- Ну, кажется, придраться не к чему! – тихо промолвила Катерина, с удовлетворением оглядывая комнату. Она вымыла штукатурный и малярный инструмент, сложила всё в ведро, переоделась и вышла во двор.
- Лидия Николаевна, вы где? Принимайте работу! – обратилась она к женщине, склонившейся над грядкой.
- Иду-иду, Катюша!
-Я всё закончила, можете приглашать квартирантов. Думаю, им понравится комната.
- Хорошо- хорошо, Катюша! Я сегодня же им позвоню. Они ждут - не дождутся моего звонка. Кажется, это неплохая семейная пара, и я думаю, что мы с ними уживёмся.
- А я думаю, что с вами любой уживётся! Вы – удивительно добрая и мягкая женщина, и совсем не привередливая!
Лидия Николаевна смущённо улыбнулась:
-Да будет вам, Катюша! Я – обычная.
Женщины вошли в дом и Лидия Николаевна, осмотрев комнату, расчувствовалась до слёз:
- Спасибо тебе, Катюша! Я не знаю, что бы я без тебя делала. Ты не просто комнату мне отремонтировала - ты мне душу отремонтировала! Муж у меня умер год назад, а сын со снохой приезжают редко – заняты очень они работой. Мне так неуютно жить в доме одной, а квартирантов пустить я не решалась из-за плохого состояния комнаты. Теперь, я думаю, всё наладится! Вон как ты всё тут преобразила! Спасибо тебе большое! Золотые руки у тебя, Катюша. Давай-ка я тебя чаем угощу? У меня есть особенный чай – с мелиссой и зверобоем!
- Ну, раз уж он у вас особенный, то я не откажусь!
Катерина взглянула на часы – времени у неё ещё было предостаточно.
Женщины вышли в сад, где под навесом, оплетённым виноградной лозой, стоял крепкий деревянный стол со скамьёй. Лидия Николаевна заблаговременно накрыла стол для чаепития, оставалось только принести вскипевший самовар. Катерина вызвалась помочь и вскоре вернулась, шутливо сопровождая своё шествие торжественным маршем. Общение двух женщин было непринуждённым и приятным для обеих.
- Катюш, а ты давно здесь живёшь-то, на Кубани?
- Да нет, я приехала сюда к дочке погостить, в соседнюю станицу Холмскую. Она у меня после института замуж вышла за кубанского казака, вот и уехала сюда за ним. И сестра двоюродная здесь живёт, в Черноморке. Сейчас они целыми днями пропадают на работе, а мне скучно сидеть одной в четырёх стенах без дела, вот я и решила немного развеяться работой. Не привыкла я отдыхать-то. Живу в деревне, под Саратовом. На селе без работы не выжить, особенно одиноким женщинам. Мужики без баб спиваются чаще всего, а женщины карабкаются, кто как может. Я вот подрабатываю ремонтами. На одну пенсию тяжеловато жить, а от детей не хочется зависеть – у них своих проблем хватает. А пока ещё есть во мне силы, что ж я сидеть-то буду?
- И то верно! Я заметила, какая ты ловкая в работе! Вон как стеночки-то выровняла! И обои хорошие подобрала. Видно, сам Бог мне тебя послал!
- Ой, не знаю – Бог или ваша подруга Мария Степановна, соседка наша по площадке. Это она предложила мне помочь вам с ремонтом. Дочка-то рассердилась было: «Ты отдыхать приехала, а не работать!», а я рассудила по-своему: и старушке, думаю, помогу, и на обратную дорогу заработаю.
- И правильно рассудила! Я тебе вот приготовила деньги и небольшой подарок. Возьми, не побрезгуй. Только давай договоримся – ты потом на него взглянешь, хорошо?
Лидия Николаевна протянула Катерине конверт с деньгами и небольшой свёрток.
- Спасибо вам большое, Лидия Николаевна! Но мне как-то даже неловко брать с вас деньги - вы такая милая женщина! Давайте считать, что я просто помогла вам с ремонтом, скажем так, по-дружески?
- Нет- нет-нет! Я видела, как ты старалась – и материал для ремонта сама покупала, и целую неделю трудилась, как пчёлка. Я палец о палец не ударила – всё ты сама сделала. Даже полы мне везде перемыла! А за деньги не переживай – у меня хорошая пенсия, да и сын присылает мне каждый месяц на лекарства да на питание. Да разве мне много надо-то, одной? С собой их не возьмёшь на тот свет, а на этом их надо тратить на добрые дела. Ты вон, помоложе -то меня, значит, они тебе нужней! И давай-ка закончим об этом разговор – чай скоро остынет. Пей!
