ЖЕСТОКАЯ ПЛАНЕТА.
Теперь у высаженных здесь людей, передвигающихся по незнакомой и несущей опасность местности, появилась огромная проблема. И так медленно двигающаяся толпа несчастных была обречена ещё на более медленное и трудное своё передвижение.
- Его надо перенести в тень, – сказал Авон.
- Нам звезда греет головы и плечи, а ему – всё тело, так его хватит и тепловой удар.
Немного помолчав, он продолжил:
- С переломом он хоть как-то сможет двигаться, а с тепловым ударом его придётся тащить на себе полностью! – наклонившись, молодой парень рассматривал раненого толстяка.
- Да бросьте его там! – раздался громкий голос одного осуждённого из кучки лежащих и отдыхающих в тени первых попавшихся на их пути деревьев.
Лёсинхо разогнул спину и глянул в их сторону, никак на это не реагируя.
- Как тебя звать? – спросил Лёсинхо у охающего мужчины, опять опустив к нему свой взгляд.
- Меня звать Лир! – громко вздыхая, ответил толстяк.
- Ты сможешь с нашей помощью добраться до той тени под деревьями? – спросил Лёсинхо.
- Не знаю. Пожалуйста, не бросайте меня здесь! – запричитал Лир.
Худой, возмущаясь, крикнул:
- Что значит «не знаю»? Жить хочешь? Вставай и иди, мы тебе помощь свою предлагаем! – договорил он и, уходя под дерево в тень, с досадой закачал своей головой.
Лир застонал и начал хныкать. Его плечи тряслись как у плачущего маленького ребёнка.
Лёсинхо спросил худого:
- Эй, как там тебя, давай повежливей, поставь себя на его место!
- Меня звать Брон, – буркнул недовольно худой, даже и не глядя в сторону Лёсинхо.
- Иди помоги нам его перетащить! – окликнул Брона Лёсинхо.
Брон из-под тени дерева не вернулся. Он демонстративно, молча лёг на сухой грунт и оттуда за всем стал наблюдать.
К раненому из-под кроны деревьев встал и подошёл другой коренастый мужчина, предложив им свою помощь.
- Давай вставай на здоровую ногу, – сказал толстяку Авон, – а мы тебя подхватим с другого бока.
Мужчины втроём с огромными затратами сил помогли встать грузному, трясущемуся от своего ужасного положения Лиру. Мелкими прыжками на одной ноге при помощи троих помощников он перепрыгивал на одной ноге, если это можно так назвать, с камня на камень.
С Лёсинхо, Авона и коренастого незнакомца, да и с раненого Лира ручьями тёк пот, бешено колотились их сердца, затрата времени просто оказалась огромной на этом маленьком отрезке пути.
Лир стонал при каждом своём малейшем движении, нижняя половина его повреждённой ноги качалась, и от этого она приносила ему нестерпимую, резкую боль.
Наконец-то выбравшись с коварной каменной преграды, двое здоровых мужчин, схватив Лира под плечи и сделав нечеловеческое усилие, доволокли толстяка до слабой тени первых деревьев.
Авон нёс позади этой медленной троицы сумку толстяка, готовый в любую минуту подстраховать надрывающихся мужчин. Посадив его на грунт, уперев спиной о ствол дерева, Лёсинхо, Авон и коренастый упали, обессилев, рядом с Лиром, тяжело при этом дыша и глотая горячий воздух своими открытыми, пересохшими ртами.
Всем здесь сидящим ссыльным было понятно,что так дальше двигаться по поверхности этой опасной планеты не представляется возможным.
Пожилой и коренастый, отдыхая и слегка восстановив своё дыхание, сказал:
- Ну и угораздило же тебя! Ты хоть понимаешь, что это всё теперь значит? – он посмотрел на Лира обвиняюще.
Лир чуть ли не плача проговорил:
- Не убивайте, пожалуйста, меня!
- Авон! – к молодому парню обратился пожилой и коренастый мужчина, – пойдём поищем какую-нибудь ветку, зафиксируем ногу этому несчастному и сделаем ему хоть какой-нибудь костыль.
- Да, меня зовут Улвас, – добавил он, вставая и отряхивая свои штаны от прицепившегося растительного мусора.
Улвас выглядел высоким крепким сильным пожилым человеком. Ему было где-то под шестьдесят, может, чуть и поболее, но он был в хорошей форме и, как потом выяснилось, на Югрос был высотником на стройках и выполнял особо опасные работы как профессиональный альпинист.
Другой заключённый, рядом с которым сидел Улвас, представляться не захотел. Он молча сидел под деревом, опустив свой взгляд себе под ноги.
