В каждой крупной личности есть что-то мелким шрифтом.
(М.Жванецкий)
- Здравствуйте! Участковый старший лейтенант Прокопенко. Я пришёл по поводу заявления вашей соседки Курниковой Прасковьи Тимофеевны. Она вот тут заявляет, что ей угрожают и хотят выселить с занимаемой ею жилплощади. Меня интересует, что вы, как соседи, знаете по этому поводу.
- Мы? Да не слышали мы ничего такого... Вообще странно... Кому бы надо было её выселять? Родственников её мы никогда не видели, она совсем одинокая... Знаете, с её дурным характером... Вредная она бабка! Но чтобы кто-то угрожал... А вон и она сама идёт.
- Прасковья Тимофеевна Курникова? Здравствуйте! Старший лейтенант Прокопенко. Я по поводу Вашего заявления. Давайте разбираться.
- Давайте, давайте! Чего тут разбираться-то? Тут и так всё ясно. Штрафовать всех и наказывать! Эти вон, соседи, совсем обнаглели! Никакой на них управы нет! А вы тут чего варежки пооткрывали? Отойдите! Всё равно от вас здесь толку никакого не будет. Все против меня...
- Прасковья Тимофеевна, кого и как наказывать суд должен решать, а кому сейчас уходить или оставаться - я. Дойдёт ли дело до суда ещё не известно. Для этого мне надо выяснить, что тут у вас произошло?
- Да выжить они меня хотят из моего дома! Ходят по чердаку и шумят - жить невозможно! Знаете, какой грохот!
- Так... Ничего не понимаю. С чего Вы решили, что Вас кто-то хочет выжить? При чём здесь чердак? Кто ходит?
- Ходят соседи мои. Они всё время мне тут пакостят.
- Какие соседи? Вот эти что ли?
- Да, не-ет, не эти. То есть эти тоже всегда готовы какую-нибудь гадость сделать, но на чердаке скачут другие: те, что со мной через стену живут, трое.
- Что, все вместе и скачут что ли? Вы видели?
- Да, кто ж их знает? Вместе или по-очереди, только шум такой, что хоть из дому беги! Вы уж, товарищ участковый, запретите им скакать-то! Вот боюсь только, что один-то Вы с ними всеми вряд ли справитесь. А с них надо штраф взять за шум-то! Это что ж они меня, ветерана войны, беззащитную старую женщину...
- Таак. Погодите Вы про наказания! Вообще, ещё не ясно, есть ли состав преступления. Давайте по порядку. Кто, конкретно, создаёт шум?
- Конкретно не знаю... Знаю, что соседи. Живу я вот в этом доме. Красноармейская улица, дом 11. Одиннадцать Б. А ироды эти - мои соседи. Они на Красноармейской, одиннадцать А живут, в другой половине дома. Сами же мне полдома продали, а теперь выжить хотят!
- А зовут-то их как? Кому Вы претензии предъявляете?
- Ну, как их... Танька, значит, муж её Владик и сын-аболтус... как же его?.. Никитос! Во! Сидоренки они. Бессовестные!
- Да сама ты, Тимофеевна, без стыда и совести! Нашла кого обвинять! Это ж надо такое придумать про уважаемых людей! Да пока тебя тут не было, у нас мирно и спокойно было! Никто не ссорился, все дружили. А как ты появилась, так началось: все ей мешают жить и якобы хамят! Да ты Тимофеевна, сама, кого угодно со свету сживёшь!
- Вот! Оскорбляют! Они тут все против меня, видите?
- Тимофеевна, ты сама против всех. Вон даже коты тебя стороной обходят!
- Ааа! Эти мне ещё своих котов на огород подсовывают!
- Спокойно! С котами потом разбираться будем. Кто видел того, кто гражданку Курникову обижает? Вы здесь что, свидетели? Имена ваши, пожалуйста, и место жительства.
- Не! Этих не спрашивайте! Они не свидетели! Они, скорее, соучастники будут!
