До сегодняшней встречи.
Помню, видела я этого старичка еще летом.
Тихонечко на трамвайчике… с перевязанной рассадой и цветами… до рынка…
Сразу ясно, что живет он в частном секторе, где дома все еще стояли только потому, что к этому месту было трудно подобраться. А вокруг уже давно разрастались новостройки. Бо… знает, сколько ему лет. Ощущение, что много. Так много, что своим внешним видом он уже начинал напоминать ребенка. Тот возраст, когда старики уменьшаются, словно становятся ближе к земле. Да и похож он был на такого старичка - лесовичка. Того гляди, сядет на пенек, достанет свою дудочку и лес преобразится. Небольшая белесая бородка лопаточкой. Маленький рост. Хотя руки у него широкие, не боявшиеся работы.
Встретила его недавно на остановке. Люди все стоят. Он сидит на скамейке. Провожает взглядом трамваи. Одет непонятно как, хотя уже не июль, и даже не сентябрь. Вид, скажем, не ахти. Да и глядя на него, кто-нибудь другой бы точно подумал, что это «бомж». Ну, знаю, что он живет поблизости. А толку-то что? Все равно сердце щемит от его вида. Даже подумать страшно, сколько времени он не мылся. Из под шапки пробивались клоками длинные волосы. Черный цвет напрочь въелся в морщинистые руки.
Поздняя осень обнажает все вокруг. А к концу ноября даже снег не покрыл землю, как это было обычно. Так… слегка… только грязь развести.
Иду на остановку. Железный мост через овраг. Обладающий удивительной способностью. То внезапно заканчиваться, то казаться бесконечным. Обычное дело. Трамвай ушел. Я это вижу, но все еще шагаю по мосту. Выхожу. Остановка прямо сразу по выходу. Перехожу одни пути. На другой стороне на скамейке сидит этот старичок. А вокруг никого. Ушедший трамвай собрал всех людей. Смотрю на него. Он что-то мне говорит.
- Простите, что вы сказали? - подхожу ближе.
- Садись рядом.
-Так ведь холодно…
- Не бойся, ты ничего не отморозишь. У тебя внутри и так уже все отморожено. В жизни нет ничего холодного. Жизнь всегда горячая. И смешная. Вся наша жизнь смешная.
Сажусь на краешек скамейки. А он все что-то бормочет. Напевает песню Высоцкого.
- Я вижу тебя. Ты просто немного потерялась. В этом мире потерялась. Много всего у тебя было. Непросто тебе пришлось. Но у тебя все будет хорошо. Обязательно будет. Я это по твоим глазам вижу. Потерялась. Просто надо немного подождать.
Сижу. Мысленно благодарю его за слова.
Он закрыл лицо руками. Потом сложил их, как будто в молитве.
- Всю жизнь здесь живу. Еще трамвайных путей не было. Лет пятьдесят назад я видел райский сад. Просто вышел, открыл калитку и увидел индейскую деревню. Там красота. Солнце. Цветы. И маленькие детишки играют. Индейцы. Ты понимаешь? Может, и не понимаешь. Но я видел.
Пришел один трамвай. А я, словно приросла к скамейке. Он уехал, а я не нашла в себе силы сесть и на следующий…
Он опять закрыл лицо руками. Говорил. А мимо проезжали машины. Его фразы доносились до меня обрывками.
- Я прожил райскую жизнь. С одной единственной женщиной. Но ее не стало. Я не знаю, в чем мое предназначение в оставшейся жизни. Может мне надо кому-нибудь помочь? Может, я помогу тебе?
Подошел еще один трамвай. Я понимаю, что мне надо ехать.
- Я поеду…
- Подожди. Ты избранная.
Смотрю на его голые руки. Снимаю перчатки и отдаю ему, со словами,
-Теперь они приведут ко мне. – Сажусь в трамвай.
Мирские дела не ждут. Рвут нашу жизнь от одного момента истины к другому. Да и кто из нас не избранный в этом мире? А за дребезжащими стеклами повалил снег. И моим рукам не было холодно. Потому что мои перчатки, надо отметить, что мужские, были в руках этого старика, для которого в жизни не существует холода.