Эта история произошла со мной с моей женой – Элей и ее сестрой Лирой в один из наших выездов в Подмосковье, в пансионат «Восход» под Сергиевым Посадом, который ранее назывался город «Загорск». У всех свои привычки и традиции: кто-то раз в год 31 декабря ходит в баню (как будто им мешают помыться в другие 364 дня календарного года), кто-то ходит в баню напротив – каждую неделю, кто-то вообще никогда не ходит в баню, довольствуясь ванной и душем.
Кто-то никогда не плюет в колодец, кто-то наоборот – плюет во все колодцы подряд: как увидит колодец в пределах своей физической досягаемости, сразу к нему и обязательно плюнет. А потом удивляется, когда из очередного колодца вместо воды, достает в ведре то, что он до этого уже во все колодцы наплевал. В общем – «Людей много и они разные», как говорит Миша, муж Лиры.
И в нашей семье тоже есть традиция: раз в год, в феврале (а иногда еще и в марте), мы выезжаем в этот пансионат, на выходные. Может, выезжали бы и чаще, да загруженность по работе лично мне не позволяет.
Эля и Лира – лыжницы. Лира – любительница, а вот Эля занималась этим делом вполне профессионально, занимала первые места на первенстве нашего родного города – Уфы, а потому, когда они дорываются до снега, их не удержать. Причем, им по барабану – липкий снег или не липкий, смазаны лыжи или нет, если есть снег и лыжи – это высшее счастье в жизни, и экстаз, и нирвана. У нас с женой никогда никаких вопросов по поводу верности никогда не возникало, но, сдается, что если Эля и могла бы изменить мне, то только с Дедом Морозом потому, как он всегда в любое время, может выдать на-гора сколько угодно пушистого, белого снега, по которому можно тут же проложить самую настоящую лыжню!
В этот раз мы приехали к ужину, сходили на это «мероприятие», бутылкой коньяка отметили приезд, покатались на коньках, выспались и на следующий день после завтрака пошли на лыжах в лес. Естественно, сестры летели впереди, а я передвигался по лыжне как мог, пытался хотя бы не потерять их из виду. В конце концов, преодолев, где-то километров пять по пересеченной местности: по полям, лесам и перелескам лыжня привела нас в какой-то сосняк.
Идущая впереди Лира вдруг притормозила и воскликнула:
- Ну, надо же! Кто-то кролика привязал!
- Какого кролика? – я насторожился и подъехал поближе.
Зайчик-беляк может месяца два-три от роду, покусившись на приманку был удавлен поперек туловища спутанной в несколько слоев гитарной струной, и чем больше он трепыхался, тем сильнее запутывался в ловушке. Струна была прикручена к массивной палке прикрепленной сверху над приманкой, так что шансов у зайчика не было.
- Это не кролик, - сообщил я, - а самый настоящий заяц. Вернее – зайчик. Ему два-три месяца.
- А зачем его привязали? – недоумевала Лира.
- Это – ловушка. Его не привязали, а поймали.
- Зачем?
- Как зачем? Это добыча. Съесть.
- Съесть? Такого маленького?
- Ну, конечно. Не для живого же уголка.
- Леша, давай его отпустим!
- Конечно отпустим, только сначала ты вон туда, - указал я метров на пятнадцать далее по лыжне, - а ты, Эля, обратно откуда мы вошли, на опушку и если кто пойдет… Ну, сами понимаете. Это дело серьезное, заяц не наша добыча. Как давно поставлена ловушка, мы не знаем. График обхода ловушек тоже не знаем. На Севере так вообще стреляют без предупреждения, если заметят, что кто-то просто подойдет к чужой ловушке!
(Я понимал, про что говорил, это женщины думали, что все шуточки!)
Наклонился к зайчику и тут косой заверещал так, как будто реально настало последнее мгновение его жизни!