- Да ты, Тимофеевна, никак совсем умом тронулась!
- Спокойнее, спокойнее! Дайте мне разобраться во всём! Звать вас как? И откуда вы?
- Я Пал Петрович Фёдоров и жена моя Зоя Владимировна. Мы из соседнего дома. Вот этого справа. Знаем их всех хорошо.
- Кого всех?
- Ну так, эту Тимофеевну, стало быть, и Сидоренков, на которых она жалуется.
- И что вы можете мне, как свидетели, рассказать?
- А то и можем сказать, что врёт она про них всё!
- Да как ты смеешь! Я, пожилая, беззащитная женщина...
- Тихо! Я сейчас задаю вопросы! Вас, Прасковья Тимофеевна, я уже выслушал. Теперь пусть свидетели говорят. А вы выражения выбирайте всё-таки. Не на базаре ведь, а с правоохранительными органами разговариваете.
- Ну да. Извиняюсь.
- Тоже мне! Свидетели...
- На каком основании Вы утверждаете, что Прасковья Тимофеевна говорит неправду?
- Нет, вы посмотрите на него! Я его вызвала, чтобы он мне помогал, а он других слушает и меня же теперь во лжи обвиняет! Я и на тебя пожалуюсь!..
- Имеете право, но потом, когда я во всём разберусь. Так что там про Сидоренко-то?
- Товарищ участковый, Сидоренки тут - интеллигентные, уважаемые люди. Не будут такие по чердакам лазить да шуметь! Вы поймите, Владислав Юрьевич - доктор наук, специалист по компьютерам, академик Академии наук при ООН, профессор ВУЗа, преподаёт, лекции читает на нескольких иностранных языках, за границей часто бывает: приглашают его как специалиста с мировым именем. Ну, поймите, не будет он хулиганить! Это Тимофеевна от нечего делать жизнь нам всем тут портит. Честно Вам скажу, достала она нас всех уже!
- Это я вам жить мешаю? А сам у меня помидоры таскаешь с огорода!
- Да не нужны никому твои помидоры! У нас свои есть.
- Хватит ругаться! А сын-аболтус мог на чердак лазить? Может, это он шумел?
- Ну, это вряд ли. Да и не аболтус он у них... Парень, как парень. Добрый он у них. Никитос, в отличие от Тимофеевны, и слова-то дурного никому не скажет, всегда готов помочь, если кому надо. Не! Он не будет хулиганить. Это точно. Смотрите, вон Сидоренки идут. Легки на помине!
- Здравствуйте! А что случилось? Почему товарищ милиционер здесь?
- Здравствуйте! Вы Сидоренко?
- Да...
- Старший лейтенант Прокопенко. Ваш участковый. Вот тут гражданка...гм... Курникова Прасковья Тимофеевна жалуется на вас, что вы шумите очень и мешаете ей жить.
- Виноват. Прошу прощения. А как мешаю-то? Когда? Сейчас? Или может, вообще?
- Во! При милиции-то тихоню из себя строит! А когда я одна, и защитить меня некому, так на чердак лезет и шумит! Скачет там у нас на чердаке-то!..
- Кто скачет? Я что ли? Или Таня моя? Танечка, ты когда в последний раз у нас на чердаке была?
- Вот все вы против меня! А я всё равно правду открою! Не дам себя в обиду!
- Прасковья Тимофеевна, не волнуйтесь. Я как раз и пытаюсь узнать правду. Вы столько жалоб уже написали на соседей, что вот приходиться разбираться, кто виноват. Послушайте, а может, Вам шум этот просто приснился?
- Какое "приснился", если я говорю, спать мне специально мешали! Разве в таком грохоте нормальный человек уснёт!?
- Тимофеевна, да никто не мог там у тебя прыгать! Никто! И людей нет, которые бы были на такое способны, и смысла в этом никакого нету, да и никто, кроме тебя не слышал этого грохота. Ну, сама подумай!