Молодой Авон и пожилой, но сильный и выносливый Улвас стали осторожно спускаться по канаве к большой группе деревьев, расположенных среди невысоких густых кустов, немного ниже.
Спускаясь постепенно по оврагу, двое людей ощутили идущий непонятно откуда неприятный и незнакомый запах. Пройдя вперёд ещё два десятка шагов, они увидели перед собой огромную кучу навоза, с несчитанным количеством разнообразных летающих насекомых над ней и кишащих в ней неприятного вида белых червей, разного размера.
Авон сказал Улвасу:
- Это какого размера должно быть чудовище, чтобы столько навалить?
- Думаю, что несколько тонн, – сказал Улвас, тряся своими руками мокрую тюремную рубаху, прилипшую к его потной груди.
Он окрикнул Лёсинхо.
Через некоторое время из их временного лагеря, из кустов показалась фигура взволнованного Лёсинхо. Тот молча подошёл к ним и, ничего не спрашивая, оторопел от увиденного.
- Если взять кучу навоза из-под нашего с Югрос животного, умножить её раз в сто-двести, получится, наверное, такая куча. А теперь умножим размер этого животного на двести, получим размер этой твари, оставившей нам тут свои эскрименты! – такой вывод сделал Авон.
Все опять затихли, представив размеры неизвестного им животного этой планеты.
Чуть позже Лёсинхо попросил Авона поискать короткие ветки для крепления ноги Лира, а сам наедине решил пообщаться с пожилым Улвасом, видя в нём нормального и адекватно мыслящего мужчину.
Увидев, что Авон скрылся за ближайшими деревьями, Лёсинхо сказал, глядя на жужжащую от насекомых кучу, с сильным неприятным запахом:
- Эта тварь вроде травоядная была, смотри, вон непереваренные ветки и жёсткая трава в этой куче.
Лёсинхо рукой, с большим омерзением махнул в сторону вонючего холмика.
Улвас лишь молча покивал головой, в знак полного согласия.
Лёсинхо нагнулся и, взяв в руку маленький кусок серого известняка, бросил его в подсохшую сверху кучу навоза, вызвав тем самым возмущение сотни разнообразных крылатых, пирующих на этой зловонной горе. Раздался многоликий писк, вой и жужжание возмутившегося крылатого роя.
- Представь, – сказал Лёсинхо, – если тут есть твари, которые жрут плоть и они такого же размера, как и этот, что оставил нам эту вонь, и они ещё, наверное, и неплохо бегают!
- Нам надо держаться скрытно и тихо, иначе мы все трупы! – тихо сказал Улвас.
Двадцатью метрами ниже, где-то в чаще, раздался зов Авона. Лёсинхо и Улвас осторожно пошли к нему, беря направление на его голос.
Пробираясь сквозь растительность, они вскоре увидели, что Авон стоит у огромной груды белых гладких брёвен, торчащих из невысоких кустов. Они были разного размера и, только подойдя поближе и оглядев слева направо всю эту груду толстых веток, поняли, что это был огромный скелет какого-то крупного животного.
Его размеры поистине впечатляли. Улвас своими длинными шагами установил, что размер этого животного от головы до окончания его длинного хвоста был около тридцати метров. Череп маленький, с пустыми и глубокими глазницами, по ряду мелких зубов сверху и снизу, метров на семь длинная шея, огромное туловище, полностью пустое внутри, с высоко торчащими рёбрами и длинный хвост метров на семь с уменьшающимися к его концу позвонками. Видно было, что это животное погибло давно, и эти кости уже были хорошо отполированы местными ветрами и жарой.
- Интересно, – спросил Авон, – чем эта тварь питалась и быстро ли она бегала?
Он посмотрел на Лёсинхо и Улваса и, не дождавшись от них ответа, отойдя немного в сторону, стал гнуть к грунту свисающую крону хилого дерева с тонким блестящим стволом и мелкой листвой на нём.
Пока Авон шумно боролся с неподдающимся деревом, Лёсинхо и Улвас переглянулись между собой, понимая, на что намекает Авон.
Авон согнул ветку до самой сухой травы, и, на его удивление, она не сломалась и даже не затрещала в месте изгиба. Улвас, увидев это и подойдя к Авону, загнул её с его
помощью ещё больше, и опять без желаемого результата тонкий и хилый ствол это выдержал.
- Иди помоги нам! – крикнул Улвас Лёсинхо.
Лёсинхо, подойдя к нагнутому стволу, решил попробовать сломать ветку на этом дереве потоньше. Улвас и Авон смотрели с изумлением, как Лёсинхо гнёт, крутит ветку во все стороны, а она как резиновая не трещит и не ломается.
