытаться дальше. Только бы успеть.
- Откуда у вас этот перстень? Мой муж никогда не снимал его со своей руки – откуда он у вас, если вы не его убийца?
А вот это уже была настоящая, взрослая проверка. Клан Аль Джаун слишком долго служил Леопардам «сторожевыми псами», чтобы не научить даже своих женщин не только обращаться с оружием, но и разговаривать со шпионами и разоблачать предателей. Вот только у нынешнего главы Аль Намиров был слишком хороший учитель. Адамас с трудом сдержал вздох облегчения, повторяя слово в слово историю, которую рассказал ему Джарван сегодня по дороге из дворца:
- Хаджи Дирбас, да дарует ему Аллах вечное успокоение, частенько снимал свой перстень дома, перед сном или омовением. Сыну он говорил, что Аллаху не стоит знать, чем его посланник занимается по ночам, а вы, госпожа, считали, что перстень стал тесным для пальцев вашего супруга… Мы нашли это кольцо в вещах хаджи Аль Джауна, переданных нам после его смерти, простите, госпожа…
- Мама, хватит допросов! Если Томас прислал его, значит, нам действительно стоит поторопиться!
Адам не знал, кого ему благодарить за то, что младшие «волки» явно не отличались терпеливостью своих родителей. Перспектива прикрывать родных Томми от своих же собственных телохранителей становилась реальнее с каждой минутой, а аргументы у принца уже закончились. Но вот винтовка, наконец, опустилась, а за ней склонилась и гордая голова Дии Аль Джаун.
- Мы поверим вам, принц, но если вы заманите нас в ловушку…
- Мама!
- Прошу вас, Дия, Лия, у нас осталось меньше десяти минут! Не берите никаких вещей, на это нет времени, машина ждет за домом, я обещаю вам безопасность, если вы поторопитесь!
Ему приказали – вернее, попросили, но это было больше похоже на приказ – оставаться в своем углу, и две бесстрашные женщины быстро скрылись за соседней дверью. Адам даже еще не понимал, справился ли он, но напряжение было настолько велико, что подкосило его в прямом смысле. Позволив себе мгновенье слабости, принц сполз по стене, усевшись в своем углу, и прикрыл глаза, мысленно отсчитывая оставшиеся минуты. Вот только он рано расслабился.
- Ты решил поспать?
Перед вмиг «проснувшимся» принцем стояла девочка лет четырех, очаровательная черноволосая малышка, с слишком знакомыми пухлыми губами и настороженными глазами цвета корицы.
- Ох, прости, я просто очень сильно устал. Ты не против?
Маленькая «волчица» смерила его оценивающим взглядом и делано безразлично пожала плечом, скрестив руки на груди.
- Ладно, спи. Я тебя посторожу.
В другой ситуации Адамас расхохотался бы и подхватил малышку на руки, подкидывая к потолку, так сильно она напоминала ему своего дядюшку – жестами, мимикой, интонациями, хотя они с Томми вряд ли часто виделись, особенно в последний год. Но сейчас пришлось признать всю серьезность момента и правоту младшей Аль Джаун, и принц благодарно склонил голову, снова закрывая глаза, прислушиваясь к суете за стеной.
- Бриджит, вот ты где! Ваше высочество, мы готовы.
- Он что, принц?
- Принц, принц, потом поговорим, солнышко… Хаджи?..
Адам одним движением поднялся на ноги, осматривая небольшую группку перед собой. Две женщины с сумками в руках и маленькая девочка, с новым любопытством разглядывающая его с головы до ног. У них осталось шесть минут.
- Ваши слуги?..
- Они исчезнут, как только мы отъедем.
- Прошу, держитесь рядом со мной.
Закрыть лицо арафаткой, ощутить плечом присутствие рядом хрупкого создания, из-под абайи которого торчит заряженный ствол – кажется, настало время последнего акта этой жутковатой пьесы.
- Не отставайте ни на шаг. Лия… позвольте?
Адамас и сам не знал, почему принял такое решение, но взяв на руки малышку Бриджит, он почувствовал себя увереннее.
Им потребовалось две минуты, чтобы быстрым шагом дойти до машины, почти невидимой в сгустившихся сумерках. Бледный, как его кондура*, Бадир принял девочку и почтительно склонил голову перед женщинами, скорее догадываясь, чем зная, что они этого достойны. Машина отъехала от дома и вырулила на главную дорогу Махды, и теперь осталось только поверить, что они спасены. Все. Что он справился.
- Есть новости?
- Нет, ваше высочество. Я думаю, что это… хороший знак.
- Да. Спасибо, Бади.
Полдела сделано, но это по-прежнему не все. Стараясь не смотреть на новых пассажиров, чтобы не выдать своих чувств, Адам отправил смс Наилю, позвонил матери, попросив у нее разрешения принять его этим вечером в ее загородном дворце, а потом, с замирающим сердцем, набрал текстовое сообщение абоненту, который просто не имел права его не прочитать.
«Мы на месте, ждем только тебя» - и если это «мы» хоть чем-то поможет Джарвану, его принц будет счастливейшим из смертных.
- А ты, правда, что ли принц?
Губы сами расползлись в улыбку, несмотря на то, что Адамас снова находился на грани нервного срыва – волноваться за любимого оказалось куда больнее, чем за себя самого.
- Ну… да, я, действительно, принц.
- Хм… А принцесса у тебя есть?
- Бридж, перестань, это неприлично!
- Ничего страшного, это… мило. – Адам взял маленькую ручку в свою, стараясь, чтобы его собственные пальцы не дрожали, и прикоснулся к миниатюрному запястью губами, а потом лбом. – У меня нет принцессы, госпожа, но я почту за честь стать вашим личным рыцарем, если, конечно, у вас нет на примете никого более подходящего.
- Пока нету, - милостиво проинформировала его новая «госпожа». – Я подумаю.
«Ох уж эти «волки»… Вечно вас приходится уговаривать и ждать…» - сердце снова сжалось от страха и тревоги. «Где же ты, хабиби?»
На подъезде к дворцу Дюльбер* – личной резиденции Лейлы Аль Намир – их ждал эскорт из нескольких машин охраны, но мать и сестра Томми сразу заметно занервничали, и Адам отказался пересаживаться, так и доехав до самого конца пути в конспиративной машине Сутана. Из подземного гаража они поднялись на лифте в гостевые покои, где их уже поджидала взволнованная хозяйка.
- Сынок, что случилось? Такая неожиданная просьба, уже совсем вечер…
- Мама, позволь тебе представить… хотя, ты их хорошо знаешь, конечно же…
- О, Аллах, Дия!..
Это было очень верным решением – доверить своих важных гостей матери. У самого Адама, если честно, закончились уже все силы поддерживать внешнюю невозмутимость и демонстрировать свои дипломатические умения. С каждой новой минутой молчания с «той стороны» их секретной войны принца все больше заполнял страх – чистый, хлесткий, ледяной страх, сковывающий по рукам и ногам, мешающий дышать и связно мыслить. Он отошел вглубь комнаты, наблюдая краем глаза за теплой встречей их с Томми матерей, и твердил в уме, как молитву: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…» - зная, что тот, кому это предназначено, поймет и без лишней конкретики.