Катерина положила конверт и свёрток в сумку, и их беседа продолжилась.
- Хорошо у вас тут… тихо, уютно…
-Да, хорошо! Весной и летом работы в саду хватает – потихоньку копаюсь и времени не замечаю, а осенью и зимой было очень тоскливо…Сын зовёт меня к себе, но как я всё это брошу – дом, сад? Я здесь родилась, всю жизнь прожила, и куда же мне ехать на старости? Да и могилку мужа не могу оставить без присмотра. Буду как-нибудь здесь свой век доживать.
Да что же это мы опять о грустном, ей-богу! Давай поговорим о чём-нибудь хорошем?
Катерина мягко улыбнулась и кивнула головой:
- Да, давайте о хорошем.
Их двухчасовая беседа пролетела как один миг, оставив в душе Катерины ощущение сопричастности к чему-то светлому и доброму. Душистый чай с травами придал Катерине сил и бодрости. Поблагодарив хозяйку за угощение, она стала прощаться: рабочий день закончился, и с минуты на минуту за ней должен был заехать зять.
- Что-то не видать Саши. Неужто забыл обо мне? – встревожилась женщина.
Телефонный звонок прояснил ситуацию – зять задерживался на работе по срочному делу и просил подождать его немного.
- Саша, ты не беспокойся - я уеду на маршрутке. А если тебя не затруднит заехать к Лидии Николаевне после работы, то забери, пожалуйста, мой рабочий инвентарь. Я всё сложила в ведро, а ведро поставлю у калитки.
Попрощавшись с хозяйкой, Катерина поспешила на остановку.
Солнце, словно румяный блин, медленно сползало вниз по голубому блюду небосвода, касаясь золотой каёмочкой зелёной кромки леса, виднеющегося на отдалённых холмах. Дневная суета в природе постепенно передавала эстафету вечерней размеренности. Прячась в густых зелёных кронах деревьев, засыпал неугомонный ветер, лишь изредка вздрагивая, как младенец во сне, и заставляя трепетать от испуга молодые листочки на ветвях. Птицы продолжали щебетать, обмениваясь новостями прожитого дня, но уже не с таким энтузиазмом, как утром. Жара спала, и воздух стал наполняться приятной свежестью и ароматами цветов, распускающих свои бутоны к вечеру. Мир наполнялся разнообразными шорохами, посвистываниями, писками и другими звуками, издаваемыми цикадами, кузнечиками, пчёлами, мошками. В природе царила гармония и покой!
Всё это Катерина успела заметить, пока шла по улице.
Настроение у неё было отличное – работа завершена, хозяйка осталась довольна, Катерина получила расчёт. Что ещё нужно человеку для счастья? А сколько приятных моментов принесла ей встреча с такой замечательной женщиной, как Лидия Николаевна! Чем-то она напоминала ей маму. Сердце наполнилось чувством уважения к житейской мудрости этой одинокой женщины!
Доброта старушки по отношению к ней трансформировалась в душе Катерины во Вселенскую Доброту и Любовь. Желание сотворить что-нибудь хорошее и доброе, и даже не важно, для кого именно, переполняло её. На мгновение Катерине показалось, что сейчас вот-вот щёлкнет замочек в её маленьком сердце и распирающее чувство любви вырвется наружу, подобно засидевшейся в клетке птице, чтобы своим теплом согреть весь мир.
Поравнявшись с небольшим сельским магазинчиком, она вспомнила, что накануне хотела испечь блинчиков, да в холодильнике не оказалось яиц. Вот он, шанс поделиться своей добротой и любовью с ближними!
- Побалую-ка я детей вкусным ужином! Дочке некогда с блинами возиться, а мне всё в радость! Может быть, здесь можно яйца купить? Возьму с десяток. Не на себе же нести – на маршрутке поеду!
Катерина вошла в павильон и попросила у девушки-продавца бутылку молока и два десятка яиц. Аккуратно сложив продукты в пакет, она вдруг вспомнила, что кошелёк с деньгами оставила дома, но тут же спохватилась:
- Конверт! Мне же заплатили за работу!
Раскрыв его, Катерина ахнула: там оказалось несколько купюр достоинством в тысячу рублей!
