НОВЫЕ НАХОДКИ.
Очередное утро было обычным. Когда проснулся Лёсинхо, Улвас уже был снаружи у слабо горящего костра. Улвас улыбнулся, когда из шалаша вылез заспанный и весь чумазый Лёсинхо. Улвас был не чище его.
Как спалось?- Улвас глядя на своего друга, продолжал улыбаться.
Нормально-ответил Лёсинхо, разглаживая грязные волосы, такими же грязными руками.
А ты как?-спросил он.
Живой и невредимый как видишь- Улвас опять улыбнулся.
Что у нас сегодня на завтрак?-шутя спросил Лёсинхо.
Не издевайся-ответил тот -ешь и радуйся.
Улвас подал Лёсинхо шипящий и горячий кусок хорошо прожаренного мяса.
А ты?-беря мясо, спросил Лёсинхо.
Я уже- ответил Улвас, жуя ягоды.
Тишина немного затянулась пока Лёсинхо ел горячее мясо.
День был ясный, дул небольшой силы, тёплый ветерок из леса в солёную пустыню. Крона деревьев в этом засушливом лесу в основном не шелестела, как в овраге, а свистела рассекая воздух своими острыми, жёсткими листьями, иголками, колючками и шипами.
Жуя и разглядывая по сторонам окрестности, Лёсинхо о чём то думал.
Слегка прожевав и проглотив очередной кусок мяса он сказал-давай чуть изменим способ нашего движения здесь.
Улвас поднял свой взгляд от костра и посмотрел на своего друга вопросительно.
Лёсинхо продолжил- будем двигаться до обеда, потом разбивать лагерь и после обеда всё поблизости обходить вокруг в поисках подходящих условий для нашей здесь жизни.
Да, это будет правильно-согласился Улвас.
Я думаю-продолжил Лёсинхо- что в ближайшие дни мы уже нормально устроимся.
Хотелось бы, чтоб было именно так — неуверенно поддержал его Улвас.
Давай собираться и в путь-сказал Лёсинхо вставая и вытирая свой жирный от мяса рот, рукавом грязной, тюремной рубахи.
Мужчины собрав свои вещи двинулись дальше. Передвигаться им было не трудно, скальная порода почти полностью проявившаяся из почвы, исключила возможность существование на ней хоть какой нибудь растительности. Небольшие лишаи пожухлой травы временами появлялись под их ногами.
Деревья тоже, чем ближе они располагались к краю обрыва, тем меньше их становилось и они были низкорослыми и хилыми. Растительное разнообразие было не большим. Всё те же деревья с толстыми и лёгкими стволами, с малым количеством мелких листочков на ветках и деревья на которых не было веток вообще, а сразу росли длинные и острые как ножи листьями с острой колючкой на конце.
Погода была ясная, ветерок дул со стороны леса и приносил приятную прохладу.
Тропа для их передвижения, постепенно, под ногами путников становилась не ровной. Петляя, вдоль высокого обрыва она имела наклон от него в сторону леса. Нигде ни каких признаков воды. Имея под ногами плотную каменистую поверхность путники двигались по ней быстро и уверено.
Периодически, не понятно от куда стал появляться ужасный запах, непонятного происхождения и направления.
Что же так воняет?-спросил Улвас остановившись и вытирая пот со своего лба.
Не знаю-ответил Лёсинхо- по крайней мере эта вонь усиливается, значит мы скоро узнаем причину её происхождения.
Немного помолчав, Лёсинхо добавил пройдём ещё с час и начнём поиск ночлега.
Хорошо, так и сделаем-согласился Улвас.
Пройдя ещё некоторое время, перед путниками открылся обширный вид на огромное расстояние, почти до самого горизонта эта обрывистая стена, где то впереди, плавно переходила в острые, торчащие скалы. Было понятно, что звериная тропа где то там, впереди сворачивал с края обрыва и углублялась от края гигантского карьера в этот редкий, полусухой, умирающий от постоянной жажды лес.
Что касается безграничной пустыни с лева, то она всё так же охватывала весь горизонт. Серая её поверхность была видна на многие мили, насколько только могло позволять их хорошее зрение. Но не было там ни травы, ни деревьев с кустами, только полностью мёртвая, каменистая, просоленная территория. В некоторых её местах были огромные горы обеднённой породы или просто грунта, который когда то скрывал доступ к руде крупной роботизированной технике с их далёкой планеты.
Улвас шедший впереди остановился. Он осторожно сделал шаг к краю пропасти и заглянул вниз при этом затыкая грязными пальцами свой нос. Ничего не говоря он ткнул пальцам вниз подзывая к обрыву Лёсинхо.