8-6
Выдох-вдох – говорят, помогает. Но пока выходило как-то средне. Не получалось полностью выбросить из головы тревогу за мать и сестру с племяшкой, а опасные мысли о Леопарде вообще ничем не глушились. Черт.
Зато на другой чаше весов немалый запас времени до рокового рандеву у фонтана. Должно хватить, чтобы совладать с эмоциями, разведать обстановку и наметить пути отхода. А ещё успокоить группу поддержки, у которой наверняка есть особые распоряжения старшего высочества на случай форс-мажора.
Спустя час путаного вояжа по городу и смены нескольких такси, Томми наконец двинулся в сторону Центрального Молла. Уже там он позвонил по специальному номеру, просигналив о начале операции. Запасной комплект одежды и все лишнее были оставлены в ячейке автоматической камеры хранения на вокзале. Томми очень надеялся, что эти вещи ему ещё понадобятся. Если все пройдет по плану.
В небольшой сумке через плечо кроме всякой мелочевки не было ничего особенного. А вот на руке тихо пощелкивали «эксклюзивные бусики» от Айзека, начинка которых может отправить на тот свет не одного «братца по вере» и даже слегка подрихтовать ландшафт. Но это на крайний случай, если вдруг гребаным «крэзи-бедуинам» захочется поиграть по-взрослому. Вообще сам факт такого презента от внешне безобидного айтишника заставил по-новому взглянуть на Карпентера. В тихом омуте водятся настоящие динозавры! Слава яйцам, что Наиль с Имраном не в курсе всех их шалостей с «реквизитом». Но младшенький Аль Намир и сам не прочь пошалить – почти насильно всучил Томми ханджар*. В рукоятку этой традиционной мужской игрушки встроена следилка последнего поколения, которую якобы невозможно вычислить. Благодаря этому подарочку образ беглого Ашрафа стал довольно странным – подлец-гали с богатым кинжалом за поясом дизайнерски состаренных штанов и лихорадочным блеском в глазах, который не скрыть даже огромными бабушкиными очками.
Впрочем, его опасения были напрасными – в толпе людного Молла на него почти не обращали внимания, если не считать пары заинтересованных девичьих взглядов, брошенных тайком. Таким знакам внимания Томми не придавал значения. Хотя, чем черт не шутит, вдруг «Клыки» нынче привлекли для наружки и своих радикально настроенных женщин? Бред, конечно, но…
Витрины дорогих бутиков, в паре которых красовались манекены в фирменном стиле «а ля прекрасный гали принца», сменились пестрыми лавчонками с сувенирами для не слишком требовательных клиентов. Калейдоскоп лиц, смешение цивилизаций и гомон на десятке языков вокруг создавал странное ощущение одиночества в толпе - словно ты островок посреди бурного потока, которому плевать, куда нестись, лишь бы быстрее. Джарван отвык от всей этой праздной суеты, и для него воздух здесь был пронизан не крепкими восточными ароматами, а скрытой, выжидающей опасностью.
Стараясь выглядеть естественно, Томми осмотрелся вокруг – до фонтана рукой подать, а до встречи ещё минут двадцать. Можно продолжить разыгрывать из себя праздношатающегося балбеса и зайти в ближайшее кафе.
Небольшая группа туристов-европейцев что-то бойко обсуждала, пялясь в планшеты и запивая впечатления кофе и колой. Томми, снова не обнаружив возможного соглядатая, одним глотком допил эспрессо и откинулся на спинку стула в своем укромном углу.
Где-то там на трассе Сохар – Бурами, рассекая вечерний воздух, мчится темный лендровер. И наверняка один из его пассажиров так же мучает свои мозги, гоняя тревожные мысли из угла в угол. Почему-то уже не было сомнений, что «волчицы» Синхар признают Адама, пусть и не сразу, и отнюдь не легко. И вообще, редкая женщина (хм, и не только женщина!) устоит перед обаянием «золотого принца», который к тому же способен свернуть горы, защищая свой большой «прайд».
Но все равно внутренности противно скручивало от страха – кто знает, какие сюрпризы могут ожидать Леопарда на пути и в самой Махде. Любая мелочь способна наворотить бед. Пусть граница с Эмиратами тихий рай по сравнению с той же границей с Саудией, в нынешней ситуации для принца без серьезной охраны это место так же опасно, как прогулка одинокой белой девушки по кварталам Гарлема.
Можно сколько угодно твердить, что все будет хорошо, реального положения вещей это не изменит. Томми до ужаса боялся. Не за себя – за НЕГО. И за то, что именно Томми и его проблемы могут быть причиной настоящей беды для Адамаса и его семьи. Охота идет именно на Аль Намира, а сам Джарван лишь уязвимое место, возможность добраться до незащищенного подбрюшья Леопарда.
Волну ярости к отморозкам необходимо давить на корню, иначе вся авантюра выйдет из-под контроля, даже не начавшись. И нужно поглубже схоронить в себе сокровенные воспоминания и чувства, чтобы не выплеснуть, не раскрыть врагам, спрятавшись за личиной беспредельщика Ашрафа.
19:58. Пора. Последний сигнал Айзеку перед выходом, и вперед. Осталось лишь пройти несколько шагов до пресловутого фонтана, как сквозь вату слышать гул голосов, обрывки разговоров, а глазами выхватывать отдельные лица, фигуры, и всем телом впитывать напряжение, повисшее в воздухе.
- Не оборачивайся, Ашраф, - скрипучий шепот справа, - иди прямо до развилки, а потом вниз по лестнице. И медленно вытащи руку из кармана. Молча.
Рассмотреть связного не было возможности – тот пристроился чуть позади и шипел в ухо, по всей видимости, измененным голосом. Ясное дело, этот соглядатай тут не один, и за каждым томминым движением пристально следят – и свои, и чужие.
Томми вынул руку с четками наружу, демонстративно повертев пустой кистью – до боли хотелось скрутить фак, но он сдержался.
На беглый взгляд на них почти не обращали внимания – подумаешь, два мужика идут по проходу. Да и в толчее южного выхода, у которого лениво торчали двое местных охранников, никто не удивился, что один из этих мужиков заботливо поддерживает другого под локоток – «друзья торопятся по делам». И только Томми чувствовал, как в его бок упирается совсем не безобидная игрушка.
- Спокойно, Ашраф, - твою ж мать! Этот кретин решил своей пушкой все ребра пересчитать? Можно подумать, так дойдут быстрее. Кругом люди, место довольно оживленное. – И без звука… Давай, к машине, живо!
Очень хотелось от души врезать гребаному шакалу по роже, но Томми, сцепив зубы, двинулся к серой «тойоте», припарковавшейся неподалеку. Боковым зрением заметил одного вероятного бандитского сообщника справа, а потом ещё пару у самой проезжей части. Возможно, есть и другие.
Последние пару шагов до машины Джарван прошел как на ватных ногах – на другой стороне дороги обнаружился очень подозрительный закрытый фургон с пестрой рекламой на боках. Черт, не хватало, чтобы прикрывающая команда спалилась раньше времени, среди «братьев» не все полные придурки, и наверняка тоже прощупывают территорию. Лишь бы обошлось без кровавого «фейерверка»!