- Да чего тут думать-то! Выжить они меня все отсюда хотят!
- Та-ак. Ну если Вы настаиваете на этом, тогда назовите мотив, почему бы кому-то хотелось от Вас избавиться. Может, на то есть веские причины?
- Да нет никаких причин! Я одинокая, беззащитная женщина. Никого не трогаю...
- Эх, Прасковья Тимофеевна!.. Тогда чтобы завести дело, покажите мне того, кто может подтвердить ваши слова.
- Нету таких! Они тут все против меня! И живу я одна.
- Ну, вот что я, как представитель органа защиты прав и порядка, вам скажу. Проведя опрос свидетелей и выслушав мнения всех сторон, я пришёл к выводу, что дело мы заводить не будем ввиду отсутствия улик. Мотива преступления нет, да и само преступление вряд ли имело место. Когда кому-то что-то кажется, это ещё не повод, чтобы жаловаться на других.
- Ах кажется, говоришь! Совсем дурой меня выставляешь! Бездельник! Я к начальству твоему...
- А вот милицию оскорблять, да ещё при стольких свидетелях, я бы Вам, Прасковья Тимофеевна, не советовал! Это чревато. И послушайте меня, постарайтесь наладить нормальные отношения со своими соседями. Вам же жить вместе надо! Не бывает так, чтобы все вокруг были плохие, а Вы одна хорошая. Может, переполнится чаша терпения соседей ваших из-за характера Вашего вредного, и они сами на Вас жалобу мне напишут. Тогда я с Вами буду вынужден уже по-другому разговаривать. Сегодня все вместе сделаем вид, что и не было меня здесь. Но в следующий раз я уже не буду таким добрым! Это Вам моё предупреждение. А сейчас желаю всем здравствовать! Всего хорошего! И не толпитесь тут, товарищи, расходитесь.
- Спасибо Вам, товарищ участковый. И Вам всего хорошего! Вы уж извините за беспокойство...
- Хорошего он мне желает... Ох, наведуюсь я к начальству твоему... они грохочут, а я... ...
- Пойдём, Танюша, домой. Я тебе дома сказать что-то должен. Таня, знаешь, а ведь Тимофеевна-то правду говорит.
- Владик, ты про что?
- Ну, правду она сейчас говорила. Я действительно на чердаке специально грохотал. Довела меня эта старуха! И угораздило же нас именно ей половину дома продать! С тех пор, как она здесь живёт, нет у нас покоя совсем! Мало того, что она почти весь наш участок уже себе присвоила, что угодить ей при всём желании невозможно: если не улыбаешься, значит, хам и против неё, если улыбаешься, так сразу: "Чего лыбишься?", соседи из-за неё стали ссориться, детям проходу не даёт, нос свой повсюду суёт, сплетничает, цветы наши все повыдёргивала, так она вчера при мне кошку с котятами, совсем маленькими, с нашей части участка вышвырнула! Хорошо Никитки рядом не было! Я их потом у нас в прихожей устроил в коробке. Пусть подрастут чуть-чуть, а потом придумаем что-нибудь. Ты ведь не против, да?
- Да не против, конечно. Но как ты?..
- Понимаешь, с ней же говорить не получается никак. Она же никого не слушает. А меня такая злость взяла! Ну, я и вспомнил, что мы когда чердак утепляли, слой прогоревшего угля там уложили, да фанерой закрыли, а звукоизоляцию и не собирались делать. Там же, на чердаке, никто не собирался ходить. Карга эта старая пакостит всем, и так мне захотелось ей тоже гадость какую-нибудь сделать... Вот я на чердак залез, и давай там отплясывать! Сам пар выпустил и этой спать не дал...
- Владик, ты со всеми своими учёными степенями...
- Вот именно, что все мои учёные степени не позволяют мне с ней даже ругаться! А она это чувствует и ещё больше наглеет. Я и не подумал, что она милицию позовёт. А так даже очень здорово получилось: участкового же она должна послушать, ты как думаешь?