К О Л О С К И
Если нужно было, чтобы мама немного раньше пришла домой с работы, я шла на ферму маме помогать. Силёнок у одиннадцатилетней худенькой девочки было немного, но я очень старалась. Ещё бы не стараться, если дома на меня всегда и во всём нагоняли страху перед людским пересудом. Дескать, у Маньки дочка ленивая неумеха…», а это на селе ещё какой позор, да не мне одной, а всему нашему роду. Прямо таки – несмываемое пятно.
Просыпались мы в четыре часа утра, умывались холодной водой, «чтоб глаза открылись» и тихонько, на цыпочках – за дверь. Далее тропинками, быстрым шагом шли на свиноферму.
Рассвет только-только неба коснулся. Под ногами у меня узкая тропинка сереет и нужно идти по этой тропинке так, как по канату циркач, чтоб упаси Бог не задеть склонённую росную траву. Роса обжигающе-холодная, да ещё, если попадёт вода в сандалии, ноги будут скользить и тогда уже точно я не поспею за мамой, а мне так хочется показать себя с лучшей стороны.
Вышли мы за огороды на полевую дорогу. Теперь можно под ноги не смотреть, а куда смотреть? У меня всегда на этот счёт причина найдётся.
В то утро моё внимание привлекли дремлющие колоски спелой пшеницы, такие гладенькие, зёрнышки косичками сплетены, в полусне головки склонили, ещё влажные от росы.
Раз, другой раз споткнулась, мама услышала, оглянулась.
- Спишь, что ли на ходу?! – прозвучал жёсткий для моего самолюбия мамин упрёк.
- Нет, не сплю. На колоски смотрю…
- Чо на них смотреть? Домой будешь идти, тогда стой, смотри, сколько влезет…
Домой я шла уставшая и спотыкалась намного чаще, чем утром. Мама шла впереди и будто не замечала, что дочка далеко сзади плетётся. Тех колосков, на которые я утром смотрела, уже не было. В поле работали два комбайна. Я сошла с дороги, нарвала букетик ромашек, васильков и ещё каких-то жёлтеньких цветочков. Нашла и подняла со стерни маленький, словно обиженный колосок и, утешая его, вставила в середину букетика. На душе было горько, а ещё подкатывала голодная тошнота, ведь уже солнце о-го-го где, а у меня ещё крошки во рту не было. Сорвала с дерева на чьей-то меже зелёную сливу, но до рта не донесла.
- Брось, сейчас же! Не наешься, а только оскоминой зеленец рот свяжет. Потерпи. Скоро дома будем…
Дома мне было не до еды. Меня клонило в сон. Бабушка достала с устья печи крынку козьего молока с пенкой, налила в безухую глиняную кружку и прямо таки вложила мне в руки.
- Пей!
Я выпила и полезла на печку.
Снились мне сказочные степные девочки с аккуратненько сплетенными русыми косичками, как колоски в поле и большая громадина комбайна, безжалостно пожирающая соломенных девочек.
Букетик я забыла у порога на завалинке, он не дождался меня, увял. А колосок ещё долго красовался в гранёном стакане вместе с цветными карандашами.
2014 г.