Снизив скорость, джип свернул с гравийной дороги и спустился к берегу речки. Три стройных и красивых идальго, расправляя плечи, вышли из автомобиля. Возраст их был, как говорят, в расцвете сил – около сорока. Они друзья с детства, рядом жили, учились в одном классе. Потом жизнь раскидала их. С тех пор так и встречаются от случая к случаю. Самый высокий и энергичный – Александр Буров. Закончил торгово-экономический техникум. Пошёл по следам отца, который всю жизнь отдал торговле. И надо сказать, далеко не бесплодно. Сын унаследовал склонности отца – стал бизнесменом областного масштаба. Институт закончил уже на четвёртом десятке лет, не отвлекаясь от основных дел. Второй – Сергей Ненашев, инженер – строитель. Зарекомендовав себя расторопным и умным руководителем, заимел авторитет и сумел занять место депутата в областной думе. Выделялся своим холерическим поведением, совершая для наблюдающих ненужные и непонятные движения. То в карманах что-то переложит, то на столе, то в папке, то приглаживает свои редеющие рыжеватые волосы. Если отдыхают руки, то работают глаза подвижные и всевидящие.
Завершал тройку русый с бородой Виктор Андреев; по первому образованию учитель словесности. Но учителем работал недолго, переучился и стал священником.
- А где снасти? – спросил Ненашев.
- Вот, – Буров вытащил из пакета бредень.
- Ты, что браконьерить собрался? – снова спросил Ненашев.
- Опять ты со своими законами… Но они для того и есть, чтобы их нарушать! – Буров многозначительно поднял к верху указательный палец.
- Что по этому поводу вы, батюшка, скажите? – пытаясь втянуть в разговор Андреева, обратился к нему Ненашев.
- Браконьерить можна и с удочкой. Умеющий да жадный рыболов может удочкой в десять раз больше наловить, чем не умеющий сетью, а по закону браконьером назовут того, кто с сетью.
- Да, ответ почти философский, - заключил Ненашев. - Хотелось бы видеть, Витя, как ты в жизни воплощаешь свою философию? – Буров никак не мог смириться с тем, что теперь к Андрееву нужно обращаться «батюшка». Он посмотрел в сторону Ненашева. – Раздевайся, вода тёплая. Попам грешить нельзя. Сейчас мы с тобой протащим бредень два- три раза и нам хватит. Витя, когда мы выйдем на берег, ты возьмёшь бредень за шнуры посередине и вытащишь из воды. Понял?
- Понял.
- Поехали! – скомандовал Буров.
Андреев стоял на берегу и ждал. Буров с Ненашевым тащили бредень. Развернув его крыльями к берегу, начали выходить на мель, где стоял Андреев.
- Есть, Серёга, есть щука, я почувствовал, как она ударилась! Быстрей к берегу! Выходи! Здесь хороший выход. Витя, принимай!
Подхватив нижний шнур, потом верхний, Андреев подтащил бредень к себе. Среди мелочи в мотне бредня шевелилась довольно большая щука. Он, схватив её за шиворот, отбросил на траву. Потом взял за конец мотни и вытряхнул остальную рыбу в воду.
- Ты, что делаешь, ненормальный? Ни фига себе!.. – закипел Буров.
- Успокойся, нам одной хватит. В ней не меньше трёх килограммов.
- Я не понял, ты, почему здесь командуешь? Бредень мой и рыбой командую я!
- Саша, ты опять во власти своей флегмы. Нам достаточно одной, а эта вся пропала бы. Или ты домой хотел?
- Да на фига она мне дома нужна. Кто будет с ней возиться. Она здесь нужна, а дома её есть не будешь.
- Вот видишь… Пусть живёт. Иначе пришлось бы, потом ворон кормить.
- Ну и пусть клюют.
- Нет, ворона, как и всё живое, тоже должна трудиться. Сейчас лето, а не тяжёлая зима.
- Если ты такой умный, - не унимался Буров, - то рыбу будешь чистить ты.
- С божьей помощью я много могу и рыбу почищу не хуже любого повара.
Время шло. Перекидываясь короткими фразами, каждый занимался своим делом. Буров с Ненашевым развели костёр и налили в котелок привезённой с собой воды. Андреев чистил рыбу и готовил овощи. В котелке закипела вода. Буров повернулся в сторону Андреева:
- Ну что, душегуб, тащи сюда свою рыбу.
- Ты зачем издеваешься над человеком? – с улыбкой спросил Ненашев.
- Так он же рыбу загубил.
- Нет, господа, рыбу загубили мы все. И грех одинаково лёг на нас всех. А чтобы Господь простил нас, я помолился.
- Да брось, Витя! Ну не серьёзно это!.. Хоть при нас комедия не устраивай. А ты чего молчишь, Сергей? Депутат…
- Ещё и мне не хватало лезть в ваш конфликт.
- Вот это депута-а-т, – распалился Буров, – ты в первую очередь должен найти истину, отстаивать её, и защищать наши интересы. Да, Витя?
- Да, но интересы наши разнятся. А конфликта между нами не было и не будет. Слишком мерзкое это дело – конфликтовать. Может быть только разногласие.
- Ох, и хитёр же ты, Витя! Ничем тебя не возьмёшь. Что и этому тебя тоже учили?