Лёсинхо подойдя к краю, сразу увидел внизу полуразложившийся труп упавшего в пропасть гигантского животного. Это было огромное животное из той породы, которое питалось травой и так грозно защищало себя своим длинным и мощным хвостом. Шеи и головы его не было видно, скорей всего падая его шея оказалась под массивным туловищем. Брюхо животного уже лопнуло и повсюду шевелились в большом количестве неприятные на вид разнообразные личинки насекомых.
Эти мерзкие, белые черви разных размеров и видов, расползались от туши в разные стороны на многие метры, оставляя за собой мокрый след. Повсюду роилось большое количество разнообразных насекомых, слетающихся на этот отвратительный пир. До ушей мужчин доходило их многоголосое жужжание. Каждое насекомое имело желание отложить в эту безжизненную гнилую гору плоти свои яйца, для продолжения своего отвратительного рода. Большое количество взрослых насекомых кружилось над этой зловонной тушей, ища себе пару для брачных игр.
Вся эта жужжащая мелочь пестрела разнообразными расцветками и размерами, все они были заняты своими обычными, житейскими, не хитрыми делами. Вся стена обрыва, находящаяся над мёртвым животным была облеплена этими насекомыми. Здесь они беспрепятственно проходили все свои жизненные этапы, начиная с яиц, отложенных родителями, потом будучи червями, набивали свои желудки гнилой плотью. Позже, насытившись впадали в спячку в виде куколок и в конце этого перевоплощения, превращались в летающее насекомое. Тысячи замеревших куколок, вокруг туловища животного, на отвесной, каменной стене и горячем грунте ждали своего перерождения. Тысячи насекомых, обретя здесь свои крылья, порхали над этой неприглядной картиной, которая для них являлась настоящими яслями для продолжения своего крылатого вида.
Пойдём -сказал Улвас- эта картина не из приятных.
Лёсинхо молча взял сумки и двинулся дальше за своим спутником.
Бери наверное правее -сказал ему Лёсинхо. На краю обрыва нам нечего делать. И к тому же необходимо уже останавливаться для обеда и в поисках ночлега-закончил он.
Немного свернув в сторону леса, мужчины занялись поиском хоть какого нибудь жилища среди многочисленных естественных нагромождений крупных камней. Сумки оставили у небольшого навала крупных глыб- красноватых камней, покрытых сухим. рыжим мхом. Они решили облазить здесь всё вокруг.
Стоя спиной к обрыву Лёсинхо предложил Улвасу обойти всё, что находилось от него слева, а сам пошёл исследовать свой правый сектор.
Не успев далеко углубится в это редколесье он услышал, где то слева от себя громкий зов Улваса. Лёсинхо, изменив направление в сторону голоса, двигался к нему и по пути осматривал нагромождения крупных камней. Рядом с одной из таких куч была воронка, каких на этой планете были тысячи и десятки из них уже попадались нашим путникам при их движении. Одна глыба нависала над такой воронкой и её нависший край был оплавлен.
Лёсинхо, ты где?!- услышал он оклик Улваса- Иди сюда, смотри ,что я нашёл.
Лесинхо оторвал взгляд от заинтересовавшей его глыбы и быстро двинулся на голос Улваса. Тот был почти рядом. Он стоял на огромном, обтёсанном ветрами валуне и в руках держал какую то полупрозрачную, грубую ткань светлого тона, начало и конец которой, стелился вокруг этой глыбы.
Что это такое?-подходя ближе, спросил Лёсинхо.
Улвас внимательно рассматривал грубую ткань, часть которой от её тяжести он с трудом держал в руках.
И только когда Лёсинхо подошёл к камню ближе и наклонился к этой широкой полосе, он понял, что это было. Это была огромная сухая шкура, полинявшей здесь, среди камней гигантской змеи.
Улвас стоял то ли очарованный, то ли испуганный и смотрел на своего друга.
Позже он произнёс-какая же она огромная.
Аккуратно соскользнув с камня, пожилой мужчина взял шкуру за один из её концов и потянул её в лес, при этом вытягивая её на всю длину. Шкура, хоть и была жёсткой и тяжёлой, но всё таки шурша она понемногу выпрямлялась. По своему объёму. Её вместимость была такой, что в неё мужчины вдвоём могли бы залезть как в просторный мешок.
Ошарашенные путники теперь просто молчали, глядя на эту светлую и мягкую, длинную и широкую дорогу, появившуюся в этом чахлом лесу.
Ты представляешь какого она была размера-сказал Лёсинхо, прервав долгое их молчание.