На минуту она растерялась, потому что совершенно не ожидала, что Лидия Николаевна так дорого оценит её работу! Густой румянец разлился по лицу женщины.
- Вам плохо? С вами всё в порядке? – спросила девушка.
- Нет-нет, извините, всё нормально! Просто голова немного закружилась. Вот, возьмите деньги.
Рассчитавшись, она быстро вышла на улицу.
Волнение в душе нарастало. Первая мысль, которая пронеслась в сознании – вернуть деньги Лидии Николаевне! Шесть тысяч показались ей целым состоянием! Это же её месячная пенсия!
- Ободрала старушку, как липку, и рада до смерти! Вот так бессовестная баба! Сейчас же вернусь и отдам конверт назад.
Хорошим людям надо «за так» помогать, а не за деньги! – корила себя женщина.
Она резко развернулась и пошла назад, но через минуту остановилась, представив реакцию Лидии Николаевны на такое решение. Со щемящей болью в сердце она увидела, как старушка сначала растеряется, как потом потухнет её взгляд и повиснут руки от огорчения, и, немного поколебавшись, всё-таки пошла на остановку.
- Она же сама попросила меня не думать о деньгах. Видно, и вправду с годами у людей происходит переоценка ценностей. То, что мне кажется важным и значимым, для неё совершенно не имеет цены. Удивительная женщина! Ну, ладно – как сложилось, так и сложилось. Видимо, так Богу угодно!
Взволнованная душа Катерины потихоньку успокоилась. Бодро шагая, она прошла до конца улицы и оказалась на широкой автотрассе. По обеим сторонам дороги ровными рядами росли деревья и кустарники; вдоль обочин зеленела трава; кое-где небольшими голубыми куртинами пестрели цветы.
Подойдя к остановке, она поставила сумку и пакет с яйцами на скамью, и стала поджидать маршрутное такси. Проходящие машины, поднимая дорожную пыль и обдавая Катерину потоками теплого воздуха, шуршали шинами и пролетали мимо. Женщина с беспокойством поглядывала на часы – время убыстряло свой ход. Вечерело.
- Зря я не стала дожидаться Сашу! Маршрутки переполнены, а на попутках я не рискну ехать - столько всяких страшных историй случается на дороге. Подожду ещё немного, и если не удастся сесть в такси - вернусь к Лидии Николаевне.
Она присела на край скамейки и полезла в сумку за телефоном, чтобы перезвонить зятю. Неожиданно грубый голос сзади заставил женщину вздрогнуть:
- Чё, не можешь уехать?
- Да, все маршрутки пролетают мимо и даже не останавливаются!
Катерина оглянулась на голос и обмерла: перед ней стоял молодой человек, примерно лет двадцати пяти, огромного роста, в старом вытянутом трико и полинялой футболке. Людей с такой комплекцией называют обычно «шкафами». Из-под бейсболки, натянутой на лоб, торчали рыжие волосы и такие же рыжие брови. Зеленовато-серые глаза на широкоскулом лице казались слегка выпученными и какими-то пустыми. Крупный подбородок «зарос» редкой щетиной. Выражение лица показалось Катерине неприветливым и даже чуть злобным. В крепких загорелых руках «шкаф» держал гладко ошкуренную жердь. Катерине стало немного не по себе…
- А я смотрю так на тебя и думаю – что за «шлында» стоит? Тебе куда надо-то?
- В Холмскую.
Катерина робко посмотрела по сторонам – рядом ни души! В голове вихрем пронеслись страшные мысли:
- Что делать? Вдруг он меня сейчас тюкнет по голове этой дубиной, заберёт деньги, и никто из проезжающих мимо водителей даже внимания не обратит на происходящее?
- Или вдруг он затащит меня в кусты и, не приведи Господи! изнасилует? Разве ж я от него отобьюсь?
- А вдруг он вообще какой-нибудь садист? Вон какой взгляд колючий!
- Господи, Господи, Господи, помоги мне! – мысленно взмолилась женщина.
«Шкаф» продолжал диалог:
- Бестолково ты тут стоишь! Приезжая, что ли?
- Ну, да!
- Давай я тебя подвезу?
Катерина оторопела: на чём это он собирается её подвозить? Рядом не было никакого транспортного средства. Катерину бросило в жар – что удумал этот странный тип? Она начинала понимать, что человек не совсем адекватен, но как надо себя с ним вести - бедная женщина совершенно не понимала. Интуитивно она почувствовала, что грубость по отношению к нему может спровоцировать ответную грубость. Катерина попробовала отшутиться:
- Сынок, да я с незнакомыми мужчинами не люблю ездить!