- Бросьте её, – сказал Лёсинхо, – интересно, тут все такие деревья?
Двое его помощников отпустили упрямый ствол, и дерево как ни в чём не бывало разогнулось, выпрямилось и заняло своё первоначальное положение.
Авон подошёл к кустарнику, явно с другой формой листьев, но попытка что-нибудь сломать на кусте тоже осталась без положительного результата. Эта ветка лишь трещала и слегка расслоилась на длинные волокна на месте её изгиба.
- Странное свойство у местных растений! – сказал Улвас.
- Надо подумать, – сказал Лёсинхо, – возможно, это непроста, и растениям это зачем-то необходимо. Такое свойство они тут получили в процессе своей эволюции.
- Давайте просто поищем ветки в траве! – предложил Авон.
После недолгих и тщательных поисков стало понятно всем троим, в округе не было ничего подходящего. Тогда Лёсинхо подошёл к лежавшему на боку громадному скелету и выломал из него два самых маленьких ребра.
- Пойдёмте обратно! – сказал он, а то мы что-то тут завозились. Предлагаю пока никому не говорить о размерах тварей, которые здесь обитают. А то толстяк Лир от страха вообще потеряет способность двигаться. – Лёсинхо замолчал, и его двое помощников, молча согласившись с ним, стали возвращаться к остальной группе...
- А он и так её уже потерял! – встряв в разговор, сказал коренастый, небольшого роста мужчина, который вышел из тени деревьев из-за невысоких кустов к ним навстречу.
- Как он там? – спросил Улвас.
- Да что, сидит, стонет. Меня зовут Юсман, – сказал коренастый.
- Вы заставили нас волноваться, – добавил он, развернулся и пошёл обратно со всеми к раненому в лагерь.
Из двух небольших рёбер и двух ремней тюремных плащей Лиру сделали связку, и нога, закреплённая среди рёбер неизвестного животного, перестала болтаться. Теперь Лир испытывал просто ноющую боль без резких и сильных болевых приступов. Кое-как решив эту проблему, все решили пообедать и осторожно выдвигаться дальше.
«Конечно, по оврагу можно было осторожно и медленно идти, но только не с раненым, ему и по ровной поверхности двигаться, наверное, будет нелегко, – подумал Лёсинхо, –
но всё равно необходимо двигаться тихо и незаметно. Здесь сидеть на открытой территории на жаре смерти подобно!» – мысленно заключил он.
Все ссыльные за время отдыха под деревом съели по обеденному бруску. Он был со вкусом хлеба и жареной птицы, и позже его запили водой.
У Лёсинхо вода полностью закончилась, ведь он с её помощью приводил в чувства толстяка. Эта серьёзная неприятность говорила ему теперь о том, что если они все скоро не найдут воду, то настанут угрожающие для него и для всех остальных события.
Толстяк Лир от волнения и проснувшегося с ним голода съел сразу и брусок для ужина.
Успевшая как-то объединиться за время отсутствия четырёх человек в поисках веток для Лира, другая группа мужчин тихо о чём-то разговаривала между собой в тени под деревом. Лёсинхо кивком головы подозвал молодого Авона и попросил его опять сходить и выломать ещё одно ребро вместо костыля для Лира. А то от увиденного громадного скелета животного все забыли, что ещё нужен Лиру и костыль, на который он бы мог хоть как-то упираться.
Глядя на уходящего, Лёсинхо подумал:
«Хороший парень, исполнительный и не ноет, как некоторые другие из группы».
Через некоторое время Авон вернулся с огромным белым изогнутым ребром под два метра длиной.
Отдохнув всего около часа, мужчины по положению светила на небе неожиданно для себя заметили, что здесь день уже перевалил на вторую половину. Всем надо было как можно больше пройти до полной темноты по холодку и найти среди этой территории нормальный ночлег.
Лёсинхо, Авон и Улвас стали осторожно подымать стонущего Лира.
Увидев это, группа мужчин, державшаяся обособленно от них, собрала все свои вещи и решила отделиться и бросить их с раненым.
Все путники понимали, что возникла огромная проблема, но бросить этого несчастного не смогли только Лёсинхо,Улвас, Авон и Юсман.
Четверка Лёсинхо, провожая взглядами уходящих вниз по оврагу мужчин, с великой досадой понимала, что тащить этого толстяка им придётся одним, не меняясь и почти без отдыха.
Та пятёрка мужчин только им посочувствовала и двинулась вниз, постепенно скрываясь за зарослями.
Брон шёл за ними последний.