Но думать об этом было поздно – Джарвана без всяких церемоний пихнули на заднее сидение, и прижали с обоих боков – не дернуться. Но молчать показалось глупо – прежний Ашраф точно не спустил бы такого с рук.
- И что теперь, в кандалы закуете? Палку не перегните, придурки, а то начальство задницу надерет.
- Ты за свою задницу переживай, Ашраф. И руки - на колени, чтоб я видел. Вот так! Закрывай глазки и посчитай, сколько палок перегнул ты, - темная ткань закрыла всю верхнюю часть лица, не оставив ни просвета. – Ты же не боишься темноты, дружок?
- Пошел ты!.. И хватит меня щупать, изврат! – от такого заявления отморозки сначала оторопели, а потом дружно заржали.
- Слушай, парень, ты часом не забыл, кто сейчас числится в чертовых гали у проклятого Аль Намира, мм? И кто тут изврат? – сосед справа пребольно двинул локтем, нагло наваливаясь своей тушей.
- Вах! Жалко, что командир велел беречь твою шкурку, гаденыш, а то бы я тебя не только пощупал! – ещё один козел подал голос.
- Вот пусть этот гаденыш хаджи-командиру и объяснит, кто кого и как, а нам насрать на грязные делишки мерзких отступников, которым даже аллах не указ! – водила, видимо, имел свои инструкции насчет Джарвана. Остаток пути прошел в полном молчании.
Полутемная пустая кофейня, закрытый от посторонних глаз зал для «особых гостей» и удушающий запах какой-то стремной курительной смеси – вот что предстало перед взъерошенным после тщательного досмотра Томми. Хотя нет, вонь от кальяна впечатлила сразу – атака на чувствительный нос «волка» была настолько сильна, что аж глаза под повязкой защипало. Опомниться ему не дали – сзади рывком сдернули платок и толкнули в спину, от чего Джарван чуть не растянулся перед рассевшимся среди многочисленных подушек «хаджи-командиром».
Тот лениво оглядел чуть не свалившееся под ноги тело и снова с затяжкой пыхнул, выдерживая театральную паузу. Охрана тем временем вывалила на низкий столик все томмины вещи, включая содержимое карманов и сумки и, конечно, кинжал. Бойцы явно хотели и кольца с ушей содрать в качестве трофея, но, видать, не успели.
- Чисто, хаджи, проверили всё, - промямлил самый амбалистый и заросший из амбалов, которого Томми не помнил в прошлой лагерной жизни. А вот главный герой пьесы был вполне знаком. Один из мелких «вождей сопротивления», хаджи Ахмед-хан или, как он сам себя называл, «Берсерк Аллаха» любил эффектные сцены со своим участием, в том числе громкие и кровавые. Однако сам Джарван в недавнем прошлом предпочитал обходить эту гнусь стороной – с ним было противно не только общаться, но и находиться на одном акре пустыни. Разница в возрасте лет пятнадцать и целая пропасть в мировоззрении. Подобных типов Томми не понимал, и не воспринимал как людей вообще за их двуличие, полное грязи ведро вместо души и шакалье сердце. Хотя внешне все очень пристойно и даже прилично – довольно дорогое барахло, ухоженное тело и пламенные речи «борца за высокие идеалы». Зато реальные дела впечатлили Ашрафа ещё в лагере, да так, что «подвиги» Берсерка мучили в кошмарах. Обрывки заляпанной чем-то, подозрительно похожим на кровь, женской и детской одежды, трофеи в виде чьих-то пальцев или скальпов и прочие «мелочи» говорили красноречивее самого «борца за нравственность и чистоту». Ахмед-хан, обкурившись, мог запросто отрубить руку какому-нибудь несчастному, по дурости покусившемуся на то, что Берсерк считал своим. А своим он считал всё, что не так лежит и на него смотрит. С другой стороны, перед начальством этот козел умел прогнуться, где надо - лизнуть, где удобно – промолчать или поддакнуть. Редкая сволочь. Причем, антипатия была и есть взаимной – именно Берсерк хотел сдать Ашрафа сначала властям, а потом и откровенным отморозкам из числа «несправедливо» обиженных Синхар. Короче говоря, Ахмед-хан - не самый удачный вариант для контакта с бандой.
- Хмм, уважаемый Ашраф, простите за такой скромный прием, недостойный вашего нынешнего высокого положения, - сволочь похабно ухмыльнулась и выпустила дым в сторону сидящего на полу Томми. – Сожалею об этом безмерно, но мы не обучены тому, как принимать королевского гали: как дорогую проститутку или как эмирского личного лакея, или в чем там ещё состоит ваша должность?
Скрип зубов был не слышен из-за тупого гогота холуев Берсерка, но Томми быстро взял себя в руки, вскинул челку и скривил губы в наглой ухмылке. Только напролом, без капли сомнения и секунды замешательства. И никаких настоящих эмоций.
- Ба, хаджи Ахмед-хан, да вас подло обманули! Подсунули дрянное курево! Иначе как объяснить, что такой прозорливый командир, как вы, не видит нынче дальше собственного носа! – злобный взгляд и ощутимый тычок сзади в качестве реакции вполне удовлетворили Джарвана. То ли ещё будет!
- Ты зарываешься, щенок!.. – томмин кинжал сжала чужая рука, от чего он поморщился – жаль, хорошая была вещь!
- О, я не хотел вас обидеть, хаджи, но разве трудно понять, что все не так, как видится на первый взгляд. И на второй тоже, - не обращая внимания на суету сзади и нахмуренные брови здешнего «хозяина жизни», Томми встал с пола и уселся на ближайший свободный от тел диванчик.
- Хотя нет… Я не прав. Почтенный Ахмед-хан все понимает и зрит в корень, но не доволен, что я действовал в одиночку, без согласования и плана, и теперь желает сатисфакции, да? – пользуясь молчанием нервно курящего «командира», Томми продолжил, все больше входя в роль наглой сволочи, озабоченной только местью. – Но я не один из ваших людей и никогда им не был, вы это знали. Я – волк-одиночка на пути мести. А месть, как известно, отнюдь не горячее блюдо, ведь так?
- Не морочь мне голову, Ашраф, ты бы сюда не пришел и ничего Аль Намирам не сделал, если бы не твой маленький секрет. Как это Леопарды не подмяли ещё твоих женщин? Но мы…
- Не стоит дразнить волка, хаджи, даже «Берсерку Аллаха». У вас был год свалить Леопардов, и что из этого вышло? Один пшик и детские угрозы. Наскоком, как стая псов, ничего не решить. Мне выпал шанс подобраться ближе, очень близко к своим врагам – как я мог его упустить? А вы ломаете мне всю игру недостойным шантажом жизнью моих женщин. Вместо того, чтобы разумно рассмотреть ситуацию со стороны, вы сейчас видите во мне предателя. О, нет, честь своего клана я не предал, хоть ещё и не отомстил своим кровным врагам сполна.