- Вот чудачка! Какой же я тебе сынок? У меня есть своя мамка! А что я тебе незнакомый – так это мы поправим щас. Меня Илюхой зову, а тебя как?
- Катерина.
- Ну, вот и лады! Теперь мы знакомы, а значит можно спокойно ехать в твою Холмскую! Садись! Вон, какой у меня конь-красавец! Я тебя мигом домчу!
Илюха «оседлал» своего коня, легко запрыгнув на длинную жердь, как это обычно делают маленькие ребятишки, и кивком головы позвал Катерину последовать за ним.
- Нет-нет, Ильюша, я боюсь лошадей! Я лучше подожду маршрутку.
- Здрасьте-мордасти! Так ты и до ночи не доедешь до дома! Вишь, солнце уже закатывается. Садись давай и не дури! Я тебе музыку щас врублю!
Катерина была готова разреветься от страха и отчаяния, но внешне боялась показать это настойчивому «извозчику». Она знала, что человек с нарушенной психикой может быть совершенно непредсказуем и порой даже опасен. Благодаря своему врождённому чувству юмора и душевной доброте, Катерина решила подыграть Илье, чтобы не вызывать в нём приступа негодования и злости.
Подойдя к нему сбоку, она попыталась перекинуть ногу через жердь, но узкая юбка не позволила ей это сделать.
- Илюша, видишь – у меня не получается скакать верхом, юбка слишком узкая. Я, пожалуй, всё-таки дождусь «газельку».
- Ты чё мне мозги паришь – юбка узкая! Задери её выше! Тоже мне, чувырла ! Щас как щёлкну в лоб!
Упрямство женщины начинало раздражать Илью. Катерина с мольбой во взгляде огляделась по сторонам, надеясь увидеть хотя бы одну живую душу поблизости, способную прийти ей на помощь, но, увы! всё тщетно – поблизости никого! Пришлось подчиниться суровому приказу. Преодолевая внутренний протест, она задрала повыше юбку и перекинула ногу через жердь.
- Села?
- Да!
- Цепляйся за меня и держись крепче! У меня конь горячий – и понести может.
Катерина перекинула сумку с деньгами через плечо, а пакет с молоком и яйцами повесила на другую руку. Вцепившись руками в футболку Ильи, Катерина со слезами на глазах произнесла:
- Держусь!
Теперь женщина совершенно чётко поняла, что ей не удастся перевести общение с душевнобольным Ильёй в шутливую игру. Катерине предстояло выдержать тяжёлое испытание унижением. Единственным утешением была мысль о том, что зять вскоре будет ехать по этой же дороге и вызволит её из этого кошмара.
Илья изобразил ржание жеребца, и пустился вскачь по обочине дороги. Катерина едва успевала за резвым «конём» - ей давно не приходилось так бегать. Подбитые железными набойками каблучки её туфель дробно стучали по асфальту, напоминая цокот лошадиных копыт. Катерина представила себя со стороны и ужаснулась:
- Идиотка, натуральная идиотка!
Сумка, подпрыгивая на плече, постоянно слетала, и женщине приходилось вновь и вновь её поправлять, чтобы она не била Илью по боку.
- Чё ты дёргаешься, как свинья при забое! Держись крепче! Дорога-то дальняя – силы беречь надо.
- А сколь километров до Холмской будет?
- Сколь-сколь, семь!
Катерина ахнула: неужто ей предстоит бежать всю дистанцию в туфлях на каблуках, с задранной выше колен юбкой, с бревном между ног и с болтающимися сумками?
« Господи, за что мне такое наказание? Сидела бы сейчас в саду, попивала чаёк да разговоры вела с Лидией Николаевной! Нет, дёрнул чёрт на маршрутку!» - с горечью думала женщина.
Неожиданный визг тормозов прервал её переживания. Из проезжающей иномарки показались хохочущие физиономии
молодых ребят:
- Эй, «каскадёры», далеко путь держите? Может подвезти?
Катерину словно кипятком обдали! Заливаясь пунцовыми пятнами, она отвернулась в сторону и онемела!
« Боже, какой конфуз! Похоже, все тараканы в моей голове подались в отпуск, и получается, что у меня тоже «не все дома»? - поставила себе диагноз женщина.