- И этому тоже.
- Нет, мужики, я всё равно ничего не понимаю. Мы же сейчас браконьерили. И в этом принимали участие люди разных моральных убеждений и социальных слоёв. Про Витю я не буду говорить, он непонятный для меня фанатик. А, вот ты, Серёга, - депутат, ты должен первым соблюдать закон. Ты должен был отказаться лезть в воду с бреднем. Полез бы я один, а ты, соответственно, обязан вызвать милицию.
- Перестань умничать, – попытался уйти от ответа Сергей.
- А ты, всё-таки, ответь.
- И отвечу. То, что мы сегодня поймали одну рыбину бреднем – мелочь.
- А закон?..
- Ядовитый ты, Саша, и чужую жизнь видишь только на фоне закона. А твоя жизнь, что шахматная доска под одеялом. Кто, куда и зачем сходил, не всегда догадаешься, а тем более не увидишь. Тебе главное выигрыш в твоей игре и прорехи в чужой. Победа любой ценой…
- Да, ты прав. Для меня главное – выигрыш, а над моральной стороной я задумываюсь гораздо меньше чем ты. Хотя, если посмотреть на вашу депутатскую деятельность, то вы тоже далеко не святые. И отстаиваете, в первую очередь, тех, кого представляете. А некоторые из вас и нашим, и вашим…
- Ты, Саша, неправ, тут нужна дипломатия, предвиденье последствий и, в конце концов, нужно идти по пути наименьшего зла.
- Эту лапшу можешь кому-нибудь другому на уши вешать.
- Можно и лапшу, если она с бриллиантами, – неудачно пошутил Ненашев.
- Вот, вот, вот, - зацепился Буров, - ты себя и выдал!.. Покупаетесь вы и продаётесь. А это значит, что хозяин в стране я! Кого куплю, тот на меня и будет работать. А если я, действительно, грешу, то за свои грехи отвечу перед Богом. Он мне всё простит. Вот схожу к Вите, поисповедываюсь и опять грешить… Витя, ты же меня простишь? Чего молчишь?
- Нет, не прощу. Исповедываться – значит не только признавать свои прегрешения, а постараться их больше не совершать. А насчёт хозяина, Саша, ты очень ошибаешься. На тебя работают люди адекватные тебе: и юрист твой, и твой главный бухгалтер, и твои три экономиста. При малейшем несогласии или возможности кто-нибудь из них оставит тебя, а может и разбогатеть за счёт тебя захочет. Обберет тебя, как липку и бросит на обнищание.
- Значит, ты нас бизнесменов осуждаешь, а может быть, и презираешь, а, Батюшка? – язвенно спросил Буров.
- Нет, ребята, никого я не осуждаю и не буду. Да и не имею на это права, мне его никто не давал. И, слава Богу! Я обязан любить всех одинаково. А судить не моё дело.
Наступила тишина. Каждый занимался своим делом, перекидываясь словом-двумя.
Поспела уха.
- Ну, с чего начнём, с водки или с коньяка? – спросил Ненашев.
- Что будете пить, Батюшка, водку или вино? – хитро улыбнулся Буров. Энергия так и хлестала из него.
- И пиво… - также шутя, ответил Андреев.
Все расхохотались. Сергей разлил водку. Ароматная уха вприкуску с зеленью быстро исчезала во ртах молодых людей. Ненашев пустил бутылку по второму кругу, но Андреев отказался:
- Если хотите вы, выпейте, а я позже рюмочку коньячку.
- Во всём ты какой-то умеренно-железный, – с завистью заключил Буров.
- Образ жизни, - ответил Андреев. – Я же крайне редко этим угощаюсь. Вот попробовал на вкус эту водку, потом попробую коньяк. Их вкус надолго запомнится. Таким образом, они приобретут вкусовое благородство в моей памяти, как плод человеческого труда.
- Ну и нудный же ты, Витя, – не удержался Буров.
- Это не нудность, а умеренность и воздержание.
Время тянулось долго. Беседа не всегда складывалась, но все трое старались, по мере умения, сохранить то, что между ними зародилось в детстве. Тогда такой разницы не было, которая бы так разделяла их. Сейчас она оказалась значительной. Буров никак не мог понять, почему его друзья стали на нынешний день его оппонентами, и не поддерживают его мнений, что основой жизни являются деньги. С деньгами можно много сделать. Деньги делают всё, и являются основной составляющей частью человеческого счастья.
Ненашев считал, что находится в самом трудном положении. Он должен защищать интересы того другого. Тем более, он прекрасно знал, что они оба голосовали за него. Практически угодить полностью тому и другому невозможно. Нужно выбирать золотую середину. Он прекрасно помнил поговорку первых российских, после распада Союза, парламентариев, что «Лучше плохой мир, чем хорошая война». Может не зря, судьба наградила его фамилией Ненашев. Полностью он не может принадлежать никому. Никто не может назвать его стопроцентно своим. Его удел служить всем. И, конечно, простите, не забывать про себя.
Не мучался такими проблемами только Андреев. Он прекрасно знал своё положение в обществе, знал его правоту и совершенство. Он знал, что более совершенного образа жизни, чем тот, который утверждается «Законом Божьим», никто не придумал и обществу никогда не предлагал.