У старого перекошенного забора стояла пожилая женщина и смотрела на дорогу. Стояла она на своих законных шести сотках, которые каждый год засаживала картошкой и удобряла привозным навозом. Баба Маша то и дело переминалась с ноги на ногу и, что-то бормоча себе под нос, показывала рукой на землю под забором. Увидев остановившуюся легковую машину, она облегченно вздохнула и громко произнесла: - Ну, Захар, долго ты еще будешь бурьян возле моего забору выращивать? Вон травища кака вымахала, а тебе и дела нет.
- Мария Васильевна, так вроде бы эта часть улицы не мне принадлежит. У нашего дома все чисто, а что делается через дорогу, так это не ко мне - в комхоз. Они облагораживанием улиц занимаются.
- Вот еще чего! Кто бы там бабку слушал. Они не спрашивали, когда из наших огородов вам улицу нарезали, а теперь прям послушают. Ты как хочешь, сосед, а за пропол бурьяна принимайся. Я из-за травы уже ничего не вижу, что у вас творится, да и семена на участок осенью перелетят, не дополешься потом.
- Ладно, не переживай, сейчас передохну после работы, возьму литовочку и все скошу. Будет тебе просторный взгляд на мир.
- Давно бы так. Зла на вас всех не хватает.
- А ты не злись, ступай домой, чайку попей с вареньем, а вечером выходи работу принимать, - успокоил ее Захар Петрович, закрывая за собой калитку.
- И что ты за человек такой. Каждый раз иду к тебе поругаться, и ни разу не получилось. «Ступай, чайку попей», «литовочку возьму» , - паразит эдакий, всегда найдет, как отбрехаться.
Вечером Мария Васильевна не поленилась сделать круг, чтобы добраться до вражеского тыла. Пройдясь вдоль забора пару раз, она внимательно осмотрела перекопанную «демаркационную линию» и одобрительно покачала головой. Немного постояв у забора и не дождавшись соседа на продолжение переговоров, она побрела домой. За этой сценой Захар Петрович спокойно наблюдал из окна, но на улицу не вышел, зная, что все равно разговор добром не кончится.
Не любили бабу Машу в округе. Жила она замкнуто и с соседями общалась только в редких случаях. Все разговоры, как правило, заканчивались ссорой. А еще поговаривали, что глаз у нее недобрый и ведьмой называли. Даже уходя из дома, она свой навесной замок аккуратно заматывала газеткой. Зачем Васильевна это делала, никто не знал, и от этого еще больше ее побаивались.
Весна набирала силу. Черемуха отцвела бурным цветом, а это означало, что заморозков на почве больше не ожидается. С каждым днем земля щедро делилась своим теплом с любым корешком, находящимся в ней. Все жило, дышало и развивалось. Даже черные картофельные лунки спешили украсить себя молодыми светло-зелеными побегами, суля владельцам приусадебных участков хороший урожай. Баба Маша вновь вышла в огород. Пройдясь по периметру и посчитав невсхожие лунки, она направилась к покосившемуся забору. Посмотрев на часы, она стала поджидать соседа.
Как и всегда, Захар Петрович приехал домой в начале седьмого.
- Здорово были, Мария Васильевна! Как поживаете? – весело поинтересовался он, понимая, что все равно не удастся избежать с ней разговора.
- Нормально поживаю, а вот ты, паразит эдакий, скажи, чего мне под забором посадил. Я было в прошлый раз обрадовалась, что, границу как положено облагородил и даже землицу вскопал для порядку, а он, стало быть, какую-то каверзу посеял. Ты меня спросил, хочу я возле своего огороду энти семечки или нет?
- Да не семечки это, баб Маш. Топинамбуры я решил посадить.
- Это еще что за невидаль такая?
- Полезное во всех отношениях растение. Цветы желтые, красивые, как маленькие подсолнушки, а клубни можно в пищу употреблять. Микроэлементов в них много, а про витамины и говорить нечего. Вот у тебя, к примеру, свинья есть? Замечательно. Знаешь, что от топинамбура повышается опорос? Нет? Так и считай, что я тебе государственную тайну раскрыл.
- Ты мне голову не морочь, а лучше скажи, высокие они или нет?
- Это от земли зависит. На удобренной растут высокие, а на худой, как эта, так по пояс тебе и будут. Поживем, увидим.
- Поживем, увидим, - передразнила его старуха. – Я вот, может, и не дождусь, когда твои тамбуры цвет дадут.
- А куда ты денешься?
- Уеду я от вас в заграницу. В Турцию уеду.
Она поманила к себе соседа, давая ему понять, что только он достоин ее страшной тайны.
- На прошлой неделе моя Наташка приезжала, да не одна, а с каким-то нацменом. Я сначала думала, что она с военным, машина шибко на наш уазик похожа, такая же с колесом сзади, а потом, когда вышла встречать, оказалось, что иностранная мобиль прикатила. Прям цветом серебристым отливает на солнце. Так вот, привез он мою Наташку, посидели мы минутку в зале, и он сразу же мне бумагу давай в нос тыкать, чтобы я подписала. Сказал, что дочка за границей будет работать, большие деньги получать, а для этого от меня разрешение требуется, потому что престарелая я уже. Наташка сидит, смеется, дуреха эдакая, а мне на душе неспокойно. Я ему возьми да скажи, что, мол, и меня тогда вместе с ней забирай. А он нагло так ухмыльнулся своим золотым зубом, посмотрел на меня и говорит: «Кому ты там старая нужна». Наташка, одернула его, а сама бумажки мне под руку пальцем подсовывает. Обещала, что когда там обустроится, то и меня к себе заберет. Конечно, я ей не шибко верю, но чего в жизни не бывает. Как думаешь, Петрович, позовет она меня к себе или нет, а то, может, мне порося уже продавать надо?
- Знаешь, баб Маш, я думаю, что если у твоей Наташки ума хватит, то приедет она оттуда еще раньше, чем топинамбуры зацветут. Ничего не продавай. Время покажет, как дальше жить.
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/11/24/554
Фото из интернета