Находчивый же «извозчик» не растерялся:
- Чё ржёте, как молодые кобылицы? Проваливайте, пока я вам копыта не отшиб!
- Ну-ну, счастливого пути и лёгкой дороги!
И, со смехом обращаясь к Катерине, добавили:
- Тётка, ты поаккуратней скачи – жеребец-то необъезженный!
Водитель прибавил громкость автомагнитолы, и машина с шумом пронеслась мимо. Катерина оказалась настолько удручена создавшейся ситуацией, что не смогла произнести ни слова.
- Чё молчишь? Или хотела с ними поехать? Я тебе не советую! Знаешь, сколько на дороге хулиганов встречается? Я тебя спокойно довезу до места, и даже денег не возьму! Может, ты любишь с песнями ездить?
Катерина неразборчиво промычала в ответ. Илья воспринял это мычание как одобрение.
- Ты какую музыку любишь слушать - классическую или современную?
- Да я всякую люблю, лишь бы красивая мелодия была.
- Я тоже всякую люблю! Я и слушать люблю, и петь! А больше всего мне «шансон» нравится! Хошь, спою тебе?
- Ну, давай, спой!
Илья запел, и, как ни странно, запел сильным и приятным голосом. Катерина пришла в замешательство:
«Что за чертовщина? Поёт - вроде бы, как и не «дурак», а по разговору – точно «дурак»? Что ж ему от неё-то надо – денег, секса? А, может, он просто кому-то проспорил и теперь выполняет вот такие странные условия спора, вводя её в полное заблуждение? Господи, люди добрые, помогите! ».
Катерина понимала, что проезжающие мимо люди даже не догадываются о её несчастье. Их «идиотский» вид ни у кого не вызывал сочувствия. Всем было совершенно очевидно, что « верхом на палочке» по федеральной трассе могут «скакать» только люди, лишённые рассудка, и потому никому не приходило в голову вмешиваться в их «особенный» мир.
Некоторые водители, поравнявшись со странной парочкой, притормаживали и бросали в их адрес колкие шутки. Кто-то крутил пальцем у виска, кто-то освистывал, кто-то откровенно называл их «придурками» и предлагал довезти до ближайшей психушки. Такого унижения Катерине за всю свою жизнь не довелось испытать ни разу!
Попросить о помощи она боялась – вдруг люди не поверят, что она «нормальная» и откажутся помочь, снова оставив её один на один с Ильёй посреди дороги. Его реакция на подобный шаг может обернуться для Катерины ещё большей трагедией. Растерянная и подавленная, она просто смирилась с ситуацией и покорно «скакала верхом на палочке» за сильным и неутомимым «всадником», горланящим «шансон».
- Катерина, а ты чё не подпеваешь-то?
- Да я и песен таких не знаю.
- Ну, ты даёшь, деревня! Это же Михаил Шуфутинский! Давай тогда пой свои песни!
- Ой, нет, я и петь не умею.
« Этого мне только и не хватало! Вот уж тогда точно буду стопроцентная «шизофреничка»!» - подумала она. Илья не унимался:
- Ну, ты «куфё-ё-о-ола» - ни певцов не знаешь, ни песен. А анекдоты знаешь?
- Анекдоты? Нет, я их не запоминаю!
- Не, ну ты точно больная на всю голову! Чё тут сложного? Мне вот «друзяки» всегда рассказывают анекдоты, а я потом их тоже рассказываю кому-нибудь. Маманька иногда меня ругает за то, что я матерные слова говорю, но без них ведь анекдот не будет смешным. Вот, послушай: один мужик приходит домой с работы и …
Внезапно Катерина подворачивает ногу и со всего маху толкает в спину Илью. Тот замолкает на полуслове, и от неожиданности спотыкается. Секунда - и они оба падают на дорогу.
- Ты чё дерёшься, зараза? Кулака не нюхала?
- Да не дерусь я, просто ногу подвернула. Ты же скачешь, как «тыкдымский» конь, а я не успеваю за тобой. Давай отдохнём немного?
- Ага, отдохнём! Скоро стемнеет, и как я домой буду возвращаться? Я темноты боюсь!
Он быстро «оседлал» своего «коня» и стал ждать Катерину, растирающую ладошкой больную ногу.
- Ну, чё ты рассиропилась там? Садись уже! Свалилась на мою голову незнамо откуда, да ещё и задерживаешь! Надавать бы тебе по заднице, да люди кругом!
