Никто не может чужой Музе указать,
Когда прийти, как нужно окрылять.
И среди муз случались содомиты,
Которые любви со всех сторон открыты.
И сам, чуть выпив, становлюсь я прям,
Не павиан, так точно старый лесбиян.
Хоть в нашем мире чувственных идей,
Поразвелось немало искренних чертей,
Но, как бы не были у них коварны планы,
Мы с Музой будем множиться упрямо.
Литературных институтов не кончал,
С ошибками, возможно, я и подкачал.
Но сохранилась у меня есть одна забава,
Отчего, не прекращаясь, ходит слава,
За негромкий миру свист и весёлый стёб,
Что отчаянный дед – мозговедоёЪ.
И не понять всем безмозглым разницы,
А когда над ними в шутку дразнятся.
Когда сиськи задаром ручищами жмут,
И отчего им мозг внутри воистину дерут.
***
Вот и взобрался дед на сук,
Перечесть под суком сук.
***
Говорят, что драконы всегда жили рядом с людьми. Только почему жили? И сейчас живут, только мы поменялись с ними местами.
Давным - давно динозавры были очень большими, а люди, рядом с ними казались - маленькими. Затем одни вымерли, а другие вдруг ощутили себя царями природы.
Вот и вы научились пресмыкаться, тихо посматривая на людей из-под травы, думают бывшие хозяева и хозяйки планеты. Учитывая тенденцию на повышение спроса на кожу крокодила, пошел на свою драконью ферму, договориться насчет добровольных поставок хвостов. После недолгих прений пришли к взаимовыгодному соглашению - головы в обмен на хвосты.
Если дракона нельзя убить, может нужно попытаться его приручить? Как отыскать меру отделяющую добро от зла, где проходит грань между пригрозить ремнем и запороть кнутами до полусмерти? Добро очень легко превращается в зло с могучими кулаками и вострыми ножищами, а как отыскать меры позволяющие просто превращать зло в добро?
Надо сходить к кузнецу, поподробней про технику перековать расспросить, а то уже описывать, мочи нет, как получать грань добра замыкая зло на себя лентой Мебиуса.
С этой моделью беЗконечной перестановкой акцентов большего и меньшего зла, дать выход энергии в созидательный труд. И должна ли силою духа душа трудиться постоянно, или делать иногда перерывы, давая потрудится телу?
Тут недавно вся общественность вдохновенно обсочувствалась нашим заключенным бушующим вагинам. А если попробовать вместо шитья рукавичек и робы, размещать в тех зонах пошив цивильной одежды. Это и социальная реабилитация оступившихся сограждан, и получение ими востребованной специальности, и возможность заработать на жизнь к свободе и в конце концов не зарекаться же. Вон Доминик и Стефано шили же рукавички супротив своей воли.
Человечество выживало все эти тысячелетия благодаря традициям и инстинктам, а драконов откармливали зазнавшимися принцессами? Современное общество пытается все традиции разрушить, создавая другие мифы о новых ценностях.
Души людей искушенных ложным светом больших городов, подобно мотылькам слетевшимся на огонь, забыв обо всем светлом, сгорают похлеще, чем на средневековых кострах инквизиции.
Икар никогда не долетит до Солнца, да и освещать там нечего. А может нужно как Прометей, следуя свету направится в сторону тьмы, где огня как раз не хватает больше всего? Чем жизнь отличается от нежити? Последняя пытается разорвать спираль жизни, сковывая затем отдельные круги в одну порочную цепь.
И снова пора убить дракона? Пока снесешь ему одну голову, на ее месте растет уже две. Выходит, что бороться нужно с системой их размножения, начиная с хвостов, которые они еще не успели спрятать в воду.
И только самогонщикам известны правила, как совладать с зеленым змием, победив флегму срубить дурные головы и отсечь хвосты.
- Ле-по-та да-да-да не бо-ли го-ло-ва! - весело выбулькивала в гидрозатвор незамысловатую мелодию молодая брага, а может и не эту, но не менее веселую от её теплого бражничания.
-Ла-ло-ла! По-ня-ла?
ЗЫ Био-джойстик, шея и голова
Если правильно манипулировать с противоположного конца, то можно управлять и головой высших позвоночных не заморачиваясь на хруст в позвонках и сезонность кладки яиц
Гипотеза о маленькой пинакарри, голосах Совести, от серцем чую, до чую, как очкую у бесхвостых чертей
Тот самый случай, когда древние психологические практики аборигенов, помогают лучше разобраться в языковых формулах, замыленных комфортом цивилизации.
Как интуитивный калибровочный орган подержания равновесия, окруженный подушками безопасности и предохранителем раздвоения от личностного роста, мог превратиться в рудиментарный придаток третьего глаза и центр краткосрочных рисковых наприключений с предвкушением наказаний?
Вспомнив, как ящерицы в случае опасности теряют свой хвост, я сделал предположение о существовании в организме долговременной связи на уровне генетической фантомной боли о неизбежной расплате.
Наследственная память о боли от утери хвоста рептилией, позволяет через рептильный мозг уведомлять мозг примата о неосторожных движениях и неотвратимости болевых ощущений даже в самих мягких тканях.
Так подрагивание очком и трепет глазных век напоминают организму в целом, об упущенном бревне разом со своим хвостом и всевозможным последствиям с поркой.
И текст больше не о новом слове, а о том, как понять каким боком рудиментарная совесть привязана к рудиментарному органу равновесия и очкования, не подымая век.
И сопоставить с представлениями о том, насколько купирование хвоста управляет характером собаки в сторону большей вертижопости.
(от автора) Пинакарри – это слово, означающее у аборигенов Глубокое Слушание.
Мы практически утратили навык эмпатического слушания друг друга, а вместо этого преимущественно слышим маленький голосок внутреннего критика в голове, который выносит суждения в стиле выигрыш-проигрыш. Этот голосок отвлекает нас и заставляет быстрее забывать услышанное.