Она нас проглотила бы не жуя- добавил Улвас, разглядывая её длину.
После этих его слов оба удивлённых испытали прилив страха в своих и без того встревоженных постоянной опасностью головах. Такая огромная тварь в любой момент могла выползти из за любого, крупного камня и поглотить их обоих не жуя. По спине Лёсинхо от таких мрачных мыслей пробежал неприятный холодок...
Улвас ступая по прогибающейся под ногами, шелестящей шкуре стал считать свои шаги, измеряя этим её предположительную длину. Он вернулся из леса, где скрывался её конец через некоторое время.
Представляешь, двадцать восемь шагов! -сказал он испуганно.
Главное, чтоб на нашем пути такая тварь не попалась-сказал Лёсинхо.
Я вот думаю,- добавил он- Улвас, может она нам пригодиться для чего нибудь или как укрытие от непогоды?-Отрежем от неё себе кусок?-спросил Лёсинхо.
Улвас немного помолчав, сказал- да она такая грубая, не знаю как мы её отрежем и свернём.
Ладно, подумаем, что с ней нам делать-сказал Лёсинхо, вспомнив о своей загадочной находке-пусть она лежит, пойдём посмотрим, что нашёл я.
Лёсинхо двинулся к своей, найденной воронке с оплавленным камнем, Улвас молча пошёл за ним, с испугом поглядывая на лежащую шкуру змеи.
Смотри -сказал Лёсинхо- показывая пальцем на камень.
Улвас спустился в воронку и стал внимательно рассматривать оплавленную глыбу.
Воронка никакого интереса не представляла. Она была неправильной формы, из за вставшей на пути её роста большой, каменной глыбы. Глыба выглядывающая из грунта, чем ближе была к этой воронке, тем больше была изменена её структура. Она постепенно меняя свой естественный, розоватый цвет, переходила сначала в белый, потом серый, чёрный и кончалась оплавленным, остекленевшем концом, который деформировался и имел вид застывшего сосулькой стекла.
Как ты, увидев всё это думаешь теперь, что это?-спросил Лёсинхо, совсем не глядя на своего друга.
Не знаю- наклонившись над камнем и нюхая его, тихо ответил Улвас. Что то было очень горячее в этой воронке, что так оплавило этот камень. Нам такое попалось первый раз -продолжил он.
Просто до этого воронки нам попадались в грунте-продолжил разговор Лёсинхо. А ты помнишь то обгорелое дерево, растущее возле такой ямки в лесу?-спросил Лёсинхо
Да, и то дерево я тоже вспомнил-сказал Улвас.
Это звенья одной цепи-пытаясь хоть что нибудь понять, задумчиво проговорил Лёсинхо.
Слушай-сказал Улвас- может это наши технологии натворили такое, какие нибудь зонды, занимающиеся поиском полезных ископаемых? Какие нибудь пробы грунта? - и он показывая рукой в направлении пустыни, добавил-наши тут пол планеты испоганили своими варварскими разработками.
Лёсинхо стоя, молча слушал своего друга и о чём то думал.
Прервав молчание, он сказал- нет зонды берут пробы грунта при этом не повышая его температуры. Это что то другое. И я не знаю что это -тихо добавил он.
Как знаешь- слегка недовольный упёртостью своего друга, который не захотел принять его точку зрения на эти воронки, Улвас выбрался из ямы и отряхивая свои руки сказал-пошли попробуем, шкура режется или нет. Тут нам больше делать нечего.
Мужчины возвращались к шкуре и к своим походным сумкам молча, каждый думал о чём то тревожном и своём.
Дневное светило уже медленно приближалось к горизонту. Подойдя к змеиной шкуре, они достав из сумки ножи, попытались отрезать хоть какой нибудь удобный кусок от неё. Шкура никак не поддавалась и была очень жесткой.
Оставь ты её-сказал расстроенный Лёсинхо вытирая своим грязным рукавом пот со лба. Мы с ней столько провозились времени, а толку никакого.
Нельзя вот так просто взять и не использовать её никуда-вставая проговорил недовольный Улвас, задумчиво почёсывая свой грязный затылок.
Немного погодя, Улвас улыбнулся и сказал- помоги мне свернуть её в рулон.
Зачем тебе это?-спросил Лёсинхо- она ведь не подъёмная.
Улвас лукаво улыбнулся и сказал-делай то, что буду делать я и поглядишь, что у нас из этого получится.
Ладно, давай, помогу тебе-с лёгким недоверием согласился Лёсинхо помочь своему другу.