Он остановился, обернулся и сказал:
- Бросьте его, он всё равно не жилец на этой планете. Подумайте о себе и пошли с нами!
Лир, услышав это, с диким страхом и почти с ничтожной надеждой в своих, полных ужаса глазах, посмотрел на окружающих его четырёх мужчин.
Лёсинхо же поднял голову и сказал:
- Он человек, он живой. Поставь себя на его место!
- Ну, ну… – сказал Брон и двинулся догонять скрывшихся в зарослях своих спутников.
«Они увидят скелет огромного животного, – подумал Лёсинхо, – и, напугавшись, наверное, вернутся».
Улвас прервал мрачные раздумья Лёсинхо:
- Нам необходимо идти по степи вдоль оврага, там ровнее и безопаснее для толстяка, и, по крайней мере, любую тварь, двигающуюся к нам навстречу, мы увидим заранее, а позже мы периодически будем спускаться в овраг и смотреть, есть ли здесь вода или нет.
В этом для путников был определённый смысл. Увидев издалека и вовремя приближающуюся опасность, они всегда могли бы довольно быстро спуститься в этот не крутой и естественный, когда-то промытый водой ров.
При их медленном продвижении один помогал Лиру, а трое отдыхали, идя рядом и неся сумку Лира и сумку помогающего толстяку.
Подул прохладный ветерок, единственная радость за прошедшие первые жаркие сутки на этой планете. Где-то далеко, вверху, раздался пронзительный и уже знакомый неприятный визг, и, подняв головы, все пятеро остолбенели. Высоко в темнеющем небе
зависли две гигантские летучие мыши с длинными блестящими клювами. Они парили в восходящих потоках тёплого воздуха, почти не двигая своими трёхметровыми, голыми, кожаными крыльями.
- Интересно, чем они питаются? – спросил Юсман.
- Надеюсь, насекомыми! – тихо ответил Улвас.
- Что значит надеюсь? – спросил непонимающе Лир.
- Вряд ли насекомыми, – сказал Лёсинхо. – Это же сколько им надо съесть мух и жуков, чтобы набить свои желудки?
- А чем тогда? – спросил толстяк, беспокойно крутя своей головой и вопросительно глядя на окружающих его помощников.
- Не знаю, – ответил Лёсинхо, – может, какими-нибудь мелкими животными? – И себе под нос буркнул: – Если они тут есть.
Разволновавшийся Лир спросил:
- А мы для них не мелкие животные?
Все молча переглянулись. Ответа ни от кого не последовало. Никто ничего не знал. Все измученные путники молча двигались, экономя свои силы, вдоль медленно расширяющегося оврага, под периодические крики пары летучих тварей, которые не улетали прочь, а кружили над усталыми передвигающимися путниками.
- Нам необходимо искать место на ночлег, скоро стемнеет! – сказал Улвас.
Пологий спуск в овраг, расположившийся под ногами несчастных, был ещё доступный даже для раненого Лира.
Было единогласно решено искать место под ночлег там, на дне неглубокого оврага.
Лёсинхо, усадив Лира и взяв с собой Авона, стал спускаться на дно ложбины в поисках нормального места для лагеря. Здесь сырость и прохлада резко и приятно ударила им в лица. Низкий туман стелился под их усталыми ногами.
- А не замёрзнем мы здесь? – спросил Авон.
- Не знаю, – ответил Лёсинхо.
Оказавшись на дне ложбины, уставшие мужчины стали искать подходящую ровную поляну под ночлег.
Светило быстро клонилось к горизонту. На дно этого оврага лучи его уже не доходили. Лёсинхо, двигаясь по дну оврага, наступил в гущу зелёной невысокой травы и ощутил, что ступня его тюремного ботинка хлюпнула и утонула в раскисшей почве.
«Вода!» – с радостью подумал он.
- Где-то рядом вода! – крикнул Лёсинхо.
Он начал в сумерках рыскать, раздвигая руками невысокую и жёсткую траву, полную влаги...
Юсман и Улвас, оставив толстяка наверху, быстро спустились в овраг, а также и молодой Авон бросил занятие по поиску ночлега, начал помогать Лёсинхо искать воду, так как её запасы у всех практически кончились.
Неперестающая неприятная перекличка в воздухе летающих тварей заметно усилилась.
Авон разогнул спину и, задрав голову вверх, сразу поднял руку и сказал:
- Глядите, их уже шесть!
Все ссыльные, подняв свои головы, увидели освещённых последними лучами светила мерзких тварей, которые явно кружили, снизившись над ними.
