Сначала следователь, а затем суд отказал нам: мне, коллеге – адвокату Дмитрию Никитскому и нашему подзащитному – полковнику Владимиру Васильевичу Квачкову в ознакомлении с вещественными доказательствами по уголовному делу. На интересном основании: одни вещественные доказательства предъявить затруднительно, а другие и вообще невозможно. Очень интересное обоснование! Мы поохали, поахали, над этим нонсенсом (поскольку было абсолютно непонятно – как суд будет рассматривать уголовное дело и выносить приговор на основании доказательств, которые он лишен возможности изучить и исследовать?), а потом озаботились еще одним вопросом: как же нам приветствовать нашего подзащитного, который, похоже, уже приговорен к пожизненным перманентным судебным процессам?!
Не припомню, чем это было навеяно: то ли мотивами «Республики ШКИД», где шкидовцы именовали своих педагогов путем сокращения имен, отчеств и фамилий: например – «Викниксор» (Виктор Николаевич Сорокин), то ли повестью В.Войновича «Москва 2042», где коммуняне приветствовали друг друга коротким слоганом: «Слаген!», что означало «Слава Гениалиссимусу!» ибо именно так они именовали своего Гениального руководителя, Генерального секретаря Коммунистической партии Государственной Безопасности и Генералиссимуса, но чем-то это намерение навеяно, безусловно, было.
Первое предложение поступило от меня: «СлаВладВас!», что означало – «Слава Владимиру Васильевичу». И хотя оно весьма отдаленно, при произнесении скороговоркой, напоминало нечто похожее на: «Здравия желаю, товарищ полковник!», от этого приветствуя, по обоюдному согласию, мы отказались. Слишком длинное и сумбурное. Не помню, какое приветствие придумал Дима Никитский, но и оно не прошло. А вот третье (мое же) предложение нам обоим приглянулось.
Оно было коротким и хлестким: «СлаВас!», что расшифровывалось как: «Слава Васильевичу!» С тех пор (надеюсь, не дадут соврать сотрудники ФСБ, не из любопытства, а по долгу службы прослушивающие наши с коллегой телефонные переговоры), не только наши встречи с Владимиром Васильевичем, но и любые (не только телефонные) разговоры с коллегой начинаются с этого взаимного приветствия:
- «СлаВас!
- СлаВас!
- Димитрий, это Алексий!
- Слушаю тебя Алексий…»
Надо сказать, что сам Владимир Васильевич, в силу природной скромности сначала категорически протестовал, возражал против нашего «новаторства», но видя нашу настойчивость, просто махнул рукой, мол, делайте, что хотите, охальники эдакие, лишь бы вам весело было!
Однако впоследствии и он попытался скорректировать этот слоган.
«Если уж, вы, так настаиваете, то хотя бы измените его на: «Слава деду!», поскольку меня так последнее время называют!»
Но мы уперлись принципиально! «Слава деду!», в сокращении звучало бы, как: «Сладед!», а такое название больше бы годилось для названия пастилы, мармелада или подобной кондитерской продукции, нежели для приветствия легендарного полковника ГРУ, чье имя (на наш с коллегой взгляд), стоит в одном ряду с таким именем, как полковник Илья Григорьевич Старинов!
Так и прижилось: «СлаВас!», «СлаВас!». За жест, прилагающийся к этому приветствию, мы приняли приложение правой руки к сердцу и отведение ее, вытянутой вправо и несколько вниз, дабы оно полностью отличалось от каких-либо применяющихся, либо применявшихся ранее.
Когда в ходе ознакомления с материалами уголовного дела я впервые преступив порог следственного кабинета и увидев своего подзащитного за казенным, прикрученным к полу столом, рявкнул: «СлаВас!», следователя аж передернуло:
- Адвокат Першин! Чего это Вы себе позволяете?
- А что я такого, экстремистского сказал? «СлаВас!», это сокращение от «Слава Васильевичу», только и всего! Надеюсь, Вы не будете возражать против того, что защитник, адвокат имеет право славить своего подзащитного, кстати, уже оправданного судом по предыдущему обвинению, пять лет необоснованно привлекавшегося к уголовной ответственности?! Да и судебные перспективы этого, нового дела, согласитесь, даже при отсутствии возможности рассмотрения его судом присяжных, не столь однозначны! Кодекс профессиональной этики адвоката тем более этого не запрещает!
Следователь хмыкнул и тем самым дал понять, что он хотя и возражает против моих аргументов, но далее обсуждать эту тему, а тем более развивать дискуссию на ее основе он не намерен.
В ходе последующей встречи, после моего очередного: «СлаВас!», следователь опять хмыкнул, в ходе моего очередного посещения его территории и повторения данного приветствия просто промолчал, далее – уже улыбнулся, затем – махнул рукой, вроде сделал ответный жест, а потом закончился срок ознакомления с материалами дела и такой компанией: адвокаты, подзащитный и следователь мы уже не встречались.
Но я более чем уверен, что если бы произошли еще две три такие встречи, следователь, в конце концов, ответил бы мне: «СлаВас!»
И еще я уверен в одном: те, кто сегодня незаконно, необоснованно преследует полковника Владимира Васильевича Квачкова, скоро, очень скоро, встретив его уже на свободе, будут громко восклицать: «СлаВас!» со слезами на глазах, выдавая их за слезы искренней радости…