Как прекрасно, что больной
Не имеет предчувствий,
Когда смерть уже подступила
К его обреченному сердцу.
"Мелите уехала, Гиперион.
Без всяких сочувствий.
Она тебя не любила...
Мыслью о ней уже не согреться."
Гипериону вынесли смертный приговор.
Одкако, он встретил его спокойно,
Уладил мелкие дела и внешне
Был совсем, как другие.
Он помнил с нею каждый разговор,
Он сожалел, что вел себя достойно,
Он возжелал быть грешным,
Но был не способен на дела плохие.
Над ним даже друзья смеялись:"Гиперион,
Не жалуйся, действуй! Иначе, провал!"
Но насколько богаче надеждами был бы он
Если б никогда, никогда не действовал!!!
Когда человек мечтает, он - бог,
Когда рассуждает - он нищий...
Быть рабом Гиперион не мог,
Он стремился быть выше, чище....
Что ему утрата? Если таким образом
Он обретает себя в своем собственном мире?
Лучше умереть, потому, что жил,
Чем жить, потому что не жил еще никогда.
Нету смысла плакать, над упавшим волосом
Со своей головы и искать его по квартире.
Но он останется верен всему, чем дорожил,
И то, чем он жил, останется с ним навсегда.
Зачем человеку так много нужно? Бесконечность...
Зачем она его сердцу?Где она? Кто ее постиг?
Человек хочет больше, чем может.
А может все должно быть так, как оно есть?
Гиперион, открывший всю свою сердечность
В сердце красавицы Мелите не проник...
Никто ему на свете не поможет,
Он должен сам изгнать из сердца спесь.
Пенный вал души не вздымался бы во всей красе
В нашем сердце, если б ему не противостояла
Древняя немая скала - судьба...И все же
Все стремления умирают, а с ними боги и небеса.
Если вера кометой не возвратится из чужих небес,
Вы должны погибнуть, вы ее потеряли...
Гиперион это знает и может
Посмотреть смерти прямо в глаза...
И после длительной смерти Гиперион
Еще помнил свою подругу,
Но утренний свет и он
Стремились друг к другу,
Как помирившиеся друзья.
Как прекрасно, что по новому кругу
Жизни снова брезжет заря.
Гиперион приветствовал наступающую весну,
Он приходил в себя как после болезни.
Он чувствовал, что что-то на носу
Неосязаемое, прежде не известное!
Теперь Гиперион глаза поистине открыл,
Но взгляд его уже от силы не кичился
И во все оружии, как прежде, он не был,
Он стал просительным, он молил о жизни...