Я перепугался еще больше: на крик зайца могли среагировать охотники если они находились где-то неподалеку, а у меня никакого оружия, только лыжные палки. Правда, дамы носятся на лыжах довольно быстро и пока я буду «выяснять отношения» надеюсь, успеют улизнуть, но пока они приведут подмогу в лесу найдут, пожалуй, только кровавые следы беспощадной борьбы и мой остывший труп…
Сознание услужливо нарисовало страшную картину, даже то, как место происшествия осматривает следственно-оперативная группа, а следователь, внешне очень похожий на моего друга – Димку Лило хорошо поставленным голосом громко и четко отдает умные указания оперативнику уголовного розыска, кинологу, эксперту-криминалисту и судебно-медицинскому эксперту…
Тут я вернулся в реальность, поскольку Лира вместо того, чтобы встать «на атас», присела рядом и погладила зайчика. Но чудо – он перестал орать!
Поскольку никаких приспособлений у меня не было, я ломал струну голыми пальцами. Я бился за свободу зайчика, как за собственную волю! Через десять минут у меня оба указательных пальца были в крови, я весь был в белой заячьей шерсти, в пуху, но последний виток струны был сломан!
Отдыхая, я оперся локтем на палку за которую крепилась ловушка-струна и палка треснула. Как же я раньше до этого не додумался?! Впрочем, и это мне мало помогло бы! Единственное, что мог в этом случае, это прихватив зайца за пазуху, удрать подальше от этого места и там его освободить от путанки!
Я погладил зайчика и встал. Он продолжал сидеть, благодарно поглядывая в мою сторону. Затем недоверчиво потихоньку приподнялся, словно не веря своему заячьему счастью, еще раз посмотрел на меня, Лиру и задал стрекача, а я придавая ему скорость, еще и свистнул вслед!
- А теперь, девчонки, бегом отсюда! – рявкнул я Эле с Лирой и подавая пример рванул, как потенциальный призер на Зимних Олимпийских играх.
Дорога обратно хоть и в гору, давалась мне куда легче, чем сюда под гору. Сестры с трудом поспевали за мной и теперь не им, а мне приходилось их ждать. В пансионат «Восход» с прогулки мы вернулись раза в два быстрее, чем добрались до зайчика.
Но на том история отнюдь не кончилась. И я еще раз понял, что Господь Бог, действительно, меня за что-то любит или, во всяком случае, пока, терпит.
На следующий день примерно в это же время, мы вновь пошли по тому же маршруту. Но, на этот раз я первым въехал на лыжах в этот сосняк, и, почти сразу увидел метрах в пятнадцати от себя чудную картину: два здоровенных мужика, матерясь, чинили поломанную мной, вчера ловушку. При них были два ружья, две пары лыж прислоненных к сосне и два рюкзака или вещмешка, черт их там разберет!
Узрев это безобразие, я попятился назад.
И тут в сосняк въехала Лира.
- Леша, это мы здесь вчера зайчика видели?! – гаркнула она на весь лес.
Мужики вздрогнули и начали разворачиваться, примерно так же, как танк обнаружив цель разворачивает башню с пушкой.
- Какого зайчика, - зашипел я на нее, - какого зайчика, Лира, бегом обратно!
Вчерашний кросс повторился, но в этот раз мы шли уже практически наравне, «ноздря в ноздрю». За нами, слава Богу, погони, вроде бы не было. Да если бы даже и была, фиг бы они нас догнали!
После того, как я рассказал про это происшествие свои друзьям они в магазине «Мир приключений» купили штык-нож от АКМ с надрезанным лезвием, отдали мастеру-специалисту и тот, по его образу и подобию, из хорошей, прочной стали соорудил нормальный «инструмент». Которым с помощью ножен, можно реально резать хоть колючую проволоку, хоть гитарные струны, хоть тонкие гвозди. Сей штык-нож и был подарен мне, во избежание подобных инцидентов. Поскольку я сам охотник и имею право на хранение и ношение не только гладкоствольного, но и нарезного оружия, то имею право на ношение и холодного оружия. И без этого штык-ножа больше в лес не ходок. Ни зимой, ни летом!
Конечно там, в лесу, я поступил не по-охотничьи. Действительно, это была чужая добыча. Но мы не могли пройти мимо этого крохотного комочка жизни, который в самом ее начале оказался на грани гибели сдавленный безжалостной струной!
Зайчик… Надеюсь, что этот случай стал для него первым жизненным серьезным уроком, суть которого сводится к тому, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке или в ловушке. Надеюсь, что он дал умное потомство, которому, может даже разъяснил и эту необходимую в любой жизни истину.
Дай-то Бог. Живи, косой!
Белоруссия, Нарочь. Январь, 2012.