Мужчины, по команде Улваса, своим весом и ногами полностью сплющили змеиную шкуру по всей её длине. Обращаясь со шкурой, почти как с тонким листом металла, они не без труда её свернули.
Потом этот жёсткий и тяжёлый рулон перевернули и поставили на поляне торцом, так, что внутри, в этом свёртке сделали пустоту, а снаружи она превратилась в стоящий на поляне квадрат размером где то два, на два метра. Они поставили шкуру на грунт таким образом, что она стала с четырёх сторон стенами небольшого укрытия, но что бы попасть в него, необходимо было залезть туда через вверх, перемахнув через стену состоящую из этой грубой змеиной шкуры.
Сверху мужчины натянули свои плащи. Первый раз за всё их опасное путешествие здесь у них появилось убежище, защищающее их полностью со всех четырёх сторон.
Собрав немного хвороста, мужчины запалили высокий и яркий костёр.
Рассматривая творение Улваса, Лёсинхо сказал-да ты просто архитектор настоящий. Молодец! Я бы давно плюнул на неё и не возился бы с этой гадостью.
Улвас в ответ только улыбнулся.
Чуть позже Улвас- уверенными движениями разложил у костра их не хитрую еду.
Ягоды изменили свой цвет, дозрев в их сумках полностью. Они начали издавать приятный и тонкий аромат.
Мясо же наоборот немного начало портится от каждодневной жары, и из сумок стал появляться неприятный запах.
Поняв, что этот запах почувствовал и Лёсинхо, Улвас сказал- попробую сегодня вечером всё пережарить, иначе мы вскоре будем обречены на голод.
Да, очень бы не хотелось вот так встать утром и понять, что все наши продукты пропали и у нас нечего есть -сказал с сожалением Лёсинхо, уходя в темнеющее редколесье за хворостом для костра на ночь.
Яркая и безжалостная звезда заходила за горизонт, где то далеко за изуродованной поверхностью этой планеты.
Эти двое довольно долго провозились с этой гигантской шкурой, потратив на это большую часть второй половины дня.
Теперь, после захода светила, вокруг путников, устроившихся возле яркого костра, быстро темнело.
Из за небольшого количества деревьев и полного отсутствия здесь воды, никакой живности в их темнеющих кронах не было и повсюду стояла практически полная, звенящая тишина. Мелкие, ночные насекомые лишь кое где начинали понемногу потрескивать, осторожно общаясь друг с другом.
На небе стали высыпать первые, крупные звёзды.
Они быстро, под треск горящих в костре сучьев перекусили. Мясо само по себе уже надоело, а тут ещё и запах появился от него неприятный, так что в основном два уставших и молчаливых друга, ели сладкие ягоды. Зная, что ещё пару дней, и они превратятся в сладкую, быстро пропадающую кашу.
Назревал сам по себе, очень неприятный момент- у несчастных путешественников кончались продукты.
Мужчины, глядя на шипящее мясо, своими носами хорошо чувствовали его неприятный запах. На Улваса и Лёсинхо нашло неприятное уныние и их неуверенность усилилась в разы.
Улвас порезав мясо на мелкие куски, старался высушить его на жаре костра ещё сильнее.
Думаешь, что спасёшь нашу еду?-спросил Лёсинхо.
Не знаю- тихо и задумчиво сказал Улвас и продолжил-постараюсь удалить с этих оставшихся кусков мяса как можно больше влаги, чтоб в ней не разводились микроорганизмы, которые нам и портят его. Если у нас были какие нибудь специи или химические пищевые добавки, устраняющие запах, то можно было бы хоть как то спасти это пропадающее мясо-закончил Улвас.
Мы прошли столько дней, а подходящего животного для охоты нам так и не попалось- расстроено сказал Лёсинхо.
Понимая к чему он клонит Улвас сказал -ты забыл о мелком, диком кабане, который своей головой застрял в нашем шалаше.
Да тут нет ничего! И жрать нам опять скоро будет нечего! -прервал его, начинающий паниковать Лёсинхо- тут даже навозные кучи встречаются очень редко!
Ничего, будет плохо, свернём в глубь леса, что нибудь там поймаем-закончил не приятный для обоих разговор Улвас.
Он тоже прекрасно понимал, что скоро опять наступит мучительный и обессиливающий их тела голод. Но он старался своим спокойным, внешним видом не показывать своего сильного, по этому поводу беспокойства. Свои глаза, прекрасно выдающие его тревогу, он опустил на шипящие, вонючие куски мяса, высушиваемые им над тлеющим и постепенно затухающим, как и его надежды на лучшее, костром...