Превозмогая боль, Катерина подняла повыше юбку, перекинула ногу через бревно, повесила на плечо сумку и, немного поколебавшись, швырнула пакет с молоком и яйцами в сторону. После её бесславного падения в пакете образовалась «яичная каша».
- Блины на сегодня отменяются, и омлет тоже! – пробормотала она себе под нос, добавив:
-Тут уж не до жиру, быть бы жИву!
- Чё ты шелестишь там, как умирающая? Цепляйся давай крепче и не бухти! Будешь задерживать – поставлю впереди и стану погонять хлыстом, как старую клячу!
Катерина на миг представила себя в роли «клячи», и потому без промедления выполнила приказ. Илья, «пришпорив коня», пустился галопом в путь, увлекая за собой попутчицу.
Периодически за их спинами слышался шум тормозов, громкий смех и унизительные реплики.
Несколько раз Катерина спотыкалась, но больше уже не падала: Илья велел ей обхватить его руками. В «жёсткой сцепке» бежать было очень неудобно, но деваться бедной женщине было некуда – гнев сурового «шкафа» был для неё страшнее неудобства!
В страхе и отчаянии большая часть пути была преодолена. Сердце бешено колотилось в груди, готовое выскочить наружу; ноги гудели от напряжения, как телефонные провода; губы пересохли от жажды.
- Господи! Тридцать три несчастья на одну голову – не слишком ли это много? – мысленно вопрошала она Небеса.
Каблучки с подковами весело стучали по асфальту, вызывая в ней всё большее раздражение. Споткнувшись в очередной раз, Катерина решила сбросить туфли и продолжить бег босиком. Ей было наплевать на то, что подумают проезжающие люди. Главное – чтобы ногам стало легче!
- Жаль, конечно, туфли – такие удобные, разношенные, но ничего! Потом куплю новые! – успокаивала она себя, сбрасывая обувь на ходу.
Через мгновенье сзади послышался визг тормозов и ядрёная матерная брань из проезжающей мимо «легковушки»:
-Вы чё творите, придурки? Жить надоело? Совсем охр…ли?!
Оказалось, что Катерина неосторожно сбросила туфель, и он попал прямо в лобовое стекло машины. От неожиданности водитель затормозил, и машина пошла юзом, едва не зацепив длинную жердь Ильи. Пустая пластиковая бутылка, вылетевшая из окна «жигулёнка», попала прямо в голову рыжему «рысаку». Тот, не растерявшись, поднял её и запустил, как гранату, назад в обидчика. Водитель снова затормозил, видимо, желая наказать дорожных хулиганов, но встретившись с колючим взглядом Ильи, решил не связываться, а грубо выматерился и, резко сорвавшись с места, продолжил свой путь дальше.
Пережив очередной стресс, женщина стала понемногу приходить в себя. Каких-то полчаса назад она так любила весь этот мир с птичками, цветочками, букашками! Доброта струилась из каждой её клеточки, заполняя окружающее пространство. Теперь же в ней зрело какое-то новое отвратительное чувство – чувство злости! Нет, она не злилась на весь мир или на этого душевнобольного Илью - её злость была направлена на саму себя!
- Ну почему я такая «рохля» - сама за себя постоять не могу? Уж сколько раз жизнь меня учит быть более жёсткой, а я всё добром да шуткой пытаюсь отделаться! Боясь обидеть других, страдаю сама! Вон Маринка-то у нас в селе – та всех мужиков в страхе держит: никто не посмеет ей нагрубить или обидеть чем-то. У неё в запасе такой арсенал отборного мата, что любого алкаша в «два счёта» заткнёт за пояс в словесной перепалке! А если матюками не «приструнит» какого-нибудь хама, то в ход может пойти всё, что под руками окажется – и сковородка, и молоток, и черенок от лопаты! Мужики поэтому с ней и не связываются – боятся, как чёрт ладана! А я – растетёха! Может этот убогий на самом деле не настолько уж и опасен, как кажется, а я покорилась ему, как дура! Может, он потому и смелый такой, что не встретил сопротивления с моей стороны? Наверное, с Маринкой у него не прокатил бы этот номер с «деревянной» лошадкой? Такое может случиться только со мной! Идиотка! Нет, надо что-то решать! Не скакать же мне через всё село «верхом на палочке» с этим ненормальным!