- Бла-бла-бла… Какой слог! Да ты поэт, Ашраф, не ожидал, - на сцене появился ещё один «герой сопротивления» – наемник, которого все звали просто Али, но который явно не был так прост, как казалось. Слишком уверенный тон, слишком много бабла и возможностей. – Да только цена твоим словам – пара центов. Мы в курсе, как славно ты проводишь время во дворце и насколько близок к Аль Намирам. Одна постель – это круто, даже для тебя, драный волк.
- Попридержи коней, Али, может наш мальчик имеет что сказать дельного? - вау, игра в доброго и злого «полицейского»?
- Да, скажи нам, Ашраф, что ты можешь сейчас сделать полезного? Больше ждать никто не станет. И мы не будем ломиться в твой дом – просто подорвем все нахер, все ваши норы и логова, явные и скрытые. Ну, так что? – Али так и не заткнулся, несмотря на неодобрительный взгляд Ахмед-хана.
Томми не стал спешить с ответом – не только из-за необходимости собраться с мыслями и ответить единственно верным образом, но ещё и потому, что ни в коем случае нельзя было выказать свой страх и мучительное ожидание ещё какого-нибудь вселенского западла перед этими дебилами. Вдох-выдох, привычным движением откинуть волосы назад и просверлить взглядом пару дырок в бывших «соратниках».
- Боюсь, вам не понравится мой план. Но и выбор у вас невелик, уважаемые.
«Адам, пожалуйста, будь осторожен!..»
Спустя часа полтора выжатый как лимон Джарван тупо пялился в темное небо на обочине одной из старых улиц Намира. Ему казалось, что он никогда ещё так не уставал. Жесткая групповая ебля в мозг продолжалась до самой последней минуты, пока «дорогого хаджи-Ашрафа» не выпихнули из машины, даже не сняв повязки с глаз. Но вроде бы ему удалось удержать позиции, не выдавая своих истинных мотивов и чувств. Во всяком случае в конце разговора даже скептик Али воззвал к аллаху за помощью «в справедливом и богоугодном деле, затеваемом последним «волком»-мстителем».
Но все же кое-какие невербальные знаки и оговорки обоих «вождей» настораживали до дрожи в желудке. Вероятность, что с ним играют, тупо тянут время, довольно велика, и пока Томми сидит тут и скалит зубы с этими отморозками, их прихлебатели угрожают жизни и здоровью самых дорогих ему людей. Адам, мама, Бри, сестренка. Черт, все будет хорошо, обязательно будет, ведь ОН же обещал.
- Ты обещал мне, Леопард, обещал!.. – и сейчас в гудящей голове помимо важной информации о разговоре и поведении «гостеприимных хозяев» носились совершенно неуместные мысли и образы. Спящего Адама сменял смеющийся Адам из совсем недавних жарких воспоминаний, а затем всплыли встревоженные глаза принца, его сильные заботливые руки, в которых хотелось забыть все и просто плыть в крепком объятье. Ночной кошмар и проклятое послание переплетались с вкрадчивым голосом Берсерка и холодом стали у ребер. Навалилось сразу все.
Черт бы побрал всех уродов, которые в своих гнусных играх ломали чужие жизни, стравливали и убивали ради наживы и гребаной власти. Фак, именно от гнилого болота большой политики и не менее больших денег Томми удрал в свое время из страны. Именно эти игры снова привели его на родину, столкнули с Леопардом и заставили все изменить в своей жизни. Как странно оказалось чувствовать в себе тягу к тем самым принципам, о которых с детства твердили отец и дед. И как же неожиданно они реализовались в самом Томми.
Весь обратный путь в провонявшей табаком машине в голове всплывали давние «задушевные беседы» со старшими Синхар. Тогда восемнадцатилетний Томми только фыркал, закатывал глаза и мысленно посылал весь этот бред к чертям. А сейчас вот накатило от стресса.
- Муррава* - это совсем не бредни, как ты выражаешься, Томас. В этом кодексе мужества и порядочности настоящих мужчин заключена мудрость веков. Ещё с доисламских веков наши предки учили ему своих сыновей. И ты зря ухмыляешься и не слушаешь меня.
- Что ты, дедушка, я сама серьезность и внимание, просто мне непонятно, как наши предки вообще выжили с такими тараканами в голове, - ему не дали даже снять дурацкую военную форму, и Томми с ненавистью выкручивал чертовы пуговицы с гербами и оттягивал карманы штанов с лампасами.
- О, Аллах, что ты несешь, Джарван? Какое из шести качеств настоящего мужчины тебе претит, мм? Или ты просто морочишь мне голову и хочешь быстрее сбежать к своим гитарам? – дед приподнял бровь и иронично свернул карими, как у внука, глазами.
- Я понял, понял – ты не отстанешь… - морщинка между дедовых бровей углубилась, и внук решил сбавить обороты. - Ну, доблесть, верность данному слову… эээ… и щедрость я могу еще понять, а вот остальные какие-то бабские…
- Хм, мой мальчик, это сейчас твоя юность и гонор говорят, но твое сердце когда-нибудь поймет, как важно уметь любить и жертвовать ради близких. И как полезно владеть словом, чтобы разить своих врагов и радовать любимых. Рассказать о том, что чувствуешь, иногда сложнее, чем выиграть десяток поединков с самыми лучшими воинами. Голос стали, под который ты неплохо танцуешь, не сделает тебя мужчиной, пока ты не услышишь голос своего сердца, «волчонок». В истории нашего рода не было бы столько доблестных подвигов и отваги, если бы в ней не было столько любви.
- Пфф… О, ну конечно… Любовь… Ага, как же! Именно она помогает отцу выбивать десять из десяти и заставляет потеть всех Хаййат от одного его взгляда… - Томми закусил губу, чтобы не наговорить больше, демонстрируя деду, как он виртуозно владеет словесными конструкциями типа «гребаный зад» и «наложить в штаны».
- Да, Джарван, именно любовь. И ты когда-нибудь это поймешь. Главное, чтоб не слишком поздно…
«Черт, лишь бы не слишком поздно… Адам…» - свет фар ослепил, заставляя окончательно вынырнуть из воспоминаний и протереть заслезившиеся глаза. И уже в следующую минуту «волчонок» снова стал Волком – не время раскисать, пора действовать. Его уже ждут, несомненно.
На вокзале игра «в шпионов» продолжилась: Томми переоделся в более цивильный наряд и наконец-то активировал свой номер. Больше всего на свете он ждал вестей только от одного абонента и искал его среди кучи сообщений. Пальцы дрожали, и смартфон чуть не грохнулся на пол вместе с бешено стучащим сердцем. Ну же!.. ВОТ!
«Мы на месте, ждем только тебя». ДА! ДА! ДА! Боже, только не заорать бы вслух! С плеч будто бы свалилась половина всех гор Хаджар*, а то и больше. Адам это сделал!.. О, мой бог!.. Но где?.. Куда?.. Как?.. Черт!..
Секунды паники, и снова в голове словно переключился тумблер. Синхар не сходят тупо с ума, Синхар действуют. Нефиг парить мозг, надо звонить, а заодно и успокоиться.