Двигаясь в поисках воды, немного вверх, по дну оврага, Лёсинхо наконец-то обнаружил торчащий из влажного грунта камень, по которому из почвы вытекала маленькая струйка прохладной и чистой воды. Он подставил свои грязные ладони, чтобы набрать воду в них и наконец-то попить. Попить воды за всё их тяжёлое путешествие после происшествия с Лиром он не мог, потому что она у него закончилась, а у кого-либо попросить он не мог. Лёсинхо знал, что никто свою воду ему не даст, потому что у всех она уже кончалась.
С макушек ближайших деревьев раздался шум листвы.
«Опять поднимается ветер», – подумал Лёсинхо, ожидая струю приятной прохлады для нагнутого и натруженного тела.
Но вместо холода шум листвы повторился, и над оврагом раздался истошный крик толстяка. Взглянув вверх, в ту сторону, где они оставили Лира, Лёсинхо заметил, как одна громадная летающая тварь сидела на макушке дерева и глядела на них своими горящими жёлтыми глазами, а пять остальных с шумом крыльев о воздух и, цепляя мелкие ветки макушек деревьев, камнем падали вниз к кричавшему и сидящему там несчастному Лиру. Самый первый и ближний летающий монстр скрылся за краем оврага, приближаясь к тому месту, где сидел толстяк.
Среди криков Лира стали слышны удары костылём о почву, хлопанье и шарканье крыльев. Среди летающих тварей начался неприятный галдёж, и они уже все как по команде спикировали к несчастному Лиру. За краем оврага началась шумная возня с периодическими криками Лира, визгом летающих монстров и шуршанием их крыльев.
Все мужчины бросились по некрутому откосу через кусты вверх, на помощь кричащему и зовущему на помощь Лиру, скользя по осыпающемуся склону оврага, в кровь сдирая себе кожу на лице и руках о колючки на чахлых, невысоких и вьющихся растениях.
Несчастный Лир... По его крику и глухим звукам было понятно, что он борется там, наверху, с летающими тварями, как только может.
Лёсинхо и Авон первыми своими головами поровнялись с краем оврага и увидели, как огромные и страшные птицы, обступив Лира со всех сторон, своими мерзкими длинными клювами рвали на нем одежду. Он махал сидя, махал своим костылём во все стороны. Его костыль был весь вымазан крови. В кровь были разодраны его руки и голые, торчащие из разорванных брюк ноги.
Пытаясь вылезти из оврага, ноги Авона и Лёсинхо беспомощно скользили по сыпучему сухому грунту. Они оба ревели в бессилии, плюясь кровью и пеной.
Одна тварь, изловчившись, схватила своим длинным клювом Лира за голову, дёрнула её, сделав шаг назад, и он моментально смолк и прекратил всякое сопротивление, плашмя упав на свою спину, на сухую траву. Теперь все шесть летающих тварей с лёгким писком и громким дыханием, беспрепятственно рвали на куски бездыханное тело Лира. От его истерзанного и слегка покачивающегося из стороны в сторону мёртвого грузного тела поднимался еле заметный пар.
Все четверо пока ещё живых путника замерли от ужасного зрелища, развернувшегося перед их глазами.
В этой страшной симфонии рвущейся плоти и одежды Лира, клацающих клювов и трещащих костей несчастного, усердного и дикого хищнического урчания, попискивания, шлёпанья и шелеста мешающих им в этот момент их огромных крыльев, вымазанных в крови, было что-то адское и зловещее, с чем в своей жизни эти четверо обречённых ссыльных ещё никогда не сталкивались.
Среди них не было грабителей, насильников, бандитов и убийц. За свою жизнь эти четверо обречённых даже не видели, как отстреливают бродячих собак или взбесившихся животных на их родной планете Югрос. А тут сразу такое...
Постепенно разорвав Лира на куски, каждая тварь, схватив по огромному куску его бездыханного тела, начала тяжело взлетать, пачкая сухую траву тёмной капающей кровью. Их голые и длинные шеи и клювы тоже были вымазаны этой жидкостью.
... Наступила полная тишина... Только небольшой прохладный ветерок несильно шелестел листьями где-то вверху, в макушках незнакомых и засыпающих на ночь после этого ужасного события деревьев...
На мятой траве среди сумок путников от несчастного толстяка осталась лишь кровь, разорванные лоскуты одежды, окровавленный костыль и два белеющих в сумраке ребра с завязками...
Новая ужасная действительность, обрушившаяся на обречённых, предъявила им свои новые дикие и кровавые правила и законы. Здесь эти люди не были главными жителями на планете. Здесь они тоже были кормом, и это многое теперь меняло в их сознании, в их головах и в их поведении в эти спокойные и тихие минуты после ужасной гибели их спутника...