Мысленно ругая себя за слабость характера, Катерина не слышала дурацких анекдотов Ильи, не замечала его глупого смеха, и совсем уже не обращала внимания на насмешки проезжающих водителей. Её злость медленно перерастала в решительность. От жалости к себе не осталось и следа. В какой-то момент она почувствовала, как чья-то невидимая рука легла на её плечо. По телу пробежало приятное тепло, окутав её с головы до ног. Напряжение и страх, сопровождавшие её всю дорогу, внезапно исчезли, уступив место спокойствию и уверенности в себе.
- Боже, что это со мной происходит? – пронеслось в голове.
Катерина вдруг вспомнила изречение, прочитанное в какой-то книге о том, что Бог не посылает человеку испытаний больше, чем он сможет вынести, и одному Богу известно, когда наступает критическая точка накала, после которой человек или ломается, или становится крепче стали! Бог приходит на помощь всегда вовремя!
По всей вероятности, для Катерины этот ответственный момент настал именно сейчас - она с честью выдержала испытание на прочность и с Божьей помощью вышла победительницей из сложившейся ситуации.
Теперь она совершенно спокойно оценивала всё происходящее. Впереди уже виднелся посёлок, где совсем недалеко от трассы располагался дом сестры. Оставалось набраться ещё чуточку терпения, чтобы все её беды закончились!
Бежать босиком становилось всё труднее, так как стёртые об асфальт подошвы ног начинали гореть, но прежнего отчаяния Катерина уже не испытывала. Ей захотелось скорее добежать до посёлка, и она стала ускорять бег, слегка подталкивая Илью.
- Ты чё понеслась, как резвая? Дом почуяла? Так это ещё не Холмовка! Это – Черноморка! До Холмовки ещё скакать да скакать!
- Да нет, Илья, я вспомнила, что мне надо к сестре «заехать». Давай, свернём вот здесь направо?
- Как это – свернём направо? Ты же сказала, что тебе надо в Холмовку – значит, едем в Холмовку! Чё ты мне голову морочишь?
- Илья, ты что, оглох? Тебе говорят, что надо свернуть направо, так сворачивай, не то я тебе щас вот этой сумкой так по башке врежу, что ты забудешь, кто ты и откуда! Поворачивай, не то хуже будет! Я сказала, мне надо к сестре, значит, не перечь и вези, куда сказали!
Катерина сама от себя не ожидала такого решительного тона. Она ждала взрыва эмоций Ильи, но вопреки ожиданиям Илья как-то неожиданно притих и «законючил»:
- Ну, и чё сразу кричать? Я же хотел как лучше! Я думал, ты добрая! Я тебе и песни пел, и анекдоты рассказывал! Чё, я тебя плохо вёз что ли? Зачем кричать-то? Направо, значит, повернём направо!
К счастью, прохожих в это время на улице не было. Катерина указала на дом сестры, и они благополучно «припарковались» у калитки.
- Спасибо, Илья! Я уже приехала, а ты поспеши назад, чтобы до темноты успел вернуться.
- Да ладно, чего уж там! Одному-то легче скакать на лошадке! Успею! Пока!
Всё закончилось так легко и просто…Катерине вдруг стало как-то не по себе. В сущности, парень-то совсем безобидный! У него ведь своё особое восприятие Мира! Если бы не её слабость и нерешительность, проявленные на остановке - всё могло бы сложиться иначе! Возможно, что не было бы этого унизительного кошмара на дороге, не пришлось бы выкидывать разбитые яйца и удобные туфли, и не горели бы сейчас её стёртые стопы, и, что самое главное, не пришлось бы кричать на больного человека, не стремившегося причинить ей неприятности! Горькое осознание собственной вины сдавило ей грудь…
И всё же один приятный момент в этой ситуации для Катерины был очевиден: на всём пути с нею был или сам Бог, или его посланник - ангел-хранитель! В этом Катерина не сомневалась - ведь она осталась цела и невредима, хотя всё могло закончиться гораздо хуже!
Постояв немного у калитки, она проводила тёплым взглядом убегающего Илью, и присела на скамеечку. Неожиданно на глаза нахлынули слёзы – это плакала её добрая и чуткая Душа…
Катерина полезла в сумку за платком и увидела там свёрток, подаренный ей Лидией Николаевной. Руки сами потянулись к этому таинственному «кусочку добра», и она стала спешно его разворачивать. Из мягкого бумажного полотенца в её ладошки упал фарфоровый ангел с расправленными крыльями….