- Да, это я… Айз, прекращай, я все понял – вы меня снова ведете. Но, черт, затея с кинжалом чуть не провалилась – эти жадные шакалы его почти сперли, и твои бусики чуть не увели… Обошлось, ага… Но я потом вставлю пару пистонов твоим помощникам, так и знай. Короче, срочно свяжи меня с № 2. Да, жду…
Ещё несколько секунд. Спокойно, спокойно, Волк.
- Угу, он самый!.. А я как рад, Нилли, просто умираю от счастья слышать тебя. ГДЕ? В смысле - куда? Мм?..
Прекрасный, сказочный, волшебный Дюльбер для Джарвана сейчас был красивее любого дворца сказочных цариц и фей. Резиденция Малики-хатун совсем недалеко от Намира, но каждая миля шла теперь за десять. Томми гнал машину (ещё одну, тайно выпрошенную у вахии) на предельно разрешенной скорости, но казалось, что она ползла как черепаха. Снова понадобился мысленный пинок – не хватало ещё улететь в кювет из-за чертовых нервов. Опять требуется хренова концентрация на главном, а разбушевавшиеся чувства запереть на замок. Не время. Скоро. Ещё чуть-чуть.
Ого, сколько охраны! М-да, подвиг принца наверняка доставил седых волос Имрану, но Томми некогда жалеть Летящего, не на последних метрах до цели.
- Джарван Аль Ашраф. Меня ждут, - подъездная аллея кружит как трасса Формулы 1. Хлопок дверцы словно выстрел в тишине ночи. Десяток шагов почти бегом. Ну же!..
Вдох-выдох, снова вдох. Как успокоить чертово сердце? Кровь бьется в ушах как в барабан. Он почти оглох и ослеп от эмоций. Расплывающимся взглядом тяжело ухватить всех, но где же?..
- Мама… мама, я так рад… Ох, простите, хаджи, доброй ночи… всем… - вот и горло пересохло, лучше молчать. Просто прижать к себе мать, сестру, дать им спрятать слезы на своей груди. Рассмеяться в ответ на радостный вопль Бри, благодарно улыбнуться Малике-хатун и, наконец, прикипеть взглядом к подозрительно блестящим синим глазам. Лучшим в мире и самым любимым.
- Мой принц… Спасибо, я… - выжать из себя все, что хотел сказать, оказалось невозможно – чертов ком застрял в горле так, что и дышалось с трудом. Как сквозь туман пьяный от счастья Томми на заплетающихся ногах тащился через гостиную, а хотелось лететь. Слава богам и Лейле, женщины уселись на диваны и делились своими эмоциями с хозяйкой под звонкий смех неугомонной Бри – как же она выросла! И как же ласково мама Адама гладит малышку по волосам. О, неужели все позади?
- Адам, ты… - осталось протянуть руку, но Томми не знал как, старался прочесть по лицу Леопарда, но оно просто светилось – ярче гребаных бриллиантов и золота. – Адам.
А потом в свое оправдание Томми успел подумать только одно – у него стресс, он счастлив и ему сегодня можно всё. И просто прижался к улыбающимся веснушкам, крепко сжимая в объятьях их хозяина. Адам. Наконец-то.
8-7
Сегодня время вело себя совершенно странным образом - то летело со скоростью света, не давая после вдоха сделать выдох, то замирало или ползло медленнее черепахи, и тогда пара минут растягивалась на часы. С момента, когда принц получил смс от брата с самым важным в его жизни содержанием: "Он в порядке, едет к тебе", до звонка от охраны дворца, сообщающей, что "хаджи Аль Ашраф просит аудиенции", Адам ощущал себя, как в замедленной киносъемке. Каждый удар сердца медленным гулом прокатывался по звенящему от напряжения телу и болезненно бухал в висок, откуда-то сбоку, как сквозь глухую вату, слышался детский смех и тихие спокойные женские голоса, а Адамас смотрел на входную дверь и не мог отвести от нее взгляд. Даже моргнуть боялся, даже сглатывал слюну с трудом, словно и это могло его отвлечь от того самого момента. Когда же. Когда это кончится? Когда они снова будут рядом, перестанут трястись друг за друга, смогут посмотреть в глаза друг другу?
- Ваше высочество, хаджи Аль Ашраф...
- Впусти!
Могут ли принцы лишаться чувств от облегчения? Или давать волю слезам в присутствии верноподданных, даже если они ближайшие родственники и... все равно что родственники, такие же члены некогда одной большой семьи? Адам не помнил, что по этому поводу говорит придворный и политический этикет, и ему было откровенно плевать. Легкая резная дверь открылась, и в комнату вошел он, его Томми, его «волчонок», живой... Живой.
- Мама... мама, я так рад...
Адамас смотрел во все глаза на своего йуманни*, жадно оглядывал с ног до головы, пытаясь понять - невредим ли, насколько... цел? - всматривался, не осознавая, почему «картинка» расплывается, сбивая четкость. А потом Томми вдруг оказался близко - бледный и почему-то невероятно взрослый, как будто постарел лет на пять за этот вечер - и принц оробел, не зная, как себя вести с этим человеком, вернувшимся из лап смерти, да еще на глазах у их матерей.
А оказалось, всего лишь нужно было услышать свое имя, сказанное самым дорогим голосом на свете, произнесенное, как молитву, как волшебное заклинание, разрушившее злые чары. Томми обнимал его так крепко, стискивал, притягивал к себе за плечи, за шею, что невозможно было не улыбаться счастливо и немного удивленно. Адам был уверен, что он широко улыбался, и понятия не имел, откуда на его губах соленый привкус, но разве это важно? Его жарко целовал любимый человек, которого принц мог никогда больше не увидеть, но увидел, увидел же! И Адам сжимал его сейчас в своих руках и больше не собирался никуда отпускать. Даже на миг. Даже если на них смотрят их матери.
- Адамас... Мальчик мой... Мальчики...
Ласковый, но настойчивый, улыбающийся голос Лейлы Аль Намир дошел до сознания Адама не сразу, но и тогда ему понадобилось немало сил, чтобы оторваться от желанных губ. Глаза матери сияли такой нежностью и любовью, что было невозможно не улыбнуться в ответ, а почувствовав, как Томми спрятал лицо у него на груди, совсем по-мальчишески шмыгнув носом, принц не выдержал и тихо рассмеялся, еще крепче прижимая к себе свое сокровище.
- Прости, сынок, прости, что... прерываю вашу встречу, но...
Черт бы побрал все эти государственные дела и политические игры. Неужели даже в такой момент ему нужно снова стать наследным принцем и принимать какие-то решения?! Но его любимый, его йуманни, тоже не изнеженная принцесса, Адамас в этом убедился уже через минуту.
- Пойдем, Леопард, надо дать им порцию информации, а то ведь разорвет несчастных... А потом... у нас еще будет... потом... да? - И только чуть смущенная улыбка и порозовевшие скулы выдали принцу истинные мысли и чаяния его сурового «волка».
- Да. Обещаю… - ах, как трудно не утонуть в этих потемневших от волнения глазах, не забыть снова, что их кто-то там ждет, какие-то там дела… Но приходится опускать ресницы, искать в себе остатки самообладания и идти – за своим генералом – к группке почти обезумевших от тревоги соратников.
- Что?! Адам, это ЧТО?! Кто? Это… я вижу то, что вижу?! Джарван, мать твою!
- Эй-эй, про мать поаккуратнее... Ты все понял правильно, братишка. Это семья Томми, которую я…
- ТЫ?! Ты что… ты совсем?!.
- Ваше высочество, осмелюсь спросить: я правильно понимаю, что вы ОДИН…
- Нил, хаджи Имран, давайте вы мне завтра доложите все, что вы думаете о моем безрассудстве, хорошо? Лучше в письменном виде… Возможно, я даже сделаю выводы. Но не сегодня. Поверьте, на сегодня я – пас.
- Сегодня мы оба заслужили отдых. Завтра с утра собираем совет – моя встреча с «братьями» была довольно плодотворной, нам будет, чем заняться в ближайшие дни. А пока…
Адам открыто любовался своим гали, так профессионально повернувшим разговор в нужное ему русло, фактически – принявшим огонь на себя. И тем, как Имран с Наилем беспрекословно слушались его даже в присутствии своего принца. Да-да, даже упрямый Нил – чудеса, да и только! Однако силы Леопарда были на исходе, да и его верный «волк» едва стоял на ногах, даже не замечая, что раздает указания подчиненным, уютно облокотившись на самого наследника престола Беш-Нимры. Пора было завязывать с политикой и делами на сегодня.
- Вот что, друзья, давайте все-все обсудим завтра. Есть что-то срочное, что не потерпит до завтрашнего утра? Нет? Ну и отлично. Джарван, ты, наверное, хочешь пожелать своим родным спокойной ночи, пока мама не увела их в их комнаты? Хаджи Имран, снимите лишнюю охрану, а то мамин прекрасный дворец похож на осажденную крепость. Нил, можешь подбросить нас до Фархат-паласа? Ну, естественно, с сопровождением.
Да, отвлекать внимание и раздавать указания он тоже умеет. И сейчас его очередь налаживать их вечер.
- Я обещал тебе настоящее свидание, хабиби. – Адамас поймал Томми за локоть, пока он не улизнул к матери с сестрой и уже спящей у них на руках Бридж. – Ты ведь не передумал, надеюсь?
Вот за такую улыбку он готов совершать подвиги каждый вечер!
Остаться, наконец, вдвоем хотелось просто нестерпимо, катастрофически. Тем более что, оказавшись в машине, Адам снова почувствовал, как самообладание покидает его, а все волнения трудного вечера захлестывают с головой. От этого было только одно лекарство – Томми, его близость, объятие, поцелуй, да хотя бы просто взгляд. Но кроме них и Нила в джипе были еще водитель и пара невозмутимых охранников, и предаваться при всех нежностям в этот раз не хотелось даже принцу.
- Хабиби… - Адам наклонился к сидящему рядом с отрешенным видом Джарвану, тронув его за плечо. – Ты уверен, что все важные дела действительно могут подождать до завтра? Тебе ничего не нужно мне рассказать о твоей сегодняшней прогулке?
Это было уловкой, лишь способом обратить на себя внимание, и верный «волчонок», конечно же, все понял правильно. От его улыбки на сердце Адамаса полегчало мгновенно, как будто разом лопнула добрая половина тревог и страхов.
- Нет, Леопард, сегодня мы можем спать спокойно. Нам предстоит многое обсудить, но все это совершенно точно может подождать одну ночь.
В этой фразе было столько подтекста, что даже Нил не смог сдержать ухмылку и многозначительный взгляд в сторону брата. Но Адамасу было уже все равно – они подъезжали к Фархат-паласу, а значит, через несколько минут он сможет прижать к груди своего гали и на остаток ночи забыть о всякой политике.
Его собственный небольшой дворец был довольно уютным, хоть и не обжитым как следует. Адам не был здесь последние полгода или около того, но сейчас, глядя на радостные лица прислуги и старательно созданный их руками уют, готов был признать, что ему стоит заглядывать сюда чаще.
- Ваши покои готовы, ваше высочество, прикажете подавать ужин или приготовить ванну? Нам стоит приготовить комнату для вашего гостя?
- Нет, мы расположимся у меня. Спасибо, Амир, ванны и легкого ужина будет достаточно.
Здесь все было устроено по старинке: низкие восточные диваны, ковры, множество подушек и расшитый тяжелый полог, закрывающий кровать. Все, что нужно, чтобы почувствовать себя принцем из «1000 и одной ночи», готовым до утра ублажать своего возлюбленного.
- Устал? – Адамас осторожно обнял Томми со спины, положив подбородок ему на плечо, прижавшись щекой к щеке.
- Смертельно… Но горячая ванна с ужином должны помочь. – Джарван повернулся в кольце обнимающих его рук, оказавшись лицом к принцу, и последний утонул в теплом взгляде шоколадных глаз. – Я еще не сказал тебе «спасибо». Вернее… сказал, но… Я буду вечно благодарен тебе за то, что ты сделал для меня. До самой смерти. Спасибо тебе, мой принц. Я… мне кажется, я…
У Адама так сильно заколотилось сердце, что он почти не расслышал последние слова своего «волчонка». «Люблю тебя»? Томми сказал это? Или ему послышалось, померещилось от волнения?
- Ты… что?
- Я тебя люблю, - повторил Джарван уже увереннее, и тут же шутливо вздохнул, ткнув своего принца кулаком в грудь. – Ну вот, я тут в любви признаюсь, а у тебя со слухом проблемы…
И со слухом, и с речью, и, видимо, еще с мозгами – потому что вместо ответного признания Адамас стиснул Томми в объятьях, накинувшись на него с поцелуями, чуть не уронив их обоих на разбросанные повсюду подушки.
Весь этот вечер походил на сказку или прекрасный сон, такой же фантастический и нереальный. Адам то и дело ловил себя на мысли, что боится проснуться, обнаружить какой-то подвох, что-то не успеть. Но время шло, и ничего неожиданного не происходило, как будто Судьба дала им выходной от всех забот и тревог.
После горячей ванны, которая, действительно, буквально воскресила их, вернув треть потраченных сегодня сил, принц и его гали расположились прямо на полу спальни, на толстом турецком ковре, среди подушек и серебряных блюд с заново разогретым ужином.
- Я даже жалею, что мой костюм наложника остался в Намир-паласе, он идеально подошел бы к этому антуражу, - глубокомысленно заметил Джарван, облокотившись на небольшую горку из шелковых подушек и оглядывая окружившее их восточное великолепие.
По мнению принца Томми был и сейчас невероятно похож на прекрасного, соблазнительного наложника: в свободных хлопковых брюках, распахнутой почти до пупа рубахе, развалившегося в фривольной позе. Перейти от ужина к более приятным занятиям Леопарду хотелось уже давно, но одна мысль не давала покоя.
- А ты… мой бесстрашный наложник… Ты уверен, что сегодня… что мы… Как ты себя чувствуешь после вчерашнего?
Ох, наверное, этот вопрос стоило задать чуть позже, уже в постели – скулы Джарвана очаровательно покраснели, а в глазах заплясали чертенята.
- Эмм… ты имеешь в виду мою задницу? – Да, его гали за словом в карман не лезет… - Ну, мы с ней вполне прилично себя чувствуем. Если ты будешь…эээ… немного более нежен, чем вчера…
- Если Я буду?! Я и вчера собирался быть чертовски нежным, между прочим, но кто-то не оставил мне ни единого шанса на это! Так что сегодня… сегодня позволь мне руководить процессом, мой генерал, хорошо?
Смущать Томми и вгонять его в краску было невероятно увлекательно, но это и возбуждало неслабо. Какая уж тут еда, даже самая изысканная, если рядом полулежит мужчина твоей мечты, посмеивается над твоими подколками, облизывает измазанные соусом губы и блестит глазами, явно думая о том же, о чем и ты.
Ужин предсказуемо закончился поцелуями. Адамас даже не заметил, как они перешли от слов к делу, только в какой-то момент осознал, что уже жарко целует своего йуманни, уложенного на ковер, гладит его тело под рубахой, трется о подставленное бедро.
- Пойдем? В постель… ммм? Или… хочешь тут?
По блуждающему затуманенному взгляду Томми было понятно, что ему уже все равно – в постели, на ковре, да хоть на открытой террасе перед бассейном! Но сегодня у них должно было все получиться «правильно» - романтично, неспешно, как положено.
На мягкую постель они упали, так и не разорвав очередной поцелуй. Отцепиться друг от друга, перестать целовать, касаться, ласкать было уже совершенно невозможно. Пульс учащался вместе с дыханием, кровь быстрее текла по венам, кружа голову, а кожа горела от возбуждения, требуя большего контакта. Адамас в мгновенье ока стянул с себя одежду, но вот с Томми торопиться не стал: каждый сантиметр постепенно обнажающейся кожи покрывался поцелуями, принц заново пробовал на вкус тело своего гали, ласкал его пальцами и языком, заставлял Томми рваными выдохами и стонами показывать, где и как ему нравится больше всего.
Сегодня получалось растягивать удовольствие, хотя желание кипело в крови, превращая ее в раскаленную лаву. Вероятно, нужно было пережить все эти приключения, наесться опасности и чуть не потерять друг друга, чтобы научиться ценить каждый миг вдвоем, каждый разделенный на двоих вздох. И все же, настал момент, когда ждать больше не осталось сил.
- Ты уверен?.. Ты…
- Да, Адам, да, пожалуйста, ну же!..
«Быть нежным, быть бережным» - колотилось в голове принца, как заклинание. Наверное, поэтому сегодня он предпочел остаться за спиной своего «волчонка», уложив его на бок – самая бережная поза из возможных. Медленно, осторожно, плавно… Хоть и хочется толкаться глубоко и резко, в такт бешено стучащему сердцу. Сегодня все должно быть нежно…
- Ты!.. Ты долго еще будешь?!.. Давай уже, ну! – хриплый окрик Томми вывел Леопарда из транса, заставив вздрогнуть. Словно в подтверждение своих слов Джарван попытался сам насадиться глубже, вскрикнул, выдал парочку непечатных выражений и боднул своего принца в плечо затылком. Это могло подействовать на Адамаса только одним лишь способом.
- Ах, так?.. Ну… держись…
8-8
Фархат – «Непобедимый»– предстал перед ними в сиянии ночных огней. И с шикарными декорациями заднего плана в виде звездных искр на небе и в притихшем море. Если бы Томми не так устал, он бы, наверное, не удержался от прогулки по живописному пляжу. Конечно же, вместе с Леопардом, которого не хотелось отпускать ни на минуту. Впрочем, без свидания с морем эта ночь не станет менее романтичной - лишь более жаркой и откровенной.
Надо признать, что их приезд в эту личную резиденцию вызвал откровенный ажиотаж среди охраны и прислуги. Как успел нашептать Наиль, старшее высочество никого из своих пассий сюда не привозил, и что здесь бывали только члены семьи. Неизвестно по каким причинам, но Джарвану было до чертиков приятно быть настолько эксклюзивным гостем здесь.
- …Нам стоит приготовить комнату для Вашего гостя?
- Нет, мы расположимся у меня. Спасибо, Амир, ванны и легкого ужина будет достаточно, – хотя нет, гостем Томми перестал себя чувствовать почти сразу – как только они остались совершенно одни в сказочных покоях его персонального принца. И словно за плотно закрывшейся дверью остались все страхи, заботы и бесконечное нервное напряжение сегодняшнего дня. Здесь и сейчас Джарван совершенно неожиданно для себя чувствовал по-настоящему дома.
А может, навалившаяся ещё в машине усталость оставила для восприятия Волка только самое важное, и этим самым-самым, конечно же, являлся Адамас Аль Намир, сегодняшней ночью особенно. Где-то на краю сознания все же оставались обрывки разговоров в Дюльбере, «кадры замедленной съемки» в машине Наиля, запахи океана и цветущей растительности уже тут в поместье. Но все это ни в какое сравнение не шло с улыбками, взглядами и прикосновениями Леопарда, от которых принц не мог удержаться ни по дороге, ни теперь.
И с каждой минутой пути к дому в Томми лавиной росли чувства, ощущения и эмоции, которым невыносимо тесно стало внутри, и они все-таки рванули словами наружу и, по всей видимости, ошеломили даже его отважного Леопарда.
- Я тебя люблю, - пришлось повторить на родном языке и снова ловить несравненное выражение лица Адамаса. – Ну вот, я тут в любви признаюсь, а у тебя со слухом проблемы…
Отважное высочество набросилось на своего Волка с таким напором, что все сомнения и робость начинающего гали были сразу забыты. Наоборот, потянуло на подвиги и откровенные провокации.
О, да, сейчас бы Джарван с успехом продефилировал в костюме царского наложника и подарил хабиби самый эротический массаж, но на все это было жалко тратить время их первого настоящего свидания, отвоеванного у судьбы. Поэтому совместную ванну и легкий ужин заменили изысканные игры и прелюдии, тем более что на десерт у них самые сладкие и горячие поцелуи.
Если бы не Адам, Томми давно бы потерял голову – или на дне джакузи, или рядом с блюдом с фруктами. Но любимое высочество недаром занимало свой пост, именно под его чутким руководством они непонятно как переместились на шикарную кровать с царским балдахином. О, да, здесь было гораздо удобнее млеть под горячими руками и ловить вездесущие язык и губы. Черт, терпеть молча эти сладкие пытки Томми не мог. И уже собирался не только стонать и всхлипывать, но и кричать от кайфа, требуя ещё.
- Да, Адам, да, пожалуйста, ну же!..
Но любимый мучитель только довольно порыкивал за спиной и продолжал бережно и ласково сводить Томми с ума. И, черт побери все на свете, если Томми сможет это терпеть ещё хоть минуту…
- Ах, так?.. Ну… держись… - о, нет! Такой пытки Томми просто не мог представить! Коварный Леопард вместо того, чтобы войти до конца, нежно, но несокрушимо навалился и буквально обездвижил дернувшегося волчонка. Но не силой, а все той же умопомрачительной лаской, откровеннее которой трудно что-то придумать. Джарван лишь беспомощно стонал и выгибался под жарким юрким языком, который проложил скользкую дорожку прямо туда, где ожидали совсем другой царственный орган.
- О, мой бог!.. Адам, ты!..
- Ммммм… Аххааммм!
Томми был безумно рад, что никто никогда не увидит его смущения и не услышит его всхлипы и пошлые просьбы в подушку. Никто, кроме Адама, который и так все знал и играл томминым телом, словно давно знакомым инструментом. Самое странное, что Томми все это нравилось. Дерзкий «волчонок» и отчаянный сорви-голова Ашраф присмирели под властью этих рук и губ и готовы были сойти с ума от ещё одной ласки, вздоха, слова…
- Оххх, йуманни, я больше не могу… - как раз в тот момент, после которого Томми и сам бы сорвался. Но вот его дрожащее от запретного удовольствия тело обняли сзади, подтянув одну ногу к груди, и зашептали прямо в покрасневшее ухо.
- Ты мой… мой… мой любимый волчонок… - и никаких особых проблем с задницей, зато куча неясностей с тем, что делать с мокрыми щеками, охрипшим голосом и дрожащими руками. Слава ночи, Адам знал, как заставить забыть и об этом. С каждым движением бедер, с каждым поцелуем и нежным укусом Томми уплывал все дальше от всего. И его Вселенная вмещала только одного человека на все чертовы миллиарды парсеков вокруг.
- Хмм… хабиби… ты там живой? – все-таки леопарды гораздо выносливее, чем принято считать. И полны сюрпризов!
- Черт! Адам, что ты творишь?! – ледяной кубик легко проскользил вниз по взмокшей спине… - О, нет, нет! Там все в порядке! Честно! – кто бы мог подумать, что Томми сможет так резво подскочить на кровати и приземлиться прямо на то самое место? Ещё пару минут назад сам гали считал, что умер от оргазма и лишился всех мышц и костей в расплывшемся от удовольствия теле. И что уж точно не двинется с места до самого завтрака. Но куда там! Неугомонный Леопард как заботливая мамочка успел смотаться в ванную, привести разгромленное ложе в относительный порядок и уже радостно блестел глазами рядом с подносом с фруктами и ведерком с холодными напитками.
- О, мой малыш снова полон сил, ммм? Давай закрепим успех… - в полумраке спальни губы Адамаса выглядели куда сочнее предлагаемых им же вишен и персиков. Но Томми покорно потянулся ртом за угощением. – Да… так… А теперь выпьем?
И пить, и есть можно настолько сексуально, что даже в сытом усталом теле снова рождаются вполне определенные аппетиты, из-за которых Томми натянул на бедра простыню, а Адам наблюдал за этим голодными глазами хищника. Последний глоток из своего бокала принц так смаковал, что бедный Джарван не выдержал, опрокинул провокатора на постель и вынудил поделиться. От долгого-долгого поцелуя опьянели оба, и даже после Томми не мог оторвать взгляд от раскрасневшегося любимого лица с яркими веснушками и сияющими даже в приглушенном свете свечей синими глазами. В этот самый момент помимо возбуждения и желания поскорее продолжить Джарван со всей оглушающей ясностью понял, что не сможет, ни за что в жизни не сможет отказаться от этого потрясающего человека, своего лучшего друга и шикарного мужчины, в которого влюбился всерьез и надолго. Черт побери его за гребаный пафос, но это навсегда.
Видно, что-то такое проявилось на томмином лице, потому что Адам тоже стал серьезным, и на растерянного от своих эмоций Волка вдруг нахлынул дикий не контролируемый страх – вдруг все это сон? Вдруг ничего этого нет, и Адам всего лишь плод издерганного воображения одинокого изгнанника? Черт-черт, нет!
- А-адам? – в любимых глазах отразилась тревога. О, нет, нельзя все испортить, только не сейчас! – Хм, Адам, а ты знаешь, в чём я завидую своему зверю из снов?
- И чему же, хабиби? – Леопард обхватил его всеми конечностями, внимательно вглядываясь снизу вверх.
- Тому, что он давно попробовал все пятнышки твоего леопарда на вкус! А я – ещё нет. Готовься, мой сладкий господин! – возможно уловка была немного глупой, но и возбуждала она тоже неслабо. Тем более что такого поворота дорогое высочество явно не ожидало.
Опытным путем Джарван установил, что самые аппетитные веснушки на губах, на шее, а ещё круче на груди. О, черт, на сосках они чертовски пикантные, солено-сладкие - на животе, наглые - чуть пониже. А совсем бесстыжие были прикрыты темно-рыжей порослью, но это их не спасло – Томми, пряча робость за детской непосредственностью, чуть-чуть подул и тут же попробовал на вкус. Стон Адама раздался самой лучше музыкой в ушах, и захотелось тут же повторить. Неизвестно, куда зашли бы эти «эксперименты», но «подопытный хищник» не выдержал и полез целоваться сам. Борьба и возня на кровати, сдавленные смешки и всхлипы чертовски раззадорили обоих. И вот тогда «волчонок» милостиво изобразил, что сдается и, глядя прямо в глаза, приглашающе раздвинул ноги. О, это была победа для обоих, и такое же двойное тягучее удовольствие.
- Мой Леопард… мой… мой… - и никто из них не помнил ни о вчера, ни о завтра. Зато именно сейчас мир качается с каждым толчком, и с каждым движением они все ближе, ближе… Скоро все взорвется фееричным апокалипсисом, и пусть это не кончается никогда…
Пробуждение было резким, как после ведра ледяной воды на голову. Томми подскочил на кровати, поморщился, потирая заспанные глаза. Даже до того как обвел комнату расфокусированным взглядом, он внезапно безотчетно понял, что Адамаса нет не только в их покоях, но и вообще во дворце. Подушка рядом уже давно остыла, а на ней кровавым пятном лежала роза, стыдливо прикрывшись небольшим листочком бумаги. «Не хотел тебя будить, хабиби. Скоро буду. Не завтракай без меня. Люблю. Твой Адамас».
- Аппарат абонента отключен или находится вне зоны действия сети… - роза теряла лепестки под похолодевшими пальцами, которые совсем не чувствовали острых шипов, впившихся в кожу.
- Адам…
Примечания:
Абдулла Аль Сауд – здесь король Саудовской Аравии;
такр (арабск.) – горный козел;
фархат (арабск.) – непобедимый, непревзойденный;
вахии (нимрийск.) – кузен, брат
йуманни (нимрийск.) – самый желанный, лучшая (правая) половина;
Махда – городок, в недавнем прошлом деревня на границе с ОАЭ;
аббайя (арабск.) – верхнее платье арабских женщин преимущественно черного цвета;
кондура (арабск.) – традиционная арабская мужская одежда, длинная рубашка до пят;
Дюльбер – красивый, прелестный
ханджар – традиционный кинжал в изогнутых богато украшенных ножнах;
Муррава – так называемый кодекс чести, свод моральных принципов бедуинских племен;
Хаджар